Новая переменная

      После короткого разговора Оптимус вернулся к своим прямым обязанностям. Перед этим он непременно напомнил ему, что, если юноше что-нибудь понадобиться, он всегда может обратиться к нему за помощью. В ответ на это Сэм искренне улыбнулся ему, чувствуя, как предательское тепло медленно оседает в его груди.       Ничего примечательного до самого конца дня больше не происходило. Словно сама вселенная давала им небольшую передышку, чтобы переварить и усвоить всю полученную за сегодня информацию. Засев в углу, в котором он ранее проснулся, Сэм в течение всего этого времени с пристальным вниманием наблюдал за автоботами и их подопечными. Несмотря на любопытные взгляды, нередко бросаемые в его сторону, никто так и не осмелился подойти и заговорить с ним. Он подозревал, что причиной этому стала настоятельная просьба Оптимуса не приставать к нему. За это Сэм был весьма признателен Прайму. Ему не хотелось вновь кого-то ненароком обидеть или задеть.       Автоботы по тем или иным поручениям то выходили из главного зала, то возвращались обратно. В один момент Бамблби и Арси даже покинули базу на пару часов, чтобы проверить один из засечённых сигналов энергона. Дети же в основном занимались своими повседневными подростковыми делами в специально обустроенной для них зоне. До Сэма частенько доносились их громкие крики или ворчания. В целом на этой автоботской базе процветала мирная и относительно спокойная атмосфера. Это довольно сильно разнилось с тем, как ощущалась база NEST, где всегда было шумно и многолюдно. Эти автоботы явно не взаимодействовали с военными так же тесно, как и в его мире.       Почти неотрывное наблюдение принесло ему несколько занимательных открытий. Во-первых, подслушав парочку разговоров, Сэм выяснил месторасположение автоботской базы. Они находились неподалёку от города Джаспер, штат Невада, что было довольно любопытно, потому что он всегда думал, что Джаспер принадлежит Техасу… Или Флориде? Или всё-таки штату Алабама?       Во-вторых, Бамблби этого мира постигла та же участь, что и Бамблби из другого измерения. Его голосовой модуль был безвозвратно повреждён, лишая его возможности нормального человеческого общения. Вместо привычных слов или даже перемоток радиоканалов автоботский разведчик использовал гудки, сигналы и писк, расшифровать которые могли лишь другие автоботы. И, судя по всему, Раф тоже, что сделало его выбор опекуна очевидным. Как этот ребёнок вообще понимал, о чём идёт речь? Из всего, что сигналил им Бамблби, Сэм улавливал только его настроение. Мальчик же мог практически мгновенно дословно перевести все его гудки. Была ли это азбука Морзе? Или что-то, напоминающее её? Чем бы это ни являлось, Раф заслуженно заработал себе звание маленького гения в его голове.       В-третьих, взаимоотношения между детьми и их автоботами-опекунами оказались очень тёплыми и семейными. Подростки явно находились с ними уже какое-то продолжительное время. Сэм не раз замечал, как Бамблби, Арси или Балкхед в перерывах между работой присоединялись к своим подопечным, чтобы поговорить с ними или даже поиграть. И это очевидно приносило удовольствие обеим сторонам. Он находил столь тесные отношения между ними довольно милыми. Они напоминали ему первые два-три года после битвы в Мишн-Сити, когда Бамблби только-только взял на себя роль его опекуна. Эти беззаботные времена, даже омрачённые последующими кошмарами, навсегда остались бы в его памяти.       В-четвёртых, этот Рэтчет не особо жаловал людей, в отличие от своей альтернативной версии. Сэм начал подозревать об этом ещё с того самого момента, как медик признался в своей неосведомлённости насчёт человеческой биологии. Что это, если не пренебрежение к людям? Помимо этого, что бы ни делали дети, Рэтчет всегда был этим недоволен. Он постоянно ворчал на них себе под нос, а когда те решались побродить, чтобы размяться, и вовсе отгонял их от себя и своих приборов. На удивление за этим было откровенно весело наблюдать.       