***
Эль проснулась в объятьях Мариуса. Солнышко всё так же приятно касалось её кожи, даря прекрасное настроение. Она потянулась и улыбнулась новому дню. — Доброе утро, моя красавица! — промурлыкал имперец и запечатлел нежный поцелуй на её губах. — Нам пора, а то опоздаем на нашу же свадьбу. — Я готова, любимый, — Эль улыбалась и ему, и всему миру, едва ли веря в то счастье, что ждёт их сегодня. Она спешно отыскала своё платье, подобрала и принялась одеваться. Зашнуровав ленту на спине, девушка посмотрела на Мариуса. Он стряхивал с плаща пепел. «Стоп. Откуда здесь пепел?» — пронеслось у неё в голове. Девушка окинула взором поляну, где они спали и, замерла в искреннем недоумении. Трава вокруг их импровизированного ложа была выжжена, могучий ствол сосны, под которой они любили друг друга, был обуглен, словно съеденное огнём полено. — Что здесь произошло? Откуда всё это? — вопросила Эль, поворачиваясь к Мариусу. — О, разве моя красавица забыла нашу первую ночь? — как ни в чём не бывало отозвался он, приподняв рыжую бровь. — Это невозможно забыть, — сладко выдохнула Эль, и по телу пробежал ток. — Тогда ты должна помнить раскалённый воздух, — загадочно произнёс Мариус и улыбнулся. — Хочешь сказать, мы сожгли поляну, когда занимались любовью? — выдала она абсурдное, но единственное возникшее у неё предположение. — Именно. Порой акт любви наполнен магией, — Мариус улыбнулся, набросил на плечи плащ и протянул руку Эль. — Идём, нас ждёт экипаж на опушке. Эль взяла его под руку и, они вышли на лесную тропу, которая вела на опушку. Девушка наслаждалась обществом возлюбленного, да и вообще каждым переживаемым мгновением, практически окрылённая пониманием того, что сегодня они навсегда свяжут друг друга узами вечной любви. Она не шла, а порхала, точно бабочка. Душа ликовала под несмолкающее пение птиц, под шелест травы и ароматы лесных цветов. Эль больше не думала о сгоревшей поляне, о бандитах, о дреморе, все её мысли были заняты Мариусом. Сегодня она могла позволить себе не забивать голову насущными проблемами. Впереди показался яркий белоснежный свет. Он слепил глаза, но не причинял дискомфорта. Такой яркий солнечный день был только в радость. Наверняка сами боги благословили его своей милостью. Периодически с улыбкой глядя на Мариуса, Эль уверенно шла вперёд. Она шла, он шёл подле, и вскоре их фигуры полностью окутал белоснежный свет.Глава пятая. Между мирами
3 февраля 2024 г. в 16:29
Тёплый несущий аромат сосен ветер нежно коснулся кожи Эль. Она жалобно застонала и приоткрыла налитые свинцом веки. Яркий свет ударил по опухшим, воспалённым глазам, заставляя прищуриться. Девушка слегка пошевелилась и тут же скривилась от резкой боли, пронзившей всё тело. Даже дышать было тяжело. Лёгкие сковал спазм, как в тот зимний день пять лет назад, когда она, провалившись под лёд, едва не утонула в Кристальном Озере.
Усилием воли Эль заставила себя перевернуться набок. Движение получилось вымученным и неуклюжим, а тело тут же болезненно отозвалось пронзающим чувством, будто в каждый сантиметр плоти вонзились сотни острых игл. Не понимая, где находится, но всё равно приложив недюжинные усилия, девушка кое-как заняла сидячее положение, опёршись спиной о массивный ствол сосны.
Проморгавшись, Эль ощупала под собой почву и опустила голову, наблюдая удивительные перемены в окружающей среде. Она сидела на ковре мягкой весенней травы приятного нежно-зелёного оттенка. Сочные стебельки ласкали необычайно чувствительную кожу стоп, словно бы принося облегчение затёкшему, окутанному болью телу. Возможно, поэтому её плоть приобрела повышенную чувствительность, таким образом ища спасение в любой мелочи. Да, прикосновение молодой травки в какой-то степени приносило ей облегчение, однако полностью унять боль этому простому деянию природы было не по силам.
