Я подарю тебе лучший мир

Хуа Чэн с трудом разлепил тяжëлые веки. Он попытался сесть, но рана на ноге отозвалась ноющей болью. Он, помогая себе руками, медленно сел на кровати. Хуа находился в какой-то комнате. Здесь была кровать, на которой он сидел, несколько тумбочек, старый столик и шкаф. Всё здесь было довольно потрëпанное, то и дело взгляд цеплялся то за паутину в углу, то за танцующие в воздухе пылинки. Потолок тоже был выложен досками, а с него свисала одинокая лампочка. Явно уже не рабочая, судя по состоянию провода. На столике догорали свечи, разнося по "комнате" приятный аромат благовоний. Нахмурившись, он отметил отсутствие кобуры с кольтом и сумкой. Вот и первая причина для беспокойства. Он оглядел себя. Военной формы не было. Вместо неё просторная красная рубашка и закатанные до колена чëрные брюки. На одной из стен висело зеркало. Он всматривался в своë отражение. Один глаз как рубин, кроваво-красный, другой же, наоборот, очень тëмный. Обычно тот, что красный он прятал за чëлкой длинных чëрных, как вороново крыло, волос. Но сейчас они были заплетены в хвост, поэтому глаза не скрывали. Хорошо, что не заставили делать армейскую стрижку, иначе бы Хуа этого не пережил. Он немного задрал штанину, отмечая плотный слой чистых бинтов. Хуа Чэн проследил взглядом за лестницей, что уходила почти под потолок. Она вела к старой и наверняка скрипучей двери. Только сейчас юноша понял, что находится в землянке. Он не сразу обратил внимание на отсутствие окон и нехарактерную для обычного жилья темноту и сырость. Дверь, как и предполагал Хуа Чэн, отводилась с противным скрипом. В неё зашëл парень, или может, мужчина, явно старше самого Хуа Чэна. Он нёс в руках большую корзину, которая загораживала лицо и не давала ему видеть перед собой абсолютно ничего. Из-за этого он споткнулся на лесенке и чуть не полетел вниз, но смог удержать равновесие. Он осторожно спустился и поставил корзинку на стол, утерев лоб от поступившего пота. Сейчас Хуа Чэн смог лучше разглядеть его. На нём не было военной формы. Это одновременно и настораживало и облегчало. Взгляд скользнул по лицу. Мужчина, скорее всего азиат, посмотрел на Хуа своими медовыми глазами. У него были длинные волосы примерно до пояса, которые были собраны в аккуратный пучок и завязаны лентой. На нём, как и на Хуа Чэне, была рубашка, только белая. Светлые широкие джинсы были довольно длинными, поэтому закрывали пятки сапог. Тут мужчина повернулся к нему и по спине юноши пробежали мурашки. Он сделал пару жестов и мило улыбнулся. Хуа Чэн вздëрнул бровь и незнакомец неловко потëр затылок. — Прости, я не очень хорошо говорю по русски. Ты же оттуда, да? — Верно, это был язык жестов? — Да, я думал, что его учат на фронте. — Учат, как и азбуку Морзе, но язык жестов мне не дался, ты уж прости, — Хуа Чэн сам и не понял почему перешёл на "ты". С этим человеком было приятно общаться, несмотря на то, что он сказал всего несколько фраз, и можно было подумать, что они ведут праздную беседу, а не сидят в сырой землянке и с интересом рассматривают друг друга. — Ох, ты должно быть голоден, подожди немного, — спохватился мужчина и достал из тумбочки какие-то продукты. Он налил чай и пригласил за стол. Хуа Чэн взял предложенную булочку и кружку чая. — Как твоя рана? — мужчина поднял взгляд на Хуа и подвинул на его часть стола корзинку с фруктами. — Спасибо, уже лучше, но у меня есть вопросы. Мужчина кивнул и сказал. — Для начала, позволь узнать твоë имя. Моë Се Лянь. — Можешь звать меня Сань Лан, очень приятно. Незнакомец немного подумал и сказал. — У меня тоже появился вопрос. Ты попросил называть тебя китайским именем, но по твоим словам родился ты в России. — Моя мать была родом из китая. Она приехала в Россию, где и встретила моего отца. Имя мне дали китайское. —«Но она умерла незадолго после моего рождения и, несмотря на то, что внешность у меня как у русского, имя китайского происхождения,» — этого Хуа Чэн решил не озвучивать. — Прости, я вывалил всë так сразу. Но на самом деле на фронте я был не один такой. У нас много человек разной национальности. Кто-то с корнями из Кореи, Японии, Китая, но как видишь, кого брать на войну значения особого не имеет. — Я тоже всегда удивлялся этому. Среди моих товарищей были и русские, получившие гражданство в Китае, но их всë равно отправляли на войну. Я думаю, это не нормально с учëтом того, что в России у них ещё остались родственники. — Среди новобранцев, насколько я знаю, нету людей с полностью русскими корнями. Среди полковников и генералов русских тоже почти нет, — Хуа Чэн недолго подумал и сказал. — Мой первый вопрос, что это за место? — Мы сейчас далековато от того места, где я нашëл тебя. Это нейтральная территория и война здесь не ведëтся. Если ты про землянку, то я построил её со своим другом и иногда сбегал сюда. — Хорошо, почему ты помог мне? Се Лянь вздохнул, понимая, что этого вопроса было не избежать. — Ведь никто не хотел войны и я в том числе. Для меня помочь человеку, пусть и вражеской стороны, не является преступлением. Если ты боишься, что будут проблемы, то никто не узнаёт, если мы об этом не расскажем. — Ты же знаешь, что меня ищут, проблемы будут в первую очередь у тебя и причём по моей вине. — Что ты предлагаешь? Хуа Чэн потëр затылок. — Даже не знаю, может, подстроить всë под несчастный случай? — Например? — Например, будто меня течением реки в сторону от поля битвы отнесло. — Не знал, что тут есть река, — Се Лянь встал и направился к выходу, скрывшись за дверью. «Эх, её то тут и нету, » — подумал Хуа Чэн и стал ждать нового знакомого. И всё же ему казалось, что они уже встречались раньше. Се Лянь вернулся довольно быстро, неся в руках аккуратную стопочку одежды. — Вот, она уже высохла после стирки. Всё же ты прав, незамеченным это не останется. Будет видно, что как и о тебе, так и о ране заботились, — он потëр точку между бровей.

