Легкое прикосновение.

«А я просто тебя люблю. А я просто тобой любуюсь. Снова я тебя боготворю. И прекрасный портрет твой рисую. Чем измерить твою красоту? Чем измерить твою улыбку? Если можно взвесить мечту. Ты везенье мое и ошибка. Ты и солнце мое и мрак Ты мой лед и мое ты пламя. Полюбить можно просто так. Разлюбить невозможно веками.» (Влюблённый поэт Лань Сичэнь) Уже сидя в ханьши, когда они обсуждали свои действия, братишка так и продолжал держать свое счастье за руку. Было в этом что-то надрывное, что-то отчаянное. Словно он пытался всеми силами удержать свое вредное счастье. И не смел неволить. И вот это самое отчаяние было почти осязаемым. Оно неотвратимо висело в воздухе и давило на грудь, не давая полноценно дышать. Лань Сичэнь понимал его, он сам волновался и судорожно вздыхал. Не переживал один только Вэй Усянь, он нарисовал им на листках знаки, подробно проинструктировал, после этого сказал: —Цзеу Цзюнь, не переживайте. Все делайте так, как он вам говорит. Он не должен сомневаться в вашей готовности побыстрее исполнить все его условия. Но, чтобы он вас не подловил, дайте ему понять, что просто выполняете свой долг перед ним. Не больше. Без эмоций. Держитесь по-новому и по-деловому. Тут не придется притворяться, так что для вас это будет вполне естественно. Лань Сичэнь кивнул: —Хорошо, молодой господин Вэй. Есть ли какие нибудь гарантии, что с вами ничего не случится? Он заметил что братишка снова нервно сжал руку Вэй Усяня в своей, пристально посмотрел на него, словно тот сейчас немедленно исчезнет. Вэй Усянь улыбнулся: —Глава Лань. Не переживайте. Что бы ни случилось, не вмешивайтесь. Меня подстрахует Хангуан Цзюнь. Мы уже договорились, где он будет сидеть в засаде. На тот случай, если мой этот вариант провалится, у меня есть еще парочка запасных. —Хорошо, —голос Лань Сичэня немного дрожал. Ему самому сейчас очень хотелось схватиться за вторую руку своего неугомонного зятя и не отпускать. Вэй Усянь добавил: —Цзэу Цзюнь, есть предположение, что Цзинь Гуаньяо сейчас выгоднее менять тела, чтобы его было невозможно поймать. Я знаю, что все адепты Гусу Лань в детстве проходят обряд, который защищает вас от захвата тела злыми духами. Но, везде можно найти лазейку. Если Цзинь Гуаньяо был доступен закрытый фонд библиотеки, возможно он мог там найти что то подобное. Так что не забудьте, пожалуйста, на всякий случай взять с собой мое защитное поле. Он повернулся к Лань Ванцзи: —Лань Чжань, еще один важный момент. Слушай внимательно. Ты ни в коем случае не должен запечатывать свои духовные силы. Не поддавайся на провокации, ты меня понял? Лань Ванцзи кивнул, по-прежнему не сводя с него глаз. Лань Сичэнь сказал: —Мой духовные силы были отравлены. Вдруг он и в этом случае применит подобный прием? —В этом случае снова же сработает мое защитное поле. Если только вы сами лично не станете их запечатывать. Ванцзи спросил: —А если он потребует это от брата? Вэй Усянь ответил: —Если он не подчинится, это насторожит Цзинь Гуаньяо, тогда мой план провалится. Он многозначительно посмотрел на своего благоверного, тот опустил глаза. Вэй Усянь покачал головой, потом обратился к Лань Сичэню; --На тот случай у меня есть Хангуан Цзюнь. Не переживайте Цзэу Цзюнь. Ваш брат очень надежный человек. Все будет нормально. Лань Сичэнь вздохнул: —Но веревка и яд. —Не переживайте. Дайте посмотреть. Вэй Усянь взял в руки веревку, рассмотрел её, зачем то подергал, посмотрел на свет. Взял у Лань Ванцзи меч, отрезал маленький кусочек, положил в рукав. Потом открыл пузырек с ядом, понюхал его, вылил на палец капельку жидкости, попробовал на язык. Лань Сичэнь непроизвольно дернулся. Братишка взглянул на брата и предостерегающе покачал головой. Братья оба напряженно наблюдали за его действиями. Вэй Усянь посидел, немного посмаковал на языке жидкость, подумал с полминуты. Потом поднял голову, посмотрел на двух нефритов: —И запомните, пожалуйста, ему