Эль осмотрелась. Кругом произрастали статные ели, уходящие зелёными кронами высоко в безоблачное небо, и раскидистые пышные сосны с длинными иголочками, плотно теснящимися по длине ветвей. Под деревьями занимал место снежноягодник, кустики цветастого горноцвета, пушистые белые соцветия пушицы, а от малочисленных вытянутых сине-фиолетовых соцветий лаванды исходил нежный прохладный аромат. Через несколько мгновений созерцания природной красоты окружения Эль узнала местность. Это был тот самый, знакомый сосновый бор, где она проводила много времени одна или с подругами... или с Мариусом.
Неужели бандиты отпустили её? Девушка повертела головой, но не обнаружила одутловатых рож головорезов. Вокруг царила свойственная природным угодьям тишина, лишённая человеческих голосов и суеты. Только птички на деревьях напевали звонкие, столь приятные слуху мелодии.
С облегчением Эль задышала полной грудью, глотая чуть сырой, но насыщенный лесными запахами воздух. Она безмолвно ликовала, оказавшись далеко от провонявшей потом и перегаром пещеры. Несомненно, тот смрад, что породили бандиты в своём логове, забудется ещё очень не скоро.
Эль пыталась вспомнить, как оказалась здесь. Последним воспоминанием было то, как она выучила заклинание призыва лорда-дреморы и, подержав сферу призыва на ладони, отозвала её, решив приберечь силы к возвращению бандитов. Она хотела призвать демона из недр Мёртвых Земель и натравить его на них, чтобы он уничтожил негодяев. К своему огорчению, девушка не учла одной простой вещи — на создание заклинания у неё ушли все магические силы. Рассеять "взведённое" заклинание было последним, что делал маг, и это простое действие уже не требовало затрат маны. Вся энергия уходила на формирование чар. Какой позор для дочери одной из сильнейших ведьм всея Скайрима! Эль не могла простить себе такую глупость и зареклась на будущее отточить своё умение контроля заклинаний, а также необдуманно не тратить магическую энергию на чары, которые не собирается применять. После отмены колдовства она ощутила разрывающую боль в сердце и, начав стремительно терять жизненные силы, погрузилась в темноту. В то же время в её голове путались мысли сомнения. Неужели ей удалось совершить призыв? Что, если она не отозвала сферу-заклятье? Она пыталась вспомнить ещё хотя бы что-то, хоть на уровне ощущений, но в сознании всплывала лишь чёрная пустота. Ответа на вопрос: почему она оказалась в лесу близ Вайтрана, не находилось. Даже наоборот, поиски объяснения породили множество других вопросов. Если дремору всё же удалось призвать, то получается он, перебив головорезов, вынес Эль из пещеры и оставил здесь? Но зачем? Это несвойственно существам его расы. Он должен был бросить её среди трупов и вернуться в Обливион по истечению отведённого ему заклинанием срока. Или призыв не случился и - по возвращению в логово - бандиты нашли её без чувств, подумали, что она умерла и, бросили на корм зверью? Но тогда зачем им тащить её тело с горы, нести через поле, рискуя быть замеченными караульными с башен Вайтрана, если проще бросить где-нибудь в горах на звериной тропе? Сознание Эль разрывалась от вопросов.
Тряхнув головой, она попыталась избавиться от вереницы навязчивых мыслей. Раз она на свободе, то нужно срочно бежать домой, рассказать отцу о бандитах и о том, что они похитили Агату. На кону была жизнь подруги, а мучившие её вопросы подождут.
Эль попыталась встать на ноги, но резкая боль подкосила их, и она рухнула обратно на траву. Девушка чувствовала себя обессиленной и измождённой. Так не пойдёт. Нужно найти способ добраться до дома. Она потянулась рукой к подолу белого платья и приподняла его до колен, изучающе глядя на свои тонкие бледные ноги. Никаких ран и других увечий, лишь привычно чистая кожа, да босые ступни... Стоп. Откуда на ней платье? То самое, сшитое на эльфийский манер из шёлка, купленного у Ри’сада. Эль впала в ступор. Да что же с ней произошло? Неужели происки даэдра, которого она призвала... если призвала, конечно же.
Непонимание вызвало приступ гнева. Девушка с рыком стукнула кулаками по земле, и тело незамедлительно ответило ей очередной волной острой боли, будто тысячи игл одновременно вонзились в плоть.
— Да что вообще здесь происходит? — возмущённо выкрикнула Эль, и голос эхом разбил тишину. Она повертела головой, словно ответ был написан на одном из деревьев.
