Султан Кеманкеш

      Прошло три месяца. За это время могло много чего измениться. Кёсем так и не сказала Кеманкешу про свою беременность. Просто не хотела и не задумывалась о том, как теперь скажет спустя такое время. Живот она затягивала тугим корсетом, а во время проведенных ночей и близости с Мустафой, втягивала его. Конечно это не нравилось ни Мелек, ни Эмине, ни Хаджи, которые знали про беременность Госпожи. Так та еще и не соблюдала режима и много нервничала, хотя никому об этом не говорила и не показывала. А переживала Махпейкер из-за Бахти. С ним она не виделась, но он присылал ей письма о любви. Они не были подписаны от кого, но она все прекрасно понимала. Вместо того, чтобы сжигать их, она прятала по шкатулкам, чтобы никто не нашел, так как никто и не лазает в ее личные вещи. В душе таился страх, что при встрече, когда они останутся наедине, он сделает с ней все, что захочет. Хотя верила в то, что он не сможет причинить ей боли, лишь по той простой причине, что любит. Вся эта ситуация сильно мучила Султаншу и не давала ей спокойно жить.       У Бахти с Нурай было все сложно. Она месяц отсидела в темнице, хотя мужчина и не знал в чем причина, она не говорила, а Кёсем уехала тогда из дворца в спешке и даже не попрощалась вместе с его дочерью. Он любил Султаншу и уважал ее, поэтому сделал так, как она приказала страже, не выпускал свою жену из темницы. Когда маленькие Шехзаде спрашивали в чем причина, то Бахти коротко и ясно отвечал, что она заслужила и знает, что натворила.       Атике и Силахтар жили спокойно и уравновешенно, лучше всех остальных пар Топ-Капы и Династии. Девушка была каждую ночь в объятиях и крепких руках любимого мужа. Сам Паша стал меньше работать, попросив Султана некоторые обязанности переместить на плечи Второго Визиря. Атике и Силахтар воспитывали сына и иногда, раз в две недели, девушка наведывалась в Топ-Капы, чтобы навестить мать, а женщина побыла с внуком.       У Валиде Султан были другие обстоятельства. Она все эти три месяца сидела наказанная и запертая в своих покоях, как того приказал Кеманкеш. Она была зла на невестку, из-за которой ей и пришлось сидеть со связанными руками и ногами в покоях. В то время, пока она сидела у нее созрело очень много планов по-поводу того, что можно сделать. Она все продумывала до мелочи и советовалась с каждой, которая была ей верна. Поэтому Валиде без дела не сидела.       Как только Кеманкеш встал на ноги после отравления, серьезно занялся политическими делами. За три месяца казна наполнилась, как будто за три года. При том, что не было никаких взяток и лишних налогов. Падишах просто правильно составлял расходы и финансы, не надеясь на казначеев. Так же утихомирил все бунты в отдаленных провинциях Империи. Народ был доволен, Совет Дивана тоже. Конечно же Кеманкешу было бы не справиться без мудрых советов своей жены. Она грамотно мыслила и имела огромный ум в политике. За помощь, Мустафа был отдельно благодарен.       Настал новый день. Сегодня Кеманкеш был свободен, поэтому предложил Кесем и Эмине посоревноваться на мечах и стрельбе из лука, как того они хотели ещё давно. При этом пригласил свою Валиде, чтобы она хоть немного подышала воздухом, потому что сидя в покоях столько дней, можно одуреть. Естественно Кёсем идея с "поединком" не очень нравилась, так как она была беременна и все же немного, но заботилась о том, чтобы сохранить свою беременность и родить ребенка, так как это может быть последний шанс для нее. Эмине эта идея очень даже понравилась, но она волновалась за свою приемную мачеху. Ведь случись что, одно неловкое движение и начнется кровотечение, не дай Аллах.       