Алое Древо

      С Роном Кейл пересекается около гостинной. В самом проёме, когда старый слуга пытается покинуть комнату, но натыкается на входящего дворянина. На нём свежая одежда, а красные волосы влажные, беспорядочно торчащие. Хенитьюз выглядит лучше чем полчаса назад, встречаясь взглядом со старым слугой, что улыбается привычно и широко, достаточно угрожающе, чтобы его щенок ощутил дискомфорт. — Молодой Мастер, этот слуга так волновался, когда вы исчезли, ничего не сказав. Старое сердце чуть не остановилось от беспокойства за вас.       В голосе бывшего патриарха тем не менее заботы и волнения столько же, сколько и тепла. Несмотря на мягкость слов, они холодны и угрожающи, вызывающие у Кейла хмурую гримасу высокомерного недоверия. Он прекрасно знает, что Рон не волновался, даже не переживал, скорее испытывая раздражение, чем что-либо ещё. — Разве я должен был? Не говори глупости. Что ты делал на улице?       Сделав шаг вперёд, заставляя старого убийцу посторониться и пропустить его внутрь, Хенитьюз проходит мимо, поднимая взгляд на остальных находящихся в гостиной существ. На их лицах странные гримасы обеспокоенности и хмурости, пока напряжение между дворянином и его слугой можно резать ножом. Но несмотря на это Молан не перестаёт улыбаться, а Кейл спокойно поворачивается к нему спиной, чтобы прошествовать до свободного места и упасть в мягкое кресло. — Этот слуга всего лишь готовился к возвращению Молодого Мастера. — Ты отобрал людей?       Удивившись подобной оперативности, дворянин смотрит на застывшего у двери Рона. Тот улыбается и щурится, морщинки ползут по его лицу, а щёлочки глаз пронзают Хенитьюза своим вниманием и остротой. Он и правда сделал это, понимая Кейла слишком хорошо, отчего и сам аристократ не сдерживает ухмылки, кивая и расслабляясь. — Пусть они приготовятся к тому, что будет холодно. В горах севера уже лежит снег. — Как скажите, Молодой Мастер. Этот слуга откланяется, приятного вам аппетита.       Услужливо склонив голову, Рон уходит. Дворянин машет ему в след, утомленный этим недолгим диалогом. Он бы хотел, чтобы ему не пришлось ничего объяснять, но собравшиеся в комнате существа практически пожирают его глазами, вызывая желание огрызнуться. Кейл не считал, что заслужил их невыразительных лиц и сверлящих взглядов. — Кажется, я начинаю понимать намного больше.       С недовольством цокает золотой дракон, делая глоток из чашки чая. Розалин рядом с ним выдыхает слишком шумно, пока Чхоль Хан продолжает пялиться на дворянина пустым взглядом. Итэн в его сторону не смотрит, лишь наполняет детские тарелки едой. Те же молчат, задумчивые и внимательные. Кейл не знает, что их опекун сказал им, но сейчас они уже не выглядят такими возбужденными и взволнованными как ранее. — Кейл-ним, вы были на территории Северных Королевств?       Звуча напряжённо, интересуется Мастер Меча, смотря слишком пристально и изучающе. Отчего-то аристократу кажется, что он видит в этих чёрных глазах грусть, какую-то непонятную ему тоску и решимость. Горячую и пылающую, иголочками впивающуюся под кожу. — Был. И после завтрака мы все отправляемся туда, нужно кое с кем встретиться.       Пожимая плечами и краем глаза замечая движение, Кейл поворачивает голову, чтобы так и замереть. Перед ним опускается тарелка, подхваченная черной магией Раона. Она наполнена едой: мясом и овощами, ещё горячими и приятно пахнущими. Сам черный дракончик сидит рядом со своим опекуном и улыбается. Его синие глаза светятся гордостью и величием, а рука человека покоится на круглой голове, мягко поглаживая в поощрительном жесте.       Моргнув несколько раз, ошарашено и смущенно, Хенитьюз сглатывает образовавшийся в горле комок, чтобы поднять взгляд и посмотреть в чужие красно-карие глаза. Те привычно спокойные, ленивые, смотрящие на него лишь потому, что Кейл поднял голову. Словно Итэна сейчас не интересовало ничего, кроме детей рядом с ним и еды на столе. — Предлагаю поговорить попозже. У нас же есть время?       На эти слова красноволосый аристократ недоверчиво улыбается, вдруг понимая, что этот парень собирался идти с ними. Хенитьюз не хотел его трогать, дёргать или что-то вроде этого, помня своё обещание. Поэтому он качает головой и берёт вилку, накалывая какой-то овощ и отправляя его в рот, не зная, что должен чувствовать. — Тебе не обязательно идти. В этом нет ничего стоящего, позже я могу написать отчёт. Или тебе всё расскажет Раон, он же может пойти?       Отчего-то нервничая больше необходимого, Кейл ощущает себя ребёнком. Виноватым и пойманным за воровством конфет ребёнком, которого лишь мягко пожурили в ответ, даже не думая отбирать добытое. Так делала его мама, улыбаясь и смотря очень тепло и мягко. Вот только Итэн не улыбался и совершенно точно не являлся мягким человеком, чтобы проявлять хоть что-то помимо спокойствия и уверенности. — Вот как.       Простой и лаконичный ответ, прежде чем Темз опускает взгляд на Раона и спрашивает о его желании пойти с Кейлом. Дракончик реагирует мгновенно, уверенно объявляя о своём намерении сделать это, как и позже рассказать о том, что увидит. Он и Хонг поддерживают его, мяукая и высказывая решение следовать за своим младшеньким в этом приключении. Вздох Итэна в этом детском хаосе едва различим, перед тем как он кивает и полностью концентрируется на еде.       