***
— Отвечай! Вновь звучит команда, которую Локи слушает уже пару часов подряд. А после слышит, как свистит хлыст в воздухе за секунду до того, как жёсткий плетеный кожаный шнур рассекает ему очередной участок кожи на спине в качестве наказания за непоколебимое молчание. Парень уже перестал ощущать, как горяча кровь, что сочится с него на пол. Не ощущает и как разгорается агония, когда кожа на спине трескается. Колени его уже давно стёрты в кровь от попыток вывернуться из под ударов. Да и кричит он каждый раз уже словно больше по какой-то страшно быстро выработавшейся привычке, чем от настоящей боли. Ведь голова его давно задурманена. Он не всегда то успевает расслышать вопросов, задающихся ему между новым свистом хлыста, не говоря уже об ответах, которые бы он мог дать, если бы захотел прекратить свои мучения. — Что ты сделал, чтобы стать таким? — Парень, сидевший на стуле перед истерзанным Локи, закинул ногу на ногу, лениво подпирая подбородок ладонью. Тот, кого ещё врача Локи звал своим братом, сейчас без каких бы то ни было сожалений отдавал приказы истязать его. Он прекрасно знаком со своими мучителями и знает, на что оба бывают способны, если их вывести. Новану давно не писаны нормы морали. Он может делать что хочет и как хочет, если перед ним есть четко поставленная цель, которую он должен выполнить. А у Орса тяжёлая рука, от чего каждый нанесённый им удар по спине вполне способен рассечь кожу до костей. И легче умереть сразу, чем попасться под удары его плети. Ведь суд этих двоих на расправу скор никогда не был. Они любили допытываться. Истязать, нанося увечья, и медленно узнавать всё, что требуется. И если б мог, Локи уже давно лишил бы себя жизни, только бы не ощущать всей этой боли на протяжении нескольких часов, что кажутся ему вечностью. — Что отдал эльфам взамен на то, чтобы они приняли тебя и открыли тайны? — По четвёртому кругу возвращается Нован к одному и тому же вопросу, лишь меняя слова, но оставляя всё тот же смысл. — Золото? Или, может, деньги? Что ты мог предложить им? Уже готовясь к новому удару, Локи стискивает зубы покрепче, ощущая, как каждая его частичка внутри содрогается от нового свиста плети над головой. Он поднимает глаза на парня, который уже никогда не протянет ему руку помощи, а тот лишь хмыкает, замечая на себе презрительный озлобленный взгляд. — Я. — Впервые за все часы, проведённые с ними, Локи решает заговорить, и не разу узнаёт свой охрипший от криков голос. Он говорит тихо, ибо на какие-либо усилия его просто не хватает. Но Новану достаточно было увидеть шевеление губ, чтобы взмахнуть рукой и дать Орсу команду остановить избиения. Нован наклоняется ближе к Локи, свешивая руки с колен, желая расслышать каждое слово. И только сейчас в его газах мелькнул хоть какой-то интерес заместо уже привычной скуки. — Я отдал, — тяжело и прерывисто дыша, Локи пытается собрать хоть немного слюну в пересохший рту, дабы говорить было легче. — Отдал то, чего уже давно нет у каждого из вас. — Губы его кривятся в усмешке, когда Локи видит, как взгляд Нована тут же меняется из-за того, что услышал не то, что желал. Нован не выдерживает, и подрываясь со своего места, что было силы ударяет стоявшего перед ним на коленях парня носком тяжёлого ботинка по лицу, срываясь на проклятья. В секунду после удара, когда весь мир переворачивается Локи кажется, что он и вправду способен умереть. Голова раскалывается на части, а во рту появляется солёный привкус. И если бы не цепи, которыми были скованы его руки, он бы сейчас точно упал. Ведь они держат его сейчас, позволяя оставаться в той же сгорбившейся позе, лишь отворачивая голову в сторону, стараясь пересилить звон в ушах. Локи знает, что если скажет правду, мучения его не кончатся. Они не отпустят его и не сжалятся. Чего хуже, начни он говорить, доверяя словам бывших сослуживцев, тут так же могут оказаться и те невинные, кто привёл его к сути. Начни называть он имена, то уже к следующему утру эта комната заполнится новыми заключёнными, которые в отличие от него, могу скончаться от подобных допросов. От того Локи и молчит столько времени, зная, что не умрёт и что на свободе уже так же не будет. У него нет выхода. Нет выбора. Перебей они хоть всех причастных, Локи та всё равно останется жив. А они найдут новые и новые поводы пытать его. И единственное, чего он не хочет прямо сейчас, чтобы