Ключ

      Утром пришёл мейстер, готовый снять все повязки и наконец проверить состояние Люцериса и его способность двигать рукой. При всём этом присутствовала Хелейна с детьми, стоя поодаль возле окна. Люк сидел на постели и наблюдал, как мейстер снимает с него тугие бинты, под которыми уже похудевшая рука оказалась бледнее остального тела. Да уж, ну и зрелище. Придётся заняться своей физической подготовкой вновь. — Поднимите руку вверх, мой Лорд, — попросил мужчина, звякнув цепями на шее, и Люк спокойно поднял руку вверх. Готовый сжаться от боли в спине и шее, он неожиданно осознал, что ничего не причиняет ему дискомфорта. Ещё после нескольких движений и прощупывания, мейстер наконец сообщил, что кости срослись правильно. — Как славно! — заулыбалась Хелейна, шагнув в сторону племянника. Джейхейра наконец могла прыгнуть на своего любимого Люка и обнять его, не боясь причинить боль, потому крепко прижалась к нему. Люцерис заулыбался, прижимая к себе малышку. — Я рад, что теперь полностью здоров. Хотелось бы сходить на тренировочное поле, восстановить руку. Хотя я уже и приноровился атаковать левой, — он сжал ладонь в кулак и заулыбался, пока девочка на его коленях крепко обнимала юношу за шею. Хелейна улыбнулась. — Можешь попросить Эймонда. — Ч-что? Зачем? — неожиданное предложение девушки его сильно удивило. Та загадочно улыбнулась и осмотрелась по сторонам. — За тем, что он только и ждёт момента, пока мы уйдём, чтобы зайти сюда. Не так ли? — Хелейна подошла к картине и отодвинула её в сторону, пугая Таргариена. Эймонд в самом деле там стоял. Отряхнувшись и приняв солидный вид, он спокойно вошёл в комнату, привлекая внимание всех. Люк почувствовал себя таким дураком, что даже не смог посмотреть ему в глаза. Какой стыд! — Я давно знала. — Ты ведь никому не скажешь? — осторожно спросил Люк, поглаживая Джейхейру по волосам, пока та удивлённо смотрела в сторону появившегося Эймонда. Кажется, ей было сложно выбрать, побежать ли на ручки к нему или остаться с Люцерисом. — Конечно же не скажу, — вздохнула Хелейна, осматривая обоих поочерёдно. Люцерису явно стало легче от слов девушки, пока Эймонд молча осматривал племянницу, которая неожиданно потянула ручки к нему. Веларион без лишних слов позволил ей подбежать к Эймонду, внимательно наблюдая за тем, как он поднимает её на руки и искренне нежно улыбается. Таким он его в самом деле никогда не видел. — Вы только сами не выдавайте себя. — Мы не так уж часто видимся, — проговорил спокойным тоном Таргариен, и по нему было видно, что сложившаяся ситуация его смущает. Джейхейра неожиданно потянулась к Люку обеими ладошками. Удивлённый Эймонд посмотрел в лицо Люцериса и спокойно отпустил девочку, которая залезла на кровать к юноше и взяла его за ладошку, а вторую потянула к Таргариену. Хелейна улыбнулась. — Она не может выбрать, кого из вас любит больше, поэтому выбрала обоих, — девушка кивнула Эймонду, и тот осторожно присел на постель, взявшись за маленькую ладонь девочки. Та неожиданно заулыбалась, глядя прямо в глаза матери. — Тебе они оба нравятся, так ведь? — Да! — неожиданно крикнула девочка звонким голосом, и лица всех в комнате вмиг изменились. Хелейна ошарашено уставилась на неё, потеряв дар речи, а Эймонд повернулся к ней, хватая ладонью за животик. Люк не понял, правда ли девочка что-то сказала, поэтому словно выпал из реальности. — Ты только что сказала «да»? — осторожно спросил Эймонд, пока остальные молчали. Хелейна не могла осознать услышанное. Джейхейра смущённо отвела взгляд в сторону, не собираясь говорить что-то ещё, но даже этого было достаточно. Хелейна подбежала к ним, посадив Мейлора на руки к Люцерису и, упав на колени, крепко обняла дочь. Мейстеры говорили, что потребуются годы, чтобы восстановиться девочке от потрясений, но всё оказалось куда быстрее. Слёзы брызнули из глаз матери, она счастливо заулыбалась и принялась зацеловывать дочку. Та только смеялась от щекотки и ворочалась в попытках вырваться из объятий матери. Люк переглянулся с Эймондом, и оба неожиданно смутились, отворачиваясь друг от друга. Неужели они оба настолько помогли Джейхейре в её восстановлении?       