Чёрный Предел(Переписан)

      С неподдельным ужасом Эль смотрела на то, как тело Дюфона продолжает обращаться в камень. Что происходит, откуда взялось это колдовство? Единственным, с чем она могла сравнить происходящее, был тот недавний момент на дороге, когда Мариус своими чарами обратил бандитов в каменные изваяния. Вероятно, те статуи так и остались на горной дороге, либо же, возможно, легионеры забрали их с собой, дабы показать чудеса магического искусства придворному волшебнику. Как бы там ни было, судьба окаменевшей шайки Урога Эль уже не волновала, а вот произошедшие с Аленом наоборот вызывало тьму вопросов. Один и, пожалуй, главный из них — почему? Эль даже осмотрелась в небольшой комнате, ища в полумраке силуэт любимого, однако быстро поняла, что его здесь нет. Единственное объяснение пошло прахом.       Изваяние бандита точно повторяло последние позу и выражение лица. Едва девушка вырвала кинжал из его спины, как он, повалившись на кровать, стал каменеть. Загадочная магия в считаные мгновения поднялась по ногам, полностью охватив тело.       Молнией слетев с кровати, Эль несколько секунд просто смотрела на камень, силясь понять, что же произошло. Так и не найдя ни логического, ни просто достойного варианта ответа, она протянула трясущуюся от незатихающего испуга руку и коснулась Алена. Каменная поверхность на ощупь оказалась шершавой и пористой, будто вторая очень грубая кожа. Наверняка через крохотные отверстия проникал воздух. Подобие пор в камне выглядело ещё более странно, порождая новые вопросы. Прежде Эль никогда столь пристально не разглядывала камни, хотя не раз находила самые разнообразные осколки породы. Одни были гладкие, словно стекло, обнаруживались у водоёмов, вроде того же Кристального озера или Белой реки. Другие же — шершавые, с множеством неровных углов — могли попасться где угодно: от городской канавы и до дороги, леса или южных вайтранских предгорий. Но ни один из когда-либо найденных камней не походил на то, к чему Эль сейчас прикасалась.       Девушка провела ладонью по силуэту, стремясь прочувствовать каждый дюйм магического изваяния. Исходящие от камня чары приятно покалывали кончики пальцев. Сердце теплом откликалось на магию, вызывая ощущение чего-то очень близкого или даже родного. Сознание охватила абсурдная мысль, что всё происходящие правильно, что судьба ведёт по верному пути. Эль горько усмехнулась и выбросила странную мысль из головы. Похоже, из-за пережитого стресса и тесного общения с бандитами разум у неë пошатнулся и оттого принялся выдавать такие безумные предположения. Что может быть правильного в якшании с головорезами, на чьих руках крови больше, чем у какого-нибудь даэдра, нападавшего на Нирн во время вторжения Мерунеса Дагона два с лишним века назад? Эль сдержала прокатившийся по спине нервный озноб. Одно утешало — самое тяжёлое позади. Остаётся выбраться из Ральдбтхара, а там — домой! Сколько-то дней в дороге — пустяк в сравнении с тем, что она пережила.       Когда Эль остановилась на плече Дюфона, где тянулся старый шрам, камень неожиданно затрещал, и всё изваяние пошло множеством крупных и мелких трещин. Растерявшись, девушка быстро отдёрнула руку. От цельной скульптуры один за другим откалывались куски, а затем, словно карточный домик, она рассыпалась на тысячи осколков. Но и это ещё не всё. Стоило мелким кусочкам замереть на кровати, как они озарились зелёным сиянием и обратились кучкой рыхлой земли. Не веря своим глазам, Эль прикоснулась к насыпи. Действительно, на постели лежала самая обычная земля — в меру сырая, похожая на чернозём.       В голове не укладывалось, как магия Мариуса проникла сюда. Словно молния среди ясного неба она обратила бандита в горстку земли! Существовало лишь одно разумное объяснение — возлюбленный где-то здесь, в Ральдбтхаре. Словно в подтверждение мыслям, за стенами раздался оглушительный взрыв, настолько мощный, что стены и мебель задрожали, как при сильном землетрясении. Сразу же как прошла ударная волна, послышался грохот сотен падающих на пол каменных глыб.       