***
Рано или поздно любой праздник кончается, и начинаются дела. Как бы весело не гуляли правители Волантиса, реальность своими ледяными пальцами безжалостно вырывала их из пленительных грез и мечтаний. Было выпито множество бочек восхитительного вина, было съедено множество яств, а уж сколько рабынь понесет после веселья! И, тем не менее, свадебные торжества пошли на убыль. Веймонд Дориар уже неделю назад как отбыл со своими людьми в Спорные Земли, провожаемый, казалось, всем Волантисом. Совсем скоро и ему предстоит покинуть Первую Дочь. Настала пора покончить с делами в Городе... Начать день Визерис решил с приема дорнийцев. Они и так покорно прождали целых две недели!.. И, хотя их свободу, по приказу Таргариена, ограничивать не стали, под конец этих дней жаловались друг дружке они всё громче и громче на «пренебрежение» от Таргариена. Впрочем, стоило посланцу триарха предупредить их о завтрашней встрече, как дорнийки тотчас перестали скулить да принялись готовиться. Официально лорд Дагос Манвуди проделал всю долгую дорогу до Волантиса ради заключения нового соглашения о поставках зерна. Пустынный, гористый Дорн нуждался в регулярном подвозе хлеба, и, традиционно, брал его с востока. Сейчас, когда Простор вступил в войну за Железный Трон, и его лорды стараются создать собственные запасы, этот вопрос встал как никогда остро. У Паука и остальных шпионов не будет повода усомниться в поездке Манвуди; здесь Мартелл всё предусмотрел. Лорд Дагос в самом деле заключит договор, за которым приплыл. С триархом Рейнигаром, которому пост, опыт и обязанности позволяют заключать подобные сделки. Более того: когда лорда Королевской Гробницы будут спрашивать, он с самым честным лицом сможет ответить, что триарха Визериса Таргариена в лицо не видел. Мол, тот настолько был занят подготовкой к войне с новой Триархией, что не смог встретиться с дорнийским лордом; сам он, будучи верноподданным, на встречу и не напрашивался. Тут принц Доран в самом деле всё предусмотрел, смог придумать хорошую байку в качестве прикрытия для настоящего посольства. А вот к нему самому у триарха были куда большие вопросы. Никто не отправляет племянниц, причем незаконорожденных, заключать какие–либо стоящие, серьезные договоренности. Это должен делать настоящий Мартелл и, желательно, крови и семени правящего принца. Тогда соглашение, возможно, будет стоить чернил, которыми оно подписано. Но, раз Доран направил к нему трёх бастардок, то он и не собирается брать на себя новые обязанности слишком «поспешно». Наверняка этим велено попросту проверить, как у последнего дракона идут дела; попросту напомнить ему о существовании старого договора; попросту отчитаться о поездке перед дядей. Разведка и ничего больше. Вот только у него теперь иные планы. И «попросту» они отсюда не уйдут. Когда они с покойным сиром Виллемом заключали изначальный договор, Визерис был мелким сиротой на чужбине. Сейчас дорнийки прибыли даже не к капитану наемников, а к правителю огромного и богатого Вольного города – и разговор им предстоит совсем другой. Саму встречу Визерис решил провести в глубине дворца, подальше от любых посторонних глаз. Тайная дипломатия не любит роскошных приемов да открытых дверей... И его даже радовало отсутствие необходимости оказывать дорнийкам официальные почести, положенные послам согласно обычаям. Затягивать это сомнительное знакомство дольше необходимого не хотелось. У дверей кабинета послышались шаги. Стража провела посланниц до нужной двери, оставалось её только открыть. «Я и так достаточно долго оттягивал момент». – Сир Джорах, – обратился Визерис к своему защитнику, – приглашайте наших гостий. -- Слушаюсь, принц. Пока северянин пропускал дорниек внутрь, принц-изгнанник и властный триарх расположился поудобнее на мягком кресле. По такому случаю он нарядился как подобало вестеросскому принцу с красивым красным драконом на груди. Некогда дорнийцы под этими знаменами убивали, резали и преследовали его людей – именно дорнийцы Бейлора показали себя самыми жестокими преследователями и карателями для Штормовых Земель... Оставалось только в очередной раз позавидовать чувству юмора Богов, что толкают его на союз со змеями... Да поприветствовать «дорогих» гостей. – Это вы покупаете зерно? – Спросил он, плохо скрывая резкость в голосе. – Боюсь, вы дворцом ошиблись. Сделки от имени Волантиса заключает Мейникс Рейнигар, вам к нему нужно было идти. Хотя, я понимаю, в Черных Стенах с непривычки легко потеряться... В прошлой жизни он никогда не отличался дипломатичностью, умением обхаживать и убеждать. Искренне считал это пустой тратой времени, будучи привычным к иному поведению. Он подкупал своих сторонников другими качествами, и им нравилась как раз жестокая прямолинейность Короля, Что Нес Меч. Здесь, в этом теле, в этой жизни, ему