кто-то другой не проходил через что-то подобное. Ведь раны его затянутся. Боль отступит. И всё начнётся по новой. Для него это как личный круг ада. Но никто из тех, кто привёл его к вечной жизни, не сможет так же переживать это, как он. Они другие. И не желает парень брать их кровь на свои руки. Таково условие сделки: правда в обмен на одиночество в беде. Локи не знает имён, не помнит, как выглядели эльфы, к которым он пришёл за ответами. Он один во всём этом. И даже милостивый Бог не встанет на его сторону. Парень облизывает окровавленные губы, вдруг начиная смеяться над вышедшим из себя Нованом. Есть один плюс в его ударе. Сухость во рту пропала. Он снова поворачивает голову, поднимая глаза на парня, что стоит над ним. — То, что я отдал, — вновь начинает говорить Локи, видя раскрасневшееся от злости лицо солдата, — дороже любого золота. Ценнее всех в мире богатств. Этому нет цены! — Скалится он окровавленными зубами. — Оно даётся лишь раз и никогда нам не принадлежит. Это невозможно купить или продать. Но я распорядился так, будто она моя и только моя. Будто имел на это полное право. А взамен получил то, чего так же не будет ни у кого из вас, — Хмыкает Локи, сплёвывая накопившуюся во рту кровь от прокушенной щеки. — Вы все сдохнете. Сгниёте в могилах, а я останусь. Как Господь-Бог. Как начало начал. Ведь в начале всегда была только тьма.***
— Локи? — Рейнари касается плеча парня, слегка то сжимая. — М? — Вздрагивает он, начиная часто моргать, и переводит свой пустой растерянный взгляд на девушку. — Ты опять покинул нас, — хмыкает Тирон, вставая рядом с обеспокоенной Рейнари, и скрещивает руки на груди. — Что же творится в твоей голове, раз ты способен вот так замереть? — Ты совсем нас не слышал? — Мельком, но всё же переглянувшись с Тироном спрашивает Рейнари, по-прежнему держа руку на плече Локи. — Ты спросила, что с моей спиной. — Косится парень на сжимающую его плечо руку, стараясь проститься с резко нахлынувшими воспоминаниями, что по-прежнему так ясно мелькают в сознании. — А потом? — Поднимает брови Рейнари, улавливая на себе его взгляд, который только сейчас приобретает ясность. — А потом он застыл и пялился на дерево, будто в нём смерть свою увидел. — Отвечает за Локи Тирон, обходя парня и беря у его ног брошенную им сумку. — Если у тебя проблемы, ты скажи о них. Не нужно так замирать. Локи смотрит на сумку, которую парень ему вновь протягивает, и хмурится, не сразу вспоминая, чем он занимался, пока его сознание не решило напомнить ему о прошлом. Но когда реальность берет верх, а вспышки из прошлого отпускают, Локи вдруг даже умудряется поблагодарить Тирона за то, что он отдал ему свои вещи. Этот эльф оказался впервые прав, сказав, что одежда Локи нужна. И дело даже было не в том, что его собственная была сильно стара. Дело в воспоминаниях, которые она также хранила на себе. Ведь Локи в это нарядили перед заточением. Именно эта рубаха была на нём, когда его нарекли Отречённым. Когда ему зачитывали приговор перед сотней чужих глаз. Эта одежда стала последним, что ему дали люди, с которыми он жил, прежде чем забыть его на века. В ней он был, когда пытался свести счёты с жизнью. В ней же он привыкал к своему заточению и мирился с новой для себя реальностью. И с ней сейчас по указке Тирона прощался. Но не потому, что она уже давно износилась. Всё было из-за того, что Локи вдруг захотел проснуться. Сделать то, что посоветовала ему пару дней назад Рейнари. Принять вновь реальность, которая для него изменилась. Попытаться отпустить прошлое и навряд ли когда-то вернуться в стены своей тюрьмы. Ведь вспоминать то, что было так, как это случилось сейчас, Локи не желает. — Сейчас всё хорошо? — Интересуется Рейнари, отворачиваясь от парня, когда тот всё же решает продолжить переодеваться. — Да, — замирает Локи, просунув одну ногу в штанину, и опять смотрит в пустоту. — Да, всё хорошо, — кивает он сам себе, немного приврав, и всовывает вторую ногу в штанину. Он не знает, как отвечать без лжи на подобные вопросы. Ведь если говорить только правду, то говорить придётся много. А он по-прежнему хочет рассказывать далеко не всё. И посему ему легче где-то приукрасить, сказав то, что Рейнари хотела бы слышать, а не то, что на деле творится с ним. Парень завязывает кожаные верёвочки на поясе и начинает вертеться, пытаясь осмотреть самого себя со всех сторон. — Уж не