***
У Дэйва серьёзная проблема. А именно Клаус. Дэйв никогда в жизни не встречал никого похожего на Клауса. Он беспечный и шумливый, а ещё понятия не имеет, что делает в подразделении. Он всё время под кайфом, нервный и дёрганый. И самые плохие вещи случаются, как раз во время перестрелки. Но также он забавный, умный и чертовски саркастичный. Он покорил большую часть их подразделения, несмотря на безумный бред и странный характер. Он сиял, освещая весь мир вокруг подобно маяку, и Дэйв обнаружил, что загипнотизирован. Его тянуло к этому парню, как мотылька к пламени. И он был уверен, что в конечном итоге это пламя поглотит его целиком. Он знаком с Клаусом уже два месяца, и за это короткое время они стали намного ближе. Не так, как хотелось бы Дэйву, но всё равно приятно. Сейчас он стал одним из лучших друзей Дэйва во всём подразделении. Большую часть свободного времени они проводили за разговорами. Дэйв рассказывал ему о Филадельфии, о своей работе учителем и своей семье. О своих надеждах на будущее после войны. Об этом он говорил довольно расплывчато, не желая слишком много рассказывать о том, кем он был в глубине души. Говорить об этом было просто небезопасно, даже с Клаусом. Он доверяет ему, но в лагере повсюду были уши, и обсуждать свои личные склонности было небезопасно даже друг с другом. Клаус тоже держал свои мысли при себе, никогда не рассказывая слишком много о жизни в Штатах или о своём воспитании. Дэйв часто ловил себя на том, что сидел в палатке, слушая, как Клаус рассказывает парням небылицы о своём странном детстве. Вскоре стало очевидно, что Клауса усыновили вместе с кучей других детей, ставших ему братьями и сёстрами. Клаус рассказывал фантастические истории о неприятностях, в которые он с братьями и сёстрами попадали в детстве. Его же отец был баснословно богат, руководя какой-то благотворительной организацией. Дэйв считает, что всё это чушь собачья. Просто всё это не может быть правдой. Но Дэйву было всё равно. Может, сейчас они с Клаусом и дружат, но это вовсе не значит, что тот ему чем-то обязан. Не обязан даже говорить правду. Но в душе Дэйва поселилось чувство, что жизнь Клауса далеко не так проста, как он пытался себе представить. Во-первых, он явно открытый гей. И скрывать это, как сам Дэйв он точно не умеет. По какой-то причине Бог счёл нудным сделать Клауса привлекающим к себе всеобщее внимание. Дэйв и представить себе не мог, будто так жизнь станет проще. Дэйв знает, что происходит с открытыми геями в Штатах, и это реальность, от которой он всеми силами старается бежать. Но Клаусу, похоже, всё равно. Он беззастенчиво остаётся самим собой, и, что более удивительно, люди в подразделении принимают и уважают его за это. Возможно, это как-то связано с тем, что он прекрасно обращается с оружием и может убить человека голыми руками, даже не вспотев. Дэйв полагает, что эти навыки компенсируют откровенно женственные повадки Клауса в глазах других солдат. — Кац, клади чёртову карту, — рявкнул Уинстон, заставляя Дэйва вынырнуть из собственных мыслей. В последнее время он слишком часто думал о Клаусе. Что было опасным. Он опустил взгляд в свои карты, бросая одну из них на стол без особых раздумий. Мыслями он был слишком далёк от игры. Дэйву стоило поступить разумно и полностью выкинуть Клауса из головы. Если бы он знал, что всё это выльется из простого «привет», возможно, он держался бы подальше. Нет, это ложь. Дэйв не смог бы держаться подальше, даже если бы попытался. Этот парень был подобен торнадо, засасывающему внутрь потоков ветра к самому центру и выкидывая обратно. Дэйв изменился, а прошло всего шесть недель. Он не может понять, как прожить остаток войны, деля пространство с этой образовавшейся сверхновой. Он будет