Чёрный Предел(Переписан)

      До утра оставалось всё меньше времени. Уже четверть часа Эль просто сидела на стуле в кругу бандитов. Её разрывали противоречивые мысли, от которых так и хотелось сбежать. С одной стороны, окружающие её личности слыли жестокими головорезами — они намеренно убивали своих жертв, боясь быть пойманными стражей и понести заслуженное наказание. Они похищали девушек, в списке которых оказалась Агата, и отдавали бедняжек на потеху важной шишке преступного мира. Всё это делалось, по их заявлениям, ради того, чтобы вернуться к нормальному существованию — погасить долг, тем самым сохранив свои жалкие жизни. Да, жалкие, давно прогнившие и погрязшие в пролитой крови невинных душ, за которую — после смерти бренного тела — не ждёт ничего, кроме Обливиона.       Минутная жалость к бандитам давно оставила сердце Эль. Они не заслуживали, чтобы их жалели и понимали. Они заслуживали только плахи. Никакие душещипательные речи, благородные намерения и жажда обрести честную жизнь не оправдывали сотворённого ими. Эль была готова помочь им лишь в одном — попасть в царство Мерунеса Дагона, где сей квартет с распростёртыми объятьями примут дреморы-палачи, готовые выносить им смертные приговоры снова и снова, до конца существования самого времени. Казалось, худшей участи уже не придумать. А о справедливом суде даже размышлять не хотелось.       Вот только поставленную цель не получится осуществить в застенках Ральдбтхара. Для начала необходимо выбраться на поверхность, а сделать это можно только согласившись пойти с бандитами. О, Девять, как же Эль не хотелось говорить им одно-единственное «да», способное открыть врата подземного града. Она не желала, чтобы головорезы даже думали, будто она готова идти убивать ради золота, однако иной возможности выбраться из руин у неё не имелось. Эль не могла оставаться здесь, зная, что бандиты пойдут проливать кровь.       Подняв голову, Эль тут же увидела четыре пары смотрящих на неё в нетерпеливом ожидании глаз. Но помимо нетерпения в них теплилась и надежда. Как непредсказуемо повернулась судьба — сначала с ней не считались, а теперь она будто была их единственным шансом на спасение, их светом в конце тёмного тоннеля, что приведёт к нормальной жизни. Эль не верила, что бандиты смогут влиться в честное общество. Они привыкли воровать и убивать, привыкли, что всё достаётся относительно легко. Труд на лесопилке, в таверне, возделывание земли — не придутся им по вкусу. Пожалуй, исключением был только Ларентиан. Он мог устроиться деревенским магом, защищать своё селение от опасностей и при этом хорошо жить. По крайне мере, так казалось Эль.       Глубоко вздохнув, тем самым набираясь решимости, девушка кивнула.       — Я согласна вам помочь, — сорвавшаяся с уст фраза, подобно грому отразилась от высоких каменных сводов.       Впав в прострацию, Эль не узнавала собственный голос. Она не могла этого сказать! Казалось, что согласие дал кто-то другой. Пару раз девушка помотала головой, отмахиваясь от грызущих разум самоубеждений. Нет, это она изрекла согласие, не даэдра и не кто-то другой. Но ведь Эль не намеревалась помогать бандитам. План заключался в том, чтобы, когда начнётся бой, сбежать. В пекле сражения головорезам будет не до неё, учитывая, что имперских солдат почти вдвое больше и победа наверняка окажется за ними. Переждав сражение, она поговорит с солдатами, расскажет свою историю, и тогда Алену Дюфону и его прихлебателям придёт конец, а Агата и другие девушки будут спасены.       Бандиты приободрились. Эль поймала одобрительный взгляд Ларентиана, а его губы сложились в довольной улыбке. Пусть думают, что победили, что она на их стороне. Девушка выдавила ответную улыбку, которая наверняка получилась неестественной.       — План такой, — начал Урог. — Имперской стражи приблизительно тридцать человек. Они хорошо вооружены, на них крепкая лёгкая броня. Десять «Кровавых волков» и нас пятеро. Преимущества по численности не на нашей стороне. Поэтому ты, Эль, призовёшь дремору — он стоит сразу нескольких крепких воинов. А ты, Ларентиан, поможешь ей в случае чего.       План вожака был предельно простым и не казался Эль надёжным. Естественно, она промолчала об этом. Даже по количеству людей они уступали на добрую половину. Неужели они не знают, что такие грузы сопровождает не кто попало, а мастера военного дела, возможно, даже младший офицерский состав под командованием какого-нибудь легата? Куда им до профессиональных военных? Марбаз и Урог ещё имели шансы выстоять, ибо в прошлом долгое время служили в Легионе и сами дошли в званиях до младших офицеров, но остальные… Обливион ждёт.       Чисто по-человечески Эль всё ещё было жалко своих пленителей, однако их бесчисленные преступления на корню пресекали любое сострадание.       — А если мне не хватит сил призвать дремору? — спросила девушка, на деле беспокоясь об этом не так искренне, ведь сражаться не намеревалась, да и сила её почти пришла к былому балансу.       — У тебя моё кольцо с сапфиром. Оно приумножит твою ману, — неожиданно ответил Ларентиан, стрельнув глазами в поясную сумку, закреплённую кожаным ремнём на тонкой талии девушки.       В груди у Эль резко похолодело. Данмер знал, что она украла его кольца, но ничего не сделал ей за это. В голову, подобно ядовитым змеям, поползли подозрения. Что, если он ещё отыграется на ней за воровство? Как бы не так — не успеет, она сбежит.       — Отлично! — воодушевлённо пробасил Урог, прерывая напряжённое молчание. Похоже, ему было всё равно, каким путём перстень попал к девушке. Определённо, его мысли занимало предстоящие ограбление. — Выдвигаемся в полночь. Повозка пойдёт с рассветом с ближайшего постоялого двора. К тому времени мы должны быть готовы. А пока предлагаю отпраздновать начало новой жизни.       Бандиты поочерёдно выудили из ящика по бутылке медовухи. Одну бутыль Ларентиан протянул Эль. Девушка нехотя взяла выпивку, но открывать не стала. Пить с бандитами, как унизительно!       Дружно откупорив бутылки, все четверо занесли их в ожидании тоста.       — За новую, нормальную жизнь! — воскликнул Урог, и зал наполнился звяканьем стекла.       Разбойники припали к выпивке, а затем пустились в разговоры о будущем. Радостные и воодушевлённые, они вовсю строили планы на грядущие «светлые дни», а Эль тем временем молча сидела на стуле и радовалась, что они перестали обращать на неё внимание. Противоречия и сомнения никуда не ушли, но она по-прежнему не позволяла им взрасти семенами жалости. Урог хотел, чтобы она призвала дремору? Вот к дреморам она их всех и отправит, когда сбежит.

***

      После полуночи, снарядившись и обсудив всё повторно, банда Урога выдвинулась в путь. Эль вынужденно следовала за ними. О ней они, правда, тоже позаботились, снабдив наплечниками из выдубленной кожи, наручами, крепящимися к рукам тонкими ремешками. Всё это было надето поверх тёплого зелёного дублета, красиво сочетавшегося с её каштановыми локонами (по её мнению, разумеется). От холода Эль защищал тёплый шерстяной плащ. Девушка шла в конце процессии, периодически глядя в спину Ларентиана. Мер укрылся тёплым чёрным плащом с глубоким капюшоном, за счёт чего почти сливался с ночной тьмой. В руках каждого бандита полыхали факелы, освещая путь и отделяя от темноты. Эль хотела создать магическую сферу света, но данмер отговорил её, сказав, что не нужно тратить силы на подобную мелочь.       Выход из Ральдбтхара оказался поистине сложным. Эль была вынуждена признать, что покинуть древние коридоры без сопровождения вряд ли сумела бы. Как она поняла, банда окопалась достаточно глубоко под землёй, а к выходу вели многочисленные проходы, местами напичканные старыми двемерскими ловушками. Спустя века они удивительным образом функционировали. Поднимаясь по лестнице, девушка едва не наступила на нажимную пластину, которая активировала западню с выплеском огненной струи. Присмотревшись, Эль увидела в стенах множество маленьких металлических сопел, из которых хлынуло бы пламя.       Последний отрезок пути им даже пришлось преодолевать на двигающейся вверх платформе. Ларентиан назвал это словом «лифт». Вот и ещё одна сохранившаяся технология, сумевшая удивить.       Выход из города двемеров располагался высоко среди заснеженных холмов. Впервые за долгое время вдохнув свежий воздух, Эль едва не расплакалась. Наконец она выбралась из этих богами забытых руин! Её окружили белоснежные земли, каменистые холмы и крутые спуски. Бескрайнее, мерцающее мириадами цветных огней ночное небо низко висело над головой. Румяный Массер и аристократически-бледная Секунда освещали бескрайнюю темноту, а крупицы снега ловили их свет, играя переливами драгоценных камней. Всюду отбрасывали тени маленькие деревянные лачуги и почти полностью занесённые снегом палатки — следы бросившей своей лагерь экспедиции, вероятно, изучавшей наследие двемеров. Эль заняло любопытство: почему учёные покинули это место, но она не стала забивать голову лишними домыслами. Не время и не место для разгадывания тайн пропавшей экспедиции. Одно девушка понимала точно — ушли они не потому, что стало нечего изучать.       До свободы рукой подать. Дикие земли окружали Эль, создавая иллюзию воли, но бандиты не позволят ей сбежать прямо сейчас. Набравшись терпения, она следовала за ними. Спуск с горы оказался не таким длительным и тяжёлым, как она думала. Похоже, головорезы наизусть знали все здешние тропки и шли кратчайшим путём. Недалеко от горы располагался широкий тракт, по которому-то, скорее всего, и должны утром проехать обозы с золотом.       Ночь вошла в полную силу как раз, когда они ступили на дорогу. Осмотревшись, Эль сначала не поняла, для чего им нужно было приходить так рано. Не для того же, чтобы несколько часов мёрзнуть? Хрустящий мороз раскрыл свои объятья, покрыл инеем пышные ели, теснящиеся на предгорье, осел на одежде и волосах. С каждым вздохом изо рта выходил густой пар, наполняющий пространство мимолётными крохами тепла.       