В-пятых, Сэм вызнал у Оптимуса полную историю произошедших событий злополучного дня попадания в параллельное измерение. Мягко говоря, он не был в восторге от неё. Появление Старскрима в ней вызвало у него отнюдь не облегчённый вздох, как это было с Рэтчетом и Арси. И что ещё за тёмный энергон, способный возвращать кибертронцев к безыскровой жизни? Можно ли с его помощью устроить зомби-апокалипсис по-кибертронски? Жуть какая-то.       Поздно вечером автоботы уехали развозить детей по домам, и главный зал погрузился в тишину, чему Рэтчет был неимоверно доволен. Как только Бамблби, Арси и Балкхед вернулись на базу, Оптимус отпустил всех отдыхать, а сам с обеспокоенным выражением лица подошёл к парню. Прежде чем Прайм успел что-либо сказать, Сэм поспешно опередил его. — Если ты хочешь узнать, нужна ли мне нянька на эту ночь, то нет, не нужна. Со мной всё будет в порядке, так что можешь со спокойной искрой идти подзаряжаться. — Мой отсек первый по левому коридору. Если что-то случится, неважно, что это будет, я надеюсь, ты придёшь с этим ко мне.       Оптимус выжидающе уставился на него, из-за чего Сэму пришлось послушно кивнуть на его слова. Удовлетворённый этим, Прайм повернулся в сторону одного из выходов в намерении последовать за другими автоботами, чтобы уединиться в своём личном отсеке. Он погасил за собой свет, и главный зал мгновенно накрыла тьма. Наблюдая за тем, как лидер автоботов уходит, Сэм внезапно почувствовал вспышку тревоги и неуверенности, что побудило его поспешно окликнуть меха. Оптимус остановился и вновь обратил на него всё своё внимание. В темноте его голубая оптика мягко освещала его лицо, сглаживая все острые углы. — Почему ты… Ну… Нет, ничего… Спокойной ночи, Оптимус. — Спокойной ночи, Сэм.       Прайм терпеливо выждал ещё пару минут, после чего всё-таки покинул главный зал, перед этим в последний раз осмотрев его задумчивым взглядом. Оставшись в одиночестве, Сэм полностью откинулся на спину и отрешённо уставился в потолок. Тяжёлый вздох невольно вырвался из его лёгких. Какой же поистине сумасшедший день у него выдался сегодня. Кто бы мог подумать? Издав нервный смешок, он перевернулся на бок, укрылся с головой одеялом и закрыл глаза.       Прошла минута. Прошло десять минут. Прошло полчаса. Прошёл час.       С обречённым вздохом Сэм открыл глаза. Вмиг все его беспокойные движения и ворочанье прекратились, а одеяло стремительно было откинуто в сторону. С раздражением он в который раз внимательно осмотрел главный зал. Что-то в этом помещении не давало ему покоя, делало его присутствие здесь неуютным и напряжённым, не позволяло ему нормально заснуть. В конце концов, Сэм полностью встал. С таким же успехом он мог бы заняться чем-нибудь полезным. Например, осмотром этой базы.

***

      Едва переступив порог главного зала, Оптимус автоматически сразу же посмотрел в сторону кушетки. Ни юноши, ни его вещей, ни даже одеяла с подушкой на месте не оказалось. С долей досады Прайм просканировал весь зал, с каждой секундой хмурясь всё сильнее. Поверхностный осмотр ничего ему не дал. — Сэм?       Не успел его голос до конца затихнуть, как по залу гулким эхом раздалось металлическое громыхание, которому вторило приглушённое недовольное ворчание. Проследовав за звуком, Оптимус остановился около одной из крупных круглых вентиляционных шахт и заглянул за её решётку. Там он, наконец, увидел Сэма. Всё ещё на четверть укрытый одеялом, юноша скорчился над коленями, прижав руки к затылку. Его подушка же лежала рядом с решёткой, похоже, в спешке откинутая в сторону. — Ты в порядке, Сэм? — Да. Всё отлично. Я просто ударился о лопасть вентилятора, — с неловким смешком прохрипел Сэм и затем пробурчал себе под нос: — Почему Прайму всегда удаётся застать меня врасплох? Это не имеет смысла. Гигантские роботы не должны передвигаться настолько беззвучно. — Мои извинения. Я не хотел пугать тебя.       