Было весело

      Вообще каждую перемену сидеть в этом кабинете было очень даже хорошо. Во всяком случае никто не напрягал: Руслан спокойно сидит на окне, изредка покуривая, а Коля сидел и вечно читал что-то. Никто никому не мешал и на том спасибо.       Однажды Енисейский подходил и смотрел что же читает этот душнила. Но потом, охуев от кучи научного языка уходил обратно со словами «Боже, как ты вообще это читаешь. Точно робот».       А Сибиряков усмехается и говорит о том, что сам мало что понимает в этой научной статье на важные для него темы. Но спустя время снова утыкается в текст, хмурится и что-то подмечает.       Руслан подмечает, что Коля выглядит более живым, когда отвлекается от чтения. Может запретить читать этому душниле? А то глядишь и правда роботом станет по щелчку пальцев, как в сказке. — Тебе точно интересно читать это? — Слишком странный вопрос, ведь по лицу Сибирякова видно, что ответ отрицательный. — Не особо, это для экзаменов. — Не отрывая глаз быстро проговорил он. Ах точно, существуют же экзамены, как о них мог забыть Енисейский. — О чем вообще говорится здесь? — Генетика и вероятность. — Этот монотонный голос уже начинает бесить Руслана, пока Коля что-то подмечал в бумагах синим карандашом. — Кстати разве у тебя сейчас не урок? — Да там урок химии, так что похуй. Органика-хуерганика и уравнения мне не понадобятся. — и Руслан был прав. За последние два месяца, он едва ли заволнуется темами из органической химии, да и вообще химии в целом.       Сибиряков хотел рассмеяться от подобных слов, что для него звучали крайне комично, особенно из уст Енисейского. Он опять утыкается в текст, но слова в голове совсем не складываются, всё путается, а мозги плавятся что сильно раздражает. Коля сильнее хмурится и откладывает бумаги.       Он достает из карманов рюкзака небольшой и сильно помятый с белой паутинкой от сошедших красок блокнот. В руках все ещё тот синий карандаш.       С трудом удалось найти чистый, не зачирканный какими-то пометками листок. На нём вырисовывается голубоватый силуэт сидящего человека. Постепенно появляются отличительные черты. — Что ты там пишешь. — Руслан аккуратно выхватывает блокнот из рук младшего. Коля не ожидал этого и случайно прошёлся карандашом по всему листу оставляя яркую синюю линию поверх рисунка.       Он внимательно разглядывает незаконченный и уже испорченный рисунок. На нем изображён сидячий и клюющий носом Енисейский. Брови Руслана медленно и удивлённо поднимаются вверх — он не думал, что Коля умеет рисовать и не смотря на дефект всё смотрелось очень даже красиво. — Коль, это пиздато просто. — уверяет его Енисейский вручая блокнот. А Сибиряков смущённо улыбается, по-глупому открыто и искренне, как обычно улыбаются дети. — Да просто обычные почеркушки от скуки. — Ой пизди дальше. — Закатывает глаза в привычном жесте Руслан и кашляет. Сухой кашель сильно царапает горло, как острые кошачьи когти, даже дышать на время становится больно. — Я ещё не дорисовал. — Коля аккуратно берет из чужих рук свой блокнот, а потом разочарованно вздыхает видя неровно перечеркнутое случайной линией нарисованное лицо. Он уныло добавляет: И видимо не дорисую.       И он опять утыкается в огромную кучу той бумаги о законах генетики. И его глаза вновь мертвеют и становятся почти стеклянными, ничего не выражающими.       А Руслан снова утыкается в потрёпанный колин блокнот. Некоторые листы были помяты, с неровными линиями изгибов, похожими на паутину или узор снежинок зимой. Большинство листов были испачканы рисунками и какими-то заметками по типу «надо сегодня купить хлеба» или «завтра будет дождь, взять зонт». Иногда через них проглядывались пустые светлые листочки, ещё не тронутые миром или грифелем синего карандаша.       