Легкое прикосновение.

«Утро в тумане седой неизвесности Смыло и стерло напрочь города. И утонуло в седой бесконечности. Словно они продолжение сна. Плоский мираж на пейзаже расчерченый. Стерт за туманом, не видно границ. Это проект злющим зодчим отверженный. Нет в нем людей и не видно их лиц. Иду дорогой в никуда. Вдруг оглянулся—ниоткуда! Вот так мои летят года. И времена идут по кругу…» (Юный поэт Лань Хуань) Орден Гусу Лань всегда славился своими музыкальными техниками. Когда дядя отвел племянников в лавку артефактов, то А-Чжань выбрал самую узенькую цитру из черного дерева и назвал ее Ванцзи (1) (1) 忘机 — Wàngjī 忘 机 ванцзи — быть свободным от мирских забот;) А-Хуань же выбрал флейту из белой яшмы и назвал ее Лебин (2) (2)裂冰 — Лебин 裂冰 lièbīng — разбивающая льды) Теперь мальчики каждый вечер учились играть на своих инструментах. Как-то А-Хуань застал вечером брата в библиотеке. Тот что-то искал. —А-Чжань? —Я ищу Расспрос. —Зачем? Это же в пятом классе будет. —Хочу сейчас. Хочу знать, где наша мама. А-Хуань покачал головой и вышел из библиотеки. Сил что-то говорить не было. На улице уже почувствовал как стали ватными ноги. Он прислонился к магнолии, росшей под окном библиотеки. Голос брата был, как всегда, бесцветным и монотонным. Но за ним скрывалась такая глубокая боль, что невозможно было оставаться спокойным. Он вспомнил, как они с мамой угадывали эмоции на лице маленького А-Чжаня. Стало трудно дышать. Уже прошло четыре года, а рана на сердце мальчика так и не начала затягиваться. Она так же и оставалась открытой и кровоточащей. Мало того, его характер стал еще мрачнее. Он ударился в учебу, словно хотел забить себя, забить, запечатать в правилах, заглушить все, что было в нем нежного и ранимого. Помимо уроков, он шел потом в библиотеку и переписывал все, что попадалось под руку. Правила, древние трактаты, научные труды. Неважно что, лишь бы ни о чем не думать и не говорить. По утрам он до изнеможения тренировался, словно хотел выжать из себя все силы, всю энергию, как будто наказывал себя за что-то. Глядя на кровавые мозоли на детских нежных ладонях, А-Хуань содрогался от мысли, что творится в душе младшего брата. Наверняка такие же кровавые мозоли были у того на сердце. Постепенно нежная кожа огрубела, ладони стали жесткими и шершавыми. Характер младшего так же огрубел настолько, что его жесткого взгляда стали опасаться даже взрослые адепты. Частенько дядя сам поеживался от сурового взгляда ребенка и говорил: —Что вырастет из нашего А-Чжаня, страшно представить. Это какая-то гроза, а не мальчик. Тем временем гроза-мальчик задирался и дрался со всеми, кто хоть как-то пытался его задеть словом или действием. Как мы знаем, дети бывают злы, если кто-то начинает от них отличаться. Такое имело место даже в таком монашеском ордене как Гусу Лань. И хотя здесь запрещалось вести себя неподобающе, но дети есть дети. Даже если они при учителях вели себя смирно, то это не значило, что детская энергия не требовала выхода. Вот и здесь. Кто-то попытался все-таки поиздеваться над хмурым отличником. А-Чжань не стал долго церемониться. Он вытащил главных зачинщиков за ворота Облачных глубин и задал им хорошую трепку. А, поскольку со своими интенсивными тренировками, ребенок был гораздо физически сильнее своих сверстников, то дети стали бояться сурового отличника. А-Хуаня же, наоборот все любили за его добрый и спокойный нрав. Вокруг него всегда была куча ребятни. Он часто говорил младшему братишке, что тому было бы неплохо с кем-то подружиться. Но тот упрямо молчал, насупившись и глядя в пол. Дядя же, заваленный по уши работой и