думал, что когда-то надену эльфийские тряпки, — хмыкает Локи, поправляя манжеты на рубахе. — А что не так? — Поворачивается Рейнари, когда ощущает, как парень похлопал её по плечу. — Всё так. Просто не думал о подобном. — Что есть силы Локи пинает свои старые вещи, недовольно морщась. — А эти, надеюсь, уже сгниют за столько та лет, — фыркает он, переводя взгляд на девушку. — Ведь пора мне проснуться. Не так ли? — Подмигивает он Рейнари, позволяя себе улыбнуться. Понимая, что парень только что повторил её слова, Рейнари кивает, тепло улыбаясь в ответ. Когда она смотрит на такого Локи, то ей почему-то начинает казаться, что сердце её знает его уже очень давно, просто почему-то глаза не помнят. Но когда он теряется, замирая от любого неосторожно заданного ею вопроса, Рейнари ощущает страх, будто теряет его. И пусть он в этот момент стоит перед ней. Но стоит парню перестать реагировать на её слова, как Рейнари тут же кажется, что он действительно оставляет её одну, уходя куда-то, куда ей дороги неизвестны. Она всё ещё не может объяснить природу этого странного тяготения к нему и боится об этом спросить у Локи. Вдруг он может что-то знать. Вдруг что-то такое же ощущает. Но девушку пугает, что она может быть неправильно понята. Объяснит что-то не так, от чего смысл слов её потеряется. Ей проще молчать. Теряться в догадках и выдыхать с облегчением каждый раз, когда он говорит, что всё в порядке после того, как выходит из своих мыслей, чем узнавать правду, знание которой, ей кажется, способно плохо кончиться. — Тирон! — Окликает парня Локи, бросая тому пустую сумку, как только он оборачивается. — Я так сойду за принца твоего народа? — Усмехается Локи, указывая на себя. — Нет, — фыркает парень, смотря на Локи, подняв бровь. — Ты можешь надеть на себя хоть весь мой гардероб, но есть кое-что, что тебя сразу выдаст. — Тирон вешает себе пустую сумку на плечо. — Цвет волос? — Продолжая улыбаться, Локи косится на Рейнари, желая чтобы она тоже присоединилась к разговору, благодаря которому парень, пытается заговорить их обоих, дабы они вдруг не продолжили допытываться до шрамов на его спине. — Не он. — Тирон подходит ближе к Локи, вдруг улыбаясь шире обычного и демонстрируя свои акульи зубы, указывает на них, чтобы парень точно понял, к чему он ведёт. — Не хотел бы я быть тобой укушенным. — Локи, морщась, начинает шипеть, рассматривая зубы парня, и понимает, что ему сводит собственные. Рейнари, не сумев сдержаться, прыскает со смеху в кулак, видя, как Тирон закатывает глаза, шлёпая Локи по руке, которой он вдруг почему-то решил потянуться к его рту. — Знал бы ты, сколько подобных шуток он слышал за свою жизнь. — Решает пояснить своё резко нахлынувшее веселье девушка. — А я и не шучу. Правда, мне бы не хотелось, чтобы он вцепился мне в руку и вырвал кусок мяса, — недовольно морщась уже от шлепка, Локи трёт свою ладонь, что начала краснеть. — Ещё раз скажешь что-то подобное, и я точно тебя укушу, — угрожающи шипит Тирон, пихая Локи в бок. — Если ты закончил, то я думаю, что нам пора выдвигаться дальше. Локи закатывает глаза, но при этом продолжает улыбаться. Он та и не против продолжить их путь. Да и к тому же, видя, что атмосфера между этими двумя стала хоть как-то лучше, то он не видит преград задерживаться тут ещё. Локи видит, что они всё ещё друг с другом не разговаривают. А связующим звеном в их общении является лишь он сам. Ведь что Тирон, что Рейнари говорят только с ним и хоть и находятся рядом друг с другом, отчаянно пытаются сделать вид, что ни одного, ни другой здесь нет. Но пусть лучше они общаются друг с другом через него, чем не общаются вовсе и только нагнетают. Ибо Локи уже сейчас видит плоды своих недавних разговоров. За неимением подруги рядом Тирон стал общаться с ним лучше, чем делал это в начале. А Рейнари уже не выглядит так, словно потеряла весь мир. Ещё пару раз он постарается подтолкнуть их друг к другу, и всё, возможно, вернётся на круги своя. Ведь вечно оставаться мостом между ними Локи уж точно не планирует. — Кстати, — замирает на месте Локи, поворачиваясь к друзьям. — Вы же не против, чтобы мы немного изменили наш курс? — Ты это о чём? — Хмурится Тирон. — Заглянем в одно место и заберём то, что принадлежит мне, — с хитрой улыбкой отзывается Локи и, не дожидаясь утвердительного ответа, продолжает идти. — Нам по пути. — Почему ты так уверен, что