i'll knock their teeth out

             — я уже в курсе произошедшего, — лидер «лунатиков» хмуро глядит на него. — зачем ты пришёл?       — извиниться за то, что не оправдал доверие.       минсу вздыхает.       — ты всё понимаешь. это была ваше личная разборка, и всем было бы плевать на неё, если бы ты не отправил его в больницу на месяц… он издевался над твоим другом, да? я не поддерживаю и не оправдываю буллинг, и ёнчоль и хёнджон больше не члены «лунатиков», я их выгнал, но на тот момент они ещё ими были. они были частью моей семьи, — он смотрит санхёку в глаза. — мы не будем никак квитаться, но и дела мы с тобой вести тоже не будем.       санхёк кивает.       он на другое и не рассчитывал.       — ты же знал, что они «лунатики». почему просто не пришёл ко мне? мы бы сами с ними разобрались… — минсу закрывает лицо руками, и санхёк чувствует искреннее сожаление в его голосе.       он и сам уже об этом подумал.       даже вчера у него ещё был шанс воспользоваться этим вариантом. уйти от драки, сообщить о ситуации ему, и они бы нашли компромисс. «лунатики» дорожат друг другом как семья, а инсон — его семья. но он сорвался.       они не станут больше прибегать к его услугам, все остальные, скорее всего, тоже, после того как слухи о произошедшем разойдутся. сначала он пропал на несколько недель, а теперь окончательно сам же разрушил свой имидж.       ему нужно искать работу.       если минимальная плата в час примерно восемь с половиной тысяч вон и он будет работать по восемь часов в день, добавит уже имеющиеся у него накопления, он сможет вернуть всё примерно за две недели.       догадываясь, что его ждёт, он просматривает вакансии почти сразу же, стоит ему проснуться. резко распахивает глаза и приподнимается, замирает, не сразу сообразив, где находится. ещё темно, и он нащупывает телефон в кармане — без двадцати три. он аккуратно встаёт, чтобы не разбудить инсона, ковыляет в ванную. куртка висит на сушилке — вероятно, благодаря папе — и санхёк дотрагивается до неё. для фена пока нет необходимости.       живот болит от голода, и он заглядывает в холодильник, закидывается чем попало, прежде чем прокрасться обратно в комнату. у него есть более важные дела.       проще всего работать незаконно. договориться с владельцем и не готовить гору бумажек и не отдавать часть зарплаты в виде налогов, но это слишком рискованно. в его ситуации точно нельзя, чтобы его кинули на деньги или же поймали государственные службы.       он может вновь выполнять домашку за одноклассников, но он не успеет собрать всю сумму до экзаменов, а потом ведь начинаются каникулы.       остаётся только одно. он просматривает варианты, куда есть шанс устроиться, принимается составлять резюме, проверяет документы и просит у папы письменное разрешение перед уходом.       тот смотрит удивлённо, но санхёк убеждает, что хочет поработать на каникулах и лучше найти место заранее, и, к счастью, тот соглашается.       санхёк заканчивает резюме ещё на первом же уроке — нужно лишь фотографию прикрепить — и берётся за то, чем он давно должен был заняться.       он изменился.       творит вещи, которые не стал бы делать раньше, загоняет себя в обещания, из которых не сумеет выбраться, из которых — он понимает — он не планирует выбираться.       и чем больше он анализирует, тем ощутимее становится страшно.       санхёк чувствует, что, если понадобится, он умрёт за него. если ему предложат сейчас обменять свою жизнь на то, что инсон никогда не будет страдать, он умрёт.       и если он готов на такое, сколько пройдёт перед тем, как он будет так же относиться к чужим жизням? он не перешёл черту вчера, но, если кто-то снова будет угрожать инсону, если санхёк опять разозлится, испугается, он понятия не имеет, что он может учинить.       он не поговорил с инсоном о произошедшем. разбудил его с будильником, и им надо было быстро собираться, потому что школа инсона довольно далеко от санхёковой квартиры, а ему как раз повезло, что минсу согласился встретиться в такую рань. они разошлись, стоило им выйти из подъезда.       санхёк помнит, что инсон сказал вчера вечером, но у него было полдня, чтобы хорошенько подумать и взять свои слова обратно.       он направляется к старым раздевалкам во время обеда. забирается на подоконник, вытаскивает телефон и буравит взглядом экран, прежде чем всё-таки нажать на значок вызова.       — привет! — инсон отвечает мгновенно. — подожди, я уйду куда-нибудь, — санхёк слышит шум и шаги, и громкие голоса постепенно затихают, пока не остаётся один: — привет.       санхёк что-то бормочет и переходит сразу к делу:       — ты в порядке?.. после вчерашнего?       — да, — инсон просто констатирует. — в тот момент я немного испугался, но… я не уверен, что поступил бы по-другому на твоём месте. ты?       — нет.       — санхёк, ты…       — мне страшно.       — это случилось из-за стресса. за последний месяц столько всего произошло, и у тебя фактически не было времени вздохнуть. полиция, ёнкюн — на тебя столько навалилось. никто бы не выдержал.       санхёк молчит несколько секунд, осмысливая.       он боится того, что с ним происходит, и боится того, кем может стать, и понимает, чем всё это вызвано — даже если стресс сыграл какую-то роль, то совсем незначительную. он любит инсона слишком: слишком сильно, слишком искривлённо, слишком привязанно, самоотверженно, жертвенно. санхёк знает себя. знает, что людям, которые ему дороги, он готов отдать почти всё, что у него есть, но с инсоном это стремление стирает любые «почти» и преодолевает все пределы, которые санхёк полагал, у него есть.       он деформировался из-за своих чувств.       он видит только одно решение, но он не хочет и ни за что не будет соглашаться на него.       — если это повторится, я тебя остановлю, — похоже, уловив, что ответ рискует не последовать, инсон без колебаний обещает.       санхёк вырывается в реальность.       ему не кажется эта идея рабочей. инсон не может дать гарантии своего обещания, а он не сможет винить его в случае неудачи, но… он ведь всегда может рассчитывать на него?.. этого же достаточно?       санхёк сделает всё, чтобы контролировать себя, но, если что-то пойдёт не так, он доверится инсону — звучит слишком оптимистично, но даже так это приемлемее, чем то, что пришло ему в голову.       — хорошо.       он кивает.       страх обязательно пройдёт. он отдаст деньги, и их дни наполнятся обычными событиями, в которых не найдётся лазеек для подобного беспокойства. они будут в порядке.       — ты не станешь убийцей, санхёк. я обещаю.              санхёк направляется в первое потенциальное место подработки сразу же после занятий. затем во второе, третье, четвёртое, пятое, шестое… он бы сбился со счёта, если бы не отмечал каждое. собеседования продолжаются допоздна и на следующий день возобновляются — так же утомляюще и бестолково.       с непрекращающимися неудачами зона поиска увеличивается, и санхёк неожиданно наталкивается на почти идеальное место — круглосуточный магазинчик в сорока минутах от школы и далеко от дома и от папиной работы (риск пересечься с ним сведён до минимума). если получится, он возьмёт смены после занятий, пока папа всё равно в офисе, и смены до — как раз из-за ёнкюна он стал ходить в зал утром, пока папа ещё спит; если ыну не решит заглянуть к нему в комнату посреди ночи, никаких подозрений не возникнет — и вечером у него даже найдётся немного времени, которое можно провести с инсоном. если он будет пару недель спать по два-три часа в сутки, умереть он не должен. а результаты экзаменов его всё равно никогда особо не волновали. готовился к ним, только чтобы учителя не трогали его, а не из-за того, что считал это необходимым. в этот раз нравоучения как-нибудь перетерпит.       санхёк останавливается у магазина и оценивает ситуацию. его ожидает сейчас самое сложное, и он несколько раз проверяет улыбку, смотря на себя на экране телефона, и прокручивает в голове всё, что собирается сказать, прежде чем войти.       за кассой стоит обычный сотрудник, и санхёк спрашивает хозяйку и вежливо улыбается, когда она появляется.       он бойко и не колеблясь отвечает на все вопросы, пробует повести себя мило и, отметив её реакцию, продолжает, шутит, заваливает комплиментами, обещает, что хочет устроиться на долгий срок — изо всех сил сдерживает отвращение к своим же действиям.       он чувствует себя совершенно вымотанным, когда интервью заканчивается, но ему сообщают, что из-за приближающихся экзаменов свободных смен больше, и ему удаётся выбрать фактически то, что хотелось: с пяти до десяти вечером и с четырёх до семи утром. жалко лишь, что не получается взять другие смены в выходные — подряд — но он рад и этому.       — приходи завтра к пяти, — она заканчивает просматривать его документы. — я проведу обучение. не опаздывай.       