Предчувствуя неладное, Эль спешно натянула платье на плечи, пряча обнажённую грудь под тонкой тканью, подхватила кафтан, набросила его поверх и вернула на талию золотой пояс. Не теряя времени, девушка бросилась прочь от кровати, отворила дверь, выскочила в коридор и осмотрелась по сторонам. Рядом никого не было, но что-то и где-то точно происходило. Эль замерла, вслушалась в резко воцарившуюся тишину, ища среди шипения пара знакомый голос. Мариуса она, увы, не услышала. Вместо каких-либо следов любимого до ушей донеслись звуки ярого сражения. И они стремительно приближались. Острый слух помог сориентироваться. Эль повернулась направо и вскоре увидела выскочивших из-за поворота коридора нескольких бандитов из свиты Дюфона, а с ними Ларентана, в поте лица обороняющегося, пытавшегося поразить громил магическими молниями. Головорезы в прочной орочей броне размахивали мечами и топорами, старясь задеть чародея губительными выпадами, но не обременённый тяжестью доспехов и оружием данмер ловко уходил от ударов. Однако усталость уже заметно брала верх над его телом, отчего движения становились всё медленными и неуклюжими. Создавая в ладонях потрескивающие, шипящие, излучающие фиолетовое сияние сферы, маг одну за другой запускал их в бандитов. Очередное во множестве заклинание всё же поразило цель — один из громил рухнул на пол, издав сиплый хрип, частично заглушившийся звоном доспеха об пол.       Наблюдая за происходящим, Эль раздумывала: стоит ли помогать Ларентиану? Она не питала к нему ни капли жалости, особенно после того, как проклятый Дюфон едва не уложил её в постель. Его отвратительные прикосновения отдавали тяжестью на груди и бёдрах, словно шершавые руки до сих пор лежали на нежных местах. И всё это пришлось вынести из-за заносчивого мера, искавшего выгоду строго для себя. Пусть бы сам пошёл к Алену и отправил в мир иной, но нет — послал её. Пусть Эль сама согласилась на опасную авантюру ради спасения подруги, но точного местонахождения так и не смогла выведать. Где-то в Пределе. Это ведь огромная область на западе Скайрима, четверть от всей страны! Без более детальной наводки логово Дюфона она не отыщет даже за несколько лет. Что ж, возможно, Ларентиан всё-таки окажется ей полезен.       Призвав на помощь пламя, Эль взмахнула руками и направила их друг к другу, соединяя вместе. Энергия огня потекла по венам, а между ладонями принялся формироваться огненный шар, стремительно набирающий рост и вскоре ставший сферой размером с голову тролля. Без слов девушка прицелилась в головорезов и запустила сгусток пламени. Пролетев десяток метров, шар поразил одного бандита. Громила влетел в стену, топор выпал из его рук и с лязгом прокатился по полу, оказавшись в дальнем углу коридора. Оставшиеся два бандита успели увернуться, и сфера, не задев их, столкнулась со стеной. Гладкая каменная поверхность пошла трещинами и раскрошилась, засыпая растянувшегося на полу головореза.       Два уцелевших громилы устремили сокрытые шлемами взоры на Эль. Улучив мгновение, пока они отвлеклись, Ларентиан сформировал в обеих руках сгусток серебристо-фиолетовых молний и ударил. Заряд электричества сбил с ног обоих, заставив разлететься в разные стороны — один рухнул на гору только что опавших камней, другой же, отброшенный назад по коридору, скрылся из виду, но, судя по лязгу брони о камень, ему досталось не меньше товарища.       — Бежим! — воскликнул Ларенитан, бросаясь к Эль. — Их ещё много!       Девушка сорвалась с места и побежала следом за мером. Глядя в спину едва ли не задыхающегося данмера, который, похоже, бежал из последних сил, она ясно осознала, что это не очередная его уловка. Опасность более чем реальная. Вскоре Эль услышала за спиной топот не одной пары латных сапог и мягкую поступь простых ботинок из кожи. За ними гнались.       Коридоры проносились мимо с бешеной скоростью. Едва Эль и Ларентиан минули очередной поворот, как мимо пролетел ледяной шип, врезался в стену и разбился на сотни осколков. Послышались звуки творимого колдовства и топот чего-то тяжёлого и медлительного. Не оглядываясь, Эль просто следовала за Ларентианом, а он влетел в первую попавшуюся на пути дверь. Едва они оказались внутри, маг взмахнул рукой, и дверь захлопнулась, мерзко заскрипев ржавым замком, который, вероятно, мог работать при поддержке одно только чуда. Тяжело дыша, эльф рухнул на пол и упёрся спиной в стену.       — Что происходит? — задыхаясь, вопросила Эль.       