Я подарю тебе лучший мир

Сегодня утро началось на удивление тихо. В тёплых лучах солнца нежились птицы, напевая причудливые мелодии, а спокойный ветер гулял по полю, разнося с собой приятный шелест. В такие дни, как этот, Хуа Чэн ощущал необычайную лëгкость. Казалось, что все проблемы разом исчезают и в мире нет ничего того, что заставило бы сердце заводиться в бешеном ритме. Только вот одна новость всё же заставила его поволноваться. — Сань Лан, сегодня придёт моя давняя знакомая. Не переживай, она врач и лишь осмотрит тебя. Не то, что Хуа Чэн испугался, просто не привык встречаться и доверять кому попало. Хотя тем же случаем был и сам Се Лянь. Хуа Чэн ловил себя на мысли, что доверяет ему больше, чем следовало бы совершенно незнакомому человеку. Но здесь он хотя бы был уверен, что Се Лянь не преследует дурных намерений. Он мог бы сделать с ним что-либо уже довольно давно, если бы и вправду хотел навредить. Сейчас же ситуация другая, поэтому Се Лянь попытался успокоить нового знакомого. — Не о чем беспокоиться. Она и раньше приходила к тебе и именно она позаботилась о твоей ране. Ей можно доверять, — видя, что это не вселило в собеседника никакой уверенности, Се Лянь продолжил. — Не бойся. Хоть она и живёт на нейтральной территории, но родом вовсе не из Китая. На немой вопрос Хуа Чэна Се Лянь пояснил. — Северная Корея. «Не лучше» — подумал он. — В любом случае, подвоха от неё ожидать не стоит. И, пожалуйста, постарайся с ней повежливее. Её зовут Юйши Хуан и, как я уже сказал, живёт она на нейтральной территории. В нескольких десятках километров отсюда находится деревня и госпожа Юйши поедет оттуда. Хуа Чэн понял почему эта территория была объявлена нейтральной. Всё дело из-за мирных жителей, живущих на границе и дабы не впутывать в это дело гражданских, было принято решение сделать территорию нейтральной. Хотя сам Хуа Чэн сомневался, что из-за военных действий там осталось много жителей. Когда время близилось к полудню в дверь легонько постучали. Се Лянь с заранее предупредил, что она не говорит по русски, да и по китайски тоже, зато понимает простые предложения. Говорить с ней только на корейском или языке жестов. На пороге показалась женщина лет тридцати. Выглядела она довольно молодо и даже красиво. Длинные волосы убраны в высокий хвост, а одета она была в серую толстовку и такие же брюки. Она поклонилась в знак приветствия и начала "беседу" с Се Лянем. По жестам Хуа Чэн разобрал лишь пару предложений, но он прекрасно понял то, что Юйши Хуан явно не в восторге от его медицинской подготовки. Сам Хуа сначала недоумевал, но когда он увидел огромный ожог на месте, где была зелëнка, сразу осознал, что недовольство Юйши Хуан было вполне обоснованно. Она попросила о чём-то Се Ляня и он удалился к тумбочкам, ища какую-то вещь. Сама она подошла к Хуа Чэну и положила руку на лоб. — «Жара не было?» — спросила она жестами. Хуа Чэн понял что она от него хотела и быстро ответил. — «Был.» В это время подошёл Се Лянь и поставил перед ней пустой флакончик с зелëнкой. Се Лянь "сказал". — «Я нашёл его рядом, подумал, что возможно это поможет.» Юйши Хуан улыбнулась. — «Спасибо, так и правда будет легче. Из-за большого количества зелëнки на коже появился химический ожог. Заживать будет долго и, возможно, останется рубец.» — «В любом случае, спасибо вам, госпожа Юйши.» — «Не стоит. Сейчас могу только посоветовать промывать прохладной проточной водой. К счастью, зелëнка, которую он использовал, не вызвала аллергической реакции, поэтому не переживайте. Пока не пройдут волдыри лучше не использовать мыло.» Всё это время, пока Се Лянь "разговаривал" с Юйши Хуан, Хуа Чэн сидел тихо и по некоторым жестам понимал, о чëм они говорят. Он решил, что по возвращению обязательно выучит язык жестов лучше. Но проблема была в том, что во-первых, он не хотел возвращаться. А во-вторых, просто не мог. Нога всё же болела. Хоть Юйши Хуан и извлекла пулю, когда