сейчас не выгодно меня убивать. Если он и захочет это сделать, то только после того, как он сможет пользоваться тигриной печатью. Лань Сичэнь спросил: —Молодой господин Вэй, он не сможет захватить ваше тело? —Мое нет. Оно само по себе служит заградительным барьером для проникновения злобного духа. Иначе, как бы я столько времени имел дело с темными силами, если бы у меня не было вполне естественного иммунитета. Если только я сам не позволю этого. А для этого нужно мое желание. Но я так же могу и изгнать его из себя. Он не сможет задержаться больше того времени, которое я ему позволю. Думаю, Цзинь Гуаньяо должен это знать и вряд ли пойдет на такой риск. Ведь после такого я смогу подчинять его себе помимо его воли. И в этом у меня достаточно большой опыт. И это были не пустые слова. Братья уже наблюдали как он повелевает злобными тварями, подчиняя их себе так, что они становятся покорными слугами. Братишка с волнением спросил: —А если все-таки этот план провалится? —Ничего страшного. Я восстановлю ему половину тигриной печати. Ведь чертежи он потребовал принести тоже вместе со мной? Лань Сичэнь сказал: —А, да. Точно. —Прихватим. Вы заметили, почему он сразу не попытался похитить их? Лань Ванцзи спросил: —Почему? —А потому, что во-первых, кроме меня разобраться в этом некому. Во-вторых, если бы он их похитил сразу, то рано или поздно я бы это обнаружил и конечно же, на такой случай принял бы меры. Братья оба молчали, задумавшись. Наконец Лань Сичэнь подал голос: —Это я во всем виноват. Слишком доверял ему. Я теперь понял, что он знал каждый мой шаг, он знал, что творится здесь в Гусу. Под предлогом помощи, он шпионил за нами. Поэтому он знает все слабые места. Тем более, я давал ему жетон. Что он еще мог высмотреть здесь? Вэй Усянь сказал: —Да, вы совершенно правы. Теперь понимаете, что и его визит тогда перед карательным походом на Луанцзан был не просто так. Он знал, что я находился у вас. Все это было сделано, чтобы заманить меня туда. Наверняка он ожидал, что мы будем слушать ваш разговор. Заметили, как он вчера ночью на постоялом дворе сразу проверил за ширмой? Лань Сичэнь понял, что они не только подслушивали, но и все видели. Тем лучше, значит ничего не нужно лишний раз объяснять. Братишку вдруг осенило: —Ты хочешь сказать? —Да, я хочу сказать, что он опять хочет нас туда заманить. Неужели опять готовится театральное представление? Братья опять задумались. Вэй Усянь предположил: —Если готовится представление, то нам нельзя сбрасывать со счетов Незнайку. Думаю, надо его предупредить. Он наблюдательный и хитрый, потому может быть нам полезен. Лань Сичэнь согласился: —Я сегодня же извещу его. Вэй Усянь нарисовал на новом листке: —И передайте ему пропуск и защитное поле. Лань Сичэнь взял из рук зятя листок бумаги с нарисованными иероглифами. — Хорошо, я сейчас же напишу ему. Мужчины ушли. Лань Сичэнь написал Хуайсану письмо и вложил листок с защитным полем и пропуском, который только что прямо на ходу изобрёл его прекрасный зять. Он пошел снова передать письмо адепту, отвечающему за почту. Выходя от него, он задумался, остановился на веранде. Шедший за ним мужчина чуть не налетел на него. Увидев, что Лань Сичэнь продолжает стоять на веранде, молча поклонился и ушел. В мужчине Лань Сичэнь узнал одного из старейшин. Странно. Что он здесь делает? «Нет, всё-таки я стал слишком мнительным и подозрительным.» Лань Сичэнь проводил мужчину взглядом. Тот быстро ушел, не оборачиваясь. «Но ведь он не зашел даже. И не нес никакого письма. Весьма странно.» Если бы он тогда знал! Но он не знал. Снова мысли заняла предстоящая операция. Лань Сичэнь нашел Сычжуя и сказал ему: — Сычжуй, быстренько сходи в погребальную лавку и купи для меня манекен мужчины, похожий на учителя Вэя. И черные одежды с красной лентой. Если меня не будет, положи его в ханьши. Только смотри, чтобы тебя никто не видел. Сычжуй понимающе кивнул головой и скрылся