Сабрина V: В поисках вечной жизни

Ужин в особняке был для воров немного в новинку. Они раньше трапезничали в каких-нибудь ресторанах или барах, но чтобы сидеть все вместе за одним большим обеденным столом и есть какие-то не самые дешевые блюда (по типу мидий) — для них это было необычно. И если Люпен к такому был более-менее привычный, то вот Гоемон и Дзиген вообще стушевались слегка и не знали, как они должны соблюдать этикет. Но Сабрина им жестами и на своем примере показывала, как нужно правильно есть. Труднее всего пришлось самураю, потому что он привык все блюда есть палочками, а также пить саке, а тут ему ни того, ни другого не дали. В конце концов, после ужина, который был сегодня подан довольно рано, в районе семи вечера, вся мужская часть компании пошла изучать особняк, а заодно, может быть, найти какие-то подсказки для поиска Серебряного Анха и Камня Феникса. Люпен в первую очередь отправился искать библиотеку. Он резонно подумал, что раз у старика Мэттью было очень много книг, то наверняка среди них найдутся упоминания о нужных им артефактах. А заодно ему хотелось узнать, чем же еще увлекается этот пожилой генеалог — может быть, у того были какие-нибудь хобби, помимо анализа ДНК чужих людей. Какое-то время он блуждал по огромному дому, пока, наконец, не нашел нужную ему комнату. Она была большой, вся уставленная книжными полками, которые образовывали своеобразный лабиринт знаний и данных. Среди них было ориентироваться довольно трудно, хотя все было обозначено и рассортировано в алфавитном порядке и по жанрам, как в самой настоящей государственной библиотеке. «Надо же, этот Мэттью реально хорошо тут все организовал… — подумал Люпен, гуляя между стеллажами и бросая быстрые взгляды на названия. — Так, Серебряный Анх… Серебряный Анх… Точно связанное что-то с египетскими мифологиями. Надо искать именно там…». Он направился вглубь помещения, в самое «сердце» лабиринта, выискивая книги по древнеегипетской религии. В конце концов, он заметил множество очень старых книг, которые едва держались вместе и были аккуратно обклеены скотчем. Похоже, эти научные труды были изданы еще в прошлом веке, и этим книгам сейчас было около ста лет, если не больше. Были, конечно, и поновее, но вор в красном пиджаке решил поискать сначала в более старых работах, может быть, там была бы какая-то зацепка. Аккуратно вытащив одну книгу за корешок, он прочитал название: «Мифология загробного мира Древнего Египта», после чего открыл ее и стал перелистывать. В основном там было написано про мумификации и про процедуры бальзамирования, про то, как египтяне вытаскивали органы из человека и фасовали некоторые из них в специальные сосуды. К слову, один факт его заинтересовал: египтяне вытаскивали мозг умершего через нос и выбрасывали, как ненужный орган. «Однако… — Люпен приподнял бровь. — Для них мозг был не самой важной частью тела…? Больше знаешь каждый день, как говорится…». Наконец, он нашел на одной из страниц рисунок анха, и он остановился, вчитываясь в сакральный смысл данного артефакта. И тут он увидел упоминание Серебряного Анха, как одного из важнейших артефактов Древнего Египта. — Ага! То, что нужно! — воскликнул он и принялся читать. Серебряный Анх — древний артефакт, который был в первый и единственный раз использован в качестве особого благословения для Принцессы Лейлы. Принцесса, исходя из древних писем египтян и ее подчиненных, отличалась очень своенравным характером, а также высокомерием, но, в то же время, справедливостью. Считая себя выше остальных, тем не менее, она могла урегулировать конфликты между своими подданными, разрешить спор, а также показать, кто в чем