***
— Я ждал тебя раньше. — Эдриол не поворачивается к Локи, когда, поднимая голову, впечатывая взгляд в горизонт, начинает с ним говорить. — Откуда ты всё время знаешь, что это я? — Хмыкает парень, прекращая красться. — Я чувствую твою тень. — Эдриол продолжает сидеть, всё также не повернувшись, как вдруг Локи больше не может сделать и шага в его сторону. Он дёргает левой ногой, а та словно приросла к земле и больше ему не подчиняется. Дёргает правой, а та точно также продолжает оставаться на месте. Пытаясь осмотреть себя со всех сторон, дабы разглядеть хорошо скрытую ловушку, Локи недовольно хмурится, видя, что на самом деле его ноги ничего не сковывает. — Что происходит? — Он поднимает взгляд, думая, что сейчас опять увит спину эльфа, но вместо этого встречается с его светящимися желтыми глазами и всё той же довольной улыбкой, которой Эдриол одаривал его каждый раз, когда желал дать тому понять, что опять знает больше него. — Тень, — поясняет мужчина, указывая парню под ноги. — Она теперь принадлежит мне. — Но как тень может кому-то принадлежать, если она только моя? — Фыркает Локи, предпринимая новую попытку сдвинуться с места. — О, ты так в этом уверен. — Продолжает неоднозначно улыбаться мужчина. — Только твоя, — наблюдает он за очередной попыткой парня сдвинуться с места. — Тогда объясни мне, что происходит? — Эдриол слезает с камня и, сцепляя руки в замок за спиной, медленно подходит ближе. — Ну. — С задумчивым вздохом Локи дёргает коленом, смотря на свои ноги. Он недовольно глядит на мужчину, пытаясь придумать объяснение происходящему, при этом всё стараясь выбраться из невидимых пут, пока Эдриол продолжает неоднозначно двигать бровями, подстать каждому его движению, словно с издёвкой смотря на попытки. — Ладно, — облизывая губы, с недовольным вздохом сдаётся Локи. — Рассказывай мне очередную свою великую тайну. — Ты помнишь, что душу отдал добровольно, ведь так? — Косится на парня эльф, решая зайти издалека. — Конечно, — хмыкает парень, кивая. — Было безумно больно. — И наверняка помнишь, что если бы я привёл твою душу к тому алтарю, то это бы было насильно. — Да, я помню, — вздыхает парень. — Я помню всё, что ты мне уже рассказал. Что за проверка? — Он пытается обернуться к эльфу, который вдруг принялся ходить вокруг его обезвоженного тела. — Я хочу, чтобы ты уже начал не просто помнить, а понимать, — похлопывает он парня по левому плечу, извещая, что стоит совсем рядом. — То, что ты видишь, погружаясь во тьму. Всё то, что там слышишь. Локи поднимает голову к небу, не понимая, куда так резко спряталось солнце, ведь дождя совсем не предвиделось. Но стоит ощутить холодный ветер по коже, начинает осознавать, что не затянувшие небо тучи становятся причиной того, что свет покидает этот мир. Он снова пытается дёрнуться со своего места, видя, как тьма, призываемая эльфом, что по-прежнему прячется за спиной, окутывает деревья и неумолимо быстро ползёт к его ногам, погружая всё вокруг во тьму. Локи едва стал привыкать к тому, что сам так умеет, но чтобы сейчас спокойно наблюдать за тем, что это делает кто-то другой, всё ещё не может. Он порой пугается криков, которые слышит в короткие миги своих шагов. И сейчас, снова начиная ощущать чужое присутствие на погрузившейся во тьму лесной поляне, не может совладать с холодом, пробежавшем по спине. — Забрав страдающую душу того медведя, ты поступил милосердно. — Эдриол становится перед парнем, а тот, если бы мог, от испуга шарахнулся в сторону, не понимая, как не расслышал шагов. — И может тьма по своей сути не имеет точного определения, потому что нет в этом мире чего-то только хорошего или плохого, но она всё же является частью насилия. — В отличие от Локи, Эдриол не вздрагивает от резко раздавшегося вопля совсем рядом с ними. — Хорошо, — сглатывая, кивает Локи, пытаясь найти того, кто напугал его в этой темноте. — Насилие, — истерически хмыкает он. — Отлично. — Время от времени все к нему прибегают, — продолжает Эдриол, игнорируя его смешки. — И те, кто от него страдают, оказываются здесь, — Указывает он вокруг себя. — Воют от боли, что их преследует. Навсегда теряются, одурманенные лишь голодом. — Замечательно! — Перебивает его парень. — Как это объясняет то, что я не могу сойти с места? — Знаешь, почему тебя тут никогда не тронут? — Будто и вовсе не слыша вопроса, задаёт Эдриол свой. — Дай угадаю, — Локи делает вид, что задумался, стараясь не реагировать на шумы вокруг. — Понятия не имею. — Потому что ты дома, — закатывает глаза мужчина, едва не ударив его по лбу. — Ты уже дал сожрать свою душу и застрял здесь с ними. Вот так выглядит твоё бессмертие. Чёрное. Не имеющее ни конца, ни края. Но в отличие от них всех, ты не страдаешь. Потому что до этого дня ни разу не обращался к противоположной стороне своей сущности. Эдриол делает шаг назад, а его силуэт становится едва различимым, только свет глаз по-прежнему даёт Локи точно понять, где находится эльф. — Если я задержусь здесь дольше, чем в миг своего шага, то моя душа станет их обедом. — Эдриол медленно сводит ладони вместе. — Потому что я не такой же, как ты. Я по-настоящему живой. — Он резко разводит руки в стороны, и тьма вокруг отступает, словно сдуваемая ветром, уползая обратно в никуда и задерживаясь лишь в откинутой кронами деревьев тени. — До этого дня? — Наблюдая за тем, как уходящая восвояси тьма возвращает миру его привычную тишину, Локи цепляется за слова мужчины. Он смотрит на дерево, к которому буквально на его глазах вернулась тень и стала такой же обычной, как и была до момента, пока её не позвал Эдриол, пытаясь уже строить в своей голове догадки, пока это через тысячу намёков и спутанных ответов ему всё же не поведает мужчина. — Тень - это то, что связывает всех нас твоим миром, — замечая интерес парня, решает подобраться ближе к сути эльф. — Одна из тех ниточек, которой тебе нужно научиться пользоваться. Будь то тьма душевная или тень, что отбросило дерево. Это всё отголоски твоего мира. То, о чём я тебе говорил. Каким бы ярким не был свет, рядом с ним всегда будет тьма. — Баланс. — Закатил глаза Локи. — Не ёрничай, — пихнул его эльф, заставляя пошатнуться. — Ты умеешь вступать во тьму. Умеешь призывать, когда она просит об этом. Но умеешь ли ты сам заставлять её тебе подчиняться? — Эдриол снова встаёт за спиной парня. — Тьма везде оставляет свой след. Встретившись с чьей-то тьмой однажды, ты навсегда запомнишь, как та ощущается. И тень на земле - самый лёгкий способ запомнить кого-то. Она ведь всегда следует за своим хозяином. — Но только до тех пор, пока ею не захочет обладать кто-то подобный тебе? — Предполагает вслух Локи. — Подобный тебе, — поправляет его мужчина. — Ты не можешь пошевелиться, потому что я уже призываю твою тень. Медленно. Ты даже этого не почувствуешь. Но если я позову сильнее. — Голос Эдриола становится тише, а Локи вдруг начинает ощущать, как ему в икрах сводит судорогами, ноги и он едва может стоять. — Если я захочу отобрать её у тебя, — продолжает он издеваться над парнем видя как медленно подкашиваются его колени и он едва ли не падает. — То следом за ней отберу всё то, что живёт в глубине твоего сердца. Твоё естество. А в итоге и жизнь. — Эриол резко отпускает тень парня, и тот, не в силах стоять на ногах, падает на землю, хватаясь за икры. — Что за ужасный призыв? — Хрипит Локи, продолжая лежать на земле и массируя ногу. — Не только же хорошему тебя учить. — Беспечно пожимает плечами эльф. — Тьма - это насилие, — повторяется он, желая, чтобы Локи точно усвоил этот урок. — Ею можно пользоваться не только во благо, чтобы помогать страдающим душам. И если ты не будешь знать эту её сторону, то когда-то можешь столкнуться с тем, кто будет уметь прибегать к своей силе только в угоду своего могущества и власти, которой возжелает обладать. — Да вряд ли когда-то найдётся такой же безмозглый, как я, который продаст душу по указке эльфа. — Чувствуя, что его отпускает, Локи пытается подняться на ноги. — Нельзя быть настолько уверенным в будущем, которого никому не дано знать. — Эдриол протягивает Локи руку, чтобы помочь подняться, при этом игнорируя его колкий комментарий. — Но тебе всё равно следует научиться отбирать чужие жизни насильно. — Ну и зачем? — Фыркает Локи, хватаясь за предложенную руку. — Для баланса, — копирует его язвительную интонацию мужчина. — Две стороны одной медали. Когда ты уже прекратишь задавать мне столь глупые вопросы? — Когда ты расскажешь мне абсолютно всё, и у меня прекратятся эти глупые вопросы. — Натянуто улыбается Локи. Эдриол закатывает глаза, отходя в