Госпиталь для ветеранов имени Сибил Бренсон-Кроули

Две недели назад Когда Ричард Эллис вернулся из своего второго рейса в качестве шофёра Лондонского союза ветеранов, ему предложили два варианта: переехать в Кардифф на ближайшие полгода, чтобы работать там в распоряжении местного отделения союза, или остаться в Лондоне, но перейти на короткие рейсы дальнего следования. «Будете мотаться дневными рейсами в Манчестер, Ньюкасл, Лидс, Йорк, Шеффилд и прочие отдалённые города». Перспектива сидеть на одном месте его не прельщала, так что выбрал он быстро. За первые три недели ему дали всего восемь дневных рейсов, так что работа его не обременяла, что скорее радовало. Когда пришло время очередного рейса, секретарь, которая распределяла грузы, почему-то вздохнула. — Постарайтесь вытерпеть местных управленцев, — с сочувствием посоветовала она. — После того как их госпиталь прогремел на всю страну, они носы задрали. То это им не нравится, то это не привезли. Помалкивайте и кивайте, быстрее отстанут. — Хорошо, мисс, — улыбнулся Ричард. Он обычно неплохо сходился с людьми, так что такое напутствие его только раззадорило. Здание, в котором расположился госпиталь, выглядело величественно уже издалека. Ричард почитал о госпитале, о местных лордах, о женщине, в честь которой госпиталь был назван, и ему почти не терпелось узнать, что же такого таят эти стены, что сюда так неохотно отправляют водителей. У задней двери его встретил высоченный рыжий парень с хмурой физиономией. — Не подскажете, молодой человек, где я могу найти господина Барроу? Мне нужна его подпись на акте. — Он счас занят, — недружелюбно отозвался юноша. — Погодите с полчасика, пока его Моузли отпустит. — Прохладно тут. Могу я хотя бы внутри подождать? — В ответ ему кивнули. Ладно, интересное знакомство. Через пару минут и тройку тёплых улыбок санитарам и медсёстрам Ричард знал, где искать этого таинственного мистера Барроу. Кто-то из девушек тоже сказал, что он сейчас занят и, скорее всего, не выйдет, но Ричард решил попытать счастья. Найдя нужную дверь, он громко постучал и вошёл. — Простите! Я ищу мистера Барроу, вашего хозяйственника, не подскажете, где его найти? Внутри кружком сидело человек десять, мужчины и женщины. Немолодая дама нахмурилась, едва Ричард встретился с ней взглядом, девушки отвели взгляд, но один... Статный, красивый какой-то холодной красотой брюнет мазнул по вошедшему глазами цвета морозного неба, словно по стене, и Ричард почувствовал, как сердце ухнуло в пятки. В таких он обычно влюблялся с размахом, с первого же слова. Лысеющий тип, сидевший спиной к двери, вскочил и принялся прогонять гостя. — Я всего на пять минут, — попытался удержаться в комнате Ричард, не отрывая глаз от брюнета. Но его выставили. Он сидел у двери и пытался сосредоточиться. Внутри сидел практически мужчина его мечты, из тех, мимо кого Эллис ходил с замиранием сердца ещё лет с четырнадцати, когда начал понимать, что девушки его не привлекают. Это не значит, что пора срочно в него влюбляться, в конце концов, на другой рейс сюда его могут и не назначить. «Вот выйдет, полюбуешься на него ещё раз, и хватит. Не стоит привязываться». Когда дверь открылась, Ричард развернулся лицом к ней, ожидая, когда выйдет этот красавец. Потом он пойдёт искать Барроу, но сейчас он решил позволить себе секундную слабость. Ходячее совершенство вышло из кабинета, вздохнуло, повернулось к нему и приятным баритоном заявило: — Я мистер Барроу. Чем могу помочь? Чёрт. На полсекунды Ричард растерялся, забыл, зачем вообще приехал, но, начав