***
Дейнерис Таргариен О славной победе она узнала давно. Сир Тристифер вернулся тем вечером в их гостиницу не только с припасами, но и с прекрасной вестью. Союзная рать одолела орду в полевом сражении! Ее Визерис, ее любимый и дорогой брат, сам повел воинство в решающую атаку! Он сразил непобедимого Дрого в поединке, на скаку отрезав тому голову! Остановил отход, вдохновил трусов и собрал в кулак храбрых и достойных. Красный Дракон сам перебил сотню, тысячу грязных конетрахов и освободил десятки сказочных красавиц из их плена – которые затем поблагодарили спасителя как умели в шатре поверженного кхала кхалов. Многое, разумеется, додумали. Каждый волантиец рассказывал историю по–разному, у каждого было свое мнение и у каждого находился достойный доверия родственник, сражавшийся бок о бок с Таргариеном и все сам видевший. А это ведь еще настоящие победители не вернулись ко своим домам; что же тогда случится... Но главное в новости оставалось истиной вне зависимости от рассказчика: ее брат выжил и он победил. Дотракийская орда разгромлена, и больше никто не угрожает Волантису. С того дня они, по настоянию Дени, торопились к Первой дочери как только могли; и, казалось, будто сами боги Ройны помогали ей в этом деле, послав благоприятные ветра и выносливую команду гребцов. С каждой лигой девушка чувствовала себя все более и более счастливой, спокойной и, главное, защищенной. Проблемы, тревоги и волнения остались где–то там, где–то позади; они, несомненно, нагонят изгнанницу, как уже привыкли это делать... Но сейчас она могла, пусть и тихо, но радоваться триумфу любимого брата. И этой мимолетной свободой Дени пользовалась вовсю. Прибытие в лагерь сестры победителя прошло незамеченным. Немудрено! Подобного моря палаток принцесса не видела никогда в жизни, а ведь она считала себя привычной к жизни в походах да стоянках. Но куда там было до былого! Тысячи и тысячи наемников, простых горожан и рабов крутились вокруг, и каждый был занят своим делом. Кто–то покупал, кто–то продавал, кто–то молился, а кто–то ругался; большинству не было дела до какой–то очередной Старокровной, пришедшей с воспитательницей и отцовскими наемниками полюбоваться жизнью простых смертных... Пока они не добрались до мест, где стояли люди ее брата. Его Драконьи Когти. Они узнали ее и начали наперебой предлагать ей сопровождение; указали, как добраться до палатки принца. Наконец, некий сир Лорен Рейн, о существовании которого Дени пару часов назад даже не подозревала, сумел облегчить ее страхи. Ни Эйлинор, ни сир Джорах, ни Арин Вуд не погибли; более того, никто из них не получил серьезного увечья. Общество сира Лорена, признаться, было не тягостным и довольно забавным; пусть сир Киван и называл его проклятым лжецом, а сир Тристифер да Элина напомнили ей хором о жестокости и последовательности Льва–Предателя... Наконец, она добралась до нужной палатки. По ее бокам стояли Безупречные – еще одно новшество! Никогда прежде у брата их не было в войске. Он постоянно говорил, что на те же самые деньги можно нанять да вооружить гораздо больше полноценных, не покалеченных мужей; а покупать этих бедолаг из Астапора небольшими группками большого смысла не имело. Сами рабы–евнухи явно не знали, что у их владельца имеется сестра – иначе они не стали бы ощетиниваться копьями. Пришлось ей крикнуть, что было сил, называя свое имя. Визерис не заставил себя долго ждать. Он вышел им навстречу – сильный, веселый, радостный! А одет он был как самый настоящий принц Семи Королевств, с иголочки и по своей прекрасной, мужественной фигуре... Не тратя лишних слов, он поспешил заключить младшую сестру в свои крепкие, любящие объятия. Говорить что–либо в такой момент было бы глупостью; Дени только обняла его в ответ, а свитские покорно дожидались своей очереди. Принцессе очень, очень не хотелось, чтобы этот долгожданный и блаженный миг кончался... – Друзья, наши верные слуги. – Заговорил Визерис, и каждое его слово отзывалось в ее сердце. – Мне не хватит слов, чтобы вас отблагодарить... Но я не вижу среди вас сира Оливара. Неужели его сразила болезнь в дороге? – Ваше Высочество, мы должны вам сообщить... – Начал было сир Тристифер, но Дени так устала от постоянной и неусыпной опеки, что решилась его прервать на полуслове. Она не ребенок; она и сама сможет все рассказать своему брату. – Сир Тристифер, сир Киван, Деррон, Элина. – Принцесса отвесила каждому кивок искренней признательности. – Я благодарю всех вас за службу. Знаю, что мой брат наградит вас достойно и честно. Но я провела вдали от него слишком много лун... И я сама, сама все сообщу. – Вы ее слышали? Говорит как истинная королева. – Визерис радушно улыбнулся, а вот на щеках Дени невольно появился румянец. – Но я в самом деле желаю переговорить с моей сестрой с глазу на глаз. Явитесь ко мне через три часа, и мы обсудим положенную каждому награду. Свита осталась там, а сестра последовала за братом в его шатер. Тут же, у самого порога, ей в ноги бросилась Дорея; умелая и проворная лиссенийка была готова позаботиться об уставшей с дороги принцессе... Но Визерис, поняв, что речь пойдет о чем–то важном, знаком велел рабыне удалиться. Затем он уселся на крепкий стул, а она, опять–таки, последовала его примеру. – Ну? – На меня покушались. – Без обиняков сказала принцесса. Они многое пережили вместе, и она, будучи взрослой и ответственной, не боится называть вещи своими именами. – Сир Оливар погиб, а нам, остальным, пришлось бежать из Города Солнц. Улыбка тотчас сошла с лица принца и наследника престола. – Говори. – Он не стал забрасывать ее вопросами, но позволил Дейнерис самой все пересказать. И она не заставила его повторяться. Рассказала все: начиная от отвратительного циркового представления, заканчивая их с оставшимися защитниками жизнью на островах в устье Ройны. Она рассказала о количестве подосланных убийц, о их чуждых для Волантиса и его окрестностях лицах, не забыла упомянуть о их навыках и способностях, о том, с каким умением они дрались... Словом, объяснила, почему и она сама, и вся ее небольшая свита посчитали нападение делом подлых рук Узурпатора. Люди Роберта нашли их, и только благодаря доблести защитников да внезапному появлению красного жреца им удалось уйти от расправы... – Как только узнали о твоей победе, – наконец, настало время подвести черту под этим рассказом, – мы двинулись сюда. – Я рад, что тебе и остальным удалось уйти. – Вновь поцеловал её Визерис, будто желая снять с её плеч все тревоги и волнения прошлых лун. Они вновь были вместе... – Тебе было очень страшно? – Нет! – Это была полуправда-полуложь. Дени старалась не показывать своим рыцарям и своей воспитательнице страха, держалась так, как подобало принцессе королевских кровей... Но засыпала она с трудом, а просыпалась зачастую в холодном поту, принимая любой ночной шорох за