летнее-прекрасное-солнечное утро.
нет, нихуя подобного.
погода была настолько ужасной, что, казалось, дождь не закончится в ближайшие лет сорок. нет, андрей не мчится гулять со своими деревенскими кентами, хотя бы потому, что их как минимум не имеется. ему просто хочется покурить сигареты, добродушно оставленные (подаренные) ваней.
— андрюша, — раздается голос с первого этажа. бабушка ласково зовет внука. «андрюша» протяжно стонет и только сильнее растягивается на надувном матраце.
— абдрашитов! — тут же доносится грубое и громкое отца. юноша вскакивает, несется по крутой лестнице, перепрыгивая через две ступеньки, чуть ли не спотыкается и не летит вниз, но вовремя хватается за перила, обматерив при этом весь ненавистный свет.
— да, пап? — запыхавшийся андрей (ну а чего вы хотели от курильщика с трехлетним стажем?) заглядывает на кухню, где снова собралась куча незнакомых бабушек и дедов. иной раз это сборище напоминало муравейник: все что-то делают, все что-то просят и все что-то говорят.
— в магазин сходи, как дождь закончится. и спускайся уже окончательно, хватит спать. бабушка вон блинов напекла, поешь, — как ни в чем не бывало, проговаривает папа.
— а… — парень неуверенно идет ближе, разглядывая собравшийся народ и тихо, едва слышно здороваясь с какими-то бабами нюрами, любами, юрами, колями… — это кто вообще? — шепотом обращается к отцу, чтобы другие, не дай боже, не услышали. неуважительно как-то.
— ты их не помнишь? — с усмешкой произносит папа так громко, что на них уставились с десяток заинтересованных взглядов. — ну, это брат моего друга с бывшей работы, там тетя мамы и ее сестра, это просто соседи… с квартиры на жидиловой, — мужчина активно жестикулирует, присаживаясь на край стола, показывает правой рукой на каждого, кого называет, вторую при этом держит в кармане синих джинс, — дядя костя, дедушка вова, бабушкина подруга детства ирина… — получив легкий и незаметный для других толчок в бок от сына, он замолкает и переводит тему. — в общем, мы все пойдем на свадьбу скоро.
— к кому?
— к насте и женьке с соседней улицы! — все тут же затихают, а после с восторгом начинают обсуждать жизнь молодожен.
абдрашитов незаметно хватает пару блинов со стола и уходит к себе на второй этаж. раскрыв шторы, он примерно прикидывает сколько еще будет длиться дождь, а после садится на матрац, поедая блины и втыкая в телефон.
со временем это надоедает, а желание курить только растет. смирившись с тем, что отец или кто-то другой из родственников заметит его, занимающегося непристойными делами, юноша выходит на балкон, зажимая сигарету в зубах.
на душе тут же свободнее, и будто становится легче дышать (иронично). андрей затягивается, смотрит на синие тучи, из которых усердно пытается пробиться солнечный свет. на улице тепло и влажно, и андрею такая погода нравится. он втягивает носом чистый воздух, чередуя такие процедуры с затяжками.
порции никотина от одной сигареты не хватает, поэтому парень поджигает вторую и упирается обеими руками на перила, держит сигарету в зубах и затягивается так, не желая ее даже придержать.
докурив, он уходит не сразу. садится на пол и выглядывает из-за деревянных перил. лениво смотрит на образовавшиеся лужи, вдыхает запах сырой травы, а в мыслях одни экзамены, будущее, самокопание и, почему-то, ваня.
все когда-нибудь заканчивается. тучи расступаются, открывая дорогу солнечному свету и ясному небу, ясному настолько, что, кажется, будто и не было никакого ливня.
абдрашитов спускается вниз, берет оставленные отцом купюры и отправляется в магазин, успевая по дороге выкурить три сигареты и послушать семь песен. именно поэтому он даже не слышит, как сзади него ругается какая-то бабушка, обещая устроить скандал его многочисленным родственникам, почитать пару лекций по воспитанию таких «беспризорных бандитов» и в целом отругать хорошенько за ужасно вредную привычку, которая несет, на минуточку, вред не только себе, но и окружающим!
