Обитаемый остров

Сообщений упало сразу два, и на попытку связаться напрямую милый женский голос сочувственно сообщил, что абонент находится вне зоны доступа. — Как они вешают эти чертовы спутники? Какого хрена… Какой труп? М-мать… Эйн, у тебя точно нет мозгов, что там творится? Связь продолжала безмолвствовать. Паника пополам со злостью вскипала в жилах и жгла горло. — Запрись. Возьми в сейфе пистолет и транквилизаторы. Никуда не суйся. Жди меня! Жди! Короткие рубленые фразы рыком сводили горло. Ну ведь казалось, все предусмотрел, все. Более безопасного места и придумать невозможно. Дублирующие системы защиты, мышь не проползет, муравей не чихнет без того, чтоб это не стало известно. Но нет, срань все-таки случается, вне зависимости от того, насколько тщательно вы к ней готовились. — Мистер Уиллис, что у нас со связью? — смуглый кряжистый шелки с восточным разрезом глаз, откровенно арабским носом и британской фамилией повернулся, слушая, и поправил китель с капитанскими нашивками, с которым не расставался даже в самое пекло. — Разворачивайте яхту. Сколько понадобится на максимальной скорости на возвращение? — Четыре-пять часов, если не случится чего-то… — он покрутил в воздухе узловатыми пальцами, не в силах описать предполагаемое что-то словами. — Хорошо, буду вас ждать на месте. Проверяйте связь. Вызывайте лабораторию каждые полчаса. Если сигнал будет гаснуть и вас не выйдут встречать, отбивайте код по тому номеру, что у вас в сейфе. Будем вызывать кавалерию, если не справимся сами. Дитрих захлопнул ноут и потянул с плеч рубашку, устраивая перед капитаном невольный стриптиз. — Я на своих двоих, что-то мне сильно не нравится это все… Пистолет, кроссовки, джинсы, смарт — все в водонепроницаемый рюкзачок с эластичной лямкой, способы морских полетов давно просчитаны, как и форма и содержимое «тревожного чемоданчика». — Обязательно проверяйте связь, — повторил еще раз совершенно ненужные инструкции и переступил босыми ногами по тиковому дереву палубы, позволяя затопившей все пространство под ребрами злости взорваться, хлынуть жаром в хребет, в лопатки, в основание черепа, выплескивая пару белоснежных кожистых крыльев. Заныла челюсть, когда совсем немного, на пару миллиметров удлинились зубы, становясь острее зингеровских игл. Захотелось выругаться еще сильнее, потому что Дит немедленно, как всегда, прикусил себе щеку. Капитан кивнул согласно, смял длинную гильзу папиросы, прикуривая, наблюдая как в ночном небе растворился белесый человеческий силуэт, и пошел разворачивать свою ласточку обратно, к острову, от которого они отошли только вот в обед. — Вот ведь черти крылатые, хлоп и помчал… Воздух ложился под крылья мягко и влажно, сбиваясь в нежную пахту, пах йодом и солью. И все же медленно, невыносимо медленно, точно пробиваешься огромными ложками через вязкий кисель. Черп-черп… Черт. Вайс оглянулся, яхты уже не было видно, лишь светящиеся вдалеке точки бортовых огней. Ладно, сойдет. Лямку рюкзака на шею и несколько секунд свободного падения, когда неведомая сила ломает, мнет, корежит точно расплавленный воск разгоряченное гневом и злостью тело, позволяя пропитаться этим жаром каждой клетке, каждому атому, каждой чертовой частице, которой еще нет названия, полностью и без остатка, и полыхнуть выгорающим кислородом в изменившейся глотке, сплевывая огненный комок. Остро бьет паром и солью, и огромная бронированная туша на удивление изящно распластывает крылья в паре метров над водной гладью, скользя, а после взмывая вверх, набирая предельно возможную скорость, с которой потягается и не каждый самолет. Закачался на волнах задетый воздушной волной альбатрос, заскрипел мерзостно. Или это не он? Или это смарт сквозь помехи, из глубин рюкзака поймал уже в который раз повторенный запрос «свой-чужой»? — Л-лять, — только и успел подумать Дитрих, когда левое крыло выжгло, выкрутило совершенно земной, натуральной болью. Рявкнула так и не получившая ответа автоматическая турель, не распознал начальника многоумный ИИ, в который были заложены все облики сотрудников… Ну, почти все облики. Полосу аварийной посадки можно было заметить если и не со спутника, то с любого пролетающего мимо самолета точно. Несколько десятков метров измочаленной, искореженной зелени и тяжело ворочающуюся грязно-белую глыбу. Всю левую сторону тела тянуло даже после обратной трансформации. Рюкзак болтался увесистым комком грязи. Тучей вилась в воздухе стая разбуженных птиц, ругая нарушившего ночную тишину на все скрипучие попугаячьи лады. Недовольно зашипела змея, поднимая голову над камнем. Дитрих передернулся от уже затихающей боли и зло сплюнул комком огня в сторону шипения. Вкусно запахло жареным. Джинсы выжили, но вот крошки специального защищенного противоударного браслета пришлось вытряхивать из вещей тщательно. Кроссовки скрипели, но держались. Если память не изменяла, и гора торчала там, где и должна была торчать, то до лаборатории можно было дохромать минут за пятнадцать двадцать.