Не суди так строго, снег.

      «Что-то здесь не так. Что он там делает? Ведь прошло уже полчаса. Может он заблудился? А что еще хуже: ходит и разглядывает комнаты, что вполне реальнее первой версии. И зачем его вообще надо было впускать в мой дом?» Хотя квартира была частично моей, но ведь это совсем не важно.       Я сидела за столом и с грустью смотрела на чашку. Это была вторая порция кофе, которую я выпила без труда, пока Николаса не было. Не много, скажите вы? Для человека, который вообще не употребляет кофе, очень даже много. Я чувствовала, как сердце начинает набирать обороты, а руки дергаться из-за непонятного волнения.       «Может, у него просто проблемы с пищеварением?» — проносилось в голове. «А может, он ходит по комнатам и ищет компромат на меня?»       Я взглянула на часы: прошло около сорока минут — всё, с меня хватит. — Николас, где тебя носит? — я начала кричать на весь дом. Но в ответ раздалось лишь тихое мяуканье кошки Марфы. — Ник, я иду проверять, все ли с тобой хорошо! И мне все равно, что ты там делаешь!       Твердым шагом пройдя к туалету, я прислушалась. Тишина. «Хм, странно…»       Резким движением я дернула ручку и заглянула внутрь. Никого там не обнаружив, я заволновалась. «Как так? Где его носит? Может он и правда заблудился?» Я была уверена на сто процентов, что он сидит в какой-нибудь из комнат. Но в какой? В доме их пять. — Ник, это не смешно, ты где? — начала голосить я, поднимаясь на второй этаж.       Уже на ступеньках я услышала шуршание целлофанового пакетика в родительской комнате. И тут уже без рассуждений было понятно, где он. Пройдя две комнаты - мою и брата - я встала возле родительской, и теперь уже отчетливо было слышно, как кто-то находится в комнате напротив меня, ведь в доме была гробовая тишина.       Приоткрыв дверь всего на пару сантиметров, я увидела, как Николас держит в руках что-то, что очень похоже на фотографию, и тут я почувствовала, что ситуация принимает скверный оборот. Открыв дверь полностью, я зашла в помещение с белыми стенами. В центре располагалась огромная кровать, слева высокий громадный шкаф и куча всяких деталей, которые есть в каждой комнате.       Подходя к Нику как можно тише, я пыталась разглядеть что он держит в руках. Думая о том, что он добрался до старых фотографий, меня как будто бы ударило током. Я вздрогнула. В его руках была фотография, на которой мой отец держал меня, совсем еще крохотную, на руках. Мне стало не по себе, от того что сейчас чувствует Ник. Ведь его вполне можно понять: собственный отец не признавал его. Я не знала всей этой истории, но была уверена - мой папа был неправ.       Ник, увидев меня, замешкался. По-видимому, он не ожидал встретить меня здесь. Он начал лихорадочно дергать руками и пытаться спрятать фотографию. Присев на корточки, я положила свою руку ему на плечо, отчего он слегка вздрогнул. — Мне просто было интересно, какой он… Ведь я его не знал, я не должен был… Я… — Он опустил голову, и той рукой, в которой была фотография, он взял мою руку, лежащую у него на плече. Слегка пугающий жест, конечно, но я не стала возражать. — Ты не должен оправдываться, — я сделала большую паузу и посмотрела ему в глаза. — Я тебя прекрасно понимаю, ведь он твой настоящий... — Ни хрена ты не понимаешь, от тебя не отказывался собственный отец. Я уверен, что ты даже всей истории не знаешь.       Николас кричал на меня. Мне стало немного страшно от его разъяренного вида: глаза поменяли свой цвет на темно-синий, как небо во время ливня. Но руку он все же не убрал. — А ты расскажи! Я тоже уверена в одном — ты никому не рассказывал эту историю.             Его взгляд стал мягче. Наверное, он задумался над моими словами, и я сразу почувствовала холод на своей руке, будто что-то до боли важное забрали от меня: это была его рука, которую он убрал — странное чувство. — Ник, расскажи! Я имею право знать. — Зачем? Ты так страстно желаешь разочароваться в своем "папочке"? — он сделал ударение на последнем слове, показывая всю ненависть к отцу.       Поднимаясь с корточек, он подал мне руку, на что я ответила вполне обычно. И опять его глаза…       Он ухмыльнулся, когда я ответила ему взаимностью: положила в его ладонь свою руку, и он потянул меня на себя.