невольно пришлось меняться. Договариваться с магистрами, убеждать архонтов, подкупать старост, играться на честолюбии капитанов... Но Визерис Таргариен так и не привык к этой роли. Достойный мужчина должен, по возможности, говорить что думает, и не прятать своих эмоций. И именно этим он собирался заняться сейчас, находясь на позиции силы. Раз Доран считает, что ему будет достаточно бастардок, значит и он не скован должным этикетом. – Мы, Ваша Милость, хотели бы заключить иную сделку. – Заговорила одна из сводных сестер, возвращая ему улыбку. – Оставим пшеницу и рожь Манвуди; ни нам, ни вам она не интересна. Мы пришли именно туда, куда должны были. Вы, Ваша Милость, уже знаете наши имена? – Да, конечно. – Визерис постарался воспользоваться первыми минутами разговора, чтобы как следует рассмотреть посланниц южного королевства. Говорить от имени Дорна послали Нимерию Сэнд, среднюю по возрасту сестру. Высокая, поразительно белокожая, тонкая девушка смотрела на него своими черными глазами без намека на подобострастие или лесть. Ткань её кремового платья толком не закрывала тела, позволяя наблюдателю разглядеть все её формы в их великолепии... Вот только он на переговоры с ними пришел от супружеского ложа. Такие простые трюки на него не повлияют. Интересно... Это ее отцу пришла в голову мысль назвать ребенка волантийской гелы в честь Нимерии Беглянки? Пожалуй, некое чувство юмора у их родителя таки есть. – Как вам наш славный Волантис в это чудесное осеннее время? – Поинтересовался триарх. – Я слышал, что вы славно отдыхаете... – Наш отдых подзатянулся, Ваша милость. Уж могли бы и пораньше встретиться со своими верноподданными. – Я прошу вас извинить мою сестру. – Тут же встряла Нимерия. – Обара обладает множеством достоинств, но, к сожалению, умение придержать язык за зубами к ним не относится. И по ней это было видно. Самая старшая среди посланниц менее всего походила на дипломата. Слишком крупная, слишком высокая, со слишком низким, мужским голосом... Своеобразная краса в ней была, но никак не более того. Визерис прямо–таки чувствовал, как ей неудобно без оружия, словно рыбу из Ройны выловили да бросили на Солнце. Но, как видно, согласившись пожертвовать оружием, она напрочь отказалась от какого-либо платья: на ней были грубая, простая туника, мужские бриджи да единственное украшение в виде пояса из ройнарских Солнц. Эта куда уместнее смотрелась бы в охране послов; может, она и прибыла сюда тринадцатым рыцарем–стражем? Интересно, что бы сказала Эйлинор, увидев её? – Боги создают нас разными, – изрёк Визерис, пытаясь пересказать пассаж из Семиконечной звезды, – чтобы мы могли по–разному им услужить. – Прошу прощения Вашей Милости, – неожиданно заговорила одна из посетительниц, – но в книге написано иначе. Разными, чтобы мы могли по–разному их восхвалять. Тут глаза Визериса соскользнули на последнюю из трех дочерей Оберина Мартелла. Ту, что, войдя следом за остальными, до сих пор хранила молчание. Младшая из всех, она отличалась утонченной, даже воздушной красой. У нее было приятное, миловидное лицо, золотистые волосы были собраны в сложную прическу с вплетенными драгоценностями, а синее платье мирийского покроя хоть и обтягивало формы, но не открывало их глазу. Впрочем, самой приметной частью тела были темно-синие глаза... – И вы, должно быть, Тиена? – Да, Ваша Милость. – Учтиво и спокойно ответила она... Но в глазах молоденькой девушки Визерис углядел искры хищницы. Манеры и платье служат ей щитом и мечом, не более того. – И откуда же столь похвальные познания? – Люблю читать, – та невинно повела плечами, – из книги можно почерпнуть самые поразительные и поучительные истории. Визерис невольно хмыкнул. Язык у этой бастардки подвешен. – Тем не менее, мы здесь не для обсуждения догматов Веры. И не для того, чтобы делиться впечатлениями. И не ради того, чтобы торговаться о зерне. – Нимерия попыталась вернуть беседу в положенное ей русло. – Мы можем приступить к делу? – И какое... Что за дело привело вас за Узкое море? – Широким жестом Визерис указал посланницам на три заранее принесенных стула по ту сторону от дубового стола. Бастардки не бастардки, дорнийки не дорнийки, а всё же самые основные приличия соблюсти стоит. Они поспешили воспользоваться приглашением, после чего Нимерия заговорила. – Наш дядя послал нас за море удостовериться, что вы помните о вашем с ним договоре. Заключенном ещё при жизни покойного сира Виллема Дарри... – В голосе Нимерии так и сквозил упрек, но она была достаточно умна, чтоб его не озвучивать напрямую. – Узнать, намерены ли вы его исполнять... Визерису донесли о том, насколько испортилось настроение дорниек, стоило им только сойти с корабля в волантийской гавани. Ещё бы! Узнать, что ты опоздал с настолько важным заданием, с настолько значимым