Не дождавшись ответа, она окинула данмера-бандита пристальным взглядом и наткнулась на глубокую кровоточащую рану у него под левой ключицей. Травма располагалась в опасной близости от сердца и нанесена была, похоже, кинжалом, а Эль хорошо разбиралась в боевых ранениях. Отец или кто-то из его наёмников время от времени получали травмы, которые сначала лечила бабушка Ингрид, а после её ухода в Совнгард этим стала заниматься Линда. Естественно, не обходилось без упрёков со стороны матери, постоянно настаивающей на том, чтобы в команде появился маг-целитель, но Ингольф с презрением пропускал эти её слова мимо ушей, не забывая привычно попрекать чародеев.       Сделав глубокий вдох, Ларентиан поднял руку и призвал чары. Кисть озарилась золотисто-оранжевым сиянием, сопровождаемым приятным звоном, похожим на тонкую мелодию колокольчика. Рана стала затягиваться на глазах, являя через дыру в мантии здоровую серую кожу. Закончив, бандит резко поднялся на ноги. Выглядел он всё ещё уставшим и истощённым. Ещё бы. Эль вспомнила собственное состояние после попытки призвать дремору.       — Не рассчитал силу, — размыто выдохнул колдун, похоже, заметив её взгляд. — Ты убила Дюфона?       — Да. От него осталась лишь кучка земли, — кивнула Эль и поняла, что сказала лишнего. Ларентиан наверняка захочет узнать, каким именно образом произошло то… что произошло. Тяжело вздохнув, девушка просто понадеялась, что усталый мер не обратит внимания на её слова.       Топот ног донёсся из-за двери совсем близко. Спустя мгновение что-то огромное врезалось в створы. От удара изо всех щелей посыпалась вековая пыль и мелкие камушки. Несмотря на опасность положения, Эль порадовалась тому, что бандита отвлекла опасность. Возможно, он теперь вообще забудет о Дюфоне.       Наверное, усталость и вправду заглушила его интерес. Вскочив, Ларентиан схватил Эль за руку и со всех ног бросился вперёд. Глядя на большой зал, девушка не понимала, куда он тащит её. Неужели здесь есть укрытие? Стеллажи с множеством решетчатых полок из золотистого металла были завалены различным металлоломом и знакомыми слитками грязно-медного цвета, а каменные столы в центральной части зала изобиловали множеством шестерёнок, каких-то деталей и инструментов.       Данмер остановился напротив жёлтого металлического шкафа, украшенного резными выступающими геометрическим линиями. Раскинув руки, эльф взмахнул ими, и многокилограммовая тяжесть пришла в движение, с грохотом рухнув на каменный пол. Взору предстал узкий тоннель, ведущий куда-то в темноту. Эль ощутила толчок в спину и тут же влетела в тёмный проход. Ларентиан зашёл следом и, повторив взмах руками, заставил шкаф вернуться на место.       — Где мы? — спросила девушка, осматривая неотёсанные каменные своды тоннеля. На стенах кучками росли источающие бело-голубой свет грибы. Их тонкие, тянущиеся из-под шляпок усики шевелились в такт дуновениям подземного сквозняка.       За спиной раздался звук сродни взрыву. Похоже, тяжёлые двери оказались на полу. Топот десятков ног эхом прошёлся по залу и остановился. Тишина наполнилась недоумевающими голосами. Головорезы искали Ларентиана. Но было ещё кое-что, что Эль расслышала — ещё одна поступь чьих-то ног, вот только это точно были не латные или мягкие сапоги. Нет, их издавало нечто громоздкое и, несомненно, ужасное.       Едва Эль вслушалась в череду звуков, маг снова схватил её за руку и опять потянул за собой. Они продолжали бежать вглубь тоннеля, несколько раз сворачивали. Света грибов было достаточно, чтобы хорошо видеть путь. Найдя укрытие в тёмном закутке, сильно напомнившем Эль ту комнатушку в пещере под Вайтраном, Ларентиан толкнул девушку туда и сам залез следом. Они затаились.       — Выход из Ральдбтхара уничтожен, — тихо и сбивчиво заговорил эльф. — Я сражался с магами из банды Дюфона, и мы случайно разрушили арку ворот электрическим вихрем, — он глубоко вдохнул, видимо, пытаясь восстановить дыхание. — Наша единственная возможность выбраться на поверхность — это найти подъёмник в Чёрном Пределе.       На мгновение Эль потеряла дар речи. Наверное, вот что за взрыв она слышала в комнате Алена. На уровне интуиции девушка ощущала нечто нехорошее. Само название, упомянутое мером, вселяло страх.       Внезапно Ларентиан приблизился к ней, схватил за шею и прижал к стене.       — А теперь говори, кто твой отец? — зашипел он, словно ядовитый змей. — Простой норд не даст тебе силу превращать человека в горстку земли.       — Моя мама колдунья, — бросила Эль, скривившись от приступа отвращения к магу.       — Никто не владеет силой тверди, — в той же манере отозвался Ларентиан. — Последний раз повторяю вопрос, гадина: кто твой отец? Назови его титул в Обливионе.       Эль промолчала всего секунду, не понимая, что за глупость данмер только что изрёк, но ему этого, видимо, было достаточно, чтобы взбеситься. Пуще сжав её горло, эльф ударил девушку о стену. Боли она не почувствовала, а вот злость разгорелась с новой силой. Жутко захотелось запустить ему в морду огненный шар, но реализовывать желанный замысел вряд ли будет разумно. Ларентиан ещё может оказаться ей нужен.       — Я тебе всё сказала, — процедила Эль, не имея поводов врать. Она ведь так и не поняла, почему тело Дюфона обратилось в камень. Мариуса в руинах не было, да и выдавать его она не намеревалась, зная, что бандит непременно использует это против неё. Достаточно было угроз Алена, который мечтал отомстить её отцу глубоко отвратительным и крайне болезненным способом. Мариуса он тоже обещал найти и включить в план мести.       Данмер убрал руку с шеи Эль. Сделав пару глубоких вдохов, она восполнила недостаток воздуха в груди. Даже в темноте было явственно видно злобную физиономию бандита, на которой отпечатались презрение и недоверие. Эль искренно не понимала, чего он прицепился к ней с расспросами о родителях. Неужели он всерьёз полагает, что она — дочка демона из Обливиона? Какой абсурд! Похоже, Ларентиан просто искал повод выплеснуть злость и обиду из-за дреморы, изнасиловавшего его собственную мать, и из-за того, что она погибла от рук Дозорных Стендарра по вине того негодяя. Эль ощутила укол жалости в многострадальном сердце. Она знала о Фисерре только то, что рассказал мер. Бедная данмерка стала жертвой исчадия тёмного мира, но была не виновата в настигшей её судьбе. Теперь девушка ясно сознавала злость Ларентиана. Кажется, даже его душевную боль ощутила на себе — так близко, словно всё это случилось с ней самой. Он считает и её отродьем дреморы, поэтому с первых минут взъелся и возненавидел.       — Ещё раз повторяю: мой отец — норд, а мама — бретонка. У неё полно эльфийской крови, и часть её передалась мне, поэтому я так необычно выгляжу, — чуть мягче ответила Эль и заглянула в чёрные глаза бандита. В них она столкнулась с привычным неверием и бездной тьмы, жуткой, словно уводящий в другой мир. — Ты думаешь, что мой отец дремора, но это невозможно.       — Почему же? — хмыкнул данмер.       — Моя мать любит моего отца. Она порядочная и сильная колдунья, никогда не пойдёт на сделку с даэдра, никогда не подпустит к себе порождение Обливиона. Ей хватит сил противостоять ему, — выпалила Эль настолько уверенно, насколько сама верила в свои слова.       — Ты ведь сказала, что дремора напал на неё, что её едва удалось спасти, — напомнил Ларентиан, скрестив руки на груди.       — Это было всего один раз. Больше она не призывала дремор, — покачала головой девушка.       — Ты ведь не знаешь, как именно он напал на твою мамашу, — утвердительно произнёс мер и как-то злорадно усмехнулся. — Ты ничего не знаешь. Пофантазируй на досуге и доберёшься до истины.       Неприятно до жути, но слова бандита встали поперёк горла, заставили задуматься: почему Линда ничего не говорила о нападении, почему тряслась, когда говорила об этом, словно молодое деревце в холодную бурю? Ответ казался очевидным — Линда никогда не скрывала личной гордости, а нападение, с которым она не смогла справиться без помощи коллег-чародеев, до боли уязвило эту её сторону. Для бретонки тот инцидент стал тёмным, грязным пятном на репутации. Поэтому она и не вдавалась в подробности, дабы не погружаться в унижение. Если разговоры с матерью заходили о случившемся много лет назад, Линду всё ещё выводило из себя осознание собственного бессилия, перед которым она тогда предстала. Вспоминая её рассказ, граничащий с истерикой, Эль вновь страстно захотела найти того дремору и бросить на колени перед матерью. Прискорбно, но в этом ей может помочь только Ларентиан, жаждущий также отомстить насильнику своей родительницы.       Очередной взрыв раздался поблизости. Должно быть, бандиты нашли тайный проход, и кто-то из них вдребезги разбил стену. Грохот падающих на пол камней стал тому подтверждением. Тоннель вновь наполнили те жуткие грузные шаги, принадлежащие непонятно кому.       