Получилось так, что он оказался слишком близко прижатым ко мне. Я чувствовала, что в комнате стояла невыносимая жара, и кислорода не хватало для нас двоих. Ник переместил свою свободную руку мне на талию, когда другой держал меня за запястье. Меня начало бросать в жар. Освободив руку, я начала упираться в его грудь. Но он стоял как столб и просто обнимал меня двумя руками. — Я расскажу тебе, — начал он шептать мне на ухо, — если ты пообещаешь подарить мне танец на выпускном.       Я даже подавилась, когда услышала это. «Он не знает, как я танцую. Зачем ему все это? То целует, то обнимает и тут вдруг предлагает танцевать с ним вальс; хотя, что там предлагает — ставит условие».       В то время, как я размышляла, он сомкнул свои руки еще сильнее, на что я ударила его со всей своей силой в пах. — Ты больная? Сука, больно же! — скрутившись, начал жаловаться Николас. — Прекрати ставить мне условия, дурак!       Я вышла из комнаты и направилась в кухню делать очередную порцию такого уже привычного кофе. Поставив греться чайник, я насыпала гранулы и сахар в кружку, а потом села за стол. — Мне зеленый чай, без сахара, — послышался голос у входа на кухню. «Он еще и приказывает, в моем доме!» — А тебя и не спрашивали, — прошептала я себе под нос и все-таки встала делать ему чай.       В то время, как я достала пакетик, чайник уже закипел, и я залила всё кипятком. Николас уже сидел за столом, когда я поставила кружку с чаем напротив него. Но ни спасибо, ни пожалуйста, в мой адрес не было слышно.       Он отхлебнул из кружки, не обращая внимания на меня. Ну, а я, как человек, который чувствует неловкость, решила завести разговор. — Ник, что это было? — чуть ли не шепотом спросила я. Мое лицо начало краснеть от его пристально взгляда: такое впечатление, что он смотрит мне прямо в душу, своими голубыми глазами. — Где? — невзначай спросил он. — Ты прекрасно понимаешь, о чем я. Зачем ты меня обнял тогда, в комнате родителей? — Мне стало немного стыдно за свой вопрос, я ведь прекрасно знала, что он ответит. — Джексон, — опять его ухмылка, — ты, по-видимому, моя сестра, а как тебе известно братья и сестры иногда обнимаются, — Он все так же неотрывно смотрел на меня. В его словах, конечно, была логика. Но я знала — это были совсем не родственные объятия. — Это было похоже скорее на… — я замолчала, боясь озвучить свою догадку. — Может, это тебе так хочется? — он сузил глаза и, приподнявшись со стула, придвинул свое смазливое лицо ко мне. — Что ты на это скажешь, Аида? — Ты придурок! — сказала я и оттолкнула его. — Так ты будешь танцевать со мной вальс? — Зачем мне это? С тобой, как я посмотрю, хотят танцевать вальс практически все девушки школы.       «Танцевать я не умею — вот в чем причина».       Я встала из-за стола и начала убирать кружки. Подойдя к раковине я включила воду, пока Ник сидел за столом. Но, по-видимому, в тот же миг он поднялся и подошел ко мне со спины, потому что его руки беспардонно лежали у меня на талии. Мое дыхание замедлилось, а руки начали дергаться от его прикосновений. Он дышал мне в шею, убирая мои волосы, которые, видимо, ему мешали. — Ты вкусно пахнешь, — прошептал он, дотрагиваясь губами до моей шеи. — Ник, прекрати, — мой голос звучал странно, дыхание сбивалось. Так приятно мне никогда не было. Он не слышал, что я ему говорю, и это было самое страшное.       Николас развернул меня к себе и посмотрел в мои глаза. — Это совсем не по-родственному, — прошипела я, держа в руках мокрую кружку. Вдруг он поцеловал меня в лоб, а потом нагнулся к губам и слегка притронулся к ним своими губами; как только его язык начал пробиваться, мокрая кружка с грохотом упала на пол.       Ник отстранился от меня, все так же тяжело дыша, а я была шокирована и смотрела в одну точку. «Зачем он так со мной? Я ведь ничего не могу сделать. Мне ведь приятны, нет, не противны, а именно приятны его прикосновения». — Уходи, — прошептала я с неким напором. И отвернулась снова к раковине. — Я расскажу, как все было завтра. И еще, ты будешь со мной танцевать.       И сразу через секунду послышался громкий звук в коридоре. Николас вышел, громко хлопнув дверью.       «Что это было?» - пронеслось у меня в голове.