Волчьи кости

      Рейнари слишком хорошо знает свою мать, чтобы решаться на какой бы то ни было необдуманный поступок. Эльрида несколько раз заходила в комнату дочери, спрашивая одно и тоже, и всё время уходя, велела ни в коем случае не запирать дверь. А Рейнари делать этого и не собиралась. Ей нужно было создать видимость, что всё хорошо. Лишний раз громко пошуметь. Походить по коридору, делая вид, что она чем-то занята. А запертая дверь в этом случае могла лишь сильнее растревожить мать. От того она и вертелась переодически где-то дома, стараясь чаще мелькать перед глазами Эльриды.             — Мам, он вернётся, — в очередной раз заявляет Рейнари, расхаживая по гостиной. — У них там наверняка сейчас скучный совет, — вставая на цыпочки, выглядывает она в окно, чтобы убедиться, что двор пуст.              — Я всё думаю про Брита. — Откладывая на колени вышивку, на которой за несколько часов у Эльриды получилось сделать лишь несколько стежков, она смотрит на дочь. — Бедный мальчик.        Вздох, полный отчаяния, заполняет пространство большой гостиной. Интересно, все ли матери такие или только Рейнари досталась чересчур впечатлительная? Она не думает о Брите, как о просто ком-то чужом, о чьей смерти тебе ненароком сообщили в разговоре. Эльрида думает про него, как про ребёнка, который рос на её глазах вместе с родной дочерью. Про мальчишку, который сидел за их столом на кухне и ел угощения, что специально готовились к его приходу в их дом. Для неё он был ребёнком не просто из соседнего дома, а мальчиком, за которого ей порой приходилось отвечать, так же, как и за свою дочь. Ведь его мама могла оставить Брита дома у Рейнари на несколько дней, когда у самой работы было так много, что она не всегда успевала перевести дух. Этот мальчик был вхож в их семью, так же, как и Рейнари была вхожа в его.        Мать часто рассказывала Рейнари о том, что подобные чувства она сможет понять лишь тогда, когда обзаведётся собственными детьми. Когда все дети вокруг перестанут казаться чужими. Когда ты начнёшь воспринимать их на ровне со своими и перестанешь видеть разницу. Ведь материнские чувства не сравнить ни с какими иными в этом мире. И сейчас только Эльрида может по истине ощутить боль от смерти Брита ведь полностью понимает то, что способна испытать мать от потери своего дитя. И одно дело ощущать что-то подобное, когда ты просто узнаёшь о такой потере, как об очередной новости, а совсем другое - при осознании всего этого отчётливо представлять лицо того самого ребёнка, понимая, что он был важен тебе едва ли меньше, чем свой собственный.              — Тарру забрали во дворец для допроса, — сообщает Рейнари, поворачиваясь к матери лицом и упираясь спиной в подоконник. — Она была с ним этим утром.             — Она хоть не пострадала? — Шепчет Эльрида, боясь уже хоть что-то предполагать.              — Вроде нет. — Складывает она руки на груди. — Принц Эрис сказал, что за неё можно не беспокоиться. Они просто разузнают у неё всё, что Тарра видела, и отпустят, — пожимает плечами девушка, а сама ощущает, как нервно подрагивают её пальцы.        Драгоценное время уходит. Если домой вернётся Харбор, сбежать ей станет куда проблематичнее. Но Рейнари знает, что маме нужен этот разговор. Возможно, и ей самой он нужен. Ведь с Амаадоном обсудить подобное она никак не могла, а с мамой, которая теперь всё знает, говорить легче.              — Нужно будет навестить Сауру́, — продолжая витать в своих мыслях, произносит Эльрида. — Она наверняка безутешна.        Их семьи дружили ещё тогда, когда ни Рейнари, ни Брита не было на этом свете. Девушка знает о том, что отцы их были хорошими друзьями, и желание продолжать эту дружбу, когда у обоих появились свои семьи, переросло в то, что Брит и Рейнари в своё время стали водить дружбу. Саура поддержала Эльриду, когда та осталась одна, а после тоже самое в ответ получила от своей подруги.        Отца Брита тоже убили много лет назад. И хоть тогда Рейнари и была ребёнком, она помнит, как его мать убивалась, когда тело её мужа прямо с поля боя привезли к ним домой. Тогда они с мамой почти неделю прожили в доме Брита. Эльрида приглядывала за мальчиком и его мамой, понимая, что оставлять их одних в такое тяжелое время было нельзя. И сейчас Рейнари была совсем не прочь, если Эльрида вновь решит сделать так же. Ведь её ребёнок дома и в полном порядке. Значит, за неё нет смысла переживать и бояться.              — А я бы могла дождаться Харбора. — Поддакивает ей Рейнари, отталкиваясь спиной от подоконника.              — Нет. — Поворачивается к дочери Эльрида. — Сейчас я никуда не пойду. Вдруг она ещё ничего не знает. — Она теребит край канвы, а сама смотрит девушке в глаза. — И Храбор сказал быть дома.              — Тогда, если ты не против, я пойду к себе. — Медленно обходя большой диван, Рейнари целует мать в щеку.        Так она делает всегда, когда желает выразить чуть больше, чем могли бы слова. Просит не переживать за неё. Показывает, что она рядом. Что волнения мамы излишне. И сейчас Рейнари так же хочет своим лёгким прикосновением к её щеке продемонстрировать, что как бы не было плохо в моменте, всё продолжит идти своим чередом. Что боль когда-то утихнет, и жизнь вернётся на круги своя. Ибо то, что должно произойти, обязательно будет и над этим они все не властны. А значит, убиваться в стараниях во вред себе так же не надо.              — Если тебе будет одиноко…             — Да, мам, — перебивает её Рейнари, вздыхая с лёгкой улыбкой. — Я приду к тебе.        Рыжеволосая скрывается в проходе и взбегает по лестнице. Переводит дыхание она, лишь когда захлопывает дверь в свою спальню и прислоняется к ней спиной. Девушка ощущает, как бешено колотится сердце. Опять ей придётся вылезать через окно. Ничего не меняется. Но, по крайней мере, сейчас, после разговоров, Эльрида хоть на какое-то время оставит девушку одну, и она сможет обдумать план своих действий. Идти прямо сейчас всё так же не вариант. Матери ещё что-то может понадобиться, и она в любой момент может прийти. Потому Рейнари лишь заранее открывает окно, дабы после постараться издавать как можно меньше посторонних звуков, и падает на кровать, сгребая в кучу подушки. Она подождёт ещё немного, а после обязательно улизнёт.        Оставшись наедине со своими мыслями, девушка ощущает, как же на самом деле всё это тяжело. Думать о том, что случилось. Вспоминать Брита в последний миг, когда он всё ещё дышал. И пусть он не был похож на себя, в памяти у Рейнари парень останется всё тем же несносным, иногда нагловатым мальчишкой, который всегда был не прочь вляпаться в какую-то передрягу и изведать что-то новое. Она думала, что у друга впереди ещё вся жизнь. Но, как увидела сегодня природа решила иначе. Подвела черту его существования так рано, заставляя саму Рейнари задуматься о том: а сколько на самом деле из долгой эльфийской жизни отведено ей самой? Ведь одного из её друзей уже нет. А она та думала, что подобные события начнут происходить с ней хотя бы тогда, когда она достигнет возраста своей матери, но никак не раньше. И в этих раздумьях девушке вновь вспоминаются слова о том, что в гибели Брита есть её вина.       Рейнари закатывает рукав рубашки и принимается вновь осматривать запястье. Узор по-прежнему там и по-прежнему выглядит так, словно был тут всегда. Он так похож на тот, что запечатлён на шее у принца Эриса, словно появился на её руке не из-за магии старика, а его нанёс искусный мастер. Рейнари проводит по запястью пальцами, всё пытаясь прощупать неровность кожи под узором, но она всё такая же гладкая, как и обычно. И это одновременно пугает и завораживает. Как прикосновением ладони он мог сотворить такое? И почему она сразу совсем ничего не почувствовала?       Девушка могла бы рассказать о случившемся маме. Показать ей руку, и, может, они вместе бы решили, что с этим делать. Но так как Рейнари волновал не только узор, но ещё и слова, которые бормотал ей старик, а мать её слишком впечатлительная, чтобы, заслышав подобное, спокойно это воспринять, девушка решила всё это хранить в тайне и разбираться самой. Так будет проще. Легче избежать неуместной суеты матери вокруг самой себя, а так же не вмешивать во всё это Харбора, которого мама наверняка попросит во всём разобраться, ведь сама иметь дел со старым магом вовсе не хочет.             — Смотри, к чему привело твоё бездействие. — Шепчет Рейнари единственные слова, которые запомнила.        Она всё ещё не понимает, о каком бездействии шла речь. Что Рейнари могла сделать? И что должна была, если Иодан обвинил её в случившемся? Это всё она планирует спросить у него лично. И медлить для этого больше не собирается. Вскочив с кровати, Рейнари вновь спустила рукав и, не оглядываясь на дверь, подошла к окну. Высунувшись половиной тела на улицу, осмотрелась по сторонам, убеждаясь, что ни где поблизости нет Харбора, а после перевалилась целиком, ложась на карниз. Вылезти из окна и спуститься по дереву было самым лёгким из её сегодняшнего приключения. Ещё нужно было прошмыгнуть мимо конюшен, в которых всегда кто-то возился, и уж тем более не попасться на глаза Трисе. Хоть она никогда и не выдавала девушку, Рейнари не знает, как бы она могла повести себя сейчас, зная, что Харбор запретил ей выходить. Опасно было проверять её верность на своей шкуре именно сегодня, потому Рейнари надеялась вообще не на кого не натыкаться для своих же безопасности и спокойствия.        Девушка спрыгнула на землю с последней ветки, повертелась по сторона, в сотый раз убеждаясь, что её по-прежнему никто не видит, а после сорвалась с места, желая как можно быстрее удалиться от дома. Так она сбегала впервые. И было что-то в этом побеге запретное, что заставляло сердце в груди лупить от волнения. Словно расскажи она Эльриде о своих планах, та бы точно её не отпустила. Ведь мама не жалует Иодана. На всех приёмах во дворце всячески избегала его персону, когда он осмеливался подойти к Харбору и о чём-то поговорить. И так же всегда уводила от него Рейнари, аргументируя своё поведение тем, что не желает находиться в обществе человека и так же не хочет этого для своей дочери. Но сейчас этот человек был единственным, кто, кажется, знал чуть больше, чем все эльфы вместе взятые. И хотела того Эльрида или нет, её дочь направлялась прямо к нему.        Рейнари проскользнула мимо конюшен и только когда дом её скрылся за деревьями, позволила себе сбавить темп и немного отдышаться. Она упёрлась руками в колени, жадно хватая ртом воздух, и пыталась успокоить сердце, рвущееся наружу. По первой с этим оказалось справиться сложнее, чем она на то рассчитывала. Но девушка сделала пару глубоких вдохов и, прикрыв глаза, медленно выдохнула через рот, складывая губы трубочкой. Так учил её успокаиваться Харбор перед тем, как натянуть тетиву и выпустить стрелу. Это дыхание помогло ей и сейчас. Рейнари выпрямилась ещё раз, зачем-то оглядываясь, будто ждала погони, и, когда спокойный лес убедил её в обратном, двинулась дальше.       Изба Иодана находилась в самой чаще. И хоть он и пребывал большую часть времени во дворце, жить предпочитал как можно дальше от него. Туда редко кто-то ходил. От части, возможно, потому, что побаивались его. Он был странным даже для человека в понимании эльфов. Часто говорил несвязные между собой слова, совершал странные жесты руками. Носил какие-то лохмотья, хотя король Иден всегда приказывал отшивать одежду и для него тоже. А на своём посохе, на который Иодан опирался при ходьбе, носил черепушку ворона, которая пугала даже Харбора. Ведь кости животных для эльфов священны. Их нельзя носить как трофеи и забирать в дома. Их, как и любое мёртвое существо, было принято предавать земле. Отдавать природе, чтобы она распоряжалась ими сама. Ведь всё живое и неживое принадлежит лишь ей. А Иодан был тем, кто осмеливался нарушать эти священные правила. И причин таковому поведению, чтобы объяснить поступки Белого мага, не знал даже король Иден. От чего всё это в совокупности пугало придворных и тех, кто хоть когда-то видел Иодана ещё больше.       Сейчас из-за того, что произошло, Рейнари мало рассчитывала на то, что застанет старика дома. Он ведь наверняка так же мог быть во дворце, на совете. Но ей было плевать. Она дождётся его там и ни где более.             — Далеко собралась? — Голос за спиной заставляет Рейнари вздрогнуть.              — Ты чего творишь?! — Ругаясь шипит она поворачиваясь к Тирону.              — Хотел зайти узнать, как ты себя чувствуешь. Но увидел, как ты вываливаешься из собственного окна и решил посмотреть, куда же собралась невеста принца. — Тирон складывает руки на груди, смотря на Рейнари.        Сейчас он тоже выглядит странно. Совсем ей не улыбается и даже не потянулся обнять в привычной для него манере. Но Рейнари была рада, что это был именно он, а не кто-то другой. Пусть даже и слежку в лице своего друга ей заметить не удалось.             — У меня есть дела, — потирая руку, юлит Рейнари, смотря на друга.              — Какие дела могут быть в этой части леса? — Недоверчиво продолжает интересоваться он, приподнимая левую бровь.              — Важные, — цедит сквозь зубы девушка и, не собираясь говорить что-то ещё, отворачивается от друга, решая, что ей надо бы продолжить свой путь.              — Тебя можно поздравить. — Вновь раздаётся голос Тирона за её спиной.        Рейнари замирает на месте, не совсем понимая, с чем её можно поздравлять, а Тирон продолжает:              — Амаадон приехал, — делает парень небольшую паузу, буравя спину подруги холодным взглядом. — Хорошо смотритесь вместе, — фыркает он, понимая, что, кажется, оборачиваться она не собирается.         И тут Рейнари осознаёт, в чём причина такого отстраненного поведения её друга. Он видел их сегодня. Вот только сама Рейнари была так занята, что углядеть друга не сумела. И что он прикажет ей испытывать от его слов? Стыд? Или нервозность? Рейнари всегда убеждала себя в том, что не имеет к чувствам Тирона никакого прямого отношения. Потому и сейчас старается не воспринимать на свой счёт то, что в суете сегодняшнего дня не смогла увидеть Тирона и уж тем более не должна была переживать за то, что он мог её увидеть. Она лишь подобно Тирону, скрещивает руки на груди и на пятках разворачивается к нему.             — Прекрати. — Огрызается Рейнари, хмуря свои рыжие брови. Если Тирон тоже был сегодня в гуще событий, то должен знать, что произошло. — Сейчас не лучшее время для этого.              — Да, ведь твой жених приказал отрубить голову моему другу, — парирует ей Тирон, давая понять, что замолкать не собирается.              — Брит, и мой друг тоже! — Продолжает отстаивать себя Рейнари.        Был моим другом, — поправляет она саму себя. — Был.              — Почему ты не остановила его? — Прищуривается Тирон, присматриваясь и стараясь уловить даже самое незначительное движение мышц на её лице.              — Будто бы я могла. — Вздыхает Рейнари, обессилено опуская руки вдоль туловища. — Амаадон сам знает, как ему поступать, и меня не слушает.              — Я бы тебя слушал. — Вдруг вырывается у парня. Едкий прищур сменяется досадой в ярко-красных глазах.              — Хватит! — Вновь пытается перебить его Рейнари. — Ты ведь всё сам понимаешь, — почти с осязаемым отчаянием тяжело вздыхает девушка. — Для чего всё это сейчас?              — От того, что мне больно, — Тирон поднимает глаза на подругу. — Видеть его с тобой, — добавляет он, поджимая губы.        Да, он всё понимает. Всегда знал, что так и будет. Но когда всё это случилось, просто не смог себя подготовить. Не сумел сохранить самообладание, как то должно было сделать. И теперь разрывался от чувств. От обиды и не желания видеть её ещё хоть когда-то, чтобы не причинять самому себе больше боли, но тут же и от осознания, что он и так её теряет, от чего каждую минуту своего времени желает проводить вместе, пока это всё ещё возможно.              — Тирон… — Щипая себя за переносицу Рейнари прикрывает глаза. Его чувства никогда не доставляли ей проблем. Да, его порой заносило, и он мог говорить что-то подобное, но никогда прежде ей не было так трудно держаться от них в стороне. — Сейчас, правда, не самое лучшее время. Мне нужно идти.              — Куда? Что ты задумала? — Видя, как Рейнари порывается уйти, Тирон не смог стоять на месте, и его тело само дёрнулось вслед за ней.               — Иодан наговорил мне много чего, и я хочу в этом разобраться. — Понимая, что ему она может всё так же доверить что угодно, Рейнари не утаивает правды.              — Я с тобой. — Не спрашивая разрешений, заявляет Тирон.              — Нет. — Тормозит его Рейнари, когда парень равняется с её плечом. — Тебе там нечего делать.        Тирон вновь поднимает бровь, косясь на подругу, всем своим видом давая понять, что слова её никак не убеждают его остаться. Потом он опускает глаза на руку, что упирается ему в грудь, давая понять, что и этот жест не остановит, а после обходит это незначительное препятствие и, фыркая, пожимает плечами, начиная идти впереди неё. Рейнари смотрит на его спину, закатывает глаза и срывается с места, чтобы догнать парня. Он вообще-то тоже мало когда её слушал. Всегда был сам себе на уме и вёл себя так же, как делает это сейчас. Тирона вообще очень сложно в чём-то переубедить, если это что-то уже поселилось в его голове. А может сейчас оно даже и к лучшему. Ведь чем дальше в лес от собственного дома и ближе к дому мага, тем сильнее трясутся внутренности у девушки от страха неизвестности. А наличие друга рядом и вправду способно эту дрожь хоть немного унять.              — Что он тебе наговорил? — Прерывая тишину, интересуется Тирон, замечая, что Рейнари не так спокойна, какой хочет казаться.              — Что-то про пророчество, и про то, что всё, что произошло, было из-за моего бездействия. — Шепчет Рейнари, сминая рукав рубахи под пальцами.              — Да старик совсем из ума выжил! — Возмущается парень, со всей силы пиная камешек, что попался под ногу. — Ты тут причём? Брит сам пошёл на поляну. — Опуская голову, чуть тише шепчет Тирон после небольшой паузы. — Если уж и обвинять кого-то, то только меня, — вздыхает парень, сжимая руку в кулак. — Это же я вам рассказал, — добавляет он.        Тирону так же тяжело из-за Брита. Кажется, даже тяжелее, чем Рейнари. И она видит это прямо сейчас. В моменте, когда он опускает глаза, вспоминая день, когда прибежал к ним с горящим в глазах интересом и сообщил о новостях, что услышал во дворце на кануне. Именно Тирон рассказал друзьям о поляне. Он предложил им пойти туда и увидеть всё своими глазами. И сейчас, в перемешку со скорбью, он действительно ощутил злость за то, что кто-то посмел обвинить в случившемся Рейнари. Ведь именно он был тем, кто разжег этот интерес в Брите, и может считать лишь себя повинным в том, что он решил пойти туда ещё раз.              — Иодан схватил меня за руку. А после там появилось это, — продолжает Рейнари, игнорируя слишком резкие всплески эмоций друга, и закатывает рукав, желая отвлечь его от нахлынувшего чувства вины.        Тирон резко останавливается, когда внимание его привлекает Рейнари своими действиями. Беря запястье девушки в свои руки, он начинает крутить его, дабы рассмотреть узор повнимательнее. Ему она могла рассказать и об этом. Может парень даже сумеет что-то объяснить ей, ведь Тирон очень много времени пропадает в библиотеке дворца, читая всё, что можно из представленного, дабы понять природу Белого мага. Одно время эта тема его так сильно увлекла, что он неделями оттуда не вылезал, пропуская все их совместные прогулки. Ведь как бы долго Иодан не жил с ними бок о бок, для всех них он по-прежнему остаётся чем-то странным. Все его умения и колдовство. То, как он предсказывает судьбы родившимся детям. Это всё для эльфов было чуждо и противоестественно. От того Тирон и хотел понять Иодана лучше. Хотя бы для своего успокоения. Для того, чтобы знать, кто живёт с ним рядом и на что в действительности он способен.              — Похоже на рисунки горного народа. — Проводя пальцем по гладкой коже, он вызывает у Рейнари мурашки.              — У Эриса точно такой же. — Кивает Рейнари, подмечая очевидное.              — Ему узоры наносили долгие часы острыми иглами. Они не появились от прикосновений мага, — не отвлекаясь от изучения руки подруги, бормочет Тирон.              — Я хочу, чтобы он убрал это с моей руки, — заключает Рейнари, забирая из рук парня свою руку. Иначе сам бы он вряд ли так скоро закончил.        Сейчас узор на руке Рейнари мог разжечь в нём сильнейшее любопытство как предмет очередного изучения. Как возможность построить теории и попытаться найти на них ответы. Но вот только Рейнари уже знала, где ей искать эти ответы. И если Тирон поторопится, то сумеет узнать их вместе с ней.              — Может, это оберег? — Наконец, поднимая глаза на лицо девушки, пожимает плечами принц. — Горные эльфы наносят себе на тело обереги. И раз он говорил про пророчество, может, таким способом желал уберечь тебя от чего-то? — Рейнари буквально видит, как завертелись идеи в голове друга. Каждый мыслительный процесс отражается в его глазах, и кажется, что только нежданное цунами посреди леса способно остановить принца Подводных глубин в этот момент.              — Я не горный эльф, и мне такое не надо! — Возмущается Рейнари, нервно одёргивая рукав, чтобы он сполз обратно по руке.        Тирон пожимает плечами, не зная, что более добавить, и кивает, зовя девушку за собой вперёд. Чтобы не было изображено на её теле ответы они узнают лишь у создателя этого узора. И теперь сам Тирон не видел смысла медлить. В нём уже разгорелся этот азарт. Эта жажда познать неизведанное и поскорее понять, являются ли его собственные догадки верными. От того, в какой-то момент их пути Рейнари начало казаться, что это не он идёт с ней, а она увязалась следом. Ведь Тирон то и дело шёл впереди, всё время оглядываясь и подгоняя Рейнари. А она поражалась тому, как быстро его недавний гнев сменился на милость. Ещё недавно ей казалось, что при одном упоминании Амаадона этот парень мог затопить землю в морских глубинах лишь для того, чтобы никогда не видеть подругу с ним. А сейчас уже, поглощенный интересом, всё тянул её за собой. И будто бы совершенно ничего не произошло.       Смотря на него такого, Рейнари отчётливо понимала, что восхвалял король Иден в парне. Он всегда говорил, что это качество быстро отпускать свой гнев очень поможет Тирону, как королю. Что он будет способен опираться не на свои эмоции, а на холодные расчеты, которые принц так любит. И это будет способно уберегать его мир от ненужных войн и глупых сражений, которыми порой так не гнушаются другие правители. Он напоминал девушке те самые воды, из которых вышел. Гнев окутывал его голову, и в такие моменты Тирон был словно цунами, способное сносить на своём пути абсолютно всё. Но потом. Когда тучи на небе рассеивались и вода успокаивалась, он был похож на тихий прибой, нежно ласкающий своими волнами белый песок. Девушка понимала, какие воды бушуют внутри него. Что каким бы отходчивым он не был, если Тирона разозлить, головы с плеч тоже могут полететь. И если смотреть на него не как на мальчишку, с которым она вместе росла. Не как на друга, который всегда был на её стороне, а как на настоящего принца, коим парень и являлся, то Рейнари понимала, какой на самом деле могущественный будущий король стоял перед ней. Порой этот факт забылся из-за того, что со своими друзьями парень был совершенно другим. Веселый и в меру дурной, соглашаясь на любые авантюры, только бы не сидеть на месте. Но стоило увидеть его на приёме во дворце. В моменты, когда он стоит рядом с троном Верховного Короля. Когда приветствует свою мать. В нём тут же пропадал тот мальчик, которым он был, когда лазил с ними тремя в непроходимых чащах.       Тирону пророчили великое будущее все, кому удавалось иметь с ним дело. Король Иден сам был не прочь брать парня с собой на многочисленные советы, дабы тот учился. И пусть даты его коронации ещё не было назначено, и, судя по виду парня, в ближайшее время он никак не собирался двигать на троне свою мать, Верховный Король уже не единожды сообщал ей о том, что сын её вполне к этому готов. Но вот думая о том, что когда-то Тирон действительно станет королём, и что, скорее всего, к тому времени Амаадон уже так же будет сидеть на троне, Рейнари не хотелось даже предполагать, что они могут не сойтись характерами из-за каких-то личных чувств Тирона к ней. И сейчас, увидев его сегодняшнюю реакцию на прибытие её жениха, Рейнари уже не кажется весёлой вчерашняя шутка про то, что Тирон первым будет готов объявить Амаадону войну за неё. Ей не очень льстит подобное внимание. Хотя мечтательная Тарра вполне могла бы счесть что-то такое романтичным. Но вот Рейнари не желала становиться предметом войны. Она надеялась на то, что Тирон когда-то успокоится и поймёт, что на самом деле все они не так вольны, как могли казаться, пока вместе пропадали в лесах, делая то, что вздумается. И что при всех своих желаниях, которыми девушка могла бы обладать, она никак не могла выбрать его вместо Амаадона. И с этим парню придётся смириться.        Она вполне могла думать о подобном. Чего-то страшиться и предполагать. Но в действительности Рейнари хотелось верить в то, что всё будет, как и прежде, даже тогда, когда новые короли сменят старых. Что жизнь её продолжить течь размеренно и спокойно, несмотря на уготовленные в ней изменения. Что Тирон всё так же останется для неё хорошим другом, а Амаадон будет неплохим мужем. Всё это будет когда-то, и от этого не сбежать. Об этом ещё будет время подумать. А сейчас девушка уже видела вдалеке старый покосившийся домик и ощущала, как внутри всё скручивается в тугие жгуты от одной лишь мысли, что ей и вправду придётся там побывать.             — Такое чувство, — вдруг начинает Тирон, — что там никто уже давно не живет. — Он так же рассматривает домик впереди, то и дело поворачиваясь к подруге.              — Говорят же, что тут раньше жило много людей. — Перебираясь через большое бревно, преградившее дальнейший путь, Рейнари осматривается по сторонам, желая хоть где-то найти остатки напоминаний о том, что таких, как Иодан, здесь и вправду было много. — А сейчас остался лишь он. — Тише добавляет она.       Вокруг, кроме единственного домика старика, был лишь лес. Деревья росли так густо, что солнечный свет едва ли мог проникать сквозь их раскидистые кроны. И ничего не выдавало признаков того, что любые из рассказов о том, что когда-то в этой части леса жили люди, могли быть правдой. Лишь тёмное болото встретилось им на пути, пока они всё ближе и ближе подбирались к одинокой постройке.              — Ну и вонь! — Косясь на болото, Рейнари зажимает нос пальцами.              — Будто кто-то сдох. — Язвительно подмечает Тирон.               — Не напоминай мне о смертях. — Пихнула девушка друга в спину, чтобы тот шёл быстрее.              — Может, он тут кого-то убивает для своих ритуалов? — Всё продолжает Тирон. — А кости сбрасывает в это болото, — пожимает плечами парень. — И тебя он сюда заманил тоже для ритуала. — Всё никак не успокаивается он, предпочитая сообщать вслух свои неприятные догадки.        Отмахиваясь от глупых предположений друга, девушка одаривает его недовольным взглядом и немного отдаляется вперёд, ведомая желанием поскорее со всем покончить и убраться отсюда.        На самом деле она не думает так про Иодана. Да, он странный и всё ещё пугал её своим видом но Рейнари кажется, что старый маг не способен на что-то подобное. Он ведь вполне мирный по своей сути. Часто водится в компании лишь с самим собой и на её памяти ещё никому не причинял вреда. А что до его места жительства. Может такому, как он, и подобает жить как-то так. Или же когда-то тут и вправду жили другие люди, а Иодан мог просто скучать по своим, от того и не желал перебираться ближе к деревне. Она тоже могла построить много разных догадок, но вот в отличие от догадок Тирона, не одна из её не была так категорична и опасна.        Девушка подошла к двери и тут осознала, что понятие не имеет, как ей поступать дальше. Она посмотрела на Тирона, надеясь, может хоть друг что-то подскажет. Но парень лишь кивнул в сторону двери, намекая на то, что для начала стоило бы в неё постучать. И Рейнари, негромко выдохнув, решает согласиться с его предположением, занося кулак для удара. Остановилась лишь на миг, желая прислушаться, чтобы заранее понять, исходят ли из-за двери какие-то звуки или её, изначально предположение о том, что мага может не быть дома, могло оказаться верным. Но всё, что слышала девушка, был лишь шум ветра в листве и никаких признаков иной жизни в округе. И теперь ей действительно не оставалось ничего иного, как проверить наличие мага в доме стуком в дверь.        Она постучала раз. Второй. В ответ отозвалась тишина. Вновь переглянулись с Тироном, который, предположив, что девушка просто недостаточно громко стукнула, постучал дважды сам.              — Иодан! — Не сдержавшись, позвала мага девушка. — Это Рейнари, — решила она, что представиться на всякий случай будет не лишним. — Вы подходили ко мне сегодня.        И постучавшись ещё раз, девушка вновь начала прислушиваться. Опять ответом была тишина. Она потёрла переносицу, с горечью вздыхая. Провела ладонью по лбу, понимая, что, скорее всего, так быстро раздобыть ответы на волнующие вопросы у них не выйдет, и начала осматриваться по сторонам, дабы найти хоть какое-то менее пугающее место, чтобы дождаться старика где-то поблизости. Но как только Рейнари собралась сделать шаг в сторону от входной двери, как та с противным скрежетом отварилась, медленно отъезжая в сторону.       