поглощён целиком. Но отрицать, что это вовсе не плохо он тоже не может. — Кац, чувак. Ты выбыл, — усмехнулся Даллас. — О чём ты, чёрт возьми, думал? Это самая дерьмовая карта из всех, которые можно было разыграть. Дэйв усмехнулся, бросая карты на стол с возмущённым фырканьем. — Пошёл ты, я ухожу, — он поднялся, отряхивая форму. — Если собираешься вернуться в нашу палатку, будь осторожен, чувак, — рассмеялся Даллас, качая головой. — Держу пари чудик там снова разговаривает со своими воображаемыми друзьями. Дэйв раздражённо ощетинился. — Следи за языком, Митчем, — сказал он тихим голосом. Даллас сразу понял, что облажался, поскольку Дэйв никогда не называл его по фамилии таким тоном. — Харгривз вчера спас твою задницу, вытащив прямо из-под огня. Даллас покраснел и, скривившись, отвернулся. — Да, но Дэйв, он такой странный, — вмешался в их разговор Уинстон, всегда готовый высказать мнение, которого никто не просил. — Он всегда такой манерный, как какая-то фея, и несёт всякую чушь, — Уинстон поймал сердитый взгляд Дэйва и немедленно отступил. — Я хочу сказать, Харгривз хороший парень, но он почти всегда под кайфом, никогда не знаешь, с кем он говорит — с тобой или с одним из своих воображаемых приятелей. — Хорошо, достаточно, — сказал Дэйв, теряя терпение. — Знаете, что мне интересно? — продолжил Даллас, полностью игнорируя предупреждение Дэйва. — Откуда он, чёрт возьми, взялся? Я имею в виду, вы все были там. Что за хрень произошла? Он как будто свалился прямо с небес. Он инопланетянин или что-то вроде того? — Заткнись, Митчем, — рявкнул Дэйв, тыча пальцем прямо в лицо Далласа. — В ту ночь мы были под кайфом и, наверное, просто не заметили, как он пришёл. Единственное, что имеет значение, так это то, что сейчас он здесь и не раз спасал ваши жалкие задницы. Так что держите своё дерьмовое мнение при себе, ладно? Даллас уставился на Дэйва, распахнув от шока рот. Кац никогда не терял хладнокровия, и Даллас был уверен, что на этот раз перешёл некую черту. Он знал, что Харгривз и Кац стали хорошими приятелями, но понятия не имел, что безобидная подколка поставит его в немилость. Он вскинул руки, сдаваясь. — Да, Дэйв. Прости. Мы просто шутили, верно, Уинст? — Да, чувак. Нам нравится Харгривз. Маленький чудик нам как брат, ты же знаешь. Дэйв кивнул, и внезапное осознание того, что он так завёлся обрушилось на него подобно тонне кирпичей. Он ощутил, как краска залила лицо и шею, понимая, что нужно поскорее убраться куда подальше. — Да, хорошо, — пробормотал Дэйв, направляясь ко входу в палатку. — Вы двое заступаете на вахту в полночь, не забудьте. И, ради всего святого, не накуривайтесь слишком сильно. Чарли повсюду, не забывайте, — с этими словами он вышел из палатки, не оглядываясь. Даллас и Уинстон просто смотрели друг на друга, прежде чем снова взяться за карточную игру. Очевидно, с этого момента шутки по поводу Харгривза и его странных манер были под запретом. Последнее, чего кто-то из них хотел — ссориться с Дэйвом.***
Клаус ухмыльнулся, глядя на свою только что почищенную винтовку. Он никогда не был слишком уж чистоплотным парнем, его ничуть не смущало слегка запачкаться. Но даже несмотря на то, что в джунглях всегда было грязно, существовали несколько вещей, которые необходимо было содержать в чистоте. Ноги, личное барахло и пистолет. Если какая-либо из этих вещей покроется грязью, это может стать концом для Клауса. И его жизни. Поэтому он гордился тем, что содержал свою винтовку в чистоте и прекрасном состоянии. Билли не раз спасала его жизнь, и он считал, что обязан поддерживать её в отличной форме. Он положил Билли на пол под свою койку, вплотную прижимая её к чемодану, но достаточно близко, чтобы схватить в любой момент. Клаус стянул грязную