Вернуть все.

Я махнула табличкой в сторону пиццерии и бросила убийственный взгляд на студентов, которые достали мобильники и собирались меня сфотографировать. Тем не менее их это не остановило, и мне пришлось повернуться к ним спиной, в результате чего я едва не споткнулась. Костюм нереально мешал двигать ногами. – Эй, пеперони, скажи-ка «сыр»! – прокричал другой тип с противоположной части улицы. Вместо ответа я показала ему средний палец. – Астрид! – послышался возмущенный голос позади меня. Я тут же сделала вид, будто просто помахала рукой, и с ослепительной улыбкой развернулась к Максу. Он всего на пару лет старше меня, а уже управляет пиццерией, в которой я сегодня работаю. То есть он ответственен за то, что я, одетая как кусок пиццы, вынуждена торчать посреди университетского кампуса и держать табличку, указывающую на его ресторан. Потому что это единственная работа, на которую меня приняли. – Какой у нас девиз? – спросил он, выжидательно глядя на меня. На нем были бейсболка с рисунком смеющейся пиццы с жуткими выпученными глазами и черная рубашка, к которой он надел галстук с салями. Он считает, что его наряд соответствует современным тенденциям маркетинга. Я же думаю, что он выглядит смешно. – Пицца – это жизнь, – пробубнила я. – Громче, пожалуйста. – Пицца – это жизнь! – энергичнее повторила я. – Разве пицца, которая в восторге от своего существования, показывает потенциальным клиентам средний палец? – Если потенциальные клиенты – придурки, то очень вероятно. Он разочарованно покачал головой: – Можешь закончить работу уже сегодня. Мне правда срочно требуется реклама… но раз ты так бесишься, снимай костюм. Боюсь, у нас с тобой не сложится. У меня вырвалось ругательство, от которого Макс прижал руку к груди и ошарашенно посмотрел на меня. – Пожалуйста, Макс. Мне нужна работа. – Тогда еще раз загляни внутрь себя и подумай над своим поведением. Я буду наблюдать за тобой из окна и ожидаю, что количество клиентов увеличится на пятнадцать процентов. Если не справишься с этим до вечера, то завтра можешь не возвращаться. Я кивнула: – Все ясно. Извини. Я справлюсь. – Хорошо. – Это последнее, что он сказал, прежде чем развернуться и направиться обратно к входу в пиццерию. Я вздохнула, а затем еще раз сделала глубокий вдох и выдох. Всего год назад я сидела с маской на лице и ждала, когда меня начнут гримировать для главной роли. А теперь стояла переодетая в кусок пиццы с оливками и пеперони на кампусе университета. Пасть еще ниже просто невозможно. Я встряхнулась, поправила табличку со стрелкой и расправила плечи. Потом сделала несколько шагов вдоль дорожки и одарила студентов, которые шли мне навстречу, широкой улыбкой. Потом указала табличкой на ресторан Макса. – Лучшая пицца в вашей жизни всего в паре шагов от вас, – выдала я одну из фраз, которые он вбил мне в голову перед сменой. – Я с превеликим удовольствием приглашу тебя на пиццу, если дашь свой номер, – откликнулся один из парней. Изо всех сил я сдерживала уже подрагивающий средний палец. Вместо этого повернулась к следующей паре студентов… и застыла. После этого на ум пришла мысль просто упасть на асфальт лицом вниз. Наверняка никто не обратит внимания на дохлый кусок пиццы. Скорее всего, люди повидали и более странные вещи. Я как раз прикидывала, как лучше опуститься на колени – костюм был действительно неудобным и громоздким, – когда услышала свое имя. – Астрид? – раздался голос Хедер. Я закрыла глаза, но, увы, неожиданно раствориться в воздухе это мне не помогло. У меня даже относительно ровно и незаметно растянуться на земле не получилось, так как должна была сработать фишка с невидимостью? Оставив попытки притвориться, что я ее не слышала, я обернулась к Хедер. Возле нее стоял Иккинг. Наверное, они шли на какое-нибудь общее занятие и перед этим купили себе напитки. Оба сжимали в руках бамбуковые