dj на сельской дискотеке

      домой абдрашитов буквально заваливается в полночь и с трудом ползет по лестнице наверх. количество выпитого алкоголя и переизбыток чувств не хило сказываются на его состоянии. он, опираясь на стены, идет к себе в комнату и падает на матрац, в голове рассуждая о произошедшем.       с девушками у него не клеилось с класса второго, когда он неудачно дергал за косички одноклассниц, всячески подъебывал их, а после сидел на разборках с классным руководителем и озабоченными мамашами.       в пятом андрей угарал с отношений между парнями и девушками. ну какая любовь может быть в десять лет? он снова чморил их, считая эту связь пустой тратой времени. можно же в компьютер и приставку поиграть, с палкой во дворе побегать или на концерт какой-нибудь сходить.       в девятом, когда в его окружении у каждого была пара, юноша по прежнему не воспринимал их всерьез. повстречаются три недели и расстанутся, оставляя после себя лишь проблемы и загоны.       в десятом все же задумался. ну вот, там девочка из десятого ребенка родила, здесь парочка серьезно задумывается над тем, чтоб расписаться, тут клянутся друг другу в вечной любви, а хороший знакомый андрея вон со своей девушкой отмечают совместные пять лет.       и на ум приходит довольно очевидный вывод: абдрашитова девочки не привлекают.       как бы он не пытался заглядываться на старшеклассниц в четырнадцать лет, как бы не пытался найти смысл в отношениях между мужчиной и женщиной и как бы не пытался влюбиться в лучших красоток из школы, ничего не получалось. да и надоедало это быстро.       а ваня из головы не выходит какую неделю. и андрею чуток стремно и не по себе становится, когда в башку ударяет осознание.       да блять, ну не могу я педиком быть!!!       они ж вообще не такие… худощавые, ходят как нефоры с длинными волосами, одеваются не пойми как, ведут себя как влюбленные пятиклассницы со своим бойфрендом… а я? сука… стоп…       блять, ну в теории… но не в ваню же!       и проваливается в сон. эротический. с участием того же марголдина. — абдрашитов! — доносится снизу, и андрей резко открывает глаза, сразу ощущая солнечный свет, что бился сквозь шторы. — спускайся, пьяница ты недоделанная!       смысл сказанных слов до ушей доносится не сразу, а оттого и абдрашитов лениво поднимается с кровати и плетется вниз, пока не слышит вновь раздавшийся отцовский голос. — с чего ты взял, что я вообще пил? — андрей заглядывает на кухню и видит одного папу, который медленно пьет кофе за столом. — предположил. выглядишь просто ужасно, как с похмелья. домой во сколько пришёл? — не помню уже, я сразу спать лег, — отвечает юноша и потирает ноющие виски. что хоть было-то вчера? картинка за картинкой всплывают в памяти: громкая музыка, маша, алкоголь, сигареты и… объятие с ваней. это воспоминание заставляет конкретно взбодриться. — значит точно пил, — махнул рукой отец и смеется со своей же шутки. — очень смешно, пап.       мужчина еще пару минут сидит за столом и ловит хмурый взгляд сына, а после, бросив еще одну шутку про вчерашнее нетрезвое состояние андрея, уходит куда-то в огород. абдрашитов тишиной наслаждается недолго. из кармана спортивных штанов звонит телефон, и эта мелодия после пробуждения раздражает точно также, как и будильник. он берет трубку, даже не посмотрев, кто его беспокоит с утра пораньше. ну, подумаешь, что уже начало второго? — да? — раздраженно выдыхает андрей. — привет, — и слышит голос вани. даже раздражение куда-то ушло. только ненадолго. — бля, ну вань, я проснулся минут десять назад. — извини, — ойкнув, говорит марголдин, — пойдем гулять? — сразу же добавляет он.       абдрашитов вздыхает тяжело, с секунду размышляет (хоть в голове сразу же появляется ответ) и отвечает: — через полчаса у клуба.       андрей из дома выходит, когда на часах стрелка показывает без пятнадцати два. он, оценивая свое состояние, понимает, что придет, дай бог, к двум, хоть и до клуба идти (будучи нормальным человеком) не больше семи минут. юноша торопился, честно торопился, но из-за душной бабушкиной рассады пришлось задержаться. а также сборы весьма тормозили мысли о марголдине. вот сука, его образ ни на секунду не выходил из головы! даже кажется, что окружающие только о нем одном и говорят. хотя нет, это уже не кажется. — ты представляешь, дашка с дальней улицы-то беременна! — да ты че-е-е… быть такого не может, хорошая ж девка-то! — ай-ай-ай… поди-ка от ваньки еенного.       