***
Дейнерис Таргариен Среброволосая женщина лежала на крыле зелёной драконицы, переводя глаза с одного зверя на другого. Эйксион яростно обгладывал кость быка, периодически сердито порыкивая, Рейллис, лежавшая за её спиной, дышала часто и прерывисто, а одинокая Сонарис с каким-то непонятным беспокойством разглядывала бескрайнее синее небо. Кроме брата, у неё не было на этом свете никого ближе этих драконов, её детей от крови и пламени. Но даже среди столь прекрасных существ она ощущала себя одинокой. Ведь их сейчас могло бы быть пятеро, а не четверо, на её руках мог бы посапывать их с Визерисом сын... И вид рычащих, словно обозлённых на всё драконов не радовал её томящееся сердце. Дени бесцельно бродила глазами по саду, и ни в чём не могла найти не то что бы удовольствия, но хотя бы отдыха для усталого взора. Её раздражала цветущая зелень сада, её нервировал шум воды в фонтане, солнечный свет казался слишком слепящим. Всё вокруг неё дышало жизнью, светилось спокойствием и радостью... И окружающее никак не сочеталось с её настроением: куда как больше ей сейчас пришлась бы по душе мёртвая зима, нежели буйство красок лета. Весь дворец скорбел вместе с ней. Леди Элин практически не покидала свой маленький септрий, переживая эту утрату лишь немногим легче её самой. Ещё бы! Бывшая кормилица Дени так надеялась понянчить её сына, так молилась за их здоровье... Эйлинор, сир Джорах, даже рабыни из свиты – все они пытались, как только могли, облегчить её долю. Они говорили добрые слова, и разумом Дейнерис понимала, что они ей искренне сочувствуют. Что они в самом деле переживают за неё, что они хотят помочь. Вот только что это значило в сравнении с её болью? Её раной? Её горем? Только в песнях слова в самом способны исцелить скорбь, в жизни сочувствие лишь бередит рану. Может, потому она и закрылась в саду, среди своих детей, надеясь обрести если не покой, то лёгкое успокоение в их компании. Эйксион покончил с костью, но, очевидно, утолённый голод не способствовал улучшению его настроения. Чёрный, как ночь, дракон продолжал шипеть и озираться по сторонам с упрямством ребёнка, которому не дали его любимую игрушку. Его сестра Рейллис повернула свою длинную изумрудную шею и попыталась положить голову ей на колени... – Не сейчас, Рейллис. – Только и ответила женщина, еле-еле почесывая драконицу за её рогом. – Прости, но... Не сейчас. Драконица, казалось, поняла её настрой – но не обиделась, не оставила свою мать в горьком одиночестве. Рейллис по-прежнему давала ей лежать на себе, по-прежнему смотрела на неё, словно пытаясь понять, помочь, облегчить её душу. Она же платила Рейллис за её искреннюю заботу лёгкими касаниями, едва ощутимой для столь могучего зверя, размером с крупного боевого коня, щекоткой – да размышляла всё о произошедшем. Визерис ещё ничего не ответил на её послание. Да и что он мог ей ответить? Что он мог ей написать? Она ведь обещала ему ребёнка, она так надеялась встретить его с войны с сыном или дочерью, а лекари заверяли её, что всё пройдёт хорошо. И ведь она поверила им! Но её первенец родился совсем крохотным, слабым и будто иссушенным, он не прожил и дня: так ей сказали врачи. Сама она очнулась только на второй день и лишь тогда поняла, что случилось. Тогда же она продиктовала самое тяжёлое, самое печальное письмо в своей жизни... Но был один момент, о котором она писать не стала. Тогда, когда она совсем уже потеряла сознание, когда она почти провалилась в небытие... Ей причудилась странная, неестественная фигура. Не человек и не дракон, не живой и не мёртвый, реальный и призрачный. Ярко-алая мантия, что проходила сквозь людей, но коснулась её чрева. Под капюшоном таилось поразительное, невозможное в этом мире лицо, казавшееся одновременно отвратительным и красивым, человеческим и драконьим... Дейнерис поговорила с леди Элин, как только сама хоть сколько-то пришла в себя. Она спросила у женщины, что заменила ей мать, совета, мнения. Что ей думать об этом... видении? Элин долго думала, и сказала, что, скорее всего, ей просто причудилось. Воспалённый болью разум может сыграть с измученным человеком злую шутку, особенно если в жизни этого человека хватало потрясений и переживаний. И, зная, как именно прошли её роды, леди Элин не сомневалась в своём объяснении. Тогда принцесса согласилась с ней и несколько дней считала вопрос полностью исчерпанным. Действительно, чего только не привидится уставшей и выбившейся из сил женщине на родильном ложе? Вот только Дени никак не могла забыть ни единой детали из того образа. А ведь обычно все её кошмары забывались очень быстро: через день-другой от них не оставалось и следа на её душе. Сейчас же она помнила каждую мелочь в облике проклятого призрака, могла с легкостью описать его с головы до ног, при этом ни в чём не путаясь. Такого с ней прежде никогда не бывало. Вновь вызванная Элин, с очевидным смущением, подтвердила эти слова принцессы: в детстве та стремительно забывала любой привидившийся в ночи испуг. И, более того, лекари твердили ей дрожащими голосами, что обычно люди стремятся изгнать из памяти подобные видения, и у них это хорошо получается... Дени тяжело вздохнула, вновь возвращаясь мыслями в тот страшный день. Она в день написания письма и словом об этом кошмаре не обмолвилась, и даже теперь о своём выборе не жалела. Право, прочитай брат эти слова на бумаге, они бы никак не отозвались в его сердце. Он наверняка отнёс бы всё произошедшее на счёт бреда роженицы – нет, об этом расскажет только она сама, и только когда любимый вернётся в город. Он должен слышать её голос, видеть её лицо – только тогда они смогут во всём разобраться. А он поможет – в этом принцесса хотела быть уверенной. Драконы хором заревели, и