санхёк благодарит, улыбается, облегчённо выдыхает, стоит ему выйти из здания.       он справился.       он делится новостями с инсоном, договаривается встретиться с ним после его дополнительных, и, даже если в ближайшие две недели санхёка ждёт мало приятного, всё гораздо лучше, чем могло было быть.              оглушающая мелодия заставляет открыть глаза. санхёк касается пальцем экрана телефона, не попадает, пытается ещё и ещё. тело отказывается вставать, не успевшее даже заметить два часа сна, но оно может жаловаться об этом сколько угодно на пути в ванную. если он потеряет хоть мгновение, он опоздает. автобусы ещё не курсируют, и добираться ему едва ли меньше часа.       кроме болотистой, всеобъемлющей усталости, в голове нет мыслей. санхёк автоматически чистит зубы, умывается, идёт к холодильнику, чтобы взять приготовленный папой вечером контейнер с едой, одеться и выйти из дома. тёмная и, кажется, холодная дорога до магазинчика проходит в малоуспешных попытках вспомнить материал по истории, что он вчера старался хоть как-то выучить перед сном, а начало работы, когда он открывает новую смену на кассе, — повторением доклада на английский.       санхёк плохо помнит суть текста — смесь первых трёх ссылок про возобновляемые источники энергии — и, убедившись, что весь товар правильно расставлен, находит его на телефоне, пока никого нет. сосредоточиться никак не удаётся, но он должен. осталось совсем немного перетерпеть, всего неделю. вот только…       дверь резко открывается, и санхёк вырывается из дрёмы. взгляд тут же стремится к покупателю, а затем к тексту, так и не преодолённой первой странице. раздражение захлёстывает, он впустую потратил время, а ему ещё перед занятиями просить дать списать корейский, если он не хочет получить выговор.       у него их и так уже больше десятка. в основном за то, что засыпал во время занятий, но из-за предэкзаменационной подготовки многие ученики сейчас такие, поэтому папу никто не информирует. с домашкой сложнее: её выполнение требуют, но он, как сейчас, далеко не всегда успевает сделать хоть что-то. возится с ней в автобусе, во время перерывов, после работы, периодически скатывает у одноклассников. хорошо, что экзамены начинаются с понедельника, он хоть от неё избавится.       вошедшая девушка быстро покупает воду и сигареты, даже не взглянув на него — утренние смены ему нравятся больше вечерних. почти всё время проводится за приёмом товара, доборками и расстановкой, и покупатели забегают редкие, за различной мелочью, слишком спешащие или сонные, чтобы обращать внимание на него и степень приветливости состроенного им лица.       за прошедшую неделю улыбаться стало ненавистно. санхёк вынужден заставлять себя с каждым покупателем, чтобы у хозяйки не возникли проблемы, даже несмотря на ответное недовольство. его не волнует грубость в свой адрес, лица людей всё равно что смазанный рисунок, он не присматривается к ним, не запоминает, за исключением разве что группы школьников, которых он уже раз поймал на воровстве.       у него нет сил запоминать.       санхёк цепляется за своё отражение на потухшем кассовом аппарате.       он выглядит просто отвратительно, с огромными синяками под закрывающимися глазами, застывшей на лице усталостью, измученным телом.       он незаметно крошится и разваливается, старается улыбаться папе и жалуется, какая школа выматывающая — просто надеется, что тот доверяет ему достаточно, чтобы он мог продолжать обманывать его — но к выходным, пожалуй, придётся купить тоналку. инсон явно не поверит, что он не спит из-за экзаменов.       не желающий лишать его отдыха, ещё в понедельник инсон предлагает встретиться в субботу (раз нет уроков, санхёк же должен быть посвободнее), и он не находит в себе сил отказаться, хоть это и не так. две смены и сон — такой должен быть его план, но он хочет слушать, как инсон что-то рассказывает: что с ним произошло за это время и что он не говорил, чтобы не отвлекать, какие новые идеи к нему пришли или что он вычитал, что он посмотрел, чем хочет поделиться — что угодно.       санхёк знает, в таком случае он без тоналки не обойдётся.       секунду сомневается и в итоге отбрасывает эту затею. он не хочет, чтобы тот волновался, но и лгать — тоже. ещё больше.       он не говорил про утреннюю смену и чувствует вину, и, может быть, пора признаться.              