стаканчики, чтобы согреть пальцы. Я неловко махнула свободной от таблички рукой: – Привет. – Что ты тут делаешь? – спросила Хедер. – Работаю, – как можно торжественнее произнесла я и приподняла стрелку. – Если хотите пиццы, идите в «Пиццерию Макса». Где пицца – это жизнь. А жизнь – пицца. Хедер в недоумении уставилась на меня, а Иккинг тихо прыснул от смеха. Когда я подняла на него взгляд, уголки его рта подрагивали, однако выражение глаз оставалось мрачным. Таким же, как в ту ночь, когда он обвинил меня в том, что я с ним сделала. Опустив взгляд, я подпрыгнула на месте, поскольку от холода уже не чувствовала ног. В ступни словно постоянно вонзались крохотные иголочки. – Давно ты уже стоишь на улице? – спросила Хедер. На ней снова были берет, толстый шерстяной шарф и пальто, которому я немножко позавидовала, потому что оно казалось очень теплым. У нее между бровей образовалась маленькая складочка. – Пару часов. Хедер протянула мне свой стакан, украшенный симпатичной надписью. Я взяла его, согревая пальцы и всей душой надеясь, что Макс не исполнил обещание и не наблюдает сейчас за мной через окно. Потом отпила глоток… и с отвращением поморщилась. – Что это такое? – Матча латте, он же лучший напиток в мире. – На вкус как будто водоросли облизала. – Меня передернуло, после чего я вернула ей стакан. – Но большое спасибо, что пыталась меня согреть. Я очень это ценю. – У тебя нет вкуса, – ответила она и поправила ремешок сумки на плече. Позади меня опять раздался свист, а через миг – улюлюканье. – Эй, девочка-пицца! Можно откусить кусочек? Я поджала губы. В этот раз задрожали уже оба средних пальца. – Сколько тебе еще осталось? – уточнила Хедер. Складка между ее бровей стала глубже. – А сколько времени? – Мой мобильник лежал в сумке, которая находилась в шкафчике у Макса. Хедер бросила взгляд на свои часы: – Второй час. – Значит, еще пять часов. – Пять часов? Ас, ты окоченеешь, если так долго простоишь на улице. Я покачала головой: – Все нормально. Костюм теплый. И немного чешется, но это мелочи. Макс первый дал мне шанс, и я не хочу его разочаровать. Затем я быстро оглянулась через плечо, чтобы проверить, не стоит ли он снова у меня за спиной. А после развернулась обратно к Хедер и прошептала: – Хотя он настоящий осел. – Ну ладно. Нам тоже, к сожалению, надо идти. – Была рада… с вами увидеться, – запинаясь, пробормотала я и мельком взглянула на Иккинга. Внезапно он вытянул руку. Я вопросительно подняла глаза со стаканчика передо мной наверх, на его лицо. Там не осталось и следа боли и ярости с нашей последней встречи. Оно не выражало никаких эмоций. – Бери, – отрывисто сказал он. Я взяла стакан, и носа коснулся сладкий запах карамели. Я поднесла его почти вплотную к лицу и вдохнула чудесный аромат, не в силах сдержать стон, вырвавшийся из горла. Когда я снова посмотрела на Иккинга , тот моргнул. Потом резко отвернулся от меня и пробурчал: – Пошли. Хедер переводила взгляд с меня на него и обратно и послала мне еще одну извиняющуюся улыбку, прежде чем последовать за Иккингом. Я подняла стакан к губам и прикоснулась ими к месту, где только что находились его губы. И еще до того, как сделала первый глоток, меня изнутри накрыло волной приятного тепла. Когда вернулась домой, я так вымоталась, что сильнее всего хотела просто завалиться в кровать. Однако я точно знала, что потом больше не встану, поэтому поплелась прямиком на второй этаж в ванную. Онемевшими руками стянула с себя черные джинсы и водолазку, несмотря на мороз насквозь пропитанную по́том. Затем побежала в душ. От теплой воды я постепенно начала оттаивать. Сначала было больно, но через пару минут это ощущение превратилось в чистейшее наслаждение. А я была бесконечно рада снова оказаться дома – к тому же с первым зарплатным чеком в кармане. Часть суммы отложу на собственную съемную квартиру, а остальное