Король, Что Носит Меч

Маргери Тирелл Солнце поднималось всё выше по небосводу и уже почти достигло зенита. Утренняя прохлада уступила место дневному зною, и Хайгарден наполнился сотнями звуков. Прислуга, мастеровые, повара, мальчишки на побегушках сновали туда-сюда с еле заметной ленцой. Ранняя осень всегда была благословенным временем в этих краях. Уже не было изнуряющей жары, но и ещё не наступила пора сырости и слякоти. Обычно в это время, после сбора очередного урожая, в Просторе традиционно проходила целая череда беззаботных и весёлых праздников, на которых провожали ушедшее лето и возносили молитвы о том, чтобы зима выдалась короткой и мягкой. Но в этот раз всего этого не было. Несмотря на чудесную погоду, атмосфера в замке стояла давящая и неуютная. Стражи в Хайгардене заметно прибавилось, торговцев и торговок, которые раньше перед воротами замка организовывали нечто среднее между импровизированным палаточным городком и рынком, как ветром сдуло, зато теперь вместо них по окрестностям ошивались толпы обнищавших, лишившихся всего босоногих крестьян, бегущих от войны. Они уходили на юг, за реку Мандер и дальше к Староместу в поисках лучшей доли. Маргери спустилась по винтовой лестнице и прошла на территорию одного из многочисленных садов, разбитых внутри замка. Спустя пару минут петляний по вымощенной булыжниками тропинке она вышла к изящно отделанной беседке, рядом с которой крутились двое здоровенных верзил, до безобразия неотличимых друг от друга. Маргери закатила глаза. Куда уж её бабуля без двух своих истуканов, Левого и Правого? – Сестрица, ты как раз вовремя. – Улыбнулся ей Уиллас. – Сейчас принесут ещё вина. Арборское золотое - наше любимое. – Я думала, что ты пьёшь только по вечерам. – Вернула ему улыбку Маргери, присаживаясь на скамью рядом с братом. Уиллас, еле заметно сморщившись от неудобного положения больной ноги, сместился в сторону, уступая сестре место. – Решил изменить своим принципам? – Скорее решил последовать примеру своего пустоголового папеньки, да оболдуев-братьев. – Вместо Уилласа сварливо ответила Оленна. – Впрочем, этим винные пары не так страшны, как тебе: у них и так в голове одна солома. Маргери и Уиллас пропустили мимо ушей привычное бабушкино ворчание. У каждого свои увлечения, леди Оленна увлекалась излиянием словесного яда на окружающих, вне зависимости от их статуса и происхождения. В конце концов, почтенный возраст Оленны позволял ей прикрываться от возможных скандалов. Какое дело молодым до того, что лопочет какая-то старушка, пусть она и была матерью Верховного лорда Простора. Впрочем, уже через минуту Оленна милостиво протянула пустую чарку, позволяя слуге наполнить её отборным вином из Арбора, а перед Маргери выставили блюдо с аппетитной курицей на серебряном подносе. – А тебе, милая, – обратилась Оленна к Маргери, – следует не на вино налегать, а побольше есть. Пребывание в лагере Ренли не пошло тебе на пользу. Ещё пару месяцев такой жизни, и ты бы стала худой, словно жердь. А тебе ещё детей вынашивать, если ты не забыла. – Зная нашего дорогого зятя, этот момент наступит ещё не скоро... – Сказал Уиллас, подцепив вилкой кусочек курицы в меду и отправив его в рот. – Так что, когда это произойдёт, Маргери будет уже в форме. – Если произойдёт. – Еле слышно буркнула Маргери. Её брак с Ренли Баратеоном и участие Тиреллов в развязанной Ланнистерами и Старками войне было идеей её отца. Для многих лордов не было тайной, что Мейс Тирелл грезил посадить своих внуков на Железный Трон тем или иным путём. И, положа руку на сердце, лордом Мейсом руководили не только личные амбиции и честолюбие, но и вполне практичные, хотя и менее очевидные мотивы. После падения Таргариенов, подаривших Тиреллам власть над Простором, положение её дома оказалось под угрозой. Да, Роберт Баратеон не стал доводить дело до конца и позволил Тиреллам и их вассалам вернуться к своим домам. Зато в самом Просторе вновь стали раздаваться уже, казалось, позабытые речи о том, что негоже потомкам стюардов править самым большим андальским королевством. Незримая тень драконьих владык, защищавшая Тиреллов от амбиций их куда более древних и родовитых знаменосцев, развеялась, и теперь розам предстояло самостоятельно отстаивать свои права на этот замок и эти земли. И, чтобы укрепить позиции рода, Мейс все последние годы посвятил тому, чтобы Маргери стала королевой. Королева Маргери… Девушка покатала на языке эти слова. Желанные слова, заветные слова. Но пока, к сожалению, даже мысленно назвать себя королевой она могла с большим трудом. А ведь этот год, казалось, дал Тиреллам возможность приблизиться к давней мечте! После заведомо провальных попыток подложить её под короля Роберта – Маргери благодарила Семерых за упрямство покойника – к крупной удаче Тиреллов началась война, в которой одним из основных претендентов на Железный Трон выступил Ренли Баратеон. На семейном совете Лорас горячо настаивал на поддержке его притязаний, в чём глава рода его поддержал, несмотря на сдержанный скепсис всех остальных. Так или иначе, но после её поспешной свадьбы с Ренли Тиреллы оказались втянуты в войну, перспективы победы в которой день ото дня становились всё более туманными. Благодаря помощи Тиреллов Ренли удалось собрать под своими знамёнами поистине впечатляющее воинство. Сто тысяч мечей, набранных со всех уголков Простора и Штормовых земель, стали более чем солидным основанием для Ренли объявить себя королём, наплевав на права, как своих якобы племянников, так и своего старшего брата. Обманчивая близость победы затуманила рассудок, что самого претендента на престол, что и Тиреллов. Что уж говорить... Видя бескрайние ряды присягнувших оленю лордов, рыцарей и простых рубак, Маргери уже представляла себя в Королевской Гавани с короной на голове, сидящей подле супруга. Но краткий миг ложного триумфа вскоре омрачился первыми разочарованиями. Ренли оказался холоден к своей молодой жене. Для Маргери не были секретом мужеложские наклонности её супруга, но столь категоричный отказ от консумации брака стал для неё крайне неприятным сюрпризом. Отец настаивал, чтобы Маргери как можно быстрее понесла ребёнка от Ренли, а она и знать не знала, как подступиться к этой задаче! Второй, и куда более серьёзной проблемой стало то, что окружение короля Ренли позабыло о том, что наличие самой большой армии ещё не означает победы. Баратеон двинул своё огромное и неповоротливое воинство на Королевскую