Волчьи кости

      Несмотря на, казалось бы, абсолютно не весёлую ситуацию, Локи хотелось рассмеяться в голос. Он плёлся позади эльфа, что держал верёвку, которой были связаны руки, а улыбка всё никак не могла сойти с губ. У него не получалось описать иронии, которую он буквально ощущал кожей. Ведь ещё какое-то жалкое мгновение назад парень пытался убедить самого себя в том, что он действительно больше не пленник. А теперь смотрит на свои запястья, перетянутые верёвкой, и послушной идёт в неизвестном для него направлении.       Голос внутри молчит. Но Локи и без его подсказок прекрасно понимает, что тот, кажется, был во всём прав. Он осматривается по сторонам. Видит потерянную Рейнари, которая так же ничего не понимает, и идущего неподалёку от неё понурого Тирона. И наблюдая за этой тоскливой картиной, парень вдруг с насмешкой фыркает. Он, конечно, помнит, какой ужас испытал, впервые став пленником, но сейчас подобный страх ему неведом. И более того, он не совсем понимает, от чего так потухли эти двое. Ведь если посмотреть на ситуацию повнимательнее, то открываются те стороны, которых сразу впадая в панику, можно не увидеть. И сейчас, кажется, эти самые стороны видит лишь Локи.             — Дааа, друзья, — протягивая, с улыбкой начал Локи, желая привлечь внимание Тирона и Рейнари. — А я погляжу, с вами всё интереснее и интереснее! — Язвительно скалясь, добавляет он.              — А ну! — Солдат, что ведёт Локи дёргает за верёвку. — Закрой рот! — Командует он, оборачиваясь на парня позади себя.               — А то что? — Вновь хмыкает парень, продолжая в открытую насмехаться над происходящим: — Что ты мне сделаешь? — Подначивает он солдата, дёрнув запястьями и натянув верёвку в ответ.              — Отрежу твой поганый язык! — Полностью разворачиваясь к Локи, солдат останавливается и тянется рукой к кинжалу на поясе.              — Да брось, — фыркает Локи, закатывая глаза и сам подходит ближе к мужчине. — Если бы хотели навредить нам, не брали бы в плен и разобрались на поляне, — Локи говорит громко, чтобы два таких же пленника наверняка услышали ту самую элементарную истину, которую могли упустить из виду. — А раз уж вы нас куда-то ведёте, значит, мы вам нужны. — Когда он подходит почти вплотную, всем своим видом показывая, что оголённый в руке солдата кинжал его не напугал, Локи становится серьёзнее. — Так что не трать слова на пустые угрозы и веди уже, — едва ли не приказывает он солдату исполнять свою работу, смотря мужчине прямо в глаза.        Из-за происходящего другие солдаты так же остановились, наблюдая за парнем, который, кажется, даже несмотря на связанные руки и не очень удачное положение, сам себя пленником не особо ощущает.              — Почему им не сказал, кто ты такой? — Воспользовавшись отвлечённым вниманием своего надзирателя, шепчет Рейнари Тирону, но глаза её при это всё продолжают наблюдать за пререкающимся Локи, который замолкать будто и вовсе не планирует.              — Им нет дела до моего титула. — Покосившись на солдата и убедившись, что на него не смотрят, Тирон делает шаг ближе к Рейнари, чтобы разговаривать было проще. — Они только патрулируют территории.  Их не волнует, кого они взяли, — шепчет парень, переводя взгляд на свои запястья. — Разбираться будут другие.              — Но они не имеют права с тобой так обращаться! — Возмущённо шипит Рейнари.              — Я знаю, — поджимает губы Тирон. — Но сейчас мы на их территории, и в данный момент мой титул положение никак не облегчит. — Чувствуя, как натянулась верёвка, парень начинает медленно шагать дальше.              — Что он творит? — Видя, как Локи продолжает изводить ведущего его солдата, Рейнари хмурится, пытаясь понять, от чего парень, находясь в таком положении, может быть так весел.             — Испытывает на прочность своё бессмертие, — закатывает глаза Тирон, так же посмотрев на парня. — Правда, нашёл с кем этим заниматься, — фыркает парень.        Локи то замедляется, заставляя солдата чуть ли не тянуть его за собой. То спотыкается ногой об ногу, чтобы верёвка в руках того натянулась и он сам замедлился. А то и вовсе замирает на месте, принимаясь рассматривать небо над головой и начинает очень громко восхищаться красотой природы вокруг.        Его и вправду забавляет то, что происходит. Нравится наблюдать, как солдат то и дело угрожающи на него поглядывает, но в действительности ничего не предпринимает, чтобы парень, наконец, успокоился. Ведь у него явно есть приказ, запрещающий делать что-то подобное. От того Локи и пользуется во всей красе своей неуязвимостью перед всеми ними. И дело тут вовсе не в бессмертие, за которое говорил Тирон. Просто Локи знаком с подобным.       Неугодных и опасных убили бы, не тратя время на то, чтобы их куда бы то ни было привести. Он и сам подобным когда-то занимался. Пленил и виновных, и безвинных. Так же связывал чужие руки и уводил их без объявления причин. Хотя причины те существовали. Ведь без них обычно в плен мало кого берут. Ибо пленники - это всегда обуза. На него приходится порой тратить драгоценные запасы еды и воды, если путь выдастся достаточно длинным, а нужно сохранить пленного живым. И раз уж солдаты способны терпеть слёзы и стенания, то у них на пойманных явно есть планы. Но кажется, что такого неоднозначного пленника, как Локи, у них точно никогда не было. Он не рыдает и не особо пытается вырваться. Не задает вопросов: куда и зачем его ведут. Парень лишь вдоволь насмехается, то и дело замечая в свою сторону странные взгляды. Они ведь все явно не понимаю, от чего он так весел, а их лица в ответ лишь вызывают у Локи улыбку шире прежней.       