Ларенитан в очередной раз вцепился Эль в руку и бросился из укрытия дальше по тоннелю. Девушка едва поспевала за ним, дивясь скорости и ловкости истощённого колдуна. Теперь стало ясно, как мер умудрился выжить и остаться целым, много лет ведя преступный образ жизни. Дольше остальных почивших головорезов он занимался нечестным промыслом. Даже самые проворные разбойники не могли похвастаться хорошей внешностью и целыми конечностями. Большинство в первые годы получали уродливые шрамы и другие травмы, а некоторые вовсе не проходили суровый «отбор» жестокой жизни вне закона.       Впереди показался золотистый свет, становящийся ярче по мере того, как Эль и Ларентиан бежали дальше по тоннелю. Вскоре свет заполнил всё пространство, и они резко остановились. Эль спешно поглядела себе под ноги — буквально в ярде от неё брал начало обрыв, ведущий в темноту. Открытие не радовало, ведь погоня приближалась. Словно желая подтвердить эту явь, из тоннеля высыпали шестеро головорезов во главе с двумя магами, рядом с которыми стоял… Эль чуть не поперхнулась воздухом от ужаса. Исполинская фигура — намного выше обоих чародеев, да и вообще всех бандитов — оказалась ледяным атронахом. Вот чью поступь было слышно! Наверное, его призвал кто-то из колдунов. Огромная угловатая фигура, состоящая из сращенных меж собой глыб льда, взирала на Эль едва ли различимыми поблёскивающими глазами на вершине треугольной головы. Напоминающие острые сосульки ручищи подрагивали, словно атронаху было холодно от собственной температуры.       — Пришёл ваш конец, предатели! — прокричал бретон в чёрной колдовской робе, подвязанной джутовым поясом. В искривлённой заклинательным жестом руке он держал ледяной шип, послушно парящий над ладонью.       — Мы не предатели! — в панике возразила Эль. Растерянность не давала придумать ничего существеннее. Для кучки бандитов они действительно являются предателями, но покуда тело Дюфона не найдено (и вряд ли будет), есть шанс выкрутиться, убедить их в невиновности. Девушка была готова на любую хитрость, лишь бы отвести беду.       В ответ на её заявление полетел ледяной шип. Эль отпрыгнула в сторону, пропуская губительный лёд в темноту за собой.       — Убейте их, — скомандовал колдун-бретонец с перекошенным яростью лицом.       Головорезы вместе с атронахом двинулись на Эль и Ларентиана. Мечи, топоры, булавы и магия имели несомненное превосходство и перевес в силе. Девушка бросила на данмера вопросительный взор, ища немого совета, как поступить. Эльф скалился и едва заметно трясся. Готовит заклинание? А если он слишком истощён, чтобы действовать? Нет, не так Эль хотела закончить свою жизнь. Ни за что!       Казалось, страх подстегнул разум, дал верное направление мыслям. Вариант выглядел очевидным и, что не менее важно, единственным. Она вспомнила о заклинании призыва лорда-дреморы. Настал час довести его до конца. Справится ли она? А, прокляни её даэдра из всех планов, будь что будет!       Сконцентрировав всю имеющуюся магическую силу, чувствуя, как её подпитывает кольцо Ларентиана, Эль свела вместе ладони и мысленно прочла заклинание призыва. Фиолетовая сфера зародилась в руках, за считанные мгновения возросла, готовая создать портал между Нирном и Обливионом. Девушка вытянула обе руки и отпустила светящийся шар. Сфера заклинания ударилась в землю, послышался гул, и чары закрутились вихрем. Эль прямо чувствовала трещину между двумя мирами. Портал был создан. Вихрь заклинания унялся также быстро, как и появился, но теперь на его месте стоял дремора — высокий, закованный в латы воитель Обливиона.       Битва замерла, не начавшись. Казалось, что в едином ужасе застыли все: начиная с самой Эль и заканчивая бандитами. Никто не спускал глаз с появившегося демона. Откровенно говоря, на ощущения других Эль было начхать — она сама вовсю таращилась на того, кого призвала в этот мир. Дремора оказался необычным. Он отличался от тех изображений, которые девушка видела в книгах, и которых призывали колдуны. И вёл он себя странно. Вместо того, чтобы обнажить оружие и ринуться в бой, создание Дагона стояло на месте и внимательно смотрело на смертных голубыми глазами, светящимися из-под чёрного рогатого шлема. Помимо шлема, он был облачён в нетипичную для дремор броню без шипастых наплечников и жутких гравировок. Обмундирование выглядело так, будто намеренно стремилось подчеркнуть высокий статус своего владельца в Обливионе. Множество тонких прожилок в чёрных доспехах излучали голубое свечение, точно магия, текущая по венам. За спиной струился чёрный плащ, дополненный золотыми эполетами. В ножнах на поясе держался зачарованный меч.       