сердце Дени тревожно застучало. Почему её дети сегодня настолько беспокойные? Ещё вчера в этом саду они не устраивали подобных сцен, ещё вчера всё было куда более умиротворённым. Ответ на этот вопрос, к сожалению, не заставил себя долго ждать. В её уединённый сад, без каких-либо церемоний, вихрем ворвалась Эйлинор Даленнис, чьи слова повергли принцессу в смятение. – Измена! – Объявила командным голосом Дева-от-Меча. – На нас напали, принцесса! Её словно обдало ведром ледяной воды. Словно по волшебству исчезли тоска с унынием, на чьё место последовательно поспешили удивление, страх, гнев и решимость. Измена? Кто? Сколько? Как? – Что произошло?! – Два десятка вооружённых наёмников попытались ворваться в наш дворец. С ними быстро разобрались, но то была не простая шайка. Сейчас у парадных ворот собирается целая толпа, и она явно настроена агрессивно. Скорее всего, будут пытаться пробиться через ворота, а с башен дозорные видят дым и пожары во многих местах города. – Через пару мгновений Даленнис озвучила единственно верную догадку. – Старокровные, наконец, решились нанести ответный удар, моя принцесса. – Что мы будем делать? – Это место не предназначено для долгой обороны, но защищаться придётся здесь. У нас не получится вывезти вас отсюда незаметно, дворец уже окружён... а ещё мы не знаем, кому теперь можно доверять. Любого гонца могут перехватить и убить, а отправлять целый отряд в сопровождение и ослаблять оборону дворца я не могу. Посему будем держаться и ожидать помощи от гарнизона и триарха Нартариса. – Эйлинор, я... – Вас, принцесса, будет охранять сир Киван. Ему я доверяю, и, уверена, доверяете вы. – Женщина говорила жёстко и решительно, не давая ей спорить. – Идите в свои покои и оставайтесь там, пока ситуация не разрешится. – Нет, Эйлинор. Я не уйду. – Отрезала сама Дени, взирая на своих драконов. – И пусть сир Киван бьётся вместе с вами. Там от него пользы будет куда больше. И смотрела на них Дейнерис по-новому. Уже не как на детей, нуждающихся в уходе и помощи, но и как на великих зверей. Пусть и находящихся ещё в самом начале своего жизненного пути... – При всём уважении, они ещё слишком малы, и справиться с вооружённой толпой им не под силу... – Эйлинор безошибочно предугадала её мысли. – Они уже могут сжечь человека, – с твёрдой убежденностью произнесла Дени, – и мне рядом с ними будет спокойней. Этот сад находится посреди дворца, если они сюда ворвутся, то это так или иначе будет конец. А мечи и копья пригодятся тебе у ворот. Иди, Эйлинор! Та сомневалась недолго, зная, где именно её обязывает быть долг. Волантийка помчалась обратно, к бою и крови, оставив Дейнерис в положении рыбы, что совсем недавно вытащили из тёмных вод на свет дневной: такой же растерянной и беспомощной. Дени со всей тягучей болью осознавала своё бессилие. Её учили, как отбиваться от нападения, она ещё с детства желала вести людей на битву... Но сейчас, ослабшая после родов, она едва ли легчайшую кожанку натянет, самого простенького меча не поднимет. Сейчас она никого не вдохновит и никому не поможет: только погибнет и потеряет всё... Придётся в самом деле сидеть здесь да молиться, молиться кому она только может. Однако же появилась в голове мысль, из-за которой ей стало ещё дурней. Почему мятеж начался именно сейчас? Из-за неё. Из-за её неудачных родов, из-за того, что она позволила себе тонуть в безбрежном и бездонном горе. Она закрылась во дворце, она начала пренебрегать своими обязанностями, она дала этим трусливым преступникам почуять слабость Таргариенов – и они, как настоящие хищники, незамедлительно явились на запах чужой крови. Теперь же её верным защитникам придётся платить за её ошибки... Закрыв глаза, Дени принесла торжественную клятву не Богам, но всем своим предкам: в дальнейшем она не допустит подобной слабины, не позволит чувствам встать на пути долга перед братом, династией и её подданными. Тем не менее, всё, что она сейчас могла сделать – это довериться преданным людям. И ожидать, с дрожащим сердцем, новостей. Какими бы они не были. Или же... В мгновение тяжёлых сомнений взгляд пурпурных глаз встретился со взором двух сияющих изумрудов Рейллис. И этот взор, взор спокойной и верной любви дочери к матери, обещал ей помощь и защиту.***
Джорах Мормонт Всё началось внезапно – как оно всегда и бывает. Отряд гарнизона, шедший из Старого Волантиса во внешний город, обнажил клинки и направил их против вчерашних сослуживцев. Но бывалые вояки, лично отобранные сиром Джорахом для защиты бастионов Чёрных Стен, верно почуяли неладное: уж слишком хорошо были вооружены предатели для простых патрульных, уж слишком волновались как командиры, так и бойцы. Предателям явно обещали лёгкую победу: они поспешили разбежаться в разные стороны, стоило им встретить достойный отпор. Их тела до сих пор лежат вокруг ворот, старательно обобранные его людьми. Первый натиск был отбит... Вот только сами кишки подсказывали рыцарю, что он будет отнюдь не последним за этот день. – Скольких мы потеряли? – Сир Догальд, сир Робар... Ещё пятеро копейщиков из местных. – Проговорил сержант из числа Чёрных рыцарей, отдирающий чьё-то мясо со своего молота. – Из мёртвых это всё. Могло быть хуже. Догальда и Робара, бесспорно, жаль, но с ними ещё остались Бран-Молотоборец, Григор Два-Дракона и с десяток рыцарей попроще. Это не говоря о солдатах гарнизона, вполне достойных алебардщиках и арбалетчиках. Враги наверняка надеялись покончить с охраной ворот единым, скорым ударом: иначе появления новых предателей не пришлось бы ждать так долго. Сейчас враг, без лица и со множеством лиц одновременно, ещё думает: как, почему врата не взяты, сколькими он может пожертвовать, откуда взять людей для новой атаки, кому