Вольно, генерал IV: Чистилище, или Пусть небеса обрушатся

      Когда Молоха увезли к Михаилу на терапию, Люциан остался без него в соседней палате. Комната, обитая войлоком, предотвращает любые попытки нанести себе повреждения. На генерале туго затянутая смирительная рубашка.       Меня разнесло на тысячу осколков. В голове полный бред. Жарко. Кажется, температура, нет? Чёрт его знает.       Люциан лежит неподвижно. Сквозь окно с решёткой пробивается солнечный свет, греющий его лицо. Длинные чёрные волосы разметались по полу, на котором генерал и лежал.       Забытье.       Когда-нибудь придёт и мой черёд.       Не плевать ли?       Не плевать.       Я не хочу здесь находиться.       Не хватает Молоха напротив, который говорит, что всё будет заебись. Я вглядываюсь в его заколдовывающие глаза и отдаюсь им полностью. Его улыбка не сардоническая, не дежурная — она обращена ко мне. И, возможно, отсюда действительно есть выход.       Люциан зевнул, и глаза заслезились.       Этот наивный приступ — погаснуть молодым.       Спасай своё сердце. За что полюбил Молоха? Да за всё.       Погибаю молодым. За него.       Поток мыслей прервался, когда за пределами палаты раздался лязг цепей. Серафимы-санитары заперли Молоха на несколько замков, на которые был нанесён тот злосчастный и проклятый куб Метатрона.       — Я же говорил, малыш. Всё будет заебись.       Люциан заинтересованно поднялся на ноги не без усилий. Ощущая ногами грубый войлок обивки, он встал и подошёл к двери, на окошке которой тоже были стальные прутья. Улыбнулся.       — Привет, Мо.       — Принцесса, — кивнул с шутливым почтением тот. — Я видел твоё дело на столе. Будь готов. Не психуй. Не плачь. Не кричи. Я знаю, ты умеешь. Два дебила это сила.       Люциан помнил, что написано в его больничной карте. Он уже заполнял MMPI-2 — Миннесотский многоаспективный личностный опросник — который на основе данных оценивает психологические особенности личности.       Что из него было извлечено?       У Люциана была тяжёлая депрессия. Низкая самооценка. Склонность к конфронтации и агрессии, которые не в силах не прорасти в бунтующем и зависимом сердце. Деструктивное поведение, нацеленное на саморазрушение, низкая устойчивость к фрустрации и стрессу. Переживаю стресс внутри себя и реагирую саморазрушением на это. Безответственен, обидчив, склонен к манипуляциям и враждебности, психологическая зависимость от наркотиков, алкоголя и боли.       Ну и вишенка на торте — стокгольмский синдром.       Кроме того, Моргенштерн обладал незаурядным интеллектом, ведь он смог сообразить сразу, что наркотики, боль и пьянство — единственный способ существовать. Кто знает, что бы с ним случилось, если бы не Молох.       Кто-то хочет использовать, кто-то — быть использованным. Одни хотят злоупотреблять, другие — чтобы злоупотребляли ими.       Молох подмигнул Люциану.       Я хочу использовать и злоупотребить тобой, я хочу знать, что внутри. Двигайся вперёд, выше нос, не падай духом, двигайся…       Генерал слабо улыбнулся. Конечно, Мо.       Главнокомандующий напевает что-то по-французски, и Люциан позволяет своим ощущениям взять верх. Слова обволакивают, словно сироп — свежие и горячие оладьи. Я хочу раствориться в тебе.       Et la tu t'dis que c'est fini car pire que ça ce serait la mort. Qu'en tu crois enfin que tu t'en sors quand y en a plus et ben y en a encore… [И вот ты говоришь себе, что дальше уже некуда, так как хуже может быть только смерть. Когда ты наконец думаешь, что можешь найти выход, хотя кажется, что его нет, — он всё же есть].       Люциан ни черта не понимал, но слушал внимательно. Каждое слово — нож по маслу, это так ранит и доставляет огромный кайф, что невозможно передать. Мы выберемся, и обязательно сыграем в декаданс.       Когда пришла пора Моргенштерна побывать на терапии, он забился в угол, смерив всех равнодушно-предостерегающим взглядом. Генерал не был скован, хотя верхняя часть тела и была обездвижена. Когда вошли серафимы-санитары, они явно надеялись, что всё пройдёт гладко.       Куб Метатрона — это классно, но не когда твой оппонент знает боевые искусства, которым обучался у Люцисты. В армии больше всего популярен бокс, но Люциан был сильным и ловким малым.       Когда ангелы подошли, генерал, опершись на стену спиной, совершил прыжок, да такой, чтобы зацепить сразу двоих. Глотка одного оказалась скованной ногами в небольшом пируэте. Люциан, качнувшись, завалил его, в то время как второй достал шокер.       Ваши кубы бесполезны, сдавайтесь. Физическая сила решает, а у меня её много. Меня Молох ждёт, вообще-то.       Кстати, главком наблюдал. После удушающего приёма он присвистнул, мол, моя школа!       Против лома нет приёма, особенно когда у тебя его нет и у тебя остались только ноги. Шокер? Да, по телу прошёл разряд электричества, но Люциан ощутил высвобождающуюся ярость и обиду на этот идиотский мир, где нельзя пожить спокойно.       