поручением! – Забавно, что вы первыми напомнили мне о договоре. – Решил бросить ответный упрек Визерис, пристально смотря на Нимерию. – Поскольку вы сами знаете, что у меня хватало поводов о нем позабыть за все эти минувшие годы. – О чем это вы? – С момента, когда ваш отец покинул Браавос, я не получил никакой помощи от принца Дорна. Ни денег, ни рыцарей, ни защитников, ни убежища. Всё, что я имею теперь, я завоевал собственной рукой – и те дорнийцы, что помогали мне, делали то по собственной воле. Повинуясь долгу, а не принцу. – Принц-изгнанник намеревался в полной мере воспользоваться предложенной Нимерией откровенностью и решил говорить открыто. – Так ли уж было бы удивительно, забудь я о нашем соглашении? – Наш дядя должен был помнить об осторожности. – По колебаниям ее голоса Визерис понял, что сама бастардка не одобряет дядиного подхода к делу общей мести. – Ведь это между вами и Узурпатором лежало море, а судьба провалившегося восстания железнорожденных висела над ним словно меч. Мы не могли позволить Роберту или его маленькому Пауку узнать, что у вашего рода остались друзья в Семи королевствах. – И поэтому друзья моей семьи решили ничего не делать? – Повел плечами принц, стараясь загнать посланниц в ловушку. – Шаг разумный, но можно ли бездействующего человека полагать другом? Дорнийки переглянулись. Нимерия, собравшись с духом, решила ответить за всех. – Второй причиной, почему дядя нас сюда послал, было именно его желание узнать, чем он может быть полезен... – Это, на самом деле, заставляет меня призадуматься. – Триарх собирался сохранить контроль над беседой. – А почему принц не послал вновь своего брата? В прошлый раз он казался таким страстным, таким гневным... Неужто годы остудили его нрав и уменьшили его жажду справедливости? Тут подала голосок Тиена. Приятным, ровным, голосом она попыталась оправдаться. – Он порывался поехать сам, но... Ваша Милость, вы должны понимать, что это – другое. Одно дело проникнуть к изгнанному рыцарю в Браавосе, этом огромном и открытом городе, где люди легко находятся и теряются, где и бывалым шептунам случается мигнуть... Но пробиться к триарху в Старом Волантисе, окруженном славой, честью и целым роем доносчиков и шпионов? О прибытии отца в Королевской Гавани узнали бы очень скоро. – И вы можете представить, – продолжила её мысль Нимерия, – что бы поспешили сделать Ланнистеры. – Едва ли Дорн мог бы помочь драконам, – заключила блондинка, – сгори мы словно Речные земли. В их голосах сквозила чистая ненависть к этому надменному роду – и это радовало Визериса. Львы с Утеса ещё в прошлой жизни были ему врагами; теперь же, если ему и суждено когда-либо сесть на Трон Завоевателя, то придется пройтись по телам кошаков... И радовало, что Оберин передал свою ненависть детям. – Хорошие вассалы, леди, жертвуют собой ради сюзерена. – Банальность, но зато и возразить нечего. – Ваши слова и обещания трогательны, но дела говорят громче них... А отсутствие дел не говорит, а попросту кричит. После минуты тягостного молчания Нимерия взяла слово. – И, тем не менее, вы приняли нас сегодня. – Договаривать свой намек дорнийка, по счастью, не стала. – Уверена, не для того, чтобы выговорить нас как провинившихся септ из сестринства, и после этого выставить прочь. – Потому что я ценю ваш пыл, Нимерия, – ответил Визерис, – и считаю, что каждый мой подданный заслуживает шанса показать себя. – Шанса? – Вы знаете, что у нас война с Триархией. И знаете, что скоро я отбуду в Лисс. Война нам предстоит серьезная и жестокая, в которой пригодится любая помощь. – Решил перейти к делу принц–изгнанник. – Дорн может мне помочь, и он должен её оказать. Тогда... Тогда можно будет говорить о подлинности ваших намерений. – Дядя никогда не согласится отправить наших людей на войну под вашим знаменем. – И, судя по тону Обары, она с Дораном не была согласна. Принц решил уточнить. – Вот только я и не требую официальной помощи. И вашим людям не придется поднимать моего стяга – пока что. – Он осмотрел посланниц и продолжил мысль. – Знаю, что владыки Солнечного Копья издавна кормят пиратские флотилии. И я предлагаю принцу Дорану велеть им промышлять в первую очередь на островах и торговых путях, которыми пользуются Три Шлюхи. Каждый потопленный или взятый ими на абордаж корабль будет служить новым доказательством дружбы между моим и вашими домами... Для того, чтобы придать вашим клиентам побольше прыти, скажите им, что триарх Визерис не претендует на захваченные ими сокровища. А Паук и его хозяева хорошо знают о любви Дорна промышлять на Ступенях, когда там неспокойно - подобное поведение можно будет объяснить. Нимерия Сэнд выслушала его внимательно и согласно кивнула. Она видела, что диалог наконец–то повернул в более конструктивную сторону, и она хотела поддержать это