сторону, и кивает, чтобы Локи шёл следом. Дея боится, что Локи вернётся на войну и там воспользуется всем тем, чему его здесь научили против ей подобных. А вот Эдриол страшится того, что времени у него слишком мало, чтобы подготовиться этого парня ко всему. Он не боится, что тот разрушит своей силой всё, А может, и стоило бы. Он переживает, что взвалил на Локи слишком большую ношу и даёт ему недостаточно, чтобы ту тянуть было легче. Ведь его время по-прежнему ускользает. Может даже быстрее, чем у прочих. Ибо другие не убивали сыновей царя. Они не посягали на то, что другим должно почитать. А Эдриол посмел себе это. Он сделал шаг, после которого исправить что-то очень маловероятно. Мужчина не боится дня, когда за ним придут. Он просто уверен в том, что тот когда-то настанет. Но он не желает оставлять в этом мире Локи, который не сумеет совладать с собой на распутье. Он приучил его к тому, что тьма не плоха по своей сути, а теперь желает показать то, что она в действительности в себе хранит. Познакомить его с этой мощью самостоятельно. Хоть под каким-то контролем, ему кажется лучшим из всего, что он может для него сделать. Ведь Локи может и не верить в то, что когда-то сумеет столкнуться с кем-то так сильно на себя похожим, что сразу и не поймёт разницы. Но Эдриол давно понял, что всё в этом мире циклично. И если сейчас он учит этого парня дружить с тьмой, не ровен час, и появится тот, кто будет учить подобного ему обладать с её помощью всем сущим. И вот чего на деле страшится Эдриол. Того насилия, которое может прийти в их мир с этим человеком. Ведь тогда ни одна война не сравнится со всепоглощающей смертью. И уж Локи не сможет ей противостоять. Не сможет, если сам не научится прибегать к насилию. — Я хочу, чтобы ты всегда помнил о том, что не поддаться всему тому, что можешь обрести при насилии, сложно, но возможно. — Вздыхает Эдриол, замирая на месте. — Если это так сложно, то зачем ты хочешь меня научиться всем этим пользоваться? — Локи, подобно Эдриолу, останавливается, смотря на него. — Потому что нужно быть готовым, — Эдриол кивком просит парня остаться на месте, а сам делает ещё пару шагов спиной вперёд. — И забрать чужую тень себе - самое лёгкое, что я могу тебе показать, — он указывает себе под ноги. — Попробуй. Заставь меня замереть на месте. Локи хмурит брови, опять пытаясь понять хоть что-то. Он смотрит на тень под ногами мужчины, снова поднимает взгляд к его лицу, а тот остаётся всё также невозмутимо стоять на месте, выжидающе смотря на него в ответ. — А где Дея? — Вдруг прерывая повисшую тишину, Локи начинает вертеться по сторонам. — Узнав, чему я хочу тебя обучить, она отказалась приходить. — Эдриол пожимает плечами, наблюдая за Локи. — Она не хочет видеть тебя таким и знать, на что ты способен. Поэтому впредь предпочитает держаться на расстоянии. — Странно. Мне почему-то показалось… — Да, всё тебе верно показалось, — вздыхает Эдриол, щипая себя за переносицу. — Но то, что ты заставляешь её сердце биться чаще, никак не затмевает того, что она пережила из-за тебе подобным. Запомни уже, Локи. Воспоминания - очень губительная вещь. Они не дают двигаться дальше. Не дают разрешать себе узнать что-то новое. — Эльф непоколебимо стоит на месте, пристально наблюдая за парнем, который крутится в разные стороны, словно не доверяя, что девушка прямо сейчас не выпрыгнет откуда-нибудь из-за дерева и не набросится со своим мечом. — Дея не желает отпускать своего прошлого. Оно причиняет ей боль. Но она согласна жить с этой болью, потому что в её памяти вся семья всё ещё с ней. И то, что пробуждаешь в ней ты, слишком мало, чтобы заглушить эту боль. А тебе её любовь ненужна, потому что одержим своей. Так что не стоит переживать за мою Дею. Она идёт свой дорогой, ты - своей. И сейчас. — Эдриол вдруг поднимает камешек с земли, который валяется рядом с ногой, и запускает Локи в голову. — Прекрати заговаривать мне зубы и сделай уже то, что я от тебя прошу! — Когда ты прекратишь кидать в меня камнями и лупить палками почём зря! — недовольно шипит Локи, потирая затылок. Он снова встаёт ровно, пошевелив плечами, чтобы те размять, и возвращает свой взгляд на тень эльфа. — Значит, воспоминания, говоришь. — Медленно кивает он, пытаясь сосредоточиться. — Любовь туда же, вместе с ними. Тебя так послушать, то всё в этом мире причиняет лишь боль. — Ты не понимаешь? Любовь хороша, когда она здесь и сейчас. Воспоминания греют душу, когда ты знаешь, что через какое-то время наживёшь новых. Но в твоём случае. Когда столкнёшься со смертями. Когда поймёшь, что больше некого любить и не о ком помнить останется только боль. Так что, да. — В нетерпении Эдриол сам указывает на свою тень, намекая Локи на то, что пора бы прекратить болтать. — Прекращай цепляться за мирское уже сейчас и переживёшь все потери легче. Иначе бессмертие покажется тебе хуже ада. Локи со вздохом кивает, улавливая все его намёки. Ему порой кажется, что Эдриол говорит о вещах, в которых сам ничего не смыслит. Но стоит вспомнить про то, что он потерял жену. От чего отказался, оставшись здесь, и во что ввязался, стоя сейчас перед ним, то начинает думать о том, что к его словам стоит прислушиваться. Хоть и не со всем соглашаться, но слушать его дальше также правильно, как и послушал в тот день. — Я не совсем понимаю, что всё-таки мне нужно сделать прямо сейчас. — Парень топчется на месте, переводя взгляд на тень и возвращая его к желтым глазам напротив. — А ты разве не чувствуешь? — Хмыкает Эдриол с полуулыбкой. — Да я много чего чувствую, вообще-то. Всегда. С момента, как очнулся, — поджимая губы, пожимает плечами парень. — Только это всё похоже на кашу из шумов и ощущений, которым нет ни конца, ни края или хотя бы какого-то рационального объяснения. — Закрой глаза, — кивает Эдриол. — Одно дело, когда наши дети живут с подобными ощущениями с рождения и с возрастом учатся отличать одно от другого. Совершенно другое - когда ты столкнулся со всем этим, будучи взрослым. — Он снова одобрительно кивает, когда видит, что Локи в кои-то веки его просто слушает и не перечит, закрыв глаза. — Но научиться этому не так уж сложно, как может показаться. Просто нужно запоминать ощущения более осознанно, чем это происходит у детей. Что ты чувствуешь, прежде чем сделать шаг? — Будто меня что-то тянет за руку вперёд, — не открывая глаз, отзывается Локи. — А что ощущаешь, когда начинаешь звать тьму к себе? — Жар. — Зрачки парня под закрытыми веками начинают подрагивать, но он старается всё также не открыть глаза. — Когда она чужая, — вдруг добавляет парень, начиная самостоятельно развивать мысль, — как твоя. То я ощущаю холод. Такой, что аж зубы сводит. — Вся чужая тьма отдаёт мертвецким холодом, — поясняет Эдриол. — Так нельзя ошибиться и не разгадать в ком-то себе подобного. Но для каждого тьма собственная имеет разные ощущения. Когда я использую свою, мне всегда чудится свежесть после дождя. Ты словно стоишь в лесу, а на твоей коже собирается влага, которой на самом деле нет. У Деи будто сотни иголок покалывают кожу. — И что никогда и никто не ощутит жар, подобный моему? — Локи склоняет голову на бок, желая размять затёкшую шею. — Ощутит конечно, но всё это слишком индивидуально, чтобы дать определение. Жар ведь разный. Когда светит солнце - один. Когда подносишь руку к костру, то другой. — Эдриол делает шаг назад, чтобы иметь возможность Локи воспрепятствовать, если что-то пойдёт не так. — Теперь тень, — прочищает он горло возвращая их разговор к теме, ради которой они сегодня здесь. — Самый лёгкий способ запомнить. Самый лёгкий способ переместиться за кем-то и самый лёгкий способ убить. Ты ведь понимаешь, что если перестараешься, то убьёшь меня? — Хмыкнув, вдруг решает уточнить Эдриол до того, как они начали. — Теперь понимаю. — Язвительно отзывается Локи, фыркнув. — Почему нельзя продолжить учиться на медведях? — Потому что души у всех тоже разные. Их слабее. И не надо мучать животных ради твоих уроков столь часто. — Закатывает глаза мужчина, хоть парень этого и не видит. — Я попросил тебя закрыть глаза не просто так. Ты говоришь, что тебя тянет, когда хочешь сделать шаг. Сейчас же нужно, чтобы ты потянул на себя. Сильнее, — уточняет он. — Потому что не всё в этом мире хочет подчиняться тебе, даже если ты этим уже хоть как-то владеешь. Эдриол облизывает губы, ещё раз взвешивая все риски. Он знал о них с того дня, когда понял, что Локи свою смерть пересилил. Знал, на что идёт и чему предстоит того научить. И не имеет он права просить Дею стать их помощником в этом деле, даже осознавая, что если