Парень видит и то, что Рейнари на него время от времени поглядывает, так же не понимая, с чего вдруг он так себя ведёт. Но девушка и не догадывается, что от части весь этот спектакль с его стороны начался из-за того, что Локи увидел, как она напугана. Ведь ему, как никому другому, знаком этот миг неизвестности, когда тебе кажется, что это конец всего. Ты не знаешь, что будет с тобой в следующее мгновение, а сердце в груди так бешено стучит, что вот-вот и кажется, что оно остановится, лишь бы прекратилось всё происходящее вокруг. Он проходил через всё это. И тогда у него рядом не было никого, кто бы объяснил парню, что всё, что с ним происходит - ещё не самое ужасное. Есть вещи куда хуже простого плена со связанными руками. И через них Локи уже так же проходил. От того сейчас он во что бы то ни стало хотел отвлечь её внимание на себя. Не только её, но и всех вокруг. Пусть угрожают ему, пихают его, чтобы он вышел из очередного ступора и вновь начал шагать. А на неё не смотрят. Её не трогают. Ведь Локи не страшно. Он знает, что всё, что бы эти солдаты не сделали, будет бесполезным по отношению к нему. А девушка, которой он протянул свою руку, тем самым отдав во владение всего себя, вряд ли может похвастаться таким же бесстрашием к своим надзирателям.       Но на деле, если бы только захотел. Локи мог бы убить всех прямо сейчас и освободить их троих из плена. Он уже осмотрел присутствующих солдат, понимая, что справиться с ними при его умениях не составит особого труда. Но это не то, чем парень будет заниматься. Во-первых, ему интересно, к чему всё это приведёт. А во-вторых, в заключённой им сделке не было и слова о том, что парень будет за кого-то вступаться. Он не герой и не спасатель. Обостренное чувство справедливости не взыгрывает в его груди прямо сейчас из-за того, что их всех без вины повязали. Он дал слово Рейнари помочь с бедой, что пришла в её леса. А эти солдаты - не та беда, с которой Локи пообещал помочь справиться. Он и пальцем без надобности не пошевелит, чтобы кого-то спасать. И уж тем более не желает показывать этим двоим всю свою подноготную и демонстрировать, на что способен. Парень просто плетётся вместе с ними, время от времени даря Рейнари озорные улыбки, дабы девушка не скатилась в отчаяние, и следит, как меняется окружение вокруг него.       Солдаты вновь вернули их троих на костяные тропы. Но вот только вели в совершенно другом направлении от места, где сидел Локи. Они уводили их выше, дальше на Север. И не будь это пленом, Локи бы даже смог обрадоваться такой компании сопровождающих. Ведь взору его стали попадаться тропы, отдалённо похожие на те, к котором он хотел вывести двоих друзей самостоятельно. Парень когда-то уже бывал в этих краях и безошибочно понял, где находится, когда их троих ввели в Каменный город.        У горных эльфов в распоряжении было мало деревьев, чтобы пускать их на строительство домов, и уж тем более для того, чтобы возводить дома на их кронах, образуя город в виде паутины над головами. В их распоряжении были горы. Груды камней, что осыпались под ноги. И достаточно смекалки, дабы пользовать их в своих целях.        Рейнари осмотрелась по сторонам. В поселениях горных эльфов ей прежде никогда бывать не доводилось. И она и не думала, что их жизнь так отличается от той, что была у неё в лесу. Ведь если её родной дом казался девушке всегда живым и красочным, то здесь всё блёкло в невзрачных цветах каменных кладок. Казалось, что жизнь покинула это холодное и тяжелое для восприятия глазом место. Куда не глянь, были лишь камни и толком ни одного кустика с сочной зелёной листвой на нём. Местные жители, все как один облачённые в одежду, преимущественно сотканную из шкур животных, казались Рейнари такими же холодными, как и место, в котором они живут. И даже кости, к которым лесные жители относились с особой осторожностью, тут довольно хорошо шли в ход. Из них делали бусины, что вплетали в волосы. Носили как обереги и трофеи. Делали посуду и оружие.        Мечась глазами от одного эльфа к другому, девушка то и дело замечала узоры на телах и лицах, подобные тем, что на теле носил принц Эрис. И по сравнению с этими расписными от ушей до пят эльфами, казалось, что узоры Эриса будто и не существуют вовсе. Да и посмотрев вживую на чистокровных горных эльфов, старший брат Амаадона теперь не казался девушке уж таким на них похожим. Парень только на фоне лесных эльфов казался совершенно другим. А если смотреть на всех этих и вспоминать его, то Рейнари теперь была уверенна, что старший принц всё же больше относится к её народу.       Девушка вспомнила про Эриса лишь потому, что в голове её мелькнуло, что Амаадон проходил здесь службу, и показалось, что он со всей своей бледностью и не вычурными цветами в одежде, этому месту подходил куда больше, чем его брат, в чьих жилах текла та же кровь, что и у местных. И может, она бы ещё могла продолжать их сравнивать, если бы из размышлений девушку не выдернуло одно наблюдение.        По городу расхаживали солдаты в полном обмундирование, что тоже отличалось от того, как это происходило у неё дома. Их солдаты перемешивались с простым народом так умело, что девушка порой не всегда замечала патрули на улицах. А здесь её взор то и дело на них натыкается.        Горные эльфы - самые суровые представитель их общей расы. Они жестоки и воинственны. Их места обитания пролегают на одной из границ, которая когда-то разделяла их мир с миром, в котором Рейнари вряд ли когда-то предстоит побывать. И пусть с той стороны Высоких гор люди уже давно не проживают, все здесь по прежнему выглядят так, словно в любой момент готовы вновь начать эти границы стеречь. Оно было не удивительно. Их народ первым оказался втянутым в войну. Они дольше всех отстаивали свои территории и сражались с людьми, неся значительные потери, в то время как в лесах лишь зарождалась мысль посадить на трон верховного короля, который бы смог объединить народы и приказать прийти на помощь к тем, кто в этой помощи нуждался. Обстоятельства заставили горных эльфов стать такими, какими они являются сейчас. Их вынудили ожесточиться как люди, так и другие эльфы, что долго оставались в стороне от их беды. И сейчас для Рейнари кажется менее несправедливым то, что их троих так бесцеремонно схватили на их территории. Ведь они самой жизнью научены прогонять с неё непрошеных гостей. И пусть она не собиралась здесь что-то захватывать или как-то вредить землям, что ей никак не принадлежат. Но, кажется, Тирон оказался прав, сказав, что тем, кто их схватил, наплевать на все её доводы, и доказать свою невиновность девушке лишь предстоит.        