приближение нового убийцы. – Я крови дракона, и бояться мне нечего. Дени посмотрела на брата, ожидая похвалы. Но получила она очередной урок – пусть и преподнесенный заботливым, приятным уху голосом. – Бояться, Дени, тоже нужно... В меру. Глупо отрицать опасность и слепо лезть в открытую львиную пасть. И ты сама, кстати, прекрасно это поняла, раз решила поспешить с отъездом из Города Солнц. – И вот теперь он ей улыбнулся. – Разумные короли и королевы знают, когда врага нужно встретить в поле с мечом в руке, а когда надлежит удалиться. Безумная храбрость многих погубила. Вспомни, например, уроки о первом восстании Блэкфайеров: Претендент погиб именно из-за неуемной отваги. Он ввязался в рыцарский поединок с сиром Гвейном Корбреем и полностью упустил из вида остальное сражение. Это и дало Кроворону шанс нанести смертельный удар. – А наш брат, Рейгар? – Спросила Дени, неожиданно припомнив вчерашний урок. Даже успех брата не смилостивил Элин, даже вчера принцессе пришлось повторять истории былых лет и минувших зим. – Его тоже подвела отвага? – Он тоже. Глупостью было выходить драться один на один с Робертом, зная, что отец потерял рассудок, а младший брат слишком мал, и не может поднять выпущенного из рук клинка. – С вздохом произнес Визерис. – Он дрался отважно, он дрался благородно и честно... И был убит. В тот день на Трезубце Рейгар проиграл не только свою жизнь, но и власть нашей династии над Вестеросом. Тут Дени невольно засмотрелась на руки своего живого брата. Руки, принесшие погибель казавшемуся непобедимым повелителю степей... А ведь, со слов сира Тристифера и Элин выходило, что Узурпатор немногим отличался от кхала кхалов. Дикарь и убийца, ужасной насмешкой Богов родившийся в Штормовом Пределе, а не на стоянке конетрахов. Эх, как бы всё поменялось, если бы в тот проклятый день за дом дракона выехал сразиться Визерис! – Так что, запомни: нет ничего постыдного в самом страхе. Надеюсь, что повторяться мне не придется... – С этими словами принц повлек ее в глубь шатра. – И, сестрица, у меня тоже есть для тебя новость... Однако договорить ему не дали. В палатку вошёл сир Джорах Мормонт, в своем неизменном панцире да с верным клинком на боку. Дени приветственно улыбнулась этому северянину: она соскучилась по всем капитанам брата и была рада вновь увидеть одного из них. Ей не терпелось и его расспросить о минувших лунах… Но она, хорошо зная подчиненных брата, понимала, что изгнанник не стал бы прерывать беседу воссоединившихся драконов чтобы поболтать о прошлом. – Ваше Высочество, – с поклоном произнес сир Джорах, – моя принцесса. Я извиняюсь за беспокойство, но там аудиенции с вами ожидают новые гости. Высокого звания. Говорят, что у них срочное дело к принцу и принцессе... – И принцессе? – Не удержала удивления в груди девушка. Бесспорно, её в лагере видели тысячи различных глаз... Ответа на ее подразумевавшийся вопрос не пришлось долго ждать. – Триархи решили снова поболтать? – Нет, мой принц. Красные жрецы, двое. Один тощий, а второй чернее самой ночи. Тот, что тощий, назвался Верховным жрецом Красного храма и Пламенем истины, его спутник промолчал. С ними ещё человек двадцать охраны и пятнадцать рабов с дарами. – Описал неожиданных посетителей сир Мормонт. «Пламя истины»... Дени поняла, о ком идет речь. По ту сторону палатки стоял сам Бенерро, главный красный жрец Волантиса; ей за время разлуки с братом довелось многое о нем услышать. Многие жители мелких колоний им восхищались, с таким рвением и восторгом, с которыми в Вестеросе никогда не относились к Верховным септонам. Колонисты называли его голосом своего странного Бога, хвалили жреца за простоту нрава и аскетичность, называли его подлинным чудотворцем... Хватало, разумеется, и тех, кто не спешил перед ним преклониться. Такие люди говорили, что Бенерро - преступник и предатель, ставящий интересы огненного божка превыше нужд, ценностей и обычаев Первой дочери. Они же ругали тех, кто ходил слушать его проповеди и молитвы, называя их вырожденцами и поклонниками демонов. Но если Бенерро сам пришел к ее царственному брату, то дело, должно быть, у него действительно стоящее и значимое. В противном случае послал бы гонца или, максимум, своего подручного жреца с посланием. А его спутник, что чернее ночи... Может ли это быть он, Мокорро? Или неужто по этому миру ходит несколько подобных людей? И неужели эти восточные колдуны в самом деле следят за двумя последними драконами? – Впустите их, сир Джорах. – Кивнул ее брат. – И подождите по ту сторону. Мы с сестрой выслушаем их наедине. Девушка нервно вытерла покрывшиеся предательским потом ладони. Брат доверил ей присутствовать на важной встрече! Только многочисленные наставления от Элин и помогли ей удержать себя в руках. Посетители вскоре вошли внутрь, и все сомнения девушки развеялись. То был Мокорро; ей хватило одного взгляда, чтобы в этом убедиться. Она, пожалуй, до самой смерти не забудет эту устрашающую фигуру, выплывающую из переулка с трупами двух наймитов Узурпатора. Он нисколько не изменился сам, разве что нашел более подходящую случаю одежку. Визерис задал ей немой вопрос своими выразительными глазами, и она ответила на него коротким кивком. Верховный жрец на фоне Мокорро казался ожившим трупом: пусть и высокий, но страшно худой; алая мантия из дорогой ткани сидела на нем мешком, а покрытое огненными языками лицо несло на себе печать усталости и изнеможения. Казалось, как такой невзрачный человек может вызывать преклонение у столь многих да командовать подобными чернокожему людьми? Но стоило ему заговорить, как Дени все прекрасно поняла. – Мы, слуги и рабы Великого Пламени, благодарим Владыку за долгожданную возможность лицезреть последних драконов. Принца крови и принцессу пламени, которых Огонь Жизни нам обещал в своих языках. И свершилось предначертанное! – Говорил он голосом торжественным, но поразительно высоким. Привычка многолетних выступлений перед тысячами тысяч верующих. И, в самом деле, в этом голосе так и слышались сила духа, сознание правоты и искренняя, заразительная вера. – От имени всех верующих в истинного Бога, всех, кого вы спасли от аракхов, кнутов и стрел дикарей, я, Верховный жрец Волантиса, приветствую вас. Пусть Он озарит ваш жизненный путь и убережет вас от Его длани. Ее старый знакомый по-прежнему молчал. Всё как ей и говорили волантийцы: в присутствии старшего красного жреца остальные должны молчать, пока он им не повелит заговорить. Пусть Бенерро, по словам многих рассказчиков, и не был единоличным главой всего огненного культа в Эссосе, зато в Волантисе и его колониях он обладал реальной, серьезной властью. – Я, Визерис Таргариен, принц Драконьих Когтей и законный король Семи Королевств, приветствую слуг Р'глора в своем лагере. – Учтиво произнес Визерис, после чего бросил красноречивый взгляд в ее сторону. Она