Но не смотря на все уговоры верного евнуха и девочки, Кёсем переоделась в свободного кроя платье и подвязала его ремнем. Оделась так, чтобы было удобно сражаться на мечах. Естественно женщина была в этом не такой уж и профессионал, но когда-то увлекалась этим. Эмина же наоборот всегда играла только с мальчишками, поэтому хорошо сражалась на мечах, как ее учил отец и не плохо стреляла из лука.       Раны на руках девушки затянулись и образовались в белесые шрамы. Теперь она носила всю одежду только с длинными рукавами, чтобы их не было видно. Об этой ситуации, кроме Кёсем и Хаджи, никто больше не знал и не слышал. Сама девочка не хотела об этом говорить.       Отношения Кёсем и Мелек были хорошие и на высшем уровне дружеские. Они разговаривали на разные темы, Махпейкер рассказывала о своем прошлом: как проделывала путь к власти и побеждала своих врагов, что чувствовала. И естественно про свою юность и детство, которых она так рано лишилась. Про прошедшие годы в Кефалонии и гареме покойного Султана Ахмеда. Ее рассказы с интересом слушали Эмине и Мелек, а Хаджи просто сидел рядом и рассказывал про то, как попал в гарем, о том, как жил в Египте до того, как приехать сюда. Но как только Кёсем затрагивала темы про детей, сразу же видела, как сестра Султана начинала грустить и старалась переводить тему, на какую-нибудь другую.       Про себя Мелек ничего не рассказывала, кроме своего детства, которое прошло не такт гладко, как хотелось бы. Про свою жизнь, после 16 лет, она не говорила и слова. Ее историю знал лишь Кеманкеш, которому она доверила все. А Кёсем и не допрашивала ее. Захочет – расскажет, решила для себя она.       Все собрались в Дворцовой саду Топ-Капы. Мелек и Валиде Султан сели на подушки, а Кёсем и Эмине встали и стояли рядом с шатром. Кеманкеш был с бастанжи и проверял мечи, чтобы те были не сильно заточены, стрелы и как натянута тетива лука. Махпейкер смотрела на мужа, но при этом думала совсем о другом.       – Кёсем, тебе не кажется, ты поправилась... – заметила Валиде Султан и обратилась к невестке. Женщина обернулась и посмотрев на ненавистную свекровь, закатила глаза, что не ушло от ее взора.       – Не ваше дело, поправилась я или нет. – грубо ответила она и отвернулась обратно, посмотрев на щенка, который кружился у ее ног.       – Ох, Кёсем, так растолстеешь и перестанешь нравиться Кеманкешу. Он возьмет и полюбит другую, а ты страдать будешь. – не унималась мать Султана. Махпейкер сжала руки в кулаки, чтобы не взорваться на месте и глубоко вздохнула. Повернулась с Калтрине.       – Госпожа, мне кажется Вам нету дела до того, любит меня Кеманкеш или нет? Будет ли он принимать других или нет? Вы ведь хотите уничтожить меня, поэтому должно быть все равно на то, что там у меня с Повелителем. – холодным тоном говорила она, с нотками сарказма. Эмине стояла рядом и восхищалась Кёсем Султан. Мелек же просто сидела недалеко от своей Валиде. Да, она не любила ее и никогда не полюбит, поэтому всегда будет на стороне Мапейкер. К ним подошел Кеманкеш с мечами. Вручил один жене, а второй племяннице.       – Кёсем, это не женское дело, на мечах сражаться! Отложи эту идею. – сказала Катрина и сама не поняла откуда у нее столько заботы к этой ненавистной невестки.       – Сама решу, что мне делать. Захочу в военный поход поеду, кто мне помешает? Меня не остановить, если я чего-то хочу. – ответила она, тем самым грубя своей свекрови. Это не ушло от Мустафы, но ему было все равно на то, что его жена говорила матери. Правительница подняла меч и пошла на поляку для боя.       – Ты готова, Кёсем? Давай я сначала с Эмине? – спросил Кеманкеш и посмотрел на племянницу. Правительница не стала протестовать. Она отошла, но только подальше от шатра, чтобы не слушать назойливые вопросы от Валиде.       Эмине взяла меч. Этот меч был настоящий, как у всех янычар, только не сильно заточен. В руках девушки он был словно пушинка. Она его подняла так же легко, как это делает Кеманкеш. Она начали свой поединок. Эмине ловко уворачивалась от меча своего дяди и давала ему отпор.       – А, ранила... – подыграл Кеманкеш и упал на землю. Девушка подошла к нему и воткнула меч в землю, недалеко от его головы.       – Вы притворяетесь, Повелитель. Сильнее Вас никого нет. – она улыбнулась и подала ему руку. Тот встал. Никогда он время так не проводил. Он лишь тренировал мальчишек из янычарского корпуса возраста Эмине, но играть и драться с ними на мечах никогда. Это неприемлемо. Учитель не может устраивать поединок со своим учеником. Мустафа был рад, что проводит время с людьми, которые ему дороги.       – Ты отлично сражаешься. Правда. Может ты меня и не побежишь, но какого-нибудь мальчишку из корпуса точно. Бахти наверное тоже искусный боец. Помню в детстве мы много дрались, приходили с синяками домой. – он улыбнулся, похлопав ее по плечу. За этим со стороны наблюдала Махпейкер. Ей так нравилось, как ее муж общается с детьми. Очень надеялась, что родиться сын и когда тот подрастет, она так же будет наблюдать за тем, как Кеманкеш учит его военному делу.       Настала очередь Кёсем. Она уже хотела отказаться от этой идеи, ведь последний опыт был еще в пятнадцать лет в Кефолонии. Она тогда боролась с отцом и тот естественно поддавался. Султанша взяла меч и встала напротив Падишаха. Женщина вздохнула, собираясь с мыслями.       Она резко замахнулась, что Кеманкеш еле успел дать отпор. Кёсем стоило только вспомнить письма, которые ей писал Бахти и насколько зла она тогда была. Она нападала на Султана уже без жалости. Представила перед собой Бахти вместо мужа. Ведь они были похожи.       Кёсем резко отвернулась и тут же почувствовала удар недалеко от лопатки. Кеманкеш не успел среагировать и остановить меч. От испуга он тут же выронил меч. Женщина покачнулась.       – Кёсем! – крикнул Кеманкеш. Она упала к нему в объятия, чувствуя головокружение. Мужчина аккуратно повернул так, чтобы было видно. На спине, чуть ниже плеча, рядом с правой лопаткой был глубокий порез сантиметров десять, оставшийся от тупого лезвия. – Кёсем, я не хотел! Кёсем... – начал сильно переживать.       – Успокойся. Все нормально. Я просто не ожидала. – не без его помощи встала на ноги. К ней тут же подбежали обеспокоенные Хаджи, Эмине и Мелек. Калтрина все видела и сидела спокойно, как будто так и должно быть.       – Султанша, как Вы? Что случилось? – спросил встревоженный евнух. – О, Аллах! Султанша! – увидел порез на спине. Кёсем зажмурила глаза и отперлась на руку евнуха.        – Хаджи, проводи меня до покоев... И рану помоги обработать. Кеманкеш, ты не переживай, бывает. Я к тебе чуть позже приду. Ты пока будь тут. – тихо говорила она. Евнух приобнял ее за талию и повел к дворцу, бубня себе под нос: «Я ведь говорил, что ни к чему хорошему это не приведет!». Кёсем на его слова закатывала глаза.       Евнух довел свою Госпожу до спальни и усадил на кровать. Быстро достал бинты, мази, спирт. Кёсем немного расстегнула платье и спустила его с плеч. Повернулась так, чтобы Хаджи мой посмотреть. Он аккуратно взял намеченную в спирту и стал обрабатывать, дуя. Султанша зашипела от боли, распространившийся на все плечо. Рана сильно щипала.        