её доверить. И всё это даёт им возможность подготовиться. Лучники создают свои запасы наверху, Григор и копейщики караулят вход, а сами Драконьи ворота Чёрных Стен были успешно закрыты. Теперь только сир Джорах Мормонт решает, кто сможет пройти через них, и кто – нет. Оставалось только надеяться, что остальные ворота, ведущие в Старый Волантис, также по прежнему контролируются верными людьми. – Сир Джорах! – Закричал один из дозорных. – Гонец вернулся! Мормонт больше не тратил ни мгновения. Надеясь получить столь интересующие его сведения, воин поспешил спуститься со стены, отдав арбалетчикам последний приказ целиться верней. Ради их же блага: как только болты закончатся, они пойдут биться наравне с остальными. Гонца он направил к Вармару Нартарису, как только последний изменник скрылся из виду. Дал ему собственную лошадь, на которой прибыл сегодня к Чёрным Стенам... И надеялся, что юнец обернётся быстрее. – Давно пора! – Накинулся рыцарь-изгнанник на гонца. – Где Нартарис? Где подкрепление? – Мёртв, – ответил запыхавшийся гонец, – отравлен, вместе с Барталором, Эртигаром и Далиаром. Все мертвы! Не сказать, что Мормонт сильно удивился. Изгнанник быстро понял, что речь идёт не о случайном, стихийном бунте черни или рабов: значит, изменникам самый резон бить по триархам. Да и остальные названные гонцом люди считались верными и преданными командирами, от них тоже должны были избавиться. – Что творится в городе? – Хаос, и я... Я не могу понять, кто за наших, а кто против нас! Город будто в мгновении ока сошёл с ума! – Ты считаешь это ответом?! – Крикнул Джорах, стараясь окриком привести человека в чувства. – Отвечай, живо! – На Рыночной площади бои, у Храма Владыки Света бои, в гавани бои, – начал перечислять гонец, – некоторые улицы уже завалены трупами, кое-где наши и не наши соорудили баррикады... – Кто теперь командует гарнизоном?! Там не меньше десяти тысячи мечей, не могли же они избавиться ото всех! – Не знаю! – Выкрикнул гонец. – Связь с командованием потеряна! Каждый из офицеров, с кем я говорил, называл разные имена! Похоже... Похоже, что общего командующего нет! Плохо, очень плохо. Первый удар мятежников оказался крайне удачным: если там, в большом городе, верные Таргариенам люди разобщены... То у изменников есть шансы. Мормонт сплюнул в гневе. Он не имел никакого права покинуть пост сейчас: стоит мятежникам захватить Чёрные Стены, как силы Таргариенов будут рассечены надвое. Предателей можно ожидать откуда угодно, но рыцарю с далёкого Медвежьего острова казалось, что больше всего их будет именно внутри Чёрных Стен. Тут, где живут Старокровные, их клиенты и рабы; тут, откуда заговор и пошёл. И, стоит им овладеть воротами, как судьба принцессы будет решена: никакого подкрепления, никакой помощи извне не будет, и всех обитателей дворца рано или поздно попросту перебьют. Он не может одновременно защищать ворота и организовывать отпор в большом городе. Более того: оставить ворота ему не на кого! Догальд мёртв, Бран медленно соображает, а Григор начисто лишён умения вести за собой людей. Боги, непонятно чьи, или злая судьба привели его именно к этому посту. И, коли так... – Приказы? – Осведомился громоподобным голосом Бран. – Держать ворота. – Без колебаний ответил Джорах. – Потеряем их – потеряем Чёрные Стены. Потеряем Чёрные Стены – потеряем и весь город. Слышите?! – Слышим! – Все внутрь! Прорываться ко дворцу Таргариенов бессмысленно: на широких улицах их наверняка поймают, словно кроликов, и перебьют. Равно глупо было бы идти в город, где кинжал может поджидать их из-за каждого угла. Ломать ворота Чёрных Стен предателям нечем. Тут потребуются такие мощные осадные машины, что на их сборку уйдут недели... Нет, всё решится куда быстрее. И это значит, что восставшим придётся штурмовать сами башни, где находятся механизмы гигантских створок. – Сир Джорах! Они идут! Двадцать, тридцать... Мормонт и сам всё видел: – На одного раба – одна стрела!***
Веймонд Дориар Он надеялся сегодня после обеда встретиться с гелой Дейнерис и, готовясь к непростому разговору, в последний момент отказался от приглашения Нартариса. Сама Мераксес смилостивилась, не иначе! И благодаря её милости Веймонд теперь не лежал хладным трупом в трапезной своего друга, а мчался на взмыленном коне среди пылающих улиц города и искал мести. Дядя, друзья... Его счёт к слонам рос не по дням, а по часам. И бывший триарх надеялся взыскать этот долг с самыми крупными процентами. Но для этого требовалось не просто пережить этот день, но одержать вверх. А ведь если ситуация ещё не была катастрофой, то могла ею обернуться очень скоро! В начале Веймонд даже не понял, что происходит. И лишь после разговора с растерянными и перепуганными Тигровыми плащами, а также рассказа домашней обслуги, он понял, что происходит и, собрав старых друзей-ветеранов, незамедлительно направился в гущу событий. Предатели напали в десятке разных мест одновременно, предатели заручились поддержкой банд и самых отчаянных вольноотпущенников, предатели скупили некоторые отряды гарнизона и натравили на Таргариенов своих собственных рабов. Атака была дерзкой, атака была неплохо организованной... Но раз мятежники не кричат о победе из всех щелей, раз они не везут по городу Дейнерис, живой или мёртвой, значит, отпор они встретили достойный. Вот только медлить нельзя. Нужно собрать преданные Волантису силы и нанести ответный удар, да такой, чтобы изменникам изменила их храбрость. Однако, судя по тому, что он видел, никто из защитников Первой Дочери не спешил этого делать. Поэтому Дориар помчался к городским казармам, туда, где находились главные силы гарнизона. Веймонду и его людям, хорошо вооружённым и опытным рубакам, удалось промчаться