тотчас поняла, что от нее требуется. – И я, Дейнерис Таргариен, законная принцесса Драконьего Камня, приветствую слуг Живого Пламени. Пусть Он поделится с вами мудростью и направит на истинную дорогу. – Так ее научили отвечать в Городе Солнц. – Разделите ли вы с нами наш обед? – Не хлебом и вином сыт верный долгу, – твердым, непоколебимым голосом ответил Бенерро, – но доброй службой. Именно служба и привела к вам двух Его рабов, и о ней они позаботиться в первую очередь. – В таком случае, – Визерис нисколько не обиделся на такой деловой подход, – мы будем рады узнать, какого рода служба потребовала вашего внимания. Бенерро сделал несколько шагов вперед и уставился на Визериса своими живыми глазами. Дени сомневалась, что смогла бы достойно с ними встретиться взором; у брата же на лице ничто не дрогнуло. Только тогда Пламя истины заговорило, и, с каждым его словом, девушка понимала все меньше и меньше. – Выслушайте меня, принц крови и принцесса огня. И знайте: вас не предали соратники, но открыл ваши замыслы Он, Тот, Кто Знает людские помыслы и мечты. Спрашивали мы не у людей, но у Бога, и он отозвался на нашу мольбу. Известно мне, что завтра вы поведете войско против Черных Стен, против убийц и слепцов, засевших там. Известно мне, что послужит и сигналом: тот самый рог, что призвал храбрых и вернул мужество трусливым. Знайте же, принц крови и принцесса огня, что Р'глор велел своим верным рабам помочь вам на этом пути. Его мечи и копья помогут захватить мосты, а проповедники Его истин повелят стражникам не оказывать сопротивления. Среди Тигровых Плащей хватает людей верных и чистых, повинующихся Истине, а не блестящей монете. И, когда все уляжется, этот раб сам выйдет перед Его очагом и прикажет детям Бога повиноваться вам впредь. Итак, вершите, что собирались, и знайте, что в Городе вас ожидают друзья. Дени, пожалуй, меньше удивилась бы, появись перед ней в эту минуту сам Эйгон Завоеватель в дурацком колпаке. Визерис нескоро прервал наступившее молчание. – Даже если бы это было правдой, – он отвечал, аккуратно подбирая слова, – то почему Р'глор желает мне успеха? Почему его слуги собираются мне помочь, хоть я о том и не просил их? И чего они желают от меня взамен? Она успела пересказать брату ее с Мокорро краткую, скомканную, поспешную беседу. В том числе и странный ответ, предложенный чернокожим на подобный вопрос. Но Дени хорошо знала, что ее брат сомневается в чудесах и не доверяет никаким Богам, тем более восточным; неудивительно, что он решил переспросить. – Наш мир со дня рождения находится в вечной борьбе Бога Света и его проклятого врага, чье имя запретно. Но в каждой войне, как хорошо известно принцу, есть как времена затишья, так и час решающей схватки. – Начал жрец издалека. – И решающая схватка грядет. Нам было послано видение... Рассказывал жрец долго, и изгнанники его не перебивали. Он говорил о том, что с концом этого лета в движение пришли силы великие и ужасные, что просыпаются страшные враги самой Жизни, что приближается день великой битвы... Дени, как могла, пыталась разобраться в словесном потоке, уяснить главное, очищенное от пышных религиозных формулировок. И, судя по всему, выходило так, что её брат и она сама должны были сыграть ключевую роль в борьбе Жизни и Смерти, Пламени и Льда. Соответственно, Р'Глор завещал своим слугам и рабам оказывать всяческое содействие своим земным избранникам... Чтобы это не означало на самом деле. Отвечать на этот поток откровения, разумеется, должен был ее брат – и только он. – Я благодарю слуг Р'Глора за их добрые слова, – Визерис по-прежнему говорил предельно вежливо и корректно, – и ценю их готовность прийти на помощь. Но прошу их и меня понять. Я командую половиной от сотни тысяч человек, многие из которых верят либо в других Божеств, либо в свой меч, либо ни во что не верят в принципе. – Об этом принц крови и принцесса огня не должны беспокоиться. – Заверил его Верховный жрец. – Рабы Бога хорошо знают, с кем приходится иметь дело. За этой палаткой Вы обнаружите подношения, стоящие вашего внимания – и заслуживающие, в глазах неверных, нашего личного участия. «Разумно». – Мы принимаем дары, какими бы они не были. – Учтиво кивнул жрецам принц. – И, от имени наших воинов, благодарим Великий храм за его жертву. – Это малая жертва, – Бенерро поспешил, к удивлению Дени, поскромничать, – но и она готовит наши души к предстоящим испытаниям. Которые нам, принц крови, предстоит преодолеть вместе. И он вновь впёр взгляд своих воистину пылающих глаз в ее брата. Но не дано храмовому рабу, пусть и высоко поднявшемуся, запугать подлинного дракона! Её брат молвил спокойным, полным достоинства голосом. – Возможно. Получив этот ответ, жрецы поспешили удалиться прочь... Оставив после себя куда больше вопросов, чем ответов. – Никогда не связывайся с безумными фанатиками, не имея под рукой запасного плана. – Самым серьезным тоном проговорил Визерис, после чего Дени тут же обернулась в слух. – И не торопись давать однозначные ответы, если предложение кажется заманчивым и беспроигрышным. – Но они же предложили, как я поняла, помощь?.. – Уверен, у них за тысячу лет несколько сотен избранных героев сменилось. И они переставали быть избранными, стоило их пути разойтись с дорогами красных жрецов. Мне нужно будет что-нибудь почитать об этом, желательно, уже в самой Первой дочери... – Сколько изгнанников поспешило бы ухватиться за любую соломинку! Но её любимый брат, её сильный и мудрый брат, как всегда, старался взвесить все возможные риски. – Хорошо, что у нас есть наши Драконьи Когти. Неважно, в самом ли деле Бенерро идёт за тем, что ему привидится промеж тлеющих угольков, или решил поставить на возможного победителя из соображений практических – мы не будем по-рабски зависеть от таких сомнительных благодетелей, как этот ходячий скелет. – Но о чем они говорили!? – Спросила Дени, получив, наконец, такую возможность. – Ты что... Собираешься штурмовать сам Волантис!? Тут брат снова покровительственно обнял её... – Об этом мы поговорим потом. Это не та новость, которой я спешил с тобой поделиться. – С этими словами он увлек сестру в самую глубь палатки, где стоял небольшой, но крепкий и надежный сундук. – Тут, дорогая сестра, лежит настоящая драгоценность. Стоящая больше любых принесенных жрецами даров, чем бы они не оказались. – Что же там такое? Визерис с довольной улыбкой предвкушения достал из потайного ящичка железный ключ и вручил ей. – Почему бы тебе не посмотреть? Она тотчас встала на колени перед сундуком и принялась открывать замок. Пришлось порядком повозиться... Но увиденное превзошло все ожидания Дени. Девушка думала, что узрит оружие невиданной красоты, или корону из далеких земель, или коллекцию драгоценных рубинов размером с кулак. Может, какую-нибудь древнюю гискарскую или, чем Семеро не