с извинения, постепенно очнулся. В голосе этого йоркширского чуда прозвучало обвинение — «на полчаса раньше» — а Ричард, чуть не ляпнув «Как я могу исправить свою ошибку?», принял правила игры и подпустил в голос вины. Барроу сунул ему пропуск в столовую, на котором острым росчерком стояла его подпись. «Надеюсь, на кухне их не отбирают», — Ричард твёрдо решил оставить себе напоминание о Барроу. Он заметил тяжёлый выдох, с которым брюнет забрался в кузов машины, а приглядевшись, и белую перчатку на левой руке. Любопытство разгоралось всё сильнее, Ричарду не терпелось узнать хоть что-то о прекрасном заместителе, который хмуро осматривал содержимое машины и ставил отметки в списке. Когда Барроу спрыгнул, Ричард, едва удержавшийся от того, чтобы подать руку, не смог удержаться от другого. — Вы простите, пожалуйста, за бестактность, но что Вы делали там, в этом кабинете, куда я зашёл? — Это была группа поддержки. Я вдовец, — сердце ёкнуло. «Так вот откуда этот холод в глазах». — Ох, мне так жаль, простите, пожалуйста, ещё раз, — язык замолол без ведома Ричарда, он вдруг осознал, что не может замолчать. — Примите мои соболезнования. Что случилось с вашей супругой? — Мой супруг — Барроу сделал ударение на слове «супруг» и поднял озлобленный взгляд, — застрелился. Ещё вопросы есть? Когда-нибудь за свой длинный язык он пострадает, и пострадает серьёзно. Он увидел, как задел этого Барроу, понял, как его разозлил и потерял пару очков в его глазах. Но ничего из этого не могло затмить одной великолепной детали, которая звенела в ушах и наполняла лёгкостью. «Ричард Эллис, у меня для тебя две новости. Первая — ты, кажется, опять влюбился. Вторая — наконец-то не в натурала». Он помог парням освободить машину, аккуратно болтая с ними обо всём, ни о чём и самую малость об этом Барроу. Джимми, невысокий блондин, оказался бесполезен: он работал тут всего-то второй день. А вот рыжий, который поначалу показался Эллису не слишком приветливым, видимо, оценил желание Ричарда помочь и разболтался. Да, Барроу работает тут заместителем, отвечает... да за всё подряд отвечает. Что бы ни происходило в госпитале, всегда можно прийти к Барроу, и он разберётся. Три года назад его муж (законный!) застрелился из табельного оружия. Супруг был военным, комиссовали из-за взрыва на одной из операций, где он ослеп. Женаты были лет пять, свадьбу сыграли сразу после ''списания''. Купили дом в деревне рядом, сейчас там Барроу один и живёт. На вопрос о перчатке Альфред отвечать не стал. «Не лезьте, сэр, пожалуйста. Ему и так тяжко». Расспросы на этом Ричард свернул, но мысли раз за разом возвращались к этим холодным голубым глазам и длинным пальцам. Ох, как красиво, наверное, они обхватывают сигарету, подносят её к тонким губам, как из этого изумительного рта выплывают клубы дыма... Ричарду даже захотелось затянуться самому, хотя он никогда не курил. Когда спустя неделю во вторник в центре снова распределяли рейсы, Ричард решился. — Мисс, — улыбнулся он своей лучшей улыбкой, — а нет ли рейса в госпиталь Бренсон-Кроули? — Есть. Хотите взяться? — Да, пожалуй, — Ричард изо всех сил старался не запрыгать от радости. — Чего так? Неужели местный зам не спустил на Вас всех собак? — подняла нарисованные брови секретарша. — Знаете, обошлось. Но дело не в этом. В Йорк переехали мои родители, и раз уж я всё равно буду там, хотел бы заскочить к ним. Других рейсов на эту неделю у меня всё равно не запланировано. — Ладно, как хотите, забирайте. Мне же спокойнее. Только будьте готовы, что в этот раз он всё-таки