***

Хуа Чэн настаивал на том, что нога совсем не болит и он не хочет утруждать Се Ляня своим присутствием. Но после нескольких неудачных попыток ходить, ему пришлось признать, что любая нагрузка отдавалась ноющей болью. Се Лянь не был против его компании, наоборот был рад с ним пообщаться. Он рассказал, что на фронте у него был только один настоящий друг. С остальными конфликтов у него не было, но и приятелями их назвать было нельзя. Хуа Чэн поделился своими буднями, рассказал о Пэй Мине, с которым он тогда был в разведке, о вечно ссорящихся Му Цине и Фэн Сине. Се Ляню показалось, что он уже где-то слышал эти имена, но где точно вспомнить не мог. В любом случае, если бы даже вспомнил, то вряд ли это бы оказались те самые люди. Иногда может показаться, что люди абсолютно разные. Национальность, внешность, вера, характер, но ничего этого не имеет значения в трудной ситуации. Важны были любые силы, даже самые маленькие и незначительные. Се Лянь был из тех, кто военнообязан. Оказалось, что он был на семь лет старше Хуа Чэна, хотя по его внешности этого нельзя было сказать. Несмотря на то, что он был ниже его, оказался очень сильным. Это Хуа понял быстро. Разница в росте у них была не больше двенадцати сантиметров, но ни Хуа Чэн ни Се Лянь на это внимание не обращали. С этим человеком было комфортно. Они постоянно поддерживали непринуждённую беседу. С ним было легко открыться. Хуа Чэн неосознанно тянулся к нему, как к солнцу. Люди абсолютно разные и это было преимуществом. То, что не умел один, умел другой. Люди, как и в обычной жизни, как и на войне дополняют и помогают друг другу. Не существует среди людей войны, она только между властями. Ничего в этом мире не заставит пойти брата на брата. Даже если они совсем разные.