андрей внимательно прислушивается к разговору компании бабушек, сидящих на скамейке вдоль дорожки. даже шаг сбавляет, кладя руки в карманы черных джинс. — да-да-да! вы меня, конечно, извините за выражение, но это он ее и оприходовал. — что ж вы говорите такое, бабоньки. ванька-то здравый пацан, никогда так не сделает! — даше на аборт уж деньги собирают, лишь бы не позориться на все село! — ну ваня и дает конечно… совсем взрослым себя почувствовал. — ну хоть слухи развеял о том, что педик, — и старушки заливаются неприятным смехом.       абдрашитов дальше даже не вслушивается. достает пачку и закуривает. внутри сразу паршиво становится. вспоминаются слова марголдина, мол, маша наиграется и бросит. а сам-то?       андрей подходит к клубу без того хорошего настроения и предвкушения перед долгожданной встречей с… ваней. уже просто ваней.       тот светит своими кудрями еще издалека, а увидев силуэт абдрашитова, широко улыбается и идет навстречу. андрей пытается принять непринужденный вид, достает руку из кармана и нехотя пожимает протянутую. — я тебя заждался, — поднимает уголок губы вверх и оценивающе скользит взглядом по юноше напротив. — чего невеселый такой? — а ты бы был веселым, если б тебе изменили? — отвечает вопросом на вопрос андрей и сразу мысленно затыкает рот кляпом (из тех самых снов, что снятся ему который день). какая измена, придурок? от абсурда сказанного смеяться хочется! но не марголдину. тот тут же хмурится, как абдрашитов, глаза отводит в сторону, но в следующую же секунду спрашивает: — кто? — забей. пойдем куда?       ваня удивленно глазами хлопает, старается собраться с мыслями и как-то нечленораздельно отвечает: — а… да к речке можно спуститься.       андрей кивает и шагает вперед. и плевать, что даже не в том направлении.

***

      они проходят, кажется, километр в напряженной до жути тишине, когда наконец оказываются на берегу речки-говнотечки. и каждый сказанные раннее слова воспринимает по-своему. только жаль, что оба неправильно.       андрей, нисколько не брезгуя, садится на траву и чувствует, как ваня приземляется рядом. — что-то случилось? — похлопывая по спине, все не отступается марголдин. и зачем? также хорошо в тишине было! да нихуя. — да не трогай ты, — как-то слишком уж обиженно бросает абдрашитов и отворачивается к реке, разглядывает солнечные отражения на плавных волнах. — хватит комедию ломать, — смеется ваня. — ну скажи, что я натворил? — то ли в шутку, то ли всерьез зачем-то добавляет марголдин. андрей от такой откровенности глаза на секунду округляет, а после, поразмыслив, говорит: — а я вот с машей переспал, — и смотрит на ваню, внимательно наблюдая за реакцией. тот удивляется явно, даже сглатывает слишком громко, а андрей поклясться готов, что видит, как у того шестеренки в голове крутятся. да не в ту сторону. — круто, а я с дашей, — и ухмыляется по-кошачьи. абдрашитов такую наглость с трудом терпит, но почему-то не встает, психанув, и не убегает куда подальше. — а я знаю, — расплывается в улыбке. — об этом уже вся деревня говорит. на аборт много насобирали?       и марголдин тут же сдается, осознав свой предугаданный проигрыш, застывая с приоткрытым ртом. только вот андрей сбавлять обороты не собирается. — как противно гулять с петухом, у которого кроме баб и бухла на уме ничего нет, — обнимает колени и на той же улыбке смотрит на ваню, у которого вид ну слишком уж жалкий. он хмыкает, поднимается и, не сказав ни слова уходит. — ну и пиздуй к своим шлюхам! — кричит вслед абдрашитов, даже не оборачиваясь, и больно закусывает нижнюю губу, сразу ощущая металлический вкус на поганом языке. какой реакции он ожидал? кто его вообще просил что-то говорить?       парень обречено откидывается назад, ложась на траву, и закрывает лицо руками, медленно проводя по нему ладонями вниз. когда он научится нормально общаться? что за ебучие эмоциональные качели???       андрей лежит еще пару минут, когда на телефон приходит смс-ка. ваня, 15:03 иди нахуй тебя моя личная жизнь ебать не должна пидор       он хочет написать похожий ответ, только вот не может. и не потому, что где-то внутри остатки совести кричат о том, что нужно извиниться и поговорить. его заблокировали.       конец?