умрёт сам, то Локи будет больше некому учить. Это цена за его щедрость. И Эдриол едва ли не может быть готовым её заплатить. — Подобно тьме, жизнь тоже есть абсолютно везде. Не смотря на тень, тебе будет легче на ней сосредоточиться. Начни как обычно. — Голос мужчины спокоен, от того и не скажешь, что внутри у него лупит сердце от волнения. — Призывай. — И голос предательски всё-таки дрогнул от осознания, что прямо сейчас смерть к Эдриолу может подкрасться настолько близко, как никогда прежде этого не делала. Локи покусывает нижнюю губу с внутренней стороны, кажется, думая с Эдриолом об одном и том же. Если сейчас где-то ошибётся, то сам того не хотя сможет отомстить за убийство сына царя. И это будет худшей местью в его жизни, потому что он её не желает. От того старается взять всего себя под контроль, чтобы безошибочно вспомнить всё то, что уже умеет. Он зажмуривается, стараясь не отвлекаться даже на шум ветра в листве, и начинает одними лишь губами шептать заученные слова. Здесь уже давно не возникает ошибок. Почти все призывы начинаются одинаково. С приказа явиться, когда зовут. А после, до сегодняшнего дня. Сам не осознав, но Локи начинает цепляться за те самые ощущения, которые Эдриол учит его запоминать. Встречается со своим жаром, что собирается на кончиках пальцев и ползёт вверх по рукам. Пытается дышать чаще из-за того, что, подобравшись к груди, теплота разгорается сильнее. — Чувствуешь пульсацию? — Голос Эдриола врывается в покой, который Локи всё пытается нащупать внутри себя. — Будто сердце в руках бьётся. Но Локи не отвечает ему, стараясь нащупать то самое сердцебиение под своими ладонями. Он понимает, что ищет не там, когда вместо ритмичных ударов начинает ощущать земля содрогается под ногами. Быстро, рваными ударами. Всё осязаемее и осязаемее. И Локи, словно по наитию, вдруг желает протянуть руку. На этот раз его никто здесь и вправду не встречает с распростертыми объятиями, как то бывало обычно. Тьма словно и вовсе пытается его оттолкнуть, едва поддаваясь его зову. Удары того самого сердца, на которое указал Эдриол, хаотичные. Будто борются с ним за свою волю, которую он всё пытается подчинить. Локи вдруг задумывает сдаться. Больше не пытаться призвать к себе то, что так отчаянно сопротивляется. Ведь это всё почему-то так сильно напоминает ту самую войну, в которой он участвует. Эльфы им тоже сопротивляются. Они отвоёвывают свои территории, не соглашаются с правилами, которые им диктуют взамен на мнимое чувство свободы под короной не их Верховного Короля, который лишь так недавно появился, а под властью человеческой. Та, что им по душам не приходится, и та, что так далека от них самих. Локи всё это будто и ощущает прямо сейчас, пытаясь вместе со словами призыва тянуть к себе тень под ногами Эдриола, пока тот больше не издаёт ни звука, лишь наблюдая за действиями парня со стороны. В миг отступиться и уступить, кажется, куда легче, чем продолжить призыв и подчинить себе чужую волю. Также, как и с этой войной. Может, много уже не исправить, но Локи по-прежнему кажется, что можно уйти восвояси и больше не трогать соседствующий народ. Да, вот только тьма - это насилие. Локи вспоминает об этом так резко, что едва не ужасается лёгкости, с которой к нему пришло это осознание. Вот чего боится Дея, вот чему его учит Эдриол. Если сейчас он отпустит, не призвав сильнее, то не сможет понять этой сути. А ведь чтобы хоть чему-то противостоять, сначала нужно узнать, как это работает. И теперь он понимает, что сдаться сопротивлению - не выход. Отпустить нельзя. и сжалиться тоже, несмотря на то, что пульсация, которую он ощущает, будто вдруг начинает истошно кричать, моля о пощаде. Тень - это отражение всего живого. Отражение человека, его души и сущности, что скрыта от посторонних глаз. Она петляет в мире жизни и вхожа в мир смерти. Она сейчас будто первой осознаёт, что пытается парень сделать с её истинным хозяином и куда пытается увести. От того и покоряется лишь в момент, когда с его напором бороться сил больше не остаётся. Локи открывает глаза, когда понимает, что не ощущает больше сопротивления, и пульс, ощущаемый руками, бьётся ровнее. На миг переживает о том, что увидит перед собой тело Эдриола. и понимает, что даже спросить не успел, будет ли он винить его в этой смерти или вину возложит на себя, ведь сам на это подписался. Но все страхи тут же развеиваются, когда всё такой же живой Эдриол стоит перед ним и, довольно улыбаясь, дёргает коленом, желая продемонстрировать, что ноги его с места больше не двигаются. — Я понял, что значит твоё это насилие, — хмыкает Локи, пытаясь подавить в себе рвущийся наружу приступ гордости за то, что всё вышло с первого раза. — Это его малая часть, — кивает ему Эдриол, теперь уже не по своей воле стоя на месте. — Ты можешь продолжить тянуть. А мог бы и сразу забрать себе всё. Тут уже решай сам, желаешь ли помучать того, чьей смерти хочешь. У насилия тоже есть свои рамки. И за них тоже можно выйти. В тени деревьев, в самом дальнем краю поляны, оперевшись плечом на один из массивных стволов, Дея с горечью поджимает губы, заметив, что у этих двоих всё увенчалось успехом. Она делает тяжелый вздох, отрицательно покачав головой, и уходит также тихо, как и пришла. Её сердце больше не радуется за успехи парня, потому что в какой-то момент, видя, как с каждым разом он учится чему-то новому всё быстрее, страх в её груди начал пересиливать любые другие чувства. Она хоть и сказала Эдриолу, что больше не желает смотреть на всё, что они с Локи делают, сегодня всё же решила явиться, переживая лишь за мужчину, который стал ей родным. Пойти не так могло что угодно, и ей бы в нужный момент хотелось подстраховать. Да вот только увидев, что всё идёт как надо для этих двоих, лишь вновь расстроилась, понимая, что, как и она от своих, эти двое не отступятся от своих клятв.25
26 апреля 2024 г. в 14:41
Научись призирать своё сердце. Любовь лишь мешает. Ты всегда будешь один.
Локи опирается на забор, пристально наблюдая за Орианой. Она подобрала волосы, но то и дело сдувает тонкие пряди, что падают на лицо, стоит ей наклониться. Парень хочет запомнить её такой. Сосредоточенной на работе в своём саду. Прекрасную, как восходящее солнце. Её порозовевшие от работы на последней в этом году жаре щёки. Изгибы тела. Переливы света, что играют в рыжих волосах. Тонкие пальцы и каждое лёгкое движение рук. Даже во время работы Ориана кажется ему невесомой и воздушной в каждом своём жесте. Она так сосредоточена, что едва ли обращает внимание на то, что парень следит за каждым её шагом. Он так стоит уже добрых минут двадцать, не замечая мир вокруг себя, ведь весь его мир находится прямо перед глазами. Она также прекрасна, как и в день, когда его мальчишечье сердце первый раз колыхнулось от вида её улыбки. Сколько бы лет с того дня не прошло, Локи не помнит и мига, чтобы любил её меньше.
Пока смерть не разлучит нас. Локи помнит день, когда дал эту клятву. Но сейчас, смотря на жену, боится принимать, что та уже нарушена. Любовь к этой женщине в его сердце всё также сильна, как и в день, когда она сказала ему своё "да" но вот осознание того, что его время остановилось, а её по-прежнему несётся вперёд, всё никак не даёт покоя.
Страшно думать о том, что может застать её смерть. До ужаса пугает мысль встретить её старость и при этом не даровать ей в ответ свою. Локи не желает терять Ориану, ведь она единственная, кто держит здесь. Клятва, данная ей, сильнее всех тех, что он давал своему царю. И не будь её в его жизни, он бы уже давно покинул всё то, чем жил до дня, когда за ним пришла смерть. Его якорь и его пристань. Всё это Ориана. Лишь её руки способны даровать покой. Только её речи способны утешить. Не будь этой девушки рядом, Локи и представить себе не может, как бы жил. Где бы был прямо сейчас и чем бы мог быть занят. Да он и не желает гадать об этом. Ведь сама мысль о том, чтобы где-то существовать без Орианы невозможна.
Казалось, что ничего в этом мире не влечёт его так, как умеет она. Он закрывает глаза и в полной темноте видит лишь её одну. Уезжая далеко от дома, думает лишь об Ориане и о дне, когда вновь окажется в объятьях её рук. Когда-то, в далёком прошлом, Локи наивно полагал, что быть солдатом Святого Ордена - самая великая в мире честь. Но сейчас, всё чаще, задумываясь о том, что натворил, понимает, что самая великая для него честь - звать себя её мужем. И он ни за что в жизни не желает терять этого статуса. Ничего в этом мире не будет так велико, чтобы он хотя бы задумался над возможностью от девушки отказаться.