футболку через голову и бросил на койку. После чего залез под подушку и достал косяк, припрятанный ранее. Что именно там было, правда, вспомнить он не мог. Кокаин? Он не помнит. Но Клаус точно знает, что косяк выполнит своё предназначение. Он бросил взгляд в угол комнаты и снова наткнулся на того самого солдата, который бродил по палатке с тех самых пор, как Клаус попал в этот мир. За последние несколько недель он кое-что узнал о призраке. Его звали Мартин Коллинз, он умер от укуса двушагового Чарли, а ещё он очень сильно скучает по своей маме. Он умер как раз перед прибытием Клауса и понятия не имеет почему застрял в этой богом забытой дыре. Клаусу хотелось бы помочь, но он знал о загробной жизни столько же сколько и сами призраки. Ещё Коллинз был невероятно раздражён, что Клаус спит на его койке, чего сам Клаус не понимал. Не похоже, что мёртвый солдат сможет ей пользоваться. Он свирепо зыркнкул на призрака, размахивая перед ним косяком. — Прости друг. Сегодня вечером я очень занят. Но у меня такое чувство, что ты никуда не денешься. Мы можем встретиться позже, хорошо? — Клаус зажал косяк между губ, чиркнул спичкой и глубоко затянулся. Откинувшись на жёсткую подушку, он с минуту смотрел в потолок, прежде чем осторожно глянуть в угол. Коллинз по-прежнему стоял на месте, свирепо смотря на него и скрестив руки на груди, а в его мёртвых глазах полыхал огонь. Боже, Клаус так устал от этого дерьма. — Я же сказал, проваливай, чувак. Я ничем не могу тебе помочь, — Клаус махнул рукой, показывая татуировку «пока» на ладони, и сделал новую затяжку. — Боже, Харгривз, я и понятия не имел, что ты владеешь такими способами заставить чувствовать себя нежеланным гостем, — чей-то голос заставил Клауса подпрыгнуть на месте. Он быстро сел, уронив косяк на пол, и вскинув руку в защитном жесте. — Твою мать! — взвизгнул Клаус, пока его грудь тяжело вздымалась. В паре шагов от него стоял Дэйв, одаривая Клауса своим фирменным «слегка смущённым и слегка влюблённым» взглядом, от которого у Клауса мурашки пробежали по спине. — Господи, Кац, какого хрена ты подкрадываешься? Прямо чёртов ниндзя. Дэйв старался игнорировать, как сердце замирало при упоминании Клаусом его фамилии. Ему нравится обращаться к Клаусу по имени. Это такая мелочь, но столь несущественные для других вещи для такого человека, как Дэйв значили очень много. В своей жизни он получал так мало, что теперь хватался за каждую мелочь, какую только мог. И то, как Клаус называет его «Дэйви» — одна из тех мелочей, что ему так нравятся. — Прости, Харгривз, — Дэйв пожал плечами, демонстративно игнорируя обнажённую грудь Клауса, и опустился на колени, чтобы поднять упавший косяк. Он поднёс его к губам прежде, чем Клаус успел произнести хоть слово. — Дэйв! А ты умеешь… внушать благоговейный трепет, чёрт побери… — Клаус замолчал, когда Дэйв сделал глубокую затяжку и передал косяк обратно. Он выдохнул, резко закашлявшись, прежде чем упасть на свою койку. — Срань Господня, Клаус, — Дэйв усмехнулся, проводя рукой по лицу. — Ты когда-нибудь куришь обычную травку, или в неё всегда подмешано какое-нибудь дерьмо? Что я только что выкурил? — лицо слегка онемело, а конечности покалывало. — В том-то и дело, Дэйви, что я, честно говоря, понятия не имею, — пробормотал Клаус, глядя на своего соседа по койке широко раскрытыми глазами. Дэйв ошеломлённо уставился на него в ответ, прежде чем разразиться смехом. — Ну конечно, ты понятия не имеешь, космобой. — Вообще-то, это мой брат, — загадочно ответил Клаус, заслужив от собеседника скептически вскинутую бровь. — Ты несёшь самую странную чушь на свете, чувак, — пробормотал Дэйв, садясь и стягивая рубашку через голову. — Ну я и есть самый странный человек, так что в этом даже