Гавань по дороге Роз, будучи в полной уверенности, что Ланнистеры, занятые войной в Речных землях, не успеют подготовить столицу к обороне должным образом. Станнис со своими лордами Узкого моря и вовсе виделся лишь досадной мелочью, с которой можно было разобраться и позднее. Армия двигалась чрезвычайно медленно, ведь куда было спешить-то? До города Эйгона Завоевателя рукой подать, а пока что можно устроить ещё один турнир! К редким осторожным предостережениям о том, что ещё рано делить шкуру неубитого льва, тогда мало кто прислушивался. Первое отрезвление наступило лишь тогда, когда до лагеря дошли известия о сражении, которое в простонародье уже успели окрестить Риверранской резнёй. Полным разгромом войска Робба Старка Тайвин Ланнистер эффектно завершил свою победоносную кампанию в Речных землях, и теперь взор Старого Льва обратился на юг, откуда происходила главная угроза его внукам. На спешно собранном Ренли и Тиреллами военном совете было принято решение ускорить продвижение к столице, но момент был уже упущен. Пока бесчисленные знамёна младшего из братьев Баратеонов плелись с черепашьей скоростью, ещё одно, пусть и изрядно потрёпанное неудачным сражением с северянами, войско Ланнистеров во главе с сиром Давеном успело достичь Королевских земель раньше Баратеонов и взяло под контроль переправы через Черноводную. Теперь ни о каком лёгком и стремительном штурме Королевской Гавани не могло идти и речи. Народное недовольство, которое Тиреллы надеялись спровоцировать, перекрыв поставки продовольствия в столицу, также мало чем помогло. Десница Джейме Ланнистер под полное одобрение королевы-регента и самого юного монарха в уже привычной для Ланнистеров манере утопил бунтующую Королевскую Гавань в крови, вырезая недовольных целыми семьями… – Но всё же в наших интересах, чтобы ты управилась с этим побыстрее, – продолжил мысль Уиллас, намазывая масло на ломтик хлеба, – в противном случае пойдут разговоры о том, что ты не способна родить. Сама понимаешь, чем они могут нам грозить. – Знаю. – С еле уловимым раздражением в голосе ответила Маргери, для которой эта тема была не самой приятной. – Уж поверь, знаю. Но я не Лорас, чтобы Ренли навещал меня каждую ночь. – Того семени, что Лорас принял от твоего муженька, тебе уже хватило бы на нескольких детей, – продолжила брюзжать Оленна, – неужто ты позабыла все мои уроки и не смогла вызвать у Его Милости даже намёка на интерес к твоему телу? – Бабуля, – мягко, но уверенно ответил заместо неё Уиллас, – хватит. Маргери не виновата в том, что отец выбрал ей такого мужа. К тому же, мы здесь, в Хайгардене, а Ренли далеко, в Штормовых землях. Этот разговор вряд ли станет актуальным в ближайшее время. Оленна поджала губы, собираясь выдать очередную колкость, но в итоге всё-таки решила промолчать. В конце концов, Уиллас был прав и возразить ему было нечего. Тем более, что сейчас перед Тиреллами в полный рост стали куда более серьёзные проблемы, чем очевидно неудачный брак Маргери. Обстоятельства, при которых королеве пришлось покинуть лагерь своего супруга никак не назвать приятными. Ренли-то продолжал считать, что преимущество на его стороне и что Ланнистеры не посмеют предпринять активных действий, но на деле вышло совсем иначе. Войско Старого Льва, усиленное подкреплениями из Западных земель вторглось в северную часть Простора. Тайвин Ланнистер продвигался не слишком быстро, но зато осторожно, последовательно и беспощадно разбивая и вычищая всех, кто осмелился ему противостоять. Проведя свою армию вдоль Золотой дороги, Тайвин захватил Хаммерхол. Кордвайнеры, помня о судьбе Рейнов и Талли, сочли за благо открыть ворота и присягнуть на верность королю Джоффри. Их примеру поступило и множество других мелких лордов, чьи земли оказались под ударом львов. Теперь же основное войско Ланнистеров медленно смещалось на юг, к Горькому Мосту, где ещё совсем недавно находилась ставка Ренли Баратеона. Ещё горше оказалась участь тех земель к западу от Хаммерхола, где бесновались подручные Ланнистеров, Григор Клиган и Амори Лорх. Лорды с большей частью их мечей находились в войске Ренли, когда на их дома обрушились каратели и палачи Горы. Земли от Закатного моря до Холодной реки загорелись. Прихвостни Ланнистеров жгли, убивали и уничтожали всё живое на своём пути. Деревни, септрии, маленькие городки стали их первыми жертвами. Алое Озеро, Оплот и Холодный Ров были захвачены и разграблены. Старый Дуб и Золотая Роща благодаря могучим и надёжным стенам смогли устоять, но это отнюдь не помешало Клигану разорить их окрестности. Гора и ему подобные чудовища никого не жалели: младенцы и старики, септы и септоны, рыцари и дамы были в их глазах достойной и явной добычей. Беженцы, идущие мимо Хайгардена мрачной рекой, рассказывали самые леденящую душу истории. Гора изнасиловал всех септ Дома Материнской Заботы под Оплотом; Лорх заставлял матерей обрекать детей на смерть в тщетной попытке спасти кого-либо из отпрысков; люди Клигана сжигали людей на изваяниях Семерых... После того, как лорды Простора опомнились от первого шока, войско Ренли незамедлительно охватили разброд и шатания. Маргери хорошо помнила тот безобразный военный совет, на котором ей, как королеве, было дозволено присутствовать. Лорды и рыцари рвались к своим домам, на защиту своих жён и детей, и просили короля отменить поход на столицу. Что толку от захвата Королевской Гавани, если в это время Тайвин Ланнистер пройдёт огнём и мечом по оставшемуся без защиты Простору? Но тогда, несмотря на все увещевания лорда Мейса и его свиты, Ренли остался непреклонен и продолжил двигаться к Черноводной. Маргери впервые тогда увидела своего вечно добродушного и беззаботного отца в таком гневе. Но гнев этот был бессильным. Лорду Мейсу оставалось лишь велеть Уилласу собирать в Хайгардене новую армию, соскребая по сусекам всех, кто способен держать в руках оружие. Но затем произошло ещё одно обстоятельство, которое наконец заставило Ренли поменять свои планы. Возле Штормового Предела высадился Станнис Баратеон со своим небольшим войском и взял древнюю твердыню Дюррандонов в осаду. Это окончательно спутало все карты Ренли. Лишь после этого младший Баратеон временно отказался от наступления на Королевскую Гавань и принял решение разделить свои силы. Мейс Тирелл при поддержке своего сына Гарлана и лорда Рендилла Тарли поведёт большую часть лордов Простора на запад, навстречу Тайвину Ланнистеру. Сам же