Се Лянь срочно позвал её к себе, последствия его необдуманных действий придётся разгребать ещё долго. Единственное, о чëм Хуа Чэн жалел, так это о том, что он выронил рацию где-то в лесу. Можно было бы связаться с кем-нибудь из ребят и предупредить, что с ним всё хорошо. Но он не стал бы этого делать, зная, что они могут причинить вред Се Ляню. В его нынешнем положении было всего несколько минусов: он не мог свободно и без боли передвигаться. Вторым минусом было то, что сидеть на кровати днями напролёт было ну очень скучно. Се Лянь откуда-то достал радио, но работать оно наотрез отказывалось. К хорошему быстро привыкаешь. Хуа Чэн понимал, что рано или поздно ему всё же придётся вернуться. Из собеседников был только Се Лянь. Он был человеком интересным, с ним было приятно общаться, но он тоже не мог проводить с Хуа Чэном много времени. Во-первых, он тратил много сил, заботясь о Хуа. Во-вторых, он был военнообязанным. Но как сказал Се Лянь: «Меня бы отправили к границе, потому что отборочные испытания я прошёл хорошо, но так уж вышло, что я туда не попал.» Хуа Чэн не стал задавать вопросов. Он знал, что на то, скорее всего, была резкая причина, но на самом деле всё было довольно запутаннее. Чуть позже Се Лянь рассказал Хуа Чэну, почему же к границе его не допустили. Дело в том, что он частенько убегал из военного городка на нейтральную территорию. Там Се Лянь помогал жителям деревни и просто отдыхал от всей неразберихи, творящейся вокруг него. Чуть позже он со своим другом построил эту землянку и они стали частенько приходить сюда. Только вот Маршал Цзюнь У прознал об этом и запретил друзьям посещать нейтральную территорию. С Цзюнь У Се Лянь был в довольно неплохих отношениях. Он когда-то был другом его родителей и можно сказать, что Се Лянь буквально вырос у него на глазах. Сильно ругать он их не стал, но выговор они оба получили. Се Лянь не хотел мириться с решением маршала, ведь в деревне остался тот, кому он очень хотел помочь. Маленькая девочка сирота – Баньюэ осталась без родителей в раннем детстве. С того момента о ней заботилась пожилая пара из деревни, а Се Лянь уж не смог пройти мимо и не помочь. Он помогал по хозяйству, иногда носил деньги, еду и одежду. В общем, сильно облегчил жизнь этих людей. Решение Цзюнь У же означало, что он больше не сможет им помогать, поэтому он решил в последний раз наведаться к ним. Только вот в то время, когда он был у стариков, началась воздушная тревога. Благо, нейтральная территория обстрелу не подлежала. Тогда старики подумали и предложили Се Ляню переночевать у них и он на это предложение согласился. Оказалось, что из-за воздушной тревоги сильно пострадал военный городок. Были и раненные и навечно похороненные под завалами обрушившихся стен. Его друг, Ши Цинсюань, развёл панику, не найдя нигде Се Ляня. Цинсюань побежал к землянке, думая, что он может находиться там, но не обнаружив его, пришёл в военный городок с плохой вестью. Завалы разгребали всю ночь и оставалось работы там ещё непочатый край. На днях из военного городка должна была отправиться команда из двадцати человек к границе, но не обнаружив Се Ляня, его имя вычеркнули из списка, а на его место поставили какого-то другого служащего. Всеми словами мира нельзя было описать эмоции, которые испытал Цинсюань, увидев своего друга живым и невредимым. Когда же его начали спрашивать о том, где же он пропадал, то он ответил всё как было. «Я хочу помогать простым людям. Знаю, что ослушался, но бросить их я тоже не мог!» Скрепя зубами и сердцем Цзюнь У всё же разрешил Се Ляню появляться на нейтральной территории. На войну его не отправили, но теперь он мог помогать людям, попавшим в трудную ситуацию из-за военных действий. Потом Се Лянь сказал. «Вот видишь, Сань Лан, это моя работа и никто ничего мне не сделает за то, что я помогаю людям. К тому же, у тебя ведь наполовину китайские корни, значит по сути я помогаю соотечественнику.»