направление. – Дядя в самом деле знает таких людей, – кивнула красавица, – и, я думаю, он сможет убедить капитанов заняться делом не только выгодным, но и правильным. Таргариен затем перешел ко второму, ещё более щекотливому вопросу. В древности один мудрый архонт сказал, что золото есть кровь войны, а другой, не менее мудрый, заявил, что монеты не пахнут. И если у него есть возможность изыскать средства, он должен ею воспользоваться. – Ваш дядя разумно подобрал предлог для посещения Волантиса. Поставки зерна во время войны действительно важны, и тут никто не сможет придраться. Мейникс подпишет договор с лордом Манвуди, и Волантис в самом деле будет поставлять в Солнечное Копье припасы. Вот только продавать зерно мы будем... По повышенным ценам. – Почему? – Мы совсем недавно отбились от орды восточных варваров, а перед тем они успели сжечь множество наших полей и виноградников. – Развел руками триарх. – А теперь, когда началась осень, люди с особой внимательностью относятся к продаже зерна. Сделка должна быть выгодной, иначе Рейнигара попросту не поймут наши люди... А ещё наценка пойдет на финансирование нашего правого дела. И, в конце концов, Нимерия... Разве не должен вассал давать деньги господину? – Должен, но у нас есть еще и обязательства перед Железным Троном. – Попыталась было возразить главная из сестер. – Нам ведь приходится разыгрывать верных слуг перед узурпаторами. – Уверен, что принц Доран остановил все выплаты Железному Трону как только лорд Ренли объявил себя королем и ему присягнул Хайгарден. – Улыбнулся триарх, не давая бастардке простора для маневра. – По земле золото в Королевскую Гавань не дойдет, на Ступенях очередная свара, а в устье Черноводной сидит Станнис со всем флотом Короны. Как же тут верному человеку платить? Я могу представить себе жалостливое письмо, которое Доран написал деснице Джейме Ланнистеру о невозможности уплаты податей и налогов до изменения обстоятельств... И принц был прав, если принял такое решение. А уж я не забуду, что Дорн первым из Семи королевств начал платить своему законному королю, помогая подготовить его возвращение на престол предков. – Лордов и леди можно уговорить платить больше, если они будут получать зерно. – Сдалась Нимерия. – Самым доверенным можно будет рассказать и побольше. Это временная мера, они должны это понимать и сами... – Кроме того, я надеюсь на помощь и лично от вашего уважаемого родителя. – Его к вам никогда не отпустят... – Личного прибытия я и не ожидал, Обара. – Отсек триарх, после чего продолжил мысль спокойным тоном. – Ваш отец служил в Младших Сыновьях и немало путешествовал по Вольным городам. Успел, я полагаю, обзавестись знакомствами... – А чего тогда вы от него хотите? – Пусть напишет всем, кого только знает. Каждому капитану, который ещё не поступил на службу Шлюхам. Пусть они идут к Квохору, Норвосу, Пентосу наниматься в защитники; лишь бы не предлагали своих мечей Триархии. Чем меньше у Троешлюшья будет людей, тем быстрее наша война с ними закончится. И, наконец, чем быстрее наша война с ними закончится, тем раньше я смогу вернуться к делам родной земли. Визерис не стал говорить дорнийкам о своих сомнениях насчет реальности такой перспективы. Даже с покоренными и покорными Шлюхами, Волантис гораздо меньше Семи Королевств. Лорды и леди по ту сторону Узкого моря наверняка о нем позабыли, и теперь каждый служит только себе – и тем коронованным дуракам, кого считают себе полезными. Дорн, возможно, и присягнет ему ради своей мести; но что делать с остальными королевствами, чьи рати крупнее и опаснее? Эйгон Завоеватель не имел и одной десятой его войска; зато его драконы были взрослыми, опасными зверями. Возрожденным драконам, скорее всего, потребуются годы перед тем, как человек сможет на них забраться... Но все эти сомнения явно не для их ушей. – Ваша Милость, вы говорили правильные, разумные слова. И я сердцем с ними согласна... – Подала обманчиво нежный, тихий голос Тиена. – Но ведь и король должен своим вассалам. Обязательства либо обоюдны, либо их нет. – Об этом, Тиена, никто не спорит. Соглашения должны быть выгодны обеим сторонам. И я готов предложить принцу Дорану... Новые условия договора. – Дорнийки заметно напряглись. Они получили от него список требований; но теперь они желали услышать о наградах. – Во-первых, я заверяю вас, вашего отца и вашего дядю, что возмездие за Элию Мартелл и детей моего брата свершится. Тайвин и Джейме Ланнистеры, Амори Лорх, Григор Клиган ответят за свои преступления перед нашими домами и Богами, в этом я могу поклясться. «Если они не погибнут первыми на войне, в которую ввязались». – Мы рады слышать, что года не поколебали вашей решимости. – Впервые с начала их разговора в голосе Нимерии послышались нотки одобрения. – Дорн помнит, и он рад, что не один. – Но