Тирон от неожиданности вздрогнул, отскакивая в сторону, а после, быстро спохватившись, схватил Рейнари за руку и оттащил её чуть дальше за собой. Смотря на открывшуюся дверь, которая своим видом будто бы сама предлагала войти, девушка вновь покосилась на друга. Тирон приподнял брови и отрицательно замотал головой, без слов отговаривая подругу. Его пальцы чуть сильнее сжали её запястье, будто он переживал за то, что она захочет высвободиться. А Рейнари вновь медленно перевела взгляд на отворённую дверь, пытаясь всмотреться в темноту, что скрывалась за ней.              — Нужно войти. — Прошептала она негромко, сглатывая.              — Плохая идея, — так же шепотом отозвался Тирон, продолжая сжимать запястье подруги. — Очень плохая идея. — Он вновь отрицательно замотал головой, смотря в тёмный, практически чёрный коридор, что предстал перед ними.              — А вдруг он дома? — Продолжает настаивать Рейнари.              — Тогда почему он сначала тебе не ответил? — Цокает парень закатывая глаза.        Порой упёртость подруги заставляет его глаз дёргаться. Так же происходит и сейчас. Какое-то внутреннее чутьё подсказывает ему, что идти в чужой дом, тем более такой, точно не стоит. И Тирон искренне не понимает, почему подобное чутьё не взыгрывает внутри у Рейнари. И она продолжает упираться там, где это совершенно лишнее.              — Я должна сама это проверить. — Рейнари дёргает рукой, высвобождаясь из хватки парня.        Тирон делает рывок вперёд, хватая её за плечо, желая остановить более настойчивее раз простых слов она слушать не хочет. Но вместо того, чтобы остановиться, Рейнари перехватывает его руку и, выламывая запястье, тянет на себя, чтобы он обошёл её и не стоял за спиной.              — Останься тут, тебя никто не заставляет идти со мной, — продолжая выкручивать запястье Тирона, цедит она сквозь зубы. — А мне нужно поговорить с ним.              — Я не пущу тебя туда одну. — Шипит от боли Тирон, морща нос.        Рейнари всегда была такая. Упиралась, когда кто-то шел против неё. Редко слушала советы, если они кардинально отличались от её собственного мнения. Прибегала к силе, своими действиями давая понять, что ей не нравится то, что происходит. И возможно в подобном поведении виноваты он и Брит, которые часто брали её в свои игры, обращаясь с девочкой, как с себе равным мальчишкой. Учили её подобному, ведь сами ни редко отстаивали своё мнение перед друг другом при помощи драк и препинаний, в то время как она видела всё это и копировала их манеру поведения, дабы держаться на одном уровне и быть такой же. А теперь в подобных ситуациях он встречается с таким поведением со стороны девушки и вроде как уже должен перестать подобному удивляться.             — Ты останешься здесь. — Более настойчиво требует от него девушка, наконец, отпуская руку парня и не желая больше слушать его возражений скрывается в тёмном дверном проёме.        Тирон знает, что сделает хуже, если войдёт вслед за ней. Вероятность того, что она вновь бросится на него, желая выпихнуть на улицу, тоже высока. От того он решает поступить так же, как поступал уже очень много раз. Даёт ей возможность остыть. Самой прийти к мысли, что он может ей понадобиться. Тогда и только тогда Рейнари будет согласна видеть его рядом. В противном же случает, если Тирон поступит иначе, она наверняка лишь разругается с ним и взбесится только сильнее.        А Рейнари и не думает звать друга за собой. Ей хватило того, что он и так уже пришёл вместе с ней. Дальше она считает, что должна идти одна. Ведь Иодан говорил только с ней. Только ей говорил о какой-то причастности к случившемуся днём. От того она и считает, что говорить с магом должна сама. Хотя на самом деле внутри у неё всё вновь сжимается, когда она практически на ощупь передвигается по тёмному коридору, не понимая, почему глаза её не спасают. Её нога об что-то спотыкается, и в зловещей тишине наконец-то раздаётся хоть какой-то звук от удара, скорее всего, глиняного горшка о деревянный пол. Она идёт дальше, слушая, как старые доски неприятно стенают под ногами, и на свой страх и риск, но всё же решается поднять чуть больше шума, ещё раз зовя старика по имени, чтобы на этот раз её точно услышали. И в этот миг, словно сам дом отзывается на её голос. Девушке вдруг кажется, что стены вокруг неё дышат. А от чувства, что она всё же не одна в этом доме, у Рейнари по спине пробегает холодок. Она поёжилась, потирая ладони, совершенно не понимая, куда дальше ей идти. Но тут, словно как по её желанию, в конце коридора показался тёплый свет. Он становился всё ярче, танцуя тенями предметов на стенах. И когда девушка вошла в комнату, уставленную свечами на полу в самом центре она нашла хозяина жилища.        Иодан сидел на полу, обеими руками держась за посох, что стоял перед ним, и медленно раскачивался из стороны в сторону, бубня себе что-то под нос. Рейнари оглянулась назад, будто хотела увидеть за спиной Тирона, которому сама запретила идти следом, а после, вновь поворачиваясь к Иодану, сглотнула ком, что образовался в горле, и сделала шаг ближе к нему.              — Прошу меня простить, — прошептала она, протягивая руку, чтобы коснуться его плеча.        Старик резко открыл глаза, поднимая голову, и впечатал взгляд своих белых туманных глаз в девушку. Рейнари взвизгнула, отскакивая в сторону, и спиной снесла на пол ещё один из глиняных горшков, что стоял позади неё на небольшом деревянном комоде. На пол высыпалось его содержимое, и Рейнари вновь ужаснулась от увиденного, закрывая рот рукой, дабы снова не взвизгнуть. Под её ногами рассыпались костяшки мелких животных. Черепушки крыс и ящерок, а у рыжеволосой скрутило живот в рвотных позывах, пока она смотрела на всё это, не зная, куда теперь ступить.              — Зачем явилась? — Старик всё продолжал следить за девушкой, пока та, в попытках не разрушить его дом, всё металась взглядом по полу, не зная, куда встать и, наконец, замереть. — Ещё и неверного с собой привела, — зловеще шептал он с хрипотцой в голосе.              — Я хочу узнать, что значат произнесённые сегодня вами слова, — наконец, замирая на месте, решается перейти к сути Рейнари. — И что это такое? — Наспех она закатывает рукав, демонстрируя запястье.              — Земля стонет. — Не обращая внимание на запястье Рейнари, начинает говорить старик. — Час всё ближе. Он желает крови. — Его белые пустые глаза медленно движутся по девушке, не сосредотачиваясь ни где, пока маг всё продолжает. — Твоё бездействие заставляет мир умирать.              — Какое бездействие?! — Перебивает старика девушка. — Что я должна сделать?! И почему именно я?!        Иодан подзывает девушку ближе к себе, а от взмаха его руки свеча, что стоит подле него, загорается ярче. Всё так же, без слов, он велит ей сесть напротив себя, и Рйнари безвольно повинуется, подбирая под себя ноги. Старик окунает ладони в чашу, что находится по левую руку от него, и высыпает на пол чёрный пепел, начиная развозить его ладонями по полу прямо перед ней.              — Иди на Север. К высоким горам, — он вновь повторяет то, что девушка сегодня уже слышала. — Найди того, кто знает суть, — шепчет Иодан, вырисовывая пальцами запутанные узоры на пепле. — Разорви связь, что не подвластна ни времени, ни смерти. — Вдруг старик добавляет в свои несвязные речи что-то новое, но всё такое же непонятное.              — Но кого конкретно мне нужно искать? — Как завороженная, Рейнари наблюдает за его руками, пытаясь хоть что-то понять в узорах на полу.              — Сущее зло. — Испачканной рукой старик тянется ко лбу девушки, а она понимает, что в ней нет никаких сил сопротивляться, когда костлявый палец касается её лба и рисует продольную линию по центру к переносице. — Сосуд, что таит в себе вековую мощь, — проводит он новую линию поперёк предыдущей. — Оно проснулось и требует жертв.              — Почему я? — Шепчет девушка, ощущая жар там, где только что её касался старик.              — Тьма уже начала брать своё. Нужно это остановить. — Иодна словно вовсе не слушал вопросы, что задавались ему. Он вновь начал рисовать узоры на полу, а после резко схватился за посох и трижды ударил им по полу. — Иначе мир твой обратится в прах! — Грозно добавил он. После третьего удара на посохе, ровно там, где висел череп, появился большой ворон, начиная хлопать крыльями и громко каркать.        Рейнари отшатнулась, отползая назад. Она готова поклясться своей жизнью, что раньше никогда таких больших воронов не встречала. От взмаха его крыльев потухли все свечи, что горели в комнате. А после, когда по щелчку пальцев старика свечи вновь зажглись, вместо гигантского ворона на посохе вновь висел маленький вороний череп.              — Ваш посох… — судорожно начала Рейнари, пытаясь объяснить хотя бы самой себе, что только что увидела. — Он только что…              — В день, когда луна закроет солнце. В час, когда земля погрузится во тьму. Когда белое станет чёрным и ослепнут все зрячие, — Иодан выглядел так, будто ничего только что не произошло, вновь начиная говорить, не слушая судорожного мямлянья девушки.  — На свет родится ребёнок, что светом своим способен будет озарить всё вокруг. — Маг резко отрывается от своего занятия, снова встречаясь взглядом с напуганными глазами Рейнари, — ты слишком долго медлила. Время утекает.              — Вы что-то путаете, — шепчет Рейнари. Его глаза словно манят к себе, заставляют смотреть только в их туманную пустоту. — Я родилась ночью, когда за окном бушевала непогода. Не могу я быть ребёнком из вашего пророчества. — Вместо того, чтобы понять смысл сказанного им, девушка решила просто вслушиваться в слова, дабы хотя б запомнить их стало легче.              — А всё ли так, как оно есть? — Маг указывает на ту руку Рейнари, на которой сам же и оставил узор. — Знаки указывают иное. — Не касаясь узоров, которые он так старательно вырисовывал на полу, Иодан проводит над ними ладонью, привлекая внимание девушки к участку, на котором ничего так и не изображено.        Рейнари кидает взгляд на своё запястье, а после на пол без узора. И вдруг ей кажется, что в месте, где обрываются линии на полу, они продолжаются на её руке. Желая проверить это, она на свой страх и риск кладёт руку на пол, ровно в то пустое место. И теперь её взору и вправду вырисовывается более понятная картинка, а не набор хаотичных завитков. Рисунок на её руке становится дополнением узора, изображенного магом, напоминая белый терновый мост через море тьмы.              — Тебе пора, — отвлекает её от рассматривания узоров старый маг.              — Но зачем мне это? — Явно не желая уходить, Рейнари продолжает засыпать его вопросами. — Что, если я не хочу ничего и никого спасать? Я ведь ничего не умею. Могли бы вы избавить меня от этих узоров и найти кого-то другого?              — Не нужно уметь, чтобы начать что-то делать, — наконец отвечает старик хоть что-то, связанное с вопросом на прямую.              — Но почему этим не можете заняться вы? Вы ведь магией света владеете. Черпаете силы из солнца и луны. Знаете больше меня, — настаивает Рейнари.              — Твой муж всё это начал, ему и должно всё это закончить. — Больше не смотря на девушку, отвечает маг.              — Но у меня нет мужа, — хмурится Рейнари, всё сильнее убеждаясь в том, что маг её с кем-то путает.        Все эти несвязные разговоры заставляют её голову кипеть. Прийдя за ответами, она лишь обрела ещё больше вопросов. Он то начинал отвечать, то вновь уходил не в ту степь, говоря что-то совершенно иное. То пугал девушку своими резкими выпадами, то закатывал глаза, уходя в самого себя. Рейнари ещё раз попыталась добиться от Иодана хоть чего-то более внятного, на что он вновь заговорил о том, что девушке нужно было идти в горы и искать сосуд. Он будто больше и не собирался говорить ей о чём-то ещё, всё повторяя строки из пророчества про ребёнка, коим Рейнари уж точно не являлась. Она ведь прекрасно знает о ночи, в которую появилась на свет. О том, что назвали её в честь дождя, что бушевал за окном в ту самую неспокойную ночь. Её мать не единожды говорила о том, что свой буйный нрав девушка как раз и позаимствовала у погоды. И матери своей она верила куда больше, чем невнятным речам старика, который явно был не в себе. От того, наконец, решив для себя, что всё это было зря, девушка ещё раз потребовало от него убрать узор с её руки, и вновь, не получив на это требование согласия, поняла, что более тратить своё время здесь не имеет особого смысла. Что толку говорить с человеком, который уже давно явно выжил из ума.       Она поднялась на ноги, желая не продолжать разговора, и уже отвернулась от старика, готовая уйти, как он вновь сменил тему бормотаний, обращённых в пустоту, на этот раз явно заговорив с ней.              — Дорога, устеленная костями невинных, приведёт тебя к нему, — прошептал Иодна, смотря девушке в спину, а та так и не обернулась, лишь негромко хмыкнув.        Покидая дом, Рейнари теперь видела, куда ей надо идти. Она, убеждённая в том, что когда только искала Иодана, в доме было темнее, теперь не могла понять, почему вдруг стало так светло. Теперь не нужно было петлять, опираясь руками о стену, да и до выхода она добралась куда быстрее, чем шла в ту комнату. Словно коридор стал короче, чем был изначально. И не было вокруг этой зловещей тишины, которая то и дело заставляла ощущать холод на коже.       Девушка только и успела, что вдохнуть свежего воздуха, как тут же её за руку схватил не на шутку встревоженный Тирон, оттаскивая от дома как можно дальше.              — Что произошло?! Тебя не было добрых часа три! — Его похолодевшие пальцы сжимали её руку так сильно, что серая кожа на кончиках пальцев начала белеть.              — Я ведь была в доме. — Непонимающе осматривая его напуганное лицо, Рейнари прищуриваясь. — Иодан там.              — Где?! — Срывается на крик парень. — Я вошел практически сразу после тебя! Нет там никого! — Свободной рукой указывает он на дом.        Рейнари хмурится, не понимая, почему теперь и Тирон говорит так, что она ни слова из его речей не понимает. Она оборачивается на покосившийся дом, желая продемонстрировать парню комнату в конце коридора, в которой только что сидела. Но стоило ей обернуться, как её взору предстало пустое жилище. Коридор освещал тусклый дневной свет, пробивающийся через мутные, заляпанные пылью окна, а в конце виднелась комната. Но вот только Рейнари готова поклясться, что только что сидела в этой комнате вместе с магом, и он рассказывал ей всякие небылицы, пытаясь убедить в том, к чему она не имеет отношения.              — Не может быть… — Прошептала ошарашенная девушка и, не высвобождая свою руку из хватки парня, потащила его за собой обратно в дом. — Он только что был тут.        Они вдвоём преодолевают обшарпанный маленький коридорчик и попадают в пустую большую комнату. Теперь она выглядела так, будто тут никто вовсе и не жил уже очень много лет. В углах паутина, а по полу катаются клубы пыли. Кровать со сломанной ножкой и горы битой посуды. Всё, что предстаёт взору Рейнари, пока она то и дело нахаживает круги по комнате.              — Н-но, я сид-дела прямо тут, — заикаясь, пытается объяснить она Тирону, указывая на пол в центре комнаты. — Иодна сидел тут, — указывает она на место напротив себя, — он рисовал пеплом узоры на полу и говорил мне о пророчестве. — Её зелёные глаза бегают по лицу хмурого Тирона, который всё это время внимательно её слушает.              — Рейнари. — Тирон протягивает ей руку. — Давай мы уйдём отсюда. Чтобы здесь не происходило это явно ничем хорошим не кончится. — Предостерегает он её. Ведь что бы не рассказывала Рейнари, Тирон ей верит. Но так же он и верит тому, что видел сам, когда и вправду после недолгого ожидания решил всё же последовать за ней.              — Но так не бывает, — она присаживается на корточки, хватаясь за голову руками. — Иодан был здесь. Я говорила с ним, — шепчет она, смотря себе под ноги.              — Ты расскажешь мне всё по пути домой. — Настаивая на своём, Тирон подходит к девушке и, беря её за запястья, тянет на себя, заставляя подняться на ноги.        На ватных ногах Рейнари вновь покидает всё тот же дом, в котором только что была с магом. Она то и дело оглядывается на комнату, пытаясь найти хоть что-то, что смогло бы подтвердить то, что она видела, сидя в комнате со стариком. Тело её начинает потряхивать, а внутри всё переворачивается. Она знает, что видела. Помнит всё, что он ей сказал. Но понять не может того, почему Тирон не видел всего этого. Если он зашёл сразу после неё, почему она не услышала шагов? Почему он не прошёл в комнату? И почему, по его словам, её так долго не было? Все эти странности разрывали ей голову на части, пока она то и дело пыталась собраться, дабы не потерять рассудок.        Тирон продолжал держать её за руку, ведя за собой. Он не оборачивался и не останавливался, желая увести растерянную подругу как можно дальше. Ему всё это не нравилось. Опять какое-то внутреннее чутьё вторило о неладном. И всё больше парень убеждался в том, что с самого начала идти сюда было плохой идеей. Но разве мог он сказать Рейнари о том, что был прав изначально? Заставить её, бледную от ужаса, переживать ещё и том, что она сама во всём виновата? Не мог. Не мог и не собирался. Ведь что бы не происходило, он разделит это с ней. Ни разу не попрекнёт и вытащит из любой передряги. Так было всегда. Так Тирон делал и сейчас. Отвлекал её на сменяющуюся вокруг них природу. Заставлял обратить её взор на солнечное небо и на красоту её любимой природы вокруг. Готов скакать перед ней и петь нелепые песни, точно бард на очередном приёме у короля. Только бы девушка перестала думать о произошедшем и, наконец, оттаяла от своего ступора. И хоть парень сам не до конца понимает, что вообще с ними произошло, он не может сейчас показывать страха, который испытывает. Не может ему поддаваться, ведь хотя бы ему. Но нужно оставаться в трезвом уме, дабы не напугать своей растерянностью девушку ещё сильнее.             — Хочешь, пойдём к воде? — Сжимая её пальцы меж своих, интересуется Тирон. — Она поможет тебе успокоиться, — добавляет он, смотря на подругу.        Вода и вправду успокаивала. Созерцание её поблескивающих на солнце волн могло унести все печали и горести. Об этом знал каждый житель подводного царства. Она залечивала раны и исцелила сердца. Этому же Тирон в своё время научил и Рейнари. В дни, когда ей бывало особенно грустно, водил её на берег, и они часами могли просто сидеть на песке, слушая музыку волн и делясь друг с другом тем, что не могли поведать никому другому. И сейчас он вновь хотел отвести её туда. Где тихо и где он сам может заставить перестать своё тело сотрясаться от испуга, который успел пережить в тот миг, когда зашёл за Рейнари в дом и обнаружил его совершенно пустым.             — Мне нужно в горы. На Север. — Вдруг произносит Рейнари, смотря в даль перед собой как завороженная.              — Что? — Хмурится Тирон резко останавливаясь.              — Нужно найти того, кто знает всю суть. — Медленно Рейнари поворачивает голову к Тирону. — Иодан так сказал: Найди того, кто знает суть. — Она, не моргая, смотрит в его ярко-красные глаза. — Я думаю, он объяснит, что происходит.              — Рейнари! — Вдруг встрепенулся Тирон. — Мы уже сходили к одному узнать всю суть! Сколько ещё таких всё знающих ты готова обойти?! — Он хмурится пуще прежнего, а в его ярких глазах вновь назревает цунами.              — Я не уверена, — обессилено вздыхает она. — Но что, если там, в горах и правда что-то или кто-то есть? Он говорил, что меня ждут.              — Кто тебя ждёт? — Так же обессилено вздыхает Тирон. Он проводит рукой по волосам, зачёсывая их пальцами назад, и смотрит на подругу.              — Не знаю, — шепотом отвечает она, потупив взор и опуская голову.              — Ты готова идти неизвестно куда, не зная, что ждёт тебя в конце того пути? — Пытаясь сохранять спокойствие, Тирон склоняет голову на бок, желая вновь поймать с ней зрительный контакт. — Что, если там вообще никого и ничего нет? Там попросту может быть опасно! — Вторит он взывая к её здравому рассудку.              — Я должна проверить, иначе как мне понять это? — Копая носком кожаной тапочки землю, продолжала Рейнари.              — А что, если Амаадон узнает? — Продолжает настаивать на бредовости этой затеи парень. Раз уж его она слушать не хочет, он пытается воздействовать на неё через того, кого она явно должна слушать если уж не по зову сердца, то по долгу. — Что он скажет на твоё неожиданное отсутствие?              — Ничего, — Рейнари вновь поднимает на парня глаза. Взгляд её становится более осознанным и твёрдым. — Он будет сильно занят для того, чтобы узнать о моём отсутствие.        Тирон хватается за голову, со стоном вздыхая, и отворачивается от подруги, пытаясь справиться с переполняющими его эмоциями. Всё идёт, как ни к стати не так. И в этот миг Амаадон не нравится ему ещё больше, ибо, казалось бы, в единственный миг, когда принц Подводного Царства смог уверовать в будущего Верховного Короля, тот тоже оказался слишком занят из-за всего произошедшего, чтобы прийти ему на подмогу хотя бы в упоминаниях о его персоне. Тирон поднимает глаза к ясному небу, делая парочку глубоких вдохов и пытаясь убедить себя в том, что он начал чересчур ярко на всё реагировать. Хлопает себя по щекам, вновь поворачиваясь к Рейнари.       Девушка всё продолжает смотреть на молчаливое выступление друга, не совсем понимая, почему он так зациклен на том, что она лишь в очередной раз хочет изведать новую для себя неизвестность. Ведь обычно Тирон выступал за подобные идеи, а тут ведёт себя так, словно сам никогда не сбегал из дома ради нового исследования запретной местности и всегда был примерным парнем.              — Я просто хочу понять, что происходит и почему меня так пытаются притянуть ко всему этому, — понимая, что у Тирона слова закончились, Рейнари решает продолжить объяснять ему свою позицию. — Если там, куда говорит идти Иодан, ничего не найду, это же наоборот будет к лучшему. Я смогу просто успокоиться, — пожимает она плечами с лёгкой улыбкой. — Но если останусь дома и не узнаю ничего, то ты ведь знаешь, что не смогу спокойно сидеть на месте, — с лёгким румянцем на щеках усмехается девушка, смотря в яркие красные глаза напротив.              — Я просто надеюсь, что у твоего мужа будут нервы прочные, как эльфийская сталь. Иначе он сойдёт с ума, — с тяжёлым выдохом произносит Тирон, потирая переносицу.              — Муж! — Вдруг восклицает Рейнари, едва ли не подпрыгивая на месте.        Тирон вскидывает бровь, непонимающе косясь на подругу. А та принимается объяснять свою такую резкую реакцию на его слова:              — Иодан сказал: твой муж всё это начал ему и должно всё это закончить, — вспоминает девушка ещё один кусок их с магом диалога. — Но у меня нет мужа, — щёлкает она пальцами.              — Амаадон - твой будущий муж. Напоминаю, если вдруг забыла, — хмыкает принц, скрещивая руки на груди.              — Вот в том то и дело. Амаадон будущий, но таковым ещё не является, — Рейнари кладет руку на плечо друга, слегка сжимая его, дабы парень расслабился. — И что он мог начать, если только сегодня утром прибыл домой? — Продолжает она развивать свою мысль, так как видит, что Тирон пока не особо вникает в суть того, что она ему доносит.              — Может, он про убийство Брита? — Наконец мысли в его голове начинают вертеться, и Тирон перестаёт смотреть на свою подругу так, словно они говорят на разных языках. — Амаадон начал это. И убьет других, таких же, каким стал Брит. А закончит всё это тогда, когда король Иден найдет, как со скверной справиться, — поддаваясь руке девушки, более спокойно начинает рассуждать парень.              — Давно ты умеешь толковать несвязные слова магов? — Находя смысл в словах Тирона Рейнари удивленно поднимает глаза, не понимая, как сама не догадалась до простой истины.              — Кажется, только что научился. — Хмыкает парень а на его губах, наконец, появляется улыбка.        Она довольно улыбается ему в ответ, видя по глазам, что Тирон, к счастью, сдался и больше не будет ей перечить.              — Прикроешь моё отсутствие? — Хлопая парня по плечу, хитро прищуривается девушка, желая услышать от него ответ на волнующий её вопрос.              — Мне больше интересно, кто прикроет моё. Ведь я иду с тобой, — пожимает плечами принц, копируя её хитрый прищур.              — Либо мы вернёмся раньше, чем кто-то начнёт переживать, либо во что-то серьёзно влипнем, — предполагает Рейнари, принимая, что и в этой затее Тирон решает её сопровождать.              — Не впервой, — хлопает в ладоши Тирон, кивая в сторону уже им обоим знакомой троп, без слов предлагая продолжить путь.              — Сначала я хочу вернуться домой. — Не спеша, идя рядом с другой, Рейнари начинает строить план своих дальнейших действий. — Нужно взять что-то с собой в дорогу и понять, какие настроения витают дома.        Рейнари всё ещё заботят слова Тирона о том, что она отсутствовала три часа. Девушка может предполагать, что Харбор уже вернулся домой и надеется лишь на то, что за время своего отсутствия никому не могла понадобиться. В противном же случае нужно уже начать готовиться к тому, что улизнуть повторно может стать куда проблематичнее, чем в первый.        Тирон соглашается с подругой, решая, что и ему не плохо было бы вернуться во дворец и посмотреть, как дела обстоят там. Может, удастся узнать что-то новое и полезное, прежде чем пропасть на неизвестный для него срок.        Они расходятся на опушке и договариваются о встрече в час, когда закатное солнце коснётся верхушек деревьев. Здесь же. Отсюда до доме Рейнари рукой подать, и она, не медля, пробирается к нему теми же тропками, что и ушла. Огибает конюшни, всё так же не желая попадаться кому-то на глаза, и второпях проскальзывает к задней части дома, надеясь как можно скорее оказаться в своей комнате.        Влезая по дереву, Рейнари забывает про единственную надломленную ветку и ставит ногу именно туда. Она трескается под её ногой, а от падения девушку спасает лишь то, что она в последний миг умудряется ухватиться руками за ветку по крепче. Содранное колено извещает о себе сразу и, сжимая до бела губы, девушка подтягивается выше, пытаясь не издавать лишний звуков, что могут её выдать. Наконец, взобравшись на карниз, Рейнари подбирается к своему окну и начинает старательно выковыривать кусочек деревяшки, который, как всегда, подложила под створку, чтобы та не захлопнулась. Она переваливается через подоконник и выдыхает только тогда, когда разваливается на полу собственной спальни.       Тут всё так же, как и до её ухода. Даже подушки валяются в куче, в которой Рейнари их оставила, когда лежала на постели. И это маленькое наблюдение позволяет ей хоть немного расслабиться, давая понять, что, скорее всего, к ней никто не заходил.        Сделав ещё парочку глубоких, переводящих дух вздохов, она садится на пол и подтягивает содранное колено ближе к груди, желая рассмотреть масштабы увечья, которое нанесла себе из-за спешки. Кровь уже начала запекаться, а кожа вокруг приобрела розоватый оттенок. Небольшая припухлость и рана, которая и в сравнение не идёт с теми, которые Рейнари умудрялась получать в своей жизни, не останавливает её от того, чтобы подняться на ноги и проковылять до таза с водой, дабы привести разбитое колено в порядок.        Замирая посреди комнаты, Рейнари прислушивается к шуму, исходящему из за двери. Там Эльрида о чём-то ведёт беседу с одной из служанок, а по голосу её можно сделать вывод, что мать не знает о том, что дочь её отсутствовала дома. Других голосов не слышно. Значит, Харбор всё ещё не вернулся. И это осознание, как никогда прежде, успокаивает Рейнари. Она всё же добирается до таза и, смочив первую попавшуюся под руку тряпку, начинает обтирать саднящее колено. Сжимает зубы, негромко шипя от боли. И в эту минуту ругать может только себя за то, что слишком увлечённая назревающим приключением, не позаботилась о том, чтобы отправиться в это приключение без ссадин и ран.        От ненужного выхода из комнаты раньше времени девушку спасает то, что именно здесь Триса хранит кое какие запасы мазей и настоек как раз на такие случае, чтобы скрыть от Эльриды те раны дочери, которые довольно быстро пройдут, и не требует к себе излишнего внимания. Девушка наносит на промытое колено кашицу из коры красной калины и сверху залепляет всё это лоскутом оторванной от рубахи ткани. Кровь из вновь потревоженной ссадины должна вскоре остановиться. А пока Рейнари мечется по комнате, наспех убирая небольшой беспорядок, что устроила на полу. Стягивает с себя рубашку, вытирая ей с пола разбрызганную воду. Не зная, куда ещё деть испачканную кровью воду, выливает её прямо в камин, который сегодня ещё не разжигали. Сгребает в кучу склянки, в которых испортила весь наведённый Трисой порядок, пока искала нужное средство. А после суёт мокрую и порванную рубаху под кровать. Так она делала с детства, когда желала замести за собой следы. Всё, что могло попасться на глаза и не могло быть убрано в моменте куда-то лучше, оказывалось под кроватью. И даже вездесущей Трисе всё ещё не удалось прознать про этот тайник, так как за его сохранностью Рейнари очень чутко следила. Вещи, что должно было бесследно уничтожить, сначала оказывались там, а после сжигались в ночи в том же самом камине, который сейчас был залит водой. Сама Рейнари огонь разводила крайне редко и чаще подстраивала свои избавления от вещей к тому времени, когда все вокруг засыпали, а запах тлеющих в костре брёвен становился привычен носам обитающих в доме жителей.             — Рейнари! — Стук в дверь и последовавший за ним голос матери заставил девушку вздрогнуть и в довесок к ноющему колену обзавестись резкой болью в затылке. Ведь мама решил обратиться к дочери именно в тот момент, когда она, наполовину лёжа под кроватью, заталкивала мокрую и изорванную рубашку как можно глубже.              — Да?! — Потирая ушибленный затылок, девушка, пыхтя, выползает из под кровати.              — Спустишься к ужину? — Интересуется Эльрида, так и не открывая дверь в комнату дочери. — Не думаю, что Харбор успеет вернуться. Будем вдвоём.              — Нет, — понимая, что дверь мама открывать не собирается, Рейнари спокойно выдыхает, проходя к гардеробу. — Я не голодна.              — С тобой всё в порядке? — Голос Эльриды становится взволнованнее.              — Да! — Наспех отзывается Рейнари, прыгая на одной ноге. Она решила сменить бриджи на штаны, дабы прикрыть своё колено и не заработать новых ссадин в дороге. — Я переодеваюсь. — Затягивая верёвочки на поясе кожаных коричневых штанов извещает мать девушка.        После этих слов дверь в её комнату все же отворяется. Рейнари выуживает с полки свежую широкую рубаху и натягивает её через голову. Она встречается с розовыми глазами матери, которая появляется на пороги её комнаты и даже умудряется порадоваться такому стечению обстоятельств. Ведь Эльрида лишний раз посмотрит на дочь и вряд ли сможет заподозрить что-то неладное в её переодеваниях.              — Я хочу поговорить с тобой. — Потирая ладони, Эльрида медленно проходит в комнату и садится на самый край кровати, всё не сводя глаз с дочери.              — О чём же? — Вскидывает бровь Рейнари, пытаясь понять, что на самом испытывает её спокойная с виду мама.              — Не злись на Харбора, — кладя свои беспокойные руки на колени, начинает Эльрида. — Он переживает за тебя, потому и не рассказал о происходящем сразу. — Вздыхает женщина.              — Харбор знал, что мы гуляем в этом лесу. Неужели его не беспокоило, что мы сами можем с этим столкнуться. — Окончательно убеждаясь в том, что Эльрида и не подозревает, что Рейнари отсутствовала какое-то время, девушка упирается рукой о столик, на котором расположено зеркало. — Что, если бы на месте Брита оказалась я? Раз так переживает, мог бы и обезопасить, — фыркает Рейнари.              — Ты ведь понимаешь, что он не обо всё может рассказывать. — Эльрида вновь негромко вздыхает. — Я тоже ничего не знала.        Женщине меньше всего хотелось, чтобы Харбор и Рейнари ругались между собой. От того ей довольно часто приходилось прибегать к подобным беседам, что с одним, что со второй. Но прямо сейчас она не знала, кто из них двоих был по истине прав. Ведь Харбор действительно не мог рассказывать им всего. Но и Рейнари была права в том, что предупредить её он должен был. Ведь она действительно очень много времени проводит в том лесу.              — Мам, просто сказать о том, что ходить туда опасно, было бы достаточно. — Склоняет голову на бок Рейнари, видя печаль на лице Эльриды.              — Ты бы послушала его после этих слов? — Удивлённо вскидывает светлые брови женщина, удивляясь словам дочери, ведь знала, что послушанием та не сильно отличалась.        А Рейнари поджимает губы, понимая, что мама полностью права. Знай о поляне от Харбора, Рейнари, подобно Тирону, рассказала бы об этом своим друзьям, и всё бы опять вылилось в то, что они вчетвером отправились бы посмотреть на всё своими глазами.              — В том то и дело, Рейнари, — поднимаясь на ноги, заключает Эльрида, так и не дождавшись ответа дочери. — Потому не стоит держать на него обиды,  — с лёгкой улыбкой добавляет она, когда подходит к двери и поворачивается к Рейнари. — Харбор тоже слишком хорошо тебя знает.         И на это Рейнари так же нечего ответить. На её лице и без слов всё написано, и девушка лишь кивает, соглашаясь со словами матери. Она провожает её фигуру взглядом до момента, пока дверь вновь не оказывается закрытой, и только после проводит ладонями по лицу, негромко выдыхая. Это сейчас она способно воспринимать такие разговоры нормально, но вот когда она ещё ходила в школу, любые попытки мамы примерить её и отчима заканчивались громкими скандалами и отрицанием всего, что бы не говорила в его защиту Эльрида. Но в один момент Рейнари поняла, что чем спокойнее она реагирует на Харбора, тем быстрее заканчиваются такие беседы. Да и сейчас ей и вправду нечего было возразить, помимо того, что голова была занята не тем, как правильнее было бы поступить Харбору в этой ситуации, а тем, как бы уйти из дома на немного дольше, чем несколько часов, и не быть за этим делом пойманной.

***

      Солнце уже начало клониться к заходу. Харбор дома так и не появился, а Рейнари понимала, что ей пора бы уже выдвигаться, если не желает опоздать ко времени, которое сама же назначила. Девушку вновь начали одолевать волнения за то, что она собирается вытворить. Ведь на этот раз всё иначе. И может, Тирон был прав, когда говорил, что идти в горы опасно? Там ведь она никогда не была. И это Тирон ещё не знает о словах про сущее зло, которое в своих речах упомянул Иодан и про которые всё никак не могла забыть Рейнари, пока запихивала в небольшой походный мешок запасную рубашку и новые брюки.       Не ясно, сколько на самом деле ей придётся провести в дали от дома и что на самом деле может понадобиться. Но девушка надеялась на лучшее и не нагружала себя вещами, которые могут даже не пригодиться. Она лишь точно знала, что чтобы не произошло, лук свой прихватит с собой, иначе никак не сможет успокоиться без его веса на своём плече. Но вот незадача. Всё оружие в доме хранилось у Харбора в кабинете, а до него ещё предстоит добраться. И, казалось бы, путь туда не так уж тернист. Лишь прямо по коридору второго этажа и шмыгнуть за самую последнюю дверь. Но вот делать это сейчас нужно было крайне осторожно, ведь к вечеру дом всегда полон прислуги, да и Эльрида может быть где угодно.        Поправляя походный мешок на плече, Рейнари украдкой выбралась из комнаты, осторожно прикрывая за собой дверь, и, осмотревшись по сторонам, начала на цыпочках продвигаться к нужной ей комнате. Из-за того, что она крадётся по собственному дому, точно вор, сердце Рейнари громыхало так, что на миг ей могло показаться, будто этот звук слышат все вокруг. И не успокоило её даже то, что кабинета всё же удалось добраться необнаруженной.       Рейнари и внутрь попала без особых преград лишь ощутила, когда коснулась дверной ручки, что ладонь её вспотела от волнения. Она тихонько закрыла за собой дверь и взглядом начала метаться по кабинету, желая как можно быстрее найти своё оружие и скорее покинуть дом. Кабинет Харбора, как и всегда, находился в идеальном порядке. На стене, прямо за столом висел его собственный меч, которым Харбор пользовался лишь в сражениях. А у Рейнари то и дело порой чесались руки оттуда его снять и хотя бы раз опробовать всю его мощь самой. Доподлинно неизвестно, сколько крови хранило на себе его лезвие, но его вид без ножен всегда завораживал девушку. Да и сам кабинет из года в год всё сильнее манил к себе Рейнари. Тут было столько всего интересного, что каждый раз, стоило оказаться тут, разбегались глаза. Но сейчас на всё это времени у неё просто не было и Рейнари бросилась к большому стеклянному шкафу, в котором хранился весь остальной арсенал отчима. Там же она нашла и свой лук, ведь изначально это был лук Харбора, который он преподнёс ей в день, когда девушка достигла возраста вступления в брак.       Лук этот был ценен для Харбора, и в передачи его своей дочери видел он ещё большую ценность. И хоть размерами своими он больше подходил рослому и крупному мужчине, Харбор научил Рейнари пользоваться им так, чтобы девушка не замечала особой разницы. Древко лука было в ручную выточено из ствола специально выращенного для этого тиса. Тонкая тетева из шелка крепилась на два грифа, отлитых из прочной эльфийской стали. Рейнари любила, как они поблескивали и переливались на солнце. И не могла она найти для себя лук лучше. Ведь зная, через что прошёл в своё время этот, и наблюдая на его рукояти высечение кинжалом отметены о поверженных врагах, Рейнари словно подпитывалась его силой перед каждой выпущенной стрелой.       Девушка сняла оружие с крючка. Перекинула его себе за спину и потянулась к висевшим рядом стрелам, когда взор её упал на ровным рядком уложенные клинки. Она взяла один из клинков, что находился в аккуратном кожаном чехле, в руку. Ощущая его вес в ладони, девушка задумалась о том, мог бы он ей пригодиться в дороге? И быстро соглашаясь с тем, что лишним бы он точно не был, она пихает оружие себе за пояс. Наконец забирает стрелы, без которых лук её бесполезен, и осторожно закрывая хрупкую дверцу. Когда Харбор заметит пропажу, придёт в ярость, ведь ей нельзя трогать ничего, кроме лука. Но Рейнари надеется на то, что к моменту, когда она вернётся домой, гнев его поутихнет, и он не будет так уж сильно сокрушаться на неё за отсутствие одного клинка.       Рейнари собиралась уже выходить за дверь, как вдруг на полном серьёзе задумалась о том, что она не знает, как долго будет отсутствовать. Она впервые не знает, куда в действительности идёт и что будет там её ждать. И как бы она не уповала на то, что очень скоро вернётся, на деле и представлений никаких не имела, что может произойти с ней там, в горах, на совершенно чужих землях. Ведь все принимаемые ей сегодня на спех решения не на миг не позволяли остановиться и трезво задуматься о грядущем. О том, что она ещё и Тирона тащит за собой. И тут же девушка задумалась о другом принце, что теперь есть в её жизни. О том, который вряд ли обрадуется отсутствию своей невесты, да ещё и если узнает, что она ушла не одна. Она не знает Амаадона настолько хорошо, как Харбора, чтобы уже сейчас начать предполагать, как тот в действительности может отреагировать, если всё это узнает. И от этого осознания ей становится не по душе.        Рейнари, сделав глубокий вдох, подходит к столу. Не идти в горы она просто не может. Но может оставить весточку, которая, возможно, хоть как-то, но способна утихомирить нрав Амаадона, если вдруг что-то пойдёт не так, и она не успеет вернуться до момента, пока он сам вновь не явится на порог её дома.        Девушка находит на столе листок бумаги и берёт лежавшее неподалёку перо. Окунает его острый кончик в чернильницу и, не задумываясь о красоте выводимых букв, выводит на бумаге пару незамысловатых фраз, значение которых Амаадон точно поймёт. После она возвращает всё по своим местам, кроме листа бумаги, и смотрит на оставленную записку. Какое-то мгновение, прежде чем вынуть клинок и чехла, который пихнула за пояс, и свободной рукой собирает свои волосы в хвост и отсекает их по самую шею, не разу не поморщившись.        В первую секунду Рейнари ощущает облегчение. Чувство, о котором раньше она могла лишь мечтать. Теперь её во всей красе. Но вместе с этим чувством её настигает и то, что больше возможности повернуть назад точно нет. Девушка кладёт отрезанную рыжую копну рядом с запиской и, сама не до конца веря в то, что сотворила, запускает пальца в волосы на затылке. Незнакомое до селе ощущение пробивает её, когда она пальцами начинает прочёсывать всё то, что осталось. И руки не тянутся вниз, всё время путаясь в волосках, а, достигая шеи, срываются в пустоту.             — Ты что здесь делаешь?! —Раздаётся за спиной взволнованный голос Трисы.        Писки, охая, тут же закрывает рот ладонями, дабы своим громким удивлением не привлечь чужого внимания пока смотрит на не менее напуганную Рейнари, которая, вздрогнув, обернулась к ней. Беря себя в руки, Триса осторожно захлопывает за спиной дверь и подходит ближе, всё так же не моргая, рассматривая Рейнари.              — Что же ты сотворила, ребёнок? — Шепчет она, протягивая свои пальцы к коротким волосам девушки.              — Пожалуйста, — начинает испуганно шептать в ответ Рейнари, по привычке уже наклоняясь вперёд, чтобы Триса смогла дотянуться. — Мне нужно уйти. Очень нужно. — Её губы дрожат от волнения, пока пальцы Трисы касаются её волос. — Я не могу ничего объяснить, — добавляет Рейнари.        Триса бросает быстрый взгляд на стол за спиной девушки и, замечая там листок рядом с отрезанной рыжей копной, громко и прерывисто вздыхает. Её глаза вновь скользят по девушке, а у Рейнари сердце замирает, пока она ждёт, что же сделает пикси в следующий миг.             — Я лишь надеюсь, что ты знаешь, на что идёшь. — Тихим голосом извещает ещё Триса.        Рейнари кивает, понимая, что и сейчас пикси на её стороне. Она не сдерживается, когда бросается в её объятия с благодарностью. И в миг, когда её зелёные руки сцепляются на спине в ответ, девушка ощущает покой. Теперь она знает, что и дома в своей затеи не одинока. Что тут есть кому уладить дела и помочь девушке избежать всего самого худшего по возвращению.             — Что бы не случилось, только береги себя, — шепчет Триса, выпуская Рейнари из объятий. А после указывает на окно, намекая на то, что возвращаться к себе и уходить привычным для девушки способом - через свою спальню - сейчас не лучший вариант.        Рейнари послушно кивает, одними лишь губами шепча слова благодарности и поспешно хватая с пола клинок, который от испуга выронила, прячет его обратно за пояс. Она ещё раз оглядывается на стол, окончательно заверяя себя в том, что только что сделала. Вновь встречается с глазами Трисы, в которых сейчас почему-то видит печаль, и, больше желая не медлить, устремляется к окну.        Она вылезает всё на тот же карниз, но с другой стороны, и, пригнувшись ближе к черепице, старается прошмыгнуть мимо других окон, дабы добраться до дерево, что растёт у её спальни и вновь сбежать. Сбежать без чёткого понимания, когда она вновь влезет по этому дереву в свою спальню. Без понимания, когда в следующий раз увидит собственную мать и с чувством, что что-то в её жизни после сегодняшнего дня уже точно не сможет вернуться на круги своя.        Триса провожает ребёнка, в чьём воспитании так же принимала участие, всё тем же печальным взглядом и в этот момент понимает, что ребёнок уже давно вырос. Что должен был настать в её жизни день, когда она пойдёт на что-то подобное и будет уверенна в своих решениях. Ибо не уверенная в себе девушка не смогла бы сделать то, на что ради своего будущего пошла Рейнари. Пикси походит к столу и, стараясь не задеть лежавших на нём волос пальцем, пододвигает исписанный листок ближе к себе. 