Их троих довели до каменных врат, которые на деле являлись величественной аркой, отделяющей начало территорий дворца от города, и передали в руки совершенно других солдат.              — Доставили нарушителей границ, — извещает одноглазый эльф, спешиваясь со своего коня. — Найдены в районах ледяных рек, в дали от дозволенных путникам троп, — забирает он из рук трех солдат верёвки и передаёт их стоявшему на страже.        Локи только сейчас замолкает, стараясь не издавать ни шороха, и прислушивается к докладу. Теперь, когда ему яснее становится причина их плена, улыбка на его губах разыгрывается пуще всех прежних. Нарушение границ - меньшее из того, за что его в этой жизни могли взять в плен. И парень тому несказанно рад.              — Хорошо, что я воздержался от купания в той реке, — усмехается он, подходя к Рейнари и вставая по левую руку от неё. — Не приведи Господь, оказалось бы, что это у них какой-нибудь святой источник, так, глядишь, и накинули бы нам лет десять заточения за осквернение, — продолжает потешаться парень, но старается говорить как можно тише, дабы за его болтовню не досталось девушке, которой он всё это шепчет.              — Ты с огнём играешь. — Шепчет ему в ответ Рейнари, стараясь не поворачивать к парню головы, дабы не привлечь посторонних глаз к их беседе. — Совсем не боишься, что они могут разозлиться?              — А чего бояться? — С усмешкой пожимает парень плечами. — Это же приключение, лисица. Наслаждайся каждым его мигом, — бросает ей в след Локи, вновь продолжая идти когда верёвка на руках натягивается.        Их вводят на территорию дворца, и чем ближе массивные двери, тем понурее становится выражение лица Тирона. Парень даже не успевает удивиться, что заводят их внутрь не через главный вход, со всеми почестями и приветственными речами, как он к тому привык, а уводят дальше, по тропам, огибающим переднюю часть дворца. Сейчас Тирон не принц, которого здесь ждали, а всего-то пленник, которому и войти во дворец полагается лишь в сопровождении конвоя, через двери, которые для таких, как он, и предназначены.         Белые стены пустых коридоров встречают троих таким же холодом, который Рейнари ощутила на улице. Она бывала во дворце Короля Идена не так уж и часто, но и в те немногочисленные дни он казался ей куда живее этого. Стены коридоров, в которых ей доводилось бывать в том дворце, обвивали ветви зеленого плюща. Коридоры был направлен светом, лучики которого играли под ногами разными цветами. А здесь было просто светло. Словно вокруг всё давно вымерло. Ни плюща на стенах, ни разнообразных фресок. Белый камень и ковры на полах. Сдержанно и уныло, будто здесь нельзя было быть веселым и жизнерадостным. Словно всё вокруг подвластно лишь контролю и четким правилам, за нарушение которых могли жестокое покарать.              — Здесь будто холоднее, чем на улице. — Подмечает Рейнари, рассматривая высокий потолок.        Вот где она нашла хоть какие-то частички жизни. На каменных сводах были высечены такие же витиеватые узоры, подобно которым горные эльфы рисуют на телах. И если склонять голову с одного бок на другой, то узоры эти складывались в целые истории.              — Тебе просто кажется. — Буркнул Тирон.        Он, в отличие от Рейнари, не сильно заинтересован в разглядывании интерьера вокруг. Парень идёт, опустив голову, и смотрит себе под ноги, гадая, как разгневается его мать, когда узнает, что сын мог быть схвачен на банально простом: ступил на территории, что были не предназначены для того, чтобы кто-то посторонний имел право по ним передвигаться. Ведь, начиная свой путь, о таких вещах парень не задумывался. Ему казалось, что они смогут тихо пробраться к нужным им тропам и остаться незамеченными. Но кто же мог знать, что решат они разбить лагерь прямо на путях патрулей. Тирону их местность чужда. Здесь он не умеет ориентироваться также ловко, как в лесах, в которых вырос. Тут он не знает, куда ступить и куда повернуть, чтобы в следующий миг не оказаться связанным. И вот она, его расплата за неосторожность.        Рейнари косится на поникшего друга, поджимая губы. Конечно, ей тоже никогда прежде не приходилось бывать в подобном положении, но вот как ощущает себя Тирон прямо сейчас, она и представить не может. Смотря на него, у неё будто что-то начинает скрести внутри от осознания, что, кажется, только она во всём происходящем повинна. Ведь это она не настояла на том, чтобы парень остался дома и не шёл с ней. Она желала отдыха в ту ночь. И она же не задумалась о том, что блуждать на территории горных эльфов можно не везде. И сейчас лишь свою вину девушка видела в том, что принц идущей с ней рядом, закован точно так же, как и она. Но сейчас, когда все они не знают, что будет дальше, Рейнари думает, что для извинений время ещё не настало. Ведь если она истратит их сейчас, а позже они встретятся с чем-то хуже, то простых слов точно не хватит. У неё в голове уже зреет мысль о том, что как только они выберутся отсюда, девушка попробует во что бы то ни стало уговорить Тирона вернуться. Каким бы замечательным другом и товарищем этот парень для неё не был, сейчас, смотря на то, что с ними происходит, девушка задумывается о том, что всё-таки она смела себе забыть, что помимо друга, он имеет ещё один, более значимый титул, из-за которого он просто не должен попадать в подобные ситуации из-за неё. И желание это - держать Тирона от своих выходок подальше, разжигается в груди девушки всё ярче с каждым шагом, как они всё ближе подходят к расписным дверям в конце длинного коридора.             — Так у нас есть план? — Шепотом отозвался Локи, смотря на массивные  двери перед собой. — Я ведь уже говорил, что не горю встречаться с королями, — вскидывает он бровь, поворачиваясь к друзьям. — От них постоянно одни беды, ей богу, — добавляет Локи, косясь на стражника, что привёл их сюда, пока тот негромко что-то докладывает парню, который всё это время нёс дежурство у дверей.        Рейнари на вопрос парня лишь отрицательно замотала головой. А вот Тирон все её страхи произнес сам, переводя взгляд со стража на парня.              — Я бы сейчас хотел оказаться в комнате для допросов, а не у трона самой королевы. — Морщит он нос от недовольства.        