на вас наорёт. Они всё клянчат белую краску для ремонта, но где же мы её возьмём? Ричард козырнул, принял опись и почти убежал вниз. Насчёт краски ему в голову пришла одна мыслишка, да и не только насчёт неё. *** Уже после паба, шагая в сторону госпиталя, Ричард чуть не пританцовывал. Надменный красавец брюнет пробрался под самую его кожу и устроился на груди, с вызовом глядя в душу. А уж улыбка, боже, улыбка! Ричард чувствовал себя влюблённым придурком, каким не был лет с двадцати пяти. И вот, больше десяти лет спустя, здравствуйте! Холод, которым веяло от этого Томаса — Ричард покатал на языке имя, посмаковал: насколько же оно шло владельцу! — оказался холодом брони, и все уважительные фразы, которые он сегодня в адрес Барроу услышал, это только подтверждали. На то, что Барроу откроется сразу, Ричард и не надеялся: спустя три года после смерти супруга всё ещё ходит к терапевту — явно не из тех, кто быстро загорается и остывает. Но за один день Ричард получил куда больше, чем надеялся выудить за весь свой мини-отпуск. Это сегодняшнее не-свидание он собирался объявить лучшим в жизни, несмотря на то, что его визави временами снова прятался в свою куколку и покрывался колючей щетиной. Он был так доволен вечером, что напевал всю дорогу до родителей. Те с радостью встретили его и, разумеется, заметили его состояние. — Ричард, милый, ты будто бы светишься, — засмеялась мама. — Так и есть. Кажется, мам, я влюбился. — Да ты что! И кто же на этот раз? — Всё ещё мужчина, не надейся, — этот разговор у них случился очень давно, и с тех пор мама смогла принять то, что женщину её сын в дом не приведёт. Первые несколько лет, правда, она ещё надеялась, что он «передумает», и с надеждой спрашивала всякий раз: «В девушку?» — Долго ты мне ещё припоминать будешь? — в шутку она хлопнула полотенцем по его спине. — Кто он? — Заместитель в госпитале Бренсон-Кроули. — О. Хорошее место. Хороший человек? — Очень, мама. Очень хороший. Только несчастный. Они проговорили допоздна, Ричард рассказал всё, что ему удалось узнать о Барроу, от него самого или людей вокруг. Мама сочувственно охала, когда сын пересказывал ей все злоключения, и под конец заявила, что если у них с Барроу что-то выгорит, то она будет только рада, ведь сын осядет поближе к ней. Весь четверг Ричард витал в облаках и слонялся по дому. Под вечер мать не выдержала. — Съезди к своему Барроу завтра, — Ричард виновато заулыбался. Его раскусили. — Заодно узнаешь, скучал ли он по тебе. — Каким образом? — А посмотри, как он тебе улыбаться будет. Как в первый приезд или как во второй, — хитро прищурилась женщина. Утром в пятницу Барроу не улыбался Ричарду ни как в первый раз, ни как во второй. Лицо побледнело, глаза ввалились, мешки под ними выглядели почти чёрными. «Боже, за двое суток!» — сердце сжалось, когда Ричард вошёл в кабинет и услышал слабый голос. Он протянул руку, чтобы помочь Томасу встать, но тот даже не заметил. «Следи в оба!» — почему-то прозвучало в голове, и через две секунды Ричард готов был молиться на этот голос. Томас издал короткий стон и начал заваливаться на бок. — Томас! — Ричард подхватил его под руки и не дал упасть на стол. Осторожно опустил на пол, ослабил галстук и подсунул под голову собственный шарф. — Томас, ты меня слышишь? Что с тобой? Он вылетел из кабинета и с криком «Врача мистеру Барроу!» помчался по коридору. Когда из крайней комнаты вышла женщина, знакомая на вид — миссис... Хьюз? Хьюз! — Ричард бросился к ней. — Миссис Хьюз, прошу Вас, мистеру Барроу срочно нужен врач! Упал в