делами, ничего не замечал. И младшему племяннику приходилось самому бороться за свое личное пространство. Правда, как-то раз дядя все же застал своего младшенького за любопытным зянятием. Дядя только что закончил проверять домашки учеников и вышел, чтобы решить кое какие дела. В это время младшенький племянничек с каменным выражением лица сосредоточенно тащил за шиворот очередного обидчика, чтобы разобраться с ним по-мужски за воротами. Дядя оторопел: —А-Чжань, что ты делаешь? Немедленно отпусти ученика! А-Чжань сурово сдвинул бровки: —Он будет наказан! —О, ужас! А-Чжань! Что он тебе сделал? Мальчик серьезно отчеканил: —Он. Хотел. Драться. —Но куда ты его тащишь? —На территории Облачных глубин запрещены драки без разрешения. Дядя закатил глаза и всплеснул рукавами. —Ну что за ребенок! Наблюдавший забавную сцену А-Хуань подошел к дяде и погладил его по руке: —Дядя, не волнуйтесь. Мальчик хотел подраться с А-Чжанем. Вот он и решил предоставить ему такую возможность. Все нормально. Он не причинит ему вреда, только разберется по-мужски. А-Чжань же, тем временем уже вытащил мальчишку за ворота. Дядя со старшим племянником смотрели им вслед. Через время дядя спросил: —Он что так со всеми? —Да, дядя. Дети его уже боятся. Дядя поскреб бородку. Задумался. Потом изрек: —Подрастет, поставлю его своим помощником. Пусть отвечает за наказания. А-Хуань не знал плакать или смеяться. А-Чжань, несмотря на юный возраст, обладал уже немалой физической силой, благодаря своим упорным тренировкам. Дети его не на шутку боялись. Особенно самые хулиганистые. Но все равно, несмотря на это, всегда находился смельчак, который пытался вывести мальчика из равновесия. За что получал потом по полной программе так, что больше не возникало желания дразнить А-Чжаня. Со временем дети просто перестали трогать сурового мальчика, который мог спокойно одной рукой поднять за шиворот своего сверстника. Но и дружить с ним никто не стремился. Одноклассники просто обходили его стороной, ребята постарше игнорировали, считая ниже своего достоинства связываться с малолеткой. Но когда этот малолетка на тренировочном поле победил всех одноклассников в фехтовании и принялся успешно фехтовать с мальчиками постарше, те стали смотреть с уважением. Лань Чжаня начали уважать и побаиваться. Вот такую младший братишка приобрёл себе репутацию. Примерно в это же время дядя подарил старшему племяннику новенький меч и сказал, что возьмет его на охоту. Лань Хуань назвал меч Шоюэ (3). Так как это событие произошло, когда ночью он любовался на новую луну, которая вышла из-за гор. (3)Меч: 朔月 — Шоюэ — «Новолуние» Утром, встав пораньше, он набросал на листе бумаги, как из-за снежных вершин появляется молодая серебристая луна. Выйдя на тренировочное поле, он увидел дядю, котрый вел под уздцы белого коня. —А-Хуань, сегодня мы будем тренироваться верхом на коне. Наш орден в следующем месяце участвует в открытии охотничьего сезона на горе Байфэн. Лань Хуань любовался белым прекрасным конем. Тут же его охватили воспоминания. Прекрасный всадник на таком же белом жеребце, белые летящие одежды, развевающиеся роскошные волосы. А самое главное это прекрасные бездонные глаза. Вспомнил глаза ее сына. Такие же бездонные. Солнечная улыбка. Прелестное дитя, смотрящее на мир своими прекрасными глазами. Подошел знаменательный день. Накануне юноша сильно волновался. Он поделился этим с младшим братом. Тот только сказал: —Не волнуйся. И все. Не волнуйся Впрочем сам Лань Хуань и не ожидал от брата многословия. Взглянув в его глаза, он прямо почувствовал, как тот хочет тоже оказаться на горе Байфэн и поучаствовать