Тирон оказался единственным, кто бывал уже в этом дворце прежде. И сейчас он действительно совсем не прочь оказаться на каком-то допросе, нежели стоять у дверей, ведущих в тронный зал, и точно знать, кто за ними их троих ожидает.        У горных эльфов не было того, что было у короля Идена. Не было Эриса, который занимался подобными делами и доносил Идену уже самую суть. Здесь всё проходило через королеву. Не было лишних ртов и пересказов из уст в уста. Все, кто был схвачен, попадали на аудиенцию к ней и после довольно кратких переговоров тут же получали своё наказание, в отличие от тех, кто ждал своей участи во дворце короля Идена, пока Эрис вместе с отцом взвешивали все за и против того или иного приговора. Здешней королеве это было не нужно. Она во всём и всегда участвовала сама. Так было заведено в их правящей семье. Так продолжала и она.        Всех троих завели в тронный зал, и впервые в жизни Тирона вход в подобное место не сопровождался объявлением Его Высочества, как важного гостя. Они зашли лишь под стук собственной обуви о каменный пол.        Королева Тирса восседает на троне из белого камня, заваленного медвежьими шкурами. Её обычно тяжёлый и проницательный взгляд омрачён скукой, пока она, закинув ногу на ногу, подпирала голову ладонью, уперевшись локтем в подлокотник. Корону из хрусталя поддерживали туго заплетённые косы, что длиной своей доходили ей до колена, и она без интереса перевела свой взгляд на трёх нарушителей границ, когда тех подвели к ней ближе через пустующий зал. А рядом с ней восседала её единственная дочь, которая выглядела куда заинтересованнее, чем мать, наблюдая за посетившими её дворец гостями.        В их семье коронованные дети начинали принимать участие во всех делах дворца с первого дня, как их кандидатуру утверждали в качестве приемника. Они всегда находились подле правящего монарха, перенимая весь его опыт, наблюдая за многочисленными встречами и советами. И слово их имело такой же вес, как и у той, кто сидела на троне и правила этими землями. Ведь момент принятия короны мог произойти в любой миг. От того приемник заранее должен был знать и уметь всё то, что умеет королева.              — Кто?! — Вдруг резко встрепенулась Тирса, когда рассмотрела представших перед ней пленников повнимательнее. — Кто посмел заковать Принца Подводного Царства?! — Поднялась она со своего трона, с испепеляющим гневом в глазах, смотря на солдат, что стояли, склонив головы.        Серые волки, что мирно спали по обеим сторонам трона, навострили уши от голоса хозяйки, словно по щелчку пальцев, одновременно поднимая головы. Эти животные сопровождали горных эльфов так же, как олени всегда были у лесных эльфов. Они помогали им в сражениях и охоте. Они тянули зимой сани, и они же загоняли предателей короны первее, чем до них могли добраться солдаты. И если у лесных эльфов было не принято держать животных в домах, а уж тем более давать им ход во дворец, то эти животные всегда были подле хозяев и даже удостаивались чести, порой большей, чем гости, посещавшие дворец.        Волк для горных эльфов - священное животное. Их почитали и уважали. А кости их были единственными костями, к которым нельзя было прикасаться после смерти и носить их на себе, как атрибуты одежды или амулеты. Этих животных хоронили рядом с погибшем хозяином, чтобы и в объятиях природы они так же всегда были рядом.        Рейнари вздрогнула, не ожидая, что только что скучающая королева так резко поменяется в лице и начнёт кричать. Её и без того громкий голос эхом разнёсся по тронному залу, и вся прислуга вокруг быстро засуетилась, не зная, куда деваться от её столько резкого вопроса, будто все они были причастны к тому, что Тирон предстал перед ней в верёвках. И прежде чем ближайший солдат успел отреагировать на крик своей королевы, со своего трона сорвалась принцесса Дриана, желая как можно скорее развязать парню руки. Она забрала кинжал из рук солдата, который вот только собирался сделать это самостоятельно, и, не дожидаясь, когда кто-то ещё отреагирует на крики матери, разрезала верёвки на руках парня. А вот Локи и Рейнари подобной чести не удостоились.             — Приношу свои извинения, Ваше Величество. — Тирон не успевает склонить головы, как принцесса, отбросив кинжал на пол, налетает на него, заключая в объятия, на которые он просто не может не ответить.  — Не хотел в таком виде предстать перед Вами, — добавляет парень, прочищая горло и желая провалиться на этом самом месте прямо сейчас, понимая, что Рейнари всё это видит.              — Только покажи пальцем, кто посмел сделать такое с женихом моей дочери! И я лично лишу их дурных голов на плечах, — без колебаний заявила королева, поправляя пышную чёрную меховую накидку на плечах.              — Так наш капитан, принц, — удивлённо поднимая брови, прошептал Локи.              — Жених… — растерянно пробормотала Рейнари, опуская глаза в пол.              — Не думаю, что в этом есть нужда, — вновь прочищая горло, Тирон делает шаг ближе к трону, когда Дриана отпускает его, пытаясь не оборачиваться на сбитую с толку подругу.  — Ваши солдаты хорошо исполняют свою работу. Это мы заплутали не в тех краях.        И только после слов Тирона о том, что он был не один, королева переводит свой холодный взгляд серых глаз на двух других пленных, словно до этого мига их присутствия и вовсе не замечала. Её тонкие брови непроизвольно дрогнули, пока она рассматривала парня и девушку со связанными руками и только после она вновь перевела взгляд на Тирона, явно желая говорить только с ним.             — Кто эти двое? — Интересуется она, краем глаза наблюдая, как в зал вносят оружие, которое солдаты изъяли ранее, и кладут подле её ног внизу лестницы, ведущей к трону.              — Это. — Запинается Тирон, вдруг, не зная, как одни словом назвать обоих.              — Я Рейнари! — Уловив запинку друга, с которым теперь девушка намерена провести очень долгий диалог, Рейнари осмеливается говорить за себя сама. — Дочь полководца короля Идена, — хоть и голос её прорезался, смотреть в глаза королеве Рейнари храбрости не хватает, от того она смотрит куда-то в районе её плеча. — Харбора.        