***

— Гэгэ, ты не находил мою рацию в том лесу? Я, видимо, обронил её где-то, — спросил вечером Хуа Чэн. Се Лянь отрицательно помотал головой. — Я её не видел, но ты бы и связаться ни с кем не смог. — Почему это? — Думаю, на станции проблемы, ни радио ни моя рация не работают. Хуа Чэн вздохнул, а Се Лянь продолжил. — По рассказам моих сослуживцев на вашей территории тоже неполадки. И это, я считаю, довольно подозрительно. Учитывая и то, что связь нам обеспечивают две разные станции. Хуа призадумался, почесав затылок. — Припоминаю что-то такое. Кто-то из парней обмолвился, что была организована поездка на эту самую станцию. А оказалось, что там то ли замкнуло что-то, то ли подорвали. В общем, теперь это обугленные обломки. Насколько это правда я не знаю и полковник об этом не упоминал. Се Лянь присел рядом с Хуа Чэном на кровать и после короткой паузы ответил. — Я заметил, что после пропажи связи на границе стали пропадать люди, отправляющиеся в дозор. За пару месяцев число дозорных заметно уменьшилось. Но никто этого не упоминает и не предпринимает никаких действий. — Насколько я знаю у нас тоже пропадали люди. И все списывали это на счёт вражеской стороны. Но некоторых людей всё же находили. При этом они теряли память и несли какой-то бред. Если бы мне рассказали это, то я бы ни за что не поверил. Но только вот во второй день приезда я увидел, как одного такого уводили в сторону вертолëта. Полковник сказал, что он ударился где-то в лесу, но проблема в том, что со слов сослуживцев постарше это был не первый такой случай, — Хуа Чэн посмотрел в сторону двери, сквозь которую пробивались последние лучи закатного солнца. Се Лянь задумался и решил, что обязательно поговорит по этому поводу с Цзюнь У.

***

Довольно часто за всё время, пока Хуа Чэн находился на нейтральной территории, к нему приходила Юйши Хуан. По словам Се Ляня она была беженкой из Северной Кореи, которая смогла укрыться на некоторая время в Китае, где долгое время подрабатывала в центре помощи беженцам и иммигрантам. Потом её заметил маршал и, узнав, что она успешно окончила медицинский институт ещё в Корее, предложил ей приехать к границе для помощи мирному населению и солдатам. Каждый тут, даже если плохо, но знал язык жестов, поэтому здесь ей было освоиться легче. Всё же общаться через переводчик на постоянной основе довольно тяжело. А тут её понимали и без слов. Довольно быстро она познакомилась с Ши Уду. Он был старшим братом Цинсюаня и приближëнным Маршала У. Сам Цинсюань познакомился с ней позже. Он не имел каких-то выделяющихся физических способностей и с оружием обращался плохо, зато до военных действий выучился на психолога, а потом уже и старший Ши подтянул его к границе. Психологическая помощь на войне была очень кстати. Сейчас Ши Цинсюань живёт в военном лагере, в то время как Юйши Хуан предпочла жизнь в деревне. Никто её решению спорить не стал. Другая приближëнная маршала Линвэнь заявила, что помощь солдатам будет полезнее, чем обычным людям, на что Цзюнь У её успокоил, сказав, что в военном лагере уже есть врачи, а помощь мирному населению никогда не будет лишней. Линвэнь оставалось молча согласиться. Старший брат Ши Цинсюаня был человеком занятым. Его семья – всего один человек, но и на него не всегда оставалось время. Не то, чтобы он не хотел видеть Цинсюаня, просто работы всегда было ну очень много. Нет, Цзюнь У не нагружал его и сам настаивал на выходном, но, как бы это странно не звучало, единственным отдыхом Уду была работа. Он брал столько поручений за