Чертежи Хамфри Эпплби

Вместо вокзала Хамфри попросил таксиста отвезти его в Сохо, «на квартиру к другу». Когда машина скрылась за ближайшим поворотом, Эпплби направился к общественной уборной, чья вывеска была едва видна под затвердевшим слоем снега. Внизу — традиционно — пахло испражнениями и химией. Промозглый воздух не располагал к долгому сидению в кабинке, а изжелта-белые плитки на стенах — к эстетическим восторгам. Викторианский интерьер нелепо контрастировал с одиноким типом в коже, то ли справлявшим нужду у писсуара, то ли поджидавшим партнера для быстрого секса. Стараясь не встречаться взглядом со своим соседом, Хамфри поспешил закрыться во второй слева кабинке. Длинная и узкая, она имела в себе давший трещину старый унитаз и лоток для бумаги — конечно же, пустой. Бросив на крышку несколько чистых бланков, Хамфри буквально рухнул на нее и впился пальцами в колени. Его трясло, и вовсе не от холода; все происшедшее казалось ужасным сном, кошмаром, в который его втянули силы зла. Он, младший служащий Министерства, с безупречным резюме и дипломом престижного колледжа, ввязался в авантюру, словно сошедшую со страниц Флеминга — и хорошо еще, что не окончившуюся Достоевским... Немного отдышавшись, Хамфри вытер лоб и оглянулся. Одна из плиток выпала и была водружена на место, хоть и весьма криво. Вынув ее, Эпплби обнаружил смятый окурок. Пальцы неловко развернули бумагу, с обратной стороны которой был записан номер дома — как он знал, по этой же улице. Вернув плитку обратно, Эпплби тяжело вздохнул и снова достал платок. Румянец на щеках сошел после нескольких попыток; то, что другие принимали за жар, было дамской косметикой, которую он приобрел в «Харродс» «для супруги». Воспаленные глаза не лгали; перед выходом из поезда он залил в них мыльную воду. Горячий лоб был результатом приема препаратов, от которых его несколько вело. Весь розыгрыш имел единственную цель — заставить сэра Арнольда покинуть кабинет, пусть и на несколько секунд. Это было рискованным, но и единственным путем к тому, чтобы остаться наедине с секретной папкой из Адмиралтейства. Хамфри знал, что в ней будут чертежи — и знал, что должен сделать. Пять снимков — приговор, позор, предательство...  В дверь грубо постучали — дважды. По спине Хамфри прошелся холодок. Дверь закрывалась плотно, но он сразу же представил высокую, плечистую фигуру, затянутую в кожу. Стук повторился. Поднявшись на ноги, державшие его с трудом, Хамфри оттянул щеколду. Дверь приоткрылась. Единственный гость уборной стоял прямо напротив, скрестив руки на груди. Лицо, большое, угловатое, не отличалось особой добротой. Окинув Хамфри долгим взглядом, он ленно произнес: — Дружок, дай прикурить.  Хамфри скользнул в карман, достав пачку «Пикадилли» с фильтром. Вытянув сигарету, он разжег ее от карманной зажигалки и протянул типу. Тот поднес ее к губам, сделал глубокую затяжку и выпустил дым из-под усов.  В уборной воцарилась тишина — гулкая и пугающая. Хамфри не двигался, наблюдая за мерцающим огоньком на кончике сигареты. Взгляд удивительно пустых прозрачных глаз не отпускал его, оценивая, словно живой манекен в витрине авангардного магазинчика.  Пожалуй, Хамфри был красив; сам он так не считал, но правильные черты лица и глаза мягкого карего оттенка — «Эрл Грей», как любил подшучивать его коллега, сэр Фрэнк — привлекали к нему женское внимание. Несмотря на это, младший служащий был безупречно холост. Бросив сигарету на пол, тип медленно раздавил ее носком сапога. Мышцы рук заиграли под плотной кожей куртки. Хамфри вздрогнул и невольно отступил на шаг, вжимаясь в перегородку. Чужие пальцы сомкнулись на его вороте. Сердце Хамфри подскочило, с силой ударившись о ребра. Взгляд застлал туман, сквозь который лишь смутно проступал угловатый силуэт. Отчаянным усилием заставив себя улыбнуться, он выдохнул: — Н... не здесь...  — Здесь, — грубо отрезал тип. Запах сигарет, помноженный на алкоголь, заполнил узкую кабинку. — Д... да, — покорно кивнул Хамфри. Отпустив его, тип взялся за большую пряжку на поясе брюк. Тогда же Хамфри ударил его в челюсть. Руку пронзила обжигающая боль. Вскрикнув, Хамфри оттолкнул от себя типа и едва не вывалился из кабинки. Пульс стучал в висках; пальцы намертво впились в портфель. Его противник оседал на пол, негромко постанывая. На краю унитаза и желтоватых плитках расплылось алое пятно. Резко выдохнув, младший служащий бросился к лестнице.