отдам в общий бюджет. Под горячими струями я простояла не меньше получаса. А когда вышла из душевой, у меня неожиданно все почернело перед глазами. В поисках опоры я ухватилась за стену кабинки. Моргнула несколько раз подряд, чтобы восстановить зрение, и списала недомогание на горячий душ. Завернутая в полотенце и с одеждой под мышкой, я пошла вниз. На лестнице мне встретился Майк, который на мгновение уставился на меня, но потом поспешно уткнулся взглядом в потолок. – Там вообще ничего не видно, Майк. Расслабься, – сказала я, проходя мимо. – Мне не хочется принять смерть ни от Коллина, ни от Иккинга, так что я предпочту пялиться в стену, когда на тебе нет ничего, кроме полотенца! – крикнул он мне вслед, когда я дошла до своей комнаты. У меня в голове промелькнул вопрос, что он имел в виду, но я не позволила себе додумать эту мысль до конца. Что ко мне испытывал Иккинг, и так очевидно. Я переоделась в пижаму – ту, на которой были нарисованы авокадо и которую я носила с пятнадцати лет, – и кинула грязную одежду в корзину для белья. Заглянув в сумку, я обнаружила там стаканчик Иккинга. Только после того как они с Хедер ушли и я допила его карамельный макиато, мне бросилось в глаза, что на нем напечатан номер, который был и на его спортивной майке. Он все еще носил цифру одиннадцать – как когда-то в старшей школе. Раньше я глаз не могла от него оторвать, пока Иккинг играл, хотя на матчи мы вообще-то приходили ради Коллина. Тем не менее я постоянно за ним наблюдала и не могла остановиться. Видеть, как он сконцентрирован, как проводит мяч на половину поля соперника, как динамично он двигается, кричит и выбрасывает кулак вверх, достигнув цели… Это всегда меня завораживало. Я погладила пальцами две единицы. Где-то в глубинах моего чемодана лежала одна из его старых маек. Даже после разрыва я берегла ее как самое ценное сокровище. Если выдавалась особенно тяжелая ночь, я укутывалась в изношенную ткань и воображала, будто на ней до сих пор сохранился его запах, что через столько месяцев, конечно, было просто невозможно. Выбросив это воспоминание из головы, я вздохнула полной грудью. Жест с кофе абсолютно ничего не значил. Ему просто стало меня жалко. Не более того. С этой мыслью я вышла из комнаты для гостей и отправилась на кухню, чтобы вымыть стакан. А потом снова пошла наверх. Дойдя до его комнаты, я ненадолго замерла. Изнутри доносилась тихая музыка, и мне показалось, что я услышала Dangerous Woman Арианы Гранде. Пришлось собраться, прежде чем постучать костяшками пальцев по двери. Музыка смолкла. – Да? – раздалось из комнаты. Я призвала всю свою храбрость и открыла дверь. Иккинг лежал на кровати, положив ноутбук на бедра. Ортез он снял, но подсунул под правое колено подушку. Увидев меня, он сел прямее и поправил подушку у себя за спиной. На нем были обтягивающая темно-серая футболка и светло-серые спортивные штаны. Влажные волосы спадали на лоб, скорее всего, он принимал душ незадолго до меня. Он провел по ним рукой и убрал назад. – Я только что слышала Ариану Гранде? Иккинг медленно покачал головой: – Тебе, наверное, показалось. Я спрятала улыбку: – Не думаю. Это точно была Dangerous Woman. Он посмотрел на меня необъяснимым взглядом, ничего не ответив. Вероятно, он не в настроении для шуток. – Просто хотела вернуть тебе стакан, – прохрипела я, ожидая его реакции, которой, однако, не последовало. Я кашлянула и неловко переступила порог комнаты. Осторожно подошла к письменному столу, каждой клеточкой ощущая на себе его взгляд. Потом поставила стаканчик и позволила пальцам на пару лишних секунд задержаться на крышке. А после этого решилась быстро обвести взглядом комнату. Стол ломился от папок и учебников по его специальности, на стуле висела какая-то одежда. Комната была выкрашена в белый цвет, кроме одной серой стены, а у меня под ногами лежал пушистый синий