за воротами. Теперь нужно как-то успокоить братишку, всё-таки выход найден. Лань Сичэнь пошел в библиотеку искать информацию о том, можно ли каким-то образом найти лазейку в защитной системе адептов Гусу Лань и как можно избежать этого. Он листал старые трактаты, как в читальный зал вошли братишка с Вэй Усянем. Они долго что-то искали, потом Вэй Усянь весь обложился трактатами и свитками, долго изучал их, выписывал на листки бумаги. Через полчаса он попросил принести ему кое какие ингридиенты. Лань Сичэнь оторвался от своего занятия и вызвался помочь братишке. Уже когда они вышли на улицу, он шепнул младшему: — Ванцзи, я нашел выход. Братишка посмотрел на него: — Какой же? — Мы вместо молодого господина Вэя отнесем ему ритуальную куклу. Братишка покачал головой: — Боюсь он не одобрит. — Мы ему не скажем. Младший снова с недоверием покачал головой: — Он нас раскусит. — Ванцзи, я беру все на себя в этом случае. Хорошо? — Ладно, посмотрим. Но я ему врать не буду. — Но ты можешь пока не говорить? — Брат, ты рискуешь. — Ну и что. Я готов рисковать. Мы не можем отдать его вот так просто. — Брат. Тут дело совсем в другом. — Думаешь? Братишка снова с сомнением покачал головой, но не сказал больше ни слова. Взгляд его был крайне задумчивым. Лань Сичэню показалось, что братишка слишком легкомысленно воспринял сомнительную операцию по разоблачению опасного преступника. Все не так то просто. Совсем не просто. Но неугомонное солнце желало рисковать. И братишка тут был бессилен. Он только мог находиться рядом и защищать, насколько это возможно. Больше ничего. Они пошли и раздобыли необходимые вещества, принесли в библиотеку. Вэй Усянь взял маленькую горелку для чайника и крошечный ковшик. Перемешал найденые травы и порошки, долго варил на огне, пока все не уварилось в маленькое белое вещество похожее на таблетку. Вэй Усянь осторожно выложил эту таблетку на блюдце, обратился к братьям нефритам: —Это вещество, если его выпить, наделяет тело спящего человека новыми функциями. Если это тело кто то захочет похитить и скрыться с помощью талисмана перемещения, то на тело он не повлияет. Человек просто останется на месте. Но если талисман усовершенствовать, то он сработает только на небольшое расстояние. Примерно около полутора ли от того места, с которого начинается его действие. Вэй Усянь сказал: —Цзеу Цзюнь, послушайте, вы меня принесете в пещеру, перед защитным барьером кинете на землю вот этот талисман. Это будет сигнал для тех, кто ждать будет у подножия, для того, чтобы вмешаться. Я немного повторюсь. Вы должны выполнить все требования Цзинь Гуаньяо. Ваша задача усыпить его бдительность. Он не должен ни на минуту в вас усомниться. Лань Сичэнь снова переспросил, словно ожидал новый ответ, не такой, который он уже получил сегодня днем: —Даже если он потребует запечатать мои духовные силы? Вэй Усянь терпеливо и серьезно ответил: —Даже если он это потребует. Еще раз вам повторю: Не беспокойтесь, у нас есть Лань Чжань. Он справится. Еще у нас есть в запасе люди. Но вам не нужно это знать, чтобы Цзинь Гуаньяо не догадался по вашим глазам, что вы в курсе. Иначе он перестанет вам верить. Лань Сичэнь вздохнул и кивнул головой. На сердце лежала тревога. Вэй Усянь обратился к Лань Ванцзи: —Лань Чжань, твоя задача наблюдать за ситуацией и вмешаться только тогда, когда он захочет скрыться вместе со мной. С того места, которое я тебе отметил на карте, все что творится в пещере видно достаточно хорошо. Еще раз повторюсь. К тебе очень большая просьба. Тебе ни в коем случае нельзя запечатывать свои духовные силы, даже под угрозой моей жизни. Ты меня понял? Что бы ни случилось, запомни, я ему нужен живой. Я тебе еще раз это повторяю, чтобы ты это наверняка усвоил. Лань Сичэнь посмотрел на братишку, тот кивнул с мрачным видом. Вэй Усянь внимательно посмотрел на него: —Лань Чжань? —Мгм. —Ты меня понял? Братишка ответил не сразу, голос был охрипший: —Понял. Лань Сичэнь поднял глаза на них. Вэй Усянь, не стесняясь Лань Сичэня, погладил по щеке своего любимого «зануду» и спросил: —Лань Чжань, Сычжую будем что нибудь говорить? Лань Сичэнь, глядя на ладонь своего солнечного зятя на лице братишки, не к месту вспомнил как солнечные пальцы когда-то в юности касались его щеки, стало светло и тоскливо на душе. Он с трудом сосредоточился на разговоре. Братишка молчал, Лань Сичэнь ответил: —Я ему уже сказал, что вы вместе уходите на ночную охоту. Я же должен отвлечь Ванцзи. Это требование Цзинь Гуаньяо. Вэй Усянь обратился к Лань Ванцзи: —Я тебе еще нарисую пропуск и защитное поле. Для него. На всякий случай. — Хорошо. Это означало, что Сычжуй должен знать все. Вэй Усянь убрал ладонь с лица своего «зануды», встал: —Ну все. Все подготовительные работы завершены. Инструктаж проведен. Теперь надо как следует отдохнуть. Пойдем к кроликам сходим. Они вышли из ханьши и пошли к овощехранилищу. Лань Сичэнь проводил их взглядом, потом поспешил к себе. В ханьши его ждал прекрасно сработаный погребальный манекен. Сычжуй уже заканчивал его преображение в Вэй Усяня. Сычжуй ничего не спрашивал, Лань Сичэнь подробно посвятил его в курс дела. Напоследок дал напутствие: — Сычжуй, возьми с собой мешочек ловушку. И внимательно наблюдай. — Хорошо. Возьму даже два и буду наблюдать. Лань Сичэнь снова тяжело вздохнул. Сычжуй поднял взгляд на дядю: — Цзэу Цзюнь, не переживайте. Учитель Вэй всегда находил выход из любой ситуации. Тем более мы с отцом там будем. — Да, я знаю. Лань Сичэнь уже в который раз дивился тому, какой прекрасный отец получился из братишки. Воспитать такого надёжного во всех отношениях парня, это просто невероятно. А самое главное, он понимает всё, ему даже нет нужды что-то долго объяснять. Взгляд Сычжуя упал на портрет, который стоял в ханьши. — Дядя? Это учитель Вэй! Лань Сичэнь кивнул. — Как красиво написано! — Только учителю Вэю не говори. Отцу тоже. — Почему? — Хочу завтра сделать сюрприз. — Почему не сегодня? — Краски должны подсохнуть. На следующий день Лань Сичэнь принес свою картину в цзиньши к братишке и молодому господину Вэю. Это был уже полностью законченный портрет Вэй Усяня. Его последнее творение. Его гордость. Мужчины долго смотрели на портрет, нарисованный на холсте. На фоне лотосов был нарисован сам Вэй Усянь. Розовые налитые бутоны отбрасывали розоватые тени на всю изящную фигуру прекрасного мужчины. На его щеках играл нежный персиковый румянец, то ли от лотосовых теней, то ли от невероятной живости, которая так и играла кипучей энергией в этом прекрасном человеке. Блестящие бездонные глаза с серебряными и золотыми искорками в глубине. Длинные шикарные волосы цвета воронова крыла, завязанные в высокий хвост яркой красной лентой. Красиво очерченные ярко розовые губы, тронутые легкой, почти невесомой улыбкой. Длинные изогнутые ресницы отбрасывали мягкие тени на нежные щеки, изящно очерченные брови, идеальные черты лица. За пояс заткнута чёрная флейта с ярко красной кисточкой, что придавало его образу законченность стиля. А самое интересное, что кисть Лань Сичэня очень реалистично нарисовала сладкую прядку на виске мужчины, что придавало особую изюминку прекрасному произведению искусства. Да, портрет был выполнен не просто реалистично, он был выполнен… С любовью! Не иначе. При первом же взгляде на портрет, было заметно, что художник рисовал с удовольствием, ему очень нравилось это занятие. Он не просто рисовал, он любовался. Так он вырисовывал каждую детальку, каждый волосок, каждую родинку, каждую складочку на одежде, блестевшую черным легким шелком. Братишка с нескрываемым восторгом и безграничным восхищением смотрел на портрет, изредка бросая взгляды на оригинал, чем немало смущал его. Было очень непривычно видеть смущенного Вэй Усяня. Да и вообще это было невозможно! Глядя на это чудо, Лань Сичэнь понял, что его младшенький далеко продвинулся в искусстве