спустя столько лет твои вещи всё ещё могут где-то храниться? — Догоняет парня Рейнари, не желая плестись позади одна. — А я не уверен, лисица, — хмыкает Локи, суя руки в карманы штанов. — Я вообще ни в чём не уверен, — он немного обгоняет девушку и, поворачиваясь к ней лицом, продолжает идти спиной вперёд. — Но раз уж мы всё равно в этих краях, то почему бы не проверить. — Беспечно пожимает он плечами, прикрывая глаза. — Не упади, — закатывает глаза Рейнари, видя, как из-за своей ходьбы задом наперёд парень спотыкается об камень, что попался ему под ногу и отшатывается в сторону. — Неужто не поймаешь? — Отпинывая камешек в сторону, Локи всё-таки решает развернуться. Ведь падать действительно не планирует. — Боюсь, не удержу. — Натянуто улыбаясь, отзывается она. Локи хмыкнул, лишь рассеянно кивнув, желая не продолжать. Его голова уже была занята не общением, которое он всё пытался хоть как-то поддержать, а новой идеей посетить место, которое когда-то его отвергло. Парень действительно не знал, существует ли оно всё ещё. Хотя когда-то ему казалось, что такие места способны стоять вечно нетронутыми. Но спустя столько лет Локи уже не верит во что-то такое же вечное, как и он сам. И сейчас ему больше даже было любопытно проверить свои прошлые убеждения, нежели и вправду что-то найти. Хотя и забрать себе то, что когда-то и так было, его парень также не прочь. Ведь в этом мире уже практически ничего не осталось, что бы Локи мог назвать своим. И пусть он будет способен найти бесполезную безделушку, но если та будет его, он уже будет этому рад. Ведь у каждого в этом мире должно быть хоть что-то важное. Вещь, дорогая сердцу и душе. Когда-то и у Локи такие вещи были. Начиная от мелочей и заканчивая чем-то серьёзным, что он оберегал сильнее любых сокровищ. Что-то такое, что делало его им. То, что имело смысл. И может сейчас, спустя столько лет, Локи и не нуждается в чем-то подобном. Осознаёт и принимает всю прелесть существования без лишнего, отягощающего тебя мусора вокруг. Который потом всё равно исчезнет, сломается или просто в миг то, что ты считал важным, перестанет таковым являться. Но почему-то после столь резко нахлынувшего воспоминания. После осознания, что на деле им ничего не забыто. И что как бы сильно он не желал откреститься. Забыться и поделить старое и новое на две разные жизни, с ним всё ещё остаётся вся его суть. Вся та кипа воспоминаний и сотня шрамов на спине, которые никогда не дадут ему по-настоящему отречься от чего бы то ни было. И задумавшись лишь на миг. Не взвешивая всю здравость своего решения, Локи понял, что вновь желает обрести. Обрести вещь, имеющую смысл лишь для него. Привязать себя к этому миру чем-то большим, чем кипа воспоминаний о том, каким он был и к чему это в итоге привело. Да, и неспроста Локи вдруг задумался обо всём этом. Дело было не только в желании самостоятельно привязать себя к миру, из которого когда-то исчез. Воспоминание, что вдруг выбило его из колеи, натолкнуло парня на мысль, что если он действительно собирается помочь Рейнари решить её проблему, то ему нужно делать больше, чем просто быть рядом. Перестать отрицать свою суть из-за страхов, что живут внутри, и вернуться к истокам. Собрать себя по частицам, которые он растерял. Ведь если бы с этой тьмой мог справиться кто угодно, то никто бы не вспомнил про Локи. Никто бы не пришёл к нему и не попросил помощи. Обошлись бы и без него, как это происходило на протяжении стольких лет. Но раз уж он теперь с ними. Протянул ей свою руку и заключил сделку, то просто обязан помочь. Так, как умеет. Так, чтобы его собственное пророчество, брошенное когда-то с горяча, не сбылось. Чтобы мир не сгнил и в нём не остался лишь он и полоумный кретин, который по каким-то неясным причинам решил всё-таки утопить всё во тьме. — Так, а куда мы всё-таки идём? — Равняется Тирон с Локи, вставая от него по левую руку. — Что ты собрался искать? — Уговор, — не долго думая, хмыкнул парень, не поворачивая головы к Тирону. — Я дам ответ на этот вопрос, если ты сперва ответишь, откуда всё-таки знаешь, кто я такой? — Ну, — вздыхает Тирон, потирая лоб. — В королевской библиотеке есть книги. И я как-то нашёл одну. В ней написано про человека, который впустил в себя смерть. Ради вечной жизни, получения власти, которую никто бы не смог отнять, он заключил сделку со злом, которое даровало ему