вихрем стали и крови по улицам Волантиса. Преданные люди спешили за ними, предавшие либо разбежались кто куда, либо были безжалостно затоптаны и порублены. У самих казарм бывшему триарху пришлось столкнуться с серьёзным препятствием. На площади перед баррикадами стояли мятежники, силой сотен глоток зазывавшие колеблющихся воинов примкнуть к восстанию, помочь им освободить старый-добрый Волантис от гнёта узурпаторов и наёмных бандитов... Крики и предложения сорвались в вопли боли, когда в задние нестройные ряды бунтовщиков ворвался небольшой, но яростный и мотивированный отряд вооружённых всадников. Кинжалы и короткие копья были при каждом изменнике, но вот пустить их в ход против бронированных кавалеристов они не смогли. И затем, из казарм, наконец, высыпали десятки и сотни легионеров... Обратившие свои мечи против зазывал. Расправиться с этой сволочью совместными усилиями получилось довольно быстро, а брусчатка городской площади стала скользкой от слоя крови и дерьма. То была первая радостная весть за весь проклятый день. Хватило и одного взгляда, чтобы понять очевидное. Большая часть гарнизона осталась верна Таргариенам, пусть и пребывала в растерянности и нерешительности. И если удастся их организовать, если получится связаться с остальными драконами... Пожалуй, не всё ещё пропало. И с твёрдым намерением победить, с горячим желанием кровью смыть миррийский позор, Веймонд развернулся на окроплённом чужой кровью коне перед строем солдат. – Эйкс Веймонд, хвала Балериону, я думал вас уже того... – Заговорил человек с капитанскими знаками различия на правой руке. Это он вывел отряд им на помощь... – Где Эртигар? – Он поспешил назвать имя первого заместителя триарха Вармара. – Не было! Сами не знаем, где он... Только сейчас Дориар вспомнил, что покойный Нартарис называл его в списке своих гостей... Тратить время дальше он не счёл нужным. – Тогда так. Где ваши командиры? – Не всех же эти сволочи отравили! – В Большой зале, совещаются вестимо. Дориар лихо соскочил с коня и обратился к своему собеседнику с нарочито-громкой командой. – Велите всем привести себя в порядок! Всем построиться на площади за полчаса! Мы пойдём спасать этот город от глупцов, изменников и убийц! Первое испытание. Что ему сейчас скажут эти легионеры? После поражения его авторитет в армии был сильно подорван… – Повинуюсь! – Крикнули хором сразу несколько офицеров. Вскоре раздались и звуки горна... Эти его признали. Оно, впрочем, и немудрено: рядовые солдаты, сержанты хорошо понимают, что они с Таргариенами связаны накрепко. Кто им земли обещал? Кто им платит жалование вопреки всему? Кто спас их город от варваров с Востока? Эти люди если и не головой понимали, то задницей чуяли, что Старокровные им ничего не дадут, даже разбитого корыта. Ни земли, ни золота, ни славы – ничего. Так ли удивительно, что эти воины в большинстве своём стоят за нынешнюю власть, с которой у них есть надежда на лучшее будущее? Осталось узнать, что теперь скажут их начальники. Стражники пропустили Дориара в импровизированный штаб, и, ещё даже не открыв дверь, мужчина услышал обрывки явно затянувшегося спора. – Я говорю, нужно спешить во дворец! – Нет, нам сначала нужен порт! – Надо начать с храмового квартала… – Да они мастерские все сожгут! – Все к Дейнерис! – Драконов... – Убьют... – Нужно договариваться... Веймонд отворил дверь, набрал побольше воздуха в лёгкие и закричал так, что стёкла в окнах задрожали. – Молчать! – И столь внезапное вторжение, столь неожиданный для спорщиков окрик принудил их повиноваться. Нескольких мгновений звенящей тишины ему хватило, чтобы как следует оценить собравшихся здесь людей. В большинстве то были вполне достойные служаки, люди, прошедшие войну с ордой кочевников и впоследствии доказавшие верность новым правителям Волантиса. Кое-кто из присутствующих и вовсе пришёл вместе с Визерисом из Закатных королевств. Этих Веймонд не слишком жаловал, но их полезность признавал. А уж их преданность и вовсе сомнений не вызывала. Нет, им с изменниками не по пути: от них им нечего искать, они с ними ничего не добьются. Вот только у этих офицеров не было привычки командовать большими силами, они не умели брать на себя ответственность за столь многое и не знали, как с нею управиться. И, что ещё хуже, все они были примерно одного ранга, и никто из них не имел за своим именем славных, заметных деяний. Немудрено, что они до сих пор тратят драгоценное время на споры. Могло быть хуже, могло быть лучше. Неважно. Убедившись, что он завладел вниманием собравшихся, да припомнив все их имена, Веймонд заговорил: – Что у вас за бардак?! Вы за пару часов потеряли контроль над городом! Быть может, прямо сейчас из-за вашего бездействия убивают триархов, которым вы служите! А вы здесь, просиживаете задницы, пока под вашими окнами беснуются бунтовщики! От этой отповеди столь внезапно вторгшегося на совет бывшего триарха сбитые с толку командиры даже не сразу нашлись, что ответить. – Эйкс Веймонд, хвала Богам, вы живы, – заговорил капитан Джаллар, молодой волантиец, которого лишь недавно произвели в офицеры, – мы оказались не готовы к нападению. Судя по всему, часть наших и Тигровых плащей дезертировала на сторону мятежников. Мы ждали приказов от триархов или от командующего гарнизоном, но их так и не последовало. – Их не будет. – Холодно ответил Веймонд. – Мой друг, триарх Вармар Нартарис, был подло убит прислужниками слонов. А вместе с ним погибли и все его заместители. Служаки растеряно переглянулись, будто раздумывая, стоит ли в такой ситуации на слово верить своему бывшему военачальнику. – Вы уверены в этом? – Наконец, осведомился Джаллар. – Сейчас мятежники на улицах орут всякие небылицы, пытаясь подорвать