— Я чувствую на себе каждый твой взгляд. — Вдруг подаёт голос Ориана, продолжая готовить грядки к приходу зимы.
— Да я вроде и не скрываюсь. — Со смешком отзывается Локи.
— И чего ты так смотришь? — Девушка выпрямляется, проводя тыльной стороной кисти по лбу, желая убрать прилипшие к коже пряди.
— Я хочу тебя запомнить. — Не тая отвечает Локи, встречаясь взглядом с её зелёными глазами. — Такой, как сейчас.
Прекрасной и моей.
— За столько лет у тебя это всё ещё не вышло? — Хмыкает она, отряхивая ладони от земли.
— Если скажу, что каждый раз смотрю на тебя, как в первый, ты мне поверишь? — Улыбается парень, возвращаясь к своим наблюдениям за движениями жены.
— Это будет слишком приторно-сладкая ложь, от которой у меня, скорее всего, сведёт живот, — кривится Ориана, пытаясь сдержать улыбку.
Локи в ответ лишь фыркает, махнув на девушку рукой. Она может считать, что он преувеличивает и действительно в подобные слова не верить да вот только Локи знает, что это чистая правда. Сколько бы ещё лет не прошло. Как бы долго он на неё не смотрел. Ориана с каждым разом кажется всё прекраснее. Это стало сильнее ощущаться после потери души. После принятия своего бессмертия и попытки осознания, что когда-то он потеряет мир, в котором живёт.
Парень не может дождаться дня, когда позовёт её с собой. Момента, когда для самого важного в его жизни разговора наступит время. Он ведь пошёл на всё это ради неё. Чтобы никогда не думать о том, что они будут способны разлучиться. Ему кажется, что Ориана согласится. Ведь она так часто жаловалась ему на то, что начинает уставать ждать. Ждать его или новостей о том, что он больше никогда не приедет домой. Если она согласится на всё то, что Локи собирается предложить, то ждать отпадёт всякая нужда. Не будет грусти о потерянном времени. Мыслях о днях, что проводились в разлуке. Ведь не нужно будет переживать о том, что их уже никогда не вернёшь. Не беготни, не страха, что что-то будет способно подойти к концу.
Ему странна мысль о том, что можно чего-то так страшиться. Ведь Ориана уже его жена. Раньше ему казалось, что попросить её сердца было самым волнующим в жизни предложением. Но сейчас понимает, что тогда он ещё просто не знал, что будет ждать в будущем и какие ещё предложения ей будет нужно делать.
Весь мир для них двоих. Локи подумал лишь об этом, пуская кровь и наполняя ею чашу. Вряд ли кто-то прежде желал израсходовать свою душу так, но он пожелал. Возжелала пуще всего прочего, быть с Орианой всю вечность. И даже если вдруг будет способен от этой вечности устать. Если только она будет рядом, он справится и с этим. Вопреки всем заверениям Эдриола, что любовь - помеха. Как чувства к Ориане могут стать помехой чему-то, Локи просто не понимает. Для него это утверждение столь не реально, что он даже задуматься о нём всерьёз не может. Самая нелепая в мире глупость. Вот как он ощущает слова эльфа. Ведь настанет день, и Ориана пойдёт за ним. Просто сейчас ещё не время. Она слишком верна всему, за чем следует. Верна ему, как мужу. Верна своего Богу, от которого вряд ли так легко отречётся, как то вышло у Локи. И ему лишь нужно время, чтобы понять, как преподнести ей то, чего теперь от неё желает.
— Нован вчера вечером заходил. — Вздыхает Ориана, переступая от одной пустой грядки к другой.
— Что опять ему было надо? — Локи закатывает глаза, отталкиваясь от забора.
— Он негодует от того, что ты не являешься на сборы. Не готовишься к предстоящему походу. Да и просто ему почему-то кажется, что ты начал сторониться своих сослуживцев. — Ориана поджимает к шее плечо, смотря на приближающегося мужа. — Сколько бы раз он не пытался с тобой встретиться, тебя всегда не бывает дома. Он не встречает тебя на службе в церки. И каждый раз, когда приходит сюда, я лишь пожимаю плечами. — Девушка прикрывает глаза, когда подошедший к ней Локи кладёт ладонь на её щеку, продолжая внимательно слушать всё то, что она ему говорит.
— Мне не обязательно всё время быть с Орденом, чтобы подготовиться к походу. — Локи касается кончика её носа своим, отзываясь тише. — Да и я просто хочу побыть один перед тем как мне придётся видеться с ними долгие месяцы, каждый день напролёт.
— Я понимаю, — кивает Ориана, едва заметно поджав губы. — Но знаешь что. — Открывает она глаза и смотрит на Локи. — После его слов я вдруг задумалась о том, что тоже не знаю, где ты пропадаешь. — Ориана смотрит ему в глаза, пытаясь уловить в них хоть какие-то изменения раньше, чем Локи начнёт отвечать ей сам. — Ты уходишь рано утром, приходишь поздно ночью. Сегодня, кажется, впервые за те недели после того, как ты очнулся, я вижу тебя перед собой при свете дня. И. — Ориана запинается, невольно сглатывая. — Я не хочу делать поспешных выводов на основании мыслей, что приходят в голову, но прости меня, Локи, ничего другого я спросить просто не могу. — Девушка вновь тяжело вздыхает. — У тебя что, кто-то появился?
— Да. — Хмыкнув не задумываясь отвечает Локи, пожав плечом. — И уже давно. — Продолжает он поглаживать Ориану по щеке большим пальцем. — Стоит прямо сейчас передо мной и задаёт совершенно нелепые вопросы. — Не сдерживает Локи довольной улыбки видя как от каждого слова выражение лица жены меняется.
— Дурак. — Фыркает Ориана, пихая парня в грудь рукой. — Знаешь, что ты невыносим, да? — Задала она ему свой излюбленный вопрос, желая вновь удостовериться в том, что Локи этой истины не забыл.
— Ну, ты ведь как-то выносишь, — продолжает усмехаться он погладив грудь в месте, куда она его толкнула, наигранно поморщив нос от недовольства.
Ориана на миг умолкла, внимательно рассматривая лицо мужа. Она ему не говорила, но по ночам порой вскакивает, просыпаясь от кошмаров, в которых Локи всё же умер. Прежде чем открыть глаза, Ориана всегда ощущает страх, что сейчас его половина кровати окажется холодна и пуста. Сложно выкинуть из головы то, что случилось. Трудно делать вид, что ничего не было, когда во снах то и дело видишь одну и туже картинку, как его тело с воем содрогается в конвульсиях. Ещё труднее, просыпаясь, осознавать, что скоро его половина кровати и вправду окажется холодна и пуста. Что совсем скоро ему вновь придётся уйти туда, откуда не каждому дано вернуться. И от этого сердце кровью обливается. От сотен навязчивых мыслей. От страха, который, кажется, никогда теперь её не отпустить.
Она смотрит на Локи и не может понять, что изменилось. Он вроде всё такой же. Шутит также глупо и не всегда уместно. Смотрит на неё в ответ также, как и всегда смотрел. Локи кажется абсолютно обыденным. Но стоит Ориане об этом задумываться чуть чаще, и что-то само собой не может дать покоя. Будто холодно рядом с ним. И дело вовсе не в том, что у кого-то из них остыли чувства. Все его пропажи на целый день. Отсутствие интереса ко всему, чем прежде занимался. Локи перестал общаться со своим лучшим другом. С ней видится крайне редко, несмотря на то, что они живут в одном доме. Перестал гулять со своей собакой, порой и вовсе предпочитая к нему не подходить, когда пёс заводится диким, отнюдь не добрым лаем при виде хозяина. Эти и ещё сотни прочих мелочей настораживают Ориану. Они не дают покоя и не позволяют поверить в то, что всё действительно нормально.
— Ну а если серьёзно. — Эмоции на лице Орианы опять меняются. Она хмурит рыжие брови, пристально смотря на парня. — Где ты пропадаешь?
— Как сказать, — вздыхает Локи, с полуулыбкой пожимая плечами. — После того, как встретился со смертью, я начал ценить время, проведённое с самим собой. — Поднимает он глаза к небу слегка прищуриваясь от солнца.
— А как же я? — Продолжает допытываться девушка. — Время со мной больше не так ценно?
Локи поджимает губы, понимая, к чему она клонит, и не знает, что ответить прямо сейчас. Если бы только мог. Если бы был уверен, что не напугает её, то рассказал бы всё, не раздумывая. Ведь врать любимой женщине не так легко, как бы порой ему хотелось. Уходить каждый раз, пока она ещё спит, крадясь по собственному дому, словно вор, трудно. Избегать разговоров, которые Ориана то и дело заводить - невыносимо. Локи понимает, что сам того нехотя отстранился. Мир, в который привёл его Эдриол, отличается от того, в котором он живёт с Орианой, из-за чего с каждым разом задерживаться здесь всё труднее. Не брать её туда с собой ещё труднее.
— Это мой последний поход, — с негромким вздохом отзывается Локи после недолгой паузы, снова возвращая взгляд к зелёным глазам. — Я вернусь и подарю тебе свою вечность, — улыбается он, стараясь скрыть нервозность.