Старый Лев, Гора, Скорпион... Они воюют. На войне мужчины умирают; Боги могут и не подарить нам возможности воздать им по грехам их. Мы хотим знать, Ваша Милость, каковое наказание вы предусмотрите для Ланнистеровских бастардов, ряженых под оленей. – Едва ли не пропела Тиена своим ласковым голоском. – Ведь грехи отцов падают на детей, и дети наследуют за отцами как славу, так и позор. – Вы хотите смерти детей, Тиена? – Принц и так догадывался, куда пойдет разговор, но желал услышать это из первых уст. – Рейнис и Эйгону не было и десяти лет, когда над ними надругались безо всякой жалости. Я ведь не требую, чтоб они в точности повторили их судьбу... Хоть это и было бы назидательно, поучительно и красиво. – Её розовые губы сошлись в ядовитой улыбке. – Но Вы, как милосердный государь, можете разрешить им заснуть и не проснуться. В конце концов, королю, не его людям, принадлежит правосудие. Главное – чтобы справедливость восторжествовала. Визерис пристально посмотрел на Тиену; кровожадная девчонка и не подумала отвести взгляд своих обманчиво-невинных глаз. И тут триарх со всей отчётливостью вспомнил ту, другую женщину, со светлым лицом самой Девы и сердцем, чернее угля. Она, к слову, тоже была незаконнорожденной... Таргариен решил про себя, что, стоит кому удавить эту змею в малолетстве, горевать по ней он не станет. – С детьми ещё будет время решить. – Он отмахнулся, не желая давать настолько мрачных и кровожадных обещаний. – Но я предлагаю Дорну не одну только месть. Она, в конце концов, имеет свойство терять вкус, после того как совершилась. – Вы предлагаете нам?.. – Нимерия, судя по всему, не была готова смаковать детоубийство с тем же тихим восторгом, с каким действовала её сестра. – Подтверждение былых привилегий Дорна в составе державы. – Кивнул Визерис. – Ваше королевство сохранит свои обычаи и законы, на пять лет после нашей победы вы будете освобождены от податей, ваши правители по-прежнему будут пользоваться своей титулатурой, и место в моем Малом Совете для представителей Солнечного Копья найдется всегда. Я понимаю, что здоровье ограничивает вашего дядю, посему я приму любого, кого он сочтет достойным своего доверия. Союзы, построенные на общей ненависти, ненадежны – мягко говоря. Можно обещать чужую кровь, нужно заманивать союзника и ощутимой выгодой... А, как бы он не хотел обойтись без таких союзников, никого лучше дорнийцев на горизонте не видать. Если он и вернется когда-нибудь на престол предков, то уж точно не благодаря забвению возможных соратников. И, к тому же, некоторые обещания могут утратить силу... – Это очень приятные обещания, – призналась Нимерия, – и, уверена, многим лордам и леди нашего королевства они придутся по душе. Вы обещаете нам месть; более того, что обещаете нам уважение, дружбу и процветание... – Но не руку. – Огрызнулась Обара. – Которую сестра Арианна так хотела получить. – Моя сестра резка, но... Это, к сожалению, в самом деле так. Наш дядя рассчитывал породниться с королем, теперь же и вы, и принцесса Дейнерис заняты. Ни Арианна, ни Квентин не смогут сочетаться браком с драконьей кровью... «Этой крови не то чтобы и хотелось лезть со змеями южными в постель...» – Идею такую я помню, – нехотя признал Визерис, – но здесь вы опоздали. Я люблю Дейнерис, она любит меня, мы обвенчаны в храме Мераксес и мы стали супругами в глазах Богов и людей. Её я не оставлю, и только смерть нас разлучит. После такой отповеди девицы Сэнд умолкли, собираясь с мыслями. Им не хотелось отступать, сдаваться, отказываться от столь принципиального пункта – но и нужные слова им не шли. Его решимость, граничащая с резкостью, казалось, совсем их обезоружила... Молчание нарушила Тиена. – Ваша Милость, кто сказал, что вы должны оставить вашу супругу? Или, упаси Боги, разлучиться с ней? – Её голос был как никогда кроток и вкрадчив. – Напомните, не было ли в нашей истории королей, бравших себе двух жен? – Был, его звали Мейгором Жестоким. Жен, правда, у него было шесть, а забот и несчастий – в разы больше. – А как же Эйгон Завоеватель?.. – Добавила блондинка с самой очаровательной улыбкой. – Только от вас зависит, Ваша Милость, как отнесутся дома к вам и вашим бракам. И вы, драконовластный, успешный завоеватель, щедрый с друзьями и воздающий врагам... Уверена, что люди будут вспоминать об основателе драконьего дома, не о его сыне-узурпаторе. «Тот самый Эйгон, чью вторую жену вы убили, и который обратил в пепел весь Дорн?» Принц отказался от соблазна озвучить эту мысль. – Это очень смелая мысль, Тиена. – Признал очевидное Таргариен. – И согласие на подобные... Предложения не дается походу. Заместо ответа Сэнд положила на стол позолоченный медальон и подвинула его к Визерису. – Я понимаю, что вы должны всё обдумать. – Сказала она, глазами прося триарха открыть медальон. – И, чтобы