обморок, жар! — увидев, как деловито она кивнула, Ричард рванул обратно. Вокруг Томаса уже суетились две медсестры. Одна из них, блондинка, Анна, встретилась Ричарду позавчера и потому кивнула как знакомому. — Жар, температура не меньше сорока. Гланды увеличены, лимфоузлы у гортани прощупываются, — деловито проговаривала она. — Филис, каталку, живо. Когда в комнату влетел приземистый врач, Анна быстро повторила всё, что только что назвала. Врач едва успел осмотреть глотку, как в коридоре уже загрохотала каталка. Ричард помог погрузить Томаса и пошёл рядом. — Что случилось? — обеспокоенно спросил он. — Мне надо сделать пару коротких тестов, но подозреваю тяжёлый случай острого тонзиллита. Ангина, проще говоря. — Но разве от ангины... — От ангины, молодой человек, умирают, если не лечить вовремя, — отмахнулся врач. — А Вы, собственно, кто мистеру Барроу? — Друг, — соврал Ричард не моргнув глазом. Впрочем, он очень хотел верить, что не соврал. — Я его знаю, доктор Спратт, — вступилась вдруг Анна. — Хорошо. А теперь, многоуважаемый друг, позвольте нам разобраться с нашим коллегой. Томаса ввезли в реанимационную палату. Два часа после этого Ричард маялся рядом. Пару раз выбегала Анна, аккуратно сжимала его плечо и рассказывала, что происходит. У Томаса действительно ангина, и он, ожидаемо для всех, пытался её просто перетерпеть. «У него, наверное, дома и лекарств-то нет, а здесь никого не захотел беспокоить». — А что там всё ещё делает врач? — Доктор Спратт уже ушёл, через другую дверь. Сейчас с ним возимся мы. Где-то через полчаса, как закончится капельница, увезём его в палату, там сможете сидеть рядом с ним. — Спасибо, Анна, Вы просто чудо. — Я замужем, — рассмеялась она, — а Вы здесь, кажется, ради другого. Он со смехом опустил голову. Когда Анна ушла, позвонил домой и рассказал, что случилось. — Домой тебя сегодня не ждать? — с пониманием вздохнула мама. — Если он не придёт в себя — не ждать. — Принято, — ответ звучал очень деловито, — буду ждать новостей. Через полчаса Томаса вывезли из реанимации. Глаза ввалились ещё сильнее, но хоть кожа перестала выглядеть синюшной. Ричард беспокойно следил за его лицом всё то время, пока шагал рядом с каталкой. — У него могут быть галлюцинации, — тихо инструктировала Анна, — потому что жар может вернуться. Мы сбили температуру, дали противовоспалительное, но... В общем, если ему станет очевидно хуже, звоните, — она протянула листочек с номером, — или жмите на красную кнопку, но по ней может прибежать кто угодно, а по телефону — только я и миссис Хьюз. Галлюцинации не самое страшное, если его не понесёт вставать с кровати или ещё как-то чудить. Он, конечно, не склонен, но мало ли, с учётом его истории. — Какой истории? — зацепился Ричард. Он готов был впитывать любую информацию о Томасе, даже самую незначительную. — После смерти супруга Томас полгода беспробудно пил, и дома, и на работе, — после короткой заминки выпалила Анна, будто боясь передумать. — Приходил в госпиталь нетрезвым, уходил в стельку пьяным. Его дважды чуть не уволили, в конце концов с трудом добились того, что на работе он не пьёт. Но стоит ему уйти в отпуск, как он срывается. — Много проблем с соседями? — понимающе кивнул Ричард, но ответ его удивил. — Нисколько. Алкоголь его вгоняет в какую-то прострацию, он просто сидит и методично напивается, пока не вырубится, — Анна нервно перебирала пальцами костюм, и Ричард ещё раз убедился, что Томас далеко не так одинок, как хочет казаться. — Не дебоширит, не ругается ни с кем, его в деревне ни разу не видели