𓆩--✧--𓆪
— А потом… она сбежала! Врекер с грохотом поставил бокал, и стол, за которым сидели Рена, Тех и Кроссхейр, слегка содрогнулся. Взяв свой собственный напиток, чтобы не потерять его в случае, если и без того сомнительная целостность стола решит уступить, женщина приподняла бровь, делая глоток. — Ну, она джедай, и обучалась у генерала Скайуокера, который является одним из лучших. Я не удивлена, что она так долго избегала поимки. Кстати, кто снял вас с задания, мальчики? Насколько я поняла, это была тревога без ограничений. — Ты скажи нам, Щёлк, — протянул Кроссхейр, скрестив руки на груди и откинувшись на спинку стула. — Мы получили сообщение по нашей связи непосредственно от генерала-джедая. Код проверен и всё остальное тоже. В нём говорилось отступить и ждать дальнейших распоряжений. Я предполагал, что ты знаешь, поскольку ты главная. Рена ухмыльнулась Кроссхейру, но её мысли были заняты другим. Какой джедай мог отозвать Отряд 99? Ей было любопытно, и что беспокоило её даже больше, чем отсутствие личности джедая, так это то, что даже Тех не смог отследить сигнал. Она гадала, вернулся ли Хантер к ней домой с зашифрованным сигналом, склонился ли над своим датападом, сосредоточенно нахмурив брови, когда он жестом отпустил остальных членов команды. — Ладно, мальчики, веселитесь. В любом случае, это не совсем моё дело. В «79» было многолюдно, как и всегда в это вечернее время. Клоны, которые были либо в увольнении, либо только что закончили смену, смешались вместе, звуки множества идентичных голосов заполнили пространство поверх грохота баса. Тут и там попадались обрывки других инопланетян и видов со всей галактики, но, кроме Рены и горстки других людей в поле зрения не было. Поморщившись, она выпила остатки своего напитка. «Похоже, антивоенные настроения просачиваются даже в то, чтобы выпить». Лицо Теха всё ещё было уткнуто в его датапад, вот почему, когда группа женщин, состоящая из человека, панторанки и красной тви’лечки, подошла к группе, он подпрыгнул. Девушки нервно захихикали, шевеля пальцами в приветствии группе, и Рена жестом подозвала их к себе. — Мы можем вам помочь? — Я надеюсь, что кто-то может, — сказала тви’лечка, смотря прямо на Теха, который сильно покраснел и чуть не выронил датапад. — Я не знаю… — пробормотала панторанка. Узоры на её лице были нарисованы странной светящейся краской, которая становилась головокружительно рельефной, когда огни бара отражались взад и вперёд. Она бочком подошла к Кроссхейру, у которого, как увидела Рена, не было недостатка в самодовольстве, а прищурившееся лицо говорило о голоде, когда панторанка потянула его за руку, увлекая в толпу. Рена рассмеялась и взяла бокалы, позволив женщине пройти бочком рядом с Врекером, который выглядел для всего мира так, словно это был его Звёздный День. — Я буду в баре, если понадоблюсь. Она поставила бокалы на стойку, заслужив благодарный кивок и выпивку от измученного иторианца, и развернулась так, что прислонилась спиной к стойке, внимательно оглядывая толпу. В клубе было шумно, как и на поле боя, но, по крайней мере, последнее было для него образцом, ритмом, которому можно следовать, если правильно настроиться. Это… это был хаос: грохот басов, давление тел, пьянящий аромат алкоголя и желания, от которых у Рены кружилась голова, и она подавила их, сделав ещё один глоток своего напитка и сосредоточившись на партии. — Эй! Выбери кого-нибудь не своего размера! Раздался глухой стук, и женщина вздохнула. Повернувшись к бармену, она протянула ему большую пригоршню кредитов. — За ущерб и всё, что он не покрывает, за счёт Камино. К тому времени, как Рена добралась до источника шума, собралась толпа, и, разорвав круг, она увидела Врекера, Кроссхейра и Теха, сражающихся с группой из пяти клонов. Все реги были окрашены в один и тот же оттенок зелёного, и она застонала. За пределами партии, 41-й был одним из самых горячих бойцов, и она задавалась вопросом, кто всё начал, не то чтобы это действительно имело значение. Выйдя в середину противостояния, Рена крикнула: — Смирно! На ней всё ещё были доспехи, так что пятидесяти или около того клонам не потребовалось много времени, чтобы внезапно