МОЕМУ БУДУЩЕМУ МУЖУ В ЗНАК ИСКРЕННЕЙ ВЕРНОСТИ. 

      Срезанные у высокопоставленных особ волосы могли много чего рассказать. Они демонстрировали статус и обрезались в момент потери данного статуса. Забранные назад в сложные прически могли трактоваться как показатели разных в жизни событий, таких как траур, рождение детей или же вступление в брак. Распуская их, женщины могли демонстрировать свою свободу и не обремененность заботами. Рейнари же подарила их своему будущему мужу. Отдала свою верность, демонстрируя, что чтобы с ней не происходило. Где бы она не была и что не переживала, она всё так же принадлежит ему. Что сердце её отдано лишь ему. И на такой шаг действительно пошла бы не каждая. Уж точно не та, которая бы замыслила что-то, после чего не смогла бы смотреть в глаза самому принцу.        Рейнари бежит по лесу, а у самой почему-то глаза намокают от слёз. Она наспех смахивает слезинки, стараясь сохранить ясность зрения, а в груди всё переворачивается. Девушка отчётливо понимает, что ни сегодня, ни завтра домой не вернётся. Но никогда она подумать не могла, что подобная выходка дастся с таким трудом. Ведь всё, что она творила до этого, непременно приводило её обратно, к родному порогу. Ночи она всё равно проводила в кровати и хоть как-то, но знала, что уготовит ей завтрашний день. А сейчас впереди была неизвестность. Неизвестность и страх. За себя. За всё, во что ей может обернуться этот уход. И казалось ей, что самым простым будет прямо сейчас всё отменить. Сказать Тирону, что была не права, и тихо разойтись по домам, чтобы ни одно живое существо так и не узнала о том, что они на этот раз замышляли. Но вот только сделанного уже не воротишь. Обрезанных волос назад не пришьёшь, и вопросы, что по прежнему давят на голову, не найдут своих ответов самостоятельно. Это всё и заставляет Рейнари идти дальше. Если уж не поиск правды, то хотя бы веское оправдание для своих поступков. Причины, по коим она пошла на всё это, а не просто слова, которыми бы она могла оправдываться перед матерью за свою дурость.        А на опушке уже ждёт Тирон. Заметив подругу, он было бросается к ней на встречу со всё такой же тёплой улыбкой, но когда замечает столь резкие и кардинальные изменения в её внешности, в ступоре замирает. Его собственный походный мешок сползает с плеча, когда Рейнари подходит ближе, а Тирон, напоминая ей рыбу, лишь беззвучно открывает рот, не подбирая нужных слов, а после так же беззвучно его закрывает.              — Что, всё так плохо?  — Тихо интересуется Рейнари, смущенно убирая упавшую на лицо прядь за ухо, и прячет глаза в пол. Они всё ещё блестят от слезинок что там застыли, но Рейнари надеется на то, что сейчас Тирона это будет волновать в самый последний момент.             — Да. Нет, — запинается Тирон, без стыда разглядывая девушку. — Просто. — Сглатывает он, судорожно указывая на Рейнари рукой. — Ого. — В конечном итоге на выдохе выдавливает из себя он, хлопая глазами.              — Я оставила весточку для Амаадона, — поясняет Рейнари теребя кончики всё так же непривычных ей самой коротких прядей. — Решила перестраховаться. — Пожимает она плечами с нервным смешком.        Тирон вновь сглатывает, начиная судорожно кивать, словно абсолютно всё понимает. От неё он всегда знал, что мог ожидать чего угодно, но вот до чего-то подобного с её стороны он почему-то никогда бы не догадался. Он вновь моргает своими округлившимися ярко-красными глазами, а после, наконец, оттаивает.              — Тебе, кстати, так очень хорошо. — Решает принц, что сказать сейчас что-то подобное будет не лишним.              — Да брось, — фыркает Рейнари, отмахиваясь от его комплемента. — Это просто волосы.              — Скажи это Эльриде, когда она тебя увидит. — Окончательно привыкая к обновлённому виду подруги, усмехается Тирон, поднимая с земли мешок, что всё ещё валяется у его ног.        Рейнари с усмешкой кивает, понимая, к чему клонит Тирон. Если уж он так отреагировал на столь резкие перемены, то представить, в какую историку впадёт мама, у девушки сейчас даже не получается. Но она наверняка знает, что ничего хорошего ей ждать не придётся.             — Кстати, про Амаадона,— кивает Тирон в сторону леса, предлагая Рейнари больше не медлить. — Твой жених там рвёт и мечет из-за того, что ему ничего про происходящее не сообщили, и он не приехал раньше, — поправляя на плече мешок, сообщает Тирон. — Король Иден выгнал всех из Зала Совета, когда он туда ворвался и начал кричать.              — Неужели всё так плохо? — Удивлённо вскидывает бровь Рейнари.        Она не может представить себе Амаадона, который кричит на Верховного Короля, пусть он ему и родной отец. Ведь рядом с ней был Амаадон, который оставался хладнокровным и спокойным даже в момент, когда отдавал приказ на отсечение головы. И не было видно по нему, как сильно произошедшее смогло всколыхнуть в нём что-то. Наоборот, принц выглядел так, словно подобное встречал каждый день и ничего нового для себя сегодня вовсе не увидел. И даже когда он прощался с ней, лишь учтиво сообщил Харбору о том, что подождёт его во дворе, никак не акцентируя внимания на том, что мог куда-то теперь торопиться. Так что слова Тирона о том, что Амаадон там рвёт и мечет, смогли действительно не на шутку её удивить.              — Когда я вернулся, вокруг был переполох из-за его столь громкого прибытия, — усмехается Тирон, пиная камешек, что попался под ногу. — Всё так заняты были, что на меня внимания никто не обратил. А советники так вообще столпились за дверью и делали вид, что не слышат, как там Амаадон разносит всех и вся, — прикрывая рот рукой вдруг громко засмеялся Тирон, вспоминая, с какими лицами застал их всех в коридоре. — Я прохожу мимо, мне с такими серьёзными лицами кланяются, стоят, а Эрис рукой машет, чтобы я быстрее шёл к себе и на глаза не попадался.              — А как там Тарра? — Заслышав имя ещё одного принца, с мягкой улыбкой наблюдая за сгибающимся от смеха Тироном, интересуется девушка.              — С ней всё хорошо, — утирая выступившие на глаза от смеха слёзы, на выдохе произносит Тирон. — Эрис сказал, что за ней прибудет мать, чтобы забрать домой. Она выглядит очень уставшей. — Улыбка пропадает с лицо парня, стоило ему заговорить о подруге.              — Ты говорил с Эрисом?  Им что-то удалось у неё узнать? — Воодушевленнее спрашивает Рейнари.              — Эрис тоже был занят. Перекинулись лишь парой слов, — пожимает плечами Тирон. — Сказал, что Тарра не в состоянии что-то рассказывать, и он не видит смысла держать её там. Тем более когда его младший брат подкинул своим ярким визитом головной боли, — уже от себя добавляет парень.        Рейнари кивает, поджимая губы. Хоть об этом теперь можно не переживать. Дома подруге в любом случае будет лучше, чем сидеть одной в огромном дворце в момент, когда до неё никому нет особого дела, и даже Тирона нет, чтобы скрасить её одиночество.        Повисает молчание, в котором Рейнари не улавливает ничего спокойного. У неё в груди назревает чувство, будто они оба сейчас вновь думают об одном и том же. О Тарре и о том, что на самом деле сегодня ей пришлось пережить. О том, что ей, в отличие от них двоих, будет куда труднее проститься с произошедшим. Утихомирить боль в груди и продолжить жить. И взять её с собой, хотя бы для того, чтобы в их походе подруга отвлеклась, Тирон тоже не мог. Он бы просто не сумел увести подругу незамеченной от чужих глаз в момент, когда к ней было приковано внимание самого принца. Да и вряд ли бы Тарра сама пошла с ними. Ведь тяжело думать о чём-то, что тебя не касается в момент, когда ты переживаешь утрату. Резонней ей и вправду было остаться дома и побыть в кругу своей семьи.             — Ты знал, что она любила его? — Вдруг прерывает тишину Рейнари. — Не так, как нас с тобой, — вздыхает она, смотря себе под ноги.              — А ты не догадываешься, почему Брит утром позвал с собой только Тарру? — Вскидывая бровь, косится Тирон на Рейнари, ожидая, когда она сама даст себе ответ на этот вопрос.              — Ты хочешь сказать…              — Тарра стеснялась делиться чем-то настолько личным. А Брит такой болтун, что я всё узнал очень быстро, — перебивая подругу, договаривает свою мысль Тирон, слегка кивая, а после поджимает губы.        С тяжёлым вздохом Рейнари закрывает лицо руками, пытаясь успокоить рвущееся из груди сердце. Она ведь действительно не знала, что эти двое решили построить что-то совместное. Да и даже если Брит был болтуном рядом с Тироном, то когда они собирались все вчетвером, он мало проявлял какого-то особого внимания к Тарре, чтобы Рейнари хоть что-то могла заподозрить самостоятельно. А теперь, после того, как эта картина открылась ей с новой, на данный момент даже пугающей стороны, Рейнари и близко не может представить, на сколько на самом деле глубоко горе её подруги.               — Я хочу вернуться и быть рядом с ней. — Шепчет Рейнари, потирая лицо ладонями.              — Раз мы уже решились на что-то подобное, то я хочу теперь дойти до конца и понять, правда ли ты что-то можешь сделать, чтобы такого больше не произошло. — Вздыхает Тирон, давая понять, что сейчас он возвращаться не намерен. — Брит бы тоже так сделал, — поджимает он губы.              — Ты прав, — сглатывая образовавшийся в горле ком, отзывается Рейнари. — Нужно понять, что происходит, если уж я действительно к этому могу быть причастна.              — Как там? — Морщится Тирон, смотря на порозовевшее небо. — Найти того, кто знает суть?              — Да, именно его, — хмыкает Рейнари. — Правда, я даже не знаю, кто это и что. Потому что Иодна говорит то про сосуд, то про знающего суть. — Она поправляет стрелы, что висят на плече.              — Я надеюсь, что кто бы это не был, он действительно что-то знает. Иначе я пойду к Иодану и воспользуюсь своим мечом, который с таким трудно стащил из дворца, — усмехается парень, кладя ладонь на рукоять меча, который висит у него на боку.        Рейнари лишь хихикает в ответ. Её ничуть не удивляет наличие меча у друга на поясе. Зная, что они идут в чужие земли и совершенно не имеют понятие о том, с чем там могут столкнуться, иметь при себе оружие является лучшей идеей обоих. Будь у Рейнари возможность, она бы ещё и увела одного из коней Харбора, чтобы путь стал легче. Но вот загвоздка в том, что с конём бы они были заметнее. Да и в седле она практически никогда не сидела, чтобы уметь управляться с животным. Потому путешествие на своих двоих не кажется ей такой уж плохой затеей. И пусть они могут чаще уставать и делать больше привалов, так хоть Рейнари точно будет знать, на что в дороге они тратят своё время и не отвлекаются ещё и на то, чтобы вести с собой коня и думать о том, как бы и ему устраивать привалы.               — Ты ведь общался с чистокровными представителями горного народа? — Интересуется Рейнари, огибая очередную цветущую поляну, что в вечернем мраке отходит ко сну.              — Да, на приёмах и советах. — Кивает парень, идя чуть впереди.              — И каковы они? — Смотрит Рейнари в спину друга.        Рейнари мало встречала горных эльфов в обычной жизни. Именно тех, кто жил в горах, а после явился к ним. Обычно ей встречались такие, как Эрис, у которых кровь перемешана. Или же тех, кто перебрался с гор в леса уже слишком давно, чтобы проходить на жителей тех мест во всей своей красе. Вот она и желала узнать про своих соседей что-то стоящее, раз всё равно направлялась на их территории.              — Да, такие же, как и мы, — пожимает плечами Тирон. — Немного грубее в словах и выражениях, а так точно такие, — он косится на подругу. — Может, слегка заторможеннее из-за того, что живут на Севере. А там ты сама знаешь, как бывает холодно, — хмыкает он, подмигивая девушке.        Его лёгкий настрой увлекает девушку за собой. Она всё чаще начинает улыбаться от слов парня и груз в груди постепенно становится легче. Ей бы продолжить с ним говорить. О чём угодно. Говорить всю дорогу на пролёт, только бы голова не возвращала Рейнари к раздумьям про Тарру и про тяжесть её горя. Девушка лишь успокаивает себя тем, что от части пошла на всё это как раз для того, чтобы понять, что возможно сделать для прекращения этого ужаса. Как она сама может помочь миру, в котором они все живут, и как не допустить его кончины. И теперь Рейнари готова убеждать себя ещё и в том, что на всё это она готова пойти и ради своих друзей. И пусть Брита ничего уже не вернёт, она сделает это для тех, кто остался. Для тех, кого ещё можно уберечь. Но Рейнари старается не зацикливаться на грустном. Она пытается найти что-то хорошее в нежданно свалившемся на неё приключение. Вдруг это вообще последнее приключение в её жизни, пока она ещё официально не стала женой Амаадона. Потому девушка и хочет провести её как самое незабываемое в своей жизни. И даже если они в конце пути ничего не найдут, дорогу эту девушке хочется пройти так, чтобы потом всю жизнь вспоминать, как они с Тироном улизнули из дома и решили испытать себя. Чтобы время, проведённое вместе, запомнилось только как что-то яркое и хорошее. Ведь всё вокруг неумолимо вторит Рейнари о том, что они уже давно не дети. Что дома она оставила записку будущему мужу. А друг её всё так же является принцем, которому когда-то предстоит взойти на трон и покинуть сушу. Может это всё вообще станет их своим своеобразным способом проститься со старой жизнью. Оставить на этих тропках тех детей, коими они когда-то были и вернуться по настоящему взрослыми и в меру серьёзными для того, чтобы, наконец, принять их общую реальности.              — А как ты думаешь, что мы вообще сможем найти в горах? — Тирон плетётся рядом, спрятав руки в карманах брюк, то и дело пригибаясь от низко растущих веток, чтобы не  запутаться в них волосами.              — Не знаю, — пожимает плечами Рейнари. — Может, у горных эльфов есть какой-нибудь свой мудрец, который знает больше, чем Иодан? — Начинает вдруг строить догадки Рейнари, как вдруг замечает, что как бы Тирон не старался уклоняться от веток, одна из тех, которую он отогнул в сторону, вернулась и зарядила парню прямо в затылок.        Девушка что есть сил старалась не смеяться, зажимая рот рукой. Пока Тирон недовольно шипел, потирая затылок, и от злости грозился эту самую ветку сломать, замахиваясь на ту рукой.             — Вот пиявка, — добавляет Тирон, отходя от дерева. — Только начали, а я уже успел схлопотать подзатыльник.              — А я разодрала себе колено. — Всё же не сдержавшись, начала смеяться Рейнари.              —Когда?! — Удивлённо вскидывает парень, начиная припоминать, что при нём девушка ещё не падала.              — Когда домой влезала. — Пытается успокоиться Рейнари.        То, что сейчас произошло в кипе с её разодранным коленом, даёт девушке намёки на то, что они двое не очень та и приспособлены ходить в походы. Ибо она получила своё увечье вообще на пороге своего дома. А Тирон даже не успел вляпаться в передрягу, но, кажется, уже заработал шишку.              — Может, нам стоит вернуться, пока мы оба живы? — В шутку предлагает она.              — Давай свой мешок и не говори под руку, — фыркает Тирон. Он тянется к её плечу и, сталкивая походную сумку с плеча подруги, вешает её себе на спину рядом со своим. — Я уже сказал, что намерен дойти до конца, — принц гордо задирает нос, всем своим видом демонстрируя серьёзность своих намерений.              — Кто-то предостерегал меня о возможных опасностях. — Играя бровями, Рейнари пихает парня в бок локтем, желая стереть это выражение с его лица.              — Ну, теперь то я с тобой. Можешь перестать бояться. — Всё продолжает Тирон, делая вид, что подобные речи об опасности точно исходили не из его уст.        Тирон всё так же продолжает думать о возможных опасностях, но он старается смотреть на вещи более реально. Пусть лучше на своём пути эти опасности Рейнари встречает рядом с ним, а не в одиночку. Да и по большому счёту, не будь это она, парень вряд ли пошёл на что-то подобное. Ведь он не тот же самый Брит, который мог слинять из дома, никому ничего не сообщая, и расхлебывать проблемы по мере их поступления. За плечами у Тирона было слишком много ответственности. И он прекрасно осознавал все последствия, когда покидал дворец. Он знал, с каким укором могла бы посмотреть на него родная мать, если бы узнала, что её сын, который на суше та обитает лишь только потому, что является дипломатическим послом, ради какой-то девушки, которая даже его никогда не будет, пошёл на такую глупость. Матери его было важно лицо её царства в глазах короля Идена. А вот Тирон решил всем этим пренебречь из-за каких-то своих личных чувств. И узнай она всё это, уж точно никогда этого не примет. А Рейнари уж точно никогда не узнает о том, что, возможно, за эту выходку другу её будет нужно вернуться к себе в родной дом и долго выслушивать о том, как сильно он разочаровал маму. Тирон согласился на всё это ради Рейнари. Он и так знает, что теряет её. А этот поход дарует ему последнюю возможность побыть рядом чуточку дольше, чем он бы мог сделать это в присутствии Амаадона. Да и с большей вероятности, по возвращении обратно всё пребывание принца на суше в одночасье способно закончиться по велению его мамы. Так что пока он может, он в любом случае желает быть рядом с девушкой. И не важно, насколько опасно будет впереди.             — Кстати, — прочищает горло Тирон. — К слову об опасностях. Ты хоть знаешь, куда конкретно нам надо? — Парень, возможно, поздно задумался о конкретной точке их маршрута, но он решил, что выяснить это сейчас, а не когда они в конец заплутают, будет не так уж и плохо.              — Иодан сказал, что тропа, усеянная костями, приведёт меня к нему. — Пожимает плечами Рейнари.        Тирон задумчиво потирает подбородок. Довольно мало информации для устроенного ими похода. Горы на Севере и тропа из костей. Он ещё раз убеждается в том, что без него Рейнари бы труднее прошла весь этот путь. Ведь именно он столько времени корпел над историей и картографией, чтобы сейчас определение костяной тропы хоть как-то откликнулось в его памяти, и он смог примерно проложить их маршрут.              — Я только одну такую тропу знаю, — хмурится Тирон, вспоминая подробности уроков, на которых он изучал земли горных эльфов. — В ходе сражения меж двух гор, что разделяли поселения людей и эльфов, земля содрогнулась и под завалами погибли обе армии. После этих событий путь тот и стали звать Тропой из костей.        Из-за того, что Тирон никогда не был просто мальчишкой, ему, как будущему королю, приходилось изучать больше, чем всем его сверстникам. Заучивать те куски истории, которые другим детям могли не пригодиться в повседневной жизни. Но ему, как правителю, обязательно было знать. Да и в большинстве своём парню самому было довольно интересно изучать подобное. Читать о пережитых его миром сражениях. О войнах, что были, когда его ещё не было. О временах, когда мир его выглядел иначе и законы в нём были иными. Для других, к примеру, это было мелочью. Но именно из личных, преподанных ему уроков истории Тирон знал, что Подводное Царство последним приняло статус первого Верховного Короля всех народов. Долго не желало объединения с другими народами и помимо власти своего собственного правителя, принимать ещё чью-то. Но разруха заставила его дальнего родственника пойти на это и объединиться с другими народами под царствованием одного короля.        История увлекала его. Порой манила своей жестокостью. Парень часами любил сидеть и разбираться в планах бывших королей, дабы понять, кто же по истечению стольких лет мог бы быть прав в тех или иных принятых ими решениях. Тирона завораживало и то, что когда-то какой-то из его наследников так же будет читать про него самого и строить догадки, а был ли Тирок как король прав в своих решениях. Или, может, кто-то посчитает его чересчур глупым, как он считает таковыми некоторых прошлых правителей.        Парень считает, что короли прошлого многому могут научить королей будущего. Но вот всё дело в том, что сколько бы он про них всех не читал, то и дело убеждался в том, что, кажется, кроме него никто так не считал. Или же просто каждому королю свойственно совершать те или иные ошибки на пути своего правления и не видеть их сходства с теми ошибками, что уже совершали для него. В таком случае Тирон способен надеяться лишь на то, что и дальше будет достаточно умным, чтобы вовремя об этом вспоминать.              — То место можно считать единственным захоронением, где люди и эльфы до сих пор лежат вместе. — Добавляет парень, всё продолжая в голове вертеть подробности того сражения.              — Люди и вправду были так жестоки, как нам о них говорят? — Решая поддержать интерес Тирона, интересуется Рейнари. Для неё даже эта тема всяка лучше, чем идти в тишине.              — Не думаю, — Тирон пожимает плечами. — Они просто всегда были другими. Со своими понятиями в головах. И со взглядами на мир, которые не сходились с нашими, — хмыкает вдруг он. — Ты знала, что вообще большинство войн развязывалось либо из-за территорий, либо как раз таки из-за разных взглядов на одни и те же вещи? — Он смотрит на подругу, а она замечает, как в глазах его заиграл огонёк интереса. Тирон очень любит обсуждать что-то подобное. — В каждое время находились такие, кто понимал, что вот тот мыслит не так, как я, и всё. Значит, будем отстаивать своё мнение на мечах. — Посмеивается он.              — Я всё ещё надеюсь, что на моем веку не случится ни одной подобной войны. — Рейнари  проводит рукой по одному из деревьев, что в этот момент оказывается к ней ближе всего.              — Вот, например, ты знала, что был у моего народа король, который в своё время предложил королю твоего народа избавиться от всеобщего голода захватом новых земель. А тот, в свою очередь, предложил ему, наоборот, объединиться не для завоевания, а для того, чтобы оба народа могли поддерживать друг друга и таким образом справиться с голодом. И что ты думаешь? — Вновь хмыкает парень, наблюдая за подругой. — Оба не сошлись во мнениях, и к голоду подключилась ещё и война. Ну не глупо ли это? — Поднимает он брови, хлопая глазами.              — А что горные эльфы? — Рейнари склоняет голову на бок, смотря на парня.              — Они очень долго жили обособленно из-за удалённости земель, и как раз их и предлагалось захватит. Мол, не хотят участвовать добровольно, мы тогда их захватим и поделим их ресурсы силой. — Прыскает со смеху парень.              — А знаешь, — Рейнари начинает задумчиво поглаживать подбородок, поднимая глаза к небу, словно о чём-то серьёзно задумалась. — Хорошо, что я никогда не буду такой королевой как твоя мама. Не придётся вступать в подобные споры.              — Ты подожди, — закатывает глаза Тирон. — Ещё посмотрим каким королём станет Амаадон. Судя по его сегодняшнему поведению, парень умеет быть очень вспыльчивым, — щёлкает он пальцами в воздухе, напоминая подруге о выходке её жениха.              — Чего уж говорить о тебе. — Фыркает Рейнари, уже готовая защищать Амаадона.        Она на самом деле, размышляя о поведение своего жениха, склоняется к тому, что вполне способна его понять. Ему ведь принимать правление своего отца со всеми проблемами. И в этой ситуации он вполне имеет права злиться на то, что его, как будущего короля, решили не извещать о происходящем. Хотя, если смотреть на это всё шире, как раз Амаадона чуть ли не самым первым должны были вернуть домой, когда только первые слухи поползли о произошедшем. Ведь ему тоже должно знать, что происходит, и понимать, что уже применяется для решения проблемы.А всё получилось так, что парень просто узнал об этом по факту, да ещё и не в самой лучшей форме. От того. Оправдав его поведение в своей голове, Рейнари вполне могла начать его защищать в глазах Тирона, который явно не ровно дышал к Амаадону и совершенно не в добром ключе. Она ведь тоже сорвалась на Харбора за то, что он ей ничего не сказал сразу. Может даже в этом плане она и Амаадон не сильно та и отличаются друг от друга. Из-за этого Рейнари и не могла воспринять сейчас его выходку как что-то из рук вон плохое. Он ведь просто имел право знать.       После споров про правильность и не правильность поступка, совершенного Амаадоном, оба друга сошлись на том, что они на этот счёт так же имеют разное мнение. В то время как Тирон давил на то, что Амаадон просто не имел права вести себя так с королём, Рейнари настаивала на то, что это для Тирона Иден лишь король, в то время как Амаадону он отец и они оба не знают, какие отношения связывают отца и сына, и могут лишь предполагать, по какой причине принц повёл себя именно так, а не как-то иначе прямо на глазах у толпы советников. Рейнари считала, что Тирон может быть так категоричен. отчасти из-за того, что ему не нравится наличие Амаадона как такового. Ведь раньше он никогда не мусолил выходки царских детишек так долго и настырно. И по этой причине она тоже отстаивала имя своего будущего мужа, ведь просто не имела права пойти против него тогда, когда ещё его толком не знала. Это было бы очень не красиво, начни она уподобляться Тирону, выставляя коронованного принца в дурном свете. Ведь ей с ним по-прежнему предстоит прожить всю свою жизнь. От того девушка первая решила прекратить эти распри, запретив другу упоминать Амаадона в дальнейшем, если он не желает поругаться с ней ещё до её свадьбы. И пусть. Возможно, на этой почве у них впереди было бы ещё много общих тем для обсуждения дальше они плелись молча.       Солнце уже покинуло небосвод, уступая свои права луне и звёздам. Ночь оказалась тёплой, и рубашки, что Рейнари выбрала, вполне хватало, чтобы не продрогнуть. Тирону, как жителю подводного царства, было вполне привычно не спать по ночам. Ведь хоть он и прожил большую часть жизни на суше, полностью перестроившись на их режим, по его природе очень много подводных обитателей славились пиком своей активности как раз в ночи. От того он и вовсе не чувствовал усталости к моменту, когда они покинули пределы родных лесов и вышли на единственную не заросшую дорогу, которая способна была привести их в последующем к нужной тропе.       Парень то и дело интересовался у подруги, не желает ли она остановиться для привала. Он действительно переживал за её состояние и считал, что эту ночь они вполне могут потратить на сон. Ведь после насыщенности пережитого дня не лишним было бы вдоволь отдохнуть и продолжить свой путь на рассвете. Но Рейнари от предложений друга то и дело отказывалась, опираясь на то, что не так уж и далеко они ушли, чтобы при желании разгневанный Харбор не смог их догнать и вернуть домой. От того им двоим следовало бы продолжать свой путь. А по её мнению, остановиться они смогут только тогда, когда опушек родного леса вообще не будет видно на горизонте.        Рейнари то и дело думала о Харборе и о своей семье в целом. Что могла предпринять Триса, дабы как можно дольше хранить тайну о том, что Рейнари нет дома. И как повёл себя Харбор, если вдруг уже был дома и увидел то, что девушка оставила на столе в его кабинете. Она и вправду боялась погони. Боялась гнева отчима во всей его страшной красе. Ведь как бы он не вёл себя с ней дома, в обычной обстановке, Рейнари никогда не стоило забывать о том, что он воин. Причём не последней. И в чистом, ничем не сдерживаемом гневе может быть очень опасен. А узнай Харбор о том, что сотворила Рейнари, она и не сомневается, что гнева в нём может быть достаточно, чтобы отправиться искать её, хотя бы для того, чтобы домой вернуть, пока об этом не прознал кто-то ещё и не доложил Амаадону. Потому ей и хотелось уйти как можно дальше. Спрятаться как можно лучше и ни в коем случае не вернуться домой раньше, чем она сможет достичь своей цели.        Тирон понимал её переживания. И хоть сам не переживал, также вполне мог представить, что ожидает его самого до момента, как о его походах узнает родная мать. Ведь помимо неё за ним ещё присматривает и сам король. И если Рейнари могла страшиться гнева толко Харбора, то Тирон вполне мог начать трястись за сохранность своей головы на плечах, ибо он не просто сбежал, никого не известив, так ещё и в компании будущей жены сына короля. А вот это уже вполне могло бы стать достаточно веской причиной для гнева Идена. А там уже и пальцев не хватит, кто ещё помимо короля и Харбора будет способен вылить свой гнев на Тирона. Ведь кого кого, а Рейнари в подобной ситуации парню при лучшем раскладе желательно вообще не касаться и не дышать в её сторону. Но это всё было при лучших раскладах. А при имеющихся их двоих впереди ждала лишь тёмная дорога и подъём в горы, в которых оба толком никогда не были.

