Третья сторона

Финрод наблюдал за вошедшими со всё нарастающей тревогой. Вопросов было слишком много. И если, почему здесь оказалась Лютиэн, он понимал, то вот что происходит между ней и Сауроном он понять не мог. Складывалась странное ощущение, что за время, пока он был без сознания, что-то произошло, и явно неправильное. Он не чувствовал вражды или неприязни между ними. А уж протянувшаяся нить осанвэ и вовсе поставила его в тупик. Какими чарами опутал её Саурон, что она, не боясь, открывает ему свой разум? Все эти мысли, вероятно, хорошо читались у него в глазах. Майя прошёл через двор и выгнал всех из кузни. Лютиэн напомнила ему о том, что он любил когда-то давно, и к чему не возвращался много веков. Он с трудом нашёл инструменты для тонкой работы, покрытые изрядным слоем пыли. Задумка пришла сама, легко, стоило вспомнить, каким взглядом смотрела на него чародейка, решая. Более светлый, чем обычно, немного прозрачный рубин, оплетенный тончайшим серебряным крепежом, Майрон закрепил между двух цепочек кольчужного плетения. Получилось необычно. Только закончив, он осознал, что наступил вечер. Настороженность, недоверие, вопросы, щедро приправленные тревогой и беспокойством. Всё это висело в воздухе, ощущаясь почти физически. От Лютиэн не укрылся внимательный взгляд Финрода, которым он окинул их с Сауроном, равно как и чуть нахмуренные брови, озадаченность и немой вопрос в глазах, который он так и не решился озвучить. — Убрался! Наконец-то! — Берен выдохнул свободнее, когда колдун оставил их одних. Это давало шанс поговорить без лишних ушей, — Тинувиэль, ты сможешь поставить Финрода на ноги своими силами? Надо убираться отсюда, пока еще это возможно! — Боюсь, что нет. Чтобы справиться с ядом, необходимо зелье. Намного больше того, что дал Саурон. А приготовить это противоядие самостоятельно я не смогу, не зная его точного состава. Для этого необходим Саурон. — Подожди, Берен, — голос Финрода был тихим, но твёрдым, — Ты задаёшь не те вопросы. Я уже не уверен, захочет ли Лютиэн уйти, я ведь прав? Проклятая слабость. Сейчас он не мог сделать ровным счётом ничего. Да, он спас жизнь Берену, только зачем? Чтобы отдать её Врагу? И деву из Дориата вместе с ним. Сначала замучить, потом лечить — излюбленная игра Тёмного майя. Но она-то об этом не знает, похоже, верит в искренность намерений. — Владыка? — Берен покосился на Фелагунда, несколько растерянно взглянул на жену, — Родная, что происходит? О чём это он? — Догадались значит, — Лютиэн позволила себе короткую улыбку, — Вы правы, уходить отсюда пока что я не вижу смысла. По крайней мере, пока не придумаю, как нам выжить за пределами этих стен. Нам. По сути, спрашивать было больше не о чем, а сил как следует разобраться у Финрода ещё несколько дней не будет. Он видел растерянность Берена, и ему было его искренне жаль. И только поэтому он спросил вслух: — Скольких ты вкладываешь в понятие Нам? — голос его был ровным, почти бесцветным. Осознавать происходящее не хотелось, по крайней мере не сейчас. Он заставил себя расслабиться, от напряжения начала болеть разодранная спина. — Нас всех, Владыка, — мягко взяв мужа за руку, эльфийка потянула его за собой, жестом попросив присесть на край кровати. Сама же села на стул, — Ты ведь понимаешь, что мой отец своим поступком подписал приговор моему мужу. А ты сам? Ты уверен, что тебе позволят вернуться в Нарготронд? И я сейчас говорю не о Сауроне. Лютиэн по наитию прикоснулась к руке Финрода, позволяя Силе мягко коснуться, утихомиривая боль. А она ведь поняла его вопрос, но ушла от ответа. Он почувствовал, что Силы у неё сейчас через край. Интересно, откуда здесь она могла её взять? — У нас всех был крохотный шанс вернуться, но он не оправдался. Теперь это всё не имеет значения. Если бы, в теории, я мог вернуться — мешать бы, думаю, мне не стали. А на корону я больше не имею права. — Я была в твоём городе. Твой брат, он даже не знает, что ты здесь. Право первого голоса сейчас у сыновей Феанора. В Нарготронд меня привела надежда найти поддержку и помощь, но ожидала меня там лишь новая опасность. Пришлось бежать под покровом ночи. Тебе не позволят даже приблизиться к городу. Думаешь, Ородрет долго сможет носить корону после этого? Их сдерживает только то, что ты жив. Что же касается короны... Ты отдал её брату, но не отрекся от неё. Лютиэн осторожно шла по самому краю. Главное не сделать Финрода своим врагом. То, что он почувствовал нить, связывающую её с Майроном, эльфийка прекрасно поняла. Для себя она решила поговорить с Финродом, но уже с глазу на глаз. Такого, как он, надо держать не просто в союзника, но и в друзьях. Это было больно, хотелось отвернуться. Да, Финрод понимал, что такой результат его ухода вполне вероятен. Но хотелось верить, что его народ не настолько слеп. Конечно, если жители поддержали сыновей Феанора, его младший брат им не соперник. Тоска по оставленному городу, утихшая было под напором боли и