остановиться перед ней. Бракованные не сделали этого, но она проигнорировала это, повернувшись так, чтобы обе группы были в поле её зрения. — Кто-нибудь не против рассказать мне, что здесь происходит? Ты, — она указала пальцем на солдата 41-го, который выпрямился и решительно ответил: — Мэм, да, мэм! Этот, — он указал пальцем прямо на Кроссхейра, — увёл мою девушку, и когда я вежливо попросил его отойти от неё, знаете, что он сказал? «Я не подчиняюсь приказам регов». Клон сплюнул на пол, мокрота приземлилась в опасной близости от ног снайпера. — Как будто он чем-то лучше всех нас. Сборище уродов… Неудачная партия. Пространство вокруг бойцов взревело от смеха, и Рена пришла в ярость. Прежде чем она успела подумать, раздался тошнотворный треск кости, и солдат отшатнулся назад, кровь хлынула из его лица. Смех стих, когда Рена снова прижала кулак к боку. Позади неё Врекер выглядел так, будто его ударили, Тех широко раскрыл глаза и прикрыл рот рукой, в то время как глаза Кроссхейра расширились до такой степени, что Рена испугалась, что они застрянут так навсегда. Другие бойцы 41-го поймали своего товарища и медленно повернулись обратно к женщине, которая оскалила на них зубы. — Они братья, такие же, как и все вы, и если у кого-то с этим проблемы, они могут обратиться непосредственно ко мне или коммандеру Коди. А теперь мы уходим. Развернувшись на каблуках, она промаршировала мимо Теха и Кроссхейра, схватила Врекера за запястье и практически оттащила клона от бара, несмотря на то, что он громко протестовал. — Ну, Щёлк… — Нет! Наконец, оказавшись за пределами заведения, женщина резко развернулась, и того, что Бракованные увидели в её взгляде, было достаточно, чтобы они вздрогнули и сделали шаг назад. Указав назад на бар, Рена прошипела: — Что вы сделали? — Ничего. Мы были с теми девушками, а потом подошли реги и попытались оттащить их, несмотря на их не слишком восторженное согласие, — прорычал снайпер. — И я предполагаю, что вы просто вежливо попросили их остановиться? — Я просто указал, что чрезмерная компенсация в их хвастовстве, скорее всего, была связана с другими физическими отклонениями. Что они ничем не отличались от нас, — заявил Тех, и Рена боролась каждым мускулом своего тела, чтобы не разразиться смехом или криком. — Тогда мы ударим по ним! — гордо произнёс Врекер. — И Щёлк тоже, — протянул Кроссхейр. — Зачем? Рена фыркнула, закатив глаза. — Для одних из лучших солдат, с которыми я когда-либо работала, вы все сумасшедшие, когда дело касается людей. Вы мои друзья, моя семья, конечно, я собирался защитить вас. — Но ты также маршал-коммандер, и нападение на солдата, независимо от ранга, карается военным трибуналом, — указал Тех. — Верно, но какой солдат признается, что девушка выбила из него дух, не говоря уже об их командире? Даже если он это сделает, к чему это приведёт? Похоронен в куче документов… И если каким-то чудом они куда-нибудь попадут, я ни о чём не жалею. Рена посмотрела на троих мужчин, вздыхая и упирая руки в боки. — Вы — моя семья, ничто, даже война или модный титул, этого не изменили. Несмотря ни на что, пока мы вместе, у нас всё будет хорошо. Она прошла мимо них и остановила аэротакси. Шаттл подлетел к платформе, и женщина протянула водителю пригоршню кредитов. — Отвези их по этому адресу, — Рена назвала водителю координаты, и его глаза расширились. — Но это на Верхнем уровне. — И? — Они клоны, — прошипел иктотч, как будто Бракованные не могли слышать каждое слово своими генетически модифицированными органами чувств, — А плачу я. Проблемы? — женщина вложила в руку инопланетянина ещё одну пригоршню кредитов, и, если это возможно, его глаза расширились ещё больше. — Ааам… Нет мэм. Отступив назад, женщина указала на аэротакси. — Сегодня вечером это место ваше, мальчики. Постарайтесь ничего не сломать. — Но как же…? — начал Врекер, но был прерван резким ударом локтя от Кроссхейра. — Я думаю, Щелчок и Хантер будут в полном порядке, — сухо сказал Тех, забираясь в аэротакси. Выражение замешательства, затем ликования, которое появилось на лице клона, когда дверь закрылась и шатл отлетел, заставило уши Рены запылать, когда она подняла руку и