Король, Что Носит Меч

Визерис Таргариен Возвращение Веймонда Дориара стало поводом для очередного праздника за Чёрными Стенами. Ведь вернулся покоритель Тироша, правая рука императора, новоиспечённый любимец толпы и самый завидный жених во всём Волантисе. Неудивительно, что вчера дворец Веймонда, где он справлял своё возвращение, был переполнен искусительницами со всего Старого Волантиса: подобный брак обещал семье потенциальной невесты сказочные возможности. Но, насколько Визерис знал, вчера никто так и не смог поймать удачу за... хвост. Однако гелы Первой Дочери славятся своей настойчивостью, поэтому недолго Веймонду осталось ходить в холостяках. Автарх позволил своему бессменному помощнику повеселиться вдоволь и выспаться с дороги. Но уже в час соловья джовенио явился к правителю Нового Фригольда дать отчёт о проделанной работе и поздравить Таргариена с возвышением до нового, практически неслыханного титула. Стража сообщила о прибытии Дориара и получила приказ его пропустить. В зал вошёл победоносный эйкс, разительно отличавшийся от того горделивого юноши, которого Визерис отправил на войну в Спорные земли. Его походка стала степеннее и основательнее, его движения потеряли былую нервозность. Так держатся люди, что твёрдо знают себе цену. Как же порой меняют людей пройденные испытания! – Приветствую славнейшего из ныне живущих. – Чинно, громко произнёс Веймонд. – И да пусть свет Четырнадцати Огней ведёт тебя. – Мы можем обойтись и без формальностей, – улыбнулся Визерис, указывая эйксу на кресло, – славословие тебе не к лицу. – Тогда я уступлю Люцерису почётную обязанность вылизывать твою императорскую задницу. – Усмехнулся Веймонд, поспешив воспользоваться приглашением. – Этот хрыч вчера чуть ли не помер, когда я рассказывал о штурме Тироша. – Старый человек, далёкий от войны и крови. Да ещё и на удивление впечатлительный для своих лет. Что он может в этом понимать? – Каждому своё. – Философски заметил Дориар. – Без торговцев у нас не было бы шелков из И-Ти и столь замечательного вина, чтобы утолять ими жажду. – Это верно. – Теперь Визерис счёл нужным поскорее перейти к делу. – Какие вести из Мирра? – Всё в порядке. Золотые Мечи, как им и было велено, убрались прочь из наших владений. Сами себе ищут прокорм и не смеют заходить за наши новые границы. Горожане если и не смирились с поражением, то по крайней мере не спешат проявлять непокорность: пример Тироша слишком свеж в памяти и, к тому же, моими стараниями у них теперь нет готовых завести толпу вождей. – К слову о которых... Насколько массовыми были казни? – Можно сказать, что весьма массовыми, – кивнул Дориар, – несколько десятков магистров простились со своими жизнями. Те, кто настаивал на войне, те, кто согласился на союз с пиратами, те, кто подписал договор с Браавосом... При упоминании этого города лицо Веймонда невольно искривилось довольной ухмылкой. Ещё бы! Старокровные глубоко презирают потомков беглых рабов из самого северного Вольного города, и их с Дейнерис славную победу над флотом Браавосийского Титана волантийские аристократы праздновали словно наступление Вечного Лета. И Дориар, разумеется, не был исключением. Он радовался не только победоносному завершению войны, но и унижению презренного торгашеского сброда. – Остальные потеряли всю власть и большую часть средств, они не смогут бросить нам вызов. Сами горожане же обвиняют своих бывших владык в свалившихся им на головы бедствиях. Наши люди постарались, и злоба жителей Мирра теперь направлена на магистров. На их жажду славы и непомерные амбиции, из-за которых они втянули город в войну, в которой у них не было шансов на победу. – Так и было. – Подчеркнул тоном свои слова Визерис. – И правители Троешлюшия могут винить лишь самих себя. Вернее, те из них, кто остался жив. – Действительно. Зато в какой-то степени благодаря ним был возрождён Фригольд, о чём после Века Крови можно было только мечтать. – Ухмылка не сходила с губ Веймонда. Сегодня она автарха не раздражала: победители имеют право на минуту упоения. – А мы им отплатили топорами по шее. Вышло как-то некрасиво, не находишь? – Некоторые не заслуживают второго шанса. Однако ж… – Визерис вновь перевёл тему разговора. – Как ведёт себя наш гарнизон? – В них надёжно вбита дисциплина, да и сами миррийцы ведут себя уж очень пугливо. Это и хорошо, – назидательно поднял палец в воздух Дориар, – они должны помнить своё место. – Они должны помнить своё место, – согласился Таргариен, – но и наши люди должны помнить, что отныне это более не вражеские города. – Понимание этого придёт ещё не скоро. Офицеры старательно борются за то, чтобы наши войска не превратились в вооружённые банды, но, сам понимаешь, они не чудотворцы. Грабежи, изнасилования и мародёрство в какой-то момент стали массовыми. Лишь луну назад ситуацию удалось окончательно взять под контроль. – Мне докладывали, что ты запрещал офицерам принять более действенные меры в отношении провинившихся солдат. – Визерис кинул острый, внимательный взгляд на Веймонда. – Я запрещал их применять к волантийцам. – Сухо ответил Веймонд. – В противном случае, пришлось бы половину армии перебить. Зато нарушавших дисциплину наёмников мы вешали десятками. Твой Нахарис мне всю дорогу ныл о том, сколько его славных парней я отправил на плаху. – Ладно. – Признал правоту своего джовенио Визерис. – Но подобные ситуации впредь должны пресекаться. – Непременно. Визерис знал, что вложенный в руку мужа меч пробуждает в нём либо самое лучшее, либо самое худшее. И каждый гарнизон, особенно в недавно захваченном городе, норовит установить собственные порядки. Но только от офицеров зависит, будут ли эти порывы и инстинкты направлены в достойное русло. Только тогда завоёванный город сможет принять новую реальность, когда увидит в солдатах с драконьим знаменем защитников. Хорошо, что несмотря на все неурядицы, ситуация в Мирре стала налаживаться. – И ещё кое-что, Визерис. Я поместил знатных миррийских наследниц под особую охрану. К ним относились с исключительной учтивостью, их сохранили и сберегли. И перед самым моим отбытием в город прибыли корабли с пополнением. На них было множество как заслуженных офицеров, так и богатых наследников. Это то, о чём я подумал? – Да, это так. – Что ж. Разумное решение. В Мирре есть приличные семьи валирийских кровей, – нехотя признал Веймонд, – да и не лишним будет показать нашу добрую волю к тем, кто согласен принять новый мир. Война, что началась как банальная попытка Троешлюшия поживиться за чужой счёт, обернулась невиданными прежде последствиями. Однако мало сокрушить врага в бою: победа, не выдержавшая