Он и вправду подарит ей вечность. Разделит с ней свою. Попросит её сейчас подождать его в последний раз и больше ни дня не уйдёт прочь.
— Зачем мне вечность, если сейчас ты вроде и находишься дома, но со мной не бываешь. — Понимая, что парень так и не дал точного ответа на вопрос, вздыхает Ориана, делая шаг назад, выскальзывая из под его рук. — Ты ничего мне не рассказываешь. А я уже не знаю, что думать, дабы успокоить себя.
— Дай мне время, — Локи вновь старается обнять её. — Я расскажу всё. Всё, что смогу рассказать, будет твоим.
— Что, если ты не вернёшься? — Ориана скрещивает руки на груди делая ещё один шаг назад, желая дать Локи понять, что не хочет ощущать его касаний прямо сейчас. — Если тебя вновь ранят и в этот раз серьёзнее? Есть ли у меня время, Локи, которое я могу тебе дать?
— Ничего со мной не случится, — заверяет её он, замирая на месте, видя, как жена избегает его. — Я вернусь как и всегда возвращался. Вернусь и больше никогда тебя не покину, — шепчет он чуть тише, становясь серьёзнее. — Последний раз, Ориана. Дай мне уйти последний раз.
— Если ты умрёшь, я найду тебя и убью снова, — пытается скрыть свою тревогу за шуткой девушка. — Честно слово, Локи. Я найду твоё тело и вместо того, чтобы похоронить со всеми почестями солдата, буду издеваться над ним пока ты с того света не взмолишься тебя отпустить. — Она сама ступает ближе, притягивая его за ворот рубахи к себе. — И даже когда будешь молить, я продолжу, — шипит девушка смотря в голубые глаза.
— Ты слишком добра ко мне, — фыркает через смешок Локи, касаясь её нахмуренного лба губами.
— Добрее, чем могла бы быть. — Вздыхает Ориана, заключая парня в объятия. — Нужно было настоять после твоего первого похода, чтобы ты бросил всё это. — Ощущая, как он начал медленно покачиваться из стороны в сторону, Ориана прикрыла глаза.
— Я давал клятву своему царю. — Будто невзначай напоминает Локи, продолжая увлекать её в своей медленный танец, кладя подбородок на рыжую макушку. — И тогда не мог всё это оставить.
— Ты и мне много клятв давал, — хлопает она его ладонью по спине, — но вспомнил о них только сейчас, почему-то решив от клятв царю отказаться. Что вдруг изменилось? У тебя ещё много лет службы впереди.
И снова то, от чего он так усердно бежал. Вопрос без ответа. Что же вдруг изменилось раз в тридцать лет Локи решил закончить службу. Как сказать жене, что продал душу и взглянул на мир по-другому, чтобы сейчас не иметь возможности продолжать всё то, что творит Орден. Она всего этого не поймёт. Сейчас не поймёт. Слишком рано для этого.
— Я просто решил для себя, что не на то трачу жизнь, — отзывается Локи, смотря на линию горизонта. — У нас всё ещё нет детей, а у некоторых в моём возрасте уже трое. Я таскаюсь по лесам по чьей-то указке, а столь прекрасная женщина месяцами тратит свою жизнь на то, чтобы дождаться меня ради каких-то жалких пары недель перерыва. Я думаю обо всех, кроме своей семьи, потому что мне так сказали думать. — Локи говорит тихо, надеясь, чтобы никто посторонний этих откровений точно не услышал. — Я устал быть цепным псом.
Единственная правда, на которую он сейчас способен. То немногое, чем он уже способен поделиться, чтобы знать, что отвергнут не будет. Лишь ей одной и никому больше не может Локи сказать того, что устал. От Ордена. От проклятой службы в угоду чужому тщеславию. От всего того, с чем пришлось столкнуться в тех самых лесах, по которым скитается.
— Дети? — Подстать ему тихо отозвалась Ориана, поднимая голову, чтобы увидеть его лицо. — Ты сейчас серьёзно?
— Да, — опуская к ней взгляд, пожимает парень плечами. — А что такого? Почему у нас их всё ещё нет? За столько та лет уже хоть один мог бы быть.
— Потому что тебя нет, — закатывает Ориана глаза, считая его вопрос довольно глупым. — Почти всегда тебя нет.
— Ну, сейчас та я здесь, — сверкнув зубами, хитро улыбнулся он.
— Нет, — твёрдо и довольно резко отреагировала Ориана. — Вот когда ты будешь тут хотя бы год, тогда я готова вернуться к этому разговору. Сейчас забудь, как страшный сон. Я не хочу рассказывать твоим детям, какой ты был, и рассказывать, почему тебя не стало.
— К весне я буду дома, — кивает Локи, принимая её условия. — Это будет последнее Рождество без меня. — Всё также продолжая улыбаться, он высвобождаясь из объятий девушки и делает шаг назад.
Видя, как Локи пятится назад, Ориана скрещивает руки на груди, с укором качая головой. Она уже давно привыкла не задавать вопросов, куда он уходит, зная, что у него всегда есть причина. Ей лишь опять выпадает участь ждать. И безумно хочется верить, что всё это и вправду в последний раз. В последний раз, и всё изменится, как Локи ей пообещал. Не верить его словам она просто не может. Ведь он всегда исполняет всё то, о чём говорит. Но вот в этот раз почему-то у девушки на душе всё равно не спокойно. Нет желания радоваться от того, что приближающийся поход будет последним. Хочется просто дождаться его окончания и, наконец, успокоиться. Ведь ей от чего-то кажется, что возрадуйся слишком сильно, и кто-то свыше обязательно за это покарает. Не дай Бог, заберёт у неё самое дорогое в лице этого парня. И может, она не права в том, что отказала ему в желании завести детей. Но меньше, чем не оставить для себя ничего после него, Ориана не хочет испортить эти, ещё не появившиеся на свет жизни его в них отсутствием.
У её мужа родителей нет. Его воспитала церковь. А вот Ориана росла в семье. Она знает, что это такое, когда оба родителя рядом, и что происходит, когда одного из них нет. Её мама умерла от болезни, а безутешный отец перебрался так далеко на Север, как только смог, лишь бы ничего вокруг не напоминало о потери. Ориана понимает, каково ему было умалчивать о ней, когда она, будучи маленькой девочкой, всё время задавала вопросы. Видела всю ту боль в отцовских глазах, которую осознать смогла лишь с годами. И от чего-то ей кажется, что, смотря на дочь, боль та лишь усиливалась. Ведь хуже, чем понимать, что ребёнок. последнее, что осталось от любимого человека, это видеть в этом ребёнке черты того самого любимого лица. Для себя того же девушка никак не желала. Она боялась, что родится мальчик и будет слишком сильно похож на него. Переживала, что родится девочка, которая может остаться без отца. Каждый раз, думая о детях, Ориана чего-то боялся. Ей было легче без них. Переживать только о Локи. Думать только о нём и ждать его одного. Хоть всю жизнь ведь прекрасно знала, на что соглашалась, выходя за него замуж. Но лучше это будет всю жизнь лишь он один и никто больше.
Негромко фыркнув, Ориана вновь покачала головой, с тёплой улыбкой наблюдая за сбегающим со двора мужем, который, как обычно, перелезает через низкий забор, решая не пользоваться калиткой. Локи всегда так делал. Предпочитал выходить со двора там, где вздумается, и никогда через предназначенную для этого дверцу с щеколдой. И это каждый раз её от чего-то забавляло.
Обыденность расслабляла. Цикличность его действий успокаивала. Так он точно был рядом. Был дома. Она находила одну и туже кружку по утрам на подоконнике, зная, что пока допивал чай, он смотрел в окно, чтобы понять погоду надвигающегося дня. Летом, если Локи удавалось побывать дома, он оставлял на том подоконники со сторы улицы за окном цветы. И как бы она не злилась, что эти цветы он вырвал с её клумбы, с годами привыкла, что его не исправить. А цветы всегда украшали обеденный стол, и это ей нравилось. Ведь сама Ориана вряд ли бы когда-то сорвала их. Она так любила заниматься их посадкой, что вырывать их после считала кощунством. Он же пренебрегал её мнением на этот счёт, считая, что раз они выросли и в этом году, то однозначно должны попасть в дом и радовать её там. В любую погоду, ибо в свой небольшой огород за домом она не всегда могла попасть.
Локи никогда не ел красные яблоки, предпочитая им белые, до жути кислые. И хоть Ориана их терпеть не могла, когда он появлялся дома, эти белые яблоки тоже всегда оказывались в корзине вместе с красными. Много подобных мелочей появлялось в доме, когда Локи в него возвращался. И Ориана с трепетом в сердце всегда ждала этих перемен. Ведь так понимала, что, наконец, не одна.