шутят, валирийскую реликвию. Что-то, что можно представить в сокровищнице кхала кхалов. Но точно не драконьи яйца! Настоящие! Целых три штуки! Иссиня-черное, молочно-белое и изумрудное моментально приковали к себе и взгляд, и все помыслы сраженной наповал принцессы. Она ещё пять минут тому назад не могла себе представить, что ей доведется в жизни увидеть эту сказочную красоту. И, тем не менее, манящее виденье не пропало, стоило Дени несколько раз моргнуть... – Ну, что скажешь? – Порой брат задает такие глупые вопросы! Как будто она могла в эту секунду что-либо сказать! Вместо ответа Дени потянулась чуть ли не дрожащими от волнения руками к изумрудному яйцу. Она аккуратно, словно боясь неосторожным движением разрушить хрупкий мираж, прикоснулась к нему – и тотчас ощутила жар. Жар, исходящий изнутри яиц. Но не только его! Прислушавшись и охватив яйцо обеими руками, Дени смогла распознать легкое, но явственно слышимое биение. Похожее на биение маленького, но живого и работающего сердца! Вконец растерявшаяся принцесса поспешила попробовать два остальных сокровища, думая, что её чувства попросту играют с ней какую-то шутку. Нет. Во всех трех яйцах бились маленькие сердечки, все три яйца, как и первое, были теплыми и приятными на ощупь. Неужто... – Они... Они живые! – Громче, чем надо бы, вскрикнула Дени. Ни о каком контроле над собой речи уже идти не могло. – Они живые! – Ну, – раздался за ее спиной голос брата, – Дени, давай не делать таких-то выводов. Я понимаю твой шок, но камни и есть камни... – Это не так! – Принцесса повернулась к брату и постаралась говорить как можно убедительней. – Я чувствую, чувствую! Они теплые, они теплые изнутри. Я чувствую сердцебиение, в каждом из них! Это не просто безмолвные камни, Визерис, нет. Там внутри живые драконы!.. Или то, что ими может стать. После небольшого молчания, Визерис нашелся, что ответить. – Это странно. Когда я их нашёл, они были ещё теплыми... Но нашлись они в жаровнице. Я был уверен, что за время в сундуке они успеют остыть. А уж сердцебиение... – Повел он плечами, уже не торопясь отбросить ее предположение в сторону. – Я ничего подобного не ощутил, сколько бы не кружил их в руках. – Ну не стану же я тебе врать, – уже шепотом, но очень, очень быстрым заговорила Дени, – тем более в таком деле! Я-то? – И то верно... Давай мы так сделаем. Сейчас я велю Дорее накрывать на стол. Мы пообедаем, ты отдохнешь с дороги, я тебе всё расскажу как следует... И потом ты ещё разок попробуешь яйца. Дейнерис не хотелось оставлять это великолепное сокровище даже на минуту... Но тут предательски о себе напомнил желудок. И брат обещал объяснить, что же красные жрецы имели в виду, посвятить её в нечто таинственное и многообещающее... Не без сожаления, она поднялась с колен и закрыла сундук вновь. – Как скажешь, брат. – Она вручила ему ключ и тут же поспешила задать первый пришедший ей в голову вопрос. – Но откуда у Дрого нашлись яйца? Ведь ты их добыл как трофеи? – Да, ты верно догадалась, – признался принц, – но вот откуда взялись они у него... Какого-то однозначного ответа мы не нашли. Сам конетрах мертв, как мертвы и его ближайшие друзья-соратники, а рассказы рабов неточны и, зачастую, противоречивы. Говорят и о караване, и о богатом валирийце, и о корабле... Точно мы установили одно: у Дрого не было яиц, когда он получил дань с Миэрина, но они появились в лагере, когда он воссоединился с остальным кхаласаром по дороге в Ваэс Дотрак. Скорее всего, он разграбил побережье залива Работорговцев к западу от гискарских городов, и там нашёл свое сокровище. – Впрочем, – перебила его Дени, – откуда бы он их не взял, сейчас они в наших руках. И это важнее. – Да. Дорея! – Крикнул принц. На его зов тотчас примчалась полураздетая лиссенийская красавица, мигом опустившаяся перед Таргариенами на колени. – Поднимись, и беги к поварам. Их принцесса вернулась, и успела проголодаться. Ты накроешь на стол, и затем свободна до ночи. Раз брат отпускает настолько преданную и нравящуюся им обоим рабыню, то его секреты действительно того стоят. И Дейнерис последовала за своим возлюбленным братом ко столу, предвкушая как угощение, так и тайну...***
Визерис Таргариен Уж кто-кто, а успешный и опытный наемник должен был привыкнуть к шуму. Даже если забыть о сражениях и схватках, то одни только полевые лагеря заставляют забыть о тишине. Однако ничто не могло подготовить принца Визериса Таргариена к его собственному триумфу – на нем он впервые по-настоящему ощутил, сколько же людей проживает в Волантисе. Тысячи, тысячи и тысячи людей высыпали на улицы; остальные заполонили балконы и крыши, высовывались из окон! Каждый, от богатого купца до последнего слуги, пытался показаться в наилучшем свете, в самом дорогом наряде – и на ярком полуденном Солнце это богатство сияло бесподобно. Городская стража, с удовольствием подметил Визерис, малочисленная и растянутая по всему Волантису, едва-едва справлялась с тем, чтобы не позволить согражданам вылиться на дорогу перед войсками. Казалось, что весь окружающий мир кричал и пел, радуясь победе над страшными дикарями-конетрахами. Шедшие позади своего командира Черные рыцари затянули самую последнюю новинку Мартина Веселого Языка «Приветственную балладу Волантису». Любимец его сестры и специфичной публики – его подчиненных – как и всегда, постарался на славу: подарил отряду простенький и при этом не вызывающий никаких подозрений напев. Право, что может быть особенного в восторге открывшимся красотам и в сладостном предвкушении праздников?.. Не желающие петь, в числе которых был и сам Визерис, приветственно улыбались собравшимся горожанам, рабам, стражникам. И, конечно, повсюду гремел многоголосый приветственный хор. Порой в нем даже удавалось различить отдельные реплики, хоть принц-изгнанник никак не мог определить, кому какой крик принадлежит. Классический, правильный валирийский, перемешался с самыми варварскими диалектами: – Первая дочь! Дочь Валирии! – Победа! – Ты на наших тоже посмотри! Господа... – Dārilaros nykys, jurnēs yno! – Они прекрасны! – Ты хотела сказать: «он прекрасен»! – Слава Красному Дракону! – Да, это и хотела!.. – Слава принцу! Слава защитникам Города! Слава Дорта... – Gevie hegnīr issa! – Ты на кого смотришь, дура? – Мой принц, возьмите меня! Ваша я! «Что же вы будете кричать через пару минут? А через пару часов, если все выгорит?» Внезапное появление Дейнерис и красных жрецов не заставило принца переменить своих намерений. От ныне покойного Вариона Дорталоса он прекрасно знал, в каких непростых отношениях состоят слуги Р'глора и Старая Кровь. Знал, что беззубый старик Малакво Мейгир и подобные ему собирались пустить кровь «дикарям с Востока», обвиняя тех в надругательстве над традициями Волантиса и забвении истинных Богов, Богов покойного Фригольда. Бенерро, в ответ, не предпринял