есть смысл, — тут же возразил Клаус. Ему потребовалась секунда, чтобы насладиться красотой обнажённой груди Дэйва, прежде чем отвести взгляд, пока тот ничего не заподозрил. — Ты определённо единственный с своём роде, друг, — согласился Дэйв с лёгким смешком. — Но тебе даже идёт, — добавил он, взглянув на Клауса. Тот уже смотрел на него в ответ с тем благоговейным, обожающим выражением на лице, от которого внутренности Дэйва неизменно превращались в желе. Он же не выдумал всё это, правда? У Дэйва не возникало ни малейших сомнений, что Клаус гей. Вопрос, скорее, был в том, может ли такой уникальный и загадочный парень, как он, заинтересоваться кем-то вроде скучного зануды Дэйва? Сама мысль об этом была нелепа. — Хэй? Дэйви? — Клаус махал перед лицом Дэйва рукой с татуировкой «привет», а в его прекрасных зелёных глазах читалось беспокойство. — Куда ты пропал? Травка слишком сильно в голову ударила? Дэйв покачал головой, краснея от смущения. — Нет, я в порядке. Просто задумался о твоих татуировках, — Дэйв лгал, будучи не в силах рассказать, что на самом деле было у него на уме. Он кивнул на ладони Клауса. Привет. Пока. — О, это, — Клаус пренебрежительно усмехнулся. — Просто напоминание о моей бесцельно растраченной юности. Дэйв ни поверил ни на миг. — И что они означают? Клаус посмотрел на Дэйва в полной растерянности. Он был слишком накурен, чтобы продолжать вести этот диалог. Он ломал голову в поисках хоть какой-нибудь лжи, но вместо этого правда слетает с губ, повергая его в ужас. — Спиритическая доска. Знаешь, что это? — Клаус выглядел нервничающим, говоря это, но Дэйв даже представить себе не мог почему. Конечно, это было странно, но он привык слышать подобное от Клауса. — Да, это такая игра, вызов демонов, верно? — Нет-нет, — засмеялся Клаус, закатывая глаза от чужих слов. — Призраков, Дэйви. Предполагается, что с помощью спиритической доски можно вызвать духов. — Ладно… — ответил Дэйв, с каждым мгновением запутываясь всё сильнее. Травка Клауса оказалась безумно крепкой, и Дэйву становится немного тяжело угнаться за его мыслью. — Но зачем ТЕБЕ ТАКИЕ татуировки на руках? — Ну, Дэйви… я сделал их, потому что могу видеть призраков, — тихо пробормотал Клаус, мгновенно сожалея о сказанных словах. Лицо Дэйва вытянулось, а брови в замешательстве сошлись на переносице. Мгновение он просто смотрел на Клауса, прежде чем громко усмехнуться. — Ладно, как скажешь, Клаус. Если не хочешь рассказывать ты не обязан. Но и лгать тоже не нужно. Клаус ожидал этого. Никто никогда не воспринимал его всерьёз. И на самом деле это не вина Дэйва. Клаус же только что сказал самую нелепую чушь на свете. Но теперь, когда всё было сказано, он понял, что не хочет забирать свои слова обратно или отшучиваться в привычной манере. Как ни странно, он хочет, чтобы Дэйв ему поверил. Он не хочет ему лгать. Для Клауса это было таким странным чувством, что на секунду он задался вопросом, не наркотики ли заставляют его выставлять себя дураком. Но, глядя на лицо Дэйва, он понимает, что такой эффект на него оказывает этот мужчина. Дэйв никогда не давит и не сомневается в нём. Он просто принимает Клауса таким, какой он есть, безо всяких лишних условий. И тогда Клаус решает: «к чёрту всё это», худшее, что может случиться — Дэйв, наконец, решит, что он окончательно сошёл с ума, кладя конец их дружбе. Это было бы хреново и очень больно. Но Клаус по собственному опыту знал, что не сможет вечно скрывать, кто он такой. Его способности и склонности всегда рано или поздно являются миру. — Это правда, Дэйв, — ответил Клаус всё ещё тихим неуверенным голосом. — Я могу видеть мёртвых и общаться с ними с тех пор, как был ребёнком. Это долгая, печальная история, и мне не хотелось бы сейчас вдаваться