Когда Хелейна наконец ушла с детьми, они наконец остались вдвоём. Некоторое время молчали, Эймонд отошёл к окну и задумчиво осматривал руку Люка, который ходил по комнате и разминался. — Не болит? — спросил Таргариен, и Люк на него обернулся. — Нет, всё прекрасно. Только слабой стала, надо бы потренировать, — он помахал рукой в разные стороны. — Мейстер запретил нагрузки ещё пару недель, но я не могу так. — Теперь можешь возвращаться к матери без проблем, — Эймонд проговорил это, отвернувшись от племянника. Тот замер, глядя прямо перед собой. Дядя прав, теперь куда проще будет вернуться к матери. Однако, он не спешил соглашаться, думая, готов ли в самом деле уехать уже сейчас. Молчание затянулось, и Таргариен вновь взглянул на Люцериса, выискивая в нём изъяны. Удивительно, но даже при наличии шрамов и следов от мечей и прочих видов оружия, он выглядел благородно и привлекательно. От собственных мыслей он тут же напрягся, кашлянув в кулак и поджав губы. Люка его кашель вывел из задумчивости. — Я… Мне нужно немного восстановиться после перелома. Вернуть физическую форму, — он криво улыбнулся, кивая в сторону похудевшей руки. Эймонд медленно кивнул, осматривая тело племянника, затем оттолкнулся от подоконника и подошёл ближе. Сердце Люцериса бешено застучало от волнения из-за близости с Таргариеном. — Я тебе помогу, но придётся подождать. Приду, когда будет всё готово.       Эймонд коротко кивнул ему и, едва сдержав улыбку, тут же обошёл Люка и покинул комнату, оставляя смущённого и задумчивого Велариона наедине со своими мыслями. Чем он собрался ему помочь?       Люцерис не заглядывал под кровать несколько дней, смущаясь и переживая, что может там прочитать ещё, однако в конце концов его любопытство перевесило стыд. В очередной вечер он сел возле постели и некоторое время настраивал себя, чтобы просто взять в руки этот дневник матери. Тяжело выдохнув, он залез под кровать и достал уже немного запылившуюся за несколько дней тетрадь в кожаном переплёте. Осмотревшись, он встал с пола, плюхнулся на диванчик возле камина и открыл дневник на очередной странице которая начиналась с заглавной буквы. — «Деймон позвал меня в город, и я никогда прежде так не боялась септ и отца, как в то мгновение. Было весело и страшно, от возбуждения даже ладони потели. Деймон везде меня сопровождал и если что оберегал. Я чувствовала, как всё перерастало во что-то большее с каждой секундой. А потом он провёл меня туда…»       Люцерис проговаривал вслух всё то, что читал, так как на Валирийском привык читать только таким образом, и с каждым новым словом ему становилось не по себе. Не только от стыда, что он читает подобное, но и потому, что его чувства совпадают с теми, что испытывает Рейнира к собственному дяде и ныне мужу. Закрыв глаза, Люк тяжело задышал, боясь прочитать, что могло быть дальше, но он уже начал. Некуда отступать. — «Нагие тела в полумраке казались чем-то смущающим, порочным, но вместе со стыдом внизу живота появилось странное чувство. Деймон вёл меня за руку мимо комнат, где другие люди предавались плотским утехам. Увиденное мне понравилось, но я не могла проговорить ничего внятного. Тогда Деймон поцеловал меня, и я вспыхнула внутри. Загорелась, словно драконья глотка. Будто появились крылья за спиной, и я могла улететь. И всё же скручивающее чувство постоянно опускало меня в реальность, где Деймон меня целует и трогает. Каждое касание сводило с ума, и я хочу ощутить это снова. Всё бы отдала за один вечер с ним! Как жаль, что он не закончил начатое и бросил меня одну в этом борделе! И злюсь, и расстраиваюсь, но ничего не могу с собой сделать. Со своими чувствами.»       