никаких опрометчивых, откровенно враждебных шагов – но его люди ежедневно проповедовали перед стражниками, в домах и особняках клиентов Старой Крови, проживающих вне Черных Стен. Ни одна сторона не решалась первой перейти за черту, поддерживая равно опостылевший всем компромисс. Ненадолго статус-кво был укреплен дотракийским вторжением, когда Дорталосу удалось добиться всеобщего сотрудничества... Но теперь, когда триарх погиб, и когда звезда Малакво готова возвратиться в политический зенит, Бенерро собрался действовать на опережение. За вечер и ночь выяснить, кто предал его намерения Красному жрецу, Визерис никак не мог. Да и даже сейчас, перебирая возможные варианты в голове... Веймонд красных жрецов презирает, Даарио не покидал лагеря, Торрхен ему благодарен, Келван знает, что с Таргариеном получит больше добра, чем от жрецов. Его собственные капитаны были людьми проверенными и верными. Неужто сумасшедший в самом деле что-то увидел в своем пламени? Красные жрецы бахвалятся этим умением от Браавоса до Волантиса, но, разумеется, оберегают «секреты ремесла» и не посвящают в них посторонних. Но до недавнего времени считалось, что и дотракийцев в поле не побить, что и драконьи яйца утеряны навсегда. Демоны одни знают, какие ещё тайны этого мира скрываются до поры до времени от людского взора. И, раз наемничью рать пропустили в Город, жрец в самом деле никого не выдал. Пока фанатик на твоей стороне, сложно представить союзника преданней и компаньона надежней. Беда в том, что как только твои цели разойдутся с целями его Бога, ты получишь столь же опасного и не признающего компромиссов врага. Принцу было одно понятно: если задуманное им удастся, ему предстоит провести непростую, аккуратную пляску вокруг красных жрецов. Дабы и в марионетку их не превратиться, и не разругаться с ними по пустякам. Сестра же осталась с надежными людьми в безопасном лагере. Даже если всё пойдет совсем не так, она успеет уйти. Верный сир Тристифер не подведет; в этом речнике принц был уверен, как ни в ком другом. Дени, разумеется, брыкалась и жаловалась, хотела ехать бок о бок с ним... Поверить только, как одно небольшое злоключение может повлиять на девичий разум! Она уже считает себя закаленной и тертой воительницей, прошедшей пламя Четырнадцати Огней и переплывшей всё Студеное море. Слава Семерым, что его ещё не покинули рассудок и убедительность. Он смог достучаться до здравого смысла девушки и убедить её подчиниться – но, Визерису показалось, в будущем уговаривать придется все чаще и дольше. А то придется и приказывать, на правах короля и главы семьи. В этом плане она напоминала ему его собственных детей из прошлой жизни, выросших храбрыми, воинственными, зачастую рыцарственными... Деймон Блэкфайер не уберег тех, кого должен был защищать согласно законам Богов и людей. Визерис Таргариен не повторит ошибок прошлого и не позволит Дени понапрасну рисковать собой. Тем более, что Дейнерис, возможно, как-то связана с этими несчастными яйцами, которые повезло откопать Рейну среди варварского хлама. Сестра беспрестанно уверяла его, что она чувствует не просто жар, но сердечное биение, исходящее из них. Даже горячий ужин, даже полноценный ночной отдых не заставили её отказаться от своих первых слов! Визерис, не вполне доверяя сестренке, неоднократно брал в руки черное яйцо, чем-то ему особенно приглянувшееся. Да, тепло и он ощущал – но и только. Никакого намека, даже малейшего, на работу сердца, не чувствовал. Но Дени говорила так уверенно, с таким пылом в своих нежных и красивых глазах, что принц не мог заподозрить сестру в глупой, неуместной игре. Яйца хранили в себе загадку, и без сестры принц-изгнанник никак не мог ее разгадать. Посему Дени и осталась там, в лагере, хранительницей нового сокровища Таргариенов... С каждым шагом коня Визерис и его люди приближались к массивным Черным Стенам. Поразительному и величественному, подавляющему человека шедевру строительной мысли, который делил Волантис надвое. Там, под защитой этого чуда света, копошились отпрыски Старой Валирии, находившие удовольствие в перечитывании хроник прошлого и планировании мести за обиды, нанесенные давным-давно обернувшимся прахом предкам. Там не смотрели в будущее, там боялись завтрашнего дня... И при этом оттуда правили остальным Волантисом. Городом торговым и богатым, городом, способным по числу обитателей положить на лопатки и Королевскую Гавань, и Старомест, городом, которому становилось тесно в слоновьих узах. По словам что Дорталоса, что Дориара выходило так, будто слоны принесли Волантису торговое процветание, но при этом похитили у Первой Дочери будущее и какие-либо устремления вперёд. Люди, подобные Веймонду, считают, что нашествие дотракийцев пробудило Волантис от векового сна, и что этим шансом нужно воспользоваться – пока есть на это шанс. Оставалось лишь надеяться, что мнение охочего до славы и величия Дориара разделяют не только вымышленные им призраки. Иначе принц Визерис обречен стать тираном на одну, и при этом весьма короткую, осень. Никто не может усидеть на троне, подпирая его лишь мечами и копьями; король Мейгор Жестокий и триарх Хоронно в этом убедились. Нужны верные люди, нужны деньги, нужна поддержка жрецов... Впрочем, прежде чем строить планы на правление, нужно было его добиться. И, наконец, после того, что ему показалось целой вечностью, глава Когтей в сопровождении рати добрался до площади, которую ему назвали триархи-слоны. Тут тоже стояли стражники, позади них копошились горожане, но не на них смотрел Визерис. Площадь заканчивалась Драконьими Вратами, стальными и грозными. Таргариену хватило одного взгляда, чтобы понять: расчеты покойника были верны. Эдакую махину в миг не закрыть, а из-за своих размеров ворота могут пропустить шеренгу в сотню всадников. Он сможет провести своих людей вперёд – при условии, конечно, что Старокровные отворят двери. Его колонне дали время остановиться. И лишь затем раздался откуда-то из под самых небес призывной клич. – Кто тревожит покой Старой Крови? – Крик был слышен даже с высоты Черных Стен. Какие же могучие легкие должны быть у этого раба-глашатая... «Тот, кто пришел навсегда закончить этот покой». – Я, Визерис Таргариен, – начал он так, как его учили посланники триархов, – наследник Старой Валирии и потомок драконьих владык, прошу у Старой Крови дозволения войти под защиту Черных Стен. Всё должно выглядеть невинно, привычно... И традиционно. До самого последнего момента. Потому-то принц не стал излагать ни претензий на трон далеких, андальских Закатных королевств, или называться командиром наемников; лишь его происхождение от Эйнара Изгнанника имело какое-либо значение в глазах обитателей тамошних дворцов. Молчание продолжалось долго. Слишком долго. Неужели они... Но приветственный звук рога не позволил страшному подозрению засесть в