Арбитраж

– Ну что вы, Василь Петрович… какое заявление… мы же знаем, что у наших партнеров дела идут неважно, и готовы ждать, сколько требуется… С нашей стороны судиться будет просто скотством. Вы же видели, что творится в мире? – А что творится в мире? – Рассерженно переспросил Василь. Уже третья компания за сегодня, которой его подопечные числились должником, отмазывалась от иска в подобном тоне. – Ну как, а вы сами не видите? – Был ответ, и понеслась песня о высоких налогах, просевшем рынке и курсе гривны. Все это Василь знал, но искренне не понимал, почему при всех этих вводных их не рвали на части, тряся долги, а мурлыкали, как старым и немощным, но очень любимым родственникам: мол, все понимаем, не спешим. Из прошлого в трудовой инспекции он помнил корпоративных юристов: они бились, как звери, доказывая, что их компания тратит последнюю копейку на содержание неблагодарных жирующих тварей, которые занимают теплое рабочее местечко и саботируют производство. И те же самые люди вдруг стали святыми, когда речь зашла о миллионах. Что-то здесь не вязалось. – А вас это разве не затронуло? – Спросил он, перебивая поток самаритянской тягомотины. – Ну, что вы, конечно! Но мы ведь не банкротимся… – И зарплаты не задерживаете? – Зарплаты – это не в моей компетенции, а бухгалтерии. Но никто не жаловался. – Понятно, – отрезал Василь и положил трубку. Корпоративные юристы были самыми невыносимыми людьми на свете. Они могли вывернуть все так, будто они – святоши, а тот, кто им перечит – мразь, и он не раз ощущал это на своей шкуре. Василь вздохнул и понял, что обзвон юристов – дело гиблое. Он-то думал, что все с радостью побегут забирать долги, но третий сердобольный отказник – это уже тенденция. Видимо, юристы боялись ввязываться в одиозный суд, о котором трубили все газеты. Несмотря на стервятничество в судах, их главной заботой была безопасность, и потому говорить с ними не было смысла. Нужно было дозваниваться до собственников и кляузничать, что из-за юристов они недополучат денег, а там пусть разбираются меж собой – лишь бы иски подали. Он откинулся в кресле, со вздохом закрыл глаза и потер переносицу. За последнюю неделю Василь спал часов тридцать в сумме, и то лишь потому, что в субботу отрубился прямо за чтением дела и проснулся за полночь, в скрюченной позе на диване, с затекшей шеей. У Карасюка была своя кофе-машина, и это единственное спасало от обморока прямо в офисе. Василь не знал, сколько человеческий организм способен впитать кофе, но очевидно шел на рекорд. – И какая это чашка по счету? – Бодро заявил Чуйко, без стука вваливаясь в кабинет. Впрочем, один хрен стены в кабинете стеклянные. Он выглядел отвратительно бодрым, как мог только человек, который по ночам спит, причем спит с чистой совестью. Но в том, что Юрий Иванович был из тех людей, для которых слово «спать» в этой конструкции обозначало марафон безудержного секса, где совесть находилась в самом пассивном положении, Василь был уверен, как в собственном приближающемся инфаркте. – Третья, – буркнул он, не отвлекаясь от кофе-машины. – Хотя нет. Четвертая. – А еще только обед… – Юрий Иванович поцокал языком, словно осуждая. – Кстати, не хотите пообедать? Тут на первом этаже есть сносный ресторан… – Мне некогда, – отозвался Василь и вернулся за стол с драгоценной чашкой кофе. Чашка тоже была Карасюковская, с пошлой надписью «лучшему боссу» на боку. – Тогда можем заказать сюда. Поешьте, Василий Петрович. Вы выглядите, как живой труп. – Благодарю за комплимент, обязательно воспользуюсь вашим предложением, – ответил Голобородько, зарываясь в распечатку с информацией о контрагентах. – Кстати, – не унимался Чуйко, – а где ваша команда? Почему они сюда не приходят? Василь поднял голову и замер, пытаясь сообразить подходящее вранье. Командой он озаботился сразу же, как Юрий Иванович упомянул об этом впервые, но почему-то ни один известный ему