был не прав. Особенностью Принцессы Лейлы была ее страсть к испытаниям и головоломкам. Она созывала своих подчиненных и устраивала им психологические испытания, которые проверяли людей на прочность, на их идеалы и их моральные ценности и ориентиры. Простые люди после таких изысканий порой меняли свое отношение к жизни, либо испытывали тяжелые душевные муки, не пройдя их должным образом. Поговаривают, что Принцесса Лейла искала таким образом для себя «чистого помыслами» партнера, с которым она могла бы связать свою жизнь, разделить правление в ее родном городе и родить наследника. К сожалению, она не смогла найти такого человека. Из-за этого ей пришлось передать власть над городом своему единственному доверенному лицу, Техути. Сама же она попросила захоронить ее в особом склепе вместе со всеми своими богатствами, а также благословить ее особым Анхом, который бы позволил ей иметь связь с миром смертных. Так и было сделано. Серебряный Анх находится сейчас в гробнице Принцессы Лейлы в пустыне, в 20 км от неназванной деревни, что находится к северу от Мадинат-эс-Садат. Пройти в эту гробницу сейчас не представляется возможным из-за того, что она является загадочным лабиринтом, а также, возможно, проклятой. Сколько бы людей сюда ни заходило, они все равно выходили где-либо в пустыне через открывшийся проход, не найдя ничего ценного, кроме обветшалой и сильно поврежденной искусственной пещеры. Все попытки найти настоящую гробницу не увенчались успехом. Возможно, что Принцесса Лейла каким-то образом отгородилась от незваных гостей. Хотя в последнее время жители близлежащей деревни заговорили о некоем проклятии гробницы. Поговаривают, что все те, кто зашел в гробницу и попался на глаза Принцессы Лейлы, после не выходили, превращаясь в ее личную прислугу и вечного раба… — Вон оно чего… — Люпен присвистнул, читая абзац за абзацем. — Самое настоящее проклятие, которое мы должны как-то пройти… Надо бы сказать об этом всем остальным, и Сабрине тоже… Он положил книгу на стол, побоявшись поставить его обратно на полку, протискивая между другими работами — он не захотел портить ее еще сильнее, она и без того дышала на ладан. Выйдя из библиотеки, он направился в сторону левого крыла, чтобы найти Сабрину в первую очередь, как более заинтересованное лицо. Но тут ему по дороге встретился Мэттью — он спокойно шел, глядя в большие окна на свой сад перед домом. — А, Люпен… — сказал тот, заметив мужчину и улыбнувшись ему. — Я так вижу, ты из библиотеки. Послушай… Можно тебя на пару слов? Вор в красном пиджаке кивнул и пошел вслед за стариком, пока они не добрались до рабочего кабинета, уставленного всякими древностями и интересными вещами. Гость стал тщательно осматривать помещение в поисках того, чего можно было бы взять посмотреть. Его глаза тут же остановились на шкатулке, которая была обрамлена золотыми резными вставками. Ему стало любопытно, что же такое там хранится. Поэтому, едва они вошли, он тут же направился к шкатулке. — А, это сокровища, которые передавались каждой Сабрине из поколения в поколение. — похоже, Мэттью заметил заинтересованность вора. — Там лежат кольцо, медальон в виде красивой рубиновой капли… Сабби-младшая не очень любит эти украшения, хотя я ей хотел в какой-то момент передать. Но, думаю, если их преподнесешь именно ты, то, может, она их примет. — Да, господин Мэттью, но она не очень-то меня и жалует. — с грустинкой заметил Люпен, доставая медальон и разглядывая огранку рубина. — Она даже не согласилась заночевать со мной в одной комнате здесь. — Ну ты с ней слишком торопишься. Да и потом… Ее прошлое не дает ей покоя. Поэтому она так ревностно тебя