голове. – Таргариены – потомки Валирии. Семья известная и достойная. – Провозгласил тот же самый голос. – Визерис Таргариен, вы можете войти. И тут Драконьи Врата начали отворяться. Губы Визериса невольно расплылись в довольной улыбке: триархи-слоны, на их страшную беду, решили сдержать свое слово. Принц уселся в седле поудобнее; тут тоже не было ничего подозрительного, поскольку победоносному командиру разрешалось ехать верхом. К своему любовнику и начальнику приблизилась Эйлинор, с трудом сдерживавшая позыв ухватиться за меч. «Скоро». – Ты готова? – Не понижая голоса, осведомился Визерис. Все равно на такой дистанции никто посторонний ничего не услышит. Эйлинор недавно попросила его о чести казнить нескольких Старокровных... И он согласился, что именно она нанесет удар по шее триарха Вассара. – Разумеется, – ответила она, голосом спокойным и хладнокровным, – я жду только твоего сигнала. Как и наши рыцари позади тебя. – Меньшего я от вас и не ожидал. – С удовольствием отметил Визерис... И, заметив, что с другой стороны от него оказался Дориар, спросил уже у него. – И вы, Веймонд? – Как никогда готов. Если путешествие по городу показалось ему долгим, то ожидание открытия ворот могло затянуться на целую вечность. Вот только Таргариен полностью сосредоточился на позолоченной стороне этой грустной медали: ведь и закрыться этот шедевр валирийской мысли не поспешит. Вместо ответа Визерис стремительным движением выхватил рог. Он мысленно обратился к Воину с просьбой о помощи – и подал условный сигнал. Сперва раздался первый призыв, традиционный и знакомый Старокровным по древним хроникам. Но потом прогремел второй – и Визерис задал шпоры коню. Сейчас настал решающий момент не только для него самого, но и для десятков тысяч людей, идущих за ним; отступать было поздно... – За Красным Драконом! – Крикнула Эйлинор, направляя своего коня за ним следом. – За Драконом! – Повторило за ней множество голосов, затем устремившись вперёд. Всё же дисциплина и выучка – превосходное дело. Из Черных рыцарей едва ли каждый сотый был посвящен в план; но они услышали сигнал, они увидели предводителя, скачущего вперед... И этого им хватило. Хорошее начало – момент внезапности не потерян! Повсюду умолкли приветственные крики, но зато раздались команды. Их отдавали люди, привычные к полю брани; слышались даже знакомые тона. – За дело! – Бросайте оружие! – Копья на землю! Но слышались позади и совершенно незнакомые голоса. – Отпустите копья! Соратники Красного принца не враги честным волантийцам! – Пламя Мудрости запретил поднимать против них оружие! Бог проклянет тех, кто ослуша... Визерис не мог обернуться и проверить, как обстоят дела там, позади. Кто-то истерично впереди орал что-то про закрытие ворот; впереди, там, где в конце туннеля виднелся свет, виднелись очертания домов и особняков... И, в самом деле, он первым вырвался на свободу, первым оказался в пределах Черных Стен. Самые же первые дома, расположенные ближе всех к черте, могли своим богатством и великолепием заткнуть за пояс большинство вестеросских замков; что же его ожидает впереди?.. Караулившие было ворота рабы побежали прочь следом за своим командиром: как предстояло волантийцам выяснить, невольники зачастую оказываются негодными защитниками. – Наверх, мужики! – Прокричал где-то там, позади, Торрхен Сноу. Северянин был доволен, что получил возможность принять самое активное участие в деле. Ему, и ещё пяти десяткам спешившихся чемпионов, предстояло перехватить контроль над механизмами, запрятанными внутри Черных Стен. – Наверх, не дадим татуированным уродам закрыть ворота! – За Красного Дракона! Наверх! – Остальные – вперёд, за мной! – Приказал Визерис, убедившись, что уже несколько сотен всадников оказалось по эту сторону Стен. – За принцем! – Повторили приказ хором Эйлинор и Веймонд. Теперь Визерису осталось только направить коня вперед, вновь задать ему шпор да пронестись вихрем по широкой, прямой и чистой улице. Времени любоваться красотами не было – но даже торопясь принц подмечал царящую повсюду роскошь и господствующее везде великолепие. Прекрасные каменные поместья, загадочные храмы таинственных богов Фригольда, восхитительные здания с ещё менее понятным ему предназначением, цветущие сады и высокие башни... И совсем никакого сопротивления на улицах! Порой встречавшиеся на улицах рабы моментально разбегались кто куда, видя приближение черного рыцаря на черном коне – но никто и не пытался выбежать на дорогу с копьем наперевес. Неудивительно, что Визерис и его спутники добрались до нужной им площади в самом скором времени. Именно здесь находился Дом Мудрости, в котором имели право заседать все свободнорожденные землевладельцы Волантиса. Огромное здание черного камня, увенчанное десятком куполов, сотней каменных драконов, чью композицию дополняли устремленные в самые небеса шпили и башни: оно словно было создано подчеркивать величие Фригольда и незначительность каждого отдельного человека. Приходилось признать: толпа Старокровных, собравшихся перед Домом Мудрости для того, чтобы приветствовать «новенького», в самом деле смотрелась жалко на фоне подобного дворца. Белоснежные старики, пожелтевшие женщины, лупоглазые юнцы... И до чего же потешно на них смотрелись теперь их дорогие, пышные наряды, которыми они собирались потрясти наемника-попрошайку! Со многими рядом были вооруженные рабы – но они не представляли угрозы для настоящих воинов. Без стоящих доспехов, без надлежащего командования, без достойного вооружения; этот эскорт никак не мог защитить своих господ. И, судя по выражению тысяч глаз, Старая Кровь прекрасно это понимала. Впервые в истории Волантиса они ощутили костлявую руку Смерти у самих себя на плечах; и он должен был сполна воспользоваться их состоянием. – Стройся! – Гаркнул Визерис, предчувствуя победу. Ему, командиру бывалому и опытному, достаточно было бросить взор на собравшуюся толпу, чтобы понять: эти драться и лить кровь не будут. Толпа, к ее счастью, подалась назад, давая Черным рыцарям и Сыновьям Валирии столь необходимый простор. Оглянувшись, Визерис понял: его гамбит удался. За его спиной уже построилась четвертая сотня всадников: все с оголенными мечами и опущенными вниз копьями, а надменно улыбающийся Рейн высоко держал стяг красного дракона. С каждой минутой прибывало всё больше и больше его людей – а при этом Старая Кровь не спешила повелеть своим рабам идти в атаку. Кто-то был слишком напуган, кто-то хорошо понимал риски... – Не стоит хвататься за копья и мечи. Мои люди и Сыновья Веймонда ими владеют куда лучше и вас, и ваших рабов. – Сразу же поспешил установить правила игры принц, стараясь придать голосу как можно больше убедительности. – Не сопротивляйтесь, и получите возможность вернуться в ваши уютные дома. Отдадите неправильный приказ своим юнцам... – Принц Визерис, – заговорил Геймон Леннарис, белый, как коровье молоко. Именно ему принадлежала идея подарить Таргариену триумф; именно он первым будет пожинать плоды со своего дерева, – что это все означает? Вы ведете себя как дикарь, как варвар! Прикажите своим людям... Вернуться обратно... И мы простим вам это цирковое представление из уважения к в-вашей... – Я рад, что вы все собрались тут. – Обратился принц Визерис к собравшейся толпе перепуганных мужчин и женщин, детей и стариков, игнорируя попытки Леннариса завязать диалог. Нечего болтать с мертвецами; дурная это примета. – Нам есть что обсудить. – Что? – Спросила какая-то молоденькая женщина. – Будущее нашего города, разумеется.***