в подробности. Но вот что происходит на самом деле, когда со стороны кажется, что я ни с кем не разговариваю, — Клаус вздохнул, чувствуя себя уязвимым, что ему совсем не нравилось. — Именно поэтому мне снятся кошмары, — продолжил он, потому что почему бы и нет, чёрт возьми? Дэйв долго молчал. Он просто смотрел на Клауса с непроницаемым выражением лица. И с каждой секундой повисшего между ними молчания Клаус начинал паниковать, внезапно осознав, что он только что дал Дэйву отличный повод послать его ко всем чертям. Но спустя мгновение тот просто вздохнул и кивнул. — Ладно, в этом и правда есть смысл. — Что? — Клаус замер, не в силах понять, что Дэйв только что сказал. — Я сказал, что верю тебе, — ответил тот, растягивая губы в лёгкой улыбке. — Я хочу сказать, что в этом столько же смысла, сколько и в остальном, что касается тебя. На самом деле я рад, что причиной твоему необычному поведению является нечто подобное, а не какое-нибудь заболевание. — Что? — повторил Клаус, широко распахнув глаза. — Я сказал, что верю тебе, Клаус, — сказал Дэйв не терпящим возражения тоном. — И я рад, что это нечто метафизическое, а не опухоль мозга или психическое заболевание. — О, я сумасшедший, — сказал Клаус совершенно серьёзно. — Это дерьмо сделало меня таким, — он обвиняюще ткнул пальцем в сторону Коллинза, ещё больше сбивая Дэйва с толку. — Клаус, ты не сумасшедший, — вздохнул Дэйв, вставая со своей койки и уверенным шагом подходя к Клаусу, чтобы сесть рядом с ним. Они сидели достаточно близко, чтобы соприкасаться, но Дэйв не смел пошевелиться, чтобы сократить разделяющие их сантиметры. — У моей тёти случались видения. Она была помешана на мистицизме. Видела повсюду всякое дерьмо, объяснить которое никто из окружающих не мог. Даже наш раввин. Несколько раз она предсказывала будущее. Я безоговорочно доверял ей, и её советы не раз меняли мою жизнь. Так что я не собираюсь сомневаться в тебе только потому, что ты утверждаешь, что обладаешь некими экстрасенсорными способностями. Если мистики и святые могут творить чудеса, думаю, обычным людям это тоже под силу. Клаус молча смотрел на Дэйва, ловя каждое слово, прежде чем включилась бы его обычная защитная реакция. Он просто не знал, что делать с подобной добротой. — Я не какой-то чудотворец, Дэйви, — засмеялся Клаус, хотя это прозвучало натянуто даже для его собственных ушей. — Мне грустно осознавать, что ты не понимаешь, насколько ты особенный. Дэйв знал, что такие слова опасны, но он говорил совершенно серьёзно. И Клаусу точно нужно их услышать. Ещё никогда в жизни он не встречал человека похожего на Клауса. Он умный, дерзкий и по-настоящему сумасшедший, но в самом хорошем смысле. Он милый, вдумчивый и добрый. Он всегда готов помочь любому в их отряде, даже страдая от ломки. Он чертовски хороший человек, достойный прикрывать твою спину в бою, всегда находящийся начеку и никогда не поддающийся панике. Дэйв знает, что Клаус не идеален, но он думает, что его хорошие качества компенсируют любые недостатки. Клаус не знал, что ответить. Он никогда не знал, когда Дэйв говорил подобные слова. Добрые и проникновенные, такие которых Клаус никогда раньше не слышал. Он просто молча смотрел на него, пока мозг пытался переварить слова, сорвавшиеся с чужих губ. До этого момента в жизни Клауса, стоило кому-то узнать о его способностях, следовало две реакции. Либо похожие на то, как реагировали его братья, сёстры и отец, настаивающие на том, что способности Клауса — дар, который следует использовать на благо человечества. Они подталкивали его развивать этот дар и взращивать до тех пор, пока он не сможет использовать его в качестве оружия. И это было не слишком хорошо. А другая реакция была самой распространённой. Люди