Отмахнувшись от него, Сэм вяло осмотрел своё окружение. Несмотря на явный сон, он выглядел так же плохо, как и вчера. Словно он и не спал вовсе. Это не могло не вызывать тревогу и беспокойство.       Выражение лица юноши стало немного мрачнее, когда его взгляд остановился на лидере автоботов. — Это всё не сон, не так ли? — Боюсь, что нет.       Разочарованно простонав, Сэм закрыл лицо руками и откинулся назад, забыв об откинутой подушке. В ту же секунду прозвучал ещё один стук, перемешанный с болезненным хныканьем.       Оптимус взволнованно осматривал его, когда к ним подошёл Рэтчет. Он бросил странный взгляд на Прайма, очевидно задаваясь вопросом, почему его лидер озабоченно крутился рядом с вентиляционной шахтой. Ответ не заставил себя долго ждать. Автоботский медик удивлённо вскинул брови, обнаружив парня за решёткой. — Как ты туда, шлак побери, забрался? — По лестнице, потом по трубам. — Зачем ты вообще это сделал? — Из-за привычки, наверное, — вздохнул Сэм, отряхиваясь от пыли, после чего, увидев два непонимающих взгляда, пояснил свой ответ. — Не знаю, как для вас, ребята, но для меня этот зал просто огромен. К тому же здесь практически негде спрятаться, что оставляет меня на открытом пространстве. А я ненавижу оставаться на открытом пространстве! — Сэм, здесь тебе ничего не угрожает. Ты в безопасности. — Ага, а теперь попробуй доходчиво объяснить это моему глупому мозгу.       Сэм проигнорировал обеспокоенные переглядывания между Оптимусом и Рэтчетом и широко зевнул. Стоило ему это сделать, как пыль незамедлительно попала ему в нос и рот. Это уже заставило его громко чихнуть, что, в свою очередь, напугало автоботов. Издав приглушённый смешок, Сэм под их пристальным наблюдением пролез через решётку и затем вновь уселся на бетон, свесив с края ноги. Свои вещи же он пока решил оставить в вентиляционной шахте. Он всё равно планировал туда вернуться. — Итак, у вас есть мысли о том, как вернуть меня домой? — Лишь неподтверждённые догадки. — Это лучше, чем ничего. — У меня есть все основания предполагать, что если у меня получится восстановить цепь обратной связи, возникшей в тот момент, то я смогу открыть граундбридж в твоё измерение в тех же самых координатах, — медленно проговорил Рэтчет и следом тяжело провентилировал воздух. — Для этого мне нужен полный пакет данных, содержащий конкретную информацию об открытии граундбриджа в тот определённый промежуток времени. Это означает, что помимо сведений о нашем земном мосте в него также должны входить сведения о земном мосте десептиконов. — Чёрт. — Рэтчет, ты уверен в этом? — К сожалению, да. Я не смогу восстановить цепь обратной связи, имея на манипуляторах только половину нужных данных. — Можно ли чем-то заменить недостающую половину? Десептиконы вряд ли пойдут нам навстречу. — Я не знаю, — покачал головой Рэтчет и затем на несколько минут глубоко задумался. — Возможно… Возможно, если бы я имел что-то, что могло бы указать мне именно на твоё измерение среди множества других миров, я смог бы справиться и без десептиконской половины данных. — И что может подойти на роль этого указателя? — Для начала мы могли бы попробовать проверить сигнал твоего мобильного телефона. — С этим есть небольшая проблема. — Какая? — У меня нет мобильного телефона. Я избавился от него ещё в начале охоты, чтобы меня не смогли по нему отследить. — Тогда нам придётся найти другой возможный указатель. Пока что мне ничего не приходит на ум. — Что-то подсказывает мне, что я задержусь у вас надолго. — Мне искренне жаль, что мы не сможем вернуть тебя домой в ближайшее время, Сэм. — Не извиняйся, Оптимус. Я всё понимаю.