Ренли, вместе с штормовыми лордами и меньшей частью южных лордов отправится в свою вотчину, чтобы разбить Станниса. Маргери со свитой уехала в пока ещё безопасный Хайгарден, чтобы находится под защитой его стен до тех пор, покуда кризис не будет разрешён. – Хорошо, раз не хотите говорить про мечеглотателей, которые каким-то образом затесались в нашу семью, то давайте поговорим о чём-то ещё менее приятном. – Продолжила Оленна. – Я мало что понимаю в этой бестолковой войне, в которую впутался мой сынок, но что-то у меня пока складывается впечатление, что вместо лёгкой победы и короны, мы получим лишь долгую осаду. – Рано пока об этом говорить, бабушка, – пожал плечами Уиллас, – но я не думаю, что нам стоит посыпать голову пеплом. У отца куда больше мечей, чем у лорда Тайвина, с нами всё рыцарство юга, воюем мы на нашей земле. Сила на нашей стороне. – У твоего отца было столько же мечей, когда он силился взять Штормовой Предел. Что-то результаты осады не впечатляют. – Олена промочила уголки губ салфеткой, расправила полотно на столе и сложила на нём руки. – В итоге вместо славы и победы он получил лишь озлобленного на нас Станниса Баратеона. – Осада это не тоже самое, что сражение в чистом поле, – встряла в разговор Маргери, – да и с отцом идёт лорд Рендилл Тарли… – Лорд Рендилл Тарли! – Передразнила пожилая женщина. – То, что Рендилл когда-то там разбил молодого и недалёкого Роберта ещё не значит, что сейчас он побьёт Тайвина! Непобедимые воины живут только на страницах второсортных книг. К тому же у моего Мейса есть изумительная черта пропускать мимо ушей дельные советы и прислушиваться к бездарным пустозвонам. – Не обращай внимания. – Повернувшись к сестре, проговорил Уиллас. – Сама знаешь: стоит бабушкиным ногам разболеться, так у неё конец света наступает. – Видимо, твоя нога болит недостаточно часто, чтобы ты хотя бы на ненадолго вырвался из своих облаков и спустился с чертогов Отца на грешную землю. – Припечатала Оленна. – И вместо того, чтоб спорить с полоумной старухой, ты бы лучше ещё раз удостоверился, что стены этого замка выиграют нам достаточно времени, чтобы в случае чего мы могли выторговать хотя бы свои жизни. Мне не хотелось бы закончить, как последние отпрыски Гарденеров. Младшие Тиреллы слегка поморщились, уловив прозрачный намёк бабули. Да, у каждого заметного рода в Семи Королевствах были свои скелеты в шкафах. И у Тиреллов этим скелетом были обстоятельства прерывание рода их бывших сюзеренов и участие в тех событиях Харлена Тирелла. Далеко не все родичи Мерна Девятого сгорели в драконьем пламени: обаятельный принц Джайлс, блаженная принцесса Флорис, всеобщая любимица, и другие кузены-племянники были убиты в собственном замке. Их головы были теми монетами, что купили Харлену власть над Простором... И навсегда испортили отношения его потомков со многими вассалами. – Стоит искать в нашем положении и плюсы. – Произнесла Маргери. – Удар Ланнистеров пришёлся по нашим знаменосцам, но не по нам. Возможно, это кровопускание пойдёт им на пользу и заставит наших вассалов… Вести себя почтительнее с нами. – Угу. А ещё не стоит забывать, что плох тот сюзерен, что не в состоянии защитить вассала, – отмахнулся Уиллас, – и пока по Простору разгуливают войска львов, наш авторитет с каждым днём будет таять всё больше. Если бы мы только не были скованы по рукам и ногам твоим браком… – Лорас за такие речи бы тебе вторую ногу сломал. – Не то в шутку, не то всерьёз сказала Маргери. – Если мы при первых же трудностях готовы начать интриговать за спиной короля, которому присягнули на верность, то что о нас подумают остальные? Кто будет с нами вести дела? – Красивые слова, деточка, – возразила Оленна, – но политика – вещь грязная. Те же Ланнистеры плевать хотели на мнение всех остальных, а мы присягнули на верность узурпатору, если называть вещи своими именами, так что не нам теперь рассуждать о чести и верности. Оставь это простофилям вроде покойного Эддарда Старка. Просто исполняй свой долг перед семьёй, а об остальном мы либо позаботимся сами, либо научим тебя всему, что необходимо. Маргери с кислым видом уставилась в свою тарелку и без особого энтузиазма продолжила ковырять зелень. Ещё год назад всё было куда как проще, и она была всего лишь девицей на выданье. А теперь она уже фигура на доске, которой руководят и двигают другие. Очень неприятное ощущение. Неужели все эти лорды и леди в самом деле живут с ним до конца своей жизни? По крайней мере здесь, в кругу семьи, она могла позволить себе ненадолго снять маску. – К слову о недовольных вассалах. Мне недавно писали Хайтауэры, – сменил тему разговора Уиллас, – они жалуются, что из-за войны их доходы упали почти вдвое. – Надеюсь, они не собираются снова запускать лапу в нашу казну? – Приподняла бровь девушка. Пусть её мать и была из Хайтауэров, но с хозяевами Староместа у Тиреллов издавна отношения были непростыми. – Именно этого они и хотят. Хайтауэры просят, чтобы мы снабжали фуражом ещё и мечи их вассалов. Ссылаются на то, что в одиночку они такое удовольствие больше не потянут. – Это ещё почему? – Возмутилась девушка, – Я бы поняла, если бы эта просьба была от Рованов, но земли Хайтауэров находятся далеко, и от войны они не пострадали. – Зато их торговле пришёл конец. – Уиллас снова поморщился. Похоже, Оленна невольно накликала беду, и нога наследника Хайгардена вновь разнылась. – Торговые контакты с Королевской Гаванью, Ланниспортом и Чаячьим городом прерваны, а из-за очередной войны на Ступенях, которую развязал Визерис Таргариен, пройти кораблям через этот архипелаг стало практически невозможно, и в итоге Вольные города, кроме Волантиса и захваченного им Лисса нам теперь недоступны. А волантийские купцы, зная о том, что у них теперь нет конкурентов, завысили цены в несколько раз на все свои товары. Я уже не говорю о том, что в самом Староместе ошиваются толпы безработных босяков. Часть из них стала обычными бандитами, да разбойниками, с которыми стража попросту не успевает справляться, а другая часть ударилась в истовую веру. И вторые вызывают даже больше беспокойства чем первые. Они сжигают богатые дома, громят бордели, нападают на склады с зерном. – Неужто Хайтауэры не нашли на них управы? – Изумилась Маргери. – Наши шептуны докладывают, что их предводители пользуются большим авторитетом в городе. По слухам этих фанатиков поддерживает немало состоятельных купцов и безземельных рыцарей. И, если верить