Люк прочитал ещё несколько строк, затем снова отложил дневник, уставившись прямо перед собой. Удивительно, но прочитанное его не просто потрясло, а даже немного возбудило. Мама так детально описывала свои ощущения, что они будто бы передались и самому Велариону. Он подумал об Эймонде, ощутив возбуждение, что прошлось волной от головы до кончиков пальцев на ногах, сворачиваясь тугим узлом внизу живота. На мгновение представив, что находится в таких же условиях с Таргариеном, Люцерис потерял фокус внимания и замер с пустым взглядом, пока его возбуждение лишь нарастало. Неужели он в самом деле так бесповоротно влюблён в человека, который буквально его чуть не убил?! Да уж, яблоко от яблони…

***

— Меня не устраивает такая политика, уважаемый Лорд Десница, — едва сдерживая свой гнев, Эйгон агрессивно смотрел в сторону своего деда, который выглядел по-прежнему спокойным. Зал малого совета последнее время не видел некоторых членов семьи, поэтому в помещении находилось лишь трое человек, не считая гвардейцев и телохранителей. Одним из таких являлся сир Кристон Коль, внимательно слушавший всё, что происходило. — Рано или поздно, но Рейнира нападёт на Королевскую гавань. Утрата Харренхолла не настолько страшна, как потеря Красного замка. Триархия поможет нам перехватить их и задержать, — продолжал говорить Отто, пока рядом сидела напряжённая Алисента и, сложив руки в замок перед лицом, судорожно размышляла, как следует поступить. Эйгон уже изрядно устал и вымотался от военной кампании, которую пока лишь только проигрывал. Стукнув по столу, он тут же закрыл лицо ладонями и глубоко выдохнул. — Вы же сами говорили, что у нас есть Вхагар? Или теперь что-то изменилось? — Эйгон закипал. Алисента мельком посмотрела на сына, выжидая подходящий момент, чтобы вставить своё слово, но пока лишь наблюдала. — Ничего и не изменилось. Если Триархия оплошает, то в Красном замке её будет поджидать Вхагар, и тогда смерть предательницы неминуема. — Обязательно убивать её? — неожиданно вырвалось у Алисенты. Все удивлённо на неё оглянулись, и особенно Отто задержал на дочери строгий взгляд. Казалось, что она достаточно собрана и понимает ситуацию. Что же сейчас вдруг подкосило её? — Безусловно. Нужно прикончить и её саму, и бастардов, что она выдавила из себя, — хмыкнул Эйгон. — Или теперь тебе жалко даже её? — Эйгон, ты же знаешь, что я на твоей стороне, — Алисента постаралась смягчить настроение сына, на что тот только взглянул в её глаза с кислой улыбкой. Вскинув брови, он несколько раз кивнул и отвёл взгляд в сторону. Судя по всему, Эйгон совершенно не верит в слова родной матери. Повисла гнетущая тишина, которая разрывалась лишь треском пламени в факелах. Пригубив вина, он махнул рукой. — Что думаешь, Коль? — вдруг спросил он, оглянувшись на того. Мужчина замялся, смущаясь и теряясь от неожиданного внимания к себе, однако кашлянул в кулак и всё же заговорил. — Прошу прощения за мою дерзость, однако до Королевской гавани дошли слухи о том, что юный Лорд Джекейрис с Деймоном Таргариеном решили подчинить диких драконов. Полагаю, они могут оказаться очень страшным оружием в войне, и Триархия не сможет отбиться от союзников Рейниры, когда с ней будут ещё и другие драконы. Нужно начать уничтожать её союзников, чтобы подорвать дух между её Лордами. К тому же, Вам не пристало просить Ваших Лордов о поддержке подобно нищему, что клянчит милостыню. Вы — законный Король Вестероса, и всем изменникам давно пора познать цену вероломства. — Они не смогут подчинить тех драконов, — строго возразил Отто, однако Эйгон перебил их обоих, выставив руку. — Коль, теперь ты будешь десницей. — Что?! — воскликнули сразу трое людей, на что Эйгон только лишь скептично осмотрел по очереди каждого. Удивление во взгляде Отто застыло лёгкой злобой, однако