испытания миром, ничтожна. Неспособность Дейрона Юного Дракона удержать завоёванный Дорн в узде привела к страшным последствиям – и, в конечном счёте, к подлому убийству короля. Повторять эти ошибки Визерис не намеревался и хотел удостовериться в надёжности своих новых владений. Донесение Веймонда оставило Таргариена относительно довольным, поскольку оно в полной мере совпадало с тем, что писали агенты и управленцы из других покорённых городов. Везде наблюдался спад сопротивления, везде господство Волантиса крепчало. Лисс, захваченный волантийской армией ещё в начале войны, стал главной базой разросшегося флота Первой Дочери и вотчиной Геймона Гонериса, объявленного наместником. Адмирал и присланные из столицы сановники держали новую колонию под неусыпным контролем. Город уже свыкся с волантийскими законами, присланными чиновниками и новыми хозяевами жизни; сейчас же, судя по донесениям шпионов госпожи Рейниры, лиссенийские дельцы предвкушают приток эйксов и гел из Волантиса с их потаёнными желаниями и золотыми онерами. Людские пороки прибыльны, и в Лиссе на них умеют зарабатывать как нигде под Луной. И, действительно, ещё в прошлом году туда прибыли первые корабли с «дорогими гостями»: кто-то ехал на смотрины невест, но многие собирались покинуть шумный Волантис и хорошенько отдохнуть от войны. В это же время Тирош, который когда-то настоял на продолжении войны, заплатил самую высокую цену. Его осаждали, его взяли штурмом и разграбили, его владения разорили волантийские войска. Там резня бывших владык была особенно жестокой и последовательной: Дориар и Гонерис не церемонились с непокорными и воинственными тирошийцами. Так что теперь в городе осваивались волантийские наместники, находившиеся под охраной отборных солдат гарнизона. Впрочем, регулярные поставки хлеба помогли управляющим наладить положение: худшей судьбы удалось избежать, и теперь прежний форпост Фригольда вновь нёс свою главную службу, помогая Волантису контролировать Ступени. Мирр покорился сам, но при этом самым последним. Он был разорён ещё памятным набегом дотракийцев и выплатами Золотым Мечам: от былого богатства остались только воспоминания. Ещё из города Дориар писал, что лучшие ремесленники Мирра через его офицеров ищут нанимателей – или покупателей. И, в первую очередь, к поиску приступили оружейники, кузнецы и корабелы. Умелые руки могут рассчитывать на достойное обхождение для себя и родных, а желающих жить в голодной свободе немного. Это были отличные новости: мастера никогда не бывают лишними, а для грандиозных замыслов их потребуется ещё больше. А вот россыпь мелких городков Спорных земель, теперь перешедших под руку Волантиса, никак не могла поверить в изменившийся мир. Все эти покрытые пылью и грязью солончаки, где прошла его юность, так привыкли к вечной войне и постоянным грабежам, что иной жизни и представить не могли. Им и присниться не могло, что по их полям и лугам не будут ходить наёмные компании, что у их домов прекратятся стычки... Но были, разумеется, и положительные стороны от подобного положения. Разрозненные поселения не оказали никакого сопротивления волантийцам: местные царьки покорно принимали присягу, обещались платить «предложенную сумму» и содержать гарнизоны за свой собственный счёт. Рано или поздно, но достигнутый мир поможет этому многострадальному краю добиться лучшей доли. В былые времена здесь была одна из крупнейших житниц Валирии; отсюда развозилось зерно по всему побережью Узкого моря. И теперь у этого места был шанс на возрождение. Но всё уже сделанное было лишь началом. Началом в новом походе, новом и, как надеялся Визерис, последним в его жизни испытании. И как раз сегодня он сделает ещё один маленький, но необходимый шажок к заветной цели. – К слову, Веймонд. Скоро ты сможешь встретиться со своим старым знакомым. – Это с кем же? – У меня скоро встреча с генерал-капитаном Золотых Мечей. И ты, как мой джовенио, должен там быть. – Я бы лучше в храм красных краснобаев сходил, ноги их лысому шарлатану омыл. И то приятнее будет! – Дориар решил не скрывать своих чувств к человеку, одержавшему над ним вверх. – Не знаю, как ты только вытерпел этого заносчивого андала. – Не скрою, сложно найти менее приятного человека, чем Гарри Стрикленд. Въедливый, всё помнит, готов чуть ли не за каждый медяк драться... Однако подобная дотошность может нам и пригодиться. Он сохранил костяк своей компании, он прошёл всю войну, он командовал своими людьми толково и грамотно. В конце концов, Веймонд, мне с ним не постель делить, приятным он быть и не обязан. Сам ведь говорил: каждому – своё. – Что, правда? – Развёл руками Дориар. – И что же служит поводом для этой, не сомневаюсь, прекрасной встречи? – Подписание Золотыми Мечами нового – и последнего – контракта. – Произнёс Визерис эти слова, невольно ощущая облегчение на сердце. – Стрикленд и его люди поступят на службу императору Нового Фригольда. Это даст нам пять тысяч пеших воинов, две тысячи конников, двадцать слонов... И заодно избавит северные границы от беспризорной наёмной рати. Теперь на западе Эссоса не останется воинства, способного спутать нам карты. – Что ж… Золотые Мечи и правда мои старые знакомые. Правда, есть один, которого я бы повидал с куда большим желанием. Я слышал о победителе Свободных состязаний ещё по дороге сюда. – Боюсь, не выйдет. О нём ничего не было слышно с того дня, как он победил на Великой арене. – И он более нигде не появлялся? – Он исчез, и моим людям не удалось его найти. Стрикленд божится и клянётся, что ничего не знает, как и остальные его люди. Я склонен ему верить, учитывая, насколько стремительно всё произошло. Воспоминания о том дне остались отнюдь не радостными. Погиб его верный сподвижник, чуть не погибла дорогая его сердцу женщина... Только то, что лекари – и сама Эйлинор – заверили Визериса, что она отделалась лёгким испугом, спасло жизнь тому юнцу. Таргариен даже расщедрился на то, чтобы предложить молодому дарованию место подле себя, то ли желая извести зверя, то ли надеясь его приручить. Однако и Юный, и Старый Грифы словно сквозь землю провалились. Саму Эйлинор Визерис в тот же день крепко высек розгами по заднице. Чтобы в следующий раз Дева-от-Меча думала головой, а не бездумно лезла в драку неизвестно чего ради. – Жаль. – Хотел расправиться с ним? – Нет. Всего-навсего хотел сломать ему руку – в Мирре я так и не нашёл на это времени. – Это придётся отложить до... неизвестного времени. – Так всё же новой войне быть? – Заговорил о действительно важном Дориар. – Ты бы не стал нанимать этих андалов ради охраны караванных путей и старых крепостей