Третья сторона

Через два дня безуспешных поисков пришлось признать, что Келегорм и Куруфин вместе с дружиной исчезли, вероятно сбежали к старшему брату, опасаясь справедливого суда в Нарготронде. Финрод потихоньку привыкал к новой роли советника, пытался освоиться без Верных и не дать Артаресто прогнать всех подданных Первого Дома куда подальше. Было сложно. Слухи пошли по всему Нарготронду, против эльдар Первого Дома ополчились сами жители. Они многое могли простить, но не предательство и бегство виновников. Казалось, все поверили в его легенду. Не совсем все. Линдо окликнул его у маленького фонтана в дальней части города, куда Финрод ещё до всего этого любил приходить подумать. — Финрод, я хотел поговорить и буду честен, в память о нашем общем друге — странен мне твой рассказ, — начал Линдо. — Чем же он тебе странен? — Финрод жестом пригласил его присесть на скамеечку у фонтана. Сам внутренне подобрался, готовясь к сложному разговору. Линдо был одним из тех, кого лучше держать поближе, желательно другом и союзником, нежели врагом. Бывший государь понимал — будет сложно, будут вопросы и много. И надо пройти всё это, не выдать себя. — Многим. Я говорил с Финдуилас. Страшные раны нанесли тебе в битве, а погибнуть не дали орки. Как и почему? Решили, что важный пленник, но как? — он смотрел прямо, но подозрительно. Финрод помолчал, собираясь с мыслями, обдумывая, что сказать и как выкрутиться. Отголоском вспомнился их бой с орками, вой варгов и дикая боль разрывающая тело, пасть с оскаленными зубами. Финрод отогнал воспоминания, спрятал за щитом, но все же видел, Линдо уловил отголосок его мыслей. — Линдо, как думаешь, кому орки подчиняются? Кому служат? — тихо спросил он. — Морготу. Или Саурону, как его наместнику, — не задумываясь ответил тот. Линдо видел отголоски чужих мыслей. Все сходилось, только... как будто разнесены по времени были эти события, а не должны бы были. — Я не стал этого говорить тогда, не хотел пугать Ресто. Ему итак не легко. Там, на равнине... Были волки Саурона. Хоть мы и были осторожны, но нас заметили из крепости, отправили погоню. Мы оторвались от них, но видимо колдуну как-то удалось связаться со своим хозяином. Иначе я не знаю, как объяснить то, что на равнине нас уже ждали, — тихо произнёс Финрод. Было видно, боль и горечь потери ещё жива в нём. — Понимаю, — ответил Линдо, — Но как им удалось вылечить тебя? — он был достойным учеником Эдрахиля, таким же настойчивым и непреклонным, — И как принцесса справилась с отрядом? Прости, но я не понимаю. — Не знаю. Последнее, что я помню — это челюсти волка, разрывающие мою плоть. Сколько я лежал не знаю. А принцесса... Знаешь, она удивительная, — светлая улыбка озарила лицо Финрода, стоило ему вспомнить Лютиэн, — Она владеет Силой, причём даже большей, чем я. Там, где проиграли мы силой, она взяла умом. Берен рассказывал, что она их всех усыпила чарами. Сделала то, до чего я не додумался, — горько добавил Финрод. Всё получалось складно и всё-таки что-то тревожило эльфа. Государь, тот, кого он привык считать государем, что-то скрывал. Никогда раньше он не ставил таких плотных щитов. Жаль, мёртв Эдрахиль. Он бы смог и на словах всё понять. Оставалось задать последний вопрос: — Ты что-то скрываешь. Это все чувствуют, только списывают на пережитое. А я помню тебя в Хэлькараксэ, в Топях Сереха, я везде был рядом с тобой и с ним. Тебе не впервой терять людей, хоронить друзей, отдавать страшные приказы. И волков ты видишь не впервые. Что такого произошло на севере? — он посмотрел максимально открыто, — Я понимаю, что моё недоверие оскорбительно. Но ты сам учил нас внимательнее относиться к тем, кто приходит обратно. — Всё нормально, Линдо. Я понимаю тебя. И сейчас в тебе я вижу своего старого друга, — улыбнулся Финрод мягко, сжав его плечо. Хотя внутри готов был придушить подозрительного эльфа, — На твоём месте я бы тоже подозревал меня. Явился сам, потерял отряд, непонятно как выжил. Ты вправе задавать мне вопросы. Но... Я... Линдо, я не готов дать тебе ответ прямой и честный. Не готов пережить это все снова. Но я скажу. Только Ресто не надо знать. Не хочу, чтобы он знал, что нам пришлось пережить. Линдо поневоле прикусил губу. Без старшего товарища было тяжело, подозревать его друга — ещё тяжелее. — Я клянусь, что никому не скажу. Мне надо знать, для себя. Пока вас не было, я так и не смог простить себе, что не пошёл с вами. И сейчас не могу, — ответил Линдо. — Поверь, лучшее, что ты мог сделать, это остаться и защищать Ресто. Мы все знали, какую цену заплатим за этот поход. Признаюсь, мы и не надеялись вернуться. Даже я не надеялся, — Финрод