пьяным за пределами его собственного дома, не слышали ругани, песен или чего там ещё ожидают от пьянчуг. Он не делает ровным счётом ничего, кроме как поглощает спиртное до отключки. Простите, — она бросила взгляд на телефон, — мне пора бежать. Если получится, приду вечером. — А Вы та ещё загадка, Томас Барроу, — хмыкнул Ричард, когда они остались вдвоём. Хуже Томасу не стало. Он не начал разговаривать, его лоб не стал горячее — Ричард время от времени проверял. Уговаривал себя, что просто заботится о больном, но на самом деле трепетал от восторга из-за возможности коснуться тёплого лба. Он бы не посмел этого делать, будь Томас в сознании, но сейчас Ричард весьма низко пользовался ситуацией. Когда-нибудь он сознается. Потом. В обед в палату постучали. За дверью стояла Дейзи с перевозным столиком. — Миссис Патмор передавала Вам вот это, — девушка быстро вкатилась в палату, выставила на тумбочку три контейнера, бумажный пакет и большой термос, — напишите Анне, как закончите с посудой, я приду и заберу. — Спасибо, дорогая Дейзи, но я не голоден. — Да знаю, — она вздохнула с пониманием, которое Ричарду не понравилось. Он вдруг вспомнил, что в день знакомства с Барроу видел её на группе поддержки тоже. Значит..? — Сидите тут, о еде даже не помните, да? Не надо, поешьте: если ему плохо станет, Вам силы нужны будут, чтобы его обратно на каталку перекладывать. Не Анна же будет этим заниматься, правда? Уходя, девушка оглянулась. — Хорошо, что Вы приехали. В его кабинет без разрешения никто не заглядывает, сколько бы он там лежал, если бы не Вы? И ушла, мягко прикрыв за собой дверь. «Рад был помочь», — мысленно ответил ей Ричард и снова сел к кровати. Томас зашевелился только один раз и что-то промычал, но на вопросы ответить не смог, быстро выключился. «Спи», — шепнул Ричард и легко провёл ладонью по волосам. Тёмные локоны, наконец-то разлохмаченные вместо прилизанного порядка, к которому Ричард за две встречи умудрился привыкнуть, были удивительно мягкими на ощупь. А Ричард-то ожидал таких же жёстких и упрямых прядей, как их обладатель. Посуду он унёс сам. Миссис Патмор, едва завидев его, тут же подскочила и чуть не вырвала поднос. — Как он там? — Спит, — мягко улыбнулся Ричард — Бездельник, — тут же заявила она, пряча лицо, — и дурак. Нет бы вчера ещё к доктору зайти, а? — Согласен. Миссис Патмор, я могу попросить у Вас куриного бульона к вечеру? Если вдруг больной придёт в себя ночью, пусть у него будет что-то, кроме воды. — Будет ему бульон. Идите, Дейзи после ужина принесёт. Едва он вошёл в палату, как Томас снова зашевелился. Будто бы попытался куда-то дотянуться, но сил не хватило, рука беспомощно рухнула на одеяло. — Что такое, Томас? — Ричард коснулся его щеки и мягко огладил скулу. — Ты меня слышишь? — Воды, — был тихий ответ, и Ричард выдохнул с облегчением. Соображает. Это хорошо. — Сейчас, сейчас, — он дотянулся до тумбочки, взял стакан и поднёс трубочку к самым губам, чуть приподнимая голову Томаса. — Осторожно, по чуть-чуть. Закончив с водой, Томас попытался открыть глаза, которые тут же заслезились. Ричард дотянулся до полотенца и принялся осторожно утирать влагу. — Не надо, не напрягайся так. — Спасибо, — прошелестел Томас, и Эллис расплылся в улыбке. — Рад, что тебе лучше. Томас закрыл глаза и моментально уснул, а Ричард ещё долго не мог сдвинуться с места. Сидел на краю кровати, мягко касался выбритых (и когда умудрился? Утром? С температурой? Идиот) щёк и думал, что позволил себе обратиться к Томасу на «ты». «Будем надеяться, он не вспомнит».