остановила другой шатл. Всю обратную дорогу до своей квартиры Рена не могла избавиться от ощущения тошноты, скрутившей её внутренности. Дело было не в Хантере… нет, скорее это была суровая реальность событий, произошедших в баре. Она забыла, насколько отличается, насколько изолирована Бракованная партия по сравнению с остальной частью ВАР, и она не остановилась, чтобы подумать, насколько сильно это повлияет на неё или на них. Теперь, оглядываясь назад, это казалось почти эгоистичным — тащить своих братьев туда, где им не слишком-то рады, и всё это для того, чтобы она могла хоть раз за очень долгое время почувствовать себя немного нормальной, и её внутренности скрутило от оскорблений, обрушившихся на людей, которые были ей дороги больше всего на свете. Женщина вошла в квартиру, дверь за ней тихо закрылась, и увидела, как Хантер повернулся с того места, где она оставила его несколько часов назад, всё ещё сгорбившись над датападом. Он в замешательстве нахмурил брови, когда она вошла одна и встала, потягиваясь и вытягивая шею. — Что случилось, Щёлк? Где парни? — Они в другой квартире, которую мне дала ВАР, — Рена фыркнула. — Очевидно, командование армией ставит тебе на спину мишень, так что у тебя есть все эти модные убежища, по которым можно скакать, когда ты не в бою и в тебя не стреляют. Хантер усмехнулся, но его лоб всё ещё был нахмурен, когда он подошёл ближе к Рене. Он снял броню и теперь был одет только в чёрный костюм, и Рена могла оценить каждую впадинку и выпуклость мышц на теле клона, поэтому она отвела взгляд, дерзко подмигнув сержанту. — Значит, здесь только ты и я, да? — Да… — выражение лица Хантера на мгновение погасло, когда он повернулся к датападу, расположенному на голостоле. Нажав несколько кнопок, на большом дисплее стола появился список чисел. Она внутренне застонала, но шагнула вперёд, разглядывая цифры. — Я не Тех, но, похоже, это довольно продвинутое шифрование. — Это верно, но приглядись повнимательнее. Клон нажал несколько кнопок, и глаза женщины расширились. — Это те же самые номера, которые мы видели в зашифрованных сообщениях между женой Джакара и неопознанным террористом. Оба… оба исходят из Храма джедаев. — Именно, — голос Хантера был мрачен. — И тот, кто отозвал нас, явно не хотел, чтобы мы добрались до командира Тано. По какой причине, я не знаю. — Может быть, они боятся, что она их выдаст? Командира шантажируют? — задумалась Рена, и Хантер покачал головой. — Я так не думаю. Кто бы это ни был, он замёл свои следы и не хочет, чтобы его нашли. Я предполагаю, что этот кто-то охотится за самим командиром. Рена резко выпрямилась. — Тогда мы должны предупредить её. Хантер… — Уже сделано, — нажав несколько кнопок, клон выпрямился и мрачно улыбнулся. — Джедаи были проинформированы, остальное зависит от них. Он посмотрел на всё ещё облачённую в броню женщину и слегка фыркнул, сморщив нос. — От тебя пахнет алкоголем и кровью. Не потрудишься объяснить? Рена приподняла бедро, скрестив руки на груди, и ухмыльнулась. — Ты действительно хочешь знать? — Возможно, нет, но найду ли я отчёт на своём датападе завтра утром? — Нет, потому что я была той, кто всё начал. — Что?! Женщина умиротворяюще подняла руки в сторону клона, брови которого, казалось, вот-вот скроются под банданой. — Вольно, сержант, кое-какие реги сказали пару слов, я вышла из себя, и всё. Не самый лучший вид для маршала-коммандера и всё такое, но всё же… — Рена пожала плечами. — Вы все очень хорошо меня научили. Хантер весело фыркнул. — Думаю, так и было. Он подошёл ближе к женщине, и она увидела, как расширились его зрачки, когда он окинул её оценивающим взглядом. Взяв её за руку, Хантер поднёс её к губам и нежно поцеловал костяшки пальцев, не сводя с неё глаз. Что-то тёплое взорвалось в животе Рены, и ей пришлось напомнить себе дышать, когда Хантер притянул её к себе, так что её нагрудник прижался к его чёрному костюму. Подняв голову, она тихо сказала: — Вы ослушались приказа, сержант. Клон приподнял бровь, на его лице отразились веселье и замешательство. — Ты не поцеловал меня раньше. — Что ж, — выдохнул он, приблизив своё лицо к её на несколько миллиметров, — позволь мне исправить