***

      Два дня в дороге и лишь один довольно длительный привал. Именно столько понадобилось друзьям, чтобы добраться до нужной тропы и хоть как-то приблизиться к пункту их назначения.        Тирон оказался куда подготовленные Рейнари. Он, помимо оружия, решил, что вполне не лишним будет перед его уходом из дворца заглянуть на кухню и умыкнуть оттуда еды, чтобы хватило на какое-то время. А вот Рейнари о еде совсем не думала. У неё ведь был лук. Для чего заполнять свою сумку тем, чем она и так вполне будет способно разжиться в пути самостоятельно.             — Куда должна привести нас эта тропа?! — С возмущением вздыхает Рейнари. Она поднимает голову, прислоняя ладонь ко лбу, чтобы защитить глаза от яркого света, и смотрит вдаль.        Там всё так же дорога впереди. Пыльная дорога и ничего, что могло бы ей подсказать, куда двигаться дальше. День выдался жарким, и она, кажется, впервые молила о дожде и о хоть каком-то ветре. Ведь жар, что источали нагретые солнцем скалы вокруг, заставляли её обливаться потом, а это очень мешало хоть на чём-то сосредоточиться и понять, что же долетать дальше. Тирон предпочитал толком не вмешиваться в её вспышки гнева и мало чего комментировал, предпочитая просто идти дальше. Сказано ведь, что тропа из костей приведёт. А они как раз идут по ней уже четвёртый час подряд. Значит, где-то там должен быть её конец. Она ведь просто не может вести в никуда. Куда-то да и выйдут в итоге. Уповая на это, Тирон и молчал, понимая, что если взболтнёт что-то не то, то Рейнари вполне будет способна в порыве ярости придушить его от безысходности.             — Может, ты был прав, когда говорил, что всё это ПЛОХАЯ ИДЕЯ?! — Начинает кричать Рейнари, пиная ногой булыжник, который с места даже не сдвинулся, а после присаживается на корточки и запускает руки в волосы, с непонятными стонами начиная раскачиваться из стороны в сторону.        Тирон подходит к подруге, суя руки в карманы брюк, и смотрит на неё сверху вниз, закрывая её голову своей тенью от полнящего солнца. Он уже и сам готов признаться, что сглупил, сказав, что в горах бывает холодновато, потому что сейчас принцу кажется, что он буквально начинает плавиться от перегрева.              — Я не знаю, что делать дальше, — всхлипывает Рейнари, поднимая глаза на парня. — Лучше бы тут и вправду было опасно, а не так тихо и жарко, — хнычет она, а Тирон усмехается, замечая, как подруга размазывает по потной щеке пыль с пальцев.              — Идти. — Пожимает парень плечами, протягивая ей руку. — Нам нужно просто идти дальше.              — Знаешь, что самое тяжелое? — Вновь всхлипывает она. — Тут слишком жарко для привала, а идти дальше нет ни сил, ни желания.        Тирон вдруг начинает хмуриться и без предупреждения отходит от девушки в сторону. Она начинает громко шипеть из-за резкого света прямо в глаза, а он машет на неё рукой, пытаясь прислушаться.              — Ты мог хоть предупредить?! — Громче возмущается она.              — Да тихо ты! — Шикает Тирон на подругу, отходя ближе к скале.        Рейнари цокает, но всё же замолкает. Она хмуро наблюдает за тем, как дуг её расхаживает из стороны в сторону, всё пытаясь что-то услышать.              — Тирон. — Вздыхает Рйенари не выдерживая. — У тебя что, из-за жары галлюцинации начались?              — Я, кажется, слышу воду. — С улыбкой, больше напоминающей оскал он поворачивается к ней, демонстрируя свои акульи зубы.              — Ну, какую воду? — Девушка опирается рукой о горячий камень, который только недавно пинала, и поднимается на ноги. — Тут кругом только камни и кости. — Закатывая глаза, она указывает на черепушку ящерки под его ногами.              — Идём. — Подбегая к подруге, парень хватает её за руку и тащит вперёд за собой.        Рейнари всё ещё верит в то, что у парня галлюцинации. Она вновь недовольно стонет, спотыкаясь о свои ноги, пока пытается поспевать за ним. А у Тирона словно сил вдруг резко прибавилось, потому что он не слушал ни про её усталость, ни про то, что он, вероятнее всего, просто начинает терять рассудок. Он точно знает, что слышал, и чем раньше увидит в живую источник этого звука, тем скорее избавит свои уши от нытья подруги и даст ей возможность отдохнуть и, наконец, успокоиться.             — У меня чувство такое, будто тебе нравилось сидеть и ныть там. — Усмехается Тирон, вновь замедляясь из-за очередной заминки Рейнари.        Чем дольше Рейнари сопротивляется, тем сильнее в нём разгорается желание подхватить её на руки и преодолеть весь этот путь быстрее.              — Ни в коем случае, — фыркает она.              — Тогда пошли уже, хватит передышек. — Шум воды становится всё отчётливее, а дух у парня всё поднимается и поднимается.              — Я тут сдохну, — пытаясь отдышаться, бурчит Рейнари. С её плеча медленно сползает охапка стрел, а девушка будто и не собирается подтягивать их обратно.        Тирон сам поправляет ей стрелы на плече и, вновь хватая подругу за руку, усерднее тащит за собой. Они заворачивают на новое ответвление тропы, а от идеи взять Рейнари на руки Тирона останавливает то, что тропа за поворотом резко сужается, превращаясь в узкую тропку. А вода и правда предстаёт перед его глазами, но вот только не так близко, как он мог на то рассчитывать, а далеко внизу. Море бьётся об отвесные скалы, и их двоих, наконец, обдувает солёным ветром. Парень довольно лыбится, косясь на удивлённую подругу, а на языке так и вертится язвительная фразочка о том, что он был прав. Ну не мог принц подводных глубин перепутать шум родного дома и принять его за простую галлюцинации.       Перекинув обе сумки вперёд, Тирон первым ступает на узкую тропку и, прижавшись спиной к скале, закрывает глаза, по глубже вдыхая родной морской воздух. Где-то в глубинах своей памяти он знал, что с какой-то стороны горы должны омываться холодным северным морем, но он и не предполагал, что они направятся именно в ту степь, потому что лично тут Тирон ни разу не был и лишь из рассказов солдат имел представление о том, что на самом деле поселение горных эльфов от посторонних оберегает лабиринт из тропинок меж крутых скал.             — Иди сюда, — машет подруге парень рукой всё продолжая улыбаться.              — Выглядит эта затея небезопасно. — От поступившего предположение Рейнари удивлённо вскидывает брови. Теперь, кажется, настала её очередь предостерегать его. — Нам надо следовать не за морем, а за костями, — напоминает она другу.               — Тут повсюду кости под землёй, — хмыкает Тирон, делая пару осторожных шагов дальше от Рейнари. — Так что и эта тропа нас может куда-то вывести.              — Вода тебе голову кружит. — Подмечает Рейнари, но всё же ступает на узкую тропу вслед за удаляющимся другом.              — А то! — Усмехается он её замечанию. — Моя первая и самая сильная любовь.              — И это ты явно не обо мне, — язвит она, так же ему усмехаясь.        Рейнари, в отличие от Тирона, предпочитает не смотреть вниз. Прижимаясь спинами к отвесу, они медленно продвигаются дальше, а девушка слышит, как под её ногами осыпаются камушки, и очень ярко представляет, как они летать вниз, в синюю бездну.             — Я сдохну не там, а здесь, — комментирует Рейнари, ощущая, как чем дальше ступает, тем сильнее дрожат её колени.        Она поднимает голову к небу, пытаясь сосредоточить взгляд на облаках, дабы перевести дух, а Тирон лишь хмыкает в ответ на её слова. Он и не думал, что подруга способна чего-то подобного бояться. Хотя, может, он бы тоже боялся идти в подобном месте, если бы его как раз и не успокаивало море где-то внизу. Вода ведь его дом. Он не страшится её. Точно знает, что откуда бы туда не упал, утонуть вряд ли сможет.             — Руку давай, трусиха моя. — Улыбаясь, он тянет руку подруге, а та без лишних слов, мёртвой хваткой вцепляется в парня, подходя к нему ближе. — Умрём вместе. Романтично, не правда ли? — Продолжает потешаться он, смотря на Рейнари.              — Чтоб я ещё хоть раз. — Шипит она, сжимая его холодную руку.              — Это изначально твоя затея, — напоминает девушке Тирон и резко тянет её на себя, как только его ноги ступаю на ровную землю по другую сторону скалы.        Девушка только и успевает, что вскрикнуть, уже предвкушая полёт вниз, не сразу ощущая, как твердей почвы под ногами становится больше. Она открывает сначала один глаз, а затем и второй, заслышав громкий смех друга. Рейнари по прежнему сжимает его руку, впиваясь ногтями в светло-голубую кожу, оставляя на ладони отметины.              — Жизнь продолжается, — сквозь смех извещает её Тирон, подходя ближе.        Тяжело вздыхая Рейнари упирается лбом в его грудь, пытаясь унять рвущееся из груди сердце. А Тирон всё продолжает посмеиваться над ней, кладя свободную руку девушке на затылок и начиная успокаивающе поглаживать.              — Можем утроить твой долгожданный привал тут, — предлагает он, когда подруга поднимает на него свои зелёные глаза.              — Сначала отойдём от края как можно дальше. — Кивая на предложение Тирона, она только сейчас отпускает его руку и сама устремляется вперёд.        Тирон пожимает плечами, зачёсывая спутанные, влажные от пота волосы со лба назад. И теперь уже он плетётся вслед за ней, наконец, начиная ощущать усталость от такого резкого всплеска эмоций.              — Самое страшное, что назад придётся идти этим же путём, — обречённо вздыхает Рейнари, оборачиваясь на парня.              — Постараемся найти другой. — Заранее начинает успокаивать её друг. — Может, получится спуститься к воде. — Довольно скалится он, уже предвкушая воплощение этой идеи.              — Смотри. — Вдруг замирает Рейнари, а Тирон не успевая остановиться, врезается в её спину.        Девушка молча вытягивает руку перед собой, указывая парню на зияющую дыру в скале. Тирон нервно ведёт затёкшим плечом, проследив за её рукой. Они так же молча переглядываются, когда в их голове рождается одна и та же идея - проверить, что может быть внутри.             — В этот раз я иду первым. — Напоминая Рейнари о том, как она пропала в заброшенном доме на несколько часов, парень, не дожидаясь ответа девушки, обходит её и устремляется вперёд.              — Если там пещера, можно остановиться на ночлег и укрыться от солнца, — пожимая плечами, предлагает Рейнари, идя вслед за другом.              — Тоже думаю, что тут лучше передвигаться ночью. Не должно быть так жарко. — Тирон останавливается у входа и пытается вглядеться в чёрную глубь.              — Дай мне руку. — Слыша, как внутри завывает ветер и ощущая, как по спине пробегают мурашки, Рейнари сама вцепляется в руку Тирона.        В этот раз он избавляет её от шуток, когда на свой страх и риск ступает внутрь. Вновь это чутьё, которое он ощущал у дома Иодана, начинает скрестись внутри груди, пока парень медленно идёт дальше. Но Тирон пытается его унять. Он ощущает под своей рукой руку девушки, а значит, бояться того, что она вдруг исчезнет, не стоит. Ну а если они исчезнут оба, то Тирон этого даже понять не сможет.              — Ты тоже ничего не видишь? — Шепотом окликает парня Рейнари.              — Да, — поспешно кивает он ей, а после понимает, как глупо это делать прямо сейчас.              — Так же было в доме у Иодана. — Решает поделиться своим наблюдением девушка.        Вновь идти на ощупь ей не очень нравится. Но, по крайней мере, она не одна в этот момент. Но вот схожесть того, что она испытала, находясь в том чёрном коридоре, и то, что она ощущает сейчас, никак не даёт ей покоя. Они оба уже поняли, что что-то не так, и Рейнари пытается успокоить себя мыслью, что возможно, они, наконец, пришли. Но вот что-то всё равно её очень сильно смущает. Опять внутри то же жгучее и не ясное желание, которое она испытала лишь один раз, когда едва не коснулась загадочного пепла на поляне. Снова тьма, будто живая. Опять ей кажется, что она о чём-то шепчет. И точно так же, как было в доме сейчас, ей кажется, что скала способна дышать. Они будто прямо сейчас внутри какого-то огромного организма, чьё дыхание заглушает все остальные шумы. И слепота, которую Рейнари вдруг обретает в подобных местах, ей вовсе не по нраву. Спасает лишь рука Тирона и его предупреждения о том, в какой момент надо свернуть, дабы не врезаться в стену. Хотя перед его предупреждением она отчётливо слышала глухой удар, которы вполне мог известить её о том, что прежде чем понять, что впереди стена, парень сам в неё врезался.             — И куда дальше? — Не отпуская руки подруги, Тирон начинает вытягивать свободную руку перед собой, дабы нащупать хоть где-то камень и понять, куда они могут пойти дальше.              — Ты правда меня об этом спрашиваешь? — Рейнари чувствует себя словно слепой щенок, от чего лишь замирает на месте, крепче сжимая руку друга.              — В день, когда Луна закроет солнце. — Вдруг из темноты раздаётся зловещий хрипящий голос. Рейнари громко вскрикивает, отскакивая в полную неизвестность, и вцепляется мертвой хваткой в Тирона, который также успел не слабо выругаться от испуга. Но вдруг, сквозь испуг, понимая, что эти слова ей знакомы, девушка через силу пытается успокоиться дыба прислушаться. — В час, когда земля погрузится во тьму. Когда белое станет чёрным и ослепнут все зрячие. — Шепчет голос пророчество. А Рейнари лишь по своим ощущениям ступает вперёд, пытаясь понять, где на самом деле находится источник звука. Она зажмуривается и понимает, что на неё впереди кто-то смотрит. В кромешной тьме лишь светящиеся голубые глаза выдают тут чьё-то присутствие. И Рейнари начинает смотреть именно туда, находя в них что-то вроде опоры, и, словно завороженная, слушает всё то, что изрекает хрипящий голос. — На свет родится ребёнок, что светом своим способен будет озарить всё вокруг. — Тихие, до дрожи в коленях, пугающие шаги направляются в сторону девушке. Она вновь порывается отступить назад, но вот почему-то с места сдвинуться всё никак не выходит. Рождается лишь желание подойти ближе и разглядеть того, кто говорит с ней. Но кто бы там не был, он явно страшил её.  — К жизни вернёт усопшего, и заплутавший найдёт дорогу домой. Подарит миру ясное солнце и навсегда успокоит тьму.        Этих строк Рейнари раньше не слышала. Она громко сглатывает всё, продолжая ощущать тяжелую хватку руки Тирона, но это почему-то никак не останавливает её от того, чтобы сделать шаг вперёд. Парень, что так же слышит всё это и видит те же голубые газа, не может вымолвить и слова, когда ощущает, как Рейнари тянет его за собой.             —  Ну, здравствуй, дитя! — Противно, со скрежетом вдруг усмехается голос.