Она медленно прокручивала обручальное кольцо на пальце, оставаясь стоять на улице до момента, пока, прежде чем скрыться за поворотом, Локи ещё несколько раз обернётся, помахав ей рукой. Ориана всегда стояла до последнего. Ждала момента, пока он не исчезнет из поля зрения. Иначе повернуться к нему спиной и уйти просто не могла. Не могла отпустить первой. Это всегда делал он. Так было легче. Ведь Ориана с ним никогда не прощалась. Не видела в этом смысла. Потому что не желала прощаний. И не важно, уходил ли он на пару часов или покидал её на долгие месяца. Прощаться с ним было невыносимо больно. От того она лишь из раза в раз при его отъезде говорила: «Удачной дороги домой». Ей всегда хотелось, чтобы было именно так. Пусть ему будет легко, где бы он ни был и что бы не делал. И пусть он всегда возвращается. Как бы сильно ранен не был. Пусть только вернётся, а всё остальное пройдёт само.
Локи в очередной раз обернулся, прежде чем скрыться из виду. Он не знает, что за привычка всё время проверять, стоит ли Ориана во дворе, смотря на него, но избавиться от неё не собирался. Ему нравилось, что она всем своим существом показывала, что не отпускает его. Мириться с уходами, но на самом деле их не желает. Знала бы только, как за последние недели он сам возненавидел свои отлучки из дома. С Орианой хотелось проводить каждый миг. Дышать с ней в унисон и выкинуть, наконец, из головы мысли о том, что каждый её прожитый час уходит безвозвратно, пока он стоит на месте.
Парень идет дальше по улице, ненароком кидая взгляд на заброшенный дом его бывшего друга. Семья этого эльфа дружила с его семьёй довольно долго, чтобы так просто смириться с тем, что теперь их здесь нет. Но Локи надеется лишь на то, что где бы он теперь не был, ему однозначно лучше, чем могло бы быть, останься он. Он видит впереди крышу церкви и понимает, что там развилка. Налево и Эдриол встретит с приятной улыбкой. Направо и десяток лиц сослуживцев предстанут перед глазами. Казалось, что и выбирать тут вовсе нечего. Сворачиваешь налево, как делал то все эти недели, и идёшь туда, куда тянет сердце. Но сегодня, подходя к церкви, Локи замирает на месте, впервые задумавшись. Он мог бы и внутрь войти, ведь действительно пропустил уже не одну службу. Но стоит ему хоть раз попробовать, как что-то внутри останавливает прямо на входе. Будто больше не имеет права. Греховодник в стенах церкви. Даже там таким, как он, не скрыться от удара молнии, если вдруг кто-то свыше захочет покарать. Но тут дело не в каре, которую Локи, может, и стоит бояться. Дело в том, что впервые за тридцать лет не возникает желания войти внутрь. Грешить ещё больше своими бездушными молитвами, насмехаясь над людьми, которые во всё это искренне верят. На исповедь место ему уже давно заказано. Да вот только есть ли в чём исповедаться? Прости меня, Боже, ибо я продал душу. Звучит ужасно нелепо. Да и ни к чему всё это теперь, когда даже не думаешь о покаяние за своё решение.
Локи ещё недолго стоит на месте, рассматривая деревянные двери, и впервые за долгие недели сворачивает направо. Разговор о Новане тоже заставил парня задумать. Он и так понимает, что слишком резко всё для себя изменил. И сейчас, когда к Ориане посыпались вопросы, понял, где ошибся. Для них. Тех, у кого в жизнях ничего не изменилось, действительно могло быть странным то, что, выздоровев, Локи ни разу не явился на сборы. И сейчас он решил это исправить. Если польются вопросы к нему, выдумать тысячи отговорок, в которые поверят и не станут больше копать в истинных причинах его отсутствия. Ведь как бы не был погружением в изучение нового себя, здесь время от времени требовало бы появляться, чтобы не выглядеть уж очень подозрительным.
Локи отталкивает деревянную воротину в сторону и проходит на территории казарм. Знакомый запах пота и песка, что пылью поднимается в воздух, тут же ударяет в нос. По всюду шныряют недавно прибывшие солдаты Ордена, всё ещё не снявшие своей формы. Уставшие кони громко фыркают в своих стойлах. Из под навеса для тренировок разносится лязг мечей. А он, не осматриваясь, уверенным шагом ступает дальше, намереваясь попасть в комнаты отдыха. Там надеется найти знакомые лица своего отряда и засветиться именно перед ними, а не перед кем бы то ни было другим. Просто чтобы они вспомнили, как он выглядит. Чтобы сами убедились, что он в порядке и не намеревается сделать ничего выходящего за рамки всех их правил. Пока не собирается.
И Локи понимает, что в своих догадках не ошибся, когда, отодвигая в сторону плотную занавеску, проходит в просторный шатёр и слышит довольные завывания от нескольких парней, что довольно быстро отреагировав на его приход. Сейчас требовалось бы завыть в ответ, но Локи решает воздержаться от обычного ритуала приветствия солдат после долгого отсутствия одного из них и лишь сдержанно улыбается, окунаясь в привычную сердцу атмосферу. Они считают себя стаей волков, которую время от времени выпускают на волю охотиться. Но вот только у Локи всё никак не повернётся язык сказать, что всё чаще в последнее время ощущает себя не волком, а псом, который больше не желает выполнять приказы.
— Давайте, давайте. — Подначивает воющих парней Локи, подходя к одному из них и потрепав за копну каштановых волос. — Любите меня.
Только Локи собирался отойти от койки парня, как к его горлу подставляют холодное лезвие меча. А вот и альфа в этой бешеной стае наёмных убийц. Нован прижимает меч к горлу напарника.
— Где тебя черти носят? — Раздаётся недовольный голос друга, а лезвие сильнее впивается в горло.
—Там, где тебе и не снилось, — Хмыкает Локи, поднимая обезоруженные руки над головой. — И ты даже не догадываешься, насколько близко порой бываю, — язвит парень, пытаясь поймать взглядом Нована, который так и остаётся стоять в стороне.
Он замирает на месте, стараясь лишний раз даже не сглатывать слюну, пока ощущает всё раздражение Нована от его ответа, направленное к горлу сквозь холодный металл. А парень продолжает:
— Я уже решил, что ты нас покинул, — подходит он ближе, наконец, показываясь на глаза Локи, но меча так и не убирает. — Решил уйти в самоволку, — строже, но тише добавляет он, будто сам разговор о подобном в этом месте невозможен.
— Я практически так и поступил, — продолжает довольно улыбаться Локи в ответ на его хмурый взгляд. — Но потом вспомнил, как сильно ты меня любишь, и решил вернуться. Кто-то же должен прикрывать тебе спину.
— Шакал, — фыркает Нован, сменяя гнев на милость и убрав меч от горла Локи, наконец, заключает того в объятия. — Рад видеть тебя. — Тише отзывается парень, хлопая Локи по спине.
— Я тоже. — Локи высвобождается из под рук Нована и снова оглядывает собравшихся.
Орс начищает свой нагрудник с эмблемой Солнца и не особо реагирует на прибытие заблудшей души. Он лишь сдержанно тому кивает, когда их взгляды встречаются, и тут же возвращается к работе. Этан и Ивар - одни из большого количество эльфов, что входят в ряды Святого Ордена. И те, кто были первыми завывшими, тоже возвращаются каждый к своему делу стоило убедиться, что Нован не собирается прямо сейчас отсечь Локи голову. Они родные братья, но выглядят так по разному, что не зная о их родстве, о нём нельзя будет даже заикнуться. Ивар больше пошёл в свою человеческую мать, унаследовав не слишком заострённые уши и более мягкие черты лица. А вот Этан похватал у отца самого лучшего. Его тёмно-каштановые волосы всегда свисали до мочек ушей, скрывая под собой их вытянутую форму. А желтые кошачьи глаза чаще, чем у других, опускались в пол, не желая, чтобы в них пялились. Эльф для людей и человек для эльфов. Этан никогда не относил себя ни к тем, ни к другим, предпочитая прочим общество лишь полностью понимающего его брата. Локи не знает, какими оба были до того, как появились здесь, но пришедшие в их отряд ещё до войны, Ивар и Этан всегда находились вместе. До всего того, на что их подвязали парни и так были напарниками друг для друга, что также не исключало их частое совместное времяпрепровождение, как то было у Нована и Локи. А с началом военных действий, видя, что творится с им подобными, Этан и Ивар стали ещё ближе, почти полностью исключив общение с другими своими сослуживцами без веской на то нужды. Будто вместе было не так опасно. Словно, случись что, они успеют прийти друг другу на помощь.
Но вот только благодаря тому, что оба сына служили царю, их семью, как и семьи других таких же служащих короне эльфов, не трогали. Людям хватало того, что они на их стороне, а остальное было не важно. Этот факт всегда забавлял Локи. Так громко кричавшие о том, что эльфам на людских землях не место, принимали этих самых эльфов при условии, что они верили с ними в одно и тоже. Смотря на Этана и Ивара, Локи во всей красе понимал глупость этой войны. Ведь если бы все подчинились, то мир бы продолжил существовать. И на деле вся соль была не во внешних различиях и отличие веры, а в том, что многие не желали уступать. Не хотели неволить себя, подчиняясь человеку в короне. А раз эти двое братьев были покорны, то и вредить им никто явно не планировал.