злым языкам, у них нашлись сочувствующие даже среди некоторых лордов. – Это станет для нас проблемой? – В ближайшем будущем – нет. – Уиллас отодвинул в сторону тарелку и стал аккуратно счищать кожуру с яблока столовым ножом. – Хайтауэры лишь немногим уступают нам в богатстве, так что с этими напастями они должны справиться рано или поздно. На их просьбу я ответил мягким отказом. Но дело это серьёзное и упускать его из виду нельзя. Стоит нам потерять контроль, как мы с удивлением обнаружим, что помимо Ланнистеров на наших землях топчутся ещё и орды вооружённых до зубов фанатиков. До нас уже доходят известия, что в Просторе объявился очередной «святой». – Опять лжепророк или плут в септонских одеяниях? – Осведомилась Маргери. – Сколько уже их было только на моей памяти? Двоих-троих я точно помню. Повесить его на ближайшем суку и дело с концом. – Этот, говорят, заметно отличается от своих предшественников. Кто он такой на самом деле никто не знает; называют лишь имя – септон Кордин. Он не говорит, что к нему лично спускались сами Семеро, не собирает мзду с прихожан, ничего не просит и не требует. Лишь проповедует Семиконечную Звезду да исцеляет. И, судя по всему, в своих проповедях он крайне убедителен, ведь вокруг него собираются целые толпы, а за его спиной неизменно шествует некто, кого прозвали Белым Рыцарем. Говорят, что он не знает страха, что он прекрасен ликом, что он защищает сирых и убогих, что он прячется от взглядов под капюшоном, что он карает преступников... Рассказы об этих двоих разнятся, но один из них неизменно повторяется. В городок Уилбертон, что в Северной марке, где находились эти двое со своими последователями, нагрянул отряд купленных Ланнистерами наёмников во главе с неким Варго Хоутом. Этот сброд по привычке начал грабить, убивать и насиловать горожан, но они недооценили гнев заведённой фанатиками толпы... Хоут, все его лейтенанты и большинство его людей там и остались. Поговаривают, что Белый Рыцарь сам судил пленных и казнил их по делам их. – Даже от голозадых сумасшедших иногда бывает польза, – сказала Маргери, пригубив вино, – хотя и очень редко. Сложно упрекнуть Станниса Баратеона в том, что он сторонится красных жрецов, заполонивших его остров. Ведь другие, такие же красные, теперь славят Таргариенов на Востоке. Никаким фанатикам нельзя верить. От внимательного взгляда девушки не укрылось, что при упоминании Таргариенов Уиллас и Оленна переглянулись. Получив еле заметный кивок от бабушки, наследник Хайгардена повернулся к сестре и заговорил: – Есть ещё кое-что, что ты должна знать. Пока ты была в лагере супруга, мы внимательно следили за происходящим. Не только здесь, но и за тем, что творится по ту сторону Узкого моря. И вот что я скажу. Со стороны дорнийцев идут нехорошие шевеления. – В каком это смысле? Мартеллы всё же захотели вступить в войну? – Нет. Во всяком случае не сейчас. – Уиллас собрался с мыслями и затем продолжил говорить. – Их торговля с волантийцами заметно оживилась. И наши люди утверждают, что дорнийцы платят за зерно совсем уж неприличные суммы. И это-то при том, что принц Доран никогда не был известен своей расточительностью. Кроме того, в Волантисе остались трое дочерей принца Оберина. Вряд ли они там лишь наслаждаются гостеприимством потомков тех, кто некогда изгнал ройнаров с их земель. Прибавь к этому то, что Визерис ведёт свою войну в непосредственной близости от Семи Королевств, пользуясь всей этой смутой. – Считаешь, что дорнийцы хотят договориться с Визерисом, а затем совместно ударить по Ланнистерам? – Быстро поняла мысль брата Маргери. – Я в этом практически уверен. – Кивнул Уиллас. – А теперь представь, что если завтра в Дорне высадится армия Визериса, объединится с дорнийцами и ускоренным маршем пойдёт на Королевскую Гавань? Мимо Простора им не пройти. Им потребуются наше зерно, наше золото, наши мечи. И тогда, вне зависимости от того, сможет ли Ренли сесть на трон, или нет, мы окажемся под ударом. – Для этого он должен сначала выиграть войну с Тремя Дочерьми, – заметила Маргери, – а Ступени это проклятое место, которое не одного и не двух полководцев сгубило. – Верно говоришь. Поэтому никаких поспешных действий с нашей стороны не будет. Но. – Уиллас сделал паузу. – Если ситуация примет совсем скверный оборот, то мы должны будем договориться с Таргариенами если не раньше, чем дорнийцы, то во всяком случае не позже. – Вы понимаете, что речь идёт уже не просто об интригах, а о настоящей измене? – Ты не тем местом слушала Уилласа, – Заговорила Оленна. – Никакой измены мы не планируем. Уж точно не сейчас, когда над нами висит угроза Ланнистеров. Однако... Если Ренли так и не закрепит твой брак, если он погибнет, что на такой-то войне более чем вероятно, то мы должны будем рассмотреть самые разные варианты. Даже самые неочевидные. И чтобы их рассмотреть, нужно иметь представление об потенциальных союзниках. – Мы собираемся послать нашего человека ко двору Визериса и его сестры. – Продолжил Уиллас. – Я хочу знать в точности намерения Таргариенов, а также узнать, каковы у дорнийцев планы на них. Не просто же так принцесса Арианна в старых девах засиделась. К счастью, для этой деликатной работы у нас есть дельный… кандидат в Цитадели. По удачному совпадению, он и сам давно интересуется последними потомками Эйгона Завоевателя. – А отец в курсе ваших планов? – Сощурилась девушка. – То, о чём Мейс не знает, то Мейсу не повредит. – Отмахнулась Оленна. – Пусть он вместе с Гарланом и Лорасом занимается войной. А мы пока подумаем о будущем нашего дома. В конечном счё… Оленна прервалась на полуслове, так как в этот момент в беседку вбежал взмыленный мейстер Хайгардена. Уже не молодой, с солидным брюшком мужчина, судя по его внешнему виду, устроил пробежку через весь замок, дабы поскорее добраться до его хозяев. – Милорд Уиллас, ворон со срочным посланием из Штормового Предела! – Выпалил импровизированный гонец. – Спокойно, молодой человек! – Осадила Оленна, не обращая внимания, что «молодой человек» уже шестой десяток разменял. – Кричите, словно повариха, у которой молоко скисло! – На нём печать короля Ренли и… – продолжил мейстер, передавая свиток Уилласу, – печать Станниса Баратеона… В беседке воцарилось напряжённое молчание. Маргери и Оленна неотрывно следили за Уилласом и свёртком бумаги в его руках. Предчувствуя дурные известия, наследник Хайгардена развернул послание и погрузился в чтение…