отталкивает, не позволяя сблизиться. — Что за прошлое? — Как-нибудь ты сам об этом узнаешь. Но сейчас… — старик достал из ящика стола курительную трубку. — Хочешь закурить? — Люпен кивнул и взял свою сигарету. — Хорошо. Мэттью зажег свою трубку и сделал несколько затяжек. Выглядел он сейчас довольно серьезным, не таким, каким он был при первой встрече. Похоже, он собирался сказать гостю что-то очень важное, просто пытался сформулировать свои мысли. Наконец, он вздохнул, выпустил клуб дыма и сказал очень серьезным и внезапно тихим голосом: — Скажи мне, Люпен, как ты относишься к моей внучке? — Как? — этот вопрос слегка смутил вора, и он вытащил сигарету изо рта. — Ну… Как бы вам сказать, господин Мэттью… Она милая, очень очаровательная. И чрезвычайно умная. Смогла меня два раза обвести вокруг пальца. Она очень симпатичная девушка. Я бы даже сказал, она весьма необычная, неординарная. Меня, правда, слегка смущает, что вроде бы она нами восхищается, а ведет себя как недоступная девица. Но я уже понял, что она не испытывает ко мне неприязни, просто что-то из прошлого не дает ей открыться мне. Но я так просто не сдаюсь! — Это похвально. — старик задумчиво смотрел куда-то в сторону, держа в зубах трубку. — Ну, я думаю, рано или поздно вы сойдетесь характерами и сможете прикипеть друг к другу. Я вот что хотел тебе сказать… — с этими словами он вновь выпустил дым изо рта. — Сабби хоть и весьма умная, но она слишком увлекающаяся. Если она чем-то загорится, то ее будет очень сложно остановить. Я думаю, что если вы пойдете искать Серебряный Анх и как-то попадете в сокровищницу, то ее переклинит, и она начнет собирать все, что сможет унести. И это может привести к не самым лучшим последствиям. — он вздохнул и посмотрел уже прямо на Люпена. — Послушай, Арсен, я вижу, что на тебя можно положиться, несмотря на то, что ты являешься самым известным вором в мире. Да и твои друзья тоже лично у меня не вызывают опасений. У меня к тебе есть очень серьезная просьба. Если вы все же будете с Сабби вместе путешествовать, отправляться в приключения и искать артефакты… Прошу, позаботься о ней. Она может по первой отказываться от твоей заботы, но просто следи за ней, чтобы она хотя бы сейчас не влипла ни в какие неприятности. Вор в пиджаке стал очень серьезным. Обычно его не особо просили присмотреть за чьими-то внучками, он был не из тех, кто мог о ком-то позаботиться. Хотя учитывая, что ему множество раз приходилось спасать случайных попутчиков от опасности… Вряд ли бы от него что-то убыло, если он начнет присматривать за Сабриной. Да и вполне возможно, что наконец-то он смог бы к ней приблизиться в романтическом плане. Но в первую очередь ведь его попросили позаботиться о ее безопасности. Поэтому, потушив окурок, смяв его в пепельнице, он кивнул головой и сказал таким же серьезным тоном: — Хорошо, господин Мэттью. Я позабочусь о вашей внучке. Я присмотрю за ней. Не волнуйтесь, со мной она будет в безопасности! Я это гарантирую! Мэттью ответил не сразу. Он пристально посмотрел на Люпена, словно он поначалу не очень доверял этому вору. Но увидев его серьезное и решительное лицо, он кивнул и улыбнулся: — Хорошо, Люпен. Спасибо тебе большое. Я очень на тебя рассчитываю. — Не переживайте. Все будет хорошо! И вор галантно поклонился, после чего, улыбнувшись, направился на выход из кабинета, оставив хозяина дома в одиночестве докуривать табак в трубке. Тот посмотрел ему вслед, а потом посмотрел в окно, выходивший во внутренний дворик. Там как раз сейчас сидел самурай в своей привычной позе лотоса, скрестив руки, чтобы держать свою катану. Этот мужчина сидел, закрыв глаза, и, кажется, медитировал.