— Локи. — Раздался голос Майрона. Мужчина поднялся со своей койки, поправляя меч, что висит на поясе. — Нован говорил, что твои швы не так давно вновь разошлись, — кивает он на бок парня. — Ты пропустишь и этот поход тоже из-за этого?
— Нет, — хмыкнул Локи, неспешно проходясь по шатру. — Уже всё в порядке. В этот раз я поеду. — Оглядывает парень свою койку, на которой предпочитал спать лишь днём, в перерывах между тренировками.
Локи, в отличие от многих, жил в этом городе и не видел особой нужны ночевать в казарме. Но, несмотря на это, что у него, что у Нована здесь тоже всегда было место, в которое всегда можно было прийти и остаться. Но если Нована дома никто не ждал, от чего он чаще всего и пропадал именно тут, то у Локи, наоборот же с каждым днём находилось всё больше причин не приходить сюда.
— Да неужели. — Недоверчиво хмыкнул Майрон. — Чего ж тогда ты пришёл только сегодня? — Наблюдая за прогулкой Локи, мужчина положил руку на свой ремень. — Когда наше время тренировок уже подошло к концу.
— Не вижу смысла тратить время на вас, неудачников, — язвительно отозвался Локи, косясь на сослуживца. — То, что мне дано природой, вы всё время безуспешно пытаетесь совершенствовать. — Остановился он у деревянного стола и, наклонившись, стал принюхиваться к содержимому наставленных там кружек.
— То-то я всё вспоминаю о том, как совершенно ты хрипел, истекая кровью, — не сдержавшись от его столь колкого заявления, вмешался Ивар. — Пока я тащил тебя на себе в лагерь, — усмехнулся парень, подходя к Локи.
— И я благодарен, — кивает Локи. — Безмерно. Но признай, что не подставься я тогда под удар, ты бы не ощутил свой миг превосходства, — подначивая Ивара, Локи пихает того в бок локтем. — Останься я стоять на ногах, то ты бы не расправился с моим обидчиком и не получил славы.
— Вообще-то я пустил ту стрелу! — Вмешивается Этан, — а Ивар просто добил. Так что миг славы мой. — Этан поднимает лук, указывая на одну из свежих засечек за убийство эльфа, ранившего Локи.
Локи невольно сглатывает, меняясь в лице. Совершенно другие засечки всплывают в памяти прямо сейчас. И осознание, как же на деле Эдриол ему доверяет. Он ведь прямо сейчас может всё рассказать. Вывернуть всё так, будто всё это время втирался в доверии, чтобы достать эльфа, убившего единственного наследника. Он может привести к его дому целый отряд и получит свой лучший миг славы за этот донос. Его имя станет куда известнее, чем есть сейчас. Может, взойти сумеет выше Нована, который командует их отрядом. Он будет в величайшей милости у царя, и жизнь навсегда изменится. Но чем дольше Локи задумывается об этом, тем меньше ему откликается эта идея. В тени находиться оказывается приятнее. Дружить с тьмой выгоднее. Она даровала ему куда больше, чем золота и слава. Она сделала его неуязвимым. Недосягаемым.
Парень оглядел лица присутствующих. Они все когда-то умрут. Кто-то в боях, а кто-то в постели встретит собственную старость. Все, но не он. Он и через двести лет может стоять тут совершенно один и вспоминать эту беседу, что для посторонних может быть наполнена желчью, а для них является вполне обыденной. Подначивая друг друга, они берегли общий дух. Не давали попыток расслабиться, стремясь к лучшему вместе. И Локи для них всё ещё был частью этого общего, лучшего, хоть сам уже и пытался от этого откреститься.
— Знаешь что, — фыркает Ивар. — Ты лучше, чем языком чесать уверен в том, что пока отлёживался в тёплой постели, не растерял своих навыков. — Он, не долго думая, подходит к постели, на которую только что бросил наполированный меч, и наставляет тот на Локи. — Сразись со мной и покажи, что помнишь.
— Я не стану утирать тебе сопли, когда проиграешь. — Довольно хмыкает Локи, видя, как без слов ближе подошёл Нован, явно поддерживая предложение Ивара и протягивая Локи свой меч.
— Гляди, как бы не пришлось утирать свои. — Продолжая подначивать парня Ивар, закинул меч себе за голову, кладя тот на свои плечи.
Локи долго уговаривать не пришлось. Он позаимствовал меч Нована и кивнул Ивару, чтобы тот первым пошёл с ним на улицу. Этот парень посмеиваться может сколько угодно, вот только не знает, что он не просто отлёживался, а носился по лесу от Эдриола, который день через день норовил снести ему мечом голову, желая, чтобы парень во всей красе мог научиться использовать свои шаги во тьму, дабы не подставиться под удар. За прошедшие недели тренировки у Локи были куда интенсивнее, чем у всех них вместе взятых. И может сейчас он и не планировал пользоваться своей новой силой, чтобы выиграть он уже запомнил слишком много манёвров от старого эльфа, чтобы без труда победить чересчур самоуверенного Ивара.
— Не покалечьте себя до похода! — Вслед решил наставить их Майрон, предпочитая не выходить из шатра вместе с остальными, чтобы понаблюдать за этим боем.
— Слышал, Ивар. —Усмехается Локи, пихая того плечом в плечо. — Не покалечься. — Обгоняет он парня с довольный улыбкой, желая первым оказаться на поле для тренировочных боёв.
Нован медленно плёлся сзади, наблюдая за оживившимся другом. Стоило увидеть Локи здесь, как его сердце, наконец, успокоилось. Его напарник наконец-то решил вернуться в строй. Это ли не счастье? Да вот что-то по-прежнему не давало окончательно отдаться эту спокойствию. Дело ли в том, что, смотря на Локи, Нован всё не может выбросить из головы той ночи? Или, может, ему не даёт покоя то, что было после? Когда, полностью уверенный в том, что друг его умер, Нован через четыре дня увидел его стоявшим на кухне. Ориана тогда пресекал попытки поговорить, и хоть при ней Нован на это согласился, сам же из головы это никак не выкинул. Он желал поговорить с Локи. Остаться один на один, чтобы просто убедиться, что тогда был чересчур напуган, чтобы понять, что друг не был мёртв. Да вот только всё никак не получалось застать того дома. И странно было то, что его любимая жена не знала, где пропадал её муж. Это всё настораживало. Локи же куда-то уходил. Что-то всё это время делал. Нован пытался его найти. Захаживал в церковь. Ведь обычно, если не дома, Локи всегда был там. Да вот только в эти разы Нован и там его не находил.
— Ивар! — Вдруг окликнул Нован парня, когда тот уже встал в стойку напротив Локи. — Дай мне. — Перелез он через небольшой забор, обозначающий границы территории для боёв.
— Нет, Нован! — Недовольно завыл Ивар. — Дай мне стереть эту самодовольную улыбку с лица этого говнюка, — указал он мечом на Локи.
— Ивар. — Нахмурился Нован ,подходя ближе к парню. — Отойди. — Приказал он, вытягивая руку, чтобы тот передал ему меч.
Ивар сжал губы в тонкую линию, бросая недовольный взгляд на Нована, но словам его подчинился, с тяжелым вздохом вкладывая рукоять меча в его руку. Он не мог не подчиниться своему капитану, несмотря на то, что сейчас они толком и не на службе. Если Нован говорил, все были обязаны ему подчиниться. И Ивар никак не смел быть исключением.
— Не плачь! — Прикрикнул Локи, замечая, как огорчился Ивар. — Я быстро расправлюсь с его задницей и вернуться надрать твою! — Хохотнул Локи, когда Ивар махнул на него рукой, отходя к забору и скрещивая руки на груди, опёрся о тот поясницей.
— Меньше болтай. — Огрызнулся Нован, перекидывая меч из руки в руку, занимая позицию напротив.
— Да ладно, — фыркнул Локи, напрягая ноги в стойке. — Будто не скучал по моей болтовне. — Он дёрнул подбородком, предлагая Новану атаковать первым.
Этого кивка Новану хватило, чтобы сделать первый достаточно резкий выпад в сторону Локи. Стереть эту ухмылку с его лица не особо входило в планы парня, а вот забрать всё его внимание на себе вполне хотелось. Локи всегда был самым большим болтуном среди них. Его вполне можно было назвать душой их отряда. Да вот только что прикажите делать, когда эта душа вдруг предпочла отстраняться.
Нован замахивается мечом, но вместо того, чтобы на его удар ответить, Локи плавно отступает в сторону, продолжая довольно скалиться. Он заносит свой меч над головой Нована, едва не срезая его светлые, находящиеся в вечном беспорядке пряди на макушке когда возникает по правую от него руку.
— Ты так и не ответил на мой вопрос. — Приседая чтобы увернуться от удара, Нован поворачивается лицом к другу, дабы не подставлять тому ведущую руку под удар и снова наступает.
— На какой? — Локи пятится назад, стараясь не дать тому себя ударить, выставляя меч перед собой.
— Где ты был всё это время? — Нован резко ступает ближе, подбираясь почти вплотную, слыша скрежет метала, когда Локи выставляет перед грудью меч, блокируя удар.