в этом грандиозном мероприятии. Но юношей начинали брать на такие события только когда уже исполнялось не менее тринадцати лет. Отвернувшись, Лань Хуань услышал, как братишка тихонько вздохнул. Он повернулся к нему: —А-Чжань, через три года ты тоже сможешь принимать участие в таких мероприятиятиях. Они промелькнут незаметно. —Мгм, —ответил братишка и взяв детский свой меч, пошел усиленно тренироваться на площадку. Братишка ушел, а Лань Хуань остался в комнате и стал снова вспоминать глаза мальчика и его необыкновенной мамы. Но как бы далеко они не выбирались с дядей во время прогулок, а теперь и ночных охот, обнаружить их следы так и не удалось. Последнее время он часто думал об этом. Белый конь сильно бередил душу этими воспоминаниями. Прошло столько лет… А он не мог забыть сказочное явление. Глаза. Бездонные. В которых хотелось с удовольствием утонуть. И вот… Такие же глаза он увидел в свои тринадцать лет, когда впервые выезжал конным строем рядом с дядей и адептами ордена Гусу Лань перед открытием охотничьего сезона. Он ехал на коне, а перед глазами так и стоял сказочный всадник. Вдруг его что то толкнуло в плечо. Странно… Он оглянулся. Но никого близко не было, чтобы дотянуться до его плеча. Странно… Что то подсказало ему, что надо посмотреть вверх. Он случайно поднял глаза на трибуны. Поднял и чуть не затормозил коня. Как будто солнечный луч случайно коснулся лица. Он сразу посмотрел на центральную трибуну. Рядом с главой Цзян сидел тот самый мальчик и смотрел прямо на него. Как он оказался здесь? Он подрос и стал еще ослепительнее. На нем было фиолетовое платье, которое только подчеркивало белизну его кожи и нежный персиковый румянец на детских щечках. Пухленькие ярко розовые губы ласково улыбались. В бездонных глазах плескались серебристые и золотистые искорки. Лань Хуань почувствовал, что уже падает в этот сверкающий омут. Он никогда еще не видел настолько красивых детей. Разве что его братишка. Но он никогда не улыбался и был всегда очень бледным, несмотря на то, что обладал отменным здоровьем, благодаря закалке в холодном источнике. Они остановились на несколько секунд посреди арены, приветствуя всех. В это время с трибун посыпался целый дождь цветов. Но Лань Хуань продолжал смотреть на ребенка и тонуть. Вдруг мальчик подошел к краю трибуны и бросил ему цветок. Это был розовый пион. (4) (4)Розовый пионовый букет — самый романтичный сюрприз. Он является символом любви, заботы и нежности. Насыщенные красные оттенки считаются благородными и олицетворяют уважение, власть, достаток и благополучие. Их можно подарить учителю, преподавателю в университете или декану факультета, маме или бабушке.) А-Хуань поймал его, они улыбнулись друг другу. Словно солнечные лучики играли в глазах и улыбке этого ребенка. Юноша спрятал бутон в рукаве. Потом А-Хуань бросил украдкой взгляд на дядю. Дядя как раз поднял голову и тоже смотрел на мальчика. Он тоже узнал его! Дядя посмотрел пару мгновений, потом снова стал чинно смотреть вперед. А-Хуаню показалось, что в глазах дяди блеснули слезы. После торжественной части дядя подошел к главе Цзян: —Фэнмянь сюн, как дела? —Хорошо, Лань сюн, у тебя как? —Да вот, уже старшего племянника взял с собой. Цзян Фэнмянь ответил на поклон Лань Хуаня. —Прекрасный юноша. Хорошая выправка. Ты их прямо как на подбор воспитываешь. У тебя всегда такие ученики великолепные! —Спасибо тебе, —ответил дядя. Он с гордостью посмотрел на племянника, потом перевел взгляд на мальчика, который отбежал в сторону, —это же… —Да, это сын Сансцэ Саньжэнь и Вэй сюна. Нашел его в Илине. —Одного? --Да. Одного. --А где