боевой дух стражи. Одних только рассказов про якобы убитую Дейнерис Таргариен мы слышали не меньше дюжины. – Я уверен в этом как в том, что нахожусь здесь, прямо перед вами, – отрезал Дориар, – в любом случае это уже не имеет значения. Я уже отдал приказ об общем сборе и направил сюда все патрули городской стражи, что сохранили нам верность и с которыми я успел встретиться, пока мчался сюда. Беру командование на себя. Будем разгребать всё это дерьмо, пока мы в нём не захлебнулись. – У вас... Есть план, эйкс Веймонд? – Спросил один из пожилых капитанов почти что сорванным от недавно стихшего яростного спора голосом. – Да, Эйвар, есть. Верные нам мечи здорово разбросало по всему городу, но, думаю, в течении часа мы сможем сколотить крупный отряд, способный навести порядок. Сколько сейчас всего наших людей в этой части города кто-нибудь знает? – Сложно сказать, – ответил Джаллар, – капитан Даллар из Волон Териса и капитан Эдрик из Закатных королевств со своими отрядами перешли на сторону мятежников и перебили все встреченные ими разрозненные патрули наших. Но даже с этими потерями мы должны собрать не меньше трёх тысяч, если у нас будет немного времени. – Три тысячи… три тысячи… – задумчиво пробубнил бывший триарх, что-то прокручивая в голове, – уже неплохо. Значит так. У нас есть час на сборы и все остальные приготовления, затем мы выдвинемся теми силами, что удалось собрать. Наша главная цель – Чёрные Стены и сердце города. Насколько я слышал, мятежники захватили не все ворота, ведущие в Старый Волантис. Драконьи всё ещё обороняют наши. Но если мы не подоспеем вовремя, то мы потерям и их, а вместе с ними и весь город. Кроме того, надо будет выделить силы и отправить их к Храму Владыки Света. Ненавижу этих поганых демонопоклонников, но они отличались завидной преданностью нашему делу. Думаю, там мы сможем получить подкрепления в виде вооружённой паствы красных шутов. Обязательно нужно раздобыть и поднять драконьи знамёна, чтобы наши видели нас. Затем нужно будет вернуть под контроль гавань… Однако речь Веймонда оказалась прервана одним из капитанов по имени Эйдор. То был уже зрелый лысый мужчина с мутными, льдистыми глазами и скошенным набок подбородком. – Насколько мне известно, эйкс Веймонд, вы уже не триарх и даже не состоите в действующей армии. Титулами или назначениями после вашего прескорбного поражения вас никто не жаловал. – Офицер говорил тихо, вкрадчиво, глядя прямо в глаза Дориару, – Стало быть вы не имеете никакого права приказывать нам. Вы призываете нас следовать вашему плану, но вы уже однажды привели лучших сыновей Первой Дочери на бойню, где те и остались. Почему мы должны слушать вас теперь? Откуда у нас должна быть уверенность в том, что вы вновь не подведёте Волантис? Веймонд ничего не ответил на это обвинение. Дориар чинно и неспешно обошёл дубовый стол, на котором была расстелена подробная карта Вольного города, и приблизился к напрягшемуся Эйдору. Мёртвая тишина продлилась не дольше секунду, после чего Веймонд без лишних слов врезал по лицу капитана здоровой рукой. Раздался отчётливый хруст сломавшегося носа, и офицер согнулся пополом, зажимая повреждённый и кровоточающий орган обеими руками. – Ваша трусость граничит с изменой, капитаны. – Произнёс Веймонд так, чтобы его слова хорошо запомнились всем собравшимся. – От тех, кто должен был защищать столицу Нового Фригольда, я ждал большего. Постарайтесь в будущем не перейти этой черты. Оглядев молчавших офицеров, Веймонд продолжил говорить. – Я – гражданин Первой Дочери и потомок Валирии. Я люблю этот город, эту страну и её славную историю. Если потребуется, я отдам жизнь за Волантис. И то, что я потерпел поражение, не означает того, что я теперь буду сидеть сложа руки и смотреть, как слоны уничтожают наше будущее! И я не позволю кучке жадных торгашей обесценить жертвы тысяч наших воинов! – Последние слова Дориар едва ли не прорычал. – Все, кто действительно хочет спасти Волантис, пусть остаются со мной, а остальные убирайтесь с глаз! К молчаливой радости Веймонда ни один из капитанов не покинул комнату. Даже Эйдор кое-как поднялся на ноги и больше не делал попыток оспорить авторитет Веймонда. – Что ж. Это правильный выбор. – Немного мягче произнёс Дориар. – Исполните сегодня свой долг с честью, капитаны, и город не останется перед вами в долгу. Закончив свою речь и поняв, что его слова возымели нужный эффект, Веймонд позволил себе на секунду прикрыть глаза и прошептать молитву. – Балерион, предай мне сил, чтобы повергнуть наших врагов. Вхагар, предай мне мудрости, чтобы свершить правосудие. Мераксес, предай мне любви, чтобы спасти наш народ.***
Эйлинор Даленнис Колющий удар в шею – и ещё один упал. Увернуться. Принять наконечник копья на щит, перерубить его, ударить... Ударить ещё... Бой шёл, с редкими перерывами, уже который час. Безупречные и Чёрные рыцари под её командованием держали отчаянную оборону во внутреннем дворе дворца против толпы, что казалась ей бесконечной. Предатели, судя по всему, не смогли захватить контроль ни над гарнизоном, ни над значительной частью стражи: Эйлинор видела совсем немного изменников в достойном снаряжении. Куда как чаще попадались вооружённые чем попало люди, считавшие за счастье разжиться хорошим щитом. Резать, колоть и рвать таких оборванцев довольно просто... Но на место убитого тотчас заступали двое. Порой и трое! А ведь не все защитники дворца были собраны тут: были люди на башнях, были люди у других входов, были люди внутри. И, конечно, при подобной разнице в числах, отбиваться было очень трудно. Им уже пришлось отойти от ворот, что всё-таки поддались тарану, и сейчас Эйлинор с оставшимися людьми билась на парадной лестнице – той, откуда Таргариены