***

      Следующие три дня незаметно пролетели в ворохе безуспешных попыток и гаданий, оставив после себя лишь нерешённые вопросы да отвлечённые размышления.       Утро Сэма неизменно начиналось с зажжённого света, преднамеренно тяжёлых шагов и обеспокоенной голубой оптики лидера автоботов. По всей видимости, Прайм всерьёз прислушался к его нелепым жалобам, со всей ответственностью подойдя к решению этой проблемы. Теперь в его присутствии Оптимус всегда старался быть достаточно громким, чтобы известить его о своём местоположении. При этом он всё ещё оставался достаточно тихим, чтобы не напугать его резкими звуками. Сэм просто не мог не расчувствоваться, когда понял смысл его внезапной смены поведения. Даже его Прайм никогда настолько тщательно не заботился об этом.       Вслед за Оптимусом в главный зал неизменно входил Рэтчет. Одаривая его испытывающим взглядом, он проводил ему полноценное сканирование и сравнивал полученные показания с результатами предыдущих дней. Одновременно с этим медик заваливал его анатомическими вопросами, которые могли завести в тупик даже самого опытного врача. К своему счастью, Сэм уже проходил через это, поэтому спокойно разъяснял Рэтчету все непонятные ему моменты. А когда дело доходило до смущающих вопросов, он мастерски отвлекал его внимание и поспешно сбегал, перекладывая эту задачу на подростков. Если же автоботскому медику нечего было спросить, Сэм интересовался, как продвигались дела с поиском подходящего указателя. К сожалению, за эти три дня они ни на шаг не приблизились к его отправке домой.       Остальные автоботы объявлялись гораздо позже. После краткого приветствия они получали от Рэтчета свою норму энергона на день и затем сразу же покидали базу, чтобы отвезти детей в школу. Как впоследствии выяснилось, Бамблби, Арси и Балкхед во время уроков патрулировали территорию, так что следующие несколько часов Сэм обычно проводил в компании лидера автоботов и медика. К концу третьего дня у него закралось стойкое ощущение, что эта троица автоботов намеренно избегала его. Похоже, они всё ещё не совсем понимали, как им вести себя с ним. Его поведение сильно разнилось со всем, что они узнали о людях, а познания в некоторых вещах оказывались пугающе точными. Он не пытался идти с ними на контакт, ни с кем не разговаривал, пока к нему напрямую не обращались, и вёл себя максимально зажато и закрыто. Немудрено, что они чувствовали себя столь неловко рядом с ним. Сэм прекрасно это осознавал и не держал на них обиды.       Время тишины и покоя неизбежно заканчивалось, когда автоботы привозили Джека, Мико и Рафа на базу. Главный зал мгновенно оживал и наполнялся неугомонной подростковой энергией. Присутствие детей просто невозможно было не заметить. Помимо этого их сложно было игнорировать. Чем бы они ни занимались, всегда было шумно. Даже когда они ничего не делали. С невероятным упорством подростки продолжали пытаться заманить его к себе. Сэм никогда не поддавался на их уловки. Несмотря на это, ему становилось всё сложнее отказывать им. Он очень надеялся, что дети скоро потеряют к нему интерес и отстанут от него.       Автоботы работали до самого позднего вечера, в перерывах развлекая детей, а когда близился комендантский час, отвозили своих подопечных домой и выходили в последний патруль. После их возвращения Оптимус отпускал всех отдыхать, и свет в главном зале гас.       Сколько бы Сэм ни пытался, он ни разу не заснул сразу. Постоянное пребывание на одном и том же месте вызывало у него непрекращающееся чувство тревоги и спешности. Бездействие убивало его, не давало нормально спать и есть. Ему казалось, что если он надолго задержится здесь, его обязательно найдут и поймают. Несмотря на это, не паранойя беспокоила его больше всего. Это было манящее чувство безопасности, которое окружило его теплом, едва он попал в этот мир. Сэм не мог позволить себе поддаться ему и расслабиться, потому что тогда он неминуемо погибнет, как только вернётся домой.       В конце концов, Сэм не выдерживал груза своих мрачных мыслей и поспешно поднимался на ноги, чтобы пойти и исследовать базу. За это время он успел изучить большую её часть, найти несколько хороших скрытных мест и накидать в уме несколько путей отступления на чрезвычайные случаи. Когда же он чувствовал себя достаточно уставшим, Сэм залезал обратно в вентиляционную шахту и под утро засыпал.