***

Давос Сиворт Контрабандист быстро учится скрытности - и не только на волнах. В царстве Морского Короля, разумеется, положено сохранять осторожность... Вот только на земле она пригодится ничуть не меньше. Иначе ты очень быстро встретишь свой конец: на виселице или плахе, в тёмном тупике или заплёванном кабаке. Нужно уметь грамотно ходить, аккуратно говорить, оставаться не узнанным и «своим» в любой компании. И, пожалуй, он этими навыками овладел достаточно хорошо, раз дожил до своих лет. Посему именно Давоса избрал король для своего поручения. Тут не годились ни гордые лорды, ни настоящие рыцари. – Идите, сир Давос, и пусть Бог прибудет с вами. – Сказал его государь, отпуская своего посланника в ночь. А ведь раньше с ним были Боги. Давос никогда не считал себя благочестивым человеком: с его-то прежним ремеслом это было бы лицемерием. Но одно дело грешить так, как грешит большинство мужей - то Богам давно известно. И совсем другое, куда гаже, стоять и смотреть на сожжение великолепных изваяний. Думать, кто же прав: женщина, что пророчит Станнису великую судьбу, или старый септон, пугающий карами небесными и земными. Хотя что он-то, Луковый рыцарь, может понимать в Богах и небесном? Утешало только то, что его король, его настоящий Бог, казалось, так-таки и не поддался чарам жрицы. Он принимал участие в её церемониях, он позволил ей сжечь статуи Семерых, он не мешал ей собирать рыцарей, латников и наёмников по вечерам подле себя... Но в личном общении по-прежнему был резок, твёрд и суров. Давосу король признавался, что не может сполна доверять слуге того же культа, что признал власть Таргариенов на далёком Востоке. А уж когда пошли гулять дикие слухи о возрожденных драконах, тогда леди Мелисандре стало совсем плохо. Её едва ли не оставили на Драконьем Камне; в конце концов, король разрешил красной женщине его сопровождать, но интерес к её советам практически потерял. Людям королевы он не мешал собираться у костров, но и только. Сам же он, как и раньше, верил в Станниса. И, раз его король отдал приказ, он сделает всё, что сможет. Самое трудное – это войти в лагерь. Глаза бывалого моряка отчаянно вглядывались в темноту, выискивая людей... И, к облегчению, не находя их. Шаг за шагом, шаг за шагом, и он приближался к кострам и факелам. Сердце билось всё сильнее – но на суровом, обветренном лице волнения не отразились. Вот он поравнялся с первой палаткой, вот протиснулся в промежуток между двумя... – Кто идёт? – Ленивым, равнодушным голосом поинтересовался страж. – Серый Бен из Первой Норы, – отозвался Давос, называя одну из деревень королевских родичей, – я к м'лорду Флоренту спешу. С отчётом! – А, лис этот седой, чтоб ему неладно... – Отмахнулся латник. – Иди давай к своему господину и не задерживайся. Дорогу-то помнишь? – Да, конечно. – Дороги Давос не знал, но он прекрасно знал герб леди... Нет, Королевы Селисы и знал, кого ему нужно разыскать. Он миновал незнакомого латника и двинулся вглубь лагеря, где почти что всё замерло и застыло. Ржали кони, носились туда-сюда редкие оруженосцы и слуги, да вокруг костров сидели усталые, помятые с дороги воины и господа. Кто-то пел, кто-то распивал вино, кто-то обменивался слухами – но никто из них, казалось, не следил за происходящим. Сам невеликий наездник, Давос прекрасно их понимал: переход с Простора до почти что самого Штормового Предела мало кому легко дастся. – Славная рубка будет скоро! – Чтобы Семеро твою рубку взяли... – Дай мне пройти, придурок! – Вина! – За Радужную гвардию! – Я к сиру Лорасу! С донесением! – Ещё вина! – Все планы пошли в задницу Ренли, что делать-то будем? – И за Красотку давай... – Завтра мы порежем рыбаков и лодочников, а затем король план новый придумает. – Пока что его планы шли по щёлке королевы Маргери... А вот планы его короля работали – по крайней мере, до сей ночи. Они отбыли с Драконьего Камня на юг, и, при помощи Богов, добрались до Штормового Предела в скорости. Обитель Баратеонов из-за принципиальности кастеляна пришлось брать в осаду... Вот только осада-та была уловкой, с простой задачей выманить лорда Ренли с его знамёнами. Расчёт удался: самозваному государю пришлось поспешить на защиту собственных владений. С ним к Штормовому Пределу поспешили воины этого королевства и немногие южане: остальным пришлось направиться на запад, спасать самих себя от львиной кровожадности. Станнис же не терял зря времени, и не сидел у родных стен сложа руки. Он оставил небольшой заслон с Саллой во главе, а сам с основными силами двинулся к Бронзовым Вратам... Но до замка не дошёл, а остановился подле него на высоких холмах. Некогда, говорил ему Станнис, об эти самые холмы разбились рати последнего короля Штормовых Земель. Доблестные рыцари, закалённые в сотнях стычек и десятках сражений, не смогли расправиться с отрядом Ориса Баратеона, вовремя занявшим правильную позицию. Натиск стали, перед которым бежали воины Простора и разбойники из Дорна, потерял силу и скорость, а драконица Рейнис Таргариен и копья довершили дело. Сейчас у Станниса нет огнедышащего зверя под рукой... Но и людей у него поболе будет, чем у предка. Да и лорд Ренли никогда не был известен как выдающийся военачальник, достойный сравнения с погибшим тут королём. Эти слова повторяли из раза в раз люди Станниса в те две луны, что они готовились ко сражению. Упражнялись в стрельбах и владении копьём, исследовали местность, укрепляли лагерь на буграх Последнего Шторма, ожидая врагов... Однако вид сверкающей в поздних лучах стали южного войска многим поубавил решимости: неудивительно, что лорды убедили Станниса пойти на переговоры. Болтовня с Ренли ничем хорошим не закончилась, и закончиться не могла. Уж слишком похожи друг на друга были сыновья Стеффона Баратеона своим нежеланием уступать... Но на переговорах младшего Баратеона сопровождал, в числе прочих поборников, лорд Алестер Флорент, единственный значимый владыка из Простора с ратью в тысячу рыцарей. Станнис тогда попрекнул седую лисицу его готовностью пойти против родни во имя узурпатора. «Лиса Флорентов знает своё место. И в час битвы она сразится за достойного, за истинного короля». Эти слова, брошенные лордом Алестером словно невзначай, его лисья улыбка да облик усталого воинства Ренли дали королю пищу для размышлений. И потому-то сир Давос двинулся с закатом Солнца в ночь: сделать дяде королевы предложение, от которого тот не откажется. Так считал Станнис. И его преданный слуга