тревоги, вспыхнула с новой силой. Как он хотел бы вернуться. Неожиданно всколыхнулась злость, отразилась во взгляде. Они знали, что он в беде, знали и ничего не сделали. Перед глазами встали белые гавани Альквалондэ. Тогда, пройдя сквозь льды, многих потеряв, он заставил себя пусть не простить, но будто забыть, не думать, сколько и какой крови на руках Первого дома. Сейчас он не готов был признаться даже себе в том, что впервые хочет мести. Только сейчас он понял свою сестру, пообещавшую тогда убить Феанора. Ей не пришлось. — Мне жаль, что тебе пришлось идти одной, принцесса. Теперь мы все в ловушке. — Идя в одиночку, никогда не знаешь, что найдешь на своём пути, — ответила Лютиэн, — Врага, друга, или ключ от ловушки. Зависит от того, как мы смотрим на то, что держим в своих руках. Тем оно и будет, Владыка. Эльфийка бросила короткий взгляд в окно — солнце уже клонилось к закату. - Владыка, время. Мне необходимо нанести зелье на раны. Да и подкрепиться бы всем нам потом тоже не помешало. Берен переводил растерянный взгляд с жены на Финрода и обратно. Слишком странными были их разговоры. Они словно танцевали словесно, прощупывая друг друга, оценивая. Он в который раз пожалел, что вообще сунулся в Подземный город. Он не представлял, что своим появлением принесет такие проблемы. Но дело сделано, уже ничего не вернуть. Только идти вперёд. Но если ли дорога впереди? Он её не видел. Лишь стены цитадели, ставшей тюрьмой, стояли перед глазами. Несокрушимые, пропитанные тьмой и огнем. — Тинувиэль, Владыка, может хватит этих игр словами? — наконец не выдержал Берен, — Я ведь не слепой. Вижу, что-то случилось там, на реке, куда тебя отвел этот... кхм колдун. На реке, значит. Зачем Саурон так рисковал? Был уверен, что она не пойдёт против него? Или действительно рискнул? Пока не понять. Финрод понял, что ему отчаянно не хватает информации. Она права, пока не время, нужно понаблюдать. — Берен, не дави. Она расскажет, в своё время. Сейчас мы только вынудим её лгать, — Финрод посмотрел Лютиэн в глаза. Не видел он никаких чар, на первый взгляд. И начинал сомневаться, что они есть. Майрон вернулся к ночи. В покоях ощущался настороженный мир. Уже хорошо. Он отметил, что с лекарствами Лютиэн разобралась, как он и думал. Надо убрать яд из оставшихся ран, но лучше уже утром, день оказался удивительно длинным и насыщенным. Он сочувственно посмотрел на эльфийку, отметил очень внимательный, как будто пытающийся проникнуть внутрь, взгляд эльфийского государя. Значит, далеко не всё сказала. Может и правильно. Берен выглядел растерянным, хоть и пытался это скрыть. Они всё-таки поели, оставили ему мяса и вина. — Княгиня, предлагаю вам всё-таки поспать по-человечески, за стенкой. Ты знаешь, вреда я ему не причиню, — Майрон беззлобно усмехнулся. — Ты прав. Теперь действительно можно. Пойдём. Он не тронет его, — Лютиэн потянула мужа из комнаты, — Да и тебе надо отдохнуть нормально. Ночь на стуле — не лучший способ отдыха. Тот было заупрямился, но под ласковым взглядом жены сдался, последовал за ней. "Он догадался, что мы не враги с тобой", легко коснувшись, мысленно произнесла она Майрону, выходя из комнаты. Оставлять с ним Фелагунда она не боялась. Знала, Майрон своему выбору не причинит зла. Покои, которые им отвел Майрон, небольшие, но вполне удобные. Стол у окна, пара стульев и широкая кровать. Рядом обнаружилась дверь в купальню. — Ты уверена, что Финрода можно оставлять с Ним? — Берен всё же тревожно косился на дверь между комнатами. — Если хочешь убить, спасать не станешь. А он много сил потратил, чтобы спасти Владыку. И, судя по его поведению и некоторым словам, он не собирался его убивать. — Знать бы ещё, для чего ему Финрод. И что вообще у Этого в голове! — Берен закружил по комнате, — Ладно я. Меня страшит, что и ты можешь пострадать от его рук. — Тише, успокойся. Этот день был слишком долгим, тебе надо отдохнуть. Да и мне тоже, — Лютиэн обняла мужа, стараясь успокоить его. Чувствовала, как Берена потряхивает. Слишком много всего свалилось на него за последнее время. Постепенно он расслабился, перестал вздрагивать, немного успокоившись. Отправив мужа в купальню, приводить себя в порядок, эльфийка подошла к окну. Небо, по-зимнему холодное, укрытое почти чёрным бархатом ночи, было усыпано золотом звёзд. Этот день закончился. А завтра их с Майроном ждёт много работы. Необходимо поспать, ей необходима ясная голова. Уже когда Лютиэн отходила от окна, взгляд зацепился за что-то на подоконнике, скрытое тенью. Пальцы коснулись холодного металла. Браслет, вроде бы и простой, но в тоже время невероятно красивый, будто сам прыгнул в руки. Губ коснулась тёплая улыбка. "Спасибо", мысленно она постаралась вложить в одно слово свою благодарность, восхищение и тепло. Стена не была помехой мыслям. Майрон украдкой улыбнулся. Финрод следил за ним, внимательно, настороженно. Пусть. Фана не нуждалась во сне, но разум требовал отдыха. Всё завтра.