оказывались напуганы. Даже отвращение испытывали. Словно он был каким-то демоном, сбежавшим прямиком из ада, чтобы натравить на них свою собственную армию мёртвых. Излишним было бы сказать, что всё было совсем не так. — Теперь я понимаю, — снова заговорил Дэйв, вырывая Клауса из вороха нахлынувших мыслей. Он пристально посмотрел в его глаза, а выражение его лица оставалось мягким и тёплым. — Почему ты… ну, ты знаешь, — Дэйв кивнул на потухший косяк, всё ещё зажатый между пальцев Клауса. — Это помогает? Утихомирить духов? Клаус кивнул, с ужасом понимая, что в уголках глаз предательски защипало. Дерьмо. Он не собирается плакать. — Просто их слишком много, постоянно, — Клаус подавился воздухом, потирая глаза подушечками пальцев. — Они никогда не оставляют меня в покое, но наркотики позволяют мне избавиться от них хотя бы на несколько часов. Дэйв сочувственно кивнул. — Но это опасно. Особенно здесь. Ты просто можешь умереть если всё время будешь под кайфом. С губ Клауса сорвался мрачный смешок, когда он покачал головой. — Не думаю, что мне стоит беспокоиться об этом. Богу я не нужен. — Ох, Клаус, не говори так, — пробормотал Дэйв и, поддавшись порыву, нежно обхватил запястье Клауса. Тот слегка вздрогнул от прикосновения, но не отстранился. Сердце же Дэйва затрепетало от практически мимолётного касания. Клаус снова рассмеялся, пожимая плечами. — Просто говорю, как есть, — внешне он оставался невозмутимым, но сердце бешено колотилось в груди. Дэйв к нему ПРИКАСАЕТСЯ. Это простое касание пальцев казалось ему более интимным, чем любой половой акт, который у Клауса когда-либо был. Дэйв решил пока оставить эту тему. Божью любовь он может обсудить с Клаусом и позже. А сейчас он хотел спросить кое о чём ещё… — Так, здесь кто-то был? Когда я зашёл? — спросил Дэйв, практически уверенный, что Клаус отмахнётся, не потрудившись ответить. Обычно он отшучивался, стоило задать серьёзный вопрос. И этот разговор, наверное, был самым содержательным за всё время их знакомства. Но Клаус просто кивнул. Дэйв задал вопрос, не ожидая ответа, и теперь получив его он не знает, что делать. — И кто же? Клаус вздохнул, снова метнув взгляд к пустому углу палатки. Он пожал плечами, и голос его, когда он наконец ответил, был непривычно тихим. — Слава всем богам, он, наконец, ушел. Сказал, что его зовут Коллинз. Я велел ему проваливать. — Коллинз? — моргнул Дэйв. Что? Какого хрена? — Да. Он, ээм, он сказал, что ты всегда был добр к нему, за что он очень благодарен. Он хотел, чтобы я напомнил тебе о том, чтобы ты сказал его маме, что он её любит, — ответил Клаус, полностью отдавая себе отчёт в том, насколько безумно это звучало. Дэйв же потихоньку сходил с ума. Конечно, Клаус знает о Коллинзе. Все в подразделении до сих пор о нём говорят. Но никто не знал об обещании Дэйва Коллинзу на смертном одре. О его обещании передать последние слова матери. — Господи Иисусе, Клаус, — прошептал ошеломлённо Дэйв. В этом странно привлекательном парне было гораздо больше, чем казалось на первый взгляд. — Ага, ну, сейчас он ушёл, но гарантировать, что он не вернётся снова, я не могу. Так что, если ты снова увидишь, как я разговариваю сам с собой или схожу с ума, по крайней мере, ты будешь знать почему, — Клаус снова пожал плечами, отчаянно пытаясь побороть желание сильнее прижаться к Дэйву. Рука на его запястье — это одно, а вот схватить кого-то, удерживая рядом — это другое. Просто время от времени Клаусу необходим был небольшой человеческий контакт. Чего катастрофически не хватало с тех пор, как он оказался в прошлом. Когда он видит призраков всё получается не лучшим образом и первым порывом становится спрятаться в объятиях того, кто находится ближе всего. Дома было нетрудно найти столь необходимое