инсон вызывается помочь с подготовкой к экзаменам, и санхёк не уверен, что в таком состоянии сумеет хоть что-то запомнить, но всё равно притаскивает свои тетрадки и задания. он старается сконцентрироваться на том, что инсон говорит, когда они устраиваются за столом, вникнуть в какие-то графики, которые тот рисует и объясняет, но взгляд бездумно скользит от записей вверх, к инсонову лицу, и санхёк пялится на него несколько секунд, пока не ощущает, как перед глазами всё смазывается, плывёт, он начинает падать назад, и его голова резко дёргается, разрывается болью, когда инсон удерживает за плечи.       — ты… сколько часов ты работаешь? — инсон смотрит на него и на всякий случай не убирает руки, пока санхёк закрывает глаза и глубоко вдыхает.       — восемь.       — чёрт! ты вообще спишь?! тебе нужно лечь.       согласный с ним, организм не оставляет санхёку другого выбора.       у него не получается сфокусироваться ни на чём, комната расплывается, головная боль словно расползается и заполняет его всего, вспышками усиливается от любого движения, а запятнанные ею мысли теряют связность, и ему кажется, что он вот-вот разобьётся. он перебирается на кровать, опираясь на инсона, в надежде, что станет хоть немного легче, и глаза тут же устало слипаются.       — у тебя смена в пять? — инсон тихо уточняет, садясь рядом. — а потом?       — с четырёх утра до семи.       санхёк слышит жалобный, изнывающий вздох. пытается выстроить логичные суждения, убедить, что всё в порядке, но ничего путного не выходит — только боль усиливается.       — ты не сможешь работать в таком состоянии.       — знаю, — нет смысла упрямиться.       — я разбужу тебя в три, хорошо?       это слишком поздно, санхёк думает, но понимает, что ему это необходимо. лишь на упрямстве и энергетиках, вынужденных тратах, немного смягчённых скидкой сотрудника, он долго не проживёт.       он позволит себе всего один раз.              его действительно будят ровно в три.       инсон садится рядом и спрашивает, как он, пока санхёк трёт глаза и устало хрипит. после короткого сна в голове ещё больший беспорядок, мысли не соглашаются распутываться, а вцепившаяся послеобразом боль — отпускать, но он чувствует себя определённо лучше. тем более что он рассказал правду.       удостоверившись, что он точно не на грани смерти, инсон принимается убирать лежащие на столе тетрадки и листы и расставлять контейнеры с заказанной им едой. санхёк порывается помочь, но к тому моменту, как мозг наконец обрабатывает поступившую через глаза информацию и приводит тело в движение, мимолётно освободившееся пространство вновь становится заполненным.       через силу поднявшись, санхёк ползёт в ванную. он улыбается: его зубная щётка всё ещё стоит в стакане рядом с инсоновой.       они обедают доставкой, и инсон предлагает проводить его на работу, а после встречает, и санхёк сообщает папе, что переночует у него.       мир отключается, стоит ему упасть на радушную кровать, а утром его приветствуют карточки для повторения по каждому предмету с лаконичными заметками и рисунками, чтобы было проще вспомнить по ассоциации — инсон утверждает, что ему не хотелось спать.       несмотря на экзамены, все последующие дни он приносит еду перед школой и когда приходит после репетиторов (обещает, что санхёк может просто угостить его потом), провожает до дома, обнимает, пока тот спит на его плече в автобусе.       санхёк в себе не разочаровывается: рассудив, что всё завалил, сразу же ищет себя в конце списка и, разумеется, находит на ожидаемом последнем месте. он не переживает: благодаря инсоновым карточкам его баллы умудряются хотя бы чуть выше ноля подняться, поэтому он смело скажет папе, что просто переволновался, а так результат должен был быть гораздо лучше, и больше думает о том, что он наконец-таки вот-вот вернёт долг.       деньги ему в любом случае нужны, так что он остаётся работать в магазинчике, но лишь одну смену и берёт выходные — всё равно как раз начинаются каникулы, и желающих устроиться много — и добавляет к двухнедельной зарплате свои сбережения и вручает инсону.       тот кладёт деньги на карту и тут же звонит родителям, объясняет, что отказался от курсов, и переводит взятую сумму обратно, и санхёк запрокидывает голову и прислоняется к стене рядом с банкоматом.       ему сейчас хочется только одного.       они идут к нему домой, и после ужина санхёк, заставив себя переодеться, падает на кровать, обнимает устроившегося рядом инсона и надеется, что теперь они окончательно в порядке.