вдоль Ройны. – Да. – Кивнул Визерис. – Мы возродили Фригольд, Веймонд, но трон моей родной земли по-прежнему в руках у узурпаторов. Моя страна кровоточит и корчится в муках, и я не могу оставаться безучастным. В пурпурных глазах собеседника промелькнуло сомнение. Визерис решил позволить джовенио высказать всё, что пришло ему на ум. – Говори. – Благодарю. Новая война... Это очень, очень тяжело будет продать нашим людям. – Знаю. Знаю, что они устали, знаю, что всем хочется пожить в мире и насладиться плодами победы. – Не только. Видишь ли, Три Шлюхи сами напали на нас. Надеялись наложить лапу на наши богатства, обнести то, что осталось после конетрахов. Тут каждый видел, почему мы сражаемся и за что. Каждый знал, кто такие лиссенийцы, тирошийцы и миррийцы: враги старые и знакомые. Однако Вестерос… Холодная земля, населённая андальскими варварами, одичавшими Первыми людьми и мелочными тиранами, щёлкающими блох в своих мрачных замках. А их женщины, столь вонючи и волосаты, что приятней было б возлежать с овцой. Так говорят в Старом Волантисе. – Губы Веймонда сложились в презрительную улыбку. – Многие и не представляют, где эти края находятся. Ещё меньше волантийцев знает, что за народ там живёт, во что они верят и каковы их нравы. Эти люди не вызывают у нас никаких чувств. Нам нечего делить с андалами и нечего взять с них. Тут Старокровные, в кой-то веки, будут единодушны в своём нежелании поддерживать поход за тридевять земель. Но есть и другой путь к вечной славе, Визерис, на котором найти сторонников тебе будет куда проще. – И куда же ведёт эта дорога из чёрного камня? – Догадка у него уже была, но Таргариен счёл нужным убедиться. – Браавос! – Едва ли не выкрикнул Дориар, стукнув кулаком по столу. – Уже давно пора преподать этим беглым рабам наглядный урок! Для древних драконовластных они не были проблемой, но вот нам за всё время они успели изрядно выпить крови. И сейчас у нас есть шанс покончить с браавосийцами раз и навсегда. Теперь, когда у нас есть драконы, их превосходство на море обесценилось. Нужно разрушить Браавос до основания, его поля засеять солью, а рабов и торгашей перебить всех до единого! Если ты сейчас прикажешь собрать флот, когда все на кураже после недавних побед, то на войну половина эйксов добровольно попросится! А за добытое в Браавосе золото, ты и так сможешь скупить весь Вестерос без всякой войны. Ещё и на Пентос с Лоратом останется! На какие-то мгновения решимость Визериса дрогнула. Покорив Браавос, он навсегда войдёт в историю. Он встанет вровень с Эйгоном Завоевателем, он навсегда утвердит единоличную власть Нового Фригольда на землях к западу от Дотракийского моря. И Веймонд был прав: эту войну оправдать будет куда как проще. Браавос понёс потери, он лишился союзников, он показал слабину. Насколько крепким может быть город тысячи Богов и сотни племён, лишённый какого-либо общего корня? Не в самом ли деле ноги Браавосийского Титана слеплены из глины? Но затем Таргариен усилием воли отогнал от себя наваждение. Авантюра на севере Эссоса может затянуться на долгие годы, первоначальный запал неизбежно спадёт, а успех никто не сможет гарантировать. Морской владыка и руководящие его действиями банкиры отступились из-за страха и нежелания ввязываться в войну на далёком юге. Но загнанная в угол крыса кусается больнее всего. Визерис не сомневался, что сейчас из каждой крыши в Браавосе уже торчит по скорпиону. Браавосийцы привлекут всех своих должников и призовут на помощь союзников. Не исключено, что нейтральные Вольные города вступят в союз с Морским владыкой просто из-за боязни стать следующими жертвами возорлившего Волантиса. Такая война не будет лёгкой прогулкой, и так рисковать молодыми драконами Визерису не хотелось. Веймонд, несомненно, тоже понимал опасности такого предприятия, но у него тяга к риску была в крови. На Визерисе же лежит ответственность за половину Эссоса и истекающий кровью Вестерос, и он не имеет права настолько нагло проверять терпение Богов на прочность. К тому же оставались и Безликие. Раньше Визерис от слухов об убийцах со сверхъестественными способностями лишь отмахивался, но после того, как он наблюдал магию воочию, Таргариен не мог относится к этой угрозе столь легкомысленно. Сейчас ни один банкир не рискнёт натравить на него этих порождений Бога смерти, зная, что даже в случае успеха волантийцы будут мстить, и что в таком случае Браавос будет обращён в дымящиеся развалины, но если они окажутся в отчаянном положении, то они могут попытаться напоследок отомстить ему или Дейнерис. Да, красные жрецы говорили, что Владыка Света может защитить своих избранников от рабов демонов, но можно ли им верить теперь? – Нет, Веймонд. – Наконец, ответил Таргариен. – У меня нет к Браавосу такого счёта, чтобы его уплата требовала немедленной войны. Зачинщики авантюры на Ступенях уже заплатили своими жизнями и золотом. Им сейчас предстоит долгая работа по восстановлению флота, и на ближайшие годы с Браавосом и так не будет никаких проблем. – Значит... Вестерос? – Да. Неужели ты думаешь, что сопротивление войне будет настолько сильным? – Нет, о нет. – Самым искренним голосом произнёс эти слова Веймонд. – Никто не осмелится возразить тебе публично. Все помнят судьбу тех проклятых предателей. Да и ты сам уже заработал славу непобедимого полководца, с которым никто не сравнится на этой бренной земле. Ни один Старокровный в здравом уме не посмеет открыто усомниться в твоём замысле. – И что же, на твой взгляд, они будут делать? – Всё, что им останется. Они могут пытаться уклониться от службы, они могут начать жаловаться и сетовать на свою судьбу. Ничего страшного или серьёзного... Для начала. Но если заморская война затянется, перед нами могут встать серьёзные проблемы. – Отчасти поэтому я нанял людей Стрикленда. – Ответил автарх. – Этих в Волантисе никто не любит, убиваться по ним никто не станет. Зато им самим счастье улыбнётся только по ту сторону моря. Блэкфайеры более ста лет манили их миражами, но теперь, идя за мной, они могут надеяться на нечто большее. Не стоит забывать, конечно, и о моих старых сторонниках. Им холмы Андалоса и скалы Браавоса не нужны, зато поля Простора и леса Трезубца постоянно являются им во снах. – Твои Чёрные рыцари и Золотые Мечи последуют за тобой в Вестерос с радостью, да. Пожалуй, найдутся и в Волантисе желающие отправиться в поход. Далеко не все получили те богатства, о которых мечтали, и они могут счесть, что за морем им повезёт больше. Такие, как я, Визерис, пойдут за тобой хоть в Вестерос, хоть в И-Ти. Я обязан тебе всем, и я поддержу любое твоё начинание. Да и многие