Зубами Люциан вытащил ключ с пояса одного из поверженных ангелов, отпёр дверь и вышел в коридор. Ступни почувствовали холодный пол, по отделению прошёлся освежающий сквозняк. Моргенштерн сделал глубокий вдох.       Ну разве это не прекрасно?       Правда, освобождение Люциана зафиксировала видеокамера. Генерал прислушался. Да, они бегут сюда, и после этого демон точно превратится в овощ.       Он не успел освободить Молоха.       Что ж, сыграем?       Сбежалось около десятка санитаров небесного войска, и Люциан оказал им тёплый приём. Прыгнув на одного из них, он повторил пируэт. Его попытались схватить, но мужчина успел уклониться, убрав голову из зоны удара. Из приседа Моргенштерн ударил ногой по подбородку ангела, но трое товарищей его удержали.       Их коллегу со шприцом Люциан впечатал в стену и, выплюнув ключ, схватил лекарство и загнал одному из ангелов в шею. Следующий получил удар лбом по переносице. Запах крови оживил Молоха, и тот рассмеялся.       — Кажется, сегодня дракон не помешает принцессе выбраться из самой высокой башни.       Лохматый, запыхавшийся и полубезумный от насилия Люциан наконец отпёр дверь палаты главкома.       — Как бы тебя отвязать…       Молох хмыкнул.       — Я бы порекомендовал тебе снять рубашку. На ней ведь нет небесных печатей?       Люциан поднял голову.       — То есть я сейчас уложил чёртову дюжину ангелов одними ногами, хотя давно мог освободиться?       Молох рассмеялся в голос и через пару секунд отдышался.       — Ага.       Моргенштерн не стал это никак комментировать, поэтому разорвал на себе путы и, уничтожив печати на цепях, освободил Молоха.       — Нам пора валить, — объявил Люциан. — Надеюсь, жертв меньше, чем я думаю.       — Их не жалко. Жалкие пешки в большой Игре. Не разменивайся по мелочам, и тебя запомнят вполне себе талантливым узурпатором, которого после смерти все боготворят.       Главком размялся, похрустел спиной и плечами. С неприкрытым интересом посмотрел в сторону Люциана. Тот кивнул.       Хватило щелчка пальцев, чтобы оказаться посреди огромного городского парка. Молох соскучился по свежему воздуху. Вот Михаил взбесится, когда узнает. Это сладкое мстительное чувство обволакивало демоническое существо.       Люциан с удивлением обнаружил, что стоит в бриджах и футболке чёрного цвета, в то время как Молох — в брюках с ремнём, на котором расположилась блестящая бляшка, и голубой рубашке.       Главнокомандующий взял генерала под руку.       — И что это? — удивлённо спросил Люциан.       — Свидание. Я слишком долго был взаперти.       — И ты даже не попробуешь изнасиловать или побить?       — В другой раз, — самодовольно произнёс Молох в приподнятом настроении, ведь, оказывается, в Люциане дремал настоящий зверь, которого главком взращивал так заботливо, пускай никто и не умер. Недалеко, не правда ли?       Моргенштерн чуть хмурился, когда девушки неприкрыто пялились на Молоха. Они не понимали всего ужаса происходящего. На свободе маньяк-каннибал, а им только и надо, чтобы повеселиться с этим «альфа-самцом».       Демоны остановились возле мороженщика.       — Апельсиновое эскимо и шоколадный стаканчик, — Молох протянул до неприличия красочную купюру.       — За мой счёт, — кинул продавец, хоть и был недоволен.       Не хотелось играть с судьбой.       Молох усмехнулся и протянул Люциану мороженое, после чего демоны продолжили идти дальше. Чтобы подразнить своего генералишку, главком слегка развязно прошёлся языком по мороженому, и Люциан чуть покраснел. Мужчина расхохотался и подошёл к супругу.       Благодаря апельсиновой глазури поцелуй получился красочный и вкусный. Главком чуть отстранился, чтобы всё было хорошо, но не слишком. Люциан удержал любимого за подбородок и слизал с уголка губ остатки мороженого. Хитро улыбнулся.       — Туше, — хмыкнул Молох, чмокнул его в лоб, и бодро подхватил под руку.       Они дошли до пышного сиреневого куста. Главком взял небольшую веточку и протянул Люциану.       — Грядёт Апокалипсис. Возможно, мы больше не увидимся, поэтому прими этот скромный подарок. В нём частичка моего существа. Если меня убьют, ты сможешь вернуть меня к жизни. Потом.       Люциан выпучил глаза.       — Чего?!       — Что слышал. Это что-то вроде крестража. Береги его, — улыбнулся Молох.       Ветер играл с его непослушными прядями рыжих волос.       — Так вот, к чему это всё, — погрустнел генерал. — Впрочем, всё как обычно. С чего такие опрометчивые мысли? — забеспокоился он.       — Гавриил низойдёт в Ад, вострубит в трубу и позовёт на Суд всех живых и всех лежащих во гробу.       — А ты?!       — Колода ещё неполная, — грустно усмехнулся Молох. — Я просто знаю. Неважно откуда. У меня есть свои секреты.       Люциан вздохнул. Мороженое растаяло.       Молох мягко взял любимого за ладонь и слизал лакомство. Вместо того чтобы насладиться, Люциан вскочил, резко обнял Молоха и уткнулся в его грудь, крепко взявшись за ворот рубашки.