Bitter Peach

Встречать гон в паре оказалось гораздо сложнее, чем будучи свободным альфой. Теперь у Ацуши перед глазами маячил Дазай – помеченный им омега, ласковый, страстный и... не готовый к спариванию до течки.   Осаму непринужденно общался с клиентом, когда Накаджима осознал себя яростно кусающим собственные пальцы. Зверь в нем рычал и метался, изнемогая от желания пометить территорию, здесь и сейчас запятнать шею омеги цветастыми синяками – обратившийся к ним мужчина был альфой.   Бурлящий гнев просочился в его запах – встретившись с ним взглядом, клиент наморщил нос, а наставник напрягся в плечах и вежливо попросил мальчика сходить в архив. Ацуши размашисто поклонился и, сгорая от стыда, пулей вылетел из приемной. Забежав в туалет, он сполз спиной по кафельной стене и закрыл лицо руками, продолжая испускать угрожающие феромоны. Архив был лишь предлогом – Дазай просто выпроводил Накаджиму, чтобы тот не пугал гостя давящим запахом.   Никогда еще он не чувствовал себя так. Помечая омег в приюте, мальчик таким образом их защищал – выполнял свой долг как альфы, не встревая в лишние привязанности. Но Осаму он любил. А еще хотел – не только по-животному, но и чисто по-человечески. Потому что он был его возлюбленным. И теперь предгон у Ацуши проявлялся в желании перегрызть глотку любому альфе, который мельком бросал взгляд на его омегу. А дальше, как известно, будет только хуже.   Ему нужен был отгул. И он мог бы провести его с Дазаем, но его гон неминуемо вызовет у наставника ложную течку, а Накаджима не хотел вмешиваться в его пока что не устаканившийся цикл. Пусть следующая течка Осаму придет сама собой, а мальчик уж как-нибудь справится – у него, в конце концов, есть руки.   Отпроситься у Куникиды было не сложно – тот сразу же расценил Ацуши как угрозу мирной обстановке в офисе и выставил за дверь, снабдив стопкой бумаг, которую альфе предстояло разобрать за внеплановые выходные. Собрав сумку, Накаджима понуро побрел в сторону общежития.   Он чувствовал себя так глупо. Конечно, многие альфы вели себя и менее сдержанно, но от себя мальчик такого никак не ожидал – чтобы годы самоконтроля пошатнулись из-за того факта, что он теперь в отношениях!   Чужие запахи вскользь щекотали ноздри, мешая мыслям возвращаться к тому единственному, которым сейчас хотелось упиваться, яростно ведя рукой по члену. Ацуши попытался проигнорировать мелькнувшую на периферии зрения вывеску секс-шопа и пройти мимо, но так и замер – что, если рук будет недостаточно? Что еще принесет ему этот гон? Не лучше ли перестраховаться?   Магазин для взрослых был последним местом, где Накаджима планировал оказаться, но он всё же шмыгнул под розовую вывеску. Обойдя несколько стеллажей, он со скорбным видом встал у витрины с мастурбаторами.   «Стыд-то какой», – думал альфа, изучая ассортимент. Мастурбаторы здесь были на любой вкус – от скромных прозрачных тубусов до полноразмерной реплики ягодиц с гениталиями. Последний вариант показался Ацуши особенно симпатичным, но он не был готов к большим вложениям в игрушки. В конце концов, ему просто нужно было перебиться чем-нибудь, пока его омега не будет готов к спариванию, а для этого сойдет и обычный «фонарик». Собрав волю в кулак, Накаджима подозвал консультанта.   – Вас интересует что-то конкретное? – спросила девушка в форменной футболке. От нее ничем не пахло, и альфа вздохнул с облегчением – она была бетой.   – Д-да, – кивнул он, вытирая о брюки вспотевшие ладони. – Мне нужен... эм... мне нужен... – Боже, да чтоб он еще раз зашел в подобное место! – Мастурбатор! В виде... ануса... и чтобы туда, эм... вошел узел... – наконец промямлил Ацуши, растеряв былую уверенность.   – А, так вам нужен мастурбатор для альф? Можете показать примерный обхват узла? От этого зависит, какая размерная линейка вам подойдет.   Накаджима внутренне взвыл – еще чего не хватало! – но сложил пальцы кольцом. Всё-таки в его интересах было не передавить узел.   – Поняла, сейчас поищем, – улыбнулась ему консультант и, открыв витрину, достала нужную игрушку. Немного потрудившись, она протолкнула в искусственный анус целых четыре пальца. – Посмотрите, пожалуйста, вам должно подойти.   – Н-наверное, это то, что мне нужно, – пробормотал альфа. По крайней мере, выглядело всё это мероприятие так, будто мастурбатор вполне способен был растянуться еще немного и не отдавить ему член.   – Замечательно. Тогда я принесу вам со склада такой же. Помочь вам подобрать смазку?   