Иллирио Мопатис Когда новости из Волантиса достигли его, магистр Иллирио Мопатис не тратил ни минуты своего времени. Он поспешил в городскую гавань, нанял самый скорый корабль и отплыл к Закатным королевствам, отчаянно надеясь поспеть быстрее чужих воронов. Морские боги, если таковые есть, благоволили ему ветрами и течениями: путь удалось проделать в поразительно короткий срок. Там, борясь с усталостью, волнением и слабостью, он обратился к хорошо знакомой ему чернокожей проститутке, и уже через полчаса встретился с Варисом в очередной комнатушке, освещенной всего лишь тремя свечами. Король Мейгор Таргариен на славу возвел Красный замок. Даже его друг, человек, профессией своей избравший накопление секретов, не был уверен, что смог познать все тайные ходы, лабиринты и лазы цитадели древних владык. И, тем не менее, пара надежных, секретных комнат в запасе у Вариса нашлась. Тут они могли говорить друг с другом честно и откровенно – совсем как тогда, в юности. Жаль, что времени предаваться воспоминаниям у них не было; требовалось обсудить срочные дела. – И Волантис, и яйца в руках Визериса Таргариена. Подведем небольшой итог. – Плохо скрывая раздражение, проговорил магистр Вольного города Пентос. – Мы уплатили сумму, которой хватило бы, чтобы купить сотню местных лордов – но сделали драгоценный подарок не тому дракону. – Поверь, друг, – Варис улыбался практически всем встречным, но лишь двое знали, как выглядит его искренняя улыбка, – я точно также недоволен, как и ты. Однако стоит ли о том горевать? Таргариены получили окаменелости, какими бы драгоценными они не были. Эйгон Драконья Погибель, Бейлор Благословенный и Эйгон Невероятный пытались вдохнуть жизнь в яйца, заклинаниями, молитвами и чарами. Но, как ты мог заметить, драконы не кружат над Королевской Гаванью. У нас по-прежнему есть меч, и Стрикленд по-прежнему готов сотрудничать. Пусть наш план по похищению принцессы не удался; у Хранителя Юга, насколько мне известно, имеется прекрасная дочь, которую он так и видит в короне. – Будет ли иметь значение меч, когда Королевская Гавань узнает о случившемся в Волантисе? И что до той дочери, если Роберт потребует от Тирелла его рыцарей и его кораблей? – Эмоции, Иллиро, плохие советники в нашей игре. И сделанного назад не воротишь. Нам предстоит решить, как разыграть новую партию... Пусть и не с лучшими фигурами, тут я с тобой соглашусь. Ему было от чего негодовать! Предполагалось, что Визерис Таргариен сдохнет на войне с дотракийцами, на которую он так удачно подписался. Предполагалось, что его сестра окажется у него, у Иллирио, почетной гостьей, пока не созреет до брачного возраста. Предполагалось, что парню преподнесут драконьи яйца, с помощью которых он обзаведется союзниками и наемниками. И что же? Потомок Дейрона Лжерожденного не просто победил конетрахов, но стал триархом Волантиса. Он казнил двух слонов, избавился от их сторонников, сделал племянника Дорталоса своим соправителем и принялся налаживать отношения с оставшимися тиграми. Принцесса Дейнерис Таргариен избежала плена и воссоединилась со своим братом. А капитан флота, который должен был доставить гостинцы в Пентос, решил пополнить припасы в проклятом Толосе – и не успел покинуть гавань до прихода орды. Так бесславно закончился его поход в Край Теней: капитан и матросы сумели побороть неведомых и диковинных тварей, справиться со страшными болезнями, лишь для того чтобы погибнуть в небольшом портовом городе по пути домой. Однако его старинный друг был прав. Придется справляться с тем, что есть на руках. – В городе знают о случившемся? В замке? – Перешел к делу магистр, стараясь примириться с действительностью. – Я придержал слухи и новости настолько, насколько смог. Сегодня, идя спать, Роберт ничего не подозревал, а Бейлиш помалкивал... – Со вздохом проговорил Варис. – Однако завтрашним утром, или, самое лучшее, к полудню, вся Гавань будет судачить о волантийской истории. Спрашивать о том, как отнесется Роберт Баратеон к известию о воцарении Таргариена, было излишне. О его ненависти к драконам наслышаны были даже простые горожане Пентоса, что уж говорить о Мопатисе... Посему магистр задал единственный вопрос, действительно имевший смысл. – И король решится на войну? – Скорее всего. – Повел плечами Варис, так, будто говорил совершенно очевидную банальщину. – Роберт за эти годы смог простить почти всех – но не родственников Рейгара. Он не может допустить, чтобы Таргариен правил даже над деревней, что уж говорить о богатейшем и крупнейшем Вольном городе. Как только новость дойдет до королевских ушей, им будет собран Малый совет. И наверняка на нем Роберт огласит свою волю: созывать знамена ради похода на Волантис. Его скорее всего будут пытаться отговорить от подобной авантюры, но наш довольно-таки мягкотелый король в драконьем вопросе отличается прямо-таки завидным упрямством. Мопатис невольно почесал свою бороду, стараясь взвесить все возможные риски подобного поворота. На войнах здешние лорды нередко выковывают братство, крепкие воинские узы, позволяющие забыть прошлые обиды... Но просторяне дрались за Таргариенов. Как и дорнийцы. А островитяне с Запада ненавидят и оленя, и дракона с равной силой. Как-то эти лорды, рыцари и капитаны отреагируют, когда так ничего и не сделавший ради их любви Роберт потребует от них проливать кровь на далекой чужбине? Преследуя призрак прошлого, о котором простые подданные уже и думать забыли? Да и сама война не будет легкой прогулкой. Придется взять под контроль населенные пиратами и корсарами Ступени, договориться с Тремя Сестрами – пусть те и не любят Волантис, но помогать королю Закатных королевств и попадать от него в зависимость они не захотят. Наконец, стоило признать, что сам принц-изгнанник показал себя достойным командиром и харизматичным лидером; в противостоянии с Робертом он сможет опереться как на богатства Первой Дочери, так и на преданную ему до раболепства армию закаленных в боях наемников. Если Роберт поддастся своей ярости, то он получит затянувшуюся, тяжелую кампанию. Вдали от дома, без надежных связей, в коварных и незнакомых Спорных землях. Одни демоны знают, сколько