эту оплошность… коммандер. Он прижался губами к её губам, и Рена почти обмякла на груди Хантера, когда он ещё крепче прижал женщину к себе. Это было волнующе и пугающе одновременно, месяцы разлуки улетучились, когда Хантер провёл языком по её рту и шее, как будто не мог насытиться их вкусом. — Щелчок, — хрипло прошептал он, покусывая мягкую плоть мочки её уха, и колени Рены чуть не подогнулись от желания в его голосе. — Я знаю, — сказала она и мягко оттолкнула клона. Движениями, рождёнными практикой, Рена начала расстёгивать броню, скрывающую её тело. Это было успокаивающей, бессмысленной привычкой и позволяло ей оценить свои чувства и чувства мужчины напротив неё. Хантер был пылающим маяком Света, и сердце Рены сжалось, когда она это почувствовала. Из всей партии он был ближе всех к Силе, и она почти потянулась дальше, чтобы исследовать, но, когда последняя деталь её брони была упала на голостол, губы Хантера снова оказались на её губах, и всё остальное казалось неуместным. Он был Светом, он был Тьмой, он был всем, что было между ними, и Рена чувствовала его рядом с собой, как ничто другое прежде. Красота и ярость, сплетаясь воедино тонкой колючей лозой, проложили свой путь сквозь её чувства и заполнили каждую частичку её, когда они с Хантером отдавали и забирали друг у друга. Это была просто ещё одна битва, но она родилась из взаимного уважения и доверия, и когда руки Хантера скользнули по её лицу к воротнику чёрного костюма, он прошептал ей в губы: — Можно мне? Рена поцеловала его в подбородок, проведя языком по татуировке, которую оставила сама, и тихо ответила: — Да. Расстегнув воротник на её шее, Хантер начал снимать с неё чёрный костюм, снимая его так же легко, как если бы он разбирал свой бластер, и Рена вздрогнула, когда клон покрывал поцелуями кожу, которая медленно обнажалась. Шея, ключицы, грудь, живот… Тёплое прикосновение его рта к её телу заставило женщину выгнуть шею, пульсация в животе усилилась, когда Хантер опустился перед ней на колени, стягивая чёрный костюм до лодыжек. Он поднял глаза, и Рена увидела, что обычный карий цвет его радужек исчез, полностью поглощённый зрачками, поскольку он, несомненно, почувствовал её возбуждение. — Рена… — выдохнул он и обхватил рукой её лодыжку, поднимая её ногу и освобождая женщину от костюма. Он поцеловал внутреннюю сторону сустава, и Рена дернулась, но Хантер опустил ногу и проделал то же самое с другой, не торопясь и обращаясь с ней так, как будто в тот момент она была самой ценной вещью в галактике. Наконец-то освободившись от своих ограничений, полностью обнажённая перед ним, клон сжал её бёдра и тихо сказал: — Я никогда… Я… — он глубоко вздохнул, прижимаясь лбом к её животу, но женщина схватила его за подбородок и снова привлекла его взгляд к себе. Наклонившись, она запечатлела мягкий, почти томный поцелуй на губах Хантера, и скорее почувствовала, чем увидела прилив смелости сержанта. — Я хочу тебе кое-что показать. Щелчок… Ты мне доверяешь? — Ценой своей жизни, — никаких колебаний в этой фразе не было. Хантер вздрогнул и снова встал, его грудь оказалась на уровне лба Рены, и женщина смотрела, как он снимает бандану с головы. Тёмные кудри мягко спадали на его лицо, и Рена протянула руку, чтобы коснуться их, но твёрдая рука, обхватившая её запястье, крепко прижала к боку. Наклонившись вперёд, Хантер тихо сказал: — Если в какой-то момент захочешь остановиться, скажи «99». Колени Рены чуть не подогнулись от предупреждения в тоне Хантера, но она небрежно сказала: — Так точно, сержант. — Отлично, — клон прижался к её губам ещё одним поцелуем, затем встал позади женщины. Он всё ещё был в одежде, но Рена чувствовала жар, исходящий от его тела, когда его грудь прижималась к её лопаткам. В поле зрения появилась алая полоска, и Рена чуть не вздрогнула, но, вспомнив, что это Хантер, он не причинил бы ей вреда, позволила бандане закрыть ей глаза, эффективно скрывая комнату и мужчину позади неё. — Теперь, — прошептал Хантер ей в ухо, отчего Рена чуть не подпрыгнула, — ты поймёшь, что я чувствую каждый раз, когда ты рядом. Каждое прикосновение, — кончики его пальцев скользнули по её обнажённым плечам. — Каждый