он подходит к магазинчику, который показал ему марголдин и, оглядевшись по сторонам, замечает рядом компанию, начиная от девочки лет тринадцати, заканчивая каким-то двадцатипятилетним мужиком. среди молодежи андрей замечает знакомую кудрявую макушку. незаметно, будто запрограммированный робот, он останавливается, прожигая взглядом в ване дыру. зачем? сам не знает. словно остолбеневший, так и стоит посреди тропинки, надеется поймать его голубые, как небеса, глаза. пялит с полминуты, наблюдает за довольно увлеченной и заинтересованной беседой между компанией и следит за их передвижениями.
наконец, о боже, чудо, юноша видит, как марголдин, заливаясь смехом после чьей-то удачной шутки, поворачивает голову в его сторону, натыкается на темные карие глаза и…
ничего.
отворачивается, будто посмотрел на обычный камень под ногами, что часто пинает от скуки. вот и сейчас, андрей почувствовал себя именно этим камнем. он продолжает смотреть на ваню, не понимая такого игнора. может, не узнал?
парень, невольно хмурясь и уходя в свои мысли, подходит к двери магазина. андрей ведь сам относится к марголдину не так доброжелательно, почему его задело то, как кучерявый отвернулся? почему он вообще об этом сейчас думает?
ну конечно, абдрашитов считает, что ваня с ним будет возиться и общаться все каникулы, бегать за ним, как собачка по пятам, менять планы, ставить «андрюшеньку» на первое место. но что-то как-то немного пошло не по его выдуманному сценарию.
естественно, андрей сам на отъебись общался, воспринимал это как должное и считал, что ему на этого кудрявого плевать с высокой колокольни.
а сейчас расстраивается из-за того, что он даже не поздоровался.
клоун. клоунада. цирк.
абдрашитов, наконец, заходит в магазин, громко и показательно хлопнув деревянной дверью, обращая на себя внимание парочки деревенских очей, и сам удивляется, как эта дверь не слетела с петель.
лучше бы слетела.
андрей быстро берет батон с сигаретами и, положив хлеб в авоську, которую подала продавщица, тут же выходит, продолжая выглядывать марголдина по сторонам и внутренне
находится в такой ярости, что готов бить и метать улыбается, когда замечает его в компании двух симпатичных девушек. абдрашитов смеряет их хмурым взглядом и кажется, что и без того темные карие глаза стали почти черными.
ваня держит двух девушек за талию, стоя между ними, в то время как те положили руки ему на плечи. марголдин явно наслаждается этим вниманием, он, улыбнувшись, жестом извиняется перед девочками, достает из блядской клетчатой синей рубашки пачку сигарет. зажимает одну между губами и возвращает руки на талии девушек. андрей в это время стоит в метрах семи и, пристально гладя на троицу, автоматически закуривает, повторяя за ваней.
— спички есть у кого? — специально громко говорит марголдин, обводит взглядом присутствующих и ненароком задерживается на курящем андрее. ваня ухмыляется, что-то шепчет на ухо девочкам и кивает головой в сторону абдрашитова.
андрей, как зачарованный, медленно начинает шагать в сторону компании, крепко сжимая в ладони ни в чем не виноватую авоську. остановившись в трех шагах от вани, он продолжает с неким вызовом смотреть на него. в голове столько мыслей, проклинающих эту кудрявую голову, и пустота одновременно.
— привет, — на ухмылке произносит марголдин, и андрей наблюдает за тем, как сигарета у него во рту двигается вниз-вверх. — не подкуришь?
андрей молча достает и протягивает зажигалку, склоняя голову вбок. его эта ситуация раздражает. абдрашитов хмурит брови, показывая всем видом, как ему не нравится здесь находиться. кажется, что сильнее могут раздражать уставившиеся на него взгляды.
— ну, я немного занят, — ваня улыбается по-кошачьи и едва заметно кивает сначала влево, потом вправо. — кстати, это ксюша, а это даша.