Упадок сил заставил Эль пошатнуться. Едва удержав равновесие, дабы не свалиться в пропасть, она подняла взор на бездействующего дремору.       — Помоги нам, убей этих бандитов, — прошептала она, не способная говорить громче.       Пару мгновений дремора неподвижно стоял и рассматривал не то окружение, не то всех присутствующих, словно анализировал ситуацию. А затем он зашагал к головорезам.       — Атакуйте демона и колдуна, девицу не трогайте! — скомандовал бретонец.       Закипел бой, хотя Эль видела и различала происходящее крайне смутно. Четыре здоровенных мародёра в прочной стальной броне ринулись на даэдра. Оставшиеся два мага и ледяной атронах в добрые три с лишним метра ростом сгруппировались кольцом вокруг Ларентиана и ударили единым строем. Огонь и лёд — две стихии соединились в одну и мощным потоком устремились на данмера. Мер создал перед собой магический щит, но под натиском магии даже не мог устоять на месте. Его серый лоб покрыли крупные капли пота, руки дрожали, а ноги заскользили по земле и камню, приближая его к обрыву. Ледяной атронах замахнулся здоровенной ручищей и наотмашь ударил по щиту Ларентиана. Не выдержав натиска такой мощи, мер потерял защиту. Пламя и холод мощным потоком ударили его в торс, после чего он, словно пушинка, слетел с обрыва.       Эль зажала рот ладонью, дабы не закричать. Глядя на место, где секунду назад стоял бандит, она не могла поверить, что он упал с обрыва, проиграл бой, погиб! В голове не укладывалось, как сильный чародей, да ещё сын дреморы-мага не справился с какими-то жалкими головорезами, с атронахом, коего можно расколоть простым огненным шаром. Вспыхнув яростью, девушка собрала остатки магической энергии и создала пламенную сферу на ладонях. Вложив в огонь весь свой гнев и всю возможную ненависть к бандитскому сброду, девушка запустила шар в стихийного даэдра. Неповоротливый атронах не успел увернуться и поймал снаряд точно центром широченной груди. Раздался взрыв, младший даэдра разлетелся на сотни ледяных осколков, которые заполонили собой всю площадку.       Ощутив полное опустошение, Эль рухнула на колени. Мутный взгляд встретился с карими глазами бандита-бретонца и его напарника-мага. На удивление, они не стали мстить за разрушенного ею атронаха, а направились к дреморе. Ясно, что они жаждут заполучить её живой сразу, как одолеют демона. Но зачем она им? Почему она, Дагон их всех раздери, так всем нужна?!       С трудом концентрируя взгляд, Эль посмотрела на дремору — в каком-то смысле, свой последний оплот защиты. Увиденное поразило до самой глубины и даже чуть отрезвило ослабевший разум. Демон играючи одолел троих бандитов, одним точным диагональным взмахом меча разрубив и их доспехи, и тела. Видимо, его клинок был невероятно остр. Или это зачарование так действовало? Оставался один бронированный мародёр и два мага. Вместе они окружили двухметрового слугу Обливиона. Мечник попытался зайти в тыл, маги разделились — один впереди, другой сбоку. Эль сжалась от страха. Что, если даэдра не волшебник, не сумеет противостоять силам стихий? Коли так, конец близок.       Колдуны вновь объединили свою магию, а мечник прицелился в незащищённое бронёй место между шлемом и кирасой. Дремора не шелохнулся, будто опасности для него не существовало. Головорезы атаковали. И тут произошло нечто немыслимое. Тело демона окутало синее пламя. Огромный вихрь в считанные мгновения занял всё пространство вокруг него, создав подобие полыхающего кокона. Огонь шипел и потрескивал, а затем стих так же стремительно, как и родился. У ног дреморы лежали три кучки пепла, а сам он, как не в чём ни бывало, стоял на прежнем месте и, казалось, даже не шевелился.       — Спасибо, — выдохнула Эль, глядя на демона с искренним восхищением. Настолько мощной магии она прежде не видела даже у лучших чародеев из Коллегии Винтерхолда. Молва о могуществе даэдра оказалась ничуть не преувеличенной.       Дремора повернулся к ней, но не ответил. Его пристальный сапфировый взор изучал девушку, отчего она неосознанно сжалась, но глаз не отвела, опасаясь за свою сохранность. Разум, словно гром, пронзили слова матери о напавшем на неё демоне. Тело незамедлительно сковал страх. А если он сейчас нападёт? Если ему всё равно, кто был его призываетелем?       