вам было, о чем подумать... Арианна просила меня передать это лично вам в руки. Она ждёт Вас, Ваша Милость, как и вся ваша держава... – Больше этой державы. – Призналась Обара. – Чуть ли не каждую ночь вас призывает. Визерис любил свою жену. Всем сердцем любил. Но он был мужчиной – и не мог отрицать, что представшая его глазам картина была хороша. Даже очень хороша! Художник мастерски передал густые черные волосы, красоту крупных карих глаз, изящество оливковой кожи... Пожалуй, он теперь начинал понимать эйксов прошлого, охотившихся за ройнарками по всему течению Реки. – И вы говорите, что эта красавица в свои двадцать лет невинна и чиста? – Решил иронизировать напоследок Таргариен. – Достойна быть второй королевой? – Мы такого не говорили. – Постаралась отбиться Нимерия. – Но Арианна умна, красива, толкова. Её любят по всему Дорну, и любят за достойные дела. С нею Вашей Милости будет хорошо, в этом мы вас заверяем... Вместо ответа Визерис поднялся, захватив медальон в правую руку. Настала пора расходится; Гонерис наверняка его уже ждет... Но сперва он обязан обобщить всё произошедшее. – Вы дадите знать лорду Манвуди, что мы договорились о нашей дружбе. О нашем союзе. – Решил подвести итоги Визерис. – Визерис, Третий этого имени, рад приветствовать Дорана Дорнийского в лагере своих вассалов, и не держит никаких обид на его славный верностью дом. Дорнийки слушали внимательно. – Я ожидаю от Дорна посильной помощи в своей войне против Шлюх. Дорнийские корсары, дорнийское золото, связи и знакомства вашего отца в других Городах. Взамен я обещаю месть Ланнистерам, место в моем Малом Совете, временное освобождение от налогов и податей после победы. – Продолжал принц. – Что касается принцессы Арианны... Я не готов давать каких-либо обещаний. Пока что. Строить предположения касательно возвращения домой ещё рановато. Мне нужно победить Шлюх, а Семь Королевств должны ослабить сами себя. – Мы понимаем... – Это не всё. Из города лорд Манвуди убудет один – вы втроем останетесь в Волантисе. Будете глазами и ушами Дорана Мартелла, знаком моего доверия к нему... И голосом Дорна, разумеется. Подобающее жилье в Новом Волантисе вам найдет мой управляющий; деньги же, насколько я знаю, у вас имеются. Я бы позвал вас сюда, в мой дворец, почетными гостьями... Но, боюсь, Старокровные не поймут. Они плохо переносят ройнарок – если на тех нет ошейников. – Ваша Милость, – от лица всех заговорила вновь улыбающаяся Нимерия, – мы польщены оказанным вами доверием и принимаем ваше внимание. – Я бы предпочла отправиться с вами в Лисс. – Брякнула старшая из посланниц. – Своими глазами посмотрела бы, так ли вы хороши, как о вас говорят. – Обара, что бы я сказал вашему отцу, вашему дяде, – возразил принц, – случись вам погибнуть из-за меня? Совершенно не хотелось бы омрачать наш возобновленный союз подобной... Трагедией. – Сестра, делай, как Его Милость говорит. – Примирительно произнесла Тиена. – И всё будет у нас хорошо. Дорнийки поспешили раскланяться и уйти – им ведь ещё предстоял разговор с Манвуди. Сам Визерис ещё пару минут после их ухода сидел в комнате, размышляя, с какими же змеями ему придется плыть в одной лодке.***
Со стороны моря подул прохладный ветерок, обдавая кожу солоноватой влагой. Визерис слегка поёжился и поплотнее закутался в плащ, стараясь сохранить тепло. Всё же Таргариены, как и драконы с их гербов, отличались изрядной теплолюбивостью, и потому никакого удовольствия от порывов успевшего остыть за ночь бриза он не получал. Несмотря на то, что большая часть Волантиса спала, а солнце ещё даже не успело взойти над горизонтом, в городской гавани было не протолкнуться от снующих туда-сюда моряков, солдат и простых работяг. Оно и неудивительно. Флот Первой Дочери с часу на час выступал в поход, и, невзирая на все старания Геймона Гонериса, бардака и неразберихи было куда больше, чем хотелось бы триарху. Войска грузились на корабли ещё со вчерашнего вечера, и лишь сейчас сборы приблизились к завершению. Сам Визерис прибыл лишь под утро в сопровождении самых приближённых городских сановников, небольшого отряда Чёрных рыцарей и, конечно же, своей сестры-жены. Пышных и торжественных проводов на войну принц не желал, а потому специально выбрал такое время, когда на улицах Волантиса будет меньше всего праздношатающихся зевак и внимательных вражеских шептунов. Этими мерами он, конечно, не скроет свои замыслы от Трёх Шлюх и прочих недоброжелателей, ведь уже через пару часов каждая собака будет знать, что триарх Визерис отбыл со своим флотом из гавани Волантиса, но зато хотя бы беспорядка и потерь времени будет меньше. Ведь время на войне это самый ценный ресурс, который нужно тратить с умом. А война была уже на пороге. Пока Таргариены играли свадьбу и заканчивали приготовления к новой