он всё же послушно снял с себя значок десницы и, встав в полный рост, вручил его королю. Тот спокойно кивнул на стол головой, затем посмотрел на удивлённого и вместе с тем преисполненного вдохновением Кристона. Медленно, словно сомневаясь, молодой мужчина всё же взял в руки значок и крепко сжал в ладони, мельком замечая на себе испуганный и искренне непонимающий взгляд Алисенты. Как это так легко случилось?! — Благодарю Вас за столь высокую честь, Ваше Величество! — Сообщите Ларису Стронгу, чтобы он составил список всех предателей, что выбрали сторону моей шлюхи сестры, и начинаем идти по твоему плану, Коль.       Тот низко поклонился и отошёл в сторону, пока Алисента окончательно запуталась. Она совершенно не хотела подобного! Быть может, если бы она тогда не отправила Эймонда к Баратеонам, то всё закончилось бы иначе? Кто знает.       После собрания Отто остановил дочь в коридоре, схватив за руку и пристально посмотрев в её встревоженное лицо. Алисента всем своим видом показывала, что и без того опустошена, лишние диалоги только расстроят. Но Отто редко интересовался состоянием собственного ребёнка, как и в этот раз. — Угомони своего сына, иначе он погубит всех нас своими глупыми решениями, — шепнул он почти в её лицо. Алисента вновь подумала о Рейнире, об их общем прошлом, что связывало двух подруг нерушимой дружбой. Ярость в глазах Алисенты заплескалась пламенем, она вырвала свою руку из крепкой хватки, наконец осознав всё. — Единственный, кто виноват в происходящем — ты. Из-за тебя сейчас мы в таком положении. Твоими руками разрушен наш дом! — Моими ли? Я был лишь Десницей, — неожиданно холодно отозвался Отто, выпрямляясь. Алисента была поражена до глубины своего сердца. Неужели всё это время он так открыто манипулировал ею?! — А ты, между тем, являешься Королевой-матерью. И твоим приказам все подчиняются. Я лишь стараюсь уберечь свой дом от гибели. — Ты любыми способами хотел посадить на трон того, в чьих жилах будет течь твоя кровь. Остальное тебя никогда и не волновало, — шепотом рявкнула Алисента, круто разворачиваясь и почти бегом удаляясь прочь в свои покои. Слёзы лились из её глаз нескончаемым потоком. Она совершенно не хотела подобного исхода! Если бы можно было только всё вернуть назад…

***

Рейнира сидела и каждый вечер смотрела на ту страницу, что прислала ей некогда близкая подруга с предложением сдаться. Она крутила в руках листок, проводила пальцами по неровно оторванной стороне и изредка улыбалась. В то время всё казалось совершенно другим, лёгким и понятным. Единственными проблемами были только лишь вышивание и послушание септам. Алисента была тогда такой юной и красивой, настоящая леди. Улыбка тронула губы Рейниры, которая вновь сидела возле камина и предавалась воспоминаниям. — Её тоже придётся убить, — тихий спокойный голос вывел женщину из задумчивости. Поодаль сидел Деймон, недавно вернувшийся из Харренхолла, и начищал Тёмную сестру. Поодаль от него возле окна сидел Джейс и внимательно рассматривал водную гладь. — Может, есть другой способ. Заточить в темницу, например, — тихо говорила она, проводя пальцами по пергаменту. Джекейрис мельком на них обернулся, а Деймон замер, внимательно осматривая жену. Видимо, её привязанность слишком сильна. Это может навредить. — Если не убьёшь ты, то это сделаю я. Причём с огромным удовольствием, эта шлюха свела в могилу моего брата, — Деймон провёл резким движением по лезвию своего меча, пока Рейнира задумалась. Она понимала, что Алисента предала её, по вине этой женщины произошло много непоправимых вещей. — К тому же, как ты помнишь, это её сын повинен в смерти Люка. Рейнира вмиг замерла. Любое упоминание о Люцерисе было для неё, словно красная тряпка быку. Ярость охватила с ног до головы, женщина встала с места и, отложив листок в сторону, стала ходить взад и вперёд. Нет, она старалась не думать о гибели