Разбойники принялись строить укрытия из лапника и снега, которые идеально вписывались в ночной ландшафт. Эль стояла в стороне, наблюдая за строительством и иногда подавая еловые ветви. Помогать ей, откровенно говоря, жутко претило, но она терпела, убеждая себя в том, что это последняя ночь её знакомства с негодяями. Ещё каких-то несколько часов, и свобода! В предвкушении время обращалось вечностью. Девушка пыталась занять себя мыслями, но, как назло, ни одна дума не шла в голову. В сознании оставалась тишина — такая же, как снаружи, где не звучало ни одного гласа природы, вроде птицы или иного зверя.       Хоть часами и находилась на морозе, но Эль всё равно не чувствовала холода. С таким раскладом она могла бы не надевать верхнюю одежду и прекрасно себя чувствовать, но всё же предпочитала держаться в тепле. Непонятное отсутствие чувствительности к холоду не гарантировало того, что она не заболеет или не заработает обморожение.       В условленное время они встретились с бандой «Кровавых волков». В составе второй группировки головорезов было три сильных орка, хорошо владеющих топорами и секирами, экипированных в полные комплекты крепкой стальной и орочей брони. Могучие тела и зеленокожие лица прятались под доспехами, отчего не представлялось возможным их рассмотреть. Лишь по манере речи, грубому голосу и высокому росту Эль поняла, что перед ней орсимеры. То, как они уверенно держались и даже иногда шутили, говорило, что они давно занимаются грабежами и многое поведали.       Вот кого девушка не ожидала увидеть, так это зеленоглазого альтмера. Она считала, что «благородные гонители Талоса» никогда не опустятся до разбоя. Все высокие эльфы, которых Эль довелось просто видеть или знать, являлись богатыми и благородными особами. Несколько мгновений она с нескрываемым удивлением рассматривала молодого альтмера. Надо сказать, держался он отрешённо-высокомерно и помалкивал, будто считал, что окружающие недостойны слышать его голос. Одет он был, казалось, теплее всех, но под многослойностью одежд девушка разглядела в нём мага. На его шее золотисто-оранжевым сиянием блистал магический амулет. Возможно, побрякушка несла в себе чары, дабы согревать своего владельца. Вряд ли изнеженный тропическим климатом островов Саммерсет альтмер пошёл бы бороздить морозные просторы без дополнительного надёжного источника тепла. Из оружия при эльфе имелся посох, похожий на вырезанную из дерева змею. Кое-что в этом оружии Эль узнала — у Фаренгара из Драконьего Предела была целая коллекция таких жезлов. Вроде как они извергали из себя пламя или огненные шары. Ещё альтмер носил на поясе несколько эбонитовых кинжалов, чья острота также поблёскивала некими чарами.       Были в банде и два имперца — оба опытные носители двуручных мечей. Эти облачились в лёгкую, отороченную волчьим мехом броню и, судя по всему, составляли приличную часть ударной силы в банде. Их доспехи дополняли капюшоны и тканевые маски, тщательно скрывающие лица. О принадлежности бандитов к средиземным нордам Эль смогла догадаться только по их разговору, который те вели о каком-то былом деле в Сиродиле.       Ещё в группу входило два рослых норда — по виду, тоже громилы. Они предпочитали тяжёлую броню из крепкой стали, украшенную традиционным узором северян. Замысловатые линии и спирали переплетались между собой, визуально придавая доспехам эстетической ценности. У одного норда за спиной красовались два скрещенных клинка, а у второго — увесистая секира. Он напомнил Эль отца, который также владел здоровенной секирой, всегда идеально заточенной и готовой к бою. Для него она слыла сродни второй жене. Конечно, так Ингольф отзывался об оружии в шутку, но эта шутка отражала то, как сильно он ценит главный в своей работе инструмент. Его секира даже имела название — «Несущая справедливость» — и досталась ему от отца, который тоже в свои молодые годы был наёмником и однажды, как настоящий норд, погиб в бою. Готтфрид — так звали отца Ингольфа — исполнял свой долг по освобождению Скайрима от преступников до самых преклонных лет.       Воспоминания о семье пробудили в Эль новую волну печали. Ей неистово захотелось броситься по дороге до ближайшего селения и оттуда отправиться домой. Вопреки порыву чувств, она продолжала стоять по щиколотку в снегу, будто сама стала частью зимнего пейзажа. В груди разгорелось пламя решимости сбежать любой ценой, даже если придётся — как и хотел Урог — призвать дремору, чтобы тот отвлёк на себя внимание. С кольцом Ларентиана у неё был шанс не провалиться в забытье после призыва.       