Среди тенистых сосновых зарослей Эль увидела чёрное пятно, похожее на густой туман. Это странное образование явно было непростым — на уровне приблизительно чуть выше основания её головы светились две изумрудные точки, словно бы чьи-то глаза, полные лесного волшебства. У Эль перехватило дыхание от страха. Только сприггана не хватало — первое что пришло ей на ум. Больше всего она не хотела сражаться с духом природы, ибо знала из книг, что эти твари достаточно сильные и проворные. Они пользовались дарованной им самой природой ловкостью, совмещённой с таинственной магией, могли в одно мгновение переместиться на несколько ярдов от жертвы и нанести удар с самой неожиданной стороны. Достаточно часто они внезапно нападали со спины или пользовались огромными, древоподобными руками, пальцы которых состояли из острых веток, похожих на когти хищника. Много несчастных, недостаточно ловких - по сравнению с этими порождениями Кин - охотников пало от древоподобных когтистых лап недружелюбных стражей природы. Даже умелому магу порой было не под силу уничтожить сприггана. У новичка на пути волшебства не имелось даже шансов противостоять ему. А ведь именно "новенькой" в мире магии Эль себя и считала. Она признала, что всегда пыталась прыгнуть выше головы, пробуя непосильные для себя заклинания. Вот и в этот раз поплатилась за самоуверенность, ослабнув и став лёгкой добычей для негостеприимного духа природы. Нет, Эль не собиралась сдаваться. Она была готова бороться, только на сей раз здраво оценивала ситуацию и свои силы.
Сконцентрировавшись на остатках магической энергии, она призвала на помощь пламя — стихию, с которой у неё всегда всё было ладно. Среди стихийных направлений боевой магии именно с огнём Эль управлялась легче всего. Магия отозвалась тёплым покалыванием в ладонях, и над ними воспарила пламенная сфера. В этот же самый момент две светящиеся точки двинулись в сторону девушки. Эль приготовила огонь, целясь в сприггана.
Неожиданно чёрный туман рассеялся, и из тени вышел молодой имперец. Глаза его взаправду светились зелёным, будто действительно лесным волшебством, рыжие волосы были собраны в низкий хвост за спиной. Тем не менее Эль его сразу узнала.
— Мариус, что ты здесь делаешь? — удивлённо ахнула она, отзывая магию и с облегчением выдыхая.
— Хотела убить меня, моя красавица? — он улыбнулся, как будто речь шла о пустяке.
— Я думала, там спригган, — неловко вымолвила девушка.
Мариус опустился на траву рядом с Эль. Мягкая улыбка ещё больше украсила его бледное лицо. С его слов, в Имперском Городе и Сиродиле было значительно больше солнечных дней, чем в Вайтране, да и в Скайриме в целом, но имперец был так бледен, будто никогда не видел дневного светила. Эль сперва показалось, что его кожа имеет сероватый оттенок, но она сочла, что ей именно привиделось, ведь, очнувшись, она даже не сразу поняла, что находится в давно знакомом лесу.
— О, я так ужасно выгляжу? — хохотнул Мариус, и Эль почувствовала, как сердце наполняется теплом.
— Нет, что ты! Просто там был чёрный туман и… — она осеклась, поняв, что и это ей могло привидеться. В конце концов, не каждый же день призываешь дремору в Нирн. Истратив все силы и заимев колоссальное перенапряжение тела и духа, девушка чудом осталась жива и, то, что ей виделись какие-то образы наяву, могло быть вполне нормальным явлением в нынешнем состоянии. — Неважно. У меня был тяжёлый день вчера.
Мариус с пониманием кивнул, будто знал, что она имеет в виду. Он всегда был прозорлив, и порой мысли Эль загадочным образом так и слетали с его языка. Такое понимание с его стороны очень согревало, но иногда девушке становилось печально, что имперец не хочет, дабы её семья знала об их дружбе. Если бы они не таились, то, возможно, однажды сочлись бы узами брака под ликом Мары.
Будто вновь угадывая её мысли, рука Мариуса мягко накрыла ладонь Эль. Не сдержавшись, девушка ахнула и раскраснелась. Как же давно она не держала его за руку. Казалось, прошла целая вечность. Полгода они не виделись, и вот судьба снова свела их вместе. Эль всегда ощущала лёгкость и радость в его обществе, однако сейчас вопросы не давали ей покоя. Раз они вместе в лесу, значит, он знает, что происходило, пока она спала. А, может, это он спас её от бандитов? Такое внезапное предположение засело в сознании и, думать о чём-либо ином уже не получалось.