силы. — Отлично, — усмехается Локи, слушая всё с довольной улыбкой. — Как складно ложится. А каковы были условия той сделки там случайно не написано? — Твоё тело в обмен на силу, — пожимает плечами Тирон. — Это как понимать? — Хмурится Рейнари, не в силах больше молчать. — Ну, — запинается Тирон, смотря себе под ноги, вспоминая, как было написано в книге. — Зло. Оно же не имеет формы. Обитает везде и нигде одновременно. Вот его тело и стало для неё сосудом. А взамен Локи получил свои силы. — Косится он на парня, который, едва заметно кивая голой, всё продолжает как-то ехидно улыбаться, словно ему безумно нравится всё это слушать. — Тогда вопрос, — Рейнари тычет пальцем в плечо Локи, чтобы он обратил на неё своё внимание. — Где вся твоя непомерная власть сейчас? И почему при всей твоей силе мы нашли тебя пленником? — Дааа, — протяжно вздыхает Локи, закидывая руки себе за голову. — И почему всё всегда сводится к власти? Хоть раз бы кто спросил о моих истинных мотивах, — с досадой морщится он. — Кто бы и в какие года меня не допрашивал, все почему-то были убеждены, что мне нужно было какое-то господство над миром и куча власти, что в руках не поместится. Да и в книге твоей переврали всё, что только можно было. А ещё хвастаете своей честностью, — снова фыркает Локи, косясь на Тирона. — Ну и чего же ты хотел? — Усмехается Рейнари, кажется, впервые заметив, что Локи хоть что-то смогло расстроить. — Да, ответов я хотел, — закатывая глаза, парень щёлкает девушку по лбу. — Ответов на вопросы, что тогда меня мучали, лисица. И всё тут, — улыбается Локи, видя, как, недовольно морщась, Рейнари потирает лоб. Тирон поджимает губы, смотря себе под ноги. Он пытается вспомнить подробности книги, которую когда-то прочёл, и понять, было ли там хоть слово о том, что сейчас говорит Локи. Вся история, прочитанная им тогда не была похожа на то, что человек в ней искал какие-то ответы. Она больше служила предостережением и показателем того, что бывает с теми, кто идёт против природы и пытается взять от неё больше, чем положено. Но вот не верить словам Локи он также не может. Ведь перед ним тот, про кого та история и была написана. Кому, как не Локи, знать истинные мотивы своих поступков. Но и не укладывается в голове Тирона, как кто-то, писавший ту книгу, мог соврать. Зачем было лгать? — А что за вопросы тебя мучали? — Вдруг вырывается у Тирона вопрос, который он вроде и не собирался озвучивать. — Что будет со мной в конце пути, по которому я шёл. — Пожимает плечами Локи, избегая конкретики в своём ответе. — И ты узнал? — Подключается Рейнари, ненароком пытаясь заранее защитить свой лоб, прикрывая его ладонью. — Я много чего узнал, — вновь юлит Локи, — но всего так просто не объяснишь, — хмыкает он, замечая, что делает Рейнари, и вновь тянется к её лбу, но на этот раз не для того, чтобы дать ей щелбан, а чтобы погладить руку, и она расслабилась, перестав ждать от него подвоха. — Вы просто поймите, что я не могу дать ответов на всё. Дело не в том, что я не хочу. Этого не объяснишь словами. Какую бы длинную историю я вам не поведал, вы всё равно всего не поймёте. Это как минимум надо видеть. И то ясно не станет после этого, что до конца я имею ввиду. Ведь вы изначально не жили так, как учили жить меня. Вас не мучали мои вопросы, и вы не желали знать сути. — Локи вновь поворачивается, начиная идти спиной вперёд, чтобы видеть обоих. — Я уже ничего не понимаю. — Вздыхает Рейнари. — Если ты говоришь, что искал только ответы. Почему тогда в книге, что читал Тирон, говорят о сделке со злом. О том, что ты отдал своё тело, чтобы она нашла в нём пристанище. Почему о тебе пишут плохо? — Потому что для людей моя природа зла. Они боялись меня. Им было легче описать меня как зло во плоти. Но оно не совсем так. Я не ангел, конечно. Тоже грешки водятся, — усмехается Локи. — Но сделку я заключил не со злом. Моё тело сосудом стало лишь тогда, когда в него заточили всё то, чем я владел, чтобы у меня не было возможности сбежать из своей тюрьмы, — парень переводит взгляд на заинтересованного его словами Тирона. — И когда я тебе сказал, что заточили меня за то, что я задавал слишком много вопросов, я не солгал. Мои вопросы выходили за пределы, так сказать, допустимых моему народу вопросов. У них для меня были ответы, которые не устраивали. — Ты как Иодан сейчас. — Фыркает Тирон перебивая парня. — Вроде