— очень приятно, — отзываются в один голос девушки. до того приторно, что зубы сводит и блевать тянет.
— взаимно, — через силу отвечает юноша. эх, а ведь так хотелось сказать что-то вроде: «шлюхи вы убойные, идите умойте свой ебальник, закройте рот и никогда больше не выходите в общество. даже колхозников». ну, по крайней мере с такой интонацией и посылом это «взаимно» и было произнесено.
ваня чуть тянется к зажигалке, показывая всем, чем только можно, что он просит андрея поджечь.
абдрашитов давит, с трудом, но давит в себе желание ударить по выставленной щеке и подносит зажигалку, чиркая ей пару раз, пока кончик сигареты не загорается алым.
— спасибо, — разворачивается и уходит ближе к остальным.
андрей из увиденного делает вывод: не педик, а пидорас.
***
на ближайший вечер дом был свободным, а это значит, что абдрашитов может заняться всем, чем хочет. он мог бы устроить жесткую тусовку, мог съесть пол холодильника, мог смотреть телевизор или хотя бы позвонить какому-нибудь паше и узнать как у него дела, не приехал ли друг в деревню ненароком, не придет ли случайно к нему, но все, что он себе позволяет, это лежать на диване в конверсах, втыкать в потолок, курить прямо в комнате и думать о ване. м-да, так себе занятия, если честно.
так, ну вообще-то ваня обычный пидорас, с которым меня связывает… стоп, нет, связывал этот дурацкий магазин. ну покурил я с ним пару раз, ну поговорил по телефону, ну провел я с ним один день, ну побывал у него на участке, ну заступился он за меня, ну подарил он мне пачку. и что? это дружба? да не-е-ет. подумаешь. у меня таких в жизни ещё миллион будет. да и тем более, я его по животу ебнул. ну, в плане, он же меня недолюбливает наверняка. хотя до этого я его прижал так… бля, фу! даже вспоминать тошно. но после этого он мне столько рассказал… и вот что ему надо-то от меня? непонятный и смутный тип. с колхозниками лучше не связываться. все равно домой скоро, как-нибудь перетерплю. а этот ваня пусть нахуй идет. во.
довольный тем, что мысли обрели разумный конец, андрей затягивается последний раз и кидает окурок в заранее подготовленную пепельницу. он продолжает заниматься своими делами: бегает до холодильника за какими-нибудь вкусными салатами, включает на фон российские телешоу по типу «четыре свадьбы», " беременна в 16», «битва экстрасенсов» и всей той популярной среди взрослых чуши, залипает в телефон и курит.
в какой-то момент абдрашитов задумывается о ване снова. но немного в другом ключе. вот совсем чуть-чуть. ага.
блять, а ведь с другой стороны ваня классный. с ним вроде как интересно было, да и общительный он, дружелюбный. правда ведет себя как пидор иногда… но разве это плохо? сука! конечно плохо. от гомиков подальше держаться нужно. а хотя он же меня не трогал. там я его зажимал… блять, опять! нет-нет, я тогда зол был и вообще сделал это не с романтическим посылом. а хули я перед собой оправдываюсь?..
андрей хлопает себя по щекам, дабы остановить незваный словесный понос и снова идет на кухню. открывает холодильник с, казалось, уже вдоль и поперек изученными полками, ищет что-нибудь съестное, но взгляд натыкается на недопитую дедову настойку. не долго думая, он хватает бутылку за горлышко, кладет куда-то под подмышку, берет огурец и нарезанный сыр и довольный возвращается обратно на диван.
выпить удалось буквально четыре стопки, чтобы было не так заметно. ну, пиздюлей от деда и отца отхватывать не хочется. не, ладно здоровье и пьянство сына. настойку-то жалко…
бля, что бы я не думал, все же сегодня этот игнор меня обидел. неприятно. целый день проводите вместе и общаетесь как старые друзья, а на следующий этот пидор такой, типа, ты кто ваще, я тебя не знаю, пошел нахуй. а, нет… дай подкуриться, познакомься с моими шлюхами, позавидуй и иди нахуй. ну черт, почему я о нем думаю??? почему меня… меня! это обижает? что не так? я даже к предательствам друзей так не относился, ну поебать мне было. а щас что? расчувствовался, как тряпка… ладно, это лишнее.