раз, что кому-нибудь другому их бы хватило не на одну неделю. Сколько старший Ши себя помнил – так было всегда. Его родители покинули этот мир в автокатастрофе, когда Ши Уду едва исполнилось девятнадцать. С маленьким братом на руках, учëбой и подработкой он не находил времени на себя самого. У него и брата разница в возрасте целых девять лет. Поэтому, понимая, что Ши Уду держится из последних сил, Ши Цинсюань тоже решил сделать свой вклад в их совместную жизнь. С момента гибели их родителей, Цинсюань поставил себе первую в жизни цель – учиться лучше, дабы сэкономить денег на репетиторах и дополнительных занятиях. К тринадцати годам из двоечника он превратился в отличника. Это было тяжело, особенно с учëтом того, что учëба давалась ему с большим трудом. В четырнадцать, получив паспорт, Цинсюань принялся искать подработку. Денег было мало, но чтобы обеспечить часть своих потребностей хватало. Хватаясь за каждую возможность найти постоянную работу, Ши Цинсюань поступает в университет на бюджет и, окончив его, Ши Уду посвящает его в свой род деятельности. Со своими обязанностями Цинсюань справлялся на ура.

***

Однажды Юйши Хуан пришла с хорошими новостями. — «Можете пробовать передвигаться самостоятельно. Желательно иметь какую-нибудь опору. Костыли, конечно, не нужно, но трость была бы кстати. Не напрягайте ногу, промывайте проточной водой и обрабатывайте,» — она кинула взгляд на Хуа Чэна. — «Впредь никогда больше не заливайте подобные раны спиртовыми растворами.» Хуа Чэн почувствовал себя неловко. Юйши Хуан и Се Лянь ещё о чём-то поговорили и Се вышел проводить её, протянув стопку бумажных денег. От которых она отказалась, сказав, что это её работа и ей итак за это платят. Позже Се Лянь вернулся в дом и взял наполненную до краëв корзинку. — Гэгэ, ты куда? — Хочу вот бельё развесить. Подожди немного. — Ну уж нет! Я обязан тебе помочь! — возразил Хуа Чэн. Се Лянь улыбнулся. — Помнишь, что сказала госпожа Юйши? Хуа Чэн пробубнил. — Знаю я, знаю. Всё же он не стал слушать Се Ляня и, взяв трость, которую оставил ему новый знакомый, вышел вслед за ним на улицу. Между двух деревьев было натянуто несколько верëвок. Се подошёл к ним и хотел было начать "работу", но резко замер. Хуа Чэн подошёл к нему и заглянул в лицо. — Гэгэ, всё хорошо? Се Лянь ответил после недолгой паузы. — Сань Лан, ты ничего не чувствуешь? — он облокотился на ближайшее дерево. Только сейчас Хуа Чэн заметил странный запах. Он был приятный и дурманящий, но при этом очень едкий. Это как подолгу ощущать запах цветов. Вроде и приятно, но потом становится до невыносимого сладко. Хуа Чэн почувствовал головокружение и тоже припал к дереву. Тут Се Лянь, который тоже почувствовал недомогание спохватился. Взяв запястье Хуа в свою руку, он быстро направился в дом и помог Хуа Чэн аккуратно спуститься с лестницы. Се взял несколько платков и намочил в ведре с чистой водой. Дал одну такую другу, другую же забрал себе и приложил к носу. — Бежать некуда. Скорее всего этот запах во всём лесу, — Се Лянь плотно закрыл дверь и принялся доставать медикаменты. В это время в дверь начали тарабанить со всей силы. Се Лянь нахмурился и подошёл к двери, открыв её. Хуа Чэн бегал взглядом по комнате, но не найдя ничего для обороны, просто стал пристально следить за происходящим у них на пороге. В дверях стоял мужчина лет сорока-пятидесяти и смотрел на Се Ляня. — Пожалуйста, помогите! Мой сын... он пропал в лесу! — быстро тараторил незнакомец. Се Лянь вскинул бровь. — Не волнуйтесь, присядьте. Расскажите всё