Три недели и один день

      Чонгук мялся, не решаясь войти, так и стоял на пороге, как полный придурок, и во все глаза разглядывал Тэхёна. И видел, как тому больно: это читалось по глазам, поджатым губам, уголки которых ползли вниз, по движениям пальцев, что суетливо мяли низ рубашки. Почему он прежде этого не заметил? Почему раньше не догадался, что Тэхён узнал о споре? Подмечал же, как сильно изменилось его поведение, но отчего так легко отбросил правильную мысль о причинах этого?       — Тэ, я… — и замолчал, судорожно подбирая слова. Страшно. Ошибиться страшно, сказать что-то не то, он сейчас ощущал себя так, словно балансирует на краю пропасти. — Прости, — выдохнул в итоге. — Прости, я понимаю, что причинил боль, но я не хотел этого, клянусь.       — А чего ты хотел, Чонгук? — тихо ответил Тэхён. — Когда затевал спор, о чем ты думал?       — Это не я его затеял, это была идея Чимина.       — И что, свалишь все сейчас на него? Чимин плохой, а ты, значит, белый и пушистый, так что ли? — Тэхён злился, цедил слова сквозь зубы и сжимал руки в кулаки.       — Нет, — он отрицательно мотнул головой, — нет, Тэхён. Я знаю, что виноват перед тобой, я сам согласился на спор и поначалу… — голос сорвался, и Чонгук на секунду замолчал. — Поначалу я действительно хотел выиграть — это правда, — гримаса боли на чужом лице была как удар под дых. Господи, что же он наделал? Только вот отступать было уже поздно, оставалось лишь вываливать всю правду и вымаливать прощение. — Но потом понял, что не могу так с тобой поступать, понял, что ты мне нравишься, что я хочу быть с тобой по-настоящему, — тот отрицательно качнул головой. Не верит? Что ж, справедливо. — Тэхён, я отменил спор! — эмоционально взмахнув руками, Чонгук сделал было шаг навстречу, но замер, стоило Тэхёну отступить. — Клянусь. Тот разговор, что ты услышал, я как раз говорил Чимину, что нужно все прекратить.       — Да? Судя по тому, что отвечал тебе Чимин, мне так не кажется. Впечатление сложилось, что вы потешались надо мной и откровенно развлекались за мой счет. Весело было?       — Нет же! Я говорил, что не хочу продолжать, что надо все остановить и… не помню дословно, но…       — А я помню, Чонгук, — перебил Тэхён. — Каждое слово Чимина помню. Как он там сказал? Отношения с Тэхёном оказались настолько невыносимыми?       Блять.       Чонгук отвел взгляд, будучи просто не в силах смотреть в глаза Тэхёну — там такой океан боли плескался, что утонут оба. Но он не предавал! Не предавал же! Он искренне влюблен, действительно хочет все объяснить, но достучаться не может. Тэхён не верил ему и, самое поганое, Чонгук прекрасно понимал почему.       — Я, — он заговорил медленно, тщательно подбирая слова, — я тогда отчитал Чимина за эти слова. Уже в тот момент понимал, что влюбился в тебя, Тэ, — стыд сдавливал грудь, мешая сделать нормальный вдох, и Чонгуку казалось, что он задыхается. — Я знаю, как сильно виноват перед тобой. Понимаю, что ты мне не доверяешь, но просто дай мне шанс. Я смогу вернуть твое доверие, доказать, что честен с тобой. Не бросай меня, прошу тебя. Не думай, что я какой-то мудак, готовый на все ради проекта, я не такой.       Тэхён не отвечал. Затягивающееся молчание тяготило, Чонгук все сильнее нервничал, перетаптываясь на месте, и терпеливо ждал ответа, страшась того, что может услышать. А Тэхён, такой сильный, такой терпеливый, он ведь дал Чонгуку шанс все рассказать, был с ним, ждал так долго. А не дождавшись — решил действовать по-своему. Его хотелось утешить. Обнять, шепча на ухо признания в любви и обещания, что больше никогда так не поступит. Ну почему, почему он не рассказал все сам, когда еще была возможность? Почему позволил этому случиться? Почему подорвался и начал действовать, лишь когда Тэхён бросил его?       — Чонгук, я влюблен, это так. И, знаешь, я поначалу хотел бросить тебя, потом — решил мстить. Позднее понял, что не могу, что это не для меня, что я испытываю боль, когда причиняю ее тебе. Маялся из-за этого, переживал, что не могу принять решение и постоянно думал о том, как должен поступить, — он внимательно слушал, буквально впитывая в себя каждое слово. — Я, по правде сказать, надеялся, что ты придешь, что будешь извиняться. Думал, прощу тебя, натыкав носом, и мы сможем дальше быть вместе.       — Так мы и сможем, Тэ, — вмешался Чонгук. — У нас обязательно все получится, поверь. Я сумею сделать так, чтобы ты забыл об этом глупом споре, чтобы простил меня.       — Нет, Чонгук. Нет. — Тэхён обнял себя за плечи, этим действием отгораживаясь, и он как-то сразу осознал, что услышит дальше. — Мне стало легче, понимаешь? Я, наконец, принял решение и сейчас понимаю, что оно правильное, — он открыл рот, собираясь высказаться, переубедить, но Тэхён не позволил, чуть повысив голос: — Чонгук, я не считаю тебя мудаком, правда. И я даже не злюсь на тебя так сильно, как должен. Просто, осознаю, что не смогу быть с тем, кто уже однажды обманул.       Чонгук прикрыл глаза, сглатывая вязкую слюну и сдерживая набегающие слезы. Проебал… Он все проебал. Ему не хватило смелости признаться, когда должен был, он действительно начал эти отношения из-за спора и теперь расплачивался за собственное малодушие. Вправе ли он просить у Тэхёна еще один шанс? После того, как узнал о его предыдущих отношениях, после того, как понял, насколько сильно по тому ударит предательство?       Наверное, нет.       Только вот отступить, отпустить сейчас — означало потерять Тэхёна.       — Я понимаю, — он все же нашел в себе силы посмотреть в чужие глаза. — Ты во всем прав, Тэхён. Правда, вот то, что мы закончили отношения, вовсе не означает, что мы не можем начать их заново. Ты сам сказал, что влюблен в меня, а значит, пускай и крошечный, но у меня есть шанс. И я не отступлюсь, слышишь? Не сдамся так просто, потому что знаю, что дорог тебе точно так же, как и ты мне.       — Чонгук, не надо, пожалуйста, я…       — Нет, Тэхён. Можешь ненавидеть меня, можешь злиться, сколько хочешь. Я не отступлю. Докажу, что достоин того, чтобы быть с тобой, достоин твоего доверия. Может не сразу, я это осознаю, но ты сможешь снова поверить мне.       — Уходи, — попросил тот разбито, и Чонгук просто не смог отказать.       — Хорошо. Только, пожалуйста, не прогуливай больше пары. А еще, если тебе что-нибудь понадобится, что угодно, позвони мне, ладно?       — Я удалил твой номер, — явно неохотно признался Тэхён.       В груди неприятно стянуло от этого признания — значит, Тэхён действительно решил сжечь все мосты.       — Это ничего, — преувеличенно легкомысленно ответил он, скрывая то, насколько ему на самом деле больно и страшно. — Я напишу тебе, и ты снова сможешь добавить его. В конце концов, у тебя же есть контакты всей группы, так? Вот и мой пусть будет. Хорошо?       — Ладно. Я добавлю.       Тэхён смотрел куда угодно, только не на него.       — Вот и договорились. Тогда… увидимся завтра в универе? Ты ведь придешь?       — Приду.       Чонгук кивнул и уже развернулся, собираясь уйти, как услышал тихое:       — Это Юнги? Побил тебя?       — Да, — он кивнул. На самом деле, Чонгук уже успел позабыть, что явился сюда с разбитым лицом, весь уляпанный кровью. Даже боль не ощущалась, потому что внутри болело куда сильнее, чем снаружи.       — Прости его, я скажу, чтобы он больше тебя не трогал.       — Нет, не надо, — уверенно ответил он. — Я заслужил.       И с этими словами вышел из комнаты. Ему предстояло провести вечер в одиночестве и хорошенько подумать, как все исправить. Но сначала надо вернуть электронный ключ.       Он же обещал.

***

      Напиваться в баре, после расставания — это так банально. Только вот Тэхёну было наплевать, где проводить время, лишь бы не в одиночестве. Он даже согласен был заступить на смену вне графика, хоть бесплатно, но Хосок не позволил. Вместо этого велел приехать и сейчас терпеливо выслушивал его полупьяное нытье.       — Я такой идиот, — признался Тэхён, отхлебнув из стакана. — Думал, что на этот раз все получится. А оно вот как обернулось.       — Мд-я, дела-а, — протянул Хосок. — Но ты же сам говоришь, что этот твой Чонгук — не мудак.       — Не мудак, — согласился он.       — Тогда, может, стоит все же дать парню шанс? Да погоди ты возмущаться, — не позволил тот перебить. — Дослушай сначала. Думаешь, он один такой, кто обманул? Кто накосячил? Обман обману рознь, знаешь ли. Мы все не идеальны, другое дело, что можем искренне раскаяться, если поступили плохо. Так что не руби с плеча, Тэ, перевари, успокойся, а потом уже подумай над произошедшим.       — Легко тебе говорить «подумай», — ответил он, махнув Кану