Брови королевы едва не поползли вверх от того, что девушка осмелилась заговорить с ней. Но она тут же взяла свои эмоции под контроль. Вновь перевела заинтересованный взгляд на девушку, рассматривая её теперь куда внимательнее, чем в первый раз. И вдруг на её лице появилась презренная усмешка.              — Не знаю, от чего ты так уверенна в своих словах, раз осмеливаешься говорить подобное, — продолжая усмехаться, начинает королева. — Но дочь Харбора никогда бы не выглядела как оборванка. — Всё рассматривает она девушку с неким презрением.              — Что с твоими волосами, дочь Харбора? — Уподобляясь матери, с колкой насмешкой в голосе начинает говорить принцесса Дриана, уже успевшая вновь занять своё место рядом с матерью. — Разве дитя великого полководца может выглядеть так, как ты? — Явно не веря словам девушки, продолжает насмехаться принцесса.        Рейнари открывает было рот, дабы ответить, но понимает, что сказать та ей вообщем-то нечего. Она та, кто она есть. Но как доказать это тем, кто видит перед собой девушку с рвано обрезанными волосами, со связанными руками и всяким отсутствием лоска, присущего девушкам, к которым сейчас Рейнари себя отнесла. Она растеряно хлопает зелёными глазами, смотря на спину друга, ожидая, что вот сейчас он скажет, что Рейнари не может выдавать себя за ту, кем не является и ему та уж точно они поверят. Но Тирон продолжает молчать, смотря на королеву.        Локи так же выжидает, что Тирон что-то скажет в защиту своей подруги, которую буквально ночь назад так яростно хотел отгородить от него самого. Но быстро смекая, что сейчас он вряд ли проронит хоть слово, начинает хмуриться, прожигая спину парня взглядом. Он не знает, какие порядки заведены во дворцах и почему Тирон так резко растерял всю свою храбрость перед этой женщиной. Но вот он никакой не принц и никакими обязательствами с этими двумя не связан, а значит, ему рот никто не заткнёт.        Видя, как на глазах угасает Рейнари, понимая, что никто за неё не вступится, а сама она не может подобрать верных слов, Локи решает, что как бы он изначально не планировал никого спасать, сейчас молчать не станет.              — А какая, собственно, разница, что с её волосами? — Локи делает шаг ближе к Рейнари, не думая о каких бы то ни было в правилах, заглядывая принцессе в глаза. — Нас, что, привели сюда, чтобы пообсуждать внешний вид друг друга? Тогда взгляните на меня, — продолжая хмуриться, наблюдает Локи за тем, как ошарашенная столь резким выпадом парня принцесса начинает подниматься со своего трона.              — Да как ты смеешь! — Едва ли не взвизгивая, отзывается Дриана. — Кто ты такой, чтобы говорить со мной так?              — Я тот единственный, кто имеет права так говорить с тобой, — продолжает стоять на своём Локи. — Или вы думали, что одни здесь, кому можно болтать о чём вздумается?        Словарно рой пчёл, проносится ошарашенный шепот по залу. И если ещё мгновение назад кто-то смел себе хоть лёгкую ухмылку после того, как начали обсуждать внешний вид Рейнари, то теперь все глаза были направленны лишь на Локи, тут же забывая про маленькую храбрость девушки, что решилась сама за себя говорить.              — Локи… — Шепчет Рейнари, пытаясь предпринять попытку утихомирить парня, видя, что он привлёк внимание абсолютно всех, кто присутствует в зале. — Не зли их, — продолжает девушка, опуская глаза в пол, больше для того, чтобы менее было заметно, как двигаются её губы.        Королеве достаточно было бросить один лишь взгляд на солдата, что покорно стоял в стороне, как тот тут же поспешил к Локи, толкая того ближе к трону и приказывая встать на колени, дабы он начал вымаливать извинения за свои речи. Но Локи лишь пошатнулся от неожиданного толчка и дёрнул плечом, дабы скинуть нежелательную руку с него.        Замечая столь ярое неповиновение, королева Тирса уже собиралась отдать приказ о незамедлительной казни, как вдруг взор её приковало к парню, что стоял теперь к ней ближе всех.              — Взгляни на меня, — приказывает она Локи.              — Что, — усмехается парень, отворачиваясь от солдата, которому только собирался так же сказать пару ласковых слов. — Не насмотрелась ещё, Ваше Величество, — язвит он, смотря теперь на королеву.              — Уберите ему волосы с лица. — Приказывает королева одной из своих служанок.        Молодая девушка тут же срывается с места и подходит к Локи. Она начинает тянуть к его лицу руки, как вдруг Локи, замечая её неловкость, проделывает то же самое, что сделал ночью с Тироном. Он резко дёргается в сторону девушки, звонко клацнув зубами, и едва сдерживается от того, чтобы не засмеяться, когда та испуганно от него отшатывается, прижимая ладони к груди.       Рейнари продолжает стоять на месте, с испугом наблюдая за тем, как закипает королева и как солдат вновь приходит служанке на помощь, хватая Локи за голову, чтобы тот не вертелся. А девушка уже дрожащими пальцами, стараясь не смотреть парню в глаза, собирает его чёрные волосы в небольшой хвост на затылке.              — Так ты человек. — Едва не ахнув, чуть тише произносит королева, теперь разглядев уши, которые сначала заметила лишь мельком, когда, поворачиваясь к солдату, Локи встряхнул волосами.              — А что, с людьми у вас всё такие же проблемы? — Фыркает Локи, пытаясь высвободить голову из хватки солдата.              — Ноге человека запрещено ступать на эти земли, — твёрже отзывается королева, уже не сдерживая эмоций и начиная хмуриться. — Запрещено с тех пор, как мать моей матери правила моим королевством. — Ошарашенная присутствием человека в своих владениях, Тирса ступает на ступени, начиная медленно спускаться вниз, а подол её серебристого платья струится вслед за ней, напоминая блики волн.              — Ну я же здесь, — хмыкает Локи, наконец, возвращая себе контроль над своей головой. — Обе мои ноги стоят на твоей территории.              — Из-за таких, как ты, мой народ тонул в крови, — игнорируя едкий комментарий парня, продолжает королева. — Из-за вас наши горы стоят на костях моих подданных, — как завороженная, смотря на Локи, королева делает шаг ближе к нему, словно не веря, что он и правда человек. — И я не могу позволить тебе, жалкое отродье, сейчас стоять здесь и пытаться затопать честь моего народа своими гнилыми речами.              — О. — Хмурится парень, понимая, что уже давным-давно сполна наслушался подобных речей. — А почему в ваших историях всегда одни люди во всём виноваты? Как же те, кто вставал на защиту вашего народа, не соглашаясь с войной? Те, кто предупреждал и уводил твой народ раньше, чем на деревни нападали? — Громче начинает говорить парень. — Почему вы умалчивается про эльфов, что предавали свой народ. Отступались от вас и переходили на сторону людей. Почему вы молчите про всех тех, кто проливал вашу же кровь?! — Едва сдерживаюсь от криков Локи наконец, выпала возможность выговориться обо всём том, что было забыто много лет назад.        Тирон готов броситься на парня, понимая, что за всё то, что он уже наговорил с головой на плечах ему точно отсюда не выйти. Он, в отличие от Рейнари, не склоняет головы всё это время, но и говорить ничего лишнего не решается, так как знает, что, несмотря на то, что он принц, королеве всё же пока что не ровня. Парень знает, что сейчас нужно больше молчать.        Да он бы и справился со всем сам. Уладил бы сложившееся недопонимание. И вышли бы они втроём отсюда быстрее, чем смогут сделать это теперь. Смог бы всё это, если бы вдруг Рейнари не решила вмешаться. Если бы Локи не влез со своими ненужными колкостями. Он не мог броситься на защиту обоих, хотя и понимал, каким предстаёт перед их глазами сейчас. Они оба другие. Их не связывает всё то, что лежит на плечах Тирона. Ведь каким бы другом он не был для Рейнари, бывали в его жизни моменты, когда он больше принц, чем друг. Сын своей матери. Лицо своего народа. В данный момент, находясь в этом зале, ещё и жених будущей королевы этих земель. Парень не мог вести себя так, как они. Не мог говорить, что хотел. Не мог наложить на них двоих свой титул. Но этот титул бы однозначно вытащил их всех из этой передряги, если бы только эти двое обладали большим терпением. Но теперь он мог лишь отмалчиваться, ловя на себе взгляды своей невесты, и наблюдать за тем, куда своим длинным языком их заводит Локи.              — В той войне не было правой стороны, — всё продолжает высказываться Локи, смотря на королеву в упор. — Были лишь правители, чьи головы дурманила власть, и подневольные подданные, кто убивал друг друга в угоду тех, кому служит.              — Всё это слова из уст того, кто предал Мать Природу. Кто отступился от мира, что связывал нас воедино, — словно не слушав всё то, что ей высказал Локи холодно отзывается Тирса. — Того, в чьих жилах течёт кровь убийц. Так что потомок предателей делает на моих землях? — Хмурясь прищуривается королева смотря на парня.              — Пришёл сесть на твой трон. — Зло шипит Локи, стискивая зубы.        Сколько бы лет не прошло. Сколько бы времени не утекло, эльфы оставались всё так же упёрты и глухи. Локи ещё много лет назад трясло от поведения некоторых представителей этого народа, и сейчас эта тряска вернулась к нему вновь, видя, что за столько лет абсолютно ничего не поменялось. Как бы они не дружили. Как бы не жили бок о бок, что тогда, что сейчас, эльфы всё пытаются превозноситься выше мира сего. Всегда лишь они были правы. Только они, благодаря своим правдивым речам, пытались указать людям на то, что те не могут быть такими же, как они. Они первыми очертили границы между их народами. Они чётко делили своих и чужих, в то время как простой людской народ, далёкий от дворцов и царей, вполне сосуществовал с ними в одних деревнях. Люди так же были не идеальны. Уж кому, как не Локи, своим же народом заточённому, знать, как порой те сами бывали слепы и глухи. Оба народа стоили друг друга. И война та началась из-за гордыни обоих. Но сейчас, спустя столько лет, неужто вражда, что началась на какой-то неясной почве, всё ещё могла сохраняться. Парень, как тогда, видя, что происходит, не мог понять, что вдруг заставило их враждовать, так и сейчас понять не может от чего они до сих пор вспоминают те времена и пытаются найти подлинно виноватых, когда виноваты абсолютно все.              — В камеру его! — Командует королева, понимая, что выслушивать от него ещё хоть слово более не намерена.  — И эту туда же! — Указывает она на Рейнари. — Дочь Харбора никогда бы не позволила себе находиться в обществе такого, как он. — Голос её твёрд и холоден, когда Тирса, не удостоив девушку даже взгляда, отворачивается и направляется обратно к трону.              — Ваше Величество, — Только сейчас решается заговорить Тирон. — Я хотел бы объясниться. — Озирается он на подругу, которая пытается сопротивляться рукам подошедшего к ней солдата.              — Молчи дальше, жалкий трус! — Вдруг вырывается у Локи. — Ты нужен был раньше! — Упирается он, когда солдат хватит его под руку и волочит на себя. — Твои речи нужны были, когда я ещё не решался заговорить!        Если ещё несколько часов назад Локи желал показать Тирону, что он тому не враг, то сейчас в сердцах затаил горькую обиду. Все они одинаковы. Короли и королевы. Принцы и принцессы. Сколько бы веков не прошло, как убедился Локи однажды, убеждается и сейчас, что связывать себя с короной - последнее, что нужно делать в этой жизни. Они живут в ином мире. В мире, где всё и вся у их ног. А те, кто далёк от их голубой крови, не стоит и пыли на ботинках. Их жизни ничего не значат для таких, как они. Они все пользуются народом, как разменной монетой. И нет на свете правителя, который переубедит Локи в обратном. Всё сейчас, как и раньше, встаёт на свои места. Почему он, знающий Рейнари второй день, решился встать на её сторону, а тот, у кого над головой воссияет корона и величавший себя её другом, замолчал в момент, когда она в нём нуждалась. Локи злило это куда больше, чем речи королевы о нём самом. Он уже давно привык слушать о себе нелестные слова, но вот то, что Тирон решился заговорить только тогда, когда заслышал приказ о заточении, его выводило из себя. Хотелось сорваться прямо сейчас и уничтожить их всех. Превратить в пепел и ни дня не вспоминать этих лиц. Но Локи вновь оказался тем, кто был по одну сторону с Рейнари, как то ей и обещал. Он стиснул зубы покрепче, напоследок бросая в сторону Тирона испепеляющий взгляд, и, наконец, позволил себя увести вслед за девушкой.       