говоришь, а понятней не становится. Почему ты избегаешь чётких и понятных ответов? Скажи, что ты спрашивал, и скажи, какой ответ тебе дали. Губы Локи кривятся в натянутой улыбке. Он закатывает глаза, лишний раз для себя убеждаясь, что всего объяснить он не в силах. И лучше бы ему вообще подобных тем не поднимать, иначе он чокнется быстрее, чем подберёт слова, которые смогли бы понять эти двое. Но он понять сам не может. Почему если он уже не единожды предупреждал, что его речи им не понять, они продолжают задавать ему вопросы, а когда он на них отвечает, то они всё так же, ничего не понимая, продолжают задавать новые. — А вот ваш Иодан меня очень интересует, — решает перевести тему парень, ухватываясь за имя, которое уже слышал. — Почему человек живёт среди эльфов? — Мы не знаем, — пожимает плечами Рейнари. — Он жил среди нас, когда мы с Тироном ещё на свет не появились. — Он советник короля, — вмешивается Тирон. — Но, если честно, никто во дворце понять не может, почему король всё ещё держит его подле себя. Ведь Иодан уже давно не дружит с головой. Ты со своими рассказами на его фоне выглядишь полностью в своём уме. — Ну, спасибо, — фыркает Локи. — Твоя искренность тронула моё чёрное сердце, — скалится Локи в фальшивой улыбке, кладя руку на сердце. Смотря на парня у Рейнари вдруг всё веселье с лица испаряется. Она замирает на месте, смотря куда-то за плечо Локи, а резко начавшая дрожать рука тянется за луком, что висит на спине. Локи улавливает взгляд девушки. Быстро озирается на Тирона, видя точно такой же необъяснимый ужас в его глазах, и сам замирает на месте, не сразу решаясь обернуться. Локи хмурится, видя, что оба будто теряют его из вида, смотря куда-то ему за спину, и понимает, что чтобы понять хоть что-то, ему так же следует обернуться. Но рёв из-за спины оглушает парня раньше, чем он успевает переставить ногу. Рейнари отшатывается назад, выронив из рук стрелу, которую уже приготовила. А Локи всё-таки оборачивается, когда звон в ушах хоть немного стихает. — Вот же чёрт. — Шепчет парень, замирая на месте как вкопанный. Когда Локи думал о том, что уже готов привыкнуть к миру, который потерял, он почему-то напрочь забыл, что в этом самом мире живут не только люди и эльфы. Что те, кого он видит рядом с собой теперь изо дня в день, не единственный обитатели этой природы. И сейчас он смотрит на того, кто поистине владеет лесами и не является, в отличие от них, гостем в этих краях. Лось, истинные размеры которых Локи уже давно позабыл, шёл прямо им навстречу. Его раскидистые рога путались в низких ветках деревьев, а тот, чтобы они не мешались, размахивал головой, ломая с громким хрустом каждую, которая только попадалась ему на пути. Животное громко хрипело при каждом выдохе, а у Рейнари от этих звуков всё холодело внутри. Ведь были они похожи на то, как дышал Брит в последний час своей жизни. И если у Локи первой мыслью было замереть, дабы дать животному пройти мимо, то когда он пригляделся получше, тут же стало понятно, что просто так уйти им вряд ли удастся. Было что-то с этим зверем не так. Его тяжёлое и массивное тело словно не слушало голову. Он шатался из стороны в сторону, словно путался в собственных копытах. И стоило кому-то из них троих хотя бы на миг пошевелиться, как глаза его тут же пытались сфокусироваться на чужом движении. — Он ведь… — Начала шептать Рейнари, замечая, что с морды лося стекает густая чёрная слюна. — Молчи! — Скомандовал ей Локи. Парень видел всё тоже самое, что и она. Но вот, в отличие от девушки, в голове которой тут же мелькнуло воспоминание о том, каким образом получилось утихомирить её друга, Локи не собирался позволить ей спустить стрелу в зверя. Он медленно сделал шаг назад, стараясь сильно не привлекать внимание и без того раздраженного лося, и, поравнявшись с плечом Рейнари, протянул руку к наконечнику уже натянутой в сторону головы зверя стрелы. — Не получится, — шепчет Локи, накрывая наконечник ладонью и ломая тот пальцами у деревянного основания. — Кость в голове слишком твёрдая. — Если я не попытаюсь, он убьёт всех нас! — Шипит на парня девушка из-за того, что он сломал её стрелу. — Позволь мне, — косится на неё Локи, улыбаясь из-за вида её недовольного лица. — А ты отойди к Тирону и не мешайся. Я ещё дам тебе возможность выстрелить в кого-нибудь и верну испорченную стрелу. — Шире улыбается Локи, пряча