Чтобы отвлечься от пожирающих терпение мыслей, Эль посмотрела на каджита в прочной и лёгкой кожаной броне, позволяющей ему бесшумно двигаться. Коты, среди прочих рас, отличались ловкостью и гибкостью. Пушистые и мягкие лапы давали им природное умение бесшумно перемещаться по любой поверхности, а превосходное ночное зрение открывало поистине огромные горизонты. Наверняка данный представитель кошачьего народа слыл прекрасным вором или скрытным убийцей. Эль очень любила каджитов, и ей было жаль видеть огромного пушистого котика в рядах бесчестных преступников. Она понимала, что он не единственный кот, ступивший на скользкий путь, ведь с таким набором потрясающих способностей сложно удержаться от соблазна жить нечестным манером.       Последним (не по значению, естественно) был сам Дрейк — предводитель «Кровавых волков». Судя по росту, он был нордом, и броня на нём гремела соответствующая: с резным узором, отороченная медвежьим мехом — настоящее произведение искусства. Закрытый шлем венчали два стальных уха, подходящие на волчьи. За спиной покоился щит и полуторный клеймор, на клинке которого едва заметно переливались огненные чары.       Эль признала, что бандиты хорошо подготовились. С магией в арсенале у них вырисовывался небольшой шанс на победу. А вот как раз этого девушка не могла допустить, поэтому решила не бежать сразу, а сперва понаблюдать за битвой, чтобы — в случае потерь со стороны имперских солдат — действительно призвать на помощь дремору, но приказать ему бороться против двух бандитских шаек. Эль ощутила сладкий привкус мести во рту. Сначала её вынуждали пойти вторым магом в банду, потом намеревались положить под Дюфона, а теперь хотят, чтобы она помогла ограбить обозы с золотом. О, такого она им не простит!       Две банды головорезов — в общей сложности четырнадцать лиц (себя Эль не считала, конечно же) — принялись расходиться по разным точкам вдоль дороги. По пути к засаде они заметали еловыми ветками свои следы на снегу. Все позиции были заранее обговорены. Ожидаемо, Эль пришлось делить укрытие с Ларентианом.       К тому времени, как все заняли свои позиции, небо занялось первым предрассветным заревом. Оставалось ждать. Совсем немного. Скоро свобода. Чем ближе она была, тем нетерпеливее становилась Эль. Она едва ли не ёрзала, сидя на валежнике за искусственной снежной насыпью. Девушка держала себя в руках из последних сил, готовая с таким настроем и кинуться сперва в бой, а затем наутёк. Бандиты ждали условленного сигнала от назначенного ответственным за проведение налёта. Таковым выбрали Дрейка, и он, нельзя не заметить, был наготове. Вряд ли ему хотелось провалить дело, ведь тогда и спрашивать будут с него.       Эль старалась держаться от Ларентиана подальше. По пути из Ральтбахрда она подозревала, что он будет отравлять ей ожидание своим присутствием. После откровений о жизнях, рассказанных бандитами, девушка несколько иначе стала смотреть на них, но не на Ларентиана. Сам данмер ничего о себе не поведал, однако поминался в рассказах других.       От нечего делать, девушка мельком просматривала на него, и, задерживая внимание на облике мера, улавливала странное ощущение, будто Ларентиан отличается от других головорезов. Возможно, потому что он сам или его предки были выходцами из земель Морровинда. Да, тёмный эльф смотрелся несколько экзотично средь снегов нордской провинции. Однако даже колдун-альтмер вписывался в здешние пейзажи куда более гармонично. От Ларентиана же веяло чем-то совсем другим, будто он вовсе не из этого мира. Учитывая наличие у него клыков, так похожих на вампирские, Эль предположила, что он кровожадное ночное создание. Она никогда не видела вампира вживую, поэтому основывалась на информации из прочитанных книг.       «Будет жалко, если его убьют», — подумала девушка, ловя себя на понимании абсурдности мысли. Жалко бандита, убийцу, так ещё и потенциального вампира. Серьёзно? Эль резко мотнула головой, сбрасывая неугодные мысли. В какой момент она докатилась до жалости к преступнику? Что бы сказал отец о подобных мыслях? Эль решила больше не давать столь нежеланным суждениям места в разуме.       — Чего пялишься? — шикнул Ларентиан, тем самым вырвав девушку из раздумий.       — Пытаюсь понять, кто ты, — честно ответила она, опять заставляя себя удивиться. Оказывается, бандиты умели давить на жалость. Если бы не их повести о прошлой жизни, то она вряд ли бы думала о них иначе, чем как об убийцах.       — И как, получается? — усмехнулся данмер.       — Нет. Но я предполагаю, что ты…       Она не успела договорить. Позади из другого укрытая донёсся рык Урога.       — Заткнитесь оба! Вас за версту слышно!       Эль недовольно нахмурилась. Разговор пришлось завершить на самом занятном месте. Разгадай она, кем на самом деле является Ларентиан, было бы проще отогнать мысли сомнения. Остальных преступников ей не жаль, а вот его девушка хотела видеть живым. О, как же он поплатится за эти навязчивые мысли! Может, мер околдовал её? Эль не отрицала. От столь подлой натуры можно ждать всего и всякого.       