помощник из ассоциации не согласился к нему присоединиться. Он мог, конечно, подыскать кого-нибудь с улицы, но найти подходящего человека, который будет работать на правду, а не на теневых хозяев, требовало времени и сил, которых у него после разбора дел совсем не оставалось. Василь попал в типичную ловушку: у него не было времени, чтобы исправить то, из-за чего у него не было времени. – Они… работают в моем офисе, – пробормотал он, не желая казаться перед Чуйко дилетантом. Было непохоже, что тот поверил: Юрий Иванович поджал губы и как-то кротко, будто издеваясь, сказал: – Ну, что ж… тогда не буду отвлекать. Желаю всяческих успехов. Распечатка оказалась совсем беспорядочной, и Василь подумал, что стоит дать секретарям задание перегнать все данные в таблицу, чтобы не приходилось листать сто томов, чтобы находить однотипную информацию. Но одной оптимизацией его проблема не решалась: Чуйко был прав, и ему необходимы были помощники, тем более что ему неожиданно пришло в голову, что мог бы его выручить. *** – И-и-и… поехали! – Добрый день, уважаемые громадяне Украины и все, кому не повезло вращаться в одном с нами юридическом поле. С вами я, Сергей Мухин, и сегодня мы поговорим о… да какого черта? Кто там еще приперся? Дверь Василю открыла незнакомая девица очень строгого вида. Он знал мухинские предпочтения в бабах, и поэтому сразу отмел вариант, что испортил другу свиданку: девица была бледная, ненакрашенная и по горло затянутая в неказистое трикотажное платье мышиного цвета. – Вы кто? – Нервно бросила она. – Я к Сереге, – ответил Василь, настойчиво протискиваясь мимо нее в квартиру. В огромной мухинской гостиной, начинавшейся сразу от двери, стояли камера, свет и прочие колченогие приблуды для видеоблогинга. Сам Мухин, в идиотски серьезном костюме-тройке, восседал за бутафорским столом на фоне книжного шкафа, забитого юридической литературой. Именно в таком зверски представительном виде Серега обожал являться своим подписчикам, разбирая очередной скандальный кейс, имевший отдаленное отношение к правосудию. – О, Вася, – Мухин сразу растерял весь свой суровый вид и заулыбался. – А ты чего пришел? Наработался уже что ли? – Ага, наработался, – буркнул Василь. – Мне помощь твоя нужна, Серега. – Ну, я тут занят маленько… – Вопрос на пять минут, и снимайте свое хоум-видео дальше. – Ну ладно, ладно… – Серега нехотя выполз из своего «офиса» и побрел к кухонному гарнитуру. Там сначала залез с головой в мини-бар, и только потом уточнил: – Выпить хочешь? – Все бы тебе выпить… – Ну нет так нет. Кстати, знакомься – Оксана. Мой менеджер. Василь поздоровался со строгой дамой, испытав минутную неловкость за то, что бесцеремонно ворвался и даже не представился, но ее холодный рыбий взгляд моментально остудил в нем весь стыд. Видимо, только такая мегера и могла контролировать Серегины творческие порывы. – Ну так чего ты хочешь? Если денег – то я сам сейчас на мели… – Да есть у меня деньги, – начал отнекиваться Василь, и Серега встрепенулся: – О! Одолжишь? Мне немного, пять тыщ на продакшн, пока за рекламу бабло не придет… – Слышь ты, продакшн, – обозлился Василь. – Я вообще по другому поводу. – Выкладывай уже, – Серега, кажется, обиделся, но он не умел обижаться долго. – Мне нужен помощник. – Помощник? Это типа… как второй пилот что ли? Решил наконец-то по бабам пойти? – Да ты задрал, Мухин! Какие бабы! Мне с делом нужна помощь. Ну, с арбитражом. – А я тут каким местом? – Удивился Серега. – Ты ж юрист! – Вася, я тебя умоляю… какой я юрист… – Мухин захихикал, переглядываясь с Оксаной, и та – удивительное дело – улыбнулась. – Я веду этот цирк с конями, и все. Я настоящий кодекс уже знаешь сколько времени не открывал? – Какой кодекс? – Да хоть какой! А твой этот самый… закон о банкротстве я в глаза не видел! – О банкротстве как раз кодекс, – пробурчал Василь. Нанять Серегу уже не казалось ему такой хорошей идеей, но уходить