родители? —забеспокоился дядя. —Погибли на ночной охоте. Как только до меня дошла весть об их гибели, я сразу пошел искать ребенка. Лань Цижэнь побледнел и схватился за сердце: —Как?! Все таки погибли? Не зря я их предупреждал! Но они даже не захотели говорить мне куда идут! —Лань сюн, если бы ты не бегал за ней как одержимый, возможно и сказали бы. Дядя опустил голову: —Да, возможно. Но я не мог иначе, мое сердце тревожилось, у меня было плохое предчувствие. И, как оказалось, не зря. Тем более, Вэй сюн упомянул о том самом артефакте, от которого погибла моя невестка. Все эти годы я не находил себе места. Выходил в разные места и искал их. Но они как в воду канули. --Возможно дело даже и не в нем. Возможно у них не было выбора. Говорят, они спасли от страшного монстра всю деревню, а ребенок просто исчез оттуда. --Возможно он просто переместился в другое место? --Да, жители видели, как перед самой гибелью мать что-то бросила ребёнку. После этого он пропал. --Но как ты его нашел? —Услышал историю про ребёнка-призрака (1), которого боялись торговцы в Илине. На горе Луанцзан я обнаружил мощное защитное поле. Там он и прятался. Возможно что они обитали некоторое время там. (1)Вэй Ин: Вэй — «призрак», Ин — «дитя» —Почему ты так решил? —У ребенка сильнейший иммунитет против темной энергии. Я лично проверял. Дядя посмотрел на мальчика, которого в это время обнимала миловидная девушка с очень добрыми глазами. —Это и хорошо и с одной стороны плохо. —Почему ты так думаешь? —Потому что это может означать только одно. Значит родители использовали темную энергию в борьбе с тварями. А Саньжэнь была еще та изобретательница. Как бы ее сын не начал эксперименты с отрицательной энергией. Тем более, он ее не боится. —Да, абсолютно. Поэтому он и выжил тогда. —Он не прошел обряд успокоения? —Нет, конечно. Этот обряд проходит в несколько этапов с шести до восьми лет. А он попал к нам уже в восемь. Темная энергия попала в кровь и выработала антитела. Уже поздно. —А золотое ядро? —Уже вполне сформировано. —И темная энергия не мешает? Ведь может произойти искажение ци! —Абсолютно. Как видишь, ребенок в полном порядке. Дядя снова бросил взгляд в сторону мальчика: —И теперь он может брать энергию извне и пользоваться ею? А он об этом знает? —Пока нет. —Когда он узнает, это будет катастрофа прежде всего для него. Надо срочно что-то предпринять. Но что? Лань Хуань слушал разговор и смотрел в сторону мальчика и девушки. Тем временем девушка увела ребенка, ласково что-то нашептывая ему на изящное ушко. Мальчик засмеялся и они скрылись с глаз. Юноша перевел взгляд на мужчин. Глава Цзян сказал: —Лань сюн, ты можешь его убедить, чтобы он даже не думал этим заниматься? Дядя вздохнул: —Попробую. Хотя не факт, что получится. Его мать была еще та смутьянка. Чувствую что это будет нелегко… Он снова вздохнул. —Она никогда меня не слушала. А ведь могла бы жить. Теперь ребенок сирота. Да еще и с такими опасными способностями. Хорошо, что ты нашел его. Жаль, конечно, что я не обнаружил их раньше. Может удалось бы предотвратить беду. —Думаешь успел бы? —Думаю да. Помнишь, когда на охоте я спас вас от разрушительного действия экспериментального артефакта? Тогда все еще решили, что я хотел избавиться от соперников? —Помню. Тогда все требовали, чтобы ты извинился. Мы пробовали всем обьяснить. Но все почему-то подумали, что мы просто выгораживаем тебя. А ты злился и молчал. —А что я мог поделать? Мне бы тогда все равно никто не поверил бы! —Зато Санжэнь сбрила тогда твою бороду. —Она меня уверяла, что без бороды я красивее, —в глазах дяди снова блеснули слезы. Глава Цзян посмотрел