Дикое сердце

      Вернон военные смотры не любил. Всё ещё не так мерзко, как балы, но тоже процедура не особо увлекательная. Погода с самого раннего утра стояла ясная. Зацвели деревья и первые травы — Роше с удивлением обнаружил, что тяжело стал переносить всё обилие поздневесенних ароматов. Может, сказывался возраст. Седина тронула уже не только виски бывшего командира «Синих полосок», но и щетину, которую Роше принимался скоблить ещё усерднее.       Он нервно трепал рукава мундира, крутил пуговицу. Нет, за годы вполне себе мирной службы при дворе молодой королевы Вернон не успел отрастить себе брюхо, он оставался почти таким же стройным и сухим как раньше. Но эти чёртовы мундиры вечно жали, казались неудобными. И вообще почти ничего не приносило успокоения. Он встал в жуткую рань, спину ломило, настроение было гадким.       Вернон оглядел рапорт, заботливо принесённый ему на стол, начал читать, поглядывая в сторонку. Ему послышалось, что ткань палатки зашуршала — кто-то был снаружи. Роше не успел и пискнуть, когда такие знакомые руки оплели его ласково, но властно.       — Скучал?       Это иорветово «скучал?» всегда звучало не как заботливое проявление интереса, а как допрос какой-то.       Иорвет пальцем поправил ненавистную чёрную повязку на глазу, стянул с узкой ладони перчатку. Дипломатическая миссия, с которой направили Иорвета в Дол Блаттану, подошла к концу. Миссия закончилась и все вздохнули с облегчением: Иорвета до сих пор не любили практически нигде, но убеждать он каким-то образом умел. Вернону иногда думалось, что он так сильно поседел за последнее время именно из-за эльфьих выкрутасов. Но скучал, чего отнекиваться?       Роше только повёл глуповато плечом, потянул Иорвета на себя. Не потянул, конечно, а прямо-таки дёрнул, нетерпеливо. Иорвету до ужаса идёт тёмно-зелёный мундир и алый кушак, обхватывающий стройную талию. Его внешний вид даже не портит лёгкая помятость, появившаяся после долгой утомительной дороги.       — Скучал.       Эльф тянет губы в хитрую лисью усмешку. Затем заглядывает куда-то за плечо человеку. Роше сразу догадывается: в палатке стоит кувшин с водой и тарелка фруктов. Иорвет был голодным всегда, а жрал за десятерых.       — Ве-е-ернон.       Роше жмурится куда-то в сторону выхода из палатки, а затем сгребает эльфа сильнее в объятия, сжимает, тычется носом в пахнущую полынным мылом шею. И когда успел?       — Я так ждал нашей встречи, строил планы, готовил ловушки, а ты…       — А я сам пришёл в твой лес, — докончил Роше, тихо вздыхая.       — А у тебя неплохая память для dh'oine, minne mo.       Роше только успевает тихо охнуть, когда Иорвет наклоняет его к столу, заставляя согнуться. Если Иорвету приспичит — он легко может наплевать и на собственные же обязанности. А ему уж очень было невтерпёж, это ощущалось.       — А ещё у меня неплохое чувство времени.       — Торопишься? — Иорвет тянет это так томно, что сопротивляться почти невозможно.       — Я — нет, а вот Её Величество…       — Баллисты подождут…       — И требушеты?       Иорвет снова улыбается и его губы совсем близко к шее. С Иорветом всегда было так: создавалось впечатление, что эльф мог всегда и везде. После долгих разлук он становился агрессивнее, активнее и Роше казалось, что брехня это всё, что старые эльфы ничего не могут. Всё они могут.

***

      На смотр они ожидаемо опаздывают, приходят оба шалые и взъерошенные. Королева Анаис, звеня кольчугой, разворачивает голову и смотрит так, что Роше провалиться хочется — очень знакомый взгляд. А потом улыбается.       — Смотр почти начался, а вы с господином командующим специальным эльфским отрядом всё забавляетесь…       У Роше выражение лица такое глупое, что Иорвет едва сдерживает смех. Анаис щурит тёмные глаза.