Легкое прикосновение.

«Я помню руки твои, мама. Твой смех, обьятия, любовь. Зверюшек нам ты рисовала. Смотрю на них, скучаю вновь…» (маленький поэт А-Хуань) Вскоре А-Чжань научился ходить. Как только он научился делать первые шаги, он упорно ходил сам, никому не позволяя, чтобы его носили на руках, как маленького. Теперь он за руку с А-Хуанем шел самостоятельно к маме. Как только он научился самостоятельно держать ложку и пиалку, он стал есть сам. Он упорно всему учился сам, несмотря на то, что был очень мал. Со временем он отказался от помощи адептов, которые ухаживали за детьми. Научился самостоятельно расчесываться и одеваться, мыться, заправлять кровать. Когда пришедший старший ученик, увидел, как двухлетний А-Хуань с трудом пытается заправить одеяло, первым побуждением его было помочь ребенку. Но малыш серьезно сказал: —Я сам! Это прозвучало так твердо из уст маленького ребенка, что мужчина остановился и стал с интересом наблюдать за мальчиком. Тот же, с большими трудностями все же справился с задачей и гордо прошествовал к чаше для умывания, умылся сам. Воспитатель хотел подать полотенце, которое висело на ширме. Но мальчик снова возразил: —Я сам. Затем попрыгал возле ширмы, чтобы достать полотенце, наконец вытер лицо и руки. Потом подошел к зеркалу, взял гребень и начал расчесываться, собрал с пятой попытки волосы в хвост. Мужчина понаблюдав все это, очень удивился: —Вот же упрямый какой мальчишка! А какой самостоятельный! Этот точно не пропадет! Убедившись, что малыш справился сам и помощь не требуется, мужчина подошел к А-Хуаню, чтобы помочь тому собрать волосы. В отличие от братишки, А-Хуань не был еще настолько самостоятельным, чтобы самому заниматься своей прической. Но зато он отличался от младшего братика тем, что рос очень доброжелательным ребенком. Он всегда интересовался жизнью других. С малых лет он научился говорить «спасибо» за каждую мелочь. Адепты его очень любили. Вот и сейчас, когда мужчина, приставленный ухаживать за малышами, расчесал его и уложил волосы, А-Хуань поблагодарил его: —Большое спасибо. —Не за что, —улыбнулся мужчина, —когда вырастешь большим господином, ты должен будешь научиться так же аккуратно убирать волосы, чтобы они не растрепались во время тренировок. А-Хуань засмеялся: —Конечно! Обязательно научусь! А-Чжань был совсем другим. Первые слова, которые он произнес, едва научившись говорить, были «я сам!» Он все стремился сделать самостоятельно. И даже если не получалось, упорно повторял и повторял, пока не добивался своей цели. А-Хуаню было уже пять лет и он уже начал учиться читать и понемногу писать. А-Чжань постоянно крутился рядом, тыкал пальчиком в иероглифы и спрашивал: —Это что? А-Хуань охотно отвечал. Так незаметно младший братишка вместе со старшим научился читать. Теперь он брал книги старшего брата и старательно тыкая пальчиком, старался читать слова. Если ему было трудно прочесть какой нибудь сложный иероглиф, то А-Хуань спешил на помощь. Благодаря своему упорству, ребенок научился читать, когда ему было чуть больше трех лет. Дядя очень удивился, когда зайдя после занятий к племянникам, обнаружил А-Чжаня с трактатом в руках. —А-Хуань, кто дал ребенку трактат? —Дядя, он сам взял у меня со стола! —А если порвет? —Не порвет. Он никогда не рвет книги. Он их читает. —Читает? Не может быть. Ведь он даже разговаривать еще не умеет. --Умеет! --Умеет? А-Чжань, а ну скажи что нибудь! --Что нибудь, --сказал малыш. Дядя округлил глаза. А-Чжань никогда не разговоривал еще с дядей, потому для него это было весьма сногсшибательной новостью. Старшие