ни с чем он не мог – никого лучше у него все равно не было. – От тебя и не понадобится ничего решать. Будешь общаться с директорами, давить на них своим обаянием и заставлять идти в суд, а я тем временем смогу разобраться с бумагами. Уж с этим-то ты справишься? – Справиться-то справлюсь, только это точно все? А то знаю я, как ты к экзамену зубрил. Я всю эту херотень учить не собираюсь… – Помощник арбитражного управляющего ничего сдавать не должен. Надо только быть гражданином Украины, иметь юридическое образование и знать язык. Ти українською розмовляєш? – Не те щоб дуже, – насупился Серега. – Вась, а никого лучше меня точно нету? Что в Сереге было не изменить – он всегда здраво оценивал свои возможности. Здраво его оценивал и Василь, поэтому оба понимали всю глубину отчаяния человека, решившего пригласить Мухина на настоящую юридическую работу. – Я тебе заплачу, – выпалил он, чувствуя, что без этого аргумента Серега будет отказываться до последнего. – Оплачу твой продакшн и еще десять тысяч сверху, плюс тебе будет капать ставка помощника. Идет? Серега задумался, что-то высчитывая в уме, и, наконец, сдался. – Ладно. Но только из-за того, что нужны деньги. Чтобы ты не думал, Вася, что я за тобой в любую дыру попрусь, потому что ты мне так дорог. Василь улыбнулся. Мухин как раз был из тех, что попрется в любую дыру, потому что инстинкт самосохранения у него отсутствовал, а другом он, несмотря на все пороки, был хорошим. Поэтому, может, сильно он его не выручит, но от смерти точно спасет и Ройзману не продастся. – Только можно я, это… видео закончу? – Серега стрельнул глазами в Оксанкину сторону. Василь повернулся и понял, что та готова его закопать за то, что он отбирает у нее звезду. – Ладно, – нехотя согласился он. – За три часа я как раз подготовлю тебе бумаги, и чтобы не опаздывал! Заодно привезешь мне контракт. Он оставил Сереге заготовленную форму договора помощника – знал ведь его как облупленного, и заранее надеялся, что согласится – и убежал прочь, разбираться со своей головной болью. *** – Юрий Иванович… – вкрадчиво начал голос по телефону. – А не потрудитесь ли вы мне объяснить, почему мне звонят из вашей фирмы и просят, нет, требуют пойти в суд и подать на вашу компанию иск? – Виталий Борисович, – с полным самообладанием отвечал Чуйко, – конечно же, я знаю причину. И уверяю вас, что она совершенно не стоит того, чтобы волноваться. – Думаете? А мне кажется, волноваться как раз пора. У вас там сидит какой-то мудак и копает под наши взаиморасчеты, и мне, знаете ли, это кажется совершенно не нужным. Юра вздохнул – с этим козлом на проводе он был согласен на двести процентов. Голобородько за неделю развил такую бурную деятельность, что можно было лишь позавидовать. Впрочем, общение с держателями долгов компании лежало на поверхности, а вот насколько их Штирлиц углубился в остальные процессы – сказать было сложно, и Юра надеялся, что массированный обзвон с приглашением на тусовку в Верховном господарьском происходит лишь потому, что так велит закон. Большинство из тех, кто числился в списке кредиторов, вовсе не горели желанием возвращать свои деньги – им было выгоднее увести часть средств в миллиардную дебиторскую задолженность, чтобы через несколько лет с наигранной тоской и чистым балансом списать ее как безнадёжную. На самом деле эти деньги не пропадали, а через несколько схем шли в офшоры, но об этом бумаги умалчивали так сильно, как могли. Поэтому все кредиторы были повязаны – и вякни кто, что хотел бы получить свои деньги обратно, суд наверняка запросит все документы, подтверждающие их взаимоотношения. – Ну неужели вы согласились? – Юра атаковал первым. – Я? Вы что, нет конечно! Он даже разговаривал не со мной, а с нашим главным юристом… Чуйко хмыкнул. Вот уж наивный мальчик, и правда думает, что юрист сдвинется по такому делу с места без веления начальства, просто потому, что «так