На горизонте показались десятки огней разожжённых факелов и масляных ламп. Они мерно следовали по единственной окружённой горами дороге. С каждой минутой оранжевые светящиеся точки приближались — те самые повозки с имперскими богатствами. Эль разглядела два больших обоза, накрытых едва приподнятными куполами тентов. Запряжённые лошадьми, они выглядели совершенно непримечательно, больше походя на повозки бедных крестьян. Оно и понятно — чем меньше внимания к себе привлекут, тем безопаснее окажется путь до Солитьюда.       Прикованный к обозам взор не сразу разглядел идущую впереди карету. На вид она тоже выглядела скромно, но Эль понимала, что в её стенках, вероятно, сидит купец.       Конные имперские солдаты шли ровным строем параллельно обозам и карете, создавая видимость заградительной непреодолимой стены. К седлу почти каждого скакуна была прикреплена лампа — вероятно, масляная. Присмотревшись, Эль насчитала около трёх десятков огней. Если у каждого стража в руке по факелу или по лампе, то людей там было чуть больше тридцати. Плюс лицо в карете.       Эль перевела взор на Ларентиана, который жадно смотрел на запряжённые лошадьми телеги. В его глазах читалось предвкушение того, как он откроет забитые до отказа сундуки с монетами и драгоценностями, завладеет огромным богатством, которого хватит, чтобы начать жизнь, где он не будет прятаться по злополучным развалинам и пещерам, гонять дикое зверьё, троллей и всяких монстров, дабы отбить для себя и банды место. Эль знала, что мер и другие преступники мечтают жить в хорошем доме и не скрываться от стражи. Такой объём богатств мог гарантировать приобретение полезных связей, которые позволят безопасно жить среди людей. Но не такой ценой, как то, что вот-вот должно произойти. Поэтому Эль и должна была смириться с тем, что банде Урога, а заодно и их подпевалам из «Кровавых Волков» сегодня надлежит распрощаться с жизнями.       — Вижу, делиться с Дрейком ты не намерен, — мрачно, едва слышно прошептала девушка, представляя возможную жуткую резню между бандитами за богатства. Она смотрела на данмера в упор, и он сейчас походил на голодного хищника, завидевшего жирную дичь. Казалось, ещё мгновение, и со рта у него потекут слюни.       — Замолкни, а то ещё услышат, — шикнул Ларентиан в ответ. — Только пискни об этом, оставлю волкам на ужин.       — Да, я уже поняла, что ты только на это и способен — ни капли доброты к окружающим, — фыркнула Эль.       Послышался тихий свист диковинной птицы, который был условным знаком для бандитов, оповещающим, что пора действовать — повозки подошли достаточно близко к засаде. Все воины взялись за арбалеты, которые — в дополнение к основному оружию — обеспечила команда Дрейка. Только Ларентиан и альтмер-маг не расширили своего арсенала. Оно и понятно — колдуны полагались на собственную магию да лёгкие клинки. Арбалет был сложнее лука, да и зарядить его значительно тяжелее более древнего собрата.       — Даэдров мороз, даже яд замёрз, — едва слышно посетовал каджит, перевернув бутыль с ядом кверху донышком. Со стороны могло показаться, что склянка из затемнённого зелёного стекла пуста.       Наблюдая за происходящим, Эль понимала, что грязные разбойники намерены сперва обстрелять солдат из засады. Оставалось лишь радоваться, что яд обратился льдом, ведь с ним у головорезов будет больше шансов на победу. Нужно как-то срочно предупредить имперцев. Эль принялась лихорадочно соображать, а затем замотала головой, ища что-нибудь, что можно незаметно кинуть на дорогу, но при этом не привлечь внимание бандитов. Её взор пал на гору, которую венчала массивная снежная шапка. Можно вызвать лавину! Для этого достаточно издать громкий звук, однако Эль сомневалась, что у неё получиться. Огромная снежная масса вряд ли сойдёт от простого человеческого крика. А ведь лавина стала бы смертельно-прекрасным инструментом в борьбе с головорезами. Огромный снежный поток навсегда объял бы их. Вот только и её саму, и имперский конвой вместе с ними, так что этот вариант отпадал.       Камень! Можно кинуть камень! Маленький, незаметный, но очень странно скатывающийся по заснеженному склону. Едва заметно Эль улыбнулась. Остаётся только найти кусочек породы. Под белоснежным настилом таилось множество камушков, осыпавшихся с горы или отколовшихся от больших валунов.       Соседствующий рядом Ларентиан усложнял задачу. Максимально незаметно Эль запустила руку под утрамбованный собственным телом снег и принялась нащупывать камни. Да, один есть! Маленький, способный уместиться на трети ладони, но его должно хватить. Едва высунув руку из-за снежной насыпи, девушка ловким движением пустила его в полёт.       