***
Молоху снилась зима. Пышные и кудрявые снежинки падали на протоптанные дорожки, качели, карусели и горки. Детская площадка в мире людей, ничем не примечательная. Но всё же для Молоха там был лучик света — пятилетняя Люцерна. Завернутая Люцианом в шубку, шапочку и шарфик, девочка деловито бегала по площадке и приставала к другим детям. — Люцерна, отстань от этого жалкого недомерка! Я тебе кровь вытирать не буду! — возмущался Молох, откинувшись на лавке и закуривая. Мужчина вселял и страх, и восхищение одиноким мамашам. Им не хватало смелости даже сказать, что на детской площадке нельзя курить. Но вы сами попробуйте что-нибудь Молоху запретить, а потом остаться в целости и сохранности. Но одна бабка всё же пристала. — Фу! Ну и вонища! Постыдился бы, балбес! Брови Молоха медленно поползли вверх. Такой наглости он не встречал уже очень давно. — Расслабься, мать, не по твою честь, — кинул он, затягиваясь. — Ну конечно! Детки-то этим дышат! — Ты будешь всю вечность нюхать серу в Аду, старая кошёлка. Бабка обомлела. — Наглец! Молох собирался с ней расправиться, однако подбежала Люцерна и, зная отца, решила его отвлечь. — Папа, пошли делать снежную бабу! — она взяла его за руку и потянула за собой. Одной жертвой меньше? Если бы. Молох затушил сигарету и выкинул, но бабке прощать оскорбления он не собирался. Сощурившись, главком остановил ей сердце. Она точно насладится серой, никто не уходит от Молоха без гнева или без милости. Бабка рухнула, к ней подбежали мамаши, до сих пор восхищавшихся Молохом и организовавшим маленький фанклуб. Люцерна собирала снег и катала снежные шары, а Молох пытался прилепить к бабе пуговицы из камушков. Сделав основание для бабы, Люцерна часто дышала и утирала сопли под носом от жары после активных движений. Там уже и Люциан подошёл, кинул Молоху новую пачку сигарет и засмолил сам. Пакет с покупками он оставил в снегу. — Ну-ка, Люцерна, иди сюда, это уже ни в какие рамки, — вздохнул и улыбнулся Моргенштерн, доставая платок из кармана. Люцерна убегала от отца по сугробам весьма ловко и прытко и смеялась, глядя на мрачного Молоха. Он не любил детей, но Люцерна была особенной, пусть и большой хулиганкой. Молох бы всем подарил счастливое детство. Если бы он знал, что мадам Жанетт Гроссельдорф мучает девочек в своём пансионате, он бы свёл её с ума раньше. Она бы покончила с собой раньше. Дамочка была своенравная, почти как Молох, но любовь ей была неведома, как когда-то — её мужу. Люциста бы не пострадала. Если бы он знал, что Сеф Холландер подчинил себе семью Моргенштернов, он бы уничтожил его раньше. Он бы сгорел на костре и стал вкусным шашлычком гораздо раньше. Кальцифер бы не пострадал. Был вопрос о том, страдал ли Люциан, ведь поход в Академию был судьбоносным, но тут Молох был спокоен. Его Люциашка — принцесса смышлёная. Выжила там, где остальные либо становятся солдафонами, либо трогаются рассудком, либо уходят. Люциан словно цветок, проросший сквозь асфальт. Пускай это была не роза и не шальной одуванчик, цветик был что надо. Молох не раз овладевал им и открыто наслаждался. С Рене была та же история. Молох воспитывал дочь, кормил и одевал, пока жена пропадала в пансионате. Его всё устраивало, ведь, если хочешь, чтобы что-то было сделано хорошо, — делай сам. Главком не планировал потомства, но тут Жанетт, там — Люциашка… Последнему вообще не откажешь — тот же самый цветик завянет. А Молох любил, когда всё чётко и отлажено. Люциан тогда принял женский облик, они зачали ребёнка, что Молоху очень нравилось в этом процессе, и тогда счастливый вынашивал дитя. Он всеми лапками надеялся, что будет девочка. Ведь если сын — то ему точно кранты. А девочки призваны быть слабыми. Правда, к Рене это не относилось, она целиком и полностью дочь главнокомандующего. Она заработала воинское звание и упорхнула из гнезда, особенно после самоубийства матери — девушка не жалела, что той не стало, ведь характер у неё был премерзкий. Они с Молохом не раз ругались, пока она ему совсем не осточертела. Рене устала от родителей, а потому — ни слуху ни духу.Оказия 19: Проблемы воспитания
7 июня 2023 г. в 11:36
Молох спал звёздочкой по всей кровати. Люциан поднялся, чтобы выпить воды, и невольно умилился тому, какой у него сильный и довольно милый муж. Поставив стакан с холодной водой неподалёку Молоху тоже, Люциан прилёг рядом и положил голову на плечо.
Генерал не знал, что ему снится. Оставалось лишь догадываться.
Правда, сквозь сон он пробормотал что-то про Люцерну.
Люциан тихо посмеялся. Да, забавное было время…