положено»… – Ну вот и не беспокойтесь. Ни вы, ни другие наши партнеры в суд не пойдете, а уж обо всем остальном я позабочусь. Он произнес это очень спокойно, но когда положил трубку, внутри все кипело. Сколько еще таких звонков ему предстоит принять – и ведь есть среди них не только бесхребетные сельди вроде Виталия Борисовича, а вполне влиятельные люди, переходить дорогу которым – себе дороже. То, что никто из них в суд не сунется, Юра был уверен на сто процентов. Но вот предпримут ли они другие карательные меры – это большой вопрос. В отличие от Голобородько, эти ребята знали, кто на самом деле рулит делами. Ни Карасюка, ни козу эту жадную Жанну они бы не тронули; зато Юра, никакой подсудной должности не имевший, всегда нес ответственность за всех. Решения, которые подмахивал Карасюк, принимал он; отчетность, которую Жанна подписывала перед сдачей, тоже была вдохновлена его откровениями. До появления Василя он был единственным, у кого в голове держалась вся эта Вавилонская башня, и надеялся, что таковым и останется. Юра уже понял, что всякий раз, как нависший над фирмой Дамоклов меч начинал бесить его интенсивнее, он шел к Голобородько и мешался. Созерцание сладкой задницы и томных от недосыпа глазок его успокаивало. Сегодня утром и вовсе подфартило – Василь так потешно открыл рот, что сразу стало понятно, какие у него сладкие губы, и как, несмотря на общую нелепость его смертельно уставшего выражения, порнушно смотрелась эта картина со стороны. Юра помнил, что арбитражникам вступать в личные отношения с арбитрируемыми строго воспрещается, но мечтать не запрещал никто, и поэтому он живо представил себе Василька, сидящего под столом и обхаживающим его орально. Минет на рабочем месте был в топе порносюжетов, но на самом деле случался редко – в офисе надо было работать головой, а хороший отсос на полчаса отключал мозги и воображение. Да и в целом, к рабочему пространству, пусть даже и своему, Юра испытывал брезгливое отвращение: то ли дело в покое и тишине собственного дома, где никто не помешает… но представлять именно Василя, так отчаянно сующего свой нос куда не просят, было здорово: ему бы как раз пошла неудобная обстановка и общий риск быть застигнутым. В голове у Юры это рисовалось так: Голобородько, устав разбирать тухлую юридическую вязь официальных бумажек, придет к нему и попросит объяснить, как именно тут все работает. И он, конечно же, не откажет, но сначала… Впрочем, праздные думы проблем не убавляли, и Чуйко решил убедиться воочию, что его любимый оппонент зашивается. Он спустился на директорский этаж и дошел до кабинета, но там Голобородько не оказалось. Секретарша что-то сосредоточенно печатала на компьютере пулеметной очередью, и Юра заглянул в экран. – Что это вы делаете? – Поинтересовался он, увидев на мониторе огромные экселевские таблицы. Он первый раз видел Анечку за чем-то, что не требовало в самом конце ввести номер карты. – Василь Петрович попросил подготовить материалы, – бесхитростно отозвалась девушка, и Юра присвистнул: у Карасюка она, значит, валяла дурака, а при этом боссе расчехлила сверхчеловеческие способности. – А что за материалы? – Данные по всем кредиторам в виде таблицы. Можно было выдохнуть – даже проявив чудеса исполнительности, Анечка не подозревала (а, значит, и Голобородько тоже), что все данные по задолженности можно было выгрузить из их учетной системы одной хитро запрятанной кнопкой. – Анечка, душенька моя, – начал он певуче. – Что же вы так себя гробите? Сходите, что ли, пообедайте. – Не могу, – откликнулась та. – Василь Петрович велел закончить до его возвращения. – А сам он где? – Не сказал. Куда-то уехал. Заебался, наверное, до зеленый чертей, и покатил в лес, орать на деревья, подумал Юра. Или все-таки его предположения оказались не верны, и у монашествующего законника была пассия, к которой он поехал трахаться. – А что, если я приглашу вас на