сломанный наконечник в ладоне. — Куда ты собрался?! — Всё так же шепотом сокрушается она на парня, когда Локи делает шаг на встречу к лосю, который уже сфокусировал на нём взгляд своих чёрных глаз. — Из нас троих только он не умрёт, — подсказывает Рейнари Тирон, насильно оттискивая ту за руку ближе к себе, чтобы она ненароком не бросилась вслед за Локи и ничего не испортила. — И я склонен ему сейчас верить. — Тирон, хоть и говорит с подругой, глаз так же не сводит с Локи, в глубине своего сердца переживая за то, что байка про бессмертие может быть ложью. У Локи у самого кровь стынет в жилах с каждым новым шагом ближе к обезумевшему животному, которое, кажется, вот-вот пожелает растоптать его на месте. Лось громко хрипит, роя копытом землю, а каждый выдох его горячего дыхания уже доносится до парня, когда он, подходя почти вплотную, вытягивает ладонь перед собой, желая коснуться его носа. — Привет, дружок, — голос его становится мягче, словно сейчас перед ним не огромная зверюга, а щенок, которого так и хочется погладить. — Тебе больно, да? — Натянуто улыбается парень, продолжая тянуть ладонь к его морде. — Я помогу. Сердце в груди Рейнари останавливается. Она делает один глубокий громкий вдох, ощущая, словно весь воздух в лёгких закончился, а когда понимает, что выдохнуть у неё не получается из-за спазма в груди, резко отворачивается, не желая смотреть на то, как Локи предпринимает попытку коснуться морды лося, а тот резко машет своей массивной головой в сторону словно не желая парню дать возможность это сделать. — Он убьёт его. Он убьёт его. — Забывая все недавние обиды, она прячет лицо в изгибе плеча Тирона, повторяя одно и тоже, как завороженная. А когда до неё доносится новый истошный звериный вопль, закрывает ещё и уши ладонями, желая прямо сейчас оказаться где угодно, но точно не здесь. А Тирон вдруг забывает дышать, не понимая, чему сейчас удивляться сильнее. Тому, что в минуту страха Рейнари опять вспомнила о нём, или о том, как, теряя всякие инстинкты самосохранения, Локи ведёт беседы с лосем, что предпринимает попытки напасть на парня. Он замирает, пряча руки за спину, чтобы ненароком не коснуться девушки, и лишь хлопая глазами, наблюдает за тем, как ещё через несколько неудачных попыток рука Локи всё-таки касается морды зверя. — Сейчас станет легче, — шепчет Локи, кладя вторую ладонь на шерстяную морду, наклоняя ту ближе к себе, желая коснуться его огромного лба своим. Локи ощущает, как трясутся его ладони, пока он пытается совладать с самим собой. Сказать, что он всё забыл, будет неправильно. Ведь то, что он собирается сделать, так просто не забывается. Но парню страшно, что из-за долгого отсутствия практики что-то всё равно может пойти не так. И пусть даже он не умрёт, но зверюга эта переломает ему все кости. — Ну почему ты не кролик. — Шепчет Локи, делая глубокий выдох через рот, примиряясь с шумами в своей голове, и закрывает глаза, сильнее прижимаясь лбом к тяжёлой голове. Пальцы его зарываются в жёсткую шерсть, а ладони начинает так знакомо печь. Локи нащупывает то, что в них двоих едино, и медленно, пытаясь не разрушить и без того тонкую связь, начинает призывать к своим ладоням всё то, что очерняет безвинное существо. Всю ту тьму, что губит его изнутри. Всю ту боль, что разрывает его массивное тело. Всё это Локи зовёт к себе. — Прийди, когда я призываю, — шепчет он так тихо, что если бы не прислушался, сам бы вряд ли расслышал свои слова. — Я забираю тебя с собой, — вспоминая нужные слова и пытаясь не сбиться, Локи зажмуривается, ощущая, как жар в ладонях усиливается. — Освобождаю плоть от истязаний тёмных. Отпускаю душу, что потеряла свой путь. — Вены под бледной кожей на его руках начинают темнеть. А тьма эта ползёт выше по ладоням, забираясь под манжеты рубахи, и скрывается под тканью одежды, окрашивая кончики пальцев в чёрный. — Прими творение твоё в свои объятия и даруй ему вечный покой в своих золотых садах, — на выдохе заканчивает Локи, резко открывая глаза, и отскакивает в сторону, прежде чем тяжелое тело, пошатнувшись, безвольно падает на землю, заставляя Локи содрогнуться. Парень смотрит на свои почерневшие пальцы и проводит ладонями по лицу, делая глубокий вдох. Дрожь пробивает его с ног до головы, когда он вновь открывает глаза, смотря на мёртвое животное. Сразу и сам не верит, что всё получилось. Но чем дольше Локи смотрит