поймав себя на мысли, что со своими размышлениями зашел слишком далеко, андрей решил лечь спать. только вот сон совсем не шел, а в голове то и дело проскакивал образ марголдина. как же неудачно он его зацепил!!!
стоп, я только что признал, что он меня зацепил? блядство. это по-любому настойка деда, я наверняка пьяный в дрова. а с другой стороны вроде и голова не кружится… или кружится. и че-то как-то в глазах темнеет…
абдрашитов уснул. и снилось ему, мягко говоря, самый отвратительный, противный и мерзкий сон в его жизни. эротический сон с участием кого? правильно! вани!
а самое ужасное в этой каше то, что проснулся он со стояком.
ахуенно. просто, блять, ахуенно.
***
андрей молча качается на качели на участке, неудобно свернувшись почти пополам из-за высокого роста. он устремляет взгляд вниз, разглядывая свои поношенные конверсы, и слушает музыку в наушниках. в голове пустота и лишь одними губами юноша повторяет текст песен.
уже прошла неделя пребывания в селе. пятница. ну, сами понимаете, да? снова дискотека. снова диджей — ваня.
андрей, казалось, голову сломал в раздумьях. с одной стороны, после того случая он, боясь пересечься с марголдиным, максимально аккуратно ходил по деревне (ну, бегал на своем участке вокруг дома утром, а-ля зожник. только после этого садился на крыльцо и курил). больше юноша никуда не выходил, даже в магазин за сигаретами. та старушка все же рассказала отцу про то, что видела, и на удивление папа отнесся к этому с пониманием, хоть и пообещал женщине как следует отчитать беспризорного сына. поэтому андрей теперь сигареты
пиздил вежливо просил у отца.
с другой стороны, в четырех стенах без нормального интернета стало скучно и хотелось развеяться.
нет, нихуя.
в глубине души он жаждал встречи с ваней. да блин, как минимум потому, чтобы разъяснить этот непонятный момент.
а еще его просто напросто достали постоянные гости в их доме и бесконечные однотипные разговоры. особенно с одной настойчивой и упертой бабой нюрой:
— ну, андрюш, чего ты дома сидишь? — сидя за столом, спросила бабушка нюра и отпила глоток чая, налитого по-старинке в блюдце.
парень неуверенно пожал плечами.
— и правда, — подхватил очень вовремя отец, — еще и ходишь постоянно хмурый, будто в трауре.
— случилось что поди-ка? — не отступала старушка. — с девочкой наверняка разошелся или любовь не взаимная… эх, андрюшка… — не убедившись в том, что права, она продолжила, — за счастье свое бороться надо… как ее хоть зовут?
— маша, — с тяжелым выдохом сказал андрей первое, что пришло на ум. ну это же баба нюра! ей доказывать и объяснять что-либо бесполезно, да и к тому же подключился отец, а это значило, что легче соглашаться со всем сказанным и подыгрывать.
— бог ты мой, маш много у нас… какая именно? у крыловых дочка, — стала перечислять она, — власовы… вон с соседней улицы у соседей…
— да-да-да, — закивал головой абдрашитов, как болванчик. — она самая.
— тю… — протянула старушка осуждающе и, хмурясь, отвернулась, будто что-то обдумывая.
после мини-допроса андрея оставили в покое. правда потом полились миллиарды возгласов о том, что ему нужно развеяться, сходить погулять, чтобы подышать свежим воздухом (да, свежим табачным воздухом). а в конце концов измучившегося юношу уговорили (как казалось взрослым) пойти на дискотеку.
вот и приходиться решать. остаться дома или свалить на легендарную сельскую дискотеку. и все же андрей склоняется ко второму варианту.