обед, Анечка? Я угощаю. – Ой… – девушка наконец отвлеклась от компьютера и посмотрела на Юру. На ее лице сражались в этот момент две эмоции – желание услужить жестокому боссу и желание шикануть за счет благородного джентльмена. – Но Василь Петрович… – Василь Петрович переложил на вас работу, которую сам может сделать за пять минут, – объявил Чуйко с видом прекрасного рыцаря, спасающего от дракона прекрасную даму. – Пойдемте, а когда вернемся, я покажу вам, как выгрузить эту информацию из системы. *** Когда Василь вернулся, Анечки на месте не было. На экране ее компьютера зависла недоделанная таблица, и он подумал, что девушка, должно быть, вышла по нужде, поэтому прошел в кабинет и занялся делами. Но когда ни через полчаса, ни через час она не объявилась, Василь понял, что бездельница просто смылась, проигнорировав все его внушения о важности данного ей задания. Он знал, что все контакты сотрудников хранились в базе фирмы, вместе со всей остальной информацией – оттуда ему выгружали данные, когда он только пришел, и кнопка вызова программы была у него на рабочем столе, поэтому он решил пошарить там в поисках Анечкиного телефона, чтобы позвонить и выяснить, где она шляется. Открыв интерфейс, он ужаснулся – на одной только верхней панели была куча иконок, и большинство названий он даже не понимал. В инспекции, где он работал прежде, использовали самую примитивную программу, в которой к его должности годились лишь две менюшки; да и, стыдно сказать, часть документооборота они до сих пор вели на бумаге. А местная программа наводила на ощущение, что его заставляют собрать синхрофазотрон из столовых приборов, да еще и с инструкцией на китайском. Но кое в чем Василь разбирался чуть лучше, чем в технике: в патовых случаях он знал, кому позвонить. Миха Санин, его давний школьный друг, трудился программистом как раз в одной из контор, которая производила всяческий корпоративный софт. Миха разбирался не только в программах, но и во многих компьютерных штуках: еще пацаном, едва только все это железо появилось в магазинах, он стал пропадать в компьютерных клубах и сосредоточенно что-то изучал, спуская на это все карманные деньги. Его родители думали, что это ерунда, но когда их четырнадцатилетний отпрыск все лето проработал на какой-то технической работенке, чтобы купить себе собственный компьютер, начали смотреть на него с уважением, почувствовав большие мозги. В компьютерах была вся Михина жизнь: завершив рабочие проекты, он приступал к личным, и интересовала его в основном хакерская работа. Деньги он не воровал и не хулиганил, но вот информацию мог найти о чем угодно, и далеко не тот скудный представительский набор, который предлагал Гугл. – Миха, здорово, – поприветствовал Василь. Санин ответил что-то скомканное, видимо, не выбравшись еще до конца из кода. – Очень нужна твоя помощь. – Антивирус устанавливать не буду, – заявил Санин. – Могу прислать инструкцию на Ютубе. – Не нужен мне твой антивирус… у меня тут проблема посерьезнее. – Это какая же? – Спросил тот недоверчиво. Санин любил интересные проблемы, но в том, что у Василя может быть именно такая – сомневался. – Я сейчас работаю над одним делом… я же стал недавно арбитражным управляющим, ты в курсе? – В курсе. Я же лайкнул пост на Фэйсбуке. Василь стушевался – он почти забыл, как, подначиваемый Мухиным, снял селфи, которое тот потом выложил у себя на странице с поздравительной припиской. – И компания, которой я сейчас занимаюсь… в общем, у нее какой-то дикий софт. Я в нем не понимаю нифига. Поможешь? Санин застонал ему в трубку. – Вася, ты же знаешь, как я это не люблю. У вашего софта наверняка есть техподдержка, туда и звони. Василь помолчал, думая, как лучше расписаться в полном невежестве, а потом сказал тихо: – Я не знаю, куда звонить. – Ну программа-то там у вас какая?.. – Василь затих, понимая, что даже это понять не в состоянии. – Ладно, черт с тобой. Есть