Красноволосый удивлен тому насколько детализированно и аккуратно сделаны небольшие, размером с ладонь рисунки. И всё зарисованно одним и тем же знакомым карандашом. Кажется, будто не рисунки, а какие-то фотографии с дешёвым эффектом из соцсетей.       Пиздить из рук Сибирякова тот заветный карандаш не хотелось, ибо Коля очень занят и сейчас что-то активно помечает или решает — Руслан не понял, да и не хотел понимать. Поэтому Енисейский порывшись у себя нашёл обломок простого карандаша с треснувшим, чуть ли не на пополам, деревянным корпусом.       Коля нервно обрачивается на тихий скрепящий звук. Он видит, что Руслан что-то агрессивно чертит, сильно давя на бедный, уже готовый окончательно сломаться пополам карандаш. А после с лёгким хрустом ровненько отрывает листочек из блокнота. — Ну впринципе похоже. — в лицо Сибирякова летит этот листок. На нем карандашом неровно нарисованно лицо. Он с трудом понял, что это его так нарисовали и то по белой, незакрашенной чёлке. А рядом подписано, как слова Коли «я душнила». Руслану явно не быть хорошим художником. — Это я? — всё же действия Енисейского были слишком непредсказуемы для Коли. Это было последнее, что он ожидал от старшего. — А кто ещё, я что-ли? — типичный риторический вопрос от Руслана, Сибиряков не удивлен, ибо привык как-то за эту пару дней.       Тут же прозвенел звонок на перемену. Постепенно в коридорах становилось шумно, слышались бесконечные топот и гомон.       Коля начал аккуратно собирать свои бумаги в портфель. А потом ушёл к нужному кабинету. Но перед тем как уйти из брошенной комнаты, проронил что-то на подобии «Пока».       А Руслан всё сидел и сидел на том подоконнике. Он не видел смысла идти куда-то — время ещё есть. Скучающе глядя по сторонам, он замечает рядом синий карандаш. Он забирает себе его — потом вернёт Сибирякову, а то мало ли кто сюда ходит (хотя наверное это место посещали только двое).       И как-то становится спокойнее, чем обычно. Появляется нечто приятное на душе́, похожее на мягкую подушку после утомительного дня.       И заброшенный кабинет пустеет снова, но ближе к концу учебного дня. Руслан уходит к нужному месту где проведут какой-то урок, Енисейский не запоминал особо. И кругом толпы людей, что вечно о чем-то говорят, бегают орущие младшеклассники, какой-то учитель громко отчитывает ребёнка.       Всё кругом кажется таким чужим и бессмысленным, похожим на что-то противное и от чего очень хочется блевать. Но к счастью в кабинет запускают раньше урока, мол, чтоб побыстрее все свалили.       Учитель начинает объяснять какую-то тему нужную для скорого экзамена, периодически что-то чиркая мелом по доске.       Конечно, Руслан всё записывал, но чисто для галочки, не вдаваясь в суть происходящего. Временами он смотрел в окно — в каждом кабинете пейзаж совсем разный и такой красивый.       Уже распустившиеся большие зелёные листья медленно покачивал ветер, двигались грациозные чёрные ветви деревьев. Всё кругом кажется сплошным и очень старым и от того странным сном, который смотришь через старую пленку думая «а правда ли это мне снилось?».       И снова это душное, но приятное чувство умиротворённости. Оно изредка перебивалось пополнением в тетрадных записях новых пометок. Кажется, всё уходит на второй план, не важен это мир совсем, не важна эта жизнь и место.       И время идёт своим чередом, летят минуты, десятки минут. И таким темпом заканчивается этот идиотский последний урок. Как говорилось ранее, отпустили до звонка, так что в коридорах было почти тихо и пусто.       На улице было тоже совсем тихо. Чуть прохладный ветер разносил по воздуху всякий природный мусор из тополиного пуха и лепестков вишни и яблонь. А небо-то такое ясное было, ни единого облачка, чисто яркий голубой небосвод. Было жарко, но не душно.       