Двери за ними закрылись с таким же громким лязгом. И только теперь в тронном зале воцарилась тишина. Тирса села обратно на свой трон, готовая говорить с единственным равным ей по крови, и жестом позволила Тирону подойти ближе, демонстрируя, что его она не прочь слушать. Весь гнев, что вырисовывался на её лице от общения с Локи, растворился, стоило и парню пропасть с её глаз. И теперь она спокойным голосом обращалась к Тирону.              — Что человек делал с тобой? — Стуча длинными ногтями по каменному подлокотнику трона, не медля, задаёт единственный волнующий её вопрос Тирса.              — Он нужен для дела. — Не юля отзывается Тирон. — Он знает путь в места, неведомые нам. — Решаясь всё же не рассказывать сути их путешествия, Тирон пытается обходить точные ответы, но при этом говорить так, чтобы вопросов у королевы могло возникать как можно меньше. — Земли за горами. Нам нужно было туда, а он проводник, знающий путь.              — Кто эта девица, что была с вами? — Фыркая, отзывается Дриана. Её будто и вовсе не удивило присутствие человека, как больше заинтересовала девушка, которая была с её женихом.              — Она из народа лесных эльфов. — Как бы слова Локи не задели его, Тирон был обязан продолжать держать лицо. От того он попытался расслабиться, даря невесте самую тёплую улыбку из всех тех, на которые сейчас был только способен. — И всё, что она о себе рассказала - правда. — Всё же не выходит у парня долго держать улыбку на лице, когда у него в голове вновь всплывают крики Локи о том, что он трус и не сказал этого раньше.              — Почему дочь Харбора выглядит как какая-то прислуга? — Вновь фыркает принцесса.              — Подожди, Дриана. — Поднимая ладонь, указывая на то, чтобы дочь замолчала прерывает её Тирса. — У вас ещё будет время поговорить. Лучше ответь мне, что там за горами, раз ты решился на этот поход вместе с человеком?              — Мне доподлинно неизвестно. — Тут уже говорит чистую правду парень, не видя смысл подбирать слова. — Я согласился на это путешествие с ними, чтобы выяснить правду.              — Твоя мать знает? — Подпирая голову ладонью, интересуется Тирса.        Его слова она и не думает подвергать сомнениям. Об этом и думал Тирон, когда выжидал нужный момент, чтобы благодаря своему положению вытащить их всех отсюда. Но теперь, после вида поникшей Рейнари и ядовитых слов от Локи, он не понимает, как сделать это. Как вступаться за того, кто буквально угрожал занять трон королевы. Как просить за того, кто оскорбил его невесту.              — Нет, — с горечью, пытаясь обдумать каждый последующий свой шаг, отзывается Тирон. — Мама не знает, чем я занимаюсь.              — Что ж, — вздыхает Тирса, переводя взгляд на дочь, которая уже не может усидеть на месте и сгорает от всех не заданных парню вопросов. — У вас есть время побыть вдвоём, пока я подумаю, как поступить с твоими сопровождающими, — взмахивает она рукой, давая дочери свободу действий.              — Благодарю, — склоняется Тирон, кладя руку себе на грудь.              — Но, — вновь обращается она к парню, когда тот уже не смотрит на королеву, а полностью забран вниманием Дрианы.  — Ты должен знать, что я отправлю сокола с письмом для твоей матери, дабы она знала, что её сын в моих землях.        Тирон лишь покорно кивает, на деле понимая, что это ему нужно меньше всего. Но он опять не может сказать и слова, чтобы переубедить королеву. Между ней и его матерью заключен уговор, который любые слова парня не помогут обойти. Они решили заключить союз между своими детьми, и теперь обе были обязаны сообщать о присутствии одного или другой на своих землях. И хоть брак этот, как и все другие, должен был заключиться как выгодная партия, Дриана уже горела от нетерпения видеть себя его женой, в то время как он лишь старался быть как можно более учтивее с девушкой, что в ответ никак не касается струн его сердца.

*** 

            — Как же так? — Всхлипывая, сокрушается Рейнари, не желая расцепиться с прутьями клетки, в которой теперь сидит. — Что нам теперь делать?              — Расслабься, — расхаживая из стороны в сторону, отзывается Локи. — Подождём и посмотрим, что будет дальше.              — Ты ещё не насмотрелся?! — Срывается вдруг Рейнари на парня. — Что там вообще на тебя нашло?! Зачем ты говорил всё это Её Величеству?! — Хрипящим от слёз голосом продолжает выливать на него свою злость Рейнари.              — Потому что я не подвластен ей, — хмыкает Локи, скрещивая руки на груди. — И не стану склонять головы, дрожа в притворном повиновении, подобно твоему Тирону. — Локи не собирается кричать на неё в ответ. Парень понимает, что она напугана, и крики её - часть этого испуга. А он не станет пугать её сильнее, срываясь подобно ей.        Рейнари поджимает дрожащие губы, пытаясь сдержать слёзы, что так и норовят потечь по щекам. Каша из мыслей кипит в голове, пытаясь переварить всё то, что она увидела и услышала в тронном зале. Она не понимает, почему принцессу назвали невестой Тирона. Почему он никак на это не отреагировал. Почему он вообще не на что не отреагировал, действительно предпочитая просто молчать. Вся горечь от его поведения встала в её горле комом. Так ещё и Локи решил напомнить о нём в самый лучший для этого момент. В один миг она почувствовала себя такой маленькой и уязвимой, что сейчас единственным желанием было спрятаться от этого огромного мира, что давил со всех стороны, и забыть. Забыть всё, как страшный сон и утром просто открыть глаза, оказавшись в своей постели. Но как бы Рейнари не старалась зажмуриваться. Как бы на долго не задерживала дыхание, пытаясь делать что угодно, дабы сон этот пропал. Открывая глаза, она по прежнему находилась в стенах запертой клетки, что находилась в подвале дворца. А рядом был тот, кому она ещё день назад обещала, что он никогда больше не откажется вневоле.       