легионеры получат надежду продвинуться по службе во время очередной кампании. Вот только простые волантийцы и жители наших новых колоний от этого похода будут совсем не в восторге. Особенно когда наступит время платить очередную внеочередную подать. В словах Веймонда в самом деле было разумное зерно. Его подданные рассчитывали и рассчитывают на долгую и мирную жизнь, на возможность спокойно почивать на лаврах. Для них, тех многих, чей мир был заключен между Узким морем и Пёстрыми горами, всё закончилось с капитуляцией Мирра. Причём речь шла не только о батраках и торговцах с рыбаками! Многие купцы надеются наладить торговлю через покорённые Ступени, многие землевладельцы подсчитывают барыши за продажу зерна в покорённые города. Немало было и тех легионеров, что желали удалиться на освободившиеся земли и приступить к их освоению. Несложно угадать, как именно все эти люди отреагируют на очередной конфликт. – Если война затянется, – подвёл итог своему выступлению Дориар, – мы рискуем оказаться в крайне сомнительном положении. – Если она затянется. – Произнёс Визерис с ударением на первом слове. – Но у меня есть основания считать, что этого не будет. – Почему же? – Ты плохо знаешь мою державу, Веймонд. – Император говорил без упрёка. – Да, теоретически, король Семи Королевств может поставить под своё знамя такое воинство, с которым нам не сравниться в числе, особенно воюя на его земле. Но это утверждение обманчиво, оно упрощает и обобщает слишком многое. И, конечно же, рано или поздно упрощение превращается в лишённый связи с реальностью мираж. – И в чём же состоит эта иллюзия? – Держава сомневается в происхождении Джоффри Баратеона, ненавидит и его самого, и стоящий за ним дом Ланнистеров. Идущая там уже долгое время война не только разоряет страну, но и сокращает число воинов. Наконец... Львы могут тешить себя династическим союзом с Тиреллами, но даже верховный лорд Простора слаб без своих знаменосцев. Он, пожалуй, и желает видеть свою дочь королевой: вот только его вассалы от этого никакой выгоды не получили. И теперь, когда умер человек, державший весь континент в страхе, лорды и леди начнут с большей охотой рассуждать о своих собственных интересах. – Ты говоришь о предательстве? – Да. Войны Вестероса нередко определялись изменой: тебе, если пожелаешь, об этом подробнее расскажет мой оруженосец. Для Старокровного он на удивление неплохо знает историю моей державы. Вторжение посреди мира, вторжение против авторитетного, или хотя бы любимого государя потребовали бы от Волантиса колоссального напряжения сил, даже если бы мы победили. Но наш враг иной. Он ослаблен внутренними распрями, он потерял грозного вожака, он щедрой рукой посеял семена ненависти. И мы должны собрать урожай, пока Джоффри и Ланнистеры не укрепили своё нынешнее шаткое положение. – Строить стратегию на предположениях, кажущихся логичными... – Веймонд скривился. – Это может привести нас к катастрофе. И, прежде чем отправляться за моря, хотелось бы разузнать, чем эти свинопасы на самом деле дышат. Иначе мы можем оказаться в ловушке. Есть идеи, как это сделать? – Да. Сегодня сир Джорах сообщил своему господину, что вне Чёрных Стен встречи с ним ищет поразительный мейстер. Зовётся он Марвином Магом и утверждает, что прибыл к Красному Дракону по своему почину. Вот только Мормонт признался, что уже видел этого толстяка... Среди людей лорда Лейтона Хайтауэра, своего бывшего тестя. Он ещё тогда показался ему доверенным слугой «Света Староместа», а уж леди Линесса ему о Марвине и не такое рассказывала. Он-де и чародей, и некромант, и специалист по валирийской магии, и разбирается в рунах Первых людей: она разве что провидцем его не звала. И, тем не менее, всё время повторяла, как доверяет его словам её родитель, сколько времени он проводит с ним. Другие Чёрные рыцари из Простора подтверждали слова северянина, говоря об увлечении затворника лорда Лейтона магией и его любви к крайне хитроумным играм. Появление в Волантисе мейстера со столь уникальной и удивительной для его ордена репутацией не могло быть простым совпадением, и этим вечером Визерис примет таинственного гостя да постарается выжать из него всё, что только сможет. – А пока что, Веймонд, нам пора. Стрикленд и его капитаны ожидают нас в Доме власти. Пора мне покончить с призраком, преследовавшим мой род полтора столетия.

***

Дейнерис Таргариен Леди Элин многое рассказывала своей принцессе о торжественных приёмах в Красном замке и о праздниках, что устраивали её предки. Турниры и пиры, танцы и представления актёров, музыка, краски и веселье... И, зачастую, женщинам приходилось сидеть на неудобных, грубо сделанных стульях, а то и обходиться скамьями. Глупость, глупость! Волантийские гелы во время пиров и дружеских встреч с куда большим удобством располагаются на ложах: они кушают с низких столиков, им приятно греют бока подушки, а рабы и рабыни всегда готовы исполнить любой каприз, не прерывая господской беседы. Всё с куда большим удобством для женщины. И это не говоря уже о том, как лёгкие, воздушные платья местных гел выгодно отличались от тяжёлых, перегруженных и грубых одеяний леди её родного края. И почему только Элин по-прежнему носит эти мешки? То, что волантийские рамки приличий дозволяли женщинам лежать, было Дени на пользу. Она могла принять участие в грядущей встрече, не рискуя при этом переутомиться. По её приказу рабы принесли широкий и мягкий диван в избранную братом комнату, где должна была состояться беседа Таргариенов с первым за долгое время посланником из-за моря. Рассказы сира Джораха и нескольких рыцарей из Простора убедили Визериса даровать таинственному магу-мейстеру аудиенцию с глазу на глаз. В комнате, помимо хозяев Волантиса и законных владык Семи Королевств, находились лишь самые верные Чёрные рыцари, на чьё молчание можно было положиться. Другой наверняка прибегнул бы к услугам Безупречных, но Визерису, как и многим другим здоровым мужчинам, эти евнухи были подспудно противны, и он держал их подальше от личных покоев. Вошедший в зал мужчина весьма удивил принцессу. Совсем не таким она представляла мейстера Цитадели, пользующегося расположением лорда Высокой Башни! Вместо приличного, чинного старика, перед её глазами появился мужчина, которому самое место разгружать корабли в порту – или крошить черепа в кабаках. Низкого роста, но крепкий и могучий, с неестественно крупной головой, он казался скорее быком, чем человеком. Некрасивое, но запоминающееся лицо несло на себе печать долгих и непростых странствий, а развитые плечи свидетельствовали о впечатляющей грубой силе. В правой руке он держал