надеялся, что господин не ошибся. Иначе он идёт прямиком на смерть – или пытки. Лисы Флорентов стали попадаться всё чаще и чаще и, идя по их следу, Сиворт вышел к роскошной, просторной палатке, украшенной рыжими мордами и синими цветами во множестве. Подобный павильон мог принадлежать только одному человеку – именно тому, кого контрабандист доискивался. В конце концов, кого ещё будут охранять сразу трое рыцарей? Набравшись смелости, посланник шагнул вперед и заговорил. – Серый Бен из Первой Норы, – повторил он спасительную фразу, – с донесением к м'лорду Флоренту о вражеском лагере. Рыцари переглянулись друг с другом и, без лишних слов, пропустили разведчика внутрь. Давос ожидал от них настоящего допроса: кто, зачем, почему. Он был готов отвечать – но всё шло так, как ему бы того хотелось. Объяснение «удач» последовало незамедлительно. Внутри гонца встретил сам лорд Алестер Флорент... И в его глазах Давос увидел настоящую лисью жадность. – Я ждал вас. – В голосе Алестера так и сквозило презрение, пускай старый лис и пытался его покрыть легонькой тканью. – Вы, по счастью, не заставили себя долго ждать. – Меня? – Рыцарь, по примеру лорда, перешёл на заговорщицкий полушепот. – Кого бы ещё ему посылать? – Повел плечами хозяин палатки. – Время не на нашей стороне. Говорите, с чем пришли. Этот седой лорд в самом деле всё прекрасно понимал. Подобное его здравомыслие здорово облегчало задачу Давоса: красиво говорить он не умел. Тем более, что чем короче будет их разговор, тем вернее он останется тайной. – Посты десницы и Хранителя Юга завтрашним утром. – Озвучил королевское предложение Давос. – И титул Верховного лорда Простора после нашей победы. Следующая минута показалась бывшему контрабандисту целым часом: настолько пристально он следил за реакцией господина Ясноводной. Глупостью было бы обещать Флоренту деньги: среди вассалов Хайгардена он числится одним из богатеев, а у Станниса каждый грош на счету. Шумом монет лису в новый лагерь не привести. А вот тщеславия этой семье не занимать. Длинноухие, как их прозвали простые люди с Драконьего Камня, презирают Тиреллов, недолюбливают Хайтауэров, злятся на Тарли и Рованов... У каждого человека есть своя цена. Стоит её назвать, как он пойдет за тобой на любое преступление... И лорд Алестер Флорент услышал именно то, на что надеялся. – Я обязан думать о своем доме. Нет бесчестья в том, чтобы вернуться к родным. – Алестер кивнул. – Когда? – Этой ночью, как только я оповещу его. – Отлично. Сир Эррен! – Гаркнул Алестер. Его голос звучал поразительно громко... Молодой рыцарь поспешил войти в палатку. – Наш разведчик должен вернуться в свою нору. Вы проводите его в неё и останетесь с ним. Ваш брат, сир Имри, с вами? – Да, лорд-дядя. Ожидает приказов. – Пусть он пройдётся по палаткам. Наших ждёт дело. – Алестер махнул рукой. – Идите, и позовите ко мне Ролана. Пора приодеться по случаю. Давос Сиворт и двое племянников лорда Алестера покинули палатку второпях. Кто-то из лис отправил к лорду оруженосца, а затем Имри растворился среди лагерной ночи. Оставалось надеяться, что он справится со своим поручением и сумеет не привлечь чужого внимания – и как можно скорее покинуть вражий лагерь. Благо сопровождающий Давоса Флорент разделял этой настрой: поспевать за ним мужчине было непросто... – Эррен, а ты куда? – Спросил его незнакомый Сиворту воин у последнего костра. – Разведчика велели сопроводить. – С деланной скукой ответил лис, ускоряя шаг. – Чтобы красные олени ничего не предприняли. – Возвращайся давай, у нас ещё вино есть! – Всенепременнейши! Сейчас отведу его и вернусь. Стоило им покинуть лагерь, как на сердце Лукового рыцаря стало легче. Он справился с поручением, смог привести Флорентов в стан государя, и теперь покидал лагерь лорда Ренли. Впереди ещё, конечно, ждёт бой – но, впервые за этот долгий день, у него появилась уверенность. Станнис в лагере собрал почти что шесть тысяч человек – ссадив большинство моряков с королевских кораблей и оставив Драконий Камень почти без защитников. Его брат привел сюда воинство Штормовых земель, славных рыцарей старинных фамилий и великолепных турнирных поединщиков... Считавших, что победа над «сбродом» с Узкого моря им гарантирована. Как они могут уступить наёмному сброду, рыбакам и лодочникам? Его король заставил своих людей готовиться к бою, латной перчаткой поддерживая дисциплину – в его лагере и представить невозможно посиделки с вином у костра в ночь перед сражением! И, тем не менее, нужно пользоваться каждой возможностью. Предательство – гадкое, подлое дело... Но порой и оно может послужить чему-то лучшему. Чему-то большему. И, Давос не сомневался, что Алестер рано или поздно ответит за двойную измену. Нет, не перед Богами – перед Станнисом. Шли они с Эрреном и его двумя латниками молча. Гордой лисе нечего было сказать луку... Да и лук не желал ничего говорить, полностью погрузившись в размышления и позволяя перебежчику следовать по его следам. Но идти им пришлось не так долго, как Давос того опасался: люди Станниса уже покинули укрепленный лагерь – разумеется, не гася огней, и не зажигая факелов. Шли воины пешком: свою невеликую конницу Баратеон, как и планировал, послал в обход... И только один всадник возвышался над отрядом ратников, казавшихся при неверном свете Луны чёрными тенями. – Государь, дом Флорентов ваш! – Крикнул Эррен, стоило ему заметить лысого всадника в короне. – Я рад, что ваш лорд-дядя сделал верный выбор. – Сухо произнес Станнис, ничем не предавая своих эмоций. – Благодарю вас за службу, сир Давос. Я подумаю, как вас подобающе наградить. Контрабандист кивнул, польщённый королевскими словами. – Флорент с нами, значит, мы можем начинать. – Произнес король, обращаясь к идущему рядом с ним рыцарю. – Сир Ролланд, отправляйтесь к остальным. Громадный бастард не без удовольствия последовал королевскому приказу – и поспешил раствориться в ночи. Ему предстояла долгая прогулка до занявшей свои позиции конницы; прогулка, что давала Флорентам время приготовиться.. Пока основные силы истинного короля скрывались в ночи, стараясь не выдать своего присутствия преждевременно. Любое иное войско начало бы кричать в предвкушении легкой победы над полусонным, не ожидающим врагом: вот только старший Баратеон не зря тратил время с ратниками, сумел таки привить им послушание и дисциплину. Всё время, что Ролланд добирался до остальных, пехотинцы провели в образцовом, удивительном