— Мариус, ты знаешь, как я здесь оказалась? — спросила она осторожно. Какая-то её часть всё же боялась задавать странный вопрос. Вдруг он сочтёт её тронувшейся умом?
— Я привёл тебя сюда, моя красавица, — тепло улыбнулся имперец.
— Откуда? Я ничего не помню, — девушка краснела от стыда, но продолжала задавать вопросы, что казались ей нелепыми и в то же время жизненно важными. Она надеялась только на взаимопонимание.
— О, это нормально. Ты проспала очень много времени. Я забрал тебя из дома и принёс сюда. Моя компаньонка нарядила тебя в это чудесное платье, чтобы потом, — Мариус не договорил, а его очи игриво заблестели. В них Эль прочла неземное притяжение, сердечное тепло... даже больше - любовь. Именно этого взаимного чувства она так долго ждала.
— Ты похитил меня у родителей? — она впала в ступор, когда осознала всё сказанное им целиком.
— Что ты! Я не какой-то грязный бандит! — фыркнул Мариус без зла, однако последние два слова прозвучали с особой ненавистью. — Я пришёл к Линде и Ингольфу, рассказал им о своих намерениях. Они благословили нас на брак, — лицо имперца вновь озарила прекрасная лучезарная улыбка, открывшая вид на его белые ровные зубы.
У Эль перехватило дыхание. На сей раз от счастья. Душа ликовала, сердце забилось чаще, наполняя усталое тело жизненной силой.
Она хотела броситься в его объятья, чтобы дать ему почувствовать всё, что ощущала, и чем практически переполнялось её сердце, но осталась на месте, ибо каждое движение по-прежнему вызывало в мышцах острую боль. Эль так и не поняла, что именно произошло с её телом, решив просто списать досаждающее состояние на утомление. Всё-таки ни разу в жизни она под ноль не лишалась разом всей магической энергии.
— Правда? Но ты же не хотел, чтобы о нас кто-то знал, — девушка до конца не верила своим ушам. Вдруг ей снова всё померещилось? Вдруг Мариус не говорил этих слов? Или его вообще не было с ней и, измученные плоть и дух выдавали ложные образы, пытаясь реанимировать себя после применённой попытки призвать дремору?
— С последней нашей встречи прошло много месяцев и, всё это время я думал о тебе. Я понял, что не могу жить без тебя. Я люблю тебя, моя красавица, — с этими словами он склонился над Эль. Его тёплое дыхание касалось её щёк, напоминая о том, что она всё-таки жива. Вопросов по-прежнему оставалось много, но она промолчала, давая свершиться столь долгожданному моменту. Губы Мариуса легли поверх её губ. Сердце Эль на миг замерло от переполнявших его чувств, а затем забилось в ускоренном темпе. Она ответила на его прикосновения робко и неумело, но вкладывая в поцелуй все свои чувства, всю ту любовь, что копилась в ней на протяжении года с того дня, когда она впервые поняла, что Мариус для неё больше чем друг.
Поцелуй длился будто бы вечность. Губы Мариуса были нежными, сладкими словно мёд. Эль хотелось наслаждаться этой близостью бесконечно, однако боль вновь дала о себе знать, пронзая тело при любом, даже самом малом движении. Сама того не желая, девушка болезненно застонала.
Мариус отстранился и обеспокоенно посмотрел на неё.
— Эта боль никак не отступает. Я опробовала заклинание призыва лорда-дреморы, а потом потеряла сознание, — девушка детально поведала любимому о том, что с ней недавно приключилось, как она попала к разбойникам, как они пытались пленить её, как болтали о том, что похитили её подругу, которую нужно как можно скорее спасти. Стоило вспомнить все эти события, как Эль окутал практически панический страх. Руки задрожали, как у пожилой женщины, дыхание стало обрывистым.
— Это всё сон, моя красавица, — прошептал ей на ухо Мариус. Он выудил из кармана маленькую склянку из затемнённого стекла и вложил её в ладонь девушки. — Выпей, оно снимет боль, подарит покой.
— Сон? Но почему мне так больно? — вопросила Эль. Она сжала в дрожащих пальцах сосуд и заглянула имперцу в глаза, будто там был прописан ответ.
— Ты перестаралась с магией, поэтому у тебя всё болит, — просто ответил Мариус не без привычного сочувствия в голосе.
— Выходит, я действительно пыталась вызвать дремору? Мне не приснилось, — девушка помотала головой, окончательно запутавшись в произошедшем.