бесценное сокровище – жезл из валирийской стали. «Валирийскую сталь берегут для тех мейстеров, что достигли высот в изучении магии. Это отличие – самое редкое в Цитадели». – Вспомнились Дени слова леди Элин. – Да здравствует Визерис, третий своего имени, из дома Таргариенов, – начал Марвин, и Дени услышала не голос книжника, но рёв зверя, – король андалов, ройнаров и Первых людей, владыка Семи Королевств и защитник державы! – Давно я не слышал этого титула. – Визерис подарил таинственному гостю одну из тех многих полуулыбок, что владыки мира берегут для приятных просителей. – Но он мне по-прежнему дорог. – И он дорог для всех, кто ждёт вашего возвращения. Затем этот мужик повернул голову и продолжил. – Да здравствует Дейнерис из дома Таргариенов, – обратился мейстер уже к ней, – королева андалов, ройнаров и Первых людей, принцесса Драконьего Камня, Мать Драконов, законная супруга и наследница нашего государя! – Значит, вести о драконах достигли и противоположного берега Узкого моря? – Произнесла Дени, благосклонно кивнув. – Задолго до моего прибытия сюда. О вас и ваших деяниях слышал весь мир. – Заверил её странный мейстер. – Кто же не слышал о той, что вернула драконов? Что впервые за многие столетия оседлала великого зверя? Серые бараны из Конклава, возможно, и до сих пор в этом сомневаются, но у них мозги работают лишь когда дело доходит до их внутренних дрязг. Лорды и леди Вестероса уже давно слышат песню о драконах. И эта песня теперь превратилась в хор, когда браавосийцы убежали прочь с поджаренным хвостом. – Я... – Дени ощутила невольный прилив гордости за своих детей и саму себя. – Благодарю, но это дело было совершено как мной, так и моим супругом. – Разумеется, принцесса. Значит, предположения брата верны. Их враги, их недруги, их возможные союзники знают, на что способны драконы Таргариенов. Хорошо: это даст способным думать пищу для размышлений и вселит страх в трусливых. Давным-давно армии Вестероса не встречались с яростью драконов, и едва ли после этих рассказов прибавилось число желающих вновь с ней столкнуться. Одно дело читать о повелителях небес в старых книгах; другое дело слышать пусть и приукрашенные, но рассказы живых людей. – Ваше имя, Марвин, известно мне. – Обратился к гостю Визерис. – Как и то, откуда вы. Говорите, кто вас послал, и зачем; ваша искренность сделает наш разговор более приятным для всех нас. – Лорд Лейтон Хайтауэр считает, что послал меня к вам засвидетельствовать преданность своего дома вашему. Велел мне запомнить целый список из его просьб и пожеланий. Тиреллы считают, что послали меня разнюхать и разузнать о ваших намерениях. Их союз с Ланнистерами ещё менее прочен, чем может показаться. – И без того отталкивающее лицо посетителя исказила довольная ухмылка, казавшаяся хищной. – Однако меня сюда привели только вы, государь, и ваша супруга. Пусть лорды за морем считают, что я и впрямь буду служить им. Эти заблуждения им нисколько не повредят. – В каком же смысле? – Хмыкнула принцесса, устраиваясь на подушках поудобнее. – Не помню, чтоб мы кого-либо приглашали в наш город. – Объяснитесь, мейстер. – Десятки лет я истратил, идя по следу потерянных тайн, древних загадок, утраченных книг. – Начал рассказ Марвин Маг. – От Асшая до Летних островов, от Стены до Браавоса я искал свидетельства о чудесном и «невозможном», а вернулся со списком давным-давно уничтоженных книг, путевым дневником да разбитыми надеждами. Если где-то и обнаруживалось чудесное, то лишь как жалкое, ничтожное отражение далёкого прошлого. Находок мне хватило, чтобы заслужить звание архимейстера, но разве может мягкое кресло под задницей рядом с остальными баранами заменить страсть юношества? Подменить желание узреть чудесное, невиданное? Мейстер сделал драматическую паузу в своей речи и затем продолжил. – Когда я услышал, что на востоке возродились драконы, во мне вновь что-то загорелось. Тиреллы и Хайтауэры дали мне возможность покинуть Старомест под благовидным предлогом. Секретность, непогода и пираты сделали всё, чтобы помешать мне. У устья Cерноводной мой корабль разбился, и мне пришлось добираться до Солёного Берега с помощью караванов торговцев. Там я не смог найти корабля и пустился в путешествие до самого Тенистого города. Всё это тратило и время, и силы, и деньги. Но вчера, когда я прибыл в Волантис, и увидел в ясном небе летающих драконов... Ваша Милость, моя принцесса, я – ваш человек, с этого момента и до конца моих дней. Дени пыталась проникнуть в душу уродливого мейстера, понять, что именно происходит за его маленькими глазками. Он говорил с пылом, с жаром, он говорил одновременно и по делу, и красиво... Но насколько он был искренен? Ей доводилось видеть людей, впадавших от вида драконов в религиозный экстаз – но куда большее число людей они пугали. Неужели не-валириец тоже может в полной мере осознать, каким чудом являются драконы? – Считайте, что вы получили первый приказ: поведайте же нам о лордах Простора. Посмотрим, как вы с ним справитесь. Марвин откашлялся и заговорил. – Лорд Лейтон уверяет, что законные владыки Вестероса получат всю поддержку Староместа: золото, мечи и люди будут в распоряжении государя, когда тот высадится на наших берегах. Более того, Светоч Юга говорит не только за себя одного. Мало кому в Просторе пришёлся по душе союз Мейса Тирелла с Ланнистерами, и желающих забыть совершённые ими преступления немного. Бисбери, Рованы, Окхарты, Фоссовеи, Касвелы, Амброзы и уцелевшие лорды Северной марки последуют за лордом Лейтоном, а не за Хранителем Юга. Поддержку этих домов он обещает, надеется переманить на свою сторону ещё и Тарли с Эшфордами. Взамен лорд Лейтон просит у вас пощады для своей дочери, леди Алерии, титул верховного лорда Простора и несколько замков на берегу Мандера для поддержания его претензий. Дейнерис едва ли не рассмеялась в лицо мейстеру. Да уж, в аппетитах владыке Староместа не отказать! И власть над Простором, и земли с замками... Разве что поста десницы короля и брачного союза с Таргариенами не потребовал! Принцессе подобные пожелания показались возмутительными. Её брат, как оказалось, посчитал точно так же, хоть и высказался мягче. – Лорд Хайтауэр высоко метит. Слишком высоко. – Визерис говорил ровно, стараясь обдумать каждую фразу. – Его слова звучат заманчиво, но у меня нет никаких оснований им верить. Ненависть жителей Простора к Ланнистерам известна, но в Волантисе сама по себе она ничего не стоит. Последнее выступление против власти Тиреллов состоялось ещё при короле Мейкаре, а с тех пор утекло немало воды. Обещать можно многое, поскольку слова лишены веса. Дружбу