поцелуй, — он поцеловал её в стык плеча и шеи. — И каждое ощущение ты почувствуешь так же остро, как и я, и увидишь, насколько сильно ты сводишь меня с ума, Щелчок. Рена вздохнула, откинув голову, чтобы прислониться к широкой груди клона. Потянувшись назад, она обвила руками шею Хантера и запуталась в его волосах. Она знала, что её спина выгнута, что даёт ему беспрепятственный обзор её груди и живота, и с его обострёнными чувствами, несомненно, могла почувствовать, как сильно колотилось её сердце от возбуждения и влажности между ног в ожидании того, что он запланировал дальше. Она почувствовала, как дыхание Хантера сбилось у неё на спине, а затем теплые, грубые руки легли на тазовые кости, прошлись по грудной клетке и вверх по бокам, чтобы нежно погладить её грудь. Его прикосновения были легкими, как перышко, что почти смехотворно противоречило закалённому в боях солдату, которым он был, но каждое место, которое он обводил, казалось ошеломляющим, усугублялось тем фактом, что Рена не могла видеть, что он планировал делать дальше. Оторвавшись от её груди, руки клона скользнули по рукам Рены, всё ещё обвитым за его шеей, и, схватив её запястья, потянули их вниз, прижимаясь поцелуем к точкам пульса, как он это делал. — Не двигайся. Тепло, исходившее от её спины, исчезло, и Рена почти испытала искушение протянуть руку и узнать, куда ушёл Хантер, но это было бы жульничеством и, откровенно говоря, испортило бы всё удовольствие. Она услышала шелест ткани где-то перед собой и сжала кулаки по бокам. Женщина чувствовала на себе пристальный взгляд сержанта, лениво оглядывающего её обнажённое и слепое тело, и, позволив медленной улыбке расползтись по её чертам, небрежно отсалютовала двумя пальцами. — Сэр, да, сэр. Откуда-то спереди раздалось рычание, и Рена вздрогнула, когда Хантер внезапно снова поцеловал её. Он был полностью обнажен, и женщине так сильно захотелось взглянуть, что почти стало больно, но тот факт, что она могла чувствовать каждую впадинку, выпуклость и шрам, уродующий тело Хантера, даже острее, чем если бы она видела, как её кончики пальцев скользят по его телу, заставил её почувствовать себя исследователем, наносящим на карту новую территорию. Что было одновременно волнующим и ужасающим. У Хантера, казалось, тоже не было никаких сомнений, его хватка чередовалась между сильной и нежной, когда он продолжал прижиматься ртом к её шее, груди, а затем снова к её рту. — Я хочу кое-что попробовать, — прошептал он ей в мочку уха, слегка прикусывая мягкую плоть. — Если ты мне позволишь. Нащупывая путь, чтобы положить руки по обе стороны от лица Хантера, Рена провела большими пальцами по его скулам, запечатлевая поцелуй на его губах. — Я вся твоя. Рена ахнула, когда её ноги внезапно подкосились, и она отчаянно потянулась, чтобы обхватить Хантера руками за шею, когда он зашагал к тому, что, как рискнула предположить Рена, было её спальней. Он усмехнулся, звук раздался сбоку от женщины, и она в ответ потянула его за волосы. — Ты получаешь от этого слишком много удовольствия. — А ты нет? Рена уклончиво прищёлкнула языком и знала, что Хантер мог видеть улыбку, появившуюся на её лице, когда он осторожно укладывал её на мягкий матрас. Несмотря на то, что квартира принадлежала ей, Рена редко спала там, предпочитая находиться рядом с казармами или на «Лезвие ножа». Кровать была слишком мягкой по сравнению с обычными жёсткими койками или полом, на котором она обычно оказывалась, и ей казалось, что матрас проглотит её целиком, но прямо сейчас это было похоже на рай. Рена почувствовала, как прогнулся матрас, когда Хантер подполз и навис над ней. Прижавшись поцелуем к её губам, он тихо сказал: — Ты такая красивая. Я не знаю, почему мне потребовалось так много времени… — Может, потому что идёт война? — Этому рту, — прорычал он, — нужно найти лучшее применение. Он исчез над ней, и Рена почувствовала, как прогибается кровать возле её бёдер, когда клон соскользнул вниз. Женщина чуть не ударила его ногой по голове, когда почувствовала внезапное, но нежное дуновение воздуха рядом с её промежностью. Хантер застонал. — Ты не представляешь, как тяжело не запереть тебя в какой-нибудь