кампании, в Спорных землях уже начались первые сражения. Наёмные отряды миррийцев и тирошийцев атаковали пограничные волантийские деревни и аванпосты к западу от Апельсинового берега. Пока что эти нападения больше напоминали обычный разбой или очередные локальные стычки, бывшие для тех краёв в порядке вещей, однако с каждой неделей известий об очередной сожжённой деревне или ушедшем в ночь и не вернувшемся отряде волантийцев становилось всё больше. Играть рискованно и продвигаться вглубь территорий Первой Дочери крупными силами вновь образованная Триархия, очевидно, пока опасалась, но было понятно, что со временем их аппетиты возрастут. И чтобы не допустить этого, поставленный во главе армии Веймонд должен будет действовать решительно и грамотно. Визерис был уверен, что Дориар справится с возложенной на него задачей. Рыхлость и вечные склоки внутри вражеского союза играли на руку волантийцам: они мешали действовать их противникам слаженно и быстро. И это же обстоятельство давало триархам надежду на быстрое завершение всей войны. Пока Веймонд будет таранить оборону мирийцев, им с Геймоном предстоит пересечь Летнее море, которое с приближением зимы становилось всё менее спокойным. Лиссенийцы знали, что именно им выпала честь стать первой целью Визериса в текущей кампании, и потому они теперь судорожно готовили к обороне свой остров, а также отчаянно зазывали на помощь союзников. Гонерис заверил Визериса, что если всё пойдёт так, как он распланировал, то им удастся миновать патрули лиссенийского флота и ударить прямо по Вольному городу, избежав морских сражений. Один полномасштабный яростный штурм и город будет у них в руках. Впрочем, даже если им доведётся столкнуться с лиссенийцами на море, то адмирал уверял в своей способности разгромить любителей мальчиков для утех без больших потерь в кораблях и мечах. Не без сомнений и колебаний, но Визерис утвердил этот план. – Ты выглядишь так, будто тебя уже одолела морская болезнь. – Улыбнулась Дейнерис, проводя пальцами по щеке супруга. – Весь хмурый и недовольный. – Уже в предвкушении. – Со вздохом ответил Визерис. – Мне куда больше нравится чувствовать лошадь под задницей, чем болтаться среди волн в здоровенной бочке из древесины и железа. Седьмое Пекло, я даже путешествовать на горбах местных слонов привык, но корабли мне не по душе. – А по-моему ты просто боишься. – Хмыкнула Дени. – Это ещё почему? – Нахмурился принц. – Это тебя надо спросить. Хотя как по мне тебе просто не нравится, что на воде всесильный триарх Волантиса и будущий король Семи Королевств Визерис Таргариен с его верными воинами – не более чем драгоценная обуза для моряков, которые должны тебя доставить к месту сражения. – Дейнерис запустила руку в волосы мужа и, не стесняясь присутствия посторонних, поцеловала его в губы. – Вот и весь твой страшный секрет. – Кажется, я начал слишком быстро стареть, раз уж ты так легко меня раскусила, – Тяжело вздохнул Визерис. К сожалению, в этой шутке была лишь доля шутки. После победы над кхаласаром Дрого многие называли Визериса лучшим полководцем по эту сторону Узкого моря, и, весьма вероятно, они были правы. Однако в море его навыки стоили не так много. Управлять флотом это совсем не то же самое, что командовать армией. Конечно, какие-то азы он знал и успел выучить за то время, пока он готовился к этой войне, но всё это мало стоило по сравнению с практическим опытом. И потому сейчас Таргариен и его десять тысяч отборных мечей будут вынуждены полагаться на мастерство Гонериса и выучку матросов. – Дени, – тихим, но серьёзным и твёрдым голосом начал Визерис, – твои новые обязанности вступают в силу уже сегодня. Надеюсь, ты хорошо помнишь, о чём мы с тобой говорили последние пару лун? – Да, помню. – Кивнула сестра. – Я тебя не подведу. Обещаю. Простые слова. Но они вселяли в сердце принца больше уверенности, чем вычурные словесные кружева от толпы подхалимов, что его окружила в последние луны. В связи с тем, что первый из триархов покидает Первую Дочь и отправляется на войну, ему требовался тот, кто сможет говорить от его лица и действовать от его имени в Волантисе, покуда он не вернётся. Во времена Века Крови, когда триархи частенько лично командовали армиями, эта честь как правило выпадала либо старшим сыновьям властителей города, либо их жёнам. Никому другому такую власть и ответственность триархи доверить просто не могли. Слишком уж лживым и предательским клубком змей была Старая Кровь. И у Визериса не было никого ближе и доверенней, чем Дейнерис. Однако вместе с тем и Визерис, и сама Дейнерис понимали, что она попросту не готова полностью взять на себя бразды правления над огромным городом и его обширными владениями, к тому же переживающими очередную войну сразу после предыдущей. Даже Визерису эта наука далась с огромным трудом