доказывают иначе, архимейстер. Дейнерис ожидала, что посланник будет защищать честь своего господина. Поспешит предъявить какие-то доказательства, вступит в дискуссию... Поведение Марвина её, однако, удивило. – Вы правы, Ваша Милость, что не спешите доверять Хайтауэрам. – В глазах гостя загорелся нездоровый, злобный огонь. – Лорд Лейтон вам и в самом деле не друг. И пусть сейчас он в самом деле спешит обзавестись союзами, на нём и его доме лежит клеймо предателей. – Это мне и так известно. – Спокойно ответил Визерис. – Все друзья, мейстер, были с нами раньше. Воевали за своего короля, страдали вместе с нами, защищали нас. Не платили податей Узурпатору, а боролись бок о бок со своим государем. Не прятались за наперсниками и помощниками, а сами приходили на службу. Однако Хайтауэры были верны нашему отцу во время восстания Роберта, их грехи перед нашим домом легче, чем у Баратеонов, Арренов, Старков, Талли и остальных. – О, Ваша Милость, предательство, о котором я говорю, куда древнее, куда отвратительнее и куда ужаснее. – Речь Марвина стала гневной. – Я утверждаю, что именно дом Хайтауэров стоял за гибелью драконов! Они были организаторами злодейства, а мейстеры послужили им исполнителями. Дейнерис нахмурилась. – О чём это вы? – Холодно произнесла она. – Это серьёзные обвинения, Марвин. У вас найдутся подтверждения этих слов? – Разумеется, Ваша Милость. Маг говорил недолго, но ёмко и по делу, умудряясь несколькими фразами покрыть целые годы. Он напомнил Таргариенам о том, какую роль сыграли Хайтауэры в начале Танца Драконов, и о том, сколько сокровищ их предки потеряли в те чёрные годы. Рассуждал о том, как мейстеры по указке Цитадели натравливали брата и сестру друг на друга; говорил, что Пастырем был специально подосланный Хайтауэрами из Староместа проповедник. Упрекал мейстеров, что они продолжили свою тёмную работу и после завершения войны: именно они, по словам Марвина, стояли за смертью драконицы Утро и бедного, безымянного создания, оставшегося в потомстве лишь как «последний дракон». Затем поколение за поколением «серые бараны» мешали государям Семи Королевств возвратить былое величие – а поняв, что Таргариены не прекратят попыток, решили положить конец и самой династии. Они убедили Баратеонов и Старков заключить брачный союз, они пытались втянуть и Ланнистеров в соглашение – и именно великий мейстер Пицель уговорил Эйриса открыть ворота Королевской Гавани в решающий момент восстания. – Это враги, Ваша Милость. Сейчас они будут приветствовать вас, сейчас они будут помогать вам... Но лишь затем, чтобы заманить в смертельную ловушку. Мир Цитадели чужд чудесам, он их не понимает. И всё, что человек не понимает, кажется ему смертельно опасным. Не верьте их обещаниям, не пускайте их к себе на грудь. Почуяв слабость вашего дома, они тут же нанесут удар. Дейнерис слушала, слышала – но не могла поверить. В устах мужчины всё звучало стройно, логично и правильно... Но возможно ли подобное? Всё, что она знала об истории своего дома, говорило против слов Марвина. Никто не заставлял Визериса Первого жениться повторно – это было его собственное желание. Не какой-то заговор, но самолюбие вдовствующей королевы и уговоры лорда-командующего принудили Эйгона Второго сесть на Железный трон в обход прав старшей сестры. Драконы гибли в боях друг с другом и от рук озверевших людей: ни о каких мейстерах в орде фанатиков, штурмовавших Драконье Логово, никто не писал. Наконец, дом Хайтауэров потерял былое влияние после поражения королевы Алисенты и её детей. Ни сами владыки Староместа, ни их вассалы, ни их слуги более не пользовались в столице уважением и влиянием. Эйгон Драконья Погибель, Бейлор Благословенный, Эйгон Недостойный и Эйгон Невероятный пытались в разное время и разными способами возродить летающих зверей – и уж им-то никакие мейстеры помешать не могли. Неужели перед ними стоит душевнобольной? Но всё так складно звучит! Рассуждениям положил конец властный голос её брата. – Это увлекательная… историческая теория, – произнёс Визерис, чей голос не предавал ни единой эмоции, – однако мы собрались здесь не ради былого. Дела минувших дней покрыты пылью, и мы должны, в первую очередь, заботиться о живых. Мы благодарим вас за предупреждение, но нам пора перейти к делу. Вы сказали ранее, Марвин, что лорд Лейтон в самом деле создаёт собственный союз? – Я был его доверенным наперсником долгие годы, Ваша Милость. – Заверил своего короля мейстер. – Хайтауэр спрашивал моего совета по многим вопросам... И, разумеется, готовя заговор против зятя, он нуждался в мнении со стороны. Но я не мог давать советов, не имея представления о происходящем. Так-то я и выудил из него всё, что мог. – Умно. – Кивнул автарх Волантиса. – Но, скажите же, что именно лорд Лейтон писал своим... сообщникам? – Он всячески побуждал их к действию: лорду Ровану напомнил о брачном союзе, Бисбери призвал помнить о старых клятвах, Окхартов поманил деньгами на восстановление их земель... – Марвин перечислил целый арсенал, – Планировать конкретные действия лорд Лейтон не стал. Говорил мне, что всё будет зависеть от того, где, когда и с какими силами высадится наш государь. Пока что всё ограничивается созданием запаса золота, набором новых рекрутов и составлением союзов. – До вашего отплытия кто-то успел ответить на эти послания? – Лорд Матис Рован готов, как и леди Арвин Окхарт. Пчелиный лорд и зелёное яблоко тоже последуют за Староместом. – Дени казалось, что этот мужчина попросту не способен улыбаться иначе чем со злобой. – Сейчас, думаю, желающих наберётся и побольше. Лорд Тайвин сдох, а без него Ланнистеры уже не внушают былого страха. Мейс Тирелл совершил большую ошибку. Он сделал свою дочь королевой, в то время как его знаменосцы, вынесшие на себе основные тяготы войны, остались ни с чем. Такой обман не добавил ни любви, ни уважения к Тиреллам в Просторе. Разговоры о брачных союзах навели Дейнерис на мысль, и принцесса поспешила ею поделиться. – Погодите, мейстер Марвин! Ведь, если я правильно помню, Мейс Тирелл женат на дочери Хайтауэра? – Раньше она помнила родословные домов Семи Королевств куда лучше: леди Элин позаботилась об этом. Сейчас же столь многое забылось, или ушло в туман. Придётся вспоминать! – Да, – кивнул Визерис, повернувшись к супруге, – на той самой Алерии, прощения для которой Хайтауэр у нас просит. – Однако он должен понимать, что это всё ненадёжно, – возразила Дени, – что он готовится воевать против собственных внуков? И, тем не менее, он готов на это наплевать? – С вашего позволения, Ваша Милость?.. – Визерис кивнул, давая мейстеру инициативу. – Я хорошо знаю