Евнух наложил мазь, перебинтовал в несколько слоев, пропустив бинт через грудь и подмышку противоположной ранению руки. Крепко затянул. Кёсем одарила его благодарным взглядом и дотронулась ладонью до бинта.       – Султанша, я ведь просил Вас... Подумайте Вы от ребенке. – умолял Хаджи, сев рядом с ней.       – Принеси мне платье. Я переоденусь. И позави повитуху. Живот тянет... – он испуганно посмотрел на нее. Евнух любил драматизировать и преувеличивать, но сейчас очень сильно переживал за состояние своей Госпожи. Хотя так было всегда.       Он исполнил ее приказ и пока та переодевалась, побежал за повитухой.       Пожилая женщина покачала головой. Махпейкер посмотрела на нее и свела ноги, после осмотра.       – Султанша, Вы уже на четвертом месяце, Вам категорически нельзя физические нагрузки. Это еще ладно, а посмотрите на свой живот... – тяжело вздыхая говорила Хатун.       – А что с ним не так? – спросила Кёсем, посмотрят на плотно затянутый корсет.       – Его нету! В это время у Вас уже должены быть видны округления, но нету ничего. Вы не питаетесь, как того положено, режима сна у Вас вообще нет! Посмотрите, Вы затянулись корсетом, а ребенок? Он деформироваться может! Либо Вы немедленно снимаете корсет и начинаете за собой следить, либо же ребенок умрет. – прямо сказала повитуха. Эмоции Кёсем сменяли одна за другой. От удивления до ужаса.       – Нет, мне нужен этот ребенок... – она встала и начала рашнуровывать корсет. Женщина помогла ей и спустив платье до бедер, уложила обратно. Начала ощупывать живот.       – Я просто не чувствую ничего. Если уже у малыша должно прощупываться тело, то у вас ничего. – Кёсем тяжело задышала. Она понимала, что натворила неисправимого и что, узнай Кеманкеш, он ее не простит.       – Прошу, помоги. Я не могу потерять его. Я сделаю все, что ты скажешь. – умоляюще посмотрела на повитуху. Та вздохнула.       – Вы должны много спать и отдыхать. Не меньше двух часов проводить на свежем воздухе. Принимать пищу четыре раза в день. Диету я вам сейчас выпишу. Каждый день вы будите есть почти одно и тоже, по другому никак. Съедать обязательно все. Пить витамины так, как я скажу. Ни нервничать, ни кричать, никаких физических нагрузок и стресса. А еще... В покои к Повелителю не ходить. Я имею ввиду никакой половой жизни. – пояснила Хатун. Все, что надо написала на листочке и дала нужные баночки с лекарвом. После чего удалилась, чтобы отдать распоряжение на кухню.       В покои вошел Хаджи, пока женщина натягивала на себя платье. Он подошел к ней и сел рядом. По выражению ее лица поняла, что все далеко не гладко.       – Что сказала повитуха? – аккуратно спросил.       – Я чуть не убила своего ребенка... – тихо и безъэмоуианально сказала она. Хаджи взял ее руки с свои и повернул корпус к себе.       – Я же просил, я же уговаривал, я умолял Вас не надевать корсет, я пытался же накормить Вас, отговаривал ходить к Повелителю! Я же просил подумать о ребенке, о последствиях. Что Вы сделали? Почему Вы меня не слушаете? – евнух говорил так, как будто ребенок уже умер. Он считал, что в этом есть и его вина. «Я должен был стоять до последнего, даже рискуя лишиться головы за назойливость» – думал тот.       – Хаджи, я виновата! Но я просто не знала, что делать! Теперь мой ребенок находиться в опасности... Кеманкеш будет держать обиду и разлюбит меня! Он будет с другими! – все беспокоилась об одном и том же. Нервная система евнуха уже не выдерживала. Он резко встал.       – Какая к черту любовь, Кёсем Султан? Подумайте же Вы уже о ребенке! Вы предпочтете убить его, но при этом проводить ночи с Повелителем?! Я еще раз скажу! Если он любит, то не изменит! А Вы поступаете очень глупо! Вы стали слишком слабой с этой любовью! Возьмитесь за ум и примите силу прежней Кёсем Султан, ни то мы проиграем! – не выдерживал евнух. Вот уже сколько месяцев она заботилась лишь о том, чтобы не потерять любовь, забыв о всех врагах и даже о собственном ребенке.       – Я устала быть сильной, Хаджи! – она встала с кровати. Началась перепался между слугой и Госпожей.       – Вы сейчас обязаны обрести прежнюю силу! Ни то умрет Ваш ребенок! И тогда, Султан Кеманкеш точно не простит Вам это! И Вы себе не простите! Сейчас же идите и снимайте свой корсет! – поднял голос. Кёсем встала, как вкопанная. Хаджи даже не жалел и не собирался просить прощения. Он делал лишь то, что должен – заботился о здоровье Госпожи и ее ребёнка.       Кеманкеш направлялся в покои своей Хасеки, как ему перегородила путь Мелек Султан. Он хотел пройти мимо, так как беспокоился о том, что нанес ей рану и шел проверить, как она.       – Повелитель, это срочно, прошу Вас! – начала умолять сестра Султана. Мустафа остановился и посмотрел на нее. – Брат, Кёсем Султан беременна! Она скрыкрывет это. Она узнала еще в тот день, когда тебя отравили. Тогда не сказала, потому что ты был в плохом состоянии, а после не знала, как сказать. – проговорила на одном дыхании. Повелитель переосмыслил ее слова и оттолкнув, еще быстрее направился в покои.       Кёсем уже переоделась в платье без корсета и почувствовала себя свободной. Она решила отвлечься и достав альбом, села порисовать. Евнух стоял не далеко, на случай, если что-то понадобится. В покои без предупреждения вошел Кеманкеш, резко распахнув двери.       – Выйди вон! – крикнул он Хаджи и евнух, посмотрев на Султаншу, вышел. Как только дверь закрылась, он зло посмотрел на Кёсем. Она сглоьнула и встала. – Зачем ты скрыла от меня моего же ребенка! Почему не сказала сразу?! – воскликнул он, подойдя ближе. Женщина задрожала от страха, что сейчас он может разгромить всю команда из-за своего гнева.       – К... Кеманкеш... Я успугалась. Прошу тебя, прости! – подошла к нему и взяла его за руку. Он тут же ее выдернул.       – Ты чуть не убила нашего ребенка! Ты думала лишь о том, чтобы я не был с другими! Неужели ты думаешь, что я реально такой?! Ты разочаровала меня, Кёсем. Теперь ты под охраной будешь находиться. И пока ее выносишь моего ребенка, свободно даже ступить не сможешь! И меня ты тоже не увидишь! – она отрицательно закачал головой. А в его жилах был такой гнев, что казалось он готов был снести Топ-Капы. По щекам Махпейкер скатились слезы.       – Ты не сделаешь этого, Кеманкеш! Ты не можешь так со мной обойтись! – плача, начала успокаивать себя тем, что из-за любви он так не поступит.       – Уже потупил! – он развенулся и вышел, кромки хлопнув дверью. Кёсем упала на пол и зарыдала.       – Кеманкеш, нет! Пожалуйста, не надо! – кричала ему в след, но тот уже не услышал. Она стукнула кулаками по полу, громко закричав. Тут же забежал евнух, который поднял ее с пола и усадил на кровать. – Он рассержен на меня... Он больше не любит! – она уткнулась в подушку и громко зарыдала.       В покои Валиде Султан вошла ее верная служанка. Поклонилась. Калтрина вопросительно на нее посмотрела.       – Ну что? Ты узнала что-нибудь? – спросила она.       – Султанша, Повелитель разгневанно шел в покои Кёсем Султан. Там кричал, а потом приказал стражу везде ее сопровождать. – объяснилась Рана Хатун.       – Я то думала, что он будет перед ней на коленях извиняться... А он наорал... – задумчиво произнесла она. – Причина?       – Я слышала лишь то, что Кёсем Султан что-то скрыла от Падишаха. Он сказал, что она больше не увидит его и ушел. Все, что мне сказала стража. – проговорила девушка. Калтрина злорадно улыбнулась.       – Интересно, что можно такого скрыть, что Кеманкеш так сразу отказался от нее? Нам даже делать ничего не пришлось... Отлично. Тогда пришли ему какую-нибудь красивую девушку. Он сейчас в гневе, по любому не сможет сдержаться. А Кёсем, чтобы та не мешала, если узнает, позови ко мне.       – Кёсем Султан и так помешать не сможет, вокруг нее стража, а к Повелителю ходить ей запрещено. – Хатун поклонилась и ушла, сказав на последок лишь это.        Настал вечер. Хатун со светлыми волосами, зелеными глазами и достаточно высокого для того времени роста шла по Золотому пути. Она была счастлива, что первая из наложниц сможет побывать у нынешнего Султана.       Дойдя до Султанский покоев, она постучала. Но ответа не было слышно. Тогда ее просто выпустили. В комнате Падишаха не оказалось, она прошла на балкон. Тот стоял оперевшись рука на перила. Девушка тихо прокралась к нему и обняла сзади.       В это же время Кёсем вышла на балкон, чтобы хоть немного подышать после продолжительной истерики. Но как только посмотрела вниз, увидела Кеманкеша, а через минуты три к нему вышла девушка и обняла. Дыхание женщины утяжелилось. Она оторвалась от перил и с головокружением дошла до двери покоев. Тут же упала на колени.       – Госпожа! Вам плохо? – к ней подошла Эмине, узнавшая про все это только недавно. Кёсем лишь вцепилась руками в свои одежды и заплакала. А точнее сказать, зарыдала.       – Он... Он с наложницей... – все, что смогла выговорить она. Эмине подошла к перилам и увидела, как дядю обнимает какая-то девушка. Она приложила руку к губам. Тут же вернулась к Махпейкер.       – Госпожа, пойдемте отсюда. Давайте. Позаботьтесь о ребенке. – помогла встать с пола и провела на тахту. Закрыла балкон и села рядом. В это время в покои постучали. Кёсем не хотела никого принимать, сейчас была не в состоянии. Не успела ответить, как в покои вошел Валиде Султан.       – Мне тебя жаль, Махпейкер. Мне даже делать ничего не пришлось, а Повелитель уже с другой девушкой. Даже года не прошло. Что ты такого натворила? – спросила она и подошла ближе. Кёсем вздохнула. Ей хотелось сейчас встать и разодрать эту Калтрину в клочья. Женщина ничего не ответила, лишь молчала.       – Может уже уйдете? Я сегодня видеть никого не хочу, а уж тем более Вас. – спустя минут пять поговорила Кёсем. Она попыталась встать, но слабость не давала этого сделать. Эмине помогла своей Госпоже.       – Как же славно смотреть на мучения своего врага. Кёсем, ты сгниешь в этом дворце. Вон та Хатун, которая сейчас с моим львом, молодая, красивая и здоровая. Она может родить множество детей. А ты нет. Тебя Падишах больше не то, что к себе не позовет, он на тебя не посмотрит. И свои последнии дни ты будешь доживать в Старом дворце.       – Вместе с Вами. Веселее будет. – буркнула Кёсем и отправилась на второй этаж вместе с племянницей своего мужа.       Кеманкеш сначала подумал, что это Кёсем пришла. Но через время почувствовал незнакомый аромат. Тут же отстранился. Хатун поклонилась. Девушка и впрямь была красива.       – Повелитель... – сказала она, как можно нежнее. Он подошел к ней совсем близко. Да, он был разгневан на Кёсем и даже очень. Но изменять ей в планы не входила. Он и сейчас понимал, что она страдает от того, что тот накричал и ушел. Падишах наклонился к уху девушки.       – Возвращайся в гарем. – проговорил он и тут же отошел. Девушка снова подошла к нему и хотела было поцеловать, как тот схватил ее за лицо, но не сильно, причинять боль точно не хотел. – Стража! Отправьте ее в Старый дворец! Сейчас же! – крикнул он. Девушку схватили двое стражников.       – Повелитель, в чем я провинилась? Меня всего лишь послали к вам, чтобы провести ночь! – он не стал слушать. Настолько устал за сегодня. Много обдумывал, что ничего не хотелось. Как только Хатун увели, он лег спать.       Прошло несколько дней. Кёсем все время находилась под стражей. Даже в сад выйти не могла без сопровождения. Ела, пила, принимала лекарства под наблюдением. Спала, а рядом с ней стоял евнух. За это время она ни разу не увидела Кеманкеша, от чего очень страдала и много плакала. Эмине не принимала, Мелек тоже. Даже своего щенка она видить не хотела. Настроения не было совсем.       Рана все время кровоточила и лопалась. Женщина не могла передать словами насколько ей было больно, как морально, так и физически. Она никогда не. Думала, что Кеманкеш так поступит с ней.       Падишах все это время был зол и в гневе. Сметал все на своем пути. О чувствах Кёсем даже не подумал, когда кричал. Думал лишь о том, что она могла привести их ребенка к гибели. Сегодня гнев спал. Он понял, что слишком переборщил. Но его тоже можно понять. Узнать, что жена беременна спустя три месяца, так еще и ребенок на грани жизни и смерти. Султан вышел из своиз покоев и направился в гарем.       Пока шел до покоев, думал, что скажет в качестве извинений. На душе было тяжело. Все сжималось внутри. Хотелось сейчас прижать возлюбленную к себе и сказать, что рядом и все будет хорошо. Вошел в спальню. Кёсем была одна. Она лежала на кровати, лицом к стене, поджав под себя ноги.       Мужчина подошел к ней и сел рядом. Она даже не обратила внимания. Он погладил ее по руке, она тут же убрала ее и уткнулась в подушку, снова заплакав.       – Уйди, я не хочу тебя видеть! Иди к своим наложницам! А я убью нашего ребенка и себя вместе в ним! – повернулась и начала бить его в неоределенные места, куда попадала. Он перехватил ее руки.       – Кёсем, прости. Я был в бешенстве. Пойми меня. Я узнал о том, что ты беременна, а потом сразу же о том, что ребенок может погибнуть и виной этому твоя халатность. – пытался объясниться. Она посмотрела ему в глаза и снова заплакала.       – Я не знаю, что я делала... Я боялась, что пока буду беременной ходить, ты будешь с другой! Я ревную тебя! Я не хочу тебя видеть с другими! Я боюсь! Кеманкеш, прости! Я сделаю все, что надо, но прости меня! – села на кровати и схватила его за руку.       – Кёсем, я никогда ни за что на свете не посмотрю на другую женщину. Никогда! Я люблю тебя одну! Мне важна ты не в постели! Ты мне важна, как человек. Как любовь, чтобы просто быть рядом. Мы справимся. Ребенок обязательно будет жить. Давай... Я простил тебя, теперь ты прости меня...       – Но я видела тебя с другой Хатун... Если ты переспал с ней, я этого не переживу... Я просто люблю... – она прильнула в его объятия. Прижалась к груди. Сейчас Кёсем почувствовала абсолютное спокойствие. Как будто не было обид и истерик. Она впервые за эти дни улыбнулась.       – Нет, я ее отправил из покоев. Я начала я подумал, что это ты, а потом почувствовал незнакомый аромат. Я тоже тебя очень люблю. Ложись. Мы отдохнем. – уложил ее на подушки и лег сам. Уткнулся в пушистые волосы, вдыхая их аромат. Она прижалась к нему всем телом, он положил свою руку ей на живот, аккуратно поглаживая. Улыбнувшись, женщина начала проваливаться в сон. Снова счастливая, понимая, что счастье – только рядом с ним, только, чувствуя его любовь, она может чувствовать себя полноценной и жизнерадостной.