Демон, однако, продолжал реагировать молчанием и не двигался. «Чего он ждёт? — подумала Эль. — Команды? Он всё же меня слушается или как?» Стараясь не поддаваться ужасу, девушка разогнула колени, поднялась на ноги, осторожно обернулась к обрыву, сделала шаг ближе и, согнувшись над пропастью, стала выискивать Ларентиана. Острый взор различил в темноте тело данмера, лежащее среди камней.       Эль забегала взглядом вдоль линии обрыва, ища спуск. Как ни странно, таковой нашёлся — узкая лестница у самой его границы, рядом с пещерной стеной. Едва девушка успела обрадоваться находке, за спиной послышались тяжёлые шаги латных сапог. Краем зрения Эль уловила силуэт дреморы, скрывающийся в темноте. Кажется, он спускался вниз. Ей захотелось его окликнуть, но зачем делать это? Видимо, демон всё-таки слушается её, может даже, чувствует её желания и потому действует так, как она хотела сама. Нерешительно, сохраняя бдительность, Эль заковыляла следом за ним и ступила на старую каменную лестницу, окутанную темнотой. Страх перед созданием Обливиона или опасностью сорваться наполняли сердце с каждым вдохом. Она хотела помочь Ларентиану. Вопреки злу, что он причинил ей и не только ей, она желала его спасти. Данмер поможет найти Агату и того жуткого дремору, что опозорил Линду.       С каждым шагом Эль всё больше спускалась во тьму. Странная чёрная дымка скапливалась на пару футов выше головы, словно это был туман в ненастное утро. От ступеней спуска порой откалывались маленькие камушки, звонко прыгая вниз, но девушка старалась не замечать этого. Она просто шла за дреморой. Раз уж природная лестница выдерживает его, громадину в доспехах, то что может случиться с ней?       Наконец ноги ступили на мягкую землю. Не теряя времени, Эль бросилась к месту, где видела Ларентиана. Склонившись над ним, она осмотрела тело мера в поисках повреждений. До слуха донеслось слабое дыхание.       — Помоги ему, — девушка умоляюще посмотрела на подошедшего следом дремору.       — Он издевался над тобой, — донёсся металлический голос из-под шлема. Сердце едва не остановилось от страха, по телу прошла волна дрожи. Этот звук словно источали недра Обливиона. Откуда он знает о том, что делал бандит? Девушка пожалела, что попросила помощи у демона, однако иного способа спасти жизнь не было. Эль не знала ни одного целительного заклинания, о чём в очередной раз пожалела. Неоднократно Линда говорила о пользе умения исцеляться.       — Ларентиан нужен мне живым, — судорожно выдохнула она, не найдя иного варианта, кроме честности.       Дремора послушно подошёл к меру. Вытянув руку, он прошептал заклинание на каком-то непонятным языке (наверное, на даэдрическом), и его ладонь озарилась голубым светом, точно таким же, как глаза. Не склоняясь, демон принялся водить рукой над телом колдуна. Вскоре таинство исцеления завершилось. Ларентиан резко распахнул глаза, сделал глубокий вдох, пошевелил конечностями, а затем резко вскочил на ноги.       Эль улыбнулась дреморе и ещё раз поблагодарила за помощь. Нельзя не признать, способности демона восхищали, но внешний вид и принадлежность к враждебной расе противоречили этому. На языке крутилась сотня вопросов, однако девушка не решалась донести их до создания тьмы. Ясно же, что он захочет плату за знание, причём цена будет непомерной. Да и моральные принципы не позволяли заключить сделку с даэдра. Эль не желала становиться марионеткой слуги Обливиона и погрязнуть в тёмных делах. Все даэдра, от принцев и до младших их созданий, слыли коварными, хитрыми, искали выгоду для себя от союзов со смертными. Доверять им нельзя.       — Кто ты? — спросил Ларентиан, устремив гневный взор на дремору, по которому несложно было догадаться, какие вопросы его распирают. Конечно же, о матери и самом себе.       — Я не тот, кого ты ищешь, — ответил даэдра.       Эль с трудом удержала на месте челюсть. Этот демон умеет читать мысли? Похоже, он знал и о Ларентиане, и о бедах его прошлого.       — Ты знаешь, где та тварь? Как его зовут? — в нетерпении выпалил данмер, полыхая от гнева. Сжатые кулаки, клыкастый оскал, искажённое ненавистью лицо — всё это делало его едва ли отличимым от настоящего дреморы.       — Нет, — короткий ответ отозвался металлическими нотами в голосе, словно под шлемом скрывался не дремора, а двемерский автоматон.       — Мне нужно его найти, отомстить за загубленную жизнь моей матери, за мою жизнь, полную страданий и гонений! — закричал Ларентиан, что было совершено неожиданно. Прежде он мог только шипеть и угрожать, а теперь словно был сам не свой. Выглядело это так, будто все боль и ненависть, что лета копились в душе данмера, вырвались на свободу, и это было только начало.       — Смертная могла остаться с ним, — спокойно и всё также безэмоционально ответил дремора. — Он предлагал ей помощь и защиту. Она виновата в собственной смерти и твоих страданиях.       Эти слова поразили Эль ещё больше. Она бросала взгляд то на демона, то на Ларентиана, чувствуя себя лишней между ними двумя. Как он узнал о Фисерре? Кажется, он умел нечто большее, чем просто читать мысли.       Ларентиан сорвался с места, пролетел мимо девушки и накинулся на дремору, но закованная в латную перчатку рука поймала его за плечо, не дав даже приблизиться. Чёрные глаза мера полыхали ненавистью, а в руке засветился сгусток энергии, который в любой момент мог стать цепной молнией или чем похуже.       — Как ты смеешь так говорить о моей матери?! Найди мне эту тварь, иначе…       Он скривился от боли. Дремора сильнее сжал его плечо, заставив извернуться в пустой попытке освободиться. Молния в руки Ларентиана рассеялась.       — Иначе что? — вышел из-под шлема пустой вопрос без какой-либо конкретной интонации, даже без гнева. — Ты — полукровка, но ты бессилен против меня, — в словах также не слышалось надменности, презрения, превосходства, вообще никаких чувств и переживаний. Он отпустил данмера, и тот схватился за плечо, скривившись от боли и злости.       — Ты обязан исполнять приказы своего призывателя, — зашипел Ларентиан. Эль поймала на себе его требовательный взгляд, однако не успела ничего сказать. Сомнения захватили её — стоит ли помогать Ларентиану? Что, если, получив желаемое, он бросит её здесь одну в неизвестности, полной сокрытых опасностей?       — Ты не прав, полукровка. Я пришёл по своей воле.       Странный, механический ответ вызвал у Эль приступ животного ужаса. Фраза въелась в разум и повторялась снова и снова, заставляя дрожать, рождая череду новых вопросов, которым уже не находилось места в сознании. Слишком много всего произошло, и всё это требовало ответов, а теперь ещё дремора. Привычная картина мира окончательно стёрлась, оставив после себя хаос. Эль хотела закрыть глаза, очутиться дома, забыть кошмар, воплотившийся вместо её обычной жизни, но не могла. Опуская веки, она слышала голоса демона и мера, шум пара, снующего по отдалённым двемерским трубам. Реальность заковывала разум в тиски, заставляла вникать в происходящее, терпеть, бояться, задаваться вопросами, столкнуться с тем, о чём невозможно было прежде и помыслить. Девушка была готова разрыдаться от безысходности, но сдерживалась — даэдра не должен видеть её слабость.       — Впрочем, я организую тебе встречу с ним, — добавил дремора.       Вновь зазвучало заклинание на непонятном языке. Эль не успела даже что-либо подумать, как Ларентиана окутал фиолетовый свет. Мер попытался вырваться из объятий магии, но не смог ни пошевелиться, ни проронить слова. На его лице отразился страх, смешался со злостью и ненавистью в жуткую гримасу, окончательно отдаляющую его от любого сходства со смертным созданием. Ещё несколько мгновений, и чародей исчез, а следом растворился и волшебный туман, оставшийся после таинственного колдовства.       Дремора перевёл взгляд на Эль. Взирающие из-под шлема сапфировые очи излучали холод, словно демон владел не магией пламени, а чарами мороза — самого ледяного и жуткого. Когда он зашагал к ней, тяжёлой поступью латных сапог приминая зеленовато-голубую траву, дыхание у Эль перехватило. Судорожно хватая ртом воздух, она пыталась сдержать распирающий её изнутри ужас. Только бы не потерять сознание, иначе можно уже сейчас прощаться с жизнью.       Вопреки всем приложенным усилиям, картинка перед глазами стала приобретать размытые очертания. Эль видела приближающийся силуэт демона, почему-то подсвеченный золотисто-оранжевым сиянием, словно над ним поднимался диск восходящего солнца. Дремора замер совсем рядом, склонился над ней, и именно в этот момент веки опустились, являя сознанию тёмную пустоту.