— Да. У тебя не получилось. Ты потеряла сознание и только сейчас пришла в себя. Твои родители были в ужасе от того, что ты пыталась сотворить. Особенно Линда. Ты хотела вызвать какого-то дремору, который едва не убил твою мать и, отомстить ему за это, заставить его на коленях перед ней молить о прощении, — имперец говорил спокойно, вкрадчиво, однако на сей раз в его словах было что-то зловещее, лукавое. Но Эль не придала этому значения, понимая, что об обидчике матери стоит говорить именно в таком тоне.
— Я доберусь до той обливионской твари! — разозлённо выпалила девушка, сжимая кулаки и игнорируя боль. — Из-за него моя мать опозорилась перед коллегами. Она была лучшей, а он полил грязью её репутацию, заставил просить о помощи! Уверена, те напыщенные колдунишки потом долго смеялись над мамой! — вместе с рыком она исторгла горячий гнев.
— Что ж, попробуй, доберись, моя красавица, — несколько коварно вымолвил Мариус. Его губы изогнулись в озорной усмешке, словно бы он сам увлёкся её жаждой мести. Вполне возможно, что так и было. У них во многом были похожие взгляды, а мнения о том или ином вообще иногда не различались ни на мысль.
Эль откупорила склянку и вдохнула запах содержимого, которое знакомо пахло травянистым духом созревшей пшеницы. "Зелье лечения", — догадалась она. Только выглядело оно непривычно - каким-то густым и слишком тёмно-красным. Скорее, даже алым. Эль не придала этому значения - мало ли существует рецептов и ингредиентов для создания целебного снадобья? Поднеся пузырёк к губам, она одним глотком осушила его. На редкость приятная жидкость проскочила в желудок, почти мгновенно начав своё целительное действие. Во рту осталось необычное металлическое послевкусие. Девушка поморщилась, но промолчала, ибо была безмерно благодарна Мариусу за помощь и решила не акцентировать внимание на каких-то мелочах вроде вкуса.
По телу разлилось приятное тепло, вместе с тем возвращая жизненную силу и бодрость. Солнечный свет, казавшийся до этого невыносимым, вновь стал приятным глазу. Эль пошевелила рукой — движения больше не доставляли боли.
— Мне теперь лучше, — она подарила Мариусу благодарную улыбку.
— Тогда продолжим то, на чём мы остановились, — его руки резко легли на талию Эль, и он притянул её к себе, а после лёгким движением усадил девушку себе на колени. Она раскраснелась, чувствуя, что соприкасается с любимым каждым дюймом тела.
Руки Мариуса скользили по её тонкой талии, очерчивая плавные изгибы. Их губы вновь сплелись в нежном поцелуе, передавая через него океан чувств и желаний. Одна рука имперца легла на грудь девушки, и Эль тут же сладко застонала в тон новым ощущениям. Пальцы второй руки Мариуса нащупали ленту под спинным вырезом платья и потянули за неё. Одного лёгкого движения хватило, чтобы лиф соскользнул с плеч.
Обнажённых грудей ласково коснулся лёгкий ветерок, который казался по-летнему тёплым. Эль прерывисто вздохнула, пуще краснея. Губы Мариуса накрыли острый розовый сосок и, она вновь сладко застонала. Любая подобная ласка ей была в новинку и уносила в водоворот наслаждения. Девушка запустила пальцы под одежду имперца и принялась расстёгивать пуговицы на алой рубашке. Выполнив такое простое действие, Эль прикоснулась к его разгорячённой бледной коже. Она выводила изящные линии на его крепких мышцах, что были присущи скорее войну, чем торговцу. Её тонкие пальчики изучали каждый дюйм гладкой кожи, пока не остановились у кожаного ремня.
Внизу живота собралось сладостное напряжение. Эль желала большего, чем просто ласки. Она прижалась к Мариусу, через одежду ощущая его твёрдую плоть. Женское естество требовало проникновения.
Мариус тем временем продолжал ласкать её груди, с почти звериным рыком покусывая их острия. Поцелуи оставляли на коже мокрые, блестящие в свете солнца следы. Имперец окончательно спустил с неё платье, а затем перевернул её на спину и уложил на свой плащ, не прекращая прежнего действа. Его губы ласкали шею, ключицы, вновь припадали к зацелованным грудям, спускались на живот. Эль обнимала Мариуса, вдыхала запах его кожи похожий на аромат сухой травы и дыма летнего костра. Она схватилась за ремень на его брюках и нетерпеливо расстегнула его. Потянув последний элемент одежды вниз, она освободила его от раздражающего препятствия на пути единения.