сообщили миру об обнаружении драконьих яиц. Здесь она надеялась выстоять: должна же была эта опьяневшая от своей и чужой крови толпа, наконец, дрогнуть? Нужно «просто» убивать их, пока, наконец, орда мятежников и их рабов не разбежится в разные стороны, поняв, что тут её ожидает только смерть. Но подгоняемые криками своих заводил, распалённые сражением, алчущие чужих несметных богатств люди продолжали напирать, всё ещё надеясь разбогатеть и заслужить «славу». И, как подозревала Эйлинор, многим из них попросту страшно повернуть назад: раз стали соучастниками преступления, то придётся идти до конца. Помощи не было никакой с самого начала схватки. Никто не торопился на выручку к Таргариенам: и дурак бы догадался, что пылает весь город. Заговорщики сумели сохранить свои замыслы в секрете, сумели нанести почти что смертельный удар – и за этот позорный провал ей ещё предстоит ответить перед Визерисом. Если, конечно, она переживёт этот день, а в этом у женщины уже не было никакой уверенности. Эйлинор нанесла очередной рубящий удар, после чего её сосед-рыцарь добил совсем ещё неоперившегося юнца. Затем ей пришлось заняться громилой с внушающей невольное уважение палицей, но совсем не озаботившегося бронёй. Совместная атака Эйлинор и двух Безупречных быстро положила конец его никчёмной жизни. Были, были проколы и во вражеском плане: из-за чудовищной секретности им пришлось довольствоваться весьма сомнительным качеством воинов. В лучшем случае то были второразрядные наёмники, рабы, обученные владеть оружием, да крепкие горожане – в худшем же бродяги и простые головорезы. И, судя по тем клинкам, дубинкам и топорам, с которыми они явились под стены дворца, казармы и склады легионеров им захватить не удалось. Бывшая наёмница тешила себя надеждой, что они всё-таки сумеют продержаться до прибытия подмоги. Приказывать держать строй было бессмысленно: каждый и так знал свою задачу. Что Чёрные рыцари, прошедшие с ней и Визерисом через половину Эссоса, что выдрессированные астапорцами евнухи хорошо понимали, как нужно противостоять всё прибывающим и прибывающим врагам. Эйлинор берегла воздух и продолжала выполнять свою часть работы: колоть, рубить, резать... И надеяться, что храбрость покинет врагов прежде, чем кончатся защитники дворца. В своих бойцах женщина нисколько не сомневалась – но и врагов, казалось, меньше не становилось. Что же кончится первей? Но ей, как часто бывал, жизнь решила преподнести сюрприз в самый неожиданный момент. В небе раздалась песнь драконов. Бой на какие-то мгновения прекратился: не сговариваясь, все люди, что верные, что предатели, подняли головы вверх... Чтобы стать свидетелями чуда, не виданного во всём мире уже столетия. Но если одним оно несло спасение, то другим – погибель. В cинем небе, под пылающими лучами солнца, неслись три дракона: чёрный, изумрудный и белоснежный. Они с потрясающим изяществом рассекли небеса, приближаясь ко двору – и Эйлинор, к своему шоку, сумела разглядеть на спине у Рейллис свою принцессу. Дейнерис Таргариен держалась за шею зеленой драконицы. Эти звери не были четой их предкам-гигантам. Рейллис, на спине которой отчаянно пыталась удержаться принцесса, едва превышала размерами боевого скакуна. Но даже этого хватило, чтобы повергнуть мятежников в смятение. Чёрный Эйксион нёсся впереди своих сестер, он же и поджог первого человека. Зверь выбрал, по какому-то чудесному наитию, вражеского знаменосца: с предателем загорелся и шёлк стяга. Рейллис и Сонарис, по примеру брата, не пытались кусать или бить когтями, о нет. Они тоже обрушили смертельное пламя на головы изменников, защищая тем самым не только свою мать, но и её воинов. И Дейнерис что-то кричала на классическом валирийском, что-то, что могло быть только командами – пускай конкретных слов Даленнис никак и не могла разобрать. Люди говорили и пели, что пламя драконов способно моментально испепелить человека, не оставив от того и воспоминания. На такие сказочные чудеса драконы Дейнерис оказались пока не способны... Но и того, что они устроили, оказалось более чем достаточно. Впервые за долгие века жители Волантиса оказались свидетелями участия драконов в бою. Более того: пожалуй, впервые в истории города, эти жители оказались по ту сторону от драконьего пламени. И пускай драконы были ещё небольшими в сравнении с предками, и пускай сила их огня не шла ни в какое сравнение с мощью зверей былого, и пускай от их действий пострадало от силы человек десять-пятнадцать, и пускай всадница была уязвима для броска копья или арбалетного болта – это уже были детали. Детали, что совершенно не интересовали перепугавшихся мятежников. Сброд, ещё недавно упорно наседавший, дрогнул. Они начали орать, паниковать, прекратили идти вперёд, задние ряды начали пятиться к выходу... «Сейчас или никогда». – За нас драконы! Вперёд! Все! – С этими словами Эйлинор проткнула шею мужчине с тесаком мясника. – Вышвырните этих тварей из нашего города! Отчаянная контратака ещё пару минут назад была немыслима. Но теперь, когда с небес по мятежникам стегнули кнуты из пламени, настал час возмездия. Чёрные рыцари и Безупречные накинулись на толпу со вторым дыханием, вдохновленные бьющимися с ними на одной стороне драконами. Растерянность и страх, ожидаемо, оказались смерти подобными: дело пошло куда как веселее и бодрее. Гибель многих, появление летающих тварей, контратака защитников – всё это окончательно перебило хребет собранной Старокровными толпе. Они уже не пятились и не отходили; они бежали прочь, бросая своё оружие, своих раненых и своё мужество. В считанные минуты внутренний двор оказался полностью расчищен от врагов Таргариенов. Тут остались только трупы, раненные да брошенные... И люди, яростно и