Запретная любовь.

он коснулся губами губ ее девушки. ее сердце пропустило удар. второй... третий.... глаза начинало печь из-за подступающих слез, пока они предательски не потекли по щекам. Синклер развернулась и пошла к выходу, держась о стену, чтоб не упасть. сквозь музыку она слышала голос Аддамс, но ей было не до этого. мысли о том, что такие родные губы касались чужих не давала покоя и выдавливала из Энид все. ей неверилось, что Уэнсдей так поступила. выйдя из клуба, она увидела, что идёт дождь. ей это на руку. Синклер даже не забрала зипку из гардероба, да какая разница. Энид шла к своему дому, кусая губу, чтоб не чувствовать соленый привкус на губах. она слышит ее голос. Уэнсдей ищет ее. Энид заворачивает за угол и идёт по дворам. телефон вибрирует и девушка выключает его. дождь усилился, а Энид все так же идёт. тело дрожит от холода и не только. слезы вновь подступают, но Синклер продолжает идти домой, несмотря ни на что. через десять минут она дошла до дома и ещё дошла до кровати. она упала на него и попыталась сдержать крик. у нее это получилось, иначе бы соседи подумали, что она сумасшедшая или ее режут. Энид просидела так до полуночи. телефон вибрировал от сообщений и звонков от контакта " Уэнсди". на экране высвечивалась их совместная фотография, где Аддамс целует ее в щеку. Энид хотела заплакать, но у нее не получалось. она что... выплакала все?... макияж давно потек и его надо бы смыть, но Энид так устала.

***

Уэнсдей целует ее губы, они лежат на диване в ее квартире и Аддамс шепчет ей на ухо слова любви вперемешку на итальянском и английском. черноволосая начинает целовать ее лицо и крепко обнимает. Синклер просыпается от крика. своего крика. как бы она хотела, чтоб этот сон был правдой, а то что происходит.. просто кошмар. Энид уткнулась в подушку и снова издала гортанный крик. на следующий день Синклер проснулась поздно. было уже где-то около пяти часов вечера. Энид еле поднялась за телефоном и легла обратно. ничего не хотелось. но нужно было написать декану, что она заболела, иначе вылет из универа неизбежен. сделав это, она заметила сколько непрочитанных сообщений и пропущенных звонков от Аддамс. походу она звонила всю ночь и немного после пар. Энид кинула телефон на тумбу и сильнее укуталась в одеяло. она чувствовала... опустошение и предательство. блондинка очень долгое время смотрела в стену, почти не моргая. вскоре получилось уснуть. Энид открыла глаза, когда было уже темно. желудок урчал, чтож поделать. после утоления голода с помощью стакана воды и какого-то бутерброда, Синклер ушла в ванную. она посмотрела на себя. размазанный макияж, заспанное лицо и запутавшиеся волосы. на ней мятая одежда Аддамс. в этот же момент она сорвала ее с себя и кинула в стирку. она смотрела на свое тело. взгляд зацепился за лезвие на раковине. ни о чем не подумав, она взяла его и поднесла к запястью. рука дрожала. один ... два.... три... вскоре она перестала их считать и перешла на живот. она оставила пару порезов там. слёзы снова потекли из глаз, но не от лезвия. Синклер намотала на руку бинт, чтоб не измазать все, а на себя одела какую-то футболку. она выключила свет и ушла в свою комнату. было тихо. темно. не слышно, как Аддамс бурчит что-то, когда не может написать главу романа. не слышно игры на виолончели или ругательства на итальянском. ей было страшно засыпать в тишине. Синклер включила светильник и ноутбук. на него тоже пришло множество сообщений. от ее друзей, от Йоко, от Уэнсдей... но она не обратила на это внимание. Энид включила какой-то фильм и легла под одеяло, обняв мягкого кота. через пару минут она заснула.