сына, а теперь ей вновь напомнили. Джейс, до этого не вклинивавшийся в диалог родителей, наконец выпрямился и, подойдя к Деймону, шепнул ему что-то на ухо, а затем направился к матери. — Матушка, успокойся. Королева Алисента прямо не виновата в смерти моего брата, во всём вина исключительно Эймонда. Не накручивай себя, иначе опять впадёшь в бред! У нас слишком много дел, чтобы давать слабину. Слышишь меня? — Слышу, — сиплым голосом отозвалась женщина, нервно закусив палец, чтобы привести себя в чувство. Джекейрис всегда мог справляться с её стрессом, что заметно облегчало ситуацию. — Ты прав. Оба моих брата поплатятся за содеянное. Деймон на неё мельком оглянулся, затем заметил строгий взгляд пасынка и всё-таки оставил своё мнение при себе. Да и его жена могла рассвирепеть за секунду, а она та ещё драконица. Некоторое время Джейс успокаивал её и отвлекал, затем решил удалиться в свои покои, прежде отклонявшись родителям. Только он закрыл за собой двери и сделал несколько шагов по тускло освещённым коридорам, как из темноты возникла фигура Бейлы. Девушка уже была одета в ночные одежды, с лёгким прищуром осматривая жениха. Джейс отвёл взгляд в сторону, чтобы ненароком не увидеть чего. Бейла рывком его увела в тёмный и пустой коридор, упорно стараясь вернуть его взгляд на себя. — Ты высказался против ускорения нашей помолвки. Почему? — девушка явно требовала ответа, так как не собиралась никуда уходить или отпускать Джекейриса. Тот ощутил лёгкий укол неприязни, всё же набравшись смелости и взглянув на неё. Бейла была хороша собой: юная, красивая и лёгкая, словно пташка. Минимальное количество одежды на ней в освещении факелов отчасти просвечивало нагое тело, однако Веларион не терял головы. — В нынешнем положении наших домов свадьба окажется совершенно неуместной. У нас слишком много дел. — Рейнире это не помешало тайно пожениться с моим отцом, — девушка выглядела несколько разочарованной, что слышалось даже в её тоне. Джейс сдержал грузный вздох, начиная теребить свою одежду пальцами от нервов. — Я — не она. И не твой отец. Не хочу тебя расстраивать, но торопить события совершенно ни к чему. Когда матушка сядет на трон, и в Семи Королевствах настанет мир, тогда свадьба и состоится. — Как скучно, — она раздражённо запрокинула голову, проводя ладонью по волосам, и взгляд Джейса непроизвольно скользнул вниз по её телу. В голове вдруг возник образ Хелейны в точно таком же виде, и Веларион забеспокоился. Тело отреагировало практически мгновенно, и нужно было как можно скорее уйти. — Доброй ночи, — коротко откланялся Джейс с вежливой улыбкой на губах, затем обошёл удивлённую девушку и почти бегом помчался в свои покои. Лишь только он захлопнул свои двери, то тут же облокотился о них спиной и зажмурился. В голове вновь и вновь всплывала та мимолётная фантазия, где Хелейна едва ли была одета, улыбалась ему с хитрым взглядом лисьих глаз с протянутой рукой. Пришлось ударить себя ладонью по лицу, чтобы привести себя в чувство, хотя в штанах уже стало совсем дискомфортно. — Пекло, — выругался он, приближаясь к окну и глубоко вдыхая свежий воздух. Как жаль, что их брак так и не состоялся. Джейс был бы ей лучшим мужем, чем этот глупый пьяница и узурпатор. Хелейна не заслуживает того, что с ней происходит! Однако, куда больше его в данную минуту раздражали другие мысли: этот подонок продолжает с ней спать. Он трогает Хелейну, видит каждый день и делает всё, что вздумается. Как бы Джекейрис хотел оказаться на его месте! Эти мысли грызли его изнутри, разрушая и раздражая. Вероятно, чтобы не окунаться в них, он и углубился в военную кампанию и поиску всех возможных всадников для диких драконов. Душа его и без того страдает. Некоторое время Джейс ещё смотрел вдаль на водную гладь, затем, утихомирив свой пыл, вернулся в комнату и постарался как можно скорее уснуть. Утро вечера мудренее.