вестеросцев и волантийцев поляжет в этой жестокой войне... И, милостью Богов и двух конкретных людей, ни король-узурпатор, ни самопровозглашенный триарх не должны пережить войны. Тогда-то можно будет запалить весь хворост, по всем Семи королевствам, да ожидать, когда блюдо подойдет до нужной прожарки. И лишь затем выпускать на сцену Эйгона, прекрасного принца с мечом и прекрасным наемным воинством, чей контракт подписан кровью. Вот только... – Когда мы встречались в прошлый раз, – заговорил Иллирио, – ты предупреждал меня, что Старки и Ланнистеры готовы вцепиться друг другу в самую глотку. – А они и вцепились – и между ними уже есть кровь. Этим днем Джейме Ланнистер, любимый брат нашей королевы, – с ударением на слове «любимый» сказал Варис, – напал на Эддарда Старка на улицах Королевской Гавани. Перебил его людей, ранил самого северянина в ногу, да попробовал покинуть город. – Попробовал? – Я узнал, что Джейме собирается покинуть город, и оповестил об этом короля. Тот велел, чтобы все ворота стерегли накрепко, и чтобы льва отправили в Красный замок. Ланнистерам не дали пройти через Божьи Ворота, хоть и не обошлось без потерь. Сира Джейме вернули в Красный замок, а вот сир Джаселин Байуотер скончался от нанесенных львом ран. Дух испустил буквально час тому назад. Итого погибли трое северян, пятеро красных плащей и семеро – золотых. Иллирио с трудом подавил в себе желание плюнуть. Неужели ещё одна многообещающая комбинация летит в седьмое пекло по милости незнакомых и чужих людей? – Война в Вестеросе сейчас нам не нужна. – Не как вопрос, но как утверждение озвучил Мопатис. – Да. Эйгон ещё не готов к своей роли, и наши союзники малы числом... Зато Визерис собрал свыше пятидесяти тысяч бойцов и захватил весь волантийский флот, нетронутый войной. И ты прав: усобица, начнись она сейчас, дала бы Таргариену великолепный шанс испытать свою удачу. Если он, овеянный славой победитель кочевых орд и прирожденный лидер, высадится с красным драконом где-нибудь в Дорне или Просторе, то сумеет удвоить число сторонников и завоевать себе престол. – Я всё ещё сомневаюсь, что он сумеет удержать Волантис. Да, у него есть копья и мечи. Но он чужой для Черных Стен, для торговых кварталов, для гавани, для жрецов. – Начал перечислять Мопатис. – Как долго волантийцы будут терпеть чужеземного тирана? Особенно, если по его вине в их город придет повторное нашествие, теперь уже с Запада? Варис согласно кивнул. – Но лучше исходить из наихудшего, не правда ли? Если Старокровные смогут отравить Визериса, или подарить ему кинжал в сердце... То мы попросту вернемся к изначальному плану. – Я же постараюсь, чтобы Таргариен войну не выиграл. – Подметил Иллирио, припоминая своих многочисленных знакомых. – У меня хватает должников в Трех Шлюхах, особенно в Лиссе, да и с некоторыми Старокровными приходилось дела иметь. Красный дракон будет засыпать с сотней ножей, направленных к его сердцу. Даже если Волантис отобьется от Баратеонов, то он уже не воспользуется плодами своей победы. – Хороший расчет, но не торопись с убийством. Нам ведь нет нужды срывать путешествие короля Роберта на другой конец света и облегчать ему кампанию? – Такой нужды у нас в самом деле нет. Так или иначе, но то были дела грядущих лет. Сейчас им нужно было обсудить дела приближающихся часов. – Думаешь, что сумеешь помочь Роберту уговорить лютоволка и льва не начинать грызню? – Я ведь и не говорил, что это будет просто. – Слегка, иронизируя над самим собой, посмеялся Варис. – Сделаю всё, что в моих силах. «Как ты обычно и делаешь, дорогой друг. Серра не ошиблась на своем предсмертном ложе, не могла ошибиться». – Ничего непоправимого пока не случилось. Знатная кровь пролилась, но в дозах незначительных... Совсем как при лечении пиявками, выводящими дурную и вредную кровь из тела. Не произошло ничего, что не Роберт счёл бы важнее воцарения драконов. – Тем временем, продолжал Варис. – Роберт будет грозить Ланнистерам и просить своего друга Эддарда, обещать брату Ренли славу и напоминать брату Станнису о долге. У короля хватает недругов, но, при его жизни, никто из них не посмеет открыто начать игру. Участие в политике Вольных городов – не говоря уж о соучастии в глобальном заговоре – приучает человека считывать намеки, понимать малейшие колебания тона... Уж особенно, если говорит кто-то, тебе знакомый с ранней юности. – Открыто? Варис продолжил после некоторой паузы, что случалось с ним очень редко. Мопатис тотчас навострил уши: – Лорд Петир Бейлиш, мастер над монетой и протеже Джона Аррена... Он стоит за всеми попытками разжечь войну Старков и Ланнистеров. Именно он направил мать волчьего семейства за Тирионом, умело сыграв на детских воспоминаниях и своем треклятом обаянии. Именно он привел Эддарда Старка в свой бордель, заранее предупредив об этом Джейме Ланнистера. Я ещё не знаю в точности, чего он добивается, но совершенно очевидно, что ему нужна крупная война здесь и сейчас. – Все люди – смертны. – Магистр позволил себе сделать тонкий намек. – Люди - да. Бейлиш? Не уверен... – Повел плечами Варис. – Он с крайней изворотливостью избежал всех моих ловушек – впрочем, и я не попался в его капканы. Попытка же его убить станет объявлением войны... Которая вполне может утащить меня в пучину. Уверен, что он знает про меня предостаточно, чтобы подвести под Королевское Правосудие. Избавиться от Петира так нагло мы не можем, а при этом интриговать и забалтывать он умеет превосходно. Каждую ночь, Иллирио, я вижу огонь свечей в его покоях; каждую ночь приходится бороться с искушением превратить это пламя в пожар... Но его время ещё не пришло. Хуже всего же то, что я так и не знаю, чего он на самом деле добивается. Реального лордства? Замка? Чем демоны не шутят, трона? Пожалуй, ответ на этот вопрос знает только сам Петир, а откровенничать он не спешит. В таком случае Мопатису оставалось только подать один совет. – Ты сам сказал, что войны не будет, пока жив ваш король. – Да, и я намерен защитить Роберта от любых напастей... – Заверил своего друга Варис. – Поскольку с его смертью Бейлиш приблизится к желанной цели, а мы – отдалимся от нашей. После недолгого молчания, Иллирио Мопатис поспешил подвести небольшой итог. – Итак, ты поможешь Роберту сохранить жизнь и подготовить поход на Восток, пока я присмотрю за Эйгоном и окружу Визериса сетью врагов. Война между Волантисом и Семью Королевствами должна, по возможности, затянуться, и привести к гибели обоих лже-королей. – Да. Это займет у нас немало времени... Но мы с тобой и так собрались играть в долгую, не правда ли? Это уж точно. Их игра началась давно, со смертью Серры и с принесенной ей клятве; закончится она только коронацией Эйгона, Шестого этого имени, законного короля андалов, ройнаров и Первых людей от семени и крови Деймона Блэкфайера, Короля, Что Носил Меч.