ученики засмеялись. Мальчик посмотрел на них своими светлыми глазами. Смотрел очень серьезно, переводя взгляд с одного на другого, абсолютно не понимая, почему взрослые смеются. Дядя сказал: --А-Чжань, прочитай, что ты там увидел! Младший племянник, к огромному удивлению дяди и учеников начал читать вслух. Сбивчиво, по слогам. Но начал. Лань Цижэнь, не найдя слов, только поскреб бородку. А старшего племянника распирала гордость за младшего братишку. Как только они пришли к маме, он сразу похвастался, что А-Чжань научился читать. —Правда? Это же очень здорово! Какой молодец! Это ты научил его? —Мама, он сам! Я читал, а он подходил с спрашивал как это читается. Ну я ему говорил. И представляешь, он запомнил! —Ты молодец! Ты по-настоящему заботишься о брате. Мама положила перед младшим сыном книгу: —А-Чжань, прочитаешь? Мальчик кивнул, взгромоздился за стол. Он водил маленьким пальчиком по строчкам и старательно читал. В это время А-Хуань и мама восторженно смотрели на младшего и с улыбками переглядывались. Мама погладила малыша по голове. Он нахмурился. Мама засмеялась и начала тормошить мальчика: —А-Чжань самый умный. Уже читать научился. Мальчик хмурился еще сильнее. А-Хуань, заметив в глазах братика теплые нотки, сказал: —А-Чжань, тебе же нравится. Почему хмуришься? Мальчик продолжал хмурить брови. А-Чжань с мамой смеялись, обнимали его с двух сторон. Мама говорила: —Он у нас уже большой. Не будем ему мешать. Видишь какой серьезный! Иди ко мне, я тебя обниму! Мальчик мотал головой и снова начинал хмурить брови. Тогда она брала сопротивляющегося сына на руки, усаживала к себе на колени, обнимала. Мальчик оставался хмурым, однако с удовольствием прижимался к маме и закрывал глазки. А-Хуань наблюдал за этой забавной сценой и весело смеялся: —Какой серьезный! Даже серьезнее чем дядя! Мама укачивала младшего на руках и говорила: —А-Чжань, посмотри на себя, как чего захочешь, так и отказываешься. Вот характер! А-Хуань наливал себе чаю и брал со столика сладости. Их особо не баловали, из сладостей удавалось в некоторые дни отведать на полдник кусочки арбуза или яблоко. В основном вся пища в ордене Гусу Лань была весьма пресной. Откуда у мамы были конфеты и пирожные? Скорее всего это папа посылал адепта в Гусу для мамы. А-Хуань как-то слышал, что дядя выговаривал ему, что сладости портят зубы. На что папа ответил, что за один раз в месяц ничего не случится. Хорошо было с мамой. Но день подходил к концу. Следующий раз будет только через месяц. Все хорошее когда нибудь кончается. Пришел дядя и забрал племянников. Маленький А-Чжань так прилип к маме, что не хотел отрываться. Дядя строго посмотрел на него: —А-Чжань! Мальчик поднял голову и посмотрел на дядю, всем своим видом показывая, что не желает уходить. Его еле увели. И то, только после того, как мама сказала ему на ухо: —Сынок, если ты сейчас не послушаешься, в следующий раз вас больше не отпустят ко мне. Мальчик упрямо помотал головой. Дядя терпеливо ждал. А-Хуань взял младшего за руку: —А-Хуань, пойдем. Мы скоро еще придем к маме. Малыш вздохнул и дал все-таки себя увести. По дороге он все время оглядывался, пока дверь маминого домика не закрылась. Они пришли к себе и стали готовиться ко сну. Адепт принес теплую воду. Младший братишка сам залез в бочку, искупался, вытерся полотенцем, сам надел штаны и рубашку. Потом взял полотенце и ждал, когда А-Хуань закончит купаться, намереваясь помочь брату. Вид у него был настолько угрюмый и серьезный, что А-Хуань решил рассмешить братишку. Он опустил в воду нижнюю часть лица и начал пускать