***

— Люди разные. Быть может, с ним всë в порядке, — Фэн Синь посмотрел на Пэй Мина. Он, тяжело вздохнув, ответил. — Сомневаюсь. Фэн Синь, Му Цин и Пэй Мин лежали на траве недалеко от землянки. Ночное небо застилало поле, от чего создавался необычный контраст. — Я отделался царапинами и испугом, а от него уже второй день ни слуху ни духу. Теперь я даже не знаю жив ли он. — Я не скажу, конечно, что волнуюсь о нём, — на Му Цина тут же шикнул Фэн Синь. — Успокойся. Но я понимаю, что шансы на выживание здесь очень малы. Подумайте сами, мы же на границе были. Там вражеские солдаты, и что вы после этого хотите? Чтобы он пришёл живой и здоровый? Пэй Мин вздохнул. — А как вы сами то выбрались? — Мы просто были далеко от места перестрелки, а когда услышали взрывы, то сразу сообщили полковнику. — И связи тут нет, — страдальчески протянул Пэй. Фэн Синь посмотрел на него. — Зачем тебе связь? По картам искать Хуа Чэна не вариант. — Не в этом дело, — отмахнулся он. — У меня племянник в полиции работает. — Нам обычные рядовые не помогут. — Майор. — Что? — Он майор. — Всё равно недостаточно. Пропажей Хуа Чэна полиция заниматься не должна. До ближайшего города полторы тысячи километра и они сюда, к границе, не поедут, — Му Цин нахмурился. Фэн Синь потëр затылок. — По-моему Полковник Мэй звонил по поводу поисков. Помимо Хуа Чэна не вернулся ещё один парень, но его нашли ещё вчера в окопе недалеко от леса. Он ранен конечно, но жив. Сюда должен был прилететь вертолëт сегодня вечером, но уже стемнело, а его как след простыл. Полковник рвать на куски готов каждого, но то, что вертолëта ещё нет, это странно. — Да, после того случая полковник стал каким-то нервным. Потери на войне это нормально и у меня есть два варианта того, что сейчас происходит. Первый, Полковник Мэй просто сильно переживает за Хуа Чэна, так как нашëл с ним общий язык. Второй, полковник просто боится, что его возьмут в плен и он выдаст всю информацию, — предположил Пэй Мин. — Мне кажется, второй вариант, — сказал Му Цин. Фэн Синь кивнул. — Мне тоже так кажется. Пэй Мин продолжил. — В любом случае, даже если не Полковник Мэй, то остальные из команды переживают, в том числе и я. А всё же жаль, что связи нет. Я бы Инь Юю с Хэ Сюанем позвонил... Фэн Синя осенило. — А рация? Никто не пробовал связаться с ним? Пэй Мин молча сел и вытащил из сумочки, прикреплëнной к портупеи, рацию. — Что это? — Му Цин придвинулся ближе. — Его рация, нашли в лесу утром. — Ты уверен, что это его? — Фэн Синь посмотрел на Пэй, тот вздохнул. — Когда нам их выдали, он прилепил на заднюю панель наклейку в виде полупрозрачной бабочки. — И? — Му Цин начал заводиться, понимая, что Пэй Мин убегает от ответа. Он перевернул рацию и показал двоим заднюю панель. На ней и вправду была наклейка, только уже грязная и обшарпанная, прямо как сама рация. Фэн Синь нахмурился. — Но должно быть хоть что-то! Неужели ни одной зацепки, даже по клочку ткани можно определить его примерное местоположение. Он не мог ведь пропасть без следа?! — Ни одной. Сам подумай, там даже если бы и была ткань, то ещё не факт, что принадлежала она Хуа Чэну. На разведку к границе ходят постоянно, а ткань не вечна, она может и порваться. Военная форма у всех одинаковая. Это всё равно, что искать иголку в стоге сена, — Пэй вздохнул. — И всё же отсутствие связи - это странно. Насколько я знаю, где-то была радиостанция, но то, что она не работает очень напрягает. Если бы были неполадки, то вряд ли бы так долго, наверняка их бы уже устранили. — Это странно, — согласился Фэн Синь. — И всё же без этого придурка лучше, — две звонкие пощëчины прилетели в Му Цина с обеих сторон.