Два солдата, похоже, увидели камешек и потому обернулись. Увы, выбранное Эль мгновение оказалось слишком запоздалым. Все как один головорезы выпустили болты из арбалетов. Снаряды устремились в легионеров. Кому-то хватило пары секунд, чтобы понять, что происходит, и увернуться или закрыться щитом. Несколько болтов впились в лошадей. До слуха Эль донеслось истерическое лошадиное ржание, звуки падения тел. Выглянув из укрытия, девушка с ужасом смотрела, как одна из трёх раненых лошадей встала на дыбы, сбрасывая с себя наездника, и галопом понеслась куда-то вперёд, таща его, запутавшегося в стремени, за собой. Две другие лошади мгновенно пали, а воины, восседавшие на них, оказались теперь прижаты к земле мёртвыми тушами своих бывших скакунов.       Главной целью был легат, но он в последний момент резко пришпорил коня, и тот, сорвавшись с места, скакнул немного вперёд, пропустив болт. Одному имперцу заряд вошёл прямиком в забрало шлема. Остальные оказались поистине счастливчиками, либо спаслись благодаря латам. Эль отметила, что бандиты не могли похвастаться меткостью, как и умением ловко перезаряжаться, но это, к слову, было ей только на руку.       В рядах конвоя воцарилась армейская суета. Младший легат принялся отдавать приказы. Легионеры спешно перестраивались и группировались. Часть солдат спряталась за телегами, трое охраняли карету, скрывшись от натиска снарядов щитами, а конница спешивалась.       — Проклятые имперцы, — прошипел норд, сидящий в засаде недалеко от Эль. — Они вынуждают нас выйти.       — А ты думал, они преподнесут вам золото на блюдечке? — зло бросила девушка, на что ей ответил обжигающий взгляд из-под забрала.       — Эй, серый, заткни свою шлюшку, — рыкнул бандит в сторону Ларентиана.       — Прикуси язык, дикарь, — неожиданно вступился данмер. Его чёрные глаза буквально обожгли норда разрушительной магией. Эль и сама разглядела в них огонь. На мгновение ей даже польстило то, что маг заступился за неё, а в сердце возрос росток надежды, что он на самом деле хороший. Однако разум быстро напомнил, что Ларентиан был и остаётся бандитом.       В разговор вмешался Дрейк:       — Они ждут, что мы будем стрелять. Все на выход, задавим их. Окружим, никуда от нас им не деться, — отдал указание он, кивая на дорогу. — На счёт «три».       Бандиты сложили арбалеты и спешно изготовили собственное оружие.       — Раз, два, — Эль шёпотом считала вместе с Дрейком.       — Три!       Вся толпа высыпала из укрытий. Чуть рассредоточившись, они молниеносно сомкнули кольцо вокруг обозов. Легионеры тут же принялись вновь перестраиваться, параллельно готовя к бою клинки, копья и щиты.       — Иди за мной, — приказным тоном заявил Ларентиан и двинулся в сторону товарищей.       Выйдя из засады, они направились к остальным бандитам. Эль крайне нехотя шагала за данмером, ловя на себе взоры некоторых солдат, что бегло осматривались по сторонам, оценивая опасность происходящего. Под этими взглядами — пусть и случайными — становилось жутко неуютно. Так и хотелось закричать: «Я не бандитка, меня держат в плену!», но язык словно примёрз к нёбу. С точки зрения разума и безопасности кричать опасно, пока она рядом с Ларентианом. Пара магических взмахов его рук, и ей, вероятно, будет не до побега.       Эль взглянула на карету. Из неё никто до сих пор не вышел. А выйдет ли? Вдруг там никого нет? Девушка ощутила облегчение.       Имперский легат вышел вперёд своих бойцов и встал напротив приближающегося к нему Дрейка. Опытный взор рослого воина был таким же грозным, как и укрывающая его тело броня Имперского Легиона. Держа руку на рукояти меча, он заговорил:       — Вы преградили путь посланникам императора Тита Мида Второго! Освободите дорогу!       С приоткрытым ртом Эль вслушивалась в слова легата, которые казались странными и неуместными. Благородный офицер, похоже, взаправду, хотел договориться с грязными бандитами, разойтись по-хорошему. Нет, у него не получится. Эти бесстрашные дуболомы пойдут до конца ради золота. Лишь бы только солдаты остались целы. Эль чувствовала всю отчаянность собственных мыслей чуть ли не кожей — несомненно, скоро начнётся мясорубка. Она никогда не видела настоящего сражения. Хотелось закрыть глаза, убежать. «Бежит только трус» — пронеслись в голове Эль слова отца. Вопреки сковывающему душу страху, она оставалась на месте, чуть позади Ларентиана. Девушка не опозорит имён отца и деда. Она поможет тем, чем сможет. Заслужит свободу, а не будет дожидаться, пока её спасут.       — Отдайте нам груз и, так уж и быть, мы сохраним ваши жалкие жизни! — гулко из-за шлема, но всё равно угрожающе выпалил Дрейк.       — У вас слишком большие аппетиты, господа, — хмыкнул легат. — Золото принадлежит Империи, не вам! — чёткий жест руки, и к Дрейку ринулись солдаты. — Взять его!       — Без боя не сдамся! — крикнул головорез. Едва он коснулся рукояти клеймора, как его окружили острия копий, мечей и арбалетных болтов. Положение его резко стало казаться безвыходным. Очевидно, он не будет рисковать жизнью, пытаясь оказать сопротивление.       — Сложите оружие! — воскликнул легат. — Нас вдвое больше, у вас нет шансов. Если поднимете оружие, мы убьём вас всех до единого! — его слова эхом отражались от склонов гор, разбивали рассветную тишину на тысячи осколков. Эль внимала слушала, соглашаясь с ними. Действительно, о чём думали бандиты, когда шли грабить обозы с сокровищами? Рассчитывали на одного дремору, которого она призовёт? Какая наивность.       Эль не хотела гибнуть вместе с преступниками. Обратив взгляд на главнокомандующего, она одними губами пыталась ему сообщить, что не бандитка, что они взяли её в заложницы. Словно услышав её мольбы, он обернулся к ней и секунду-другую пристально изучал.       В этот же самый миг гаркнул приказывающий голос Урога. Понадобилось лишь несколько мгновений, чтобы обе стороны смешались в танце сражения. Дрейк отступил назад, объединяясь с товарищами. Закипела нешуточная бойня. Крики, виртуозные взмахи оружия… Атмосфера быстро наполнилась кровью и смертью. Эль стало жутко. Нет, она точно была не готова лицезреть чью-то кончину, вдыхать запах пролитой крови, режущий обоняние. Сердце едва билось в груди, а её собственная кровь так и стыла в жилах. Ей хотелось остановить бой, убежать домой к маме и папе, где безопасно, уютно, тепло. Туда, где нет этой слишком жестокой реальности. К глазам подкатывали слезы от вида погибающих благородных людей. Бандиты тоже проигрывали, но их ей жаль не было. Обливион примет мерзавцев. В какой-то момент она отвернулась, не в силах смотреть на ужас настоящий битвы, и взор её пал на Ларентиана. Данмер призвал огненные сферы и принялся настоящим градом запускать в солдат. Воистину, мер обладал огромным запасом маны и был хорошо обучен, поэтому и отдал ей своё кольцо. С такой магической энергией оно ему ни к чему.       Рядом послышался хруст снега. Среагировав, Эль повернулась влево и увидела приближающихся к ним имперских солдат, которые, видимо, в пылу сражения отошли во фланг и тем самым обошли основной шторм сражения. Вооруженные мечами, топорами, копьями и арбалетами, одетые в прочную броню, они приближались к девушке и Ларентиану. Когда оружие нацелилось на неё, сердце замерло, а дыхание прервалось.       — Призывай! — скомандовал Ларентиан.       Начать колдовать под прицелом десятка орудий, серьёзно? Безумие. Едва на её пальцах появятся первые признаки магии, их атакуют и убьют. Эль взглянула на свои облаченные в кожаные перчатки ладони. Она не желала помогать бандитам, а тем более гибнуть от мечей легионеров. Даже если каким-то чудом под пристальным взором солдат ей и удастся совершить колдовское таинство, то велика вероятность, что дремора перебьёт вообще всех без разбора. Может, он не пожелает слушать её приказа?       Воспоминания живо нарисовали в памяти Эль историю матери: как опытная, сильная ведьма, способная легко подчинить себе волю призванного существа, не совладала с лордом-дреморой, пришедшем на её зов из недр Обливиона. Если бы не коллеги-маги, которые вовремя подоспели, чтобы помочь, то Линда бы, наверное, вообще не выжила. Зная и помня это, Эль не могла так рисковать жизнями воинов, как не могла и допустить, чтобы головорезы заполучили золото. Но ещё она понимала, что, если не выполнит приказ Ларентиана, то следующий его огненный шар будет адресован ей.       «Нет, я не рискну жизнями. Пусть лучше пострадаю я, чем дам этим гадам шанс продолжить существование», — решительно подумала она, оставаясь недвижимой.       — Что ты возишься? — гневно рявкнул позади голос данмера.       Неожиданно двое имперцев рванули вперёд. Эль зажмурилась. К счастью, оружие они не применили. Пара сильных рук схватила девушку за плечи, рванула на себя и поволокла вниз по склону — ближе к сражающимся товарищам легионеров. «Вовремя», — единственное, окрашенное блёклым оттенком радости слово проскользнуло в её голове. Эль судорожно вздохнула, но не стала сопротивляться. Теперь она в руках легионеров, значит, они помогут ей освободиться. Нужно только всё им объяснить.       Пока её тащили, Эль неотрывно смотрела на Ларентиана. Захваченный врасплох её бездействием, он, похоже, не собирался сдаваться, о чём говорили зарождающиеся фиолетовые искорки на его худощавых когтистых пальцах. «Безумец, смерти не боится. Может, взаправду вампир?» — подумала девушка.       Имперцы остановились близ кареты. Эль в растерянности взглянула на экипаж. Почему они встали в разгар битвы? Ей показалось, что её хотели посадить внутрь, но что-то отвлекло солдат.       Оглушительный взрыв наполнил пространство яркими вспышками фиолетовых молний. На мгновение свет ослепил Эль, а когда яркая, почти белая пелена ослабла и спала со взгляда, девушка увидела, что её окружают лишь обломки доспехов да горстки пепла. Найти связь между всё ещё искрящимися на пальцах Ларентиана молниями и останками у ног было несложно. Сам же мер, взмыленный, выглядящий практически диким зверем, яростно смотрел на остальных легионеров, которые вполне успешно положили больше половины разбойников. Без потерь со стороны солдат, правда, тоже не обошлось. Полдюжины убитых и ещё больше раненых. Битва кипела, однако преступники сражались умело, отчаянно и оказались достаточно сильными соперниками легионерам.       