Ацуши молча кивнул, смирившись со своим позором. Он разглядывал витрину с лубрикантами, пока консультант объясняла ему разницу между смазкой на водной и силиконовой основе – очевидно, сообразила, что в вопросе игрушек он новичок.   – А вот эта подойдет? – робко спросил он, указав на тюбик персикового лубриканта.   – Да, эта смазка совместима с вашим мастурбатором.   – Дайте две таких, – вздохнул Накаджима, доставая кошелек. Из магазина он вышел, воровато оглядываясь. Игрушка лежала на дне сумки, но мальчику всё равно казалось, будто каждому прохожему было известно, что он приобрел приспособления для рукоблудия. Провалиться сквозь землю мешала лишь нарастающая истома внизу живота – гон вступал в свои права, и Ацуши готов был хоть бежать, лишь бы не захлестнуть феромонами кого-то еще.   Словно на автопилоте, он добрался до общежития и, взбежав по лестнице, ткнулся ключом в замочную скважину. Накаджима не сразу сообразил, почему ключ не подошел – он был совершенно уверен, что ломится в свою комнату, пока не огляделся. А, оглядевшись, хлопнул себя по лбу – сам не заметил, как персиковый запах поманил его и привел к двери Дазая.   Открывая дверь в свою комнату, альфа с облегчением думал о том, как ему повезло, что наставник всё еще был на работе. Сейчас он сам себе не доверял, и последнее, чего ему хотелось – повлиять на цикл течки Осаму или, что еще хуже, не проконтролировать себя. Вероятность была ничтожной – всё-таки он тогда провел неделю с течным омегой и не коснулся его – но она была. А всё из-за новых обстоятельств их отношений.   Достав из шкафа пропахшую феромонами рубашку Дазая, Ацуши рухнул на футон. Он зарылся лицом в голубую ткань и утробно заурчал – тело с первого вздоха прошибло дрожью вожделения. Накаджима не мог надышаться любимым запахом, ерзал по футону, слюнявил воротник рубашки и никак не мог сдержать рвущий из глотки рык – слишком явственной была в его голове картина, где он раздвигал полные ягодицы омеги и жадно вылизывал сочащийся сладкими соками анус. А потом, ох, потом он бы вжал Осаму в футон, сдавил до синяков его бедра и медленно толкнулся в его тесное пульсирующее нутро.   Ненароком придавив член между бедер, альфа испустил дрожащий стон и понял, что тянуть нельзя – нашарил трясущейся рукой сумку и, едва не изорвав отданные под его ответственность бумаги, вытащил пакет с игрушкой. Ацуши не терпелось ее опробовать, и он еле сдержался, чтобы не растерзать тигриными клыками упаковочную коробку. Вместо этого он срезал когтем заводской скотч и осторожно извлек мастурбатор. Его ведь нужно будет где-то хранить!   Искусственный анус выглядел так аппетитно, что Накаджима едва не подавился слюной: каждая складочка была тщательно вылеплена и прокрашена, а узкое отверстие в центре напоминало приоткрывшиеся и готовые к спариванию мышцы омеги. Пальцы скользили по материалу как по настоящей коже, и не хватало только сводящего с ума тепла и трепета поджимающегося сфинктера. А еще – пьянящей затягивающей влажности и нежного аромата зрелого персика.   Но эти незначительные недостатки могли исправить щедрое количество лубриканта и фантазия. Вскрыв тюбик, альфа вылил в мастурбатор едва ли не четверть содержимого. Глядя на блестящие от смазки темные складочки, можно было вполне ясно представить, что перед ним Дазай: разгоряченный, влажный, нуждающийся в том, чтобы Ацуши вогнал в него член и повязал узлом.   Между ног было жарко и липко. Накаджима провел ладонью по животу, прямо к налившемуся кровью паху, и поджал пальцы ног, смяв обтянутый мокрой тканью член – грубое прикосновение отозвалось сладкой судорогой и дрожью в бедрах. Он стряхнул с себя брюки и белье, обхватил пальцами  внушительный ствол и почти закатил глаза, припав голодным ртом к влажным складкам игрушки и пачкаясь в ароматной смазке.   Как же он хотел своего омегу. Хотел зарыться лицом между его ягодиц, придерживая их когтистыми ладонями, и не отстраняться, пока Осаму не заплачет от того, как ловко в нем извивается шершавый тигриный язык. Альфа мечтал попробовать мужчину там, но так сильно боялся попросить – помнил, насколько щепетильной для Дазая была тема омежьей физиологии.   Персиковые нотки дразнили обоняние. Ни один ароматизатор не мог бы в точности повторить изменчивый запах омеги, но это было и не нужно – он навсегда отпечатался в памяти Ацуши, и не составляло труда вспомнить, как пикантно звучал примешавшийся к персику миндаль. Накаджима рычал и метался по футону, ведя рукой по члену, вылизывая нагревшуюся искусственную кожу и толкаясь языком в узкую дырку. – Х-ха... – выдохнул он, откинувшись на подушку и уктнувшись мокрым лицом в измятую рубашку, набирая в легкие побольше чужих феромонов. Альфа был настолько возбужден, что в квартирке наверняка можно было вешать топор – так густо сочились маслянистые запаховые железы. – Осаму... – взывал он шепотом, отчаянно желая своего омегу.   