пузыри. А-Хуань с интересом наблюдал за ним, но так и не улыбнулся. —А-Чжань, ну хоть улыбнись! Мальчик вздохнул совсем по-взрослому, его взгляд был печальным. А-Хуань вылез из бочки, взял протянутое младшим братом полотенце и начал вытираться. Уже лежа в постели и засыпая, подумал: «Почему нельзя придумать, чтобы мама жила с нами?» Завтра уже надо идти на занятия. Как мы уже говорили, А-Хуань уже учился писать. До пяти лет ему были недоступны ни кисточки, ни чернила. А рисовать страшно хотелось. И только один день в месяц мама давала ему бумагу и кисточку. Они вместе рисовали. А-Хуань часто просил маму нарисовать им что нибудь. Мама брала кисточку и рисовала кролика. Очень реалистично! Кролик был как живой. Даже А-Чжань не мог оторвать взгляд от рисунка и в его глазах плескалась невидимая другим улыбка. Но мама с А-Хуанем замечали эту улыбку и заговорщически переглядывались. Очень боялись спугнуть эту неуловимую легкую улыбку. А-Хуань говорил: --Мама, ты настоящий художник. Мама отвечала: --Я училась его рисовать специально для вас. И показывала книжку с изображениями животных: --Вот здесь я нашла кролика. И птичек. Хотите еще нарисую птичку? Маленький А-Чжань серьезно кивал, а А-Хуань хлопал в ладоши: --Да, Мама! Нарисуй! И она им рисовала птичек, потом собачек, лисичек. И маленький А-Чжань улыбался своими светлыми глазами, глядя на лисичек, кроликов и фазанов. Он смотрел на то, как мама рисует и почти не дышал от восторга. В конце дня мама им подарила рисунок, на котором был изображен белый пушистый кролик. Кролик сидел на травке и ел морковку. А-Чжань бережно прижимал рисунок к груди, когда они прощались с мамой. Теперь А-Хуань старался нарисовать точно такого же, он старательно копировал рисунок. Пока ему были недоступны чернила, он обходился подручными средствами. Он подбирал белые камушки и рисовал ими на черных камнях. Возле холодного источника все иссиня черные камни были изрисованы кроликами. Чуть позже к ним добавились деревья, облака, птички. Во время вот таких вот свободных минут, когда А-Хуань самозабвенно предавался художеству, младший братишка все время крутился рядом и с восторгом смотрел на его старания. Иногда он говорил: —Красиво. Однажды придя на холодный источник, дядя увидел целую картинную галерею из наскальной живописи. Обнаружив, что там уже нет свободного места, дядя немедленно велел стереть рисунки. Пока А-Хуань усердно работал над тем, чтобы уничтожить рисунки, младший братишка старательно помогал ему. Тогда А-Хуань стал подбирать веточки и рисовать ими на земле. Но этим он, конечно же не ограничился. Как только он научился писать, ему доверили переписывать правила, сидя в классе. Теперь дядя часто бранился, обнаружив на полях рукописей племянника нарисованных зверюшек, бабочек, деревья и цветы. Дядя сердился, комкал листы и заставлял переписывать заново. А-Хуань только вздыхал, брал новые листы и переписывал. Но стоило ему только отвлечься, рука сама собой тянулась, чтобы нарисовать бабочку или дерево, или еще что нибудь. Дядя снова сердился, а когда у него уже не было сил ругать его, начинал объяснять: --А-Хуань, будущий глава клана не должен заниматься ерундой. Ты понимаешь? Ты должен изучать право, математику, историю и другие очень серьезные науки. --Дядя, а если я не захочу быть главой? Дядя начинал снова сердиться: --А-Хуань, пойми, это не зависит от твоего желания. Это твой долг. Долг перед кланом. Долг перед нашим орденом. Если ты позволишь своему сердцу расслабиться, то из тебя не выйдет хороший глава. А глава не должен следовать только лишь