подсобке, как kriffing кадета, когда ты рядом. Я чувствую твой запах, Щелчок, на «Мародёре», Камино… Это ни на что не похоже, и я не думаю, что мне когда-нибудь будет достаточно. Когда я вижу сны, ты как будто рядом, такая же прекрасная и ясная, как всё остальное, и когда я просыпаюсь и вспоминаю, что ты на другом конце галактики… — он усмехнулся. — Давай просто скажем, что было несколько одиноких ночей. — Тогда возьми всё, — прошептала Рена и почти закричала, когда хватка Хантера на её бёдрах усилилась, а его язык погрузился в неё. — О, звёзды… Хантер! — Рена, — пробормотал он ей в киску, прижимаясь поцелуем к её клитору, а затем слова пропали, когда Рена вцепилась клону в волосы, а он погрузил в неё пальцы и язык. Несмотря на относительную нехватку опыта, его повышенная осведомлённость позволяла ему улавливать каждую заминку, сжатие и вздох женщины, и всякий раз, когда он делал что-то особенно приятное, он делал это снова и снова, доводя Рену почти до исступления к моменту оргазма. Её бедра обхватили голову Хантера, и она почувствовала его урчание удовольствия, когда её спина выгнулась, и темнота за повязкой на глазах взорвалась тусклой дымкой света и ощущений. Хантер продолжил свои манипуляции, бормоча ей шепотом похвалы, от мягкого дуновения воздуха по позвоночнику Рены пробегали мурашки, и, когда она, наконец, расслабилась на матрасе, клон убрал её ноги со своей головы и переместился обратно на её теперь дрожащие от удовольствия тело. Он прижался поцелуем к её губам, и Рена почувствовала свой вкус на языке Хантера, когда он просунул руку ей под спину, чтобы притянуть женщину к своей груди. Прижав ее вплотную к себе, так что Хантер стоял на коленях, а Рена оседлала его бедра, другой рукой клон провёл по её волосам и осторожно отвел бандану с глаз. Прищурившись в тускло освещённой комнате, Рена не увидела ничего, кроме Хантера, на его губах играла лёгкая улыбка, а её собственные скривились в слабую ухмылку. Сначала её противник, затем друг, потом брат, а теперь это… Привязанность, окрашенная чем-то более глубоким, более насыщенным, которую Рена чувствовала исходящей от перед ней мужчины, была ошеломляющей и пугающей, и она почувствовала небольшой укол вины. Хотя Хантер отдал ей всё, она не могла сделать то же самое… Не сейчас. Отбросив эту мысль, она прижалась вплотную к клону. Произошла небольшая заминка в его дыхании, когда её живот прижался к его эрекции, заставила Рену приблизить губы к его уху. — Ещё одна успешная миссия, сержант, но думаю, пришло время мне отплатить тебе тем же, — её рука скользнула вниз по сильной плоскости его груди и обхватила пальцами его член, вызвав тихое шипение и толчок со стороны клона. Дыхание Хантера было прерывистым, когда он тихо сказал: — Как бы ты меня ни хотела, я твой. — Я буду действовать медленно, обещаю, — сказала Рена, целуя его в уголок губ. — Просто скажи слово, если это будет слишком. — Хах, Щёлк… Всегда присматриваещь за нами, — сказал Хантер, позволив Рене мягко уложить его обратно на матрас. Его тёмные волосы, теперь свободные от обычного аксессуара, делали его лицо на много лет моложе измученного заботами и закаленного в боях мужчины, которым он был. Женщина провела одной рукой по татуированной стороне его лица, а другой упёрлась ему в грудь, закинув ноги на бёдра. — Всегда. Приподняв бёдра, она опустилась на член клона и с восхищением наблюдала за выражением лица Хантера, когда он сжал её бёдра и откинул голову назад от ощущения её рядом с собой. Что касается женщины, Рена не могла насытиться чувствами, которые ей даже не нужно было улавливать, исходящими как от неё самой, так и от мужчины под ней, и, мягко покачивая бёдрами, выругалась, когда Хантер дёрнулся в её сторону. — Ты в порядке? — спросила она, затаив дыхание. Хантер кивнул, его глаза всё ещё были закрыты, и она увидела, как его губы беззвучно шевелятся, произнося, казалось, каждое слово из его обширного словаря ругательств, любезно предоставленного Техом. — Двигайся, — рычащий приказ заставил женщину сжаться вокруг Хантера, вызвав у клона стон, но, когда она начала перекатываться и раскачиваться, упираясь руками в его покрытую шрамами кожу, Хантер, наконец, открыл