вздохнул. Было видно, что ему тяжело давалось вспомнить, пережить, показать. Хруст челюстей, дикий крик Эдрахиля, разрываемого на части варгами. Жуткая, клубящаяся Тьма в образе огромного волколака с полыхающими глазами. Финроду тяжело было поверить в этот самому и показать Линдо. — Вот это я хочу скрыть, это забыть. У Линдо перехватило дыхание. Это было правдой, Эдрахиль, уходя, прощался навсегда. Эльф вспомнил его глаза, его решимость и уверенность в правильности выбранного пути. И принял решение для себя. — Я не буду больше задавать вопросы. И знай, я пойду с тобой и за тобой, чтобы не было. Потому что он сделал бы так же, — Линдо не поверил, просто решил. — Спасибо, друг, — Финрод улыбнулся тепло и открыто, — Сейчас у меня только один путь — поддержка Ресто. Ему нужны не просто советники. Друзья, опора, верная рука. Ты поможешь мне? — Да, — Линдо неожиданно очень чётко понял, что Финрод не останется в городе насовсем. Значит нужно приготовить себе смену. Во второй раз он пойдёт с ним. — Спасибо. Прогуляемся? Расскажешь мне последние новости, что я пропустил, — предложил Финрод. Почти две недели ожидания тянулись медленно. Майрон и Берен то коротко собачились, то мирились, объединяемые общей тревогой. В крепости неожиданно починилось всё, что можно было починить — Майрон ночами пропадал в кузне, проваливаясь утром в некрепкий сон, Берен оказался хорошим плотником. Прислуга удивлялась и перешёптывалась, но постепенно начала привыкать и как-то теплее, что ли, относиться к хозяину крепости. Орки попытались на этой почве обнаглеть, но грозный рык Майрона всё расставил на свои места. Они уже привыкли ужинать вдвоём, в кабинете Майрона. Общество друг друга будто приближало их к тем, кого не было сейчас рядом. — Скажи, откуда у княжеского сына такие навыки работы с деревом? — поинтересовался Майрон, облокотившись на свежепочиненный столик. — Отец. Он считал, что хороший князь должен уметь не только приказы отдавать, но и знать всё о своей земле. Когда лучше поля засевать, как готовить запасы на зиму, работать руками. А не ждать, что кто-то это сделает за тебя. Я с малых лет этому учился, — слабая улыбка тронула губы. Берен скучал по дому, по мирной жизни, которая порой грезилась ему во сне. — Барахир был хорошим князем. И хорошим воином. Его можно было ненавидеть, но не уважать не получалось, — Майрон вспомнил, как рвал и метал Мелькор, когда орки не смогли взять Барахира в плен, только убить, — Сколько раз он мне снился, в кошмарах, в основном. Вместе со взбешённым Мелькором. — Вы разрушили чужой дом. Неужели думали, что никто не станет мстить? — хмыкнул Берен, — Мы не могли спасти свой дом, но могли портить жизнь Мелькору. — Не думали, что так отчаянно и так долго, — ответил Майрон. Странно было сейчас вот так говорить с сыном Барахира. Странно, но в тоже время очень правильно. Нельзя просто забыть прошлое, — Жизнь вы портили не ему, а мне, — усмехнулся он, — А он за это тоже портил жизнь мне. — Зато портили её с превеликим удовольствием. Знаешь, как приятно было сорвать очередные ваши планы? И если бы не то предательство... Впрочем, время уже не вернуть, и мертвых не воскресить. Можно только идти вперёд и жить дальше. Если получится. — Должно получиться. Любовь — большая сила, Берен, тебе ли не знать. Но и большая слабость. И не все могут с этим справиться, — задумчиво ответил Майрон, прислушиваясь к крепости. По мосту ехали всадники и им открывали ворота. Майрон с трудом удержался, чтобы не понестись вниз сломя голову, — Берен, Лютиэн вернулась. — Что? Вернулись?! — Берен бросился вон из кабинета. Ноги сами несли его к воротам. За ним поспешил и Майрон. Во дворе Берен уже помогал супруге спешиться, едва сдерживаясь, чтобы не задушить её в объятьях. Но смотрят, нельзя. Варги довольно порыкивали, вернувшись домой. Майрон улыбнулся Лютиэн, понимая, что нормально поздороваться сможет потом. Протянул руки к варгам, те ткнулись в ладони мокрыми носами. Довольные, удалась прогулка. Он коротко кивнул воинам, одного не хватало. — С возвращением, — сказал Майрон, больше обращаясь к ним, чем к княгине. Проходя, легко дотронулся до её руки. Лютиэн привезла трофеи, как и планировала. Надёжно усыплённые чарами, двое эльфов были привязаны к сёдлам. Братья, один беловолосый, у второго же наоборот волосы чёрные. — Добычу твою куда, княгиня? — спросил он. — В подземелья, в самый дальний и тёмный угол. Чтобы они понять не могли, где и у кого оказались. Пока посидят, посмотрим, стоит ли им жить дальше. Или скормить их варгам. Впрочем нет, ещё отравятся этой пакостью. Уже в кабинете Майрона Лютиэн попала в крепкие объятья супруга. Тот закружил