Девушка винит себя за всё. За то, что послушала Иодана. За то, что потащила с собой Тирона. За то, что не выполнила обещание, данное Локи. Корила себя за свою глупость. За то, что смела думать, что она со всем способна справиться. Её надежды на спасение мира таяли, как снег в тёплых ладонях. Ведь какой мир можно спасать, когда она даже не знает, как теперь спасти саму себя. Как вернуться в начало и никогда не срываться в бездумное путешествие. Она словно одна блуждает в темноте прямо сейчас, а выхода всё никак не находится.        Рейнари скатывается по стене, не в силах больше сдерживать горькие слёзы. Вот она, суровая реальность, в которую она так долго отказывалась верить. Вне дома. Вне защиты Харбора она ничего из себя не представляет. Вся эта кроха власти, что была в её руках, находилась с ней лишь пока отчим был рядом. Пока имя его дома было с ней. И даже волосы. Те самые волосы, которые она так ненавидела, способны были ей помочь. Но и от них она так же бездумно отказалась. Решила, что всё сможет сама. Что она сама по себе может хоть что-то. А на деле всё оказалось совершенно не так.              — Только не плачь. — Видя, как убивается девушка, Локи тяжело вздыхает, подходя к ней ближе. — Не всё так ужасно, — пытается он ей улыбнуться, присаживаясь на корточки и замечая, как блестящие от слёз зелёные глаза вновь смотрят на него.              — А как по твоему? — Всхлипывает она, пытаясь унять дрожь в теле и обнимая себе за колени, прижатые к груди. — После всего, что там было, королева не отпустит нас.              — Мы и не будем ждать, когда она соизволит это сделать. — Всё продолжает улыбаться парень.              — Что мы будем делать? — Пытаясь не заикаться и дышать ровнее девушка сосредотачивается на его глазах, пытаясь понять, что он хочет ей сказать.              — Если прекратишь лить слёзы, я тебе покажу. — Он тянется ладонью к её щеке, всё с такой же хитрой ухмылкой и большим пальцем смахивает слезинку, что застыла на серой коже.        Рейнари кивает, не решаясь проронить ни слова. От его касания ей слегка покалывает кожу, а пальцы такие тёплые, что желание отстраниться от его руки даже не зарождается в голове. Утром, когда он коснулся её лба, девушка не обратила на это внимания. А сейчас ей хотелось, чтобы он как можно дольше не убирал руку. Снова это странное, манящее желание быть ближе проснулось в груди. Вязкое и тягучее, которому сопротивляться в этот миг не представлялось возможным из-за того, что парень так близко. Рейнари поддаётся ему, всецело на то отвлекаясь. Слёзы застывают в её глазах, а саднящий ком в горле отступает. И в миг кажется, что такого тепла, как от его ладони, девушка никогда прежде не испытывала. Хотелось схватиться за его руку и никогда не позволять отпустить себя. Его касания будто могли успокоить. Залечить самые глубокие раны. Могли помочь найти свет в той тьме, в которой она блуждает. Но все эти чувства пропадают, стоит Локи заметить, что девушка действительно больше не плачет, и убрать руку от её лица.              — Я вытащу нас отсюда, — заявляет Локи, поднимаясь на ноги.        Он знает, что поступает опрометчиво. Даёт слово, о котором вполне потом будет способен пожалеть. Уже ощущает, как противно скребёт голос в груди, пытаясь остановить его. Но больше, чем сожалеть, Локи не желает сидеть тут. И если его знакомый принц не в силах был сделать того, чтобы его подруга не оказалась в месте, совсем ей не подходящем, то Локи сделает это за него. Раз. И больше никогда подобного не повторит. Отступится от клятв, данных когда-то себе, и обратится к своей сути. У него есть сделка, которую он обязан исполнить. Есть девушка, которой он обещал помочь. И пусть эта помощь совсем не та, которую он поклялся оказать, он сделает это сейчас. Всего раз, но побудет героем для кого-то.              — Как? — Хлопая глазами, удивленно поднимает брови Рейнари. — Ты из своей та клетки сколько лет выбраться не мог. — Она больше не плачет, но плечи всё продолжают содрогаться от недавних всхлипов.              — Ха-ха-ха. — Закатил глаза Локи. — Уела. Молодец. Довольна? — Фыркает он.              — Прости, — поджимает губы девушка. — Но просто…             — Два условия, — перебивает её Локи, показывая ей два пальца. — Ничего не спрашивай,—  загибает парень один палец. — И делай всё так, как я скажу, — загибает он второй палец.              — Но. — Вновь пытается вставить слово девушка.              — Теперь иди ко мне. — Он осматривает камеру, ища самый тёмный угол.              — Что ты собрался делать? — Всё же получается у неё задать вопрос, хотя Локи и просил того не делать.        И вновь доверие к нему не позволяет Рейнари обдумать хоть один вариант их спасения самостоятельно. Она ничего не понимает, наблюдая за тем, как парень осматривает их клетку, но на дрожащих ногах поднимается и подходит ближе к нему.              — Ничего и никогда у меня не спрашивай, — вновь повторяет парень, без церемоний хватая девушку за запястье и притягивая в плотную к себе. — Обними меня.              — Что? — Хлопает она глазами, поднимая голову, чтобы лучше видеть его лицо.               — Обними! — Командует ей Локи чуть громче. И только когда руки девушки смыкаются кольцом вокруг его рёбер, он спокойно выдыхает. — Теперь закрой глаза, — парень кладет руку ей на затылок, заставляя голову девушки прижаться к его груди. — Задержи дыхание и доверься.              — Но я не понимаю… — Шепчет она, зажмуриваясь.             — Не вздумай открыть глаза. — Локи делает один большой глубокий вдох.              — Локи… — с опаской зовёт она его.        Парень думает лишь мгновение. Он вполне способен выпустить её сейчас из своих рук и не позволить себе оступиться. Может свести всё в какую-то наиглупейший шутку, сказав, что просто желал её обнять, и ничего не предпринимать. Подождать, может, Тирон хоть что-то сможет сделать для них. Но тут же Локи отдёргивает сам себя, понимая, что уже пообещал. Он не станет доверяться принцу, после того, как тот уже показал себя во всей красе. Сделает всё сам, потому что уже давно перестал рассчитывать на кого-то другого.              — Видит Бог. Я не хотел этого, — шепчет парень на выдохе, осознавая, что назад уже не повернуть.        И              Делает                    Шаг.