Эль вновь впала в ступор, только в этот раз от ещё более страшного осознания. Понимание того, что бандиты могут победить, обожгло сердце холодом. Ларентиан уже ринулся помогать своим, но бежал он недолго. Кажется, силы он растратил на недавнее заклинание. Данмер рухнул в снег, распластавшись, точно мёртвый. Ахнув, Эль подумала, что он действительно погиб, но, присмотревшись, заметила лёгкое подрагивание его рук. Жив.       — Карета пуста, — крикнул какой-то солдат, отступив из боя и приблизившись к оторопевшей Эль, чтобы перевести дух.       — Где он? — ахнул второй голос.       Эль поняла, что солдаты потеряли кто-то важного. Того, кто вёз золото? Куда он делся в разгар сражения? Не мог же сбежать из кареты, оставаясь незамеченным. Или мог? Может, стал невидимкой, использовав зелье? Эль вспомнила, как её бабушка варила такие зелья. Заказы на них поступали редко, но готовые микстуры стоили очень дорого. Раньше Эль не задумывалась, кому и для чего нужно зелье невидимости, однако сейчас ответ пришёл сам собой — например, для таких вот экстренных случаев.       Вдруг рассветное небо приобрело аномально-зелёный оттенок. Устремив взгляд к облакам, Эль краем глаз заметила знакомый силуэт на вершине одного из наименее высоких горных хребтов. Полноценно обернувшись, девушка увидела Мариуса. Он стоял, вознеся руки к небу, а с его пальцев срывались яркие зелёные искры. Несколько мгновений он не двигался, но затем поток колдовства в его руках разросся, став похожим на медленно извивающиеся зигзаги молний. Зелёные по цвету, они за пару мгновений разорвали воздух и достигли снежного склона и дороги, у которой стояла Эль. Здесь молнии принялись метаться в пространстве, а затем… впиваться в тела бандитов. С ужасом и восхищением девушка смотрела, как их тела обращаются в камень.       Считанные секунды ушли на то, чтобы остановить всех бандитов. Замерев, легионеры с неподдельным восхищением и частичным ужасом наблюдали за происходящим. Разбойники на их глазах каменели, застывали в позах своего последнего действа, подобно статуям.       Эль смотрела не на них, а на Мариуса, поражаясь его великой силе. Теперь она понимала, что много лет назад для него не составило ни капли труда высушить её насквозь вымокшую одежду после падения в Кристальное озеро. Эль прежде никогда не видела такой могущественной и такой необыкновенной магии. Кто мог даровать Мариусу такое могущество? Даже в Коллегии Винтерхолда не обучали чарам настолько разрушительным. Даэдра поделились с ним силой? Эль яростно замотала головой, отбрасывая неправильные мысли. Он никогда бы не связался с владыками тёмного мира. Девушка давно знала добрую душу Мариуса и пребывала в непоколебимой уверенности, что он не имеет ничего общего с демонами Обливиона.       Всё закончилось. Эль с облегчением выдохнула, но тут же ощутила, как её свободу сковывают руки спешно приблизившихся к ней солдат.       — Я не с ними, я не бандитка, — первое, что сорвалось с уст Эль. — Мне нужно поговорить с Мариусом.       Наверное, его имени было легионерам достаточно. Её отпустили. Эль сразу сорвалась с места и бросилась выше по склону, где стоял смотрящий на происходящие свысока имперец. Она могла поклясться, что видела его тёплую улыбку. Миновав пологий скат горы, девушка принялась спешно взбираться по тропе.       В этот самый момент Эль ощутила присутствие чего-то тёмного за своей спиной. Обернувшись, она увидела Ларентиана. Непонятно как, но истощённый мер за считанные мгновения добрался до неё, чуть ли не физически пронзая разгневанным взглядом, столкнувшись с которым Эль вновь ощутила холод. Как он выжил? Все бандиты обратились в камень. Неужели Мариус решил, что колдун мёртв, и оттого заклинание обошло его?       С тропы Эль не видела возвышенность, на которой стоял любимый, но всё равно решила закричать в надежде, что её услышит либо он, либо солдаты. Едва она открыла рот, как облачённая в меховую перчатку рука Ларентиана прижалась к её губам. В нос ударил резкий запах какого-то травяного настоя. Почти сразу по телу разлилась слабость, а ещё через несколько секунд веки налились свинцом и стали непроизвольно опускаться, отрезая взгляд от мира. С ужасом Эль поняла, что грязный маг-головорез вновь пленил её. «Мариус, спаси меня», — мысленно воззвала девушка. Она была готова отдать что угодно ради того, чтобы он услышал её немую мольбу.       Небо озарила яркая зелёная вспышка. Сердце забилось в надежде, что боги передали её послание Мариусу. Однако увидеть то, что произошло дальше, Эль уже не смогла. Темнота объяла всё без остатка, и девушка провалилась в забвение.