*****

Сабрина, после того, как посидела в своей личной спальне, вышла на улицу, чтобы проветриться и немного подумать о том, как ей с бандой придется добывать Серебряный Анх. Стоило бы заглянуть в дедушкину библиотеку, чтобы найти необходимую информацию об этом артефакте, а уж потом мчаться наобум в пустыню. Но сейчас было как-то лень туда идти — смеркалось, поэтому она решила, что пойдет искать подсказки завтра. Сейчас же она решила выйти во дворик и там посидеть. Но когда она заглянула на дворик, то увидела Гоемона, который сидел почти что в центре прямо на земле и медитировал. Его фигура была неподвижна, лишь его длинные черные волосы развевались на ветру. По-прежнему он держал свой Зантецукен, и казалось, что если попытаться у него забрать оружие, он вцепится мертвой хваткой. Сабрина вздохнула и подошла к нему поближе, ложась на подушку рядом. Не то, чтобы она прям хотела с ним поговорить, тем более он у нее вызывал какие-то странные чувства. Он выглядел немного инородным в компании воров. Если Люпен и Дзиген еще выглядели привычно, то вот этот японец… Один только факт, что он самурай, смущал ее, и она рядом с ним чувствовала себя не в своей тарелке. Как с ним разговаривать? А вдруг она что-то скажет, и это его может оскорбить, да так, что он потребует какого-то искупления? Гоемон, как и Дзиген, был загадочен. Но только в другом аспекте. — О боже, сплошные тайны… — тихо буркнула она, утыкаясь лицом в подушку. — Что за компанию подцепила… — Я не настолько загадочен, как ты считаешь. — услышала она вдруг низкий бархатистый голос рядом с собой. — Я просто предпочитаю не разговаривать попусту. Она подняла голову. Гоемон, оказывается, уже давно смотрел на нее, не сменяя при этом своей позиции. Его узкие глаза пронизывали девушку насквозь, изучая каждый миллиметр ее лица и тела. Во всяком случае, она так думала, потому что нельзя было угадать, что он в этот момент думает о ней. Она присела, поджав под себя ноги, тоже посмотрела на японца. — Это какой-то кодекс самурая — не разговаривать много и часто? — спросила она. — Не совсем. Я просто не болтун. Тем более что в нашей команде уже есть человек, который никак не может угомониться, когда разговаривает. — Люпен, да, я заметила. Тот еще балабол… — Именно. — Гоемон едва заметно кивнул. — Можно сказать, я своим молчанием компенсирую его болтливость. — с минуту он молчал, после чего продолжил: — Знаешь, на самом деле Люпен вовсе не такой плохой парень. Он как младший брат нам, который, тем не менее, является нашим лидером. — Да я поняла. Я знаю, что он не плохой парень, но просто… Он ведет себя так, что иногда хочется ему врезать по лицу. — Сабрина вздохнула, ложась обратно на подушку. — Ей-богу, то по заднице шлепнет, то попробует облапать, поцеловать… — Это он всегда так с женщинами обращается. Не нужно придавать этому большое значение. Тебе может и кажется, что он сексуальный маньяк, но на деле его приставания гораздо более невинные, чем кажутся. Максимум, что он будет делать с девушкой на первых свиданиях — он просто сильно обнимет и осыпет поцелуями. — Хм, понятно. А что же ты? — внезапно спросила блондинка. — У тебя как с женщинами? Гоемон ответил не сразу. Лишь слегка откашлялся, после чего посмотрел на уже стемневшее небо, усыпанное звездами. Сабрина приподнялась на локтях и посмотрела на лицо собеседника, которое немного порозовело. Похоже, что она коснулась какой-то части его личности, о которой самурай предпочитал особо не распространяться. Но ей все равно стало до жути любопытно, что же такое его смутило. Наконец, мужчина ответил: — Вообще, согласно кодексу самураев, я не должен уделять много внимания девушкам. Я не должен их касаться, я должен отказаться от мирской потребности в женщинах, чтобы совершенствоваться и идти к идеалу. Однако иногда я поддаюсь слабости и пытаюсь сблизиться с какой-нибудь женщиной. — Понятно. Значит, ты все же имеешь какие-то к ним чувства. — хихикнула Сабрина, вновь ложась на подушку. — Я уж думала, ты из тех, кто дает обет безбрачия. — Хоть я и самурай, все же я такой же человек, как и все. Мне не чужды чувства. Однажды я даже хотел жениться на одной молодой девушке по имени Мурасаки. Тогда я хотел было отойти от дел, но все пошло не так, и мне пришлось покинуть эту милую девушку, чтобы усовершенствовать свои навыки. Я подвел ее, не