на него: —Не можешь ее забыть? Дядя отвернулся. Глава Цзян спросил: —Как твои каналы после того? —Вроде немного восстанавливаются…но только совсем немного… --Долго что-то… Дядя снова вздохнул. Лицо его было мрачно. --Фэнмянь сюн, мы пойдем? Пора уже на охоту. Глава Цзян спохватился: —Да, заболтались мы. Он махнул рукой своим адептам и все двинулись на гору. По дороге Лань Хуань долго думал обо всем, что сегодня узнал. На банкете мужчины снова разговорились, словно никак не могли отпустить волновавшие их воспоминания. Дядя, как бы между прочим, спросил: —Ты взял мальчика сегодня с собой? —Да, он никак не хотел оставаться дома. Но ничего, Янли присмотрит за ним. —Здесь не место для маленьких детей. Может быть опасно. —Но ты же знаешь, что А-Ин не обыкновенный ребенок. Для него не существует подобных опасностей. Я же тебе говорил, что он довольно длительное время прятался на горе Луанцзан, совершенно один? В самом страшном месте, в пещере Фумо? А ты знаешь, что это гора жутких призраков и бродячих тварей? Дядя некоторое время молчал, размышляя. Потом ответил: —Да, слава об этом месте разнеслась повсюду. Это гора трупов и это очень опасное место. Особенно для такого маленького ребенка. Там не каждый взрослый, имеющий сильный духовный потенциал может продержаться более трех дней. —А малыш там провел по крайней мере года полтора. Когда я его нашел, он был вполне в порядке, даже не заболел. —Но все равно, ребенка надо воспитывать, даже самого одаренного и необыкновенного. —Вот вы этим и займетесь, учитель Лань! Слышал у вас даже самые непоседы становятся благородными господами. Дядя оторопел: —Спасибо на добром слове, глава Цзян! —Пожалуйста! И это не шутка. Это искренняя похвала. Примите как должное! Дядя задумался, потом ответил: —Ну ладно. Если что, я к нему приставлю младшего племянника. Он у меня гроза всех хулиганов. Он справится! Глава Цзян улыбнулся: —Вот и хорошо! А я непременно в свое время отправлю к вам моего непоседу! Лань Хуань обрадовался. Наконец у его братишки будет друг! А уж он то точно растормошит его ледяного братца! Но решил пока не говорить. Пусть это будет сюрприз! Остальное время он провел в компании сына главы клана Не. Они уже дружили довольно давно. Мальчик тоже рано осиротел, но вел себя как настоящий мужчина. Был сильным, доблестным, бесстрашным, а так же очень серьезным и честным. Но мог и пошутить, мог с удовольствием поддержать компанию. С ним было хорошо и всегда было о чем поговорить. Он был на пару лет старше Лань Хуаня, ему было уже пятнадцать. У Миндзюэ сюна был братишка девяти-десяти лет. Примерно такого же возраста как и Лань Чжань. Но все старания мальчиков их подружить заканчивались провалом. После смерти матери Минцзюэ их отец женился второй раз. Но и братишка стал недавно сиротой. Так они и жили трое мужчин. Отец очень заботился о сыновьях, старался дать им самое лучшее воспитание. К слову сказать, обе женщины погибли на ночной охоте. Потому отец все силы отдавал, чтобы научить детей защищать себя. Но младший был ленив от рождения и не желал тренироваться. Он всего себя отдавал рисованию. Дядя как-то сказал старшему племяннику: —Вот смотри, А-Хуань, ему уже почти десять лет, а он даже фехтовать не научился. Сможет ли он себя защитить? Спасут ли его художества? А-Хуань уже давно не обращал внимания на выпады дяди по этой теме. Он все так же продолжал рисовать и писать стихи. Этим вечером А- Хуань написал четверостишие: «Маленький ангел, как солнышко светлый. Яркой улыбкой, греет теплом. Искренней радостью, лаской ответной Сердце откликнулость счастьем, добром…» (Юный Поэт Лань Сичэнь)