обольщения. Но какой был милый Вэй Усянь с этой смущенной улыбкой и нежно розовыми щеками! Словно лепестки лотоса озарили сейчас это прекрасное лицо. От портрета и от натурщика было просто невозможно оторвать глаз! Лань Сичэнь вложил кусочек самого себя, всю свою нежную симпатию и тоску, всю свою светлую грусть и осторожное, совсем легкое желание любить. Все это было настолько деликатное и невесомое, как сам Лань Сичэнь, как его отношение ко всем и всему. Особенно к этому солнечному человеку, хотя он знал, что ни при каких обстоятельствах он никогда не переступит черту дозволенного. Ему казалось, что портрет все-таки отразил самую настоящую правду и братишка догадался, но не подал виду. Братишка все смотрел и смотрел, казалось он даже забыл дышать, через несколько минут молчания, он тихо сказал: —Брат. Спасибо. Это была наивысшая похвала из уст всегда сдержанного братишки. Лань Сичэнь грустно улыбнулся: —Ванцзи, мне приятно, что тебе нравится. Он собрался уйти, но Вэй Усянь остановил его и сказал: —Глава Лань, ждите нас после обеда. Лань Сичэнь кивнул, бросил последний взгляд на свою самую лучшую работу, тяжко вздохнул, потом вышел. Лань Сичэнь стал ждать положенного времени, а пока нужно было заняться делами клана. Но… Никакие дела не делались, ничего не лезло в голову. Он просто сидел у окна. Видел как Вэй Усянь пошел в библиотеку. Потом пошел на кроличью полянку с капустой и морковью. Братишка следовал за ним шаг за шагом, ни на минуту не отлипая от своего солнца. Не желая расставаться ни на миг, он даже потащил его за собой на кухню. Подходило назначенное время. Лань Сичэнь ждал их, по-прежнему пребывая в тревожном расположении духа. Наконец они пришли. —Ванцзи, молодой господин Вэй. Мужчины поприветствовали друг друга. Сели на циновку возле стола. Лань Сичэнь налил всем чаю. Снова решил спросить, как будто ожидал другой ответ: —Молодой господин Вэй, дело весьма рискованное. Вы действительно готовы пойти на такой шаг? Солнечный юноша улыбнулся: —Цзэу Цзюнь, зачем спрашиваете? У вас есть другие варианты поимки опасного преступника? —Нет. Лань Сичэнь ощущал, как холодеет внутри. Вэй Усянь начал объяснять: —Не тогда слушайте. Цзэу Цзюнь, вы несете меня прямо в пещеру Фумо. Вас он не отпустит. Вы ему на свободе не нужны, так как представляете для него нешуточную угрозу. А возможно у него насчет вас есть какой то план. Или обездвижить, или лишить духовных сил. Вы ему еще будете нужны. Потому принудительно он это делать не будет. Скорее всего попросит в целях своей безопасности. Вам придется подчиниться. Он должен вам верить. «То есть, я снова буду без духовных сил? И какой толк от меня тогда будет?» Нарастал протест. Вэй Усянь внимательно наблюдал за выражением лица Лань Сичэня. Сам же Лань Сичэнь, мрачнея все больше, все-таки нашел силы в себе кивнуть, хотя это ему далось очень нелегко. Вэй Усянь продолжал: —За остальное не беспокойтесь. У нас есть ваш брат. Он будет наблюдать неподалеку. Еще следом за вами придет Цзян Чэн и Не Хуайсан. В случае экстренной ситуации наш преступник получит цзыдянем. Ваша же задача приготовить мешочек ловушку для духов. Такие же мешочки будут у всех, кто там будет. Я буду только обездвижен, но все органы чувств у меня будут работать. Я смогу в случае чего подать знак Хангуан Цзюню. А он уже будет действовать по ситуации. Вы собрались в дорогу? Все взяли, что я вам сделал? Оба нефрита кивнули. —Хорошо. Давайте яд. Приступаем. Он сел на циновку и выпил весь пузырек. Прислушался к ощущениям, потом нахмурил изящные брови, его веки с длинными ресницами опустились, закрывая глаза, он вдруг обмяк. Лань Ванцзи подхватил его на руки и отнес на кровать. Лань Сичэнь стоял, нерешительно держа в руках веревку. Лань Ванцзи умоляюще посмотрел на брата, не выпуская из рук Вэй Усяня: —Брат… —Ванцзи, все-таки ты хочешь это сделать? —Да. Я украду его. Это не будет считаться, что ты нарушил обещание. Лань