на зверя и понимает, что тот и вправду больше не дышит, начинает вдруг улыбаться, понимая, что у него и вправду всё вышло. С довольной улыбкой он оборачивается, уже понимая, какие взгляды сейчас на себе поймает. Но его это ничуть не смущает. Не сейчас. Не в миг, когда он ощущает, как его сила расползается по его телу с большей отдачей, чем когда он вновь решился шагнуть во тьму. Рейнари отвернулась на начале, но позволила себе повернуться обратно, стоило громким хрипам зверя вдруг затихнуть. Она всё так же закрывает рот ладонями, всё ещё боясь издать хоть какой-то звук, пока её не моргающие глаза бегают от светящихся глаз Локи к его почерневшим рукам. — Что ты сделал? — Сглатывая ком в горле, первым оттаивает Тирон, всё ещё не веря тому, что мгновение назад стоявший перед ними лось теперь лежит за спиной странно улыбающегося парня и не издаёт ни звука. — Забрал сжирающую его тьму себе. — Всё продолжая содрогаться, улыбается Локи, не моргая, находя глаза Тирона. От его улыбки у парня по спине пробежал холодок. Сейчас его светящиеся глаза показались ему такими жуткими, что смотреть в них было безумно страшно. Но отвести взор стало ещё страшнее. Казалось Тирону, что Локи смотрит не на него, а куда-то вглубь. Видит что-то внутри, не желая отводить от него взор, слегка склоняя подрагивающую голову на бок. — Тебе плохо? — С опаской интересуется Рейнари, только сейчас убирая руки ото рта. — Нет, — Локи медленно переводит взгляд на неё. — Мне хорошо. — Почему тебя тогда трясёт? — Решается она сделать шаг ближе к нему, смотря прямо в голубые глаза. — Это отдача, — начинает Локи вновь моргать. — Скоро пройдёт, — переводит он взгляд на всё такие же чёрные пальцы, сжимая пару раз руку в кулак. — Забирая чужую тьму так всегда происходит. Рейнари с той же опаской поглядывает на чёрные кончики пальцев, видя, как Локи начинает оттирать ладони от чёрной густой слюгы, которой запачкался о морду зверя, пока касался его. Из-за дрожи все его движения кажутся ей нервными и видя это, она почему-то не испытывает тот страх, который, судя по Тирону, кажется, должна испытывать. Наоборот. Ей хочется эту дрожь унять. Успокоить. Ведь девушке почему-то кажется, что сейчас ему ужасно холодно. Словно раздетым парня выставили на мороз и не давали тепла долгие часы напролёт. Иначе она не может объяснить своей голове такое поведение его тела. Ведь слова об отдаче ей ничего не дают. Ей не ясно, как и что только что произошло и почему за тем последовало это. И вновь желание коснуться его пересиливает здравый смысл. Но сейчас она этому чувству даже не пытается сопротивляться. Не спрашивая разрешения, Рейнари тянется к его рукам, а внутри ничего не содрогается, даже от вида чёрных пальцев. Нет ни чувства страха, и внутри ничего не кричит, что он такой может быть для неё опасен. Она лишь отвлекает его от своего занятия, заставляя перестать пытаться оттереть уже высыхающую слюну со своих рук, и берёт его ладони в свои. Прячет его пальцы в своих ладонях. А на удивление, казавшиеся холодными руки оказываются такими горячими, что в какой-то момент ей кажется, что они способны обжечь. Локи замирает, почему-то покорно протягивая ей свои руки, и даже не пытается отпрянуть, когда Рейнари начинает растирать его пальцы ладонями. Он всё ещё ощущает, как внутри каждая клеточка противно содрогается, но почему-то прикосновение её рук помогают совладать с этой дрожью быстрее, чем он бы справлялся с этим сам. Парень ошарашено смотрит на неё, а девушка лишь на миг поднимает голову, отвлекаясь от своего занятия, и улавливает, как голубые глаза потухают. Она задерживает свой взгляд, уже почти опустив голову обратно, и видит его искреннее удивление. Никто и никогда прежде не пытался его успокоить после того, как он творил что-то подсобное. Реакция Тирона была ему привычнее, чем девушка, которая сейчас стояла рядом, держа его руки в своих руках. Ведь в прошлый раз, когда он показался кому-то таким, его тоже испугались. Называли дьявольским отродьем, а после долгие часы истязали, желая узнать почему он такой. Она же не спрашивает ничего. Не шарахается прочь с неподдельным ужасом в глазах, и не желает ему убираться туда, откуда он такой явился. Она просто рядом. Желает унять его дрожь и не причиняет боли. А Локи, кажется, вдруг находит что-то больше, чем какую-то безделушку способную привязать его к этому миру.