порядке, помня наставления и поучения прошлых лун. Наконец, конница Станниса начала «дело». Шестьсот всадников, загодя отправленных в обход, повиновались плану и ворвались галопом в плохо охраняемый лагерь. Они должны были освободить лошадей, рубить палатки, избивать сонных и полупьяных... Позволяя основным силам приблизиться. Позволяя «красному оленю» подойти для решающего удара. – Вперёд. – Велел Станнис ратникам, и они последовали следом за своим королем, отчаянно стараясь не шуметь преждевременно. Лязг стали и топот ног, конечно, все ещё был слышен, он бы однозначно нарушил тишину и кто-нибудь из врагов услышал приближение... Вот только ночь уже не была тихой. И самим врагам было не до того, чтобы вглядываться в неё. В лагере лорда Ренли уже неистовствовали посланные туда королем всадники: межевые рыцари, наемники, добровольцы... Все они желали отличиться и доказать государю свою удаль в надежде быть принятыми на постоянную службу или получить больше трофеев. И старались эти шестьсот молодчиков на славу: били оруженосцев и латников, старались поджечь чужие павильоны, рвались к рыцарским лошадям... А уж криками, доносившимися из лагеря, можно было перебить приближение дикарской орды. – Предали! – Напал... – За истинного... – За короля Ренли! – Не буду здесь умирать... – Наших бьют! – Бей их! – В Пекло... – … Гвардия к королю! – Смерть узурпатору! А ведь там, помимо воинов Станниса, бились ещё и Флоренты. Люди, с которыми штормовые лорды и рыцари проделали долгий путь, люди, с которыми они собирались вместе посадить на престол очевидного узурпатора... Теперь они повернули мечи и копья против вчерашних союзников. А ведь лис в стане лорда Ренли немало: Алестер постарался привести как можно больше людей на войну. Тут будет от чего прийти в самую настоящую панику. Шаг за шагом пехота Станниса приближалась к лагерю – на земле которого уже начались первые пожары. Крики людей, ржание коней и звон стали сливались в единый гомон, уловить из которого что-либо осмысленное уже никто не мог... Кроме, казалось, самого государя. Тот велел трубить атаку – настало время пешей рати присоединиться к всадникам и перебежчикам. – Бе-гом! – За истинного короля! – Отозвались воины, предвкушая победу над застигнутым со спущенными штанами врагом. Давос никогда не был выдающимся бойцом. Контрабандист, который слишком часто дерется, не очень-то хорош в своем ремесле, и, скорее всего, не выживет и двух зим. Да и, став рыцарем, с мечом он не преуспел, уступая всем своим детям разом. Рыжий Тобин, мастер над оружием в его замке, советовал ему всячески избегать стычек с настоящими воинами... Но сейчас его король нуждался в каждом клинке, и никаких оправданий быть не могло. Впрочем, в этом бою, казалось, справился бы и его маленький Станнис: настолько неготовыми оказались враги к натиску людей истинного короля. Из ночи появились сотни, тысячи ратников с мечами, топорами и копьями – и люди Штормовых лордов не могли организовать отпор. Речи не могло быть ни о каком построении; большинство воинов Ренли не успело и облачиться подобающим образом! Редкий воин был в кольчуге, а ведь без пригожего доспеха долго биться не выйдет. На глазах сира Давоса рыцарь, на чьем панцире была намалевана лисья морда, отрезал голову безымянному и безликому ратнику. Кем-то он был? Никто уже и не скажет. А вот победителя Сиворт признал по семейному сходству: то был сир Имри, племянник Алестера Флорента и его ближайший помощник по заговору. – Ясноводная за Станниса! – Гаркнул перебежчик, заметив приближение сотоварищей. – Бей их! Давос шёл в одном из первых рядов – но противника всё никак не появлялось. То кто-то более проворный и ловкий ударит первым, то подданный «короля Ренли» поспешит бросить оружие перед рвущимся вперёд пламенным оленем, то он же решит побежать назад, дабы столкнуться с предательской разящей сталью. Пару раз мечу Сиворта доводилось встречаться с чужим клинком, но назвать это поединком у старого контрабандиста язык бы не повернулся: одному он проткнул живот, а клинок второго попросту задержал, пока тому не снесли локоть топором. Ему нужно было просто идти вперёд и не зевать. Бить да смотреть, как под торжествующие вопли бьют другие. – За короля Станниса! – Станнис – король! – Победа! *** Сир Давос с чувством искреннего облегчения встал на колени. Дело было сделано, его король победил, четверо его сыновей, участвовавших в бою, выжили. Да, до конца войны ещё эге-ге как далеко... Но сегодня Станнис сделал к победе первый по-настоящему значимый шаг. Стремительная, неожиданная атака с нескольких сторон и переход Флорентов на сторону старшего из братьев решили дело. Сам Ренли был взят полусонным людьми лорда Алестера в своем павильоне, большинство штормовых лордов решили сдаться, их люди последовали примеру своих господ. Сейчас же победитель награждал тех, кто помог ему добиться успеха. Станнис решил начать с него, безродного и безвестного выскочки... Наверняка желая уязвить не в меру горделивого перевёртыша с лисой на гербе. – Сир Давос Сиворт, – раздался знакомый голос с черного коня, – вы послужили добрую службу вашему королю. Встаньте же лордом Дождливого леса, принадлежащим вам и вашим детям, и их детям до конца времён. Давос не заставил себя долго ждать – хоть и был потрясен до глубины души. Он, сирота из Блошиного конца – и лорд?.. В толпе ликующих сторонников Станниса мужчина нашёл Дейла и Алларда: те на отца смотрели словно на ожившее чудо Семерых. Немудрено! Уж сыновьям лорда откроется куда больше дверей и ворот. Если всё сложится, то девицы Веларионов, Селтигаров, Тартов, Бар-Эммонов могут достаться им в жены. Если всё сложится, то некогда скромный кораблик встанет рядом с легендарными морским коньком... Если, конечно, Станнис победит. Рыцарь заставил себя прогнать эти мысли и почтительно отошёл в сторону, давая дорогу новым лицам. Следом за Давосом Сивортом награду получать явился сам Флорент. Разница между двумя не могла быть более заметной: коричневый плащ Лукового рыцаря не шёл ни в какое сравнение с горностаевой мантией, усыпанной бриллиантами. Этот на колени опустился с куда меньшей охотой... – Лорд Алестер Флорент. – Человек, знавший владыку Драконьего Камня хуже, чем Давос, не заметил бы лёгкой перемены в королевском голосе. Но контрабандист понял: государю чествование предателя дается нелегко. – Вы вернулись под истинное знамя, привели под него своих людей, и помогли ему взять вверх. – Как