у вас там энидеск или что-то такое? – Эни… что? – Программа удаленного доступа. Значок такой красный. Ну или тимвьюер. – Миха, мне стыдно, но я ни слова не понимаю из того, что ты говоришь. Санин вздохнул и помолчал, видимо, считая про себя до десяти. – Ладно. Мне все равно надо проветриться, я уже два дня из дома не выходил. Где ты сидишь? Пока Миха ехал, Василь судорожно соображал, как ему поступить – состряпать ли на скорую руку договор о привлечении независимого консультанта, по которому его деятельность придется оплачивать, или же подпустить постороннего к коммерческой тайне без всяких бумажек, и все-таки остановился на первом: кодекс худо-бедно разрешал ему принимать такие решения, а вот за вынос подведомственного ему сора из избы можно легко было лишиться корочки. Договор вышел плохоньким и по минимальной ставке, но все-таки законным, поэтому, едва Санин возник на пороге, Василь тут же подсунул ему бумажку. – Это что такое? – Фыркнул тот, вглядываясь в Васенькину поэзию. – Подпиши. Чтобы меня потом не обвинили, что я дал доступ к системе посторонним. – Ох горе ты луковое… – посетовал Миха, но все-таки подмахнул, не глядя. Юрист в Василе мигом восстал от такого наплевательства, но он тут же напомнил себе, что каждый, кто решился бы Миху кинуть, получил бы двойным бумерангом, запущенным хакерскими методами. – Ох епта… – вздохнул обычно интеллигентный Санин, когда раскрыл перед собой Васин пасьянс. – Так, ну это САП. Он во всем мире работает одинаково, но каждая компания заполняет его своей дрянью, поэтому тут нужно немного помучиться. А что тебе нужно? – Нужно вытащить телефон секретарши. Она должна была сделать мне таблицу со всеми кредиторами, чтобы я мог их обзвонить. Миха посмотрел на него поверх очков, лучась ехидством. – Серьезно? Вась, радует одно – ты в этой фирме не один такой. – Какой? – Старомодный, – хмыкнул он, и активно завозил по экрану мышкой. Через несколько щелчков на экране возникла большая таблица с кучей текста, и когда Василь присмотрелся, то понял, что в ней собрана вся информация по долгам. – Вот тебе отчет. И как ты без этого неделю работал? – У меня были распечатки… – Распечатки, – Санин презрительно фыркнул. – Либо они тут все до одного дураки, в чем я лично сомневаюсь, либо тебя, Вася, активно саботируют. – В смысле? – У этой компании огромная база данных. Их можно выгружать в любой комбинации, ну, правда, для неочевидных придется заморочиться. А они дали тебе бумажки. Свет хоть включать разрешили, или приносят лучину? – Не смешно, – буркнул Василь. Он знал, что ему в фирме не рады, и Санин лишний раз напомнил ему, как туго ему приходится. – Как они тебе пароль-то от директорского компа дали? – Пароль?.. – Василь задумался. – Он в сейфе лежал. На бумажке записанный. – Вот это технологии, – Миха, кажется, почти восхитился. Он прошуршал еще немного, недовольно цокнул языком и потер подбородок. – Короче, говори давай, что тебе нужно для правого дела. Выгружу тебе все на рабочий стол, а дальше сам. Если что-то еще понадобится – придется снова приехать. У вас тут удаленное подключение запрещено, и мне кажется, ты не обрадуешься, если я обойду блокировку. Верно? Санин снабдил его всеми нужными таблицами, показал пару основных кнопок, намутил себе капуччино из кофе машины и свалил с чувством выполненного долга. Василь погрузился в работу, и лишь через полчаса заметил Анечку, которая, видимо, только что вернулась и радостно чирикала с кем-то у своего стола. Приглядевшись, он понял, что это был Юрий Иванович, и это взбесило. Отвлекать его секретаршу в рабочее время Чуйко мог по двум причинам – либо у них была интрижка, либо он нарочно сдернул ее, чтобы затормозить работу. И второе, и почему-то первое ранило как ножом по печени. Голобородько ничего не сказал, но принял оба варианта к сведению, при случае непременно решив использовать это для дела – осталось придумать, как.