велению своего сердца. Наше сердце лукаво и может обмануть нас. Пойми эту простую истину. —Я понял, дядя… Мальчик вздыхал, брал чистый лист бумаги и начинал переписывать заново, стараясь не отвлекаться. А-Чжань, который крутился тут же, внимательно смотрел, чем занимается старший брат. Когда дядя вышел, он спросил: --А что такое расслабиться сердцем? Старший посмотрел на него: --Это значит, что нужно держать в узде эмоции. И не позволять себе расслабиться или отвлекаться. Дядя сказал, что наше сердце может нас обмануть. Младший кивнул с серьезным видом, как будто что-то понял. Но переспрашивать не стал. Но стал внимательнее присматриваться к правилам. Он до того тщательно исследовал волнующий его вопрос, что уходил в чтение с головой. Проходя мимо стены, он всякий раз останавливался и внимательно читал высеченные на скале иероглифы. Однажды он спросил у А-Хуаня: --Брат, зачем столько много правил? --Чтобы по ним жить и совершенствоваться, --ответил А-Хуань. --А что такое совершенствоваться? --Это тренироваться, делаться сильнее. Постигать науки. Следующим утром А-Чжань вышел на веранду и попытался вместе со старшим сделать стойку на руках. Ручки были еще короткие и он неизменно заваливался на бок, больно ударялся то плечом, то головой. Но, не проронив ни единой слезинки, упрямо поднимался и снова становился на руки вниз головой. Наконец он догадался, что надо опереться ногами об стенку. Пришедший дядя, очень удивился, обнаружив обоих племянников, стоящих вверх тормашками на веранде. Он не нашелся что сказать и только покрутил головой. Через время он произнес: --Этот парень весьма упорный. Он много чего добьется раньше других его ровесников. И действительно, А-Чжань очень старался. Он смотрел на старшего брата и все повторял за ним. Если у него не получалось, он ни разу не проронив ни одной слезинки, даже если сбивал в кровь руки и ноги. Несмотря на мозоли, раны и ссадины он упорно повторял все снова и снова. Благодаря своему упорству, в четыре года он обогнал уже своих сверстников. Он стоял на руках, умел читать, у него уже получалось сносно стрелять из лука, а так же он уже начал учиться писать. А-Хуань смотрел на младшего с гордостью. Ведь во всем этом была и его заслуга. Но самое интересное случилось тогда, когда А-Чжань как только научился ходить. Он увязался за братом и дядей на холодный источник. И как только дядя не пытался оставить его в комнате, он упрямо топал за ними. Дядя сказал: —А-Чжань, иди домой. Мальчик помотал головой. Подбежавший воспитатель хотел взять малыша на руки, но тот отчаянно вывернулся из его рук и побежал за дядей и братом. Тот опять нагнал упрямого мальчишку, взял подмышку и потащил в комнату. Ребенок отчаянно вырывался, но хватка мужчины была куда сильнее. Тогда он ущипнул мужчину за руку. Не помогло. Тогда А-Чжань не нашел ничего лучшего, как укусить мужчину. Тот от неожиданности выронил малыша. Мальчик упал в траву, но тут же вскочил и резво побежал снова за дядей и братом. Мужчина замешкался, за это время ребенок убежал довольно далеко. Отчаявшись хоть как-то повлиять на младшего племянника, дядя просто позволил ему идти с ними. Но строго предупредил: —А-Чжань, бегать запрещено! Мальчик кивнул и продолжил идти рядом с братом. А-Хуань взял братика за руку и они все вместе пошли на холодный источник. Придя туда, дядя разул старшего племянника и потихоньку завел в воду, чтобы привыкли маленькие ножки. Не успел Лань Цижэнь оглянуться, как младший племянник мигом разулся, аккуратно поставил на берегу сапоги и уже зашлепал по ледяной воде босыми пятками.