я и говорил, Ваша Милость, – улыбнулся Алестер, – лиса помнит о своем месте, и лиса сразилась за истинного короля. – Предатель! Мерзавец! Ничтожество! – Раздался на всю поляну молодой голос. – Сдохни в луже собственной мочи! Исходил он от юноши, которого держал скованным Ауран Уотерс. Веларионовский бастард успел похвалиться перед Давосом, что взял в плен «маленькую розочку Ренли»... А другие говорили, что Ауран попросту напал на Тирелла со спины, пока тот рубил трёх ратников. Так или иначе, но Уотерс явился на поляну вместе со своим трофеем – и теперь пленник бесцеремонно нарушал заведённый порядок. – Подлый предатель! Лиса драная! Животное! – Неистово вопил сир Лорас, чьи глаза прямо-таки светились ненавистью и злобой. – Ни твой отец, ни твой, хм, воспитатель так и не научили тебя манерам. – Отсек лорд Алестер, заботливо поглаживая свою острую бородку. – Но, думаю, пара дней в железе укротит твой норов... – Ты присягал Ренли! Ты вместе со мной стоял в септе Хайгардена, клялся перед Отцом в верности... – Замолчи, мечеглот... – Ауран наступил пленнику на ногу, обрывая гневную отповедь того. – Твой дражайший Ренли не дал мне ничего. При нём я бы, возможно, сидел в Малом совете – и только. Но этого – мало. – Неожиданно для всех заговорил Флорент. – Мой дом столетиями ждал своего часа, и наше время наконец-то пришло. Больше мы не будем повиноваться выскочкам-стюартам! Нет больше Таргариенов у вас, чтобы прятаться за их спинами. Пора платить по счетам, Тирелл. – Отец и Гарлан придут по твою голову! По все ваши головы... – Крики прекратились, стоило бастарду Дрифтмарка ударить юношу в живот. По зрительским рядам прошелся страшный гогот: инцидент можно было бы счесть законченным. Однако же лорд Алестер предпочел высказать всё, что только хотел. – Им сперва предстоит встреча с лордом Тайвином. А там... Растопчут ли львы розочки, или розочки сумеют пробиться через львиную шерсть – это уже не столь важно. Истощённым победителям предстоит встретиться с нами, и мы одержим вверх над ними под знаменами истинного короля. – Алестер позволил себе отпустить презрительную улыбку. – Я обо всем этом подумал, ещё пока скакал с вами к Штормовому Пределу. Ваше же предложение, Ваша Милость, лишь убедило меня в правильности моих намерений... – Встаньте, лорд Алестер. Встаньте десницей короля и Хранителем Юга. – Кивнул Станнис, отнёсшийся к гневной сцене со стоическим спокойствием. – И я клянусь перед глазами людей: после победы вы станете новым Верховным лордом Простора. Этот титул будет передаваться в вашем семействе до конца времён. Алестер Флорент поднялся с колен, наградил пленного Тирелла ещё более презрительной улыбкой, и удалился... Освобождая сцену для самого пленника – и человека, который его привел на поляну. Ауран заставил Тирелла встать на колени и, с видимым удовольствием, поставил грязный сапог тому на спину. – Государь, я вручаю Вашему милосердию и Вашему правосудию сира Лораса Тирелла, завзятого мятежника и сторонника узурпатора Ренли Баратеона. – Бастард прямо-таки упивался своей победой, его зелёные глаза светились от счастья. – Судите его по справедливости, и да помогут вам Боги, Семеро и Красный. Он был одним из тех, кто вызвался участвовать в отвлекающей атаке. Все говорили, что он проявил себя достойным рубакой, лихим молодцем... А уж после предъявления такого пленника он имел полное право рассчитывать на награду. – Ауран Уотерс, ваша верная служба королю и державе достойна награды. – Станнис спустился с седла, Деван подал тому Светозарного, и король, к вящему восторгу сторонников, обнажил клинок. – Ауран Уотерс, бастард с Дрифтмарка, пребываешь ли ты верным моим вассалом отныне и навек?.. Сердце Лукового рыцаря невольно забилось быстрее. Так ли давно он сам слышал эти слова сам? Рука тогда ещё болела, но в те мгновения никакой боли он не чувствовал: во всем мире остались только он, Станнис Баратеон и его клинок... Уотерс, разумеется, произнёс все положенные слова – и поднялся с колен рыцарем. Помимо Давоса, Алестера и Аурана свои награды получили и другие отличившиеся воины. Так, в рыцарское достоинство, к счастью Сиворта, был возведён его старшенький, Дейл: парень умудрился захватить личное знамя Ренли. Сир Ролланд Шторм, зарубивший в честном поединке Робара Ройса «Красного», был назван лордом-командующим Королевской гвардии и должен был к следующему утру представить государю список своих шестерых братьев... Но кроме победителей были и побеждённые. За редкими исключениями вроде Ройса, знатные лорды и выдающиеся рыцари Штормовых земель попали в плен: погибать за взятого в плен государя желающих не нашлось. Теперь им предстоял выбор между присягой и смертью за измену... И первым этот выбор, на глазах у всех, должен был сделать сам пленённый узурпатор. Этого никто не бил, никто в железо не заковывал. Привели его в роскошном одеянии, разве что без оленьей короны. Ролланд Шторм и пара других ратников вывели Ренли Баратеона на поляну пред очи царственного брата... – Я не желал, чтобы мы встречались так, брат. – Начал свою речь Станнис. – Ещё вчера вечером ты мог стать моим десницей и законным наследником. Тебе нужно было только принять моё предложение – и всё. Пауза, очевидно, предназначалась для того, чтобы дать младшему Баратеону вставить слово. Но он этим правом не воспользовался. – Но теперь я могу предложить тебе только один выбор. Присягни мне на верность, отрешись от претензий на престол... Или умри. Тягостное молчание длилось будто бы вечность. – Человек уступает силе, Станнис. И сегодня, видимо, Боги решили дать тебе победу. Глупо будет об этом спорить теперь. – Давос был готов отдать узурпатору должное: поражение он принял с большим достоинством, чем от него ожидалось. – Но, как брат, я всё же попрошу ответить на один вопрос: какова судьба тех лордов и рыцарей, что последовали за мной сюда? – Каждый, кто последует за тобой и преклонит колено, будет мной помилован. Сиру Давосу, уставшему мужчине, на пару мгновений показалось, что в глазах младшего Баратеона мелькнула таинственная хитринка. Такая, помнится, раньше бывала на лицах у его детей, после чего они пытались стащить сласти с кухни или сбежать к девкам в соседнюю деревню. И. тем не менее, побеждённый король встал на колени. – Я, лорд Ренли из дома Баратеонов, присягаю на верность Станнису, Первому своего имени, королю андалов, ройнаров и первых людей, владыке Семи Королевств и Защитнику державы.