её по кабинету, сияя от счастья. Майрон жестом подозвал одного из орков: — Этих в камеру у Волчьей ямы, особо не трогать, кормить раз в пару дней не забывать, — майя поймал алчный взгляд, зацепившийся за кинжал одного из братьев, — Сапоги и плащи забирайте, оружие и украшения принести мне, остальное не трогать, — в голосе прорезались рычащие ноты, — Попробуйте только что утащить! Орк опустил голову, кивнул. Майя застал княжескую чету в приступе взаимной радости. — Не удави её, — рассмеялся Майрон, — Я очень рад видеть тебя, Лютиэн. — Майрон, — эльфийка, не стесняясь мужа, крепко обняла майя. "У меня для тебя есть кое-что интересное. Потом" — шепнула мысленно. — Вижу, вы всё же нашли общий язык. В дороге Лютиэн тревожилась, чтобы эти двое не поубивали друг друга. То, что её опасения были напрасны, сняло часть тревог с её сердца. — Хорошо вернуться домой. Майрон обнял её в ответ. Как же уютно было с ней, как спокойно, пусть и на время. — Труд на общее благо объединяет, — почти пошутил Майрон, отпустил её, взял за руки, — Я очень рад, что здесь твой дом, по крайней мере временно. Расскажи, как прошло? Или сначала поесть с дороги? Мы как раз собирались. — Поесть. Только дайте я сперва переоденусь, — сменив дорожную одежду на чистое платье, эльфийка заплела волосы в простую косу и вернулась к мужчинам. Ужин прошёл в уютном молчании. Берен поглядывал на жену, лучась счастьем. У него камень с плеч свалился, когда Тинувиэль вернулась домой целая и невредимая. Утолив голод, Лютиэн рассказала, как прошла их авантюра. Только про Тьму Финрода умолчала. Простота и результативность плана заслуживала уважения. Только о способе она умолчала, хотя Майрон догадывался. "Зря молчишь" — мягко потянулся к ней Майрон — "Твой муж разумнее, чем мы все думали". За Финрода было тревожно, хотя теперь немного менее. "Думаешь ему надо знать это?" — эльфийка по осанвэ показала Финрода во всей красе всколыхнувшейся Тьмы. Майрон никогда не видел этого со стороны. Как же это было завораживающе красиво. Огромные крылья, что казалось впитывали свет, гасили его. "Он всё равно рано или поздно узнает. Зачем таить? В своём Государе он не разочаруется. Зато, может быть переживать будет меньше, хоть немного. Мне по крайней мере, стало несколько спокойней". — Эм, я как бы всё понимаю, но можно вслух, — не выдержал Берен на эти гляделки. Он видел, как менялось выражение глаз Майрона, он словно стал спокойнее. — Прости, — почти синхронно отозвались Лютиэн и Майрон, рассмеялась. — Твоя Соловушка переживает за твою реакцию, — объяснил Майрон. — Это правда, — мягко подтвердила Лютиэн, — Он меня переубеждал. — Таааак, что вы уже успели натворить? — с подозрением поглядывая на них обоих, протянул Берен, — Ругаться не буду, обещаю. Майрон мог только тщательно сдерживать смех. Князь Дортониона почти запугал двух сильнейших чародеев. Лютиэн поведала мужу о том, как именно они разогнали дружину феанорингов и что сделал Финрод, описав всё в красках и деталях. — Думаю, за Финрода мы можем быть более спокойны. С такой Силой он не пропадет в Нарготронде, чем бы не обернулось его возвращение. Берен действительно озадачился. Но спокойнее стало. — Как же мы все изменились, — задумчиво произнёс Берен. Мать проклянет его, если узнает о союзе с убийцей её мужа. А он видел, как нежно тот временами смотрел на Тинувиэль, как на младшую сестру, как не находил себе места от тревоги всё это время, переточив ночами все мечи в крепости и выправив наверное каждую кочергу, с какой тоской он иногда смотрел на юг, когда думал, что Берен не видит. Зло и добро неожиданно оказались очень неоднозначными понятиями. — Да, ты прав. Мы действительно изменились, — Лютиэн никогда не думала, что найдёт дом за пределами Дориата. Что злобное чудовище Мелькора окажется не таким уж и чудовищем. Эльфийка с теплом и нежностью относилась к майя, сумевшего за столь короткое время стать ей не просто союзником, но старшим братом, а Волчья крепость домом. Когда воссоединившиеся супруги ушли к себе, Майрон пошёл в библиотеку, встал у окна, смотря на реку, освещённую луной. В том, что показала Лютиэн он чувствовал свою Тьму, родную. Но откуда так много? Эти чары были несложными, они не требовали тратить Силу, они требовали её просто иметь. И иметь много. За Финрода если что-то и зацепилась, то совсем не много. Неужели сумел не только понять чары, но и способ преобразования Силы? Возможно. Но с этой Силой надо ещё справиться, особенно когда она возвращается. Ему однозначно будет о чём расспросить его, когда они встретятся снова. Когда. Надо отправить ему письмо, якобы из Дортониона. У них обязано было получиться.