лорда Лейтона, моя принцесса. Детей у него немало, но амбиций куда больше. Такой человек попытается спасти дочь, но не более того. И уж он точно не позволит одной дочери утащить утянуть за собой весь род на обочину истории. Для него каждый ребёнок – это инструмент, способ добиться какой-то цели. А если орудие оказалось непригодным, то мастер от него избавляется без особых сожалений. Некогда леди Алерия помогла Хайтауэрам добиться новых привилегий от ведомого Мейса; сейчас же этот брак служит Лейтону крепким щитом, под прикрытием которого он ведёт свою игру. Владыка Староместа, может, и хотел бы спасти вторую из своих дочерей и её потомство, но не намерен отказываться от планов ради их безопасности. Дени кивнула, с трудом подавив инстинктивное желание обнять руками живот. Подобное равнодушие родителей к детям ей было известно... И, тем не менее, ради леди Алерии лорд Лейтон всё же готов сделать хоть что-то. Даже если и что-то незначительное ради спокойствия души. Боги знают, что ради другой дочери он и пальцем о палец в своё время не ударил. Именно его равнодушие дало Линессе Хайтауэр сойтись с сиром Джорахом, именно его упрямое и надменное молчание в ответ на отчаянные просьбы о денежной помощи заставило Мормонта обратиться к торговле людьми... И, в конце концов, отчасти именно лорд Лейтон был виноват в том, как всё закончилось. Линесса и её господин-лиссениец добрались до Волантиса в целости и сохранности, ещё задолго до памятного Дейнерис мятежа Старокровных. Капитан корабля вручил их сиру Джораху, как ему и было велено поступить. Вот только никакого трогательного воссоединения не состоялось; не случилось и гневной, жестокой расправы. Выслушав слезливое, насквозь лживое обращение жёнушки, сир Джорах велел ей и её господину убираться с его глаз, швырнув им под ноги при свидетелях вольную и кошель с золотыми монетами. Как потом северянин объяснил Дейнерис, он не желал иметь ничего общего с давным-давно похороненным призраком прошлого, вечным напоминанием об ошибках и промахах молодости. На следующий же день Линесса Хайтауэр и Трегар Ормоллен покинули Волантис, направляясь на встречу к серой и убогой, но свободной жизни в провинции. С тех пор о них никто и ничего не слышал. И ведь Марвин и словом не обмолвился насчёт дочери своего прежнего господина. Не знает? Скорее, никому более до неё нет дела. Ни отцу, ни мужу. – Что ж, Марвин. Я принимаю вашу службу. Надеюсь, мы сможем продолжить беседу в скором времени. Передайте сиру Лорену, что я велел найти вам подобающий дом в пределах Старого Волантиса. – С этими словами Визерис отпустил посетителя, давая тому понять, что его время вышло. Тот спорить не стал. Мейстер поклонился ему, ей и вышел прочь, оставляя Таргариенов наедине друг с другом. – И как он тебе? – Спросила брата Дени. – Очень странный. Даже если отбросить рассуждения о драконах и мейстерах, с ним определённо что-то не так... Но он может быть полезен: имеет смысл присмотреться к нему получше. Образованные и умные люди всегда могут пригодиться. С этими словами Визерис подошёл к ней и любящими руками потрепал её серебряные волосы. – Ты как? – Заботливо спросил он, продолжая играться. – Всё хорошо, спасибо. – Дейнерис улыбнулась, позволяя себе расслабиться под его ненавязчивыми, но приятными ласками. – Это была интересная встреча. – Ты сегодня так мало говорила. Я подумал, что что-то не так. – А когда мне было слово вставить? То сам мейстер без остановки говорил, то ты. Всё же все мейстеры – скотины, когда дело касается женщин... – С лёгкой издёвкой в голосе ответила она. – Нет, Визерис, не беспокойся понапрасну. – «Понапрасну?» Искреннее волнение в его голосе заставило Дени ответить немного серьёзнее. – Я неправильно выразилась. Понимаю твоё беспокойство, но сейчас для него нет поводов. Поверь, если бы что-то было не так, я не стала бы молчать. Сама всё понимаю. Не волнуйся... Визерис наклонился и жадно, страстно поцеловал супругу в губы. Та поспешила ответить, и их долгий, чувственный поцелуй продлился целую минуту. – Мне жаль, – прошептал брат ей на ухо, – что приходится ограничиваться только этим... – Ничего, ничего. Скоро они появятся, и скоро... – С этими словами принцесса потянулась за новым поцелуем. И, естественно, получила желаемое. Она была уверена, что в её чреве растут и крепнут две жизни: практически все лекари говорили, что ожидается двойня. Уже целую луну как Дени пыталась подобрать детям подходящие имена. Задача оказалась не из лёгких, и принцесса ушла в неё с головой. Казалось, она по нескольку раз перебрала все возможные имена – и в каждом обязательно находился какой-нибудь изъян. То Визерису наотрез не нравится «Дейрон», то леди Элин напомнит о печальной судьбе «Бейлоров», то уже она напомнит брату, что последний «Деймон» оказался предателем... Казалось, они с воспитательницей часы проводили в тщетных попытках подобрать по-настоящему достойное имя. Лежали на кроватях, обменивались идеями и тотчас подвергали находки друг друга жёсткой критике. Это было весело, это было забавно, это помогало ей отвлечься. Всё, чтобы не вспоминать о… – Тебе пора идти спать. – Тон любимого не допускал возражений, но Дени захотелось пошутить, хоть немного. – Я только и делала сегодня, что лежала. Сколько ж можно? – Она нарочито громко фыркнула, давая понять, что возмущение носит несерьёзный характер. – Сколько надо. Её беременность Визерис воспринимал крайне серьёзно. Сам отбирал лекарей, сам подбирал будущих повитух; старался уделить ей столько времени, сколько мог. И дня не проходило, чтоб брат не интересовался её здоровьем, а леди Элин шепнула, что о её состоянии ему сообщают каждые несколько часов. Все уговоры, все попытки Дейнерис убедить брата ослабить хватку никакого результата не имели. Её брат, казалось, сам превратился в маму-драконицу, оберегающую свою кладку... Ей ничего не оставалось кроме как смириться и позволить ему позаботиться о ней. Благо, положив руку на сердце, принцесса должна была бы признаться, что это положение не было лишено своей приятности. – Визерис, тебе не надо меня так опекать! – Попыталась возразить женщина, сама не вполне веря в свои слова. – Хороший настрой. Жаль, что неправильный. – С этими словами Визерис помог Дени подняться с кровати. – Тебе пора к себе. Я позову леди Элин: она не откажется составить тебе компанию. – Ну, спасибо и на этом. Дейнерис тихонько улыбнулась. Каждая беседа с любимой воспитательницей была теперь для неё в радость – и, в конце концов, Элин должна помочь ей с именем наследника престола. Сердце подсказывало принцессе, что сегодня они придут к соглашению. Обязаны прийти!