сумев защитить от нападения клана Фума. — То есть твое сердце сейчас занято одной милой дамой? — девушка смотрела на небо и наблюдала, как пролетают самолеты. — Много времени прошло. Я многое успел передумать. Возможно, мне не суждено связать свою жизнь с Мурасаки. Я останусь свободным самураем. — Ясно. Ну, тут каждому свое. Я вот тоже… Никого к себе не подпускаю. После одного инцидента, я считаю, что мне лучше оставаться без партнера в своей жизни. — Что же произошло? — Гоемон, который обычно не лез в чужое личное пространство, вдруг заинтересовался. Сабрина не ответила поначалу. Перед глазами всплыл тот самый день, когда вокруг нее горел дом, а из-под завалов торчала рука того, кого она когда-то любила очень сильно и была готова сделать все, чтобы он был счастлив. Тогда же и всплыли неприятные слова от сестры ее самого первого парня: «На его месте должна была быть ты!». Ее передернуло. Чувство вины вновь захлестнуло ее. И она едва сдержалась, чтобы вновь не заплакать. — Просто… Это была моя вина. Если бы не я, возможно… Возможно сейчас я бы не была с вами. Я бы… Я бы как-то по-другому работала… Гоемон заметил перемену в настроении своей собеседницы. Похоже, они в этом разговоре оба задели что-то очень личное друг у друга. И оба аспекта касались их личной жизни. И если у японца все более-менее закончилось благополучно, хоть он об этом слегка и сожалел, то вот девушка явно была очень сильно расстроена. Она даже была готова разреветься, он это понимал, глядя на трясущиеся плечи и вздымающуюся грудь. Ему хотелось хоть как-то утешить ее… Но как? Ответ пришел в его голову как-то спонтанно. Но тут же он замялся — вот просто так это сделать? А вдруг она подумает о чем-то не том? И все же попытаться стоило. Самурай осторожно привстал, после чего очень медленно, чтобы не спугнуть Сабрину, положил свою руку ей на плечо и слегка погладил большим пальцем. Ему хотелось сделать больше, но он разумно предположил, что это может быть воспринято неправильно. Поэтому он пока просто гладил девушку по плечу и похлопывал очень легонько. Удивительно, но это возымело эффект. Она вытерла слезы и улыбнулась ему: — Хех, спасибо, Гоемон. Слушай, а ты не устаешь вот так сидеть подолгу в позе лотоса? Да и ночь довольно холодная… — Как истинный самурай, я должен терпеть все лишения. И даже такой холод. — Может, ты все-таки как-нибудь хочешь согреться? Хоть чуть-чуть. Мечник слегка смутился. Он прекрасно понимал, что она имела в виду — она предлагала ему лечь рядом и обняться, чтобы согреться теплом друг друга. Обычно он не прикасался к девушкам, сидел в отдельной комнате, стараясь свести контакт к минимуму. Разве только согреть какое-нибудь лекарство или суп, уложить на кровать и накрыть одеялом. Даже с Фудзико Мине он держался отстраненно, несмотря на все ее попытки его соблазнить. Но здесь был другой случай. Не похоже было, что Сабрина его пыталась склонить к слегка интимному моменту. Она просто проявляла праздный интерес к его персоне, вот и все. Отказать было сложно, да и потом — от него бы не убыло, если он позволит себе маленькую слабость перед девушкой. Поэтому, как только они вновь встретились взглядами, он кивнул, как бы молча соглашаясь на ее предложение. Девушка улыбнулась и слегка отодвинулась в сторону, приглашая его прилечь рядом. Он так и сделал, все еще не выпуская из правой руки свой Зантецукен. Повернувшись на правый бок, он левой рукой слегка приобнял Сабрину, прижимая к себе. Тут же он почувствовал ее ускоренное сердцебиение. Он понял, что даже несмотря на свое невинное предложение, она его стесняется. Да и она была меньше его ростом, отчего казалась маленькой, она чуть ли не утыкалась носом в его слегка оголенную ключицу. — Ты всегда спишь со своим мечом? — спросила она, слегка краснея. — Мне он очень дорог. Это наследие рода Исикавы. Очень важный артефакт, который я не имею права терять. — Ну, тогда между нами он будет в безопасности… И девушка прикрыла глаза, чуть опуская голову, так что ее дыхание слегка обжигало верхнюю часть груди Гоемона. Тот снова смутился, но решил ничего не говорить. Ведь в этих объятиях не было ничего такого, верно? Просто дружеская поддержка. И все. Никакого интима. Он приобнял ее сильнее и сам прикрыл глаза. Так они и задремали, лежа в обнимку друг с другом, согревая в эту холодную ночь теплом своих тел.