коврик. – Спасибо за кофе, – сказала я и вновь посмотрела на него. Он ни на секунду не отводил от меня глаз и ответил на мой взгляд нейтральным выражением лица. Я судорожно соображала, что еще можно сказать, как вдруг перед глазами опять потемнело. Трясущимися руками я вцепилась в стул, который немного проехал по полу, когда меня повело в сторону. Кровать скрипнула, когда Иккинг подался еще немного вперед: – Все нормально? Я пару раз моргнула, пока не пропали точки перед глазами. – Видимо, постояла под слишком горячей водой в душе. Но это было необходимо после десяти часов в кампусе. – Ты же не могла серьезно провести на холоде десять часов. Я продолжала крепко держаться, потому что пол под ногами страшно качался. – Мне нужны деньги, – пробормотала я. – Он хотя бы отпустил тебя на перерыв? Я кивнула, хотя пять минут на то, чтобы сбегать в туалет, вряд ли считались. Мне все еще было нехорошо. Перед глазами вновь появились точки. Внезапно пол подо мной превратился в пудинг, и у меня подкосились ноги. С тихим «умпф» я осела на колени и завалилась на бок. Словно сквозь шум водопада я слышала, как Иккинг выкрикивал мое имя. Его голос звучал приглушенно, но он точно звал меня по имени. Я всегда любила, когда он его произносил. Мои веки медленно закрылись. – Ас, чтобы тебя, – раздался его голос уже совсем рядом со мной. Когда я снова открыла глаза, на меня вверх ногами смотрел Иккинг. Выглядел он довольно сердитым. И огромным. – Отсюда, снизу, ты кажешься еще выше, – прошептала я. – Ты… такой большой. А я как будто муравьишка. – Я не могу нагнуться, – сказал он. – Встать можешь? Я оперлась на локти. Руки так сильно дрожали, что я боялась, как бы они в любой момент опять не подломились, и тут Иккинг неожиданно подхватил меня под мышки и поднял на ноги. Споткнувшись, я сделала шаг вперед, но он сзади схватил меня за плечи и удержал. От ощущения его рук на голой коже тело будто пробудилось от долгого сна. Пульс ускорился, сердце подпрыгивало у самого горла. Я чувствовала спиной его грудь. У меня все еще кружилась голова, но сейчас это отодвинулось на второй план, ведь Иккинг находился так близко. Если бы выбор был за мной, мы бы простояли так всю ночь. Я хотела навсегда остаться в этом моменте. Без слов, без всего, что могло уничтожить происходящее. – Что ты творишь, Ас? – Его голос прозвучал хрипло, вызывая у меня мурашки. Наверняка он это заметил. Его пальцы словно приросли к моим рукам. Я почувствовала, как он глубоко втянул в себя воздух. К тому моменту я уже не знала, с чем связано мое головокружение: с низким уровнем сахара в крови, переутомлением на работе или близостью парня. Возможны все варианты. Я снова немного качнулась в сторону, и он прижал меня к себе. На меня постепенно начала накатывать тошнота. – По-моему, я сейчас опять упаду, – прошептала я, ненавидя саму себя за то, что пришлось произнести эти слова в такую минуту. Иккинг выругался сквозь зубы. После этого он подтолкнул меня к стулу перед письменным столом и одним движением руки смахнул на пол вещи, чтобы я могла сесть. Затем наклонился ко мне и пристально заглянул в лицо. Убедившись, что я не свалюсь со стула, он прошел мимо меня обратно к кровати. – Когда ты в последний раз что-то ела? У меня кружилась голова. Я не смогла точно вспомнить. – Наверное, на завтрак? У левой стороны кровати Иккинг нагнулся, и я услышала, как открылась дверца. Чуть позже он вернулся ко мне с бутылкой колы в одной руке и роллом в лепешке в другой. – Вот, – сказал он и положил еду на стол. Я уставилась на него: – У тебя собственный холодильник в комнате? Он коротко кивнул: – Мама привезла после операции, чтобы мне не приходилось постоянно бегать по лестнице или просить других. – Увидев, что я все еще мешкала, он подвинул колу чуть ближе. – Бери, уверен, это поможет. Я с благодарностью взяла в руки холодную бутылку и