***

      три дня пролетают практически незаметно. уже завтра абдрашитов уезжает домой, в город. и если раньше этот момент хотелось оттягивать и оттягивать, то сейчас он ждет не дождется, когда уже свалит из ненавистного села. ваня так и не объявился за это время. что уж говорить, они даже не пересеклись. удивительно? да ничего подобного. андрей выходил только на балкон: покурить и поплевать со второго этажа.       уже привычное состояние усталости, сонливости и, почему-то, опустошения. абдрашитов гнал мысли о ване, но безуспешно. будто внутренне наслаждается этими терзаниями и догадками. марголдин же по-любому проводит время со своей компанией. и не удивлюсь, если он опять кого-то оттрахал.       на смену мыслям о неразделенной любви приходит другое чувство. зависть.       здесь даже комментировать нечего, все с полуслова понятно.       ваня — крутой деревенский пацан с ебейшим авторитетом, совершенно не парится по пустякам, воспринимает все как должное, легок на подъем, активный и энергичный. а андрей? ну он же совсем не такой, а иной раз тоже хочется внимания и уважения.       так к чему это вообще?       они слишком разные. и марголдин андрея в любовном плане не воспринимает, в этом тот уверен.       абдрашитов пытается затолкать свои чувства на дальний план, забыть все, что связано с ваней, уехать домой и трахнуться с кем-нибудь, ведь все еще боится признать себе свой тактильный голод. а без марголдина и его невесомых касаний вообще согрешиться можно!       андрей вниз спускается в надежде достать из холодильника что-нибудь съестное, но натыкается на отца. — о-о-о, — протягивает он, облокачиваясь на дверной проем, — наконец-то вышел из пещеры. чего вялый такой, абдрашитов? — да нормально все, — отрезает юноша и проходит мимо, к холодильнику. вчерашний салат, сырники, нарезанные овощи, мясо… — нормально все? — передразнивает мужчина. — ты не то, что из дома, ты из комнаты не выходишь. говори давай, что с настроением?       андрей вздыхает. на ум снова приходит ваня. но, придумав рабочую как никогда отговорку, он говорит про совсем другого человека: — с машей поссорился. — ох уж эта первая любовь… — да папа! — ты мужик или не мужик? — тут же отец становится серьезнее. а андрей и не знает что ответить. разве мужик по другому мужику будет слюни пускать? — она первых шагов от тебя ждет. давай, вперед и с песней. адрес подсказать? — не надо, — отвечает абдрашитов, хватает попавшийся под руку пирожок с вишней и уходит на второй этаж. было бы все так просто!       ну предложение кажется и правда неплохим. все же, как минимум, извиниться перед ваней надо. на большее андрей и не рассчитывает. правда-правда. он нелепо ложится на матрац с пирогом в руке, смотрит куда-то перед собой, обдумывает папину идею и снова засыпает…       просыпается в начале одиннадцатого, когда практически темнеет, и с места срывается.       проспал.       и в голове ничего кроме одного слова нет. бежать. бежать по кривым, неровным дорожкам, вспоминая красивый деревянный домик марголдина. заявиться в такое время в чужую семью — неправильно, глупо и стыдно. но как там папа говорил? за свое счастье бороться? абдрашитов сегодня в финальную битву вступает.       