тёплое тело, к которому можно было прижаться, но теперь это невозможно, и Клаус как никогда чувствует себя одиноким и брошенным на произвол судьбы. — Ну, если тебе когда-нибудь что-то понадобится, я рядом, — сказал Дэйв, в очередной раз удивляя Клауса. — Я уже устроил взбучку некоторым парням за то, что они несли всякую чушь, так что я прикрою тебя, если будет нужно, — Дэйв чувствовал, как лицо заливает краска, но нежная улыбка Клауса стоила испытываемого смущения. — Да? Ты защищал мою честь? Как галантно с Вашей стороны, рядовой Кац, — драматично изогнул брови Клаус. Он знал, что ступает на опасный путь, но добрые слова Дэйва и его тёплая улыбка придавали смелости. Дэйв усмехнулся, покраснев ещё сильнее. — Должен же кто-то присматривать за твоими тылами, чувак. Ты чертовски рассеянный. Клаус громко рассмеялся, откидывая голову назад и посмеиваясь в потолок палатки. Как только он успокоился, чтобы возразить, он устремил на Дэйва игривый взгляд. Однако, прежде чем он успел заговорить, полог палатки распахнулся, впуская внутрь Далласа. Дэйв быстро встал с койки, настороженно глядя на вошедшего. Что он видел? Как много слышал? — Эй, док раздаёт декси и пинки. У нас ночной патруль. Берите снаряжение и приведите себя в порядок. Мы выступаем через двадцать минут. Дэйв не успел ответить, Даллас уже ушёл, и Клаус тоже встал. — Ох! Моя любимая часть дня. Вот что я скажу, Дэйви, ночные патрули — это скучно, но свои плюсы в виде наркотиков тоже есть. Я благодарен правительству США за регулярное снабжение спидами, — хихикнул Клаус, подмигнув Дэйву, и отсалютовав рукой с татуировкой «пока» вышел из палатки, направившись к доку ещё до того, как Дэйв успел натянуть рубашку. Ему лучше направиться за своей дозой. Сарг надерёт ему зад, если он не будет держаться наравне с остальными. Направляясь к мед палатке, Дэйв слышал задорный голос Клауса впереди, развлекающего отряд очередной из своих (правдивых?) невероятных историй. Дэйв с улыбкой покачал головой. Он и понятия не имел, что простое: «привет», сказанное новенькому солдату несколько недель назад, окажет на него такое невероятное воздействие. Клаус ворвался в его жизнь, перевернув всё с ног на голову, и Дэйв был уверен, что ничего уже не будет, как прежде. Из всех причудливых привычек Клауса тот факт, что он может видеть мёртвых и говорить с ними, не так шокировал, как если бы это был кто-то другой в их отряде. Просто от Клауса исходит какая-то потусторонняя, жутковатая аура. И от этого для Дэйва он становится ещё более привлекательным. Он не уверен, чем всё это закончится, но впервые с тех пор, как он прибыл на войну, ему не терпится узнать, что же будет дальше. И это именно Клаус оказывает на него такое воздействие.***
Клаус болтал со своими товарищами по команде, ожидая своей очереди к наркотикам, но все его мысли были за многие мили отсюда. Когда он случайно оказался во Вьетнаме в самый разгар войны, его первой и, пожалуй, единственной мыслью было убраться оттуда как можно быстрее и найти путь домой. Но с тех пор, как Дэйв впервые сказал ему: «привет», Клаус стал думать о возвращении домой всё меньше и меньше. Все моменты его бодрствования оказались поглощены попытками либо остаться в живых, либо сблизиться со своим новым другом. Клаус понял, что может выдержать многое, если это будет означать оставаться рядом с Дэйвом. Отступление, битвы, ранения, кошмары и мертвецы. Он справится со всем. Он встретит всё без жалоб ради нескольких мгновений доброты, нескольких мимолётных взглядов и ласковых слов. Этого будет достаточно. Достаточно, чтобы вдохновлять его идти дальше и продолжать пытаться. Клаус был удивлён, что после всего пережитого дерьма, потребовалось лишь простое: «привет», чтобы изменить всё.