глаза. — В-выглядишь как kriffing королева, — выдавил он, положив руки на её грудь и входя в неё. — Не… не знал, что это может быть так приятно. — Руки — плохая замена, — затаив дыхание, сказала Рена, прижимаясь к Хантеру, заработав ещё один свистящий вдох от клона. Она почувствовала, как напряжение в животе снова начало увеличиваться, и убрала одну из своих рук с груди Хантера, чтобы накрыть его руку своей и просунуть её себе между ног. Благодаря многолетней практике общения без слов, зародившейся на поле боя, Хантер начал тереть её клитор, кряхтя, когда его бёдра сильнее дернулись навстречу бёдрам Рены. Его дыхание стало прерывистым, и женщина увидела, как напряглись мышцы его живота, когда он боролся с собственным оргазмом, чтобы они могли кончить вместе. — Рена, я… — Всё в порядке, Хантер, — сказала она сквозь стиснутые зубы. — Всё в хорошо. С криком Хантер врезался в неё в последний раз, ударив так глубоко, что она развалилась на части вокруг него, когда он простонал её имя. Оргазм Хантера, казалось, длился вечно, а у самой Рены это ощущение длилось намного дольше, чем обычно, и, судя по тому, как его руки сжимали её бедра, завтра утром на них определённо должны появиться синяки. С последним проклятием Хантер безвольно опустился на матрас, грудь тяжело вздымалась. Его кожа была покрыта тонким слоем пота, и Рена чувствовала, как её собственный стекает по затылку. Её сердце бешено колотилось, и в сочетании с полнотой эмоций, исходивших от сержанта, она едва помнила, как слезла с Хантера, чтобы прижаться к его груди. Хантер прижался ленивым, медленным поцелуем к её губам, лизнув её язык, и хрипло сказал: — Я не думаю, что это будет в «Мародере». — Если ты не хочешь, чтобы мальчики смотрели, определённо нет. Хантер зарычал, и Рена рассмеялась, уткнувшись лицом в изгиб его шеи, когда он обнял ее. Его веки были тяжёлыми, и гораздо раньше, чем у Рены, его дыхание выровнялось, и он погрузился в сон. Со своей стороны, Рена просто впитывала всё: эмоции, ощущение кожи Хантера на своей, устойчивый ритм их сердец… Это был момент затишья среди бури, и женщина знала, что, что бы ни было дальше, это будет то воспоминание, к которому она будет возвращаться снова и снова.𓆩--✧--𓆪
Писк коммуникатора заставил Рену медленно открыть глаза во все еще затемненной комнате. Подавив стон, она посмотрела на Хантера и увидела, что он всё ещё спит, лицо расслаблено, грудь размеренно поднимается и опускается. Она нежно улыбнулась. Хантеру потребовалось немало времени, чтобы настолько расслабиться, и тихо выскользнула из-под одеяла, натягивая халат на своё всё ещё обнажённое тело. «Я бы почти хотела увидеть выражение лица того, кто увидел бы меня в таком виде». Тихо фыркнув при этой мысли, Рена взяла устройство со своего прикроватного столика и вышла в гостиную. Включив устройство, женщина скрестила руки на груди, наблюдая за ночным небом Корусанта и непрерывным потоком транспортных средств, выглядящих через стекло как падающие звёзды. — Коммандер Щелчок, — поприветсвовал Таркин, и хорошее настроение Рены мгновенно испарилось, сменившись чем-то жёстким и настороженным. — Адмирал Таркин. Чему обязана таким поздним звонком? — Вам будет приятно узнать, что джедай Асока Тано была схвачена и впоследствии исключена из Ордена джедаев. Должен добавить, не благодаря Вашему элитному отряду. Женщина стиснула зубы, сдерживаясь от резкой реплики и внезапной лёгкости в голове. — Они были отозваны, ни много ни мало, по приказу джедая. Мы не нашли след, но, очевидно, сейчас это не имеет значения. Призналась ли Тано в своём преступлении? — Нет. Но мы нашли истинного виновника: её подругу, Баррисс Оффи. — Тогда почему исключили Тано? — Когда Совет предложил восстановить её в должности, она отказалась и теперь покинула Орден, — в голосе Таркина прозвучало неподдельное ликование, и Рена крепче сжала комлинк. — Есть ли что-нибудь ещё, о чём Вы хотели бы сообщить, адмирал? — Нет. Всего лишь это, и Вам было бы разумно рассмотреть эффективность сил специального назначения в будущих расследованиях, особенно тех, которые… лично связаны с Вашим командованием. Всего хорошего, коммандер. Свет потускнел, и