***

Оберин Мартелл – Ты хоть понимаешь, во что ввязался? Во что втянул всю нашу семью? Всё наше королевство? – Казалось, что сегодня Дорана отпустила его подагра. По крайней мере, ни малейшей боли в голосе не было слышно. – Я отомстил за нашу сестру, брат, – с ударением на «нашу» ответил гость, – вернее, я сделал первый шаг на этом долгом пути. Запоздавший на много лет. – Ты подставил нас, Оберин, в момент, когда мы не готовы к этому! Наши люди не собраны, наши крепости на перевалах практически беззащитны, а грабительское торговое соглашение с Волантисом и вовсе оставило нас без лишних средств! Неужели ты настолько нетерпелив, что готов поставить всё на удачу? – Помнится, старуха Нимерия понадеялась на удачу. – С наигранно-скучающим выражением ответил Оберин. – Ты же помнишь, чем всё закончилось? – А сколько лет Нимерия воевала с другими королями? Сколько раз она и её войско были на волоске от поражения, позора и забвения? Об этом ты забыл? – У неё не было ни одного союзника, кроме дома Мартеллов. За нами же будет стоять держава, раскинувшаяся на половину Западного Эссоса. Их разговор проходил в Водных Садах, этой летней резиденции принцев Дорна. Здешних слуг Доран отбирал только после старательного отсеивания, а они с Элларией всё равно пробрались сюда исподтишка, словно ночные воры – всё ради «безопасности»... И сохранения встречи двух братьев в секрете от возможных соглядатаев Ланнистеров. Хоть Оберин и сделал всё, чтобы избавить дорнийцев от подобного позора, Доран отчаянно цеплялся за свои старые привычки. Всё скрывать, всё укутывать туманом, всё вершить в тенях и, главное, рассуждать. Рассуждать без конца и без начала. И лишь недавно началось какое-никакое, а движение. Что бы ему сейчас не сказали, Оберин был горд собой. Он в самом деле ощущал себя живым: и ради этого чувства он был готов стерпеть хоть три «откровенных разговора» с Дораном. – Королева-мать и Малый совет требуют, чтобы я арестовал тебя и всех лордов и леди, сбежавших вместе с тобой из Королевской Гавани. Избавлю тебя от списка угроз, которым это письмо сопровождалось: просто поверь, что он длиннее нашего гербового копья. Серсея настаивает, чтобы ей в столицу прислали твою голову. Оберин не смог сдержать ни улыбки, ни шутки. – Уверен, что на самом деле ей нужна не голова, а мой член. Напиши ей, что он не отделим от остального тела. – Не время шутить! Ты что, не слышал, что я сказал? – Старший брат Оберина всегда отличался серьёзным нравом, а уж в дурном настроении он отказывался воспринимать какую-либо скабрёзность. – Ланнистеры требуют крови! – И это отлично, Доран! – Что же ты «отличного» в этом нашёл, Оберин? С каждым новым словом принца, Оберину было всё проще забыть о болезни брата. Проклятая подагра будто отступила насовсем: настолько твёрдым, жёстким и сухим казался тон вечно уступчивого, вечно ищущего обходные пути Дорана. Сейчас он говорил и держался так, как и подобало наследнику Нимерии. В любое иное время Оберин бы только приветствовал эту перемену, но и сейчас он надеялся перенаправить пробудившуюся злобу на тех, кто её по-настоящему заслужил. – Ты напишешь в Королевскую Гавань, что ничего не подозревал о моём умысле. Даже врать не придётся! – Красный Змей подарил своему старшему брату улыбку. Всем хорош Доран, но ему бы побольше отваги, решительности и мужественности... – И пообещаешь им поставить под копьё весь Дорн, стоит мне коснуться родных песков. Выпроси из плена Уллера и Фаулера, объяснив, что они нужны тебе для «разбирательства» со мной. Раз Ланнистерша упражнялась в красноречии, не скупись и ты на грозные слова в мой адрес. Главное: ты получишь повод начать собирать людей, корабли и рыцарей, готовясь к моему возвращению. Это тоже не будет враньём... По крайней мере, откровенным и наглым враньём. Хозяин Водных Садов направил на Оберина свой молчаливый, рассудительный взгляд. – Ты собираешься на восток? – Да. – Решительным кивком подтвердил свои намерения Оберин. – Сейчас Таргариены уже наверняка знают о смерти драного кошака, и нам нужно действовать быстро, пока никто другой не воспользовался моим достижением. Мои дочери сообщали что-то особенное? – Нет. Только обычные вести, которые можно услышать и в порту. Визерис победил всех своих врагов, его провозгласили императором, его сестра вновь беременна. – Доран вздохнул и потянулся за яблоком. – Ты переоценил таланты Змеек. Им так и не удалось проникнуть в ближнее окружение Визериса. – Каждый родитель, любящий своих детей, склонен их переоценивать. Но ни Обару, ни Нимерию, ни Тиену я не собирался подкладывать под Визериса и делать королевой Семи Королевств. – Ответил ядовитым уколом Оберин. Печальный, укоряющий взгляд Дорана лучше всех слов образумил его. Ему не стоило отвечать так: ни время, ни место ссориться, когда их общая мечта о возмездии наконец-то начала осуществляться. И, в конце концов, он говорил с глубоко больным человеком, пусть тот этим вечером и держался с рыцарской доблестью. – Я извиняюсь, брат. – Произнеся эти слова из глубины сердца, Оберин позволил себе лёгкую улыбку. – Но только за свои слова. Старший принц лишь тяжело вздохнул и устремил взгляд в Водные Сады, туда, где веселились беззаботные дети дорнийской знати. Тень деревьев, свежая, чистая вода – чего ещё желать человеку под дорнийским вечным зноем? Принцесса Дейнерис Дорнийская подарила южному королевству не только долгожданный и надёжный мир, но и великолепное убежище от летней жары. Убежище, которое последующие поколения Мартеллов использовали для заключения союзов, укрепления союзов и примирения враждовавших домов. Даже сейчас там, в тени зелёных фруктовых деревьев, Оберин мог разглядеть несколько десятков детских силуэтов. Там, внизу, были Эллария с их дочерьми, был его младший племянник Тристан: с ними вместе играли довольные, смеющиеся дети – пока над Водными Садами решалась судьба не только этих ребятишек, но целого континента. В тяжёлом взгляде брата Оберин считал всё: грусть, тревогу, беспокойство, сомнения... И, наконец, надежду. Решение! Бодрым, почти что юношеским движением, Доран повернул голову к собеседнику. – Сегодня ночью ты покинешь Водные Сады и отправишься в Дощатый город. Там ты найдёшь Саймона Смотрителя, он поможет тебе с судном до Волантиса. – С каждым новым словом принц говорил всё медленнее... Но и всё серьёзнее. Подобно их общей прародительнице, брат сжигал корабли за своей спиной. – Он же пошлёт весть о твоём отплытии, и я немедленно объявлю тебя в розыск по обвинению в измене. Рыцари, лорды и леди, разумеется, начнут возмущаться и возражать... – И это нам тоже на руку. Пусть возмущаются и погромче! – Подхватил Красный Змей, довольный и ободрённый. – Доносчики Ланнистеров им однозначно об этом сообщат. Пусть ненаглядная Серсея верит в наш небольшой фарс. Принц кивнул и затем продолжил. – Ты прибудешь в Волантис и добьёшься аудиенции у Визериса. В этом я не сомневаюсь. Он будет торговаться и требовать с нас достойной платы за наши промедления в предыдущие годы. Можешь обещать ему что угодно, сейчас это уже неважно. Главное, добиться от него согласия по наиболее чувствительным для нас моментам. Сам знаешь каким. Помни, что теперь время работает против нас... Из-за твоей неосторожности. Нам нужен союз, нам нужна договорённость – и нам нужен Визерис с его армией. Чем раньше, тем лучше. – Ты прав, Доран. – Тут Красный Змей был полностью согласен с Дораном. Они ждали долгие годы; с них хватит ожиданий. – В таком случае... – Доран махнул рукой. – Иди и спи. Тебе завтра предстоит лихая скачка. – Нам. Эллария плывёт со мной. Давно хотел показать ей Волантис... Младший из Мартеллов направился было к выходу, когда его окликнули. – Оберин! – Да, брат? – Обернулся принц, думая, что услышит очередное поучение о пользе осторожности и рассудительности. Слова Дорана его удивили. – Как тебе королева? Оберин ухмыльнулся – и увидел довольную улыбку на губах Дорана. Братья прекрасно поняли друг друга без лишних слов.