Но выйдя из школы парень не шёл домой, а ждал Колю, которому нужно было отдать проклятый карандаш. Вскоре прозвенел звонок, спустя несколько минут появился в дверях и он. — Уважаемый, вы кое-что потеряли и мы возвращаем вам это. — с иронией проговорил Енисейский вручая «подарок» под нос младшего. — А да, спасибо. — Ну и теперь я могу идти со спокойной душой. — и Руслан разворачивается и гордо уходит, очередной серый школьный день позади.       Дорога до дома была такой спокойной и одновременно пустой. Всё те же пешеходные переходы, повороты на дорожках, площадки, разного роста серые советские многоэтажки — ничего не изменилось, не поменялось. Но на удивление настроение на душе такое приятное, хорошее.       Но дома никого не было, как обычно впрочем. В квартире было достаточно холодно, заметно прохладнее чем на улице. Ветер из незакрытой с утра форточки заставил Руслана невольно вздрогнуть.       Спустя время форточка закрыта, становится немного теплее и хочется спать. И устроившись поудобнее на диване, Руслан засыпает положив болт на все нужные дела.       Сон был очень странным, почти ничего не было видно. Лишь какие-то странные и размазанные пятна, будто смотришь через толщу воды. Приглушённо слышались чьи-то голоса. Их было несколько, но выделялся один, такой тёплый, до боли знакомый, он так успокаивал.       А когда Руслан проснулся было раннее утро, даже солнце ещё не встало, но небо уже было светлым. Кругом сплошная тишина, да спокойствие. Второй день подряд. И это удивляло Енисейского.       Он по привычке приоткрывает окно у себя в комнате. На улице приятный весенний ветер, что дует чуть ли не прямо в лицо, неприятно трепав волосы на голове. Но вскоре медленно меняет положение и идёт в другую сторону.       Эх и снова сигарета, от них не получается отказаться и они стали чем-то ключевым в жизни Руслана, пусть и горьким напоминанием. Конечно, они и погубят его, но что терять-то. Сероватый табачный дым выходит вместе с сильным кашлем. Енисейский бы не удивился, если за порогом уже стояла смерть с косой говоря «Теперь у вас новое место жительства в этом мире, вы умерли».       Но что-то как-то похуй, хочется опять затянуться и смотреть на летящий вверх дым, похожий на дым паровозов, которых видел в таком далёком детстве Руслан. Тогда всё казалось каким красивым и приятным, видимо на то оно и детство, чтобы видеть мир сквозь розовые очки, не замечая главных проблем.       Но сейчас всё идёт совсем по-другому. Мир уже давно не кажется таким хорошим и приятным. Он похож на тюрьму, где никогда и не было счастья, свободы и всего-всего того хорошего и приятного, что было из детства. Мир полон проблем, а способ уйти от них — сигареты.       Руслан смотрит на время, что мелькает на экране телефона — «4:25». И кто его выпнул в такую рань проснуться, можно было бы нормально поспать и не быть похожим на овощ. Он хмурится и сильнее делает затяжку, от чего опять чуть не давится. Похоже пора бросать, но к сожалению это выйдет лишь в другой жизни, не сейчас.       Он бросает взгляд на небо, на нем уже начало появляться жёлтое солнце, хаотично разбрасывая свои тёплые лучи. Изредка проходили мимо небольшие облака, похожие на неровные кусочки марли или ваты.       Руслан тушит сигарету и закрывает окно. Он бы предпочел ещё поспать, но уже совсем не выходило. Поэтому он просто ворочался на диване о чем-то размышляя. Мысли плавно перетекали от одной к другой заменяя друг-друга или были продолжением.       И так проходят секунды, минуты и часы. Незаметно становится всё светлее и солнце оставляет играющих солнечных зайчиков в комнатах людей. Но было ощущение, что от этого дня не стоит ничего хорошего ожидать, очень быстро напоминало чувство тревоги и непонятного страха.