Мариус стащил с неё остатки белья, бросив в порыве страсти куда-то в случайную сторону. Эль протянула руку и коснулась его готовой к соитию плоти - твёрдой, несколько большей, чем она себе представляла. Да, девушка давно мечтала разделить с ним ложе, представляла, как это будет, и вот наконец заветное желание исполнилось. Казалось, это сладкий сон, только яркие ощущения твердили об обратном.
Эль ласкала его плоть, пуще распаляя и свою и, несомненно, его страсть. Сама атмосфера вокруг них буквально раскалилась. Движения Мариуса стали ярче, но и резче... и грубее. Он терзал её горячее тело, жадно покусывал соски, едва ли не вонзал ногти в кожу, оставляя на ней длинные розовые полосы. Кажется, он даже рычал, как-то не по-человечески. Но девушку не смущало всё это. Она сама была готова наброситься на него.
— Пожалуйста… — только и сорвалось с уст Эль. Похоже, Мариус решил устроить ей сладкую пытку. Он и не думал переходить к основной части акта, изучая её тело, оставляя влажные розовые следы от хищных поцелуев. — Я больше не могу, — голос срывался, звуча хрипом. Эль судорожно вдохнула воздух, который, казалось, закончился. Внизу живота бушевал настоящий пожар, разгорячённое тело немедленно требовало проникновения.
Будто бы игнорируя её мольбы, Мариус на мгновение отстранился и победно ухмыльнулся. Казалось, он что-то затеял. Его ладонь прошла по животу Эль, а затем пальцы коснулись её нежного места, так изнывающего от желания. Девушка стала жадно хватать ртом воздух, когда прикосновения превратились в очередную томительную ласку, сводящую с ума с ещё большей яростью. Он ввёл один из перстов в её лоно и принялся неспешно двигать им. Эль изогнулась от взрыва ощущаемого и двинула бёдрами навстречу, но в этот момент Мариус вытащил палец и, подавшись вперёд, провёл им по её раскрасневшимся губам, очерчивая их нежную форму. Инстинктивно поняв, что делать, девушка приоткрыла рот и впустила его в себя, лаская и принимая выступивший сок собственного желания.
Мариус сам утробно застонал. Издав нечеловеческий рык, полный похоти, он развёл ноги Эль и точным движением проник в неё. Девушка вскрикнула. Первые секунды ей казалось, будто её пронзили насквозь настоящим клинком, но затем - спустя всего пару мгновений - пришло сладкое ощущение заполненности. Почти сразу приняв эти новые ощущения, она задвигалась в такт его движениям.
Со временем толчки Мариуса становились всё более глубокими, резкими, будто он пытался проникнуть глубже, чем было возможно. Происходящие окончательно отуманило сознание. Эль цеплялась за имперца, царапая его спину, бормотала что-то, что сама едва понимала. Во рту образовалась пустыня, а воздух вокруг буквально раскалился. Была ранняя весна, однако их разгорячённые тела покрывал жаркий пот, будто они шли под палящим солнцем. Девушка насаживалась на плоть Мариуса, желая утолить бушующие чувство, помочь ему вырваться на свободу.
Мариус вновь ускорился. Он принялся шептать на ухо Эль что-то соблазнительно-непристойное — слов она уже не разбирала, но на уровне ощущений фразы распаляли её, хоть и казалось - куда уж больше.
Ещё пара страстных движений в унисон и, девушка вскрикнула. Её затрясло на пике исступления. Она всем телом прижалась к Мариусу, ощущая наступление лёгкости, как внутри разливается тепло.
Мариус впился в губы Эль горячим страстным поцелуем, а его руки со всех сил сжали её бёдра. Последние, самые глубокие, терзающие движения и, девушку заполнило его семя. Имперец не спеша покинул её лоно. Его зелёные очи как никогда прежде светились магией, будто напитавшись энергией от свершившегося соития. Он смотрел на Эль с любопытством и многозначительной улыбкой. В этот момент ей показалось, что она совсем не знает его. Но думать об этом не было сил.
Когда Мариус лёг рядом, девушка увидела ночное небо, проглядывающиеся сквозь кроны хвойных деревьев. Он заключил её в крепкие объятья и именно так они лежали почти до утра, глядя на небо, слушая птичьи трели, разговаривая обо всём на свете. Эль чувствовала себя по-настоящему счастливой. Завтра их ждёт храм Мары.