— Я же сказал, — усмехается Локи, отпихивая от себя чужое лезвие, и мельком оглядывается через плечо, метясь, куда бы ступить, чтобы не столкнуться с другими солдатами, что также тренируются прямо сейчас. — Там, где тебе и не снилось.
— Локи. — Огрызнулся Нован, прорычав его имя сквозь зубы. — Я каждый день прихожу к тебе домой, а тебя там никогда нет. — Он пытается оттолкнуть своими атаками друга к противоположной части забора от места, где они начали свой бой.
— А не надо навещать мою жену в моё отсутствие. — Локи делает встречный выпад, проскальзывая под левой рукой Нована, в надежде оказаться у того за спиной. Он заносит меч и, замедляя атаку у самого горла парня, кладёт лезвие тому на плечо, замирая сзади. — Мне это не нравится.
— А мне не нравится, что ты пренебрегаешь сборами. — Тяжело дыша, Нован отклоняет голову набок, чтобы холодный металл ненароком его не порезал.
Парень пытается найти взглядом друга, стоявшего за спиной. Он на миг замирает в попытке отдышаться. Этот бой, чтобы помериться силой, Новану не нужен. Он никогда не сомневался в умениях Локи. Но больше, чем одолеть его, Нован желал поговорить без посторонних ушей и именно в этом сражении углядел свою возможность.
Нован резко вскидывает плечо, скинув с того чужое лезвие, и уворачивается в сторону, тут же занося свой меч, и ударяет им в бок парня, где ещё несколько недель назад была рана. Они оба уже давно умеют владеть настоящими мечами так, чтобы при тренировках не наносить друг другу увечий. Но сейчас Новану почему-то захотелось сделать другу больно. Может, хоть так он бы прекратил над ним насмехаться и рассказал правду. Понял его серьёзные намерения и перестал паясничать хоть раз в жизни. Но от этого желания Нован открестился в последнюю минуту, замедляя удар.
Локи недовольно поморщился, посмотрев на приставленный к боку меч, и тут же метнулся глазами к Новану, который всё также требовательно смотрел на него, явно желая услышать ответ.
— Скоро предстоит вернуться на поле настоящих боёв, — Нован косится на свой меч, надавливая на тот чуть сильнее. — Ты хоть понимаешь ответственность? Один промах - и ты мёртв. Один промах - и мы проиграли войну.
— Какую войну? — Воспользовавшись его заминкой, Локи выставляет острие меча вперёд, утыкаясь самым концом в оголенную грудь друга, наблюдая за тем, как та судорожно поднимается. — Которую сами развязали? Ту бессмысленную бойню, в которой участвуем, ты зовёшь войной? — Хмыкает парень, наступая и при этом продолжая давить ему в грудь остриём. — Раз боитесь проиграть, не нужно было ввязываться.
— О чём ты говоришь? — Нован сглотнул подступившую к горлу горечь. Он отпихнул от себя меч друга и опустил свой, решительно делая шаг вперёд. — Как можешь обесценивать то, чем мы занимаемся?
— Да потому что я чуть не сдох там уже. — Дыша через рот, Локи смотрит в голубые глаза парня. — Потому что смотрю на Этана и вижу весь этот сюр. Он эльф, Нован. А ты делишь с ним палатку и еду. — Локи не дожидается, когда Нован ударит первым, и замахивается сам. — И его же расу идёшь убивать. Ради чего?
Нован отражает удар под противный скрежет металла, заметив, как от его ответного удара из под меча вылетели искры. Он едва не растерялся, поняв, что Локи и не планировал замедлять руку для этого удара. Он будто тоже желал причинить ему боль. И парня это осознание шокирует. Приводит в ступор его речь, которой он точно не ожидал услышать от него. От самого преданного война. От того, кто больше прочих рвался попасть в их ряды, когда они были ещё пацанами, лишь с мечтами за плечами. Нован отражает новый, не менее сильный удар, уже всерьёз начиная обороняться.
Ради чего всё это? Новану никогда не приходил в голову этот вопрос, ведь он заранее думал, что имеет ответ. Ради мира, который больше не мог быть таким, как раньше. Ради своего царя, чьи приказы научен не оспаривать и слова не подвергать сомнению. Ради будущего, которое они строили. Ради мести за своего принца. Причин было так много, что Нован не считал нужным озвучивать каждую, ведь всегда думал, что Локи мыслит точно также. Они одинаковые. Братья по оружие и самые близкие друг другу люди. Он никогда не считал случайной их дружбу. Ту связь, которая была. Кто-то же должен прикрывать тебе спину. Локи всегда прикрывал его спину. Нован, не задумываясь, делал тоже самое в ответ. Этот парень был единственный, к кому Нован действительно мог повернуться спиной. Они были друг другу чем-то большим, чем просто друзьями. Они были семьёй. Стаей. И сейчас парень не понимал, когда всё изменилось? Когда к Локи в голову стали приходить столь не позволительные мысли? И когда Нован пропустил момент, в который его друг решил мыслить иначе?
Он снова замахивается, переходя в наступление, оставляя его вопрос без ответа. Локи не глупый парень, чтобы найти их самостоятельно. Он лишь желает понять причины, по которым сейчас всё шло как-то не так. Причины, по которым Локи вдруг отстранился.
— Ты умом повредился?! — Лишь выпаливает парень, быстрым шагом отстраняясь в сторону из под ответного удара. — Что происходит?! — Нован старается не кричать, желая, чтобы и дальше никто не понял той истинной причины, почему он сейчас занял место Ивара в этом поединке.
— Я устал, Нован. — Локи замирает на миг, сжимая рукоять меча.
Может, он тоже его поймёт? Может, отпустит с миром? Они ведь неспроста столько лет дружили. Во столькое ввязались. Столько преодолели. Тысячу раз оказывались лишь единственными друг у друга. Локи считал, что после половины жизни, проведённой вместе, Нован имел право знать правду. Он бы хотел, чтобы Нован сумел принять все его слова с достоинством. Чтобы этот парень и дальше продолжил быть в его жизни кем-то важным. Даже после того, когда Локи решится уйти окончательно.
— Устал не понимать, зачем продолжаю всё это. Не вижу смысла. Не вижу сути, — сглатывает он ком в горле, стараясь перевести дух.
Подобно Ориане с Нованом тоже нужно время. Дать почву для размышлений. Подготовить к тому, что не всё может быть так, как они когда-то вместе фантазировали, будучи подростками. Что когда-то всё-таки наступит день, и их пути разойдутся. И начать готовить его к этому Локи желает уже сейчас. Прежде, чем может случиться что-то необратимое.
— Я сделаю вид, что не слышал твоих слов, — тяжело дыша, Нован опускает меч, смотря на друга. — А ты сделаешь вид, что никогда не говорил мне их.
Может, он совершает действие, не позволительное для капитана, ведь если один из его солдат о подобном уже заикнулся, стоит принимать меры. Но Нован выбирает не себя как капитана, а себя как верного друга. Который, если нужно, может прикрыть. На многое закрыть глаза, пока ситуация то позволяет.
Он подходит ближе к Локи, протягивая тому руку:
— Ты всё ещё здесь. Ты всё ещё с нами и нужен мне, — глядит он в его глаза, облизывая пересохшие губы. — Мне нужно знать, что моя спина прикрыта.
Локи хмыкает, смотря на друга. Он может принять его опущенный меч за свою победу. Но разве Нован когда-то так легко сдавался? В его глазах читается ещё столько невысказанных вопросов. Да, вот только Локи уже знает, что не ответит ни на один из них. Он не скажет, что это его последний поход. Не признается в том, что уже решил не прикрывать его спины. Нован должен понять это сам. И может, после всего этого они не останутся друг другу братьями Локи надеется на то, что Нован сумеет принять путь, в сторону которого теперь смотрит парень.
— Я прикрою, — лишь кивает ему Локи. — Прикрою в этом походе. А дальше мы посмотрим, куда повернет нас жизнь. — Локи протягивает другу ладонь, желая ту пожать.
— В лучшую сторону. — С громким хлопком Нован цепляется за руку парня, притягивая того ближе к себе. — Нас обоих. — Бросив меч на землю, парень похлопал Локи по плечу, вдруг поджимая губы.
Сколько же лжи они сказали друг другу прямо сейчас. Нован не понимает, что происходит, но, подобно Ориане, теперь желает не задумываться об этом. Не ощущать тот холод, что вдруг стал сочиться от парня, и игнорировать те перемены, что так видимы.
— Я не понимаю тебя, — вздыхает Нован, отстраняясь. — Но я стараюсь. Едва ли не умерев, нельзя не задумываться о своей жизни, да? — С надеждой в голосе интересуется он.
— Конечно, — кивает ему Локи. — Я о многом думаю в последнее время. — Он поднимает с земли меч, который откинул Нован.
— Надеюсь, что когда-то ты со мной поделишься всем. — Он пытается ему улыбнуться, но выходит из рук вон плохо, когда получается лишь снова сжать губы в тонкую полоску.
Локи отстранённо кивает, зная, что не поделится. Молча смотря друг на друга, кажется, оба понимают, что как прежде не получится у обоих. Что-то уже стоит между ними. И пока один не может отыскать камень преткновения, второй желает возложить новый, чтобы после было проще уйти.