как было и я обязательно сделаю всё то, что будет в моих силах. Мужчина сел на стул и начал рассказ. — Я живу с сыном в одной из деревень на нейтральной территории. Вчера вечером он гулял с другом, только вот друг вернулся домой, а он нет! Всю деревню на уши поставили! В окрестностях ни следа, места, где мы ещё не смотрели была только эта территория и сгоревшая радиостанция! Се Лянь подал ему флягу с водой. — Ох, не стоит переживать, я свяжусь со спасательным отрядом Китая. Вот, выпейте воды. Мужчина явно плохо говорил по русски. На вид азиат, но вряд ли из Китая. Предположение пало на Японию. Незнакомец взял флягу и сделал глоток. — Ох, спасибо вам. Я всю ночь бежал сюда! Искал хоть кого-то и была надежда, что мой сын сейчас где-то у местных. Эх, надеюсь с ним всё в порядке. Я уже места себе не нахожу! Я уже звал спасателей, но пока что никаких вестей! Хуа Чэн прищурился. — Вы, должно быть, много времени пробыли на улице. У вас голова не кружится, а то из-за частых лесных пожаров это не редкость. Мужчина замялся и ничего не ответил, так как его перебил Се Лянь. — Ничего, отдохните здесь. Я сам отправлюсь на поиски и попробую связаться со спасателями. Лес я знаю хорошо, поэтому не проблема. Хуа Чэн тоже встал. — Я тоже иду. Будет лучше, если мы разделимся. Взяв рюкзаки с провизией и оружием, друзья вышли из дома. Странная дымка уже рассеялась, поэтому они убрали платки. — В этих местах мы вряд ли найдём его. Ещё сегодня утром я провожал Юйши Хуан и сам выходил за дровами. Она бы, да и я заметили ребëнка в случае чего. Но всё равно возможность что он тут отвергать нельзя. — Гэгэ, не будет проще позвать на помощь? Нам ведь вовсе не обязательно искать его самим. — Сань Лан, ты, кажется, забыл, что это и есть моя работа. К тому же связи нет, а идти в военный лагерь довольно долго. Этот мужчина сам сказал, что уже звал спасателей, поэтому, скорее всего, они уже патрулируют местность. — Хорошо, гэгэ, как скажешь, но до радиостанции путь тоже не близкий. — Это и проблема. Я знаю её примерное местонахождение, но добраться туда без препятствий вряд ли получится. Хуа Чэн вздохнул. — У нас ведь даже в случае чего связаться друг с другом не выйдет. Се Лянь почесал затылок и спохватился. Он подошёл к большим деревянным ящикам и, достав один, открыл крышку. Он доставал оттуда что-то и, когда нашëл, закрыл ящик, а после подошёл к Хуа Чэну и протянул свëрток. — Что это? — Сигнальная ракета. На фейерверк похожа, поэтому видно будет из далека. — А где потом встретимся? Да и не стоило незнакомца оставлять у себя дома одного. Се Лянь рассмеялся. — Да какой же это дом? И ценного там ничего нет. А на счёт места предлагаю выбрать несколько ориентиров, — он достал карту из рюкзака Хуа Чэна и развернул её. Хуа Чэн хмыкнул. — Она же древняя такая. Тут, скорее всего, уже нету многих пунктов. Его новый друг на это кивнул и улыбнулся, понимая, что эта карта вполне могла быть старше его и Хуа Чэна вместе взятые. — Вот, смотри. Примерно вот тут, — Се Лянь ткнул пальцем в карту. — Находимся сейчас мы. Этой деревни уже давно нету, а здесь построили новую. Радиостанции находится в противоположной стороне, а граница проходит севернее. Туда лучше не ходить, а то заметят ещё. А ещё вот здесь аккуратнее. Болот просто много. Они ещё пару минут разбирались в карте. Сама она была потрëпанная жизнью, временем, да и всем, чем только можно. Половина нарисованного уже стëрлась, поэтому разобрать что-либо было трудно. Вскоре предстоял длинный путь. Се Лянь отправляется на радиостанцию.