искренне приветствовавшие свою принцессу – свою спасительницу. Та же дала круг над их головами и приземлилась, с неожиданной ловкостью сойдя со спины Рейллис, и давая себя осмотреть всем защитникам дворца. Зрелище ударило по Эйлинор похлеще булавы изменника. На её подопечной были самые обыкновенные кожаные куртка да штаны, наверняка «позаимствованные» с какого-нибудь слуги. Никакой защиты эти тряпки, разумеется, не давали. Любой лучник, любой арбалетчик, любой копьеметатель... Остальные словно не понимали этого, продолжали приветствовать Таргариен и её драконов криками да возгласами. Даленнис каким-то невозможным усилием воли сохранила подобие хладнокровия. Битва ещё отнюдь не закончилась! Они получили передышку, но никак не более того. И теперь они должны были воспользоваться этой передышкой настолько эффективно, насколько могли. Иначе всё окажется напрасно. – Найти, чем укрепить ворота! – Велела Эйлинор замешкавшимся было рыцарям. – Наших раненных оттащить к лекарям, вражих туда же. Они ещё пожалеют, что на свет родились! Безупречные! На ворота! Отдав первые приказы, Дева-от-Меча ринулась было к принцессе, желая немедленно отправить ту обратно во дворец... – Побежали-то как, а? – Осведомился у неё молодой парень, опершийся на свой длинный двуручный меч. – И всё же не устоит человек против дракона! Ох, Пекло… Эйлинор могла признаться, что всё же недооценивала этого рыцаря из гор Долины. Сир Джеральд Лонгсворд оказался способен не только ублажать своим «вторым мечом» воспитательницу принцессы, но и неплохо сокращать поголовье врагов Таргариенов. Работая двуручным мечом, словно детской игрушкой, он бесстрашно бился рядом с ней, надежно прикрывая её бок от любых вражеских нападок. Рыцарь дрался просто, без какого-то изящества или излишнего героизма, зато эффективно: на его клинке нашло свою смерть немало мятежников. Хорошего муженька нашли для няньки Дейнерис! Пожалуй, стоит задуматься над тем, чтобы повысить парня в должности. Но сейчас ей было не до него. Что-то бросив ему находу, Эйлинор поспешила к Дейнерис, стоявшей в окружении своих троих огнедышащих детей с усталой, но довольной улыбкой победительницы на лице. Впервые с тех неудачных родов Даленнис видела сестру Визериса довольной! Ещё бы: оказаться первой драконьей всадницей за столько лет, своим появлением переломить ход битвы, спасти своих поданных... Сами драконы полностью разделяли её восторг и принялись поедать оказавшихся рядом с ними обгоревших мятежников, стараясь восполнить потраченные за короткую схватку силы. Не смотря на этот не слишком приятный глазу пир, Даленнис обратилась к самой Дейнерис. – Принцесса! – Даже в момент волнения Эйлинор перешла к языку андалов, зная, что он ближе к её госпоже. – Я благодарю, мы все благодарим вас за наше спасение, но вам нужно уходить отсюда. И срочно! – Эйлинор, я должна быть со своими людьми. – Таргариен пыталась побороть и усталость, и нахлынувшие на неё эмоции. – И помочь им. В такой ситуации было не до этикета. Да и у Эйлинор, чья взрослая жизнь шла среди наёмников и кровопролитных боев, о нём и так были весьма условные представления. Женщина ухватила Дени за грудки и заговорила, понизив голос. – Эти тряпки я могу порвать одной рукой. Угадаете, что с ними сделает стрела или арбалетный болт? – Я не видела в той толпе лучников. По-моему, Эйлинор, ты напрасно переживаешь. – Вам их видеть и не нужно, – настаивала на своем Эйлинор, – хватит и того, что они вас увидят. – Увидят и разбегутся, как и эти... – Сейчас наши враги разбежались от неожиданности. Вот только для следующих нападающих ваш полёт уже не будет сюрпризом, они к нему смогут подготовиться. – Демоны, как же тут не хватает леди Элин! Она бы напомнила принцессе, скольких её предков на драконах убили простые люди, которым просто повезло. – Ваши драконы ещё не окрепли, они и сами уязвимы для вражеских луков, арбалетов и копий. Что если следующими придут настоящие воины? Те, что не побегут после первого превратившегося в угольки товарища? Вы готовы подвергнуть такому риску не только себя, но и своих детей? Возможное будущее не только вашей династии, но и всего племени валирийцев? После непродолжительных раздумий Дейнерис решила уступить Деве-от-Меча в деталях. Не в сути её просьбы. – Я вернусь как только на меня наденут кольчугу. – Совсем не такого ответа желала услышать Эйлинор! – Драконы пока останутся с вами, им нужно немного... подкрепиться и отдохнуть. – Боюсь, вы не понимаете серьёзность нашего положения... Начавший было подогреваться спор был прерван появлением гонца из глубин дворца. Мужчина запыхался, весь покрылся потом и налился будто помидор. – Леди Эйлинор... Моя принцесса, эм, – гонец явно не ожидал увидеть здесь Дейнерис и её драконов, – я не... – Что ты хотел сказать? – Чуть ли не хором спросили женщины. – С наблюдательной башни видят целое войско, движущееся по улицам к нам. Там несколько тысяч воинов, у них чёрные знамена с красными драконами. Наши знамёна, гелы! Наши идут от Драконьих ворот! Мы спасены! Единодушный крик радости вырвался из десятков глоток – но их начальница этого преждевременного счастья не разделяла. – Это может быть ловушка. – Вздохнула Даленнис. – Пошить знамёна ничего не стоит. И если их там несколько тысяч, то тут уж никакие драконы нас не спасут. – Ваше Высочество, вы можете... Ещё раз взлететь? – Голос Джеральда чуть ли не дрожал от волнения. – Может, вам удастся рассмотреть, кто именно там идёт? Друг или враг? – Боюсь, это невозможно, сир Джеральд. Уж точно не так быстро. – С этими словами Дени указала на изумрудную драконицу. – Для Рейллис... Это первый полёт со всадником. Пусть и короткий, пусть и недолгий, но для дракона её размеров... Я не могу подвергать