поднесла к губам. А потом почувствовала, как жидкость потекла в пустой желудок. Ощущения от этого бульканья были странные, но я выпила еще чуть-чуть. Больше не стесняясь, взяла ролл и отвернула край фольги, чтобы откусить от него. Когда во рту появился вкус свежего салата, куриной грудки и помидоров, у меня вырвался стон. Желудок заурчал, как по команде. – Я думала, что смогу поесть у Макса, – призналась я через какое-то время, – но оказалось, нужно покупать пиццу за полную стоимость, а на это я как-то не рассчитывала. К тому же мне все равно было некогда. – Значит, кроме нелепого костюма, тебе не дали ни перерыва, ни еды. – Иккинг скрестил руки на груди. – Звучит как довольно хреновая работа. Откусив еще два раза, я медленно жевала. Постепенно головокружение отступало, а мир вновь начал обретать четкие контуры. – Так и есть. Но завтра я все равно туда пойду. – Ты наверняка могла бы найти что-нибудь другое. Я опустила ролл. – Не могу. – Взглядом я сверлила серую ворсинку на ковре. – Почему? Изогнув бровь, я посмотрела на него. Мне показалось, что это вопрос с насмешкой, однако в его глазах я не заметила ничего, кроме искреннего интереса. – Я не окончила школу, а все рекомендации, которые у меня накопились за прошлый год, со съемочных площадок. Работа в пиццерии – это единственное, что мне предложили. Мне нужно завтра снова туда идти. И плевать, что я стала посмешищем для всего города и что все считают меня нелепой. Некоторое время Иккинг просто неподвижно смотрел мне в глаза. Потом прочистил горло: – Я не считаю тебя нелепой. Внезапно сердце застучало у меня где-то под подбородком. – Нет? Похоже, он только сейчас осознал, что произнес. Он опустил взгляд на мои ноги и пожал плечами: – То, что на тебе сейчас, ненамного лучше прикида пиццы. Я почувствовала, как при мысли обо всех моментах, когда я надевала эту пижаму при нем, к щекам прилило тепло. Скорее всего, я никогда не смогу с ней расстаться. Слишком много прекрасных воспоминаний с ней связано. – А раньше тебе нравилась моя пижама с авокадо. – Ты поэтому ее надела и прикинулась, будто хлопнулась в обморок? Я ахнула: – Я не прикидывалась! Он опять посмотрел мне в лицо. Потом – ни с того ни с сего – его губы изогнулись в тонкую улыбку, а глаза заблестели. Его улыбка до сих пор имела надо мной такую же власть, как и прежде. На краткий миг я забыла обо всем случившемся между нами, поскольку его взгляд излучал такую теплоту, что совершенно вытеснил из моей памяти холод сегодняшнего дня. – Ты надо мной издеваешься, – помедлив, заключила я. Иккинг задумчиво склонил голову набок: – Потому что ты упала передо мной, прямо как викторианская леди. – Завтра буду предусмотрительней и припрячу в костюме какой-нибудь перекус. И даже думать не хочу, кто носил его до меня. У меня от этого аппетит пропадает. – Я опустила глаза на ролл в руке и беспомощно его приподняла. – Спасибо, кстати. – Не за что. – Могу сделать тебе новый, если хочешь. Тогда тебе не придется спускаться вниз. Он отмахнулся: – Я не голодный. Повисла очередная пауза, во время которой я лихорадочно соображала, что бы еще сказать. Мне пока не хотелось уходить. Только не тогда, когда в моем присутствии Иккинг так весело улыбался и разговаривал со мной. Видимо, было заметно, о чем я задумалась. Парень провел руками по бедрам. – Тебе нужно еще что-нибудь? Я должен кое-что доделать по учебе. Внутри что-то кольнуло, но я заставила себя подняться. Голова больше не кружилась, хотя колени все равно были как пудинг. На ватных ногах я пересекла комнату. А дойдя до двери, еще раз оглянулась на него. Он продолжал смотреть на меня. Не удавалось точно истолковать его взгляд, но он в любом случае не источал злобы. – Спасибо, Иккинг. Тот лишь что-то пробурчал в ответ. Пусть это не так уж много, но все же лучше, чем в мои первые дни. Довольно большой прогресс, как мне кажется.