Виснет тишина, прерываемая стуком столовых приборов. Каждый думает о своём, осмысливая увиденное и понимая: Рон не волновался с самого начала. Все его действия с момента пропажи Кейла ничто иное, как подготовка к возвращению Молодого Мастера. Он собирал людей именно для этого, как и связывался с кем-то из города Дождей. Они его просто не так поняли, обеспокоенные немного более сверх меры. Потому, что первенец графа не тот человек, что исчезает просто так, и совершенно не тот, кто делает это по простой прихоти.       Розалин совсем немного считает себя идиоткой, не заметив этого ранее. Кейл Хенитьюз не был человеком, привыкшим отчитываться о своих действиях, и то что он им что-то рассказывал и делился информацией лишь его инициатива. Он по-прежнему скрытен и осторожен, совершенно непоколебим и уверен в своей правоте. Графский сын жил так уже очень долго, полагаясь только на себя и, возможно, Рона. Человека, не проявившего и капли привязанности с беспокойством открыто. И именно его сэр Хиллсман назвал самым близким дворянину человеком с момента, как умерла прошлая графиня.       Во рту у магессы было горько. Как любимый в семье ребёнок, старший и нёсший на себе возложенные на неё надежды и обязательства, она думала, что понимает Кейла. И он, и она отреклись от своей роли, судьбы, уготованной им по праву рождения. Даже если разными способами и путями, собственными талантами и ухищрениями. Но они были похожи. Розалин так считала до данного момента, неожиданно понимая, что ошиблась. Первенец графа совершенно точно не походил на неё ни способностями, ни семьёй, ни репутацией. Она обласканная талантом, известная как гениальный маг нового поколения, имела гордость и любовь своих родителей, братьев, народа. Хенитьюз же, известный как отброс, мусор и дебошир, был один, отринутый обществом и питающийся их неприязнью к нему. И он улыбался. Улыбался и гордился этим, создавая свой облик из слухов, иллюзий и чужих заблуждений.       Подобное отчего-то пугало. Тревожило душу пониманием насколько она ошибалась, так и не сумев в достаточной степени рассмотреть человека перед собой. Кейл был опасным человеком, и ей не стоило этого забывать. — Так что ты нашёл на Севере, проблемный парень?       Дождавшись, когда все закончат есть, интересуется Эрухабен. Дракон уже сейчас ощущал усталость, в который раз за последние сутки думая о том, как он вообще оказался здесь. Именно здесь, в этой суматошной ситуации, случившейся из-за этого слишком активного человеческого детёныша. Золотой дракон почти не волновался, испытывая больше тихое раздражение и желание встряхнуть мальчишку за шиворот.       Он знал, что тот периодически куда-то уходит. Кейл делал это довольно часто, чтобы великое существование посчитало подобное чем-то странным. Мальчишка исчезал и появлялся, не раненый, спокойный и лишь иногда пахнущий немного странно. Ничего необычного, особенно для древнего дракона, который не собирался лезть в чужие дела и переживать по такому ничтожному поводу.       Но сутки назад оказалось, что о подобном времяпровождении юноши никто, кроме золотого дракона, и не знал. Даже малыш, который по логике магические колебания не заметить не мог. Вот только Раон на это внимание просто не обратил, выглядя настолько растерянно и поражённо, что Эрухабен не мог не задаваться вопросом, продумал ли красноволосый мальчишка это заранее. Могла ли подобная с виду невнимательность черного дракончика оказаться высчитанной и нарочито подстроенной одним достаточно хитрым панком? Вопрос интересный и интригующий, учитывая, что провернул это человек, не отметивший и двух десятилетий.       Золотой дракон не волновался, только наблюдал за разгоревшимся переполохом, чужими хмурыми лицами и думал. Думал о том, что уже успел узнать об этом мальчишке, чтобы ощутить поднявшуюся изнутри волну раздражения. Он даже проверил округу, удостоверяясь в отсутствии Кейла поблизости и ощущая недовольство. Эрухабен точно не считал себя тем самым взрослым, обязанным встряхнуть этого парня за шкирку, чтобы он думал, прежде чем создавать окружающим проблемы своим внезапным исчезновением. Но старому существованию этого отчего-то хотелось, аж руки чесались. — Возможность ударить Руку и Северный Альянс в спину.       Шально улыбнувшись старому дракону, Хенитьюз заставляет всех сконцентрироваться на нём. Они удивлены и внимательны, полностью сосредоточены на его словах. Но дворянина это будто не волнует, он встаёт из-за стола и направляется к двери, чтобы открыть её и встретиться взглядом с Роном. Тот улыбался, как и его щенок, готовый разыгрывать эту новую пьесу. — Собирайтесь, мы отправляемся в Королевство Норланд.       Оглянувшись на остальных, Кейл выглядит достаточно заманчиво и весело, чтобы всецело их заинтересовать. И лишь Итэн остаётся сидеть, как ни в чём не бывало, смотря на первенца графа и легко улыбаясь чему-то своему.