Сичэнь посмотрел на своего отчаянного младшенького: —Ванцзи… Оба посмотрели друг на друга. В глазах появилась надежда. Лань Сичэнь кивнул, быстро вышел в другую половину комнаты и принес манекен, одетый в черное ханьфу. —Я все сделал, как ты мне сказал. Давай попробуем. Молодой господин Вэй не видел. Быстро забирай и улетай, чтобы тебя никто не видел здесь. —Хорошо. Ванцзи взял на руки свое спящее солнце. И только он хотел сделать шаг, как споткнулся на ровном месте и чуть не уронил Вэй Усяня. Лань Сичэнь еле успел его подхватить из рук падающего брата и снова положить на кровать. —Что такое? Ванцзи не сдавался. Но каждый раз спотыкался и падал, не дойдя до порога. После нескольких неудачных попыток похитить тело любимого он оставил это неблагодарное занятие. Его лицо выражало крайнее отчаяние, он беспомощно посмотрел на старшего брата: —Брат… Сичэнь был потрясен не меньше убитого горем младшего брата. Кажется его зятек предусмотрел и этот вариант! Как он хорошо знал братьев Лань! Лань Сичэнь протянул свои руки, взял руки Лань Ванцзи, закрыл глаза, прислушался к ощущениям. Но ничего не увидел кроме чёрных нитей, которые плотно оплетали каналы братишки, закрывая обзор. Он понял что он ничего больше не увидит, потому отнял руки: — Ванцзи, прости, но в данном случае я бессилен. Я не могу влезть и помочь тебе. Я даже не могу увидеть. У вас автономная система. А нити темной энергии закрывают вашу связь от посторонних глаз. При чем темная энергия не обычная. Она намного плотнее и сильнее. При чем переплетается со светлой. И именно светлая прошивает ее словно армированная нить. Лань Ванцзи помрачнел еще больше. Времени оставалось мало, а дорогое солнце надо было спасать. —Может я пойду за тебя? —предложил Лань Ванцзи. —Ты уверен, что мы таким образом не нарушим весь план? Да и молодой господин Вэй не позволит тебе пойти. —Нарушим. —Вот именно тебя сразу раскусят. Гуаньяо никогда не будет действовать в одиночку. Наверняка он уже подстраховался. Ты ему не нужен. Так что вряд ли он оставит тебя в живых. Ты хочешь оставить своего супруга одного? Захочет ли он жить без тебя? Думаешь ему самому нужна твоя жертва? Тем более этот план уже составлен и оговорен. Ты ему не доверяешь? Братишка вздохнул: —Доверяю. Брат. Будем действовать по плану. Лань Сичэнь со вздохом взял в руки веревку: —Брат. Младший помог связать свое солнце. Лань Сичэнь заметил как в его глазах стоят слезы. Когда все было готово и Лань Сичэнь уже стоял с мечом наготове, осталось закинуть на плечо обмякшее тело, братишка посмотрел на него таким умоляющим взглядом, что Лань Сичэнь выдержал его взгляда. Он проникся таким глубоким состраданием, что сразу же вышел за дверь. Когда он закрывал за собой дверь, то услышал как братишка упал на тело любимого и дал волю эмоциям: —Вэй Ин, солнце мое, жизнь моя, боль моя. Зачем ты так? Если с тобой что то случится, зачем мне жить? Лань Сичэнь сам был не в лучшем состоянии. Слушая причитания братишки, он уже не мог сдержать слез. Через минут десять младший вышел из ханьши, в дверях остановился, бросил последний взгляд на свое неподвижное горюшко, потом кивнул брату: — Пора. И пошел к отряду юношей, во главе которого был Сычжуй. Лань Сичэнь вошел к себе, осторожно поднял неподвижное тело дорогого зятя и бережно положил себе на плечо. «Прости, молодой господин Вэй. Вот в таких обстоятельствах я держу тебя в своих руках. При весьма печальных… Но он тебя не получит. Не получит! Пусть это мне будет стоить жизни.» «Хочу творить Неадекватно мысля. Хочу писать стихи свои В тетрадь. И над холстом Я с красками зависну. Тебя прекрасного Начну я рисовать. Я на пленэре Посижу в беседке. Мазками нежными Рисуя твой портрет. И осень, Моя рыжая соседка На мой вопрос Найдёт уже ответ. Возьму планшет И нарисую осень. Что тихо листьями По воздуху шуршит. Осенний ветер Паучка уносит. Тепло последнее Тихонечко дрожит.» (Художник и поэт Лань Сичэнь)