он поднимается с постели, перепрыгивает через две ступеньки на лестнице, чуть не падает, и снова бежит, успевает только предупредить, мол, гулять и дверью хлопнуть. выбегает на дорожку, пытается вспомнить наиболее короткий путь, восстанавливает в голове все повороты, завороты и тропинки.       им движет адреналин и ощущение бабочек в животе, предвкушение удачной или неудачной встречи, желаемые касания и взгляды. ему хочется, до смерти хочется увидеть и почувствовать ваню. он запыхается, спотыкается и снова рвется. зачем и почему? боится, что не успеет? нет. не хочет испугаться и передумать, развернуться и идти обратно.       андрей у знакомой улицы останавливается, пытается отдышаться. ему остается только нужный двор найти, дом и беседку, освещенные уличным слабым фонарем. юноша сбавляет шаг, внимательно вглядывается в участки, и, замечая впереди знакомый двор, медленно приближается к цели. кажется, что он вовсе перестает дышать. страшно, до дрожжи в руках страшно постучать.       он заносит кулачок, пару раз бьет им о деревянную дверь, вслушивается в приближающиеся шаги. у них свет везде горит, явно не спят, но тревожить все равно совестно. последний раз андрей вздыхает, и перед ним оказывается молодая женщина, с такими же светлыми волосами по плечи. она вопросительно смотрит на ночного гостя, а абдрашитов молится, чтобы та не приняла его за какого-нибудь пьяницу или бомжа и не захлопнула перед носом дверь. — извините, — первым делом выдыхает андрей, и внутри замирает все, — ваню можно? — он надеется чтобы тот был дома. и желательно в трезвом состоянии.       женщина с прищуром смотрит на парня, но после улыбается и жестом зовет в коридор. абдрашитов думает наперед (вдруг марголдин такой визит не с распростертыми объятиями примет, а устраивать жестокие побои прямо у него дома не особо хочется) и все же отказывается, нечленораздельно повествует о том, что подождет «друга» здесь. — ваня! — громко зовет она. — к тебе мальчик пришел, — и уходит.       на смену ей с лестницы подлетает марголдин. издалека андрей сразу замечает уличную одежду. значит, вернулся недавно и даже переодеться не успел.       ваня останавливается в дверном проеме, округляет глаза, и абдрашитову кажется, что у того на секунду улыбка на смуглом лице промелькает, но все же хмурится и явно играет недотрогу. а может и правда обижен?       добежать-то добежал, а вот что говорить — не придумал. поэтому молчит, ждет первых слов от марголдина. вообще любых! от: «пошёл нахуй», до: «проходи, не стесняйся, только тебя и ждал». и первое, конечно, услышать хочется меньше всего. он как-никак страдал вообще-то, убивался, а потом и за километр бежал к " возлюбленному».       андрей, понимая, что если стоять по обе стороны от двери, то конфликт и отношения не особо разъяснятся, вспоминает последние сообщения вани и нарушает затянувшееся молчание. — сам ты пидор. — угу, — марголдин кивает и, даже кажется, хочет закрыть дверь. — все сказал? — нет! — андрей вздрагивает даже, прикусывает себе язык и, решившись, хочет продолжить, но ваня перебивает: — а я напомню. нахуй послать забыл, — и произносит так спокойно, с ноткой похуизма и явного безразличия. а абдрашитов чуть ли не в ноги тому падает, лишь бы не слышать такой интонации. хоть и знает, что, вообще-то, есть за что. — вань, прости, пожалуйста. не знаю, лишнее это все…       марголдин вздыхает тяжело, опускает голову и едва слышно говорит: — проходи.