Рена невидящим взглядом уставилась на городской пейзаж. Ушла? Она оставила Орден? Рена была клубком эмоций. С одной стороны, она полностью понимала и даже сопереживала мнению девушки. Это было решение, которое она сама приняла давным-давно и о котором никогда не пожалеет. Но с другой стороны… Эта свобода… Выбирать свой собственный путь и быть подальше от бюрократии, от борьбы… Рена солгала бы себе, если бы сказала, что слегка не завидует девушке и продолжала смотреть в окно, даже когда небо начало светлеть. — Привет. Рена не дрогнула, но Хантер, несомненно, почувствовал учащение её пульса, когда его руки обвились вокруг её талии и запечатлели поцелуй на макушке. Она всё ещё чувствовала сонное удовлетворение и счастье, исходящие от клона, и её сердце болезненно сжалось, когда она повернулась в его объятиях лицом к нему. Хантер нежно поцеловал её в губы, пробормотав: — Не могла уснуть? — Долг зовёт, — печально сказала она, поднимая комлинк, и Хантер фыркнул. — Наверное, мне следовало знать, что я не смогу держать тебя при себе. — Нам повезло, — призналась женщина, улыбаясь ему. — Обычно мне звонят четыре или пять раз за ночь. Прошло много времени с тех пор, как я в последний раз полноценно спала ночью. Что-то подсказывает мне, что я должна поблагодарить Теха, когда увижу его в следующий раз. — Я обязательно передам ему, — сказал Хантер, прижимаясь носом к её носу. Он прижался своим лбом к её лбу, и Рена закрыла глаза, глубоко вдыхая и просто наслаждаясь ощущением клона рядом с собой. — Это был Таркин, — тихо сказала она. — Они нашли джедая, и её исключили из Ордена… Но она была не той преступницей. Это был другой джедай, Баррисс Оффи… Мы все были обмануты. — Но есть что-то ещё, верно? — Всегда такой проницательный, — она глубоко, прерывисто вздохнула. — Они просили командира Тано вернуться в Орден, но она отказалась. — И почему же тебя это так беспокоит? — Хантер, — женщина отстранилась, чтобы посмотреть клону прямо в лицо. — Если бы тебе дали выбор покинуть ВАР, ты бы им воспользовался? Хантеп вздрогнул, на его лице отразилось замешательство, когда он увидел серьёзность на лице Рены. — Я… я не знаю, Щёлк. Война — это всё, что я знал. Всё, для чего меня растили. Что бы я вообще делал? Рена развела руками. — Всё, что угодно! Всё, что делает тебя счастливым, даже если ты не знаешь, у тебя, по крайней мере, была бы свобода узнать. Вы все узнали бы, — её голос повысился на несколько октав, и она почувствовала, как сжалось горло при мысли о будущем с партией, с Хантером… Где они могли бы начать всё сначала, без секретов. — О чём ты говоришь, Щелчок? — Если джедаи могут ошибаться, что ещё не так в галактике? Эта война… За что мы вообще сражаемся? За Республику, погрязшей в коррупция и бумажной волоките? За Орден, настолько ослеплённого догмами, что они вытесняют своих же? Что останется, когда пыль осядет, Хантер? Если ты не знаешь, может наступить время, когда понадобится ответ на этот вопрос. Рена тяжело опустилась на кремовый диван в центре гостиной и невидящим взглядом уставилась в окно. Над планетой разгорался рассвет, и золотые лучи отбрасывали тени, которые придавали лицу Хантера резкий рельеф, когда он сел рядом с ней. Она всё ещё чувствовала замешательство сержанта, но его руки были нежными, когда он повернул её лицо к своему. — Я… Я не уверен ни в чём за пределами армии, Щёлк, но что я точно знаю, так это то, что ты поведёшь нас до конца, чего бы это ни стоило. Ты всегда так делала, — его брови нахмурились, когда он взглянул ей в лицо. — Есть… что-то ещё? Слова были прямо там, на кончике языка, и Рене отчаянно хотелось высказать их открыто, но тихий голос внутри неё прошептал: «Не здесь. Пока нет». Вздохнув, она положила комлинк на стол перед собой и устроила голову на изгибе шеи Хантера. Он обнял её и притянул к себе, так что она скользнула к нему на колени и устроилась у него на груди. Это был тихий момент, один из последних, которые, как она знала, они оба будут испытывать долгое время, и Рена эгоистично позволила мыслям о своём прошлом умереть, пока сердце сержанта отбивало ровный ритм в такт её собственному. «Будет время. Позже». — Нет. Совсем ничего.