***

— Смотрите, вертолёт! — крикнул кто-то из сослуживцев. Пэй Мин, потягиваясь и вылезая из землянки, посмотрел в небо. — И правда, помощь всё же прибыла! Вертолёт сильно припозднился, но всё же это было лучше, чем ничего. Глаза Полковника Мэя заблестели и он стал с нетерпением ожидать посадки. Вертолёт приземлился аккурат в центр поля, поднимая клубы песка и заставляя траву играть в причудливом танце. — Чего так шумите, солнце ещё не взошло? — Му Цин вышел вслед за Пэй Мином. — Что случилось? — сонно спросил Фэн Синь. Но, увидев вертолёт, вопросы обоих сразу отпали. Из вертолёта вышел человек, подзывая к себе полковника, тот пошёл к нему. Было видно, что полковник злился и кричал, а в ответ на это человек только пожимал плечами. Никто не слышал о чëм же они спорили, но было видно, что полковник явно не в духе. Он вернулся весь красный от злости. На лбу залегла глубокая морщинка, а брови свелись к переносице. Он что-то тихо пробубнил про то, что помощи от них не дождëшься и зашёл обратно в землянку, захлопывая за собой тяжëлую дверь.

***

Полковник Мэй постарался как можно быстрее добраться до вертолёта. Он оглянулся, заметив выжидающий взгляд его "подопечных". Как только полковник подошëл к вертолёту, его смутило то, что эмблема была вовсе не спасательной группы, поэтому он решил расспросить человека, что прилетел на вертолёте вместе с пилотом. — Здравствуйте, у вас есть тележки какие-нибудь? Коробок просто много. Полковник недоумëнно вскинул бровь и спросил, не приветствуя. — Каких ещё коробок? — Ну как это, товарищ полковник. Нам недавно запрос на пополнение провизии фронта поступил. Вот, принимайте. Полковник вспылил и закричал. — Вызывали спасательную команду! У нас человек без вести пропал, а три недели назад ещё двое! Сколько запросов о спасении поступало, но вам ведь дела нет, а то, что люди пропадают, тоже пустяки? Человек такой нападки со стороны полковника не ожидал и тоже закричал. — Я обычный работник! Сказано было: провизия нужна – вот мы и доставили! А про "пропажи", товарищ полковник, вы не в ту контору обратились. Полковник Мэй развернулся и пошëл прочь. Многое нужно было обдумать и желательно в одиночестве. «Как это не в ту! Я что-ли, по их мнению, совсем из ума выжил?» — сетовал он про себя. Когда полковник оказался в землянке, то сразу отправился на импровизированную кухню. Только со стороны могло показаться, что это просто земляная насыпь, сделанная на скорую руку, но внутри было всё на много лучше, чем можно было представить. Сразу после выхода следовал коридор с лестницей, а после спуска было множество дверных проёмов. Среди них были спальные комнаты и общая кухня, которая больше играла роль столовой. Главное было то, что потолок, стены и пол были отделаны бетоном, а не деревом. Так, в случае воздушной тревоги, можно было избежать страшной участи. Здесь было практически всё для жизни. Спальные мешки, дрова для розжига импровизированной печи, несколько огромных мешков с крупами и сахаром, даже медпункт был. Правда, военный врач ещё не прибыл, но всё для оказания первой помощи там имелось. Была и вентиляционная система. Единственное, что "душевые" находились на улице, но это были мелочи. Тусклая лампочка осветила помещение кухни и полковник достал железный стакан. Обычно подобные стаканы дают в поездах, но как показал опыт, они гораздо практичнее керамических кружек. Он зачерпнул кипятка из кастрюли и закинул заварку чая, попутно доставая немаленькую карту. Развернув её на столе, он сел на стул и подпëр голову рукой. — Что же теперь делать? — полковник совсем поник. На самом деле пропажа Хуа Чэна была лишь поводом привлечь внимание властей. Нет, полковник не хотел такой участи для подопечных, поэтому и старался привлечь внимание всеми силами. Как он и сказал тому мужчине, до этого люди тоже пропадали. И от них не было ни одной весточки. На самом деле, если считать всех пропавших в этих местах за время войны, то получится уже несколько десятков. Учитывая и то, что на фронт прибывали и женщины, хотя очень-очень редко, пропадали исключительно мужчины. Это странно. Тот бедолага, который пропал недавно вместе с Хуа Чэном не помнит абсолютно ничего. Как сказал он сам: «Я не помню ничего того, что происходило со мной после того момента, как я начал убегать вглубь леса от перестрелки. Тогда подумали, что он просто приложился обо что-то головой, но его недолгую "пропажу" никак не связывали вместе с остальными. Это странно. Полковник попытался связаться с кем-то по рации, но услышал только помехи и совсем неразборчивые голоса. Его манипуляции с рацией ни к чему не привели, поэтому он нахмурился ещё сильнее. На радиостанции, должно быть, помехи. Дело принимает неожиданные обороты.