Ацуши опустил взгляд и прикусил губу – так хорошо смотрелась прижатая к блестящему сфинктеру малиновая головка. Мучительно медленно он толкнулся внутрь, пережидая волну мурашек, стоило тугим стенкам обхватить самый кончик. Оставшийся снаружи ствол призывно заныл – влажная теснота так сладко дразнила головку, что Накаджиме было почти больно от желания вогнать на всю длину и поскорее позволить игрушке стиснуть себя целиком.   Но он представлял Осаму и хотел быть с ним нежным: входить осторожно и постепенно, чтобы наставник, отдавая свою девственность как омега, наслаждался каждой секундой бережного проникновения. Поскуливая и часто дыша, альфа проникал всё глубже, позволяя себе удовольствие ненадолго остановиться, чтобы мелко потереться о внутренний рельеф. Скользкая игрушка затягивала член, массируя ствол упругими бугорками, и оставалось только представлять, насколько приятно будет делать это с Дазаем по-настоящему – чтобы тесные мышцы вбирали его, трепетно сокращаясь, теплая естественная смазка струилась по яйцам, а тонкий скулеж дразнил острый тигриный слух.   Войдя до конца, Ацуши повел бедрами и довольно заурчал, коснувшись второй рукой места, где искусственная кожа обхватывала основание члена. Будь это всё взаправду, он бы сейчас склонился над своим омегой, царапнул клыками нежную кожу загривка и уткнулся носом во влажные волосы за ухом; назвал бы Осаму своим хорошим податливым мальчиком, а тот – жалобно захныкал, только больше заводясь от похвалы и подставляя доминирующему самцу уязвимую шею.   Ткань рубашки скрипнула, затрещала под натиском острых зубов, когда Накаджима медленно задвигался. Он жевал напитавшийся феромонами воротник, вымачивая его в густой слюне, до боли крепко сжимая челюсти – так сильно ему хотелось не поддаться инстинктам, продлить томительное удовольствие от первых осторожных толчков. Альфа постарался бы для Дазая: мучил бы лаской, раздразнивая неторопливыми движениями, пока омега сам не попросит быстрее и жестче, поддавшись животной страсти.   От сладкого запаха кружилась голова. Его было удушающе много и в то же время недостаточно – не хватало, чтобы нежный аромат колебался от каждой вспышки удовольствия и сплетался с феромонами Ацуши, играя новыми красками; чтобы читать друг друга без слов, укрепляя незримую связь. Накаджима пыхтел и порыкивал, толкаясь в нагревшийся мастурбатор, думал о жаре чужого взмокшего тела, которое он вправе был считать принадлежащим себе, и наконец-то отпускал себя.  В паху горело от похоти, в груди – от переполняющей любви к его омеге, который однажды осмелится вверить Ацуши свою девственность и впустить в свое горячее нутро, чтобы они слились в страстном союзе.     Внизу живота давило всё сильнее – казалось, внутренности вот-вот скрутит приятной судорогой. Долгожданная грань была так близко, дразнила обещанным удовольствием, и оставалось совсем чуть-чуть... Альфа взвыл, быстрее задвигав бедрами, по самые яйца вбиваясь в хлюпающую дырку и загоняя в нее надувающийся узел. Он распахнул рот, издав утробный животный звук, когда наконец излился и основание члена набухло, заперев его глубоко в игрушке.   Тело обмякло, поддавшись воцарившейся в голове блаженной пустоте, и только ноги дрожали от мощного оргазма, а узел пульсировал, натягивая плотные стенки. Сцепка ощущалась так правильно и естественно, лишь щеки горели при обрывистой мысли о том, что Ацуши осеменил своего омегу. Придя в себя, Накаджима обязательно этому устыдится, но сейчас ему было хорошо – невыносимый зуд возбуждения наконец-то утих. «Это было... сильно», – думал альфа, возвращаясь в реальность и тут же загораясь стыдом – какой же разврат он себе напредставлял! Отчего-то фантазии смущали больше, чем реальная близость, особенно мысли об оплодотворении... Это было естественно как для альф, так и для омег, но как же неловко и стыдно!   Ацуши заворчал, поджав ноги к груди – вместе с коленями сдвинулась и игрушка, из которой он пока не мог вытащить член. По телу всё еще гуляла приятная слабость, и Накаджима снова уткнулся лицом в рубашку Дазая. Теперь запах расслаблял и успокаивал, помогая переждать сцепку и рисуя в голове картину нежных объятий.   Игрушка определенно была мудрым вложением.