и не без ошибок. Нужно было другое решение. И, взвесив все «за» и «против», Визерис со своими советниками его нашёл. Фактическим главой Первой Дочери на время его отсутствия становился Мейникс Рейнигар. Богатый и влиятельный торговец, опытный интриган и управленец станет хорошим наместником. Однако чтобы у бывшего слона не появилось слишком много нехороших мыслей и амбиций, Мейникс по приглашению Визериса временно переехал жить к нему во дворец под надёжную охрану Чёрных рыцарей принца. Для его собственной безопасности в столь сложное время, разумеется. К чести Рейнигара он всё быстро понял и без лишних препираний согласился побыть почётным гостем собрата-триарха. Ну а для пущего спокойствия в Волантисе останутся Эйлинор и сир Джорах, к которым перешло командование над городским гарнизоном. Дейнерис также не останется в стороне. Как и положено, она станет голосом своего мужа и будет иметь всё те же полномочия, что и Визерис. Она будет наравне с Мейниксом участвовать в управлении Волантисом, погружаться в его проблемы, учиться править. Ведь быть королевой это не значит просто носить корону и красоваться на балах и приёмах. Она помощник своего короля, его вернейший друг и самый близкий ему человек. К счастью, Дени и сама всё прекрасно осознавала и подошла к своим будущим обязанностям со всей серьёзностью. Визерис же оставил с женой достаточно защитников и советников, чтобы у всех этих эйксов и гел даже тени мысли как-то навредить ей не возникло. – Триарх, мы готовы к отплытию. Ждём только вас. – Пробасил адмирал Гонерис. Визерис молча кивнул, и адмирал, развернувшись, пошагал в сторону трапа, ведущего на огромную многопалубную каракку с пурпурными парусами. «Ярость бури» - флагман волантийского флота и гордость корабелов Первой Дочери. На нём же, вместе с Геймоном, отправится Визерис. Таргариен ещё раз окинул взглядом стоявших рядом с ним людей. Вот, стоит, хмурится Эйлинор. Ей тоже не по себе. Все последние годы они сражались бок о бок, а теперь он оставляет её позади, доверяя ей самое ценное. Жизнь и сохранность жены и их ещё совсем маленьких и неокрепших драконов. Признаться, когда Визерис озвучил ей свои намерения, столько брани он от неё ещё не слышал. Следить за всей этой «стаей шакалов» и выступать в роли надзирателя Деве-от-Меча совершенно не хотелось. Находившийся рядом сир Джорах тоже не выглядел особо довольным. Будучи уроженцем далёкого Севера, этот рыцарь так и не прижился в городе потомков Валирии. Ему не нравились местные порядки, он не понимал нравы его жителей, фанатичность последователей Р’глора и высокомерие адептов валирийских богов были ему одинаково противны. Но приказ принца есть приказ принца, и его нужно выполнять. Зато находившиеся в эскорте Визериса и отправляющиеся вместе с ним Даарио Нахарис и Алин Вуд выглядели куда более оживлёнными. Эти уже предвкушали все блага и удовольствия, которые Лисс предоставит своим покорителям, а также свою долю добычи, разумеется. Да и Лорен Рейн, кажется, был рад. Видимо, почувствовал, что стал на ещё один шаг ближе в возвращению «своих» родовых земель и «родного» Кастамере. Улыбался и убеленный Барристан Селми, со всей суровой решимостью готовый доказать свою преданность. – Пора. – Произнёс Таргариен, после чего Чёрные рыцари во главе с драконьим знаменосцем направились на флагман. Дейнерис молча протянула супругу ножны с мечом, которые до того покоились на её поясе. Закат. Меч из валирийской стали, что достался Визерису вместе с Волантисом. В былые годы этот клинок использовался лишь как церемониальное оружие, но теперь всё будет по-другому. Принц передал грозный меч оруженосцу и поспешил заключить сестру-жену в объятия. – Знаешь. Если честно, мне тревожно, что ты выбрал именно Лисс, – Прошептала Дени на ухо брату. – Не бойся. Лиссенийцы уже давно отвыкли воевать по-серьёзному. Мы с ними справимся. – Да я не о том. – Тихонько хихикнула Дейнерис. – В том, что ты их разобьёшь я не сомневаюсь. Но вот после… Пожалуй, мне стоит побеспокоиться. – Побеспокоиться о чём? – Хмыкнул Визерис. – Ну знаешь… Лисс, куртизанки, экзотические красотки и прочие… дивы. А ты там один и так далеко от меня, – Улыбнулась девушка. – О-о-о. А обо мне ты подумала? – Усмехнулся триарх. – В Волантисе не меньше соблазнов, особенно для столь юных и неопытных девушек… – Вот и возвращайся поскорее, чтобы эти соблазны меня не настигли. – Проговорила Дейнерис. Вместо ответа Визерис запечатал ей губы поцелуем, на который Дени с жаром и охотой ответила. Не без труда и сожаления оторвавшись от жены, Визерис поднялся на борт флагмана, над мачтой которого поднимался драконий стяг. Обнажив Закат, принц-триарх высоко поднял клинок и во всю силу лёгких прокричал: – Вернёмся! Ответом ему прозвучал оглушающий хор сотен и тысяч волантийских моряков и солдат.