её ещё большим испытаниям, ещё нет... Драконица в самом деле казалась куда более уставшей, чем ее кровные родичи. Эйлинор подметила, что Рейллис съела меньше всех остальных, раньше всех вернулась к ногам хозяйки и словно напрашивалась на ласки от той. Та растерянно, словно сама ещё не до конца сознавая произошедшее, только поглаживала зверя по рогам... Эйлинор оторвалась от созерцания величественных тварей, ради наблюдения за своими подчиненными. Раненых отводили вглубь двора, мёртвых оттаскивали прочь; остальные пытались отдышаться да подготовиться к встрече. Кто бы не мчался на лошадях, друг или враг, он на своём пути сопротивления не встретили. Часть воинов быстро, но без лишней суеты и какой-либо враждебности окружила дворец, а другая часть направидась дальше, в сторону Дома Власти, Храма Балериона и Дома Мудрости. Знамёна реяли под стенами, ограждающими дворец: да, на них в самом деле красовался трёхглавый дракон... Впереди войска выехал всадник на воронном коне и, остановившись перед воротами, прокричал во всю глотку: – Да здравствует Волантис! Да здравствует триарх Визерис! Да здравствуют драконы! – Этот голос Эйлинор, Дейнерис и ещё многие другие собравшиеся опознали сходу. И никаких сомнений теперь не оставалось. – Верные сыны Первой Дочери ждут приказов! – Дориар?! – В изумлении выкрикнула Эйлинор. Дени высказалась ещё проще. – Веймонд? – И тотчас отдала приказ защитникам дворца. – Откройте ворота, быстрее! Чёрные рыцари и Безупречные расступились, и во двор въехал на крупном, чёрном коне Веймонд Дориар собственной персоной. – Да, я. – Спокойно подтвердил бывший соправитель Визериса. – Рад вас слышать, гела Дейнерис. И вас, гела Эйлинор. Рад, что мы успели вовремя. Хотя… – Дориар с почтением обратил свой взгляд на продолжавших находиться настороже драконов, – кажется, вы и без нас неплохо справляетесь. – Веймонд, ты не представляешь, как я рада тебя видеть! – Срывающимся от эмоций голосом сказала Дейнерис. – Но что, Иные побери, творится в городе?! Что произошло? – Мятеж, гела. Тщательно организованный и спланированный той сволочью, что ваш милосердный брат в своё время пощадил. Наши враги рассчитывали, что, убив вас, триархов и сохранившую верность Старую Кровь, они возьмут власть над городом. Как видите, не только у нас сегодня день не удался. Большая часть гарнизона и стражи остались на нашей стороне. Также к нам присоединились фанатики Р’глора, рабы верных Старокровных и преданные вашей семье горожане. Когда я со своим отрядом покидал Новый Волантис, бои продолжались только у гаваней и в трущобах. Теперь мы наводим порядок в сердце города. – До вас к нам никто не пришёл на подмогу, – заговорила Эйлинор, ощущая, как с её сердца потихоньку исчезает груз, – я считала, что все ворота Чёрных Стен уже захвачены мятежниками. – Сир Джорах продержался до нашего прибытия, и благодаря нему мы и добрались сюда. Когда мы пробились к нему, у него оставалось человек десять, и все раненые. Ему и самому досталось, но лекари уже занимаются им. Говорят, его раны не смертельны. Даленнис довольно кивнула. Приятно было слышать, что старый соратник и верный слуга Таргариенов переживёт этот безумный день. – Вижу, драконы тоже не сидели без дела? – Веймонд всё же не удержал и добавил в свой тон немного иронии, от чего Эйксион, весьма чуткий к человеческим эмоциям, сердито рыкнул на наглого человечишку. – Да. – Не вдаваясь в подробности, отрывисто сказала Дени. Из-за её тона, Дева-от-Меча решила промолчать. Отдав должное горделивым зверям, Веймонд перешёл к делу. – Я оставлю с вами, гела Эйлинор, три сотни солдат гарнизона и двадцать человек из своей свиты. С такой охраной вы сможете защитить дворец от любой падали, что дерзнёт вновь попробовать свою удачу. А в людях я уверен: они прошли битву за Волантис, вернулись со мной из миррийского плена и не показывали ни трусости, ни милосердия к врагам. С ними вы будете в безопасности; мы же закончим работу и очистим Старый Волантис. Дени, видя, что преданный ей человек вскоре покинет дворец, решила отдать тому новый приказ. – Эйкс Веймонд, я благодарю вас от имени моего брата и всего Волантиса за вашу верную, достойную службу. Но наша битва, как вы и сами заметили, ещё не кончилась. Убитые вами, убитые Эйлинор, убитые моими драконами были марионетками – нам надо покончить с кукловодами. Бывший триарх, имеющий теперь все шансы возвратиться на сданный им было трон, почтительно кивнул. – Вы и ваши люди пройдёте от дворца ко дворцу, от храма к храму, и соберёте всех эйксов и гел, жрецов и жриц, что пережили этот день, в Доме Мудрости. Наши друзья или известные враги, старые и молодые... – Говорила Таргариен таким тоном, что не допускал сомнений или возражений. – Нужно собрать всю Старую Кровь вместе и «поговорить» по горячим следам. Туда же приведите и значимых пленных. Пусть и враги, и друзья выйдут на свет. – Хорошая мысль, – согласился Дориар, – как только мои люди закончат с зачисткой улиц и вернут под контроль весь город, я незамедлительно пошлю за вами, гела Дейнерис. И, поверьте, отряд сопровождения будет достойным. Все вспомнят, что город принадлежит нам! – Это благородно с вашей стороны... Но в этом нет необходимости. – И вновь на губах Дейнерис Эйлинор подметила хитрую улыбку. – Отправьте гонца, и я сама доберусь до Дома Мудрости. – Гела, я благодарю вас за доверие, но, боюсь, это невозможно. Невозможно полностью обезопасить улицы за несколько часов, даже за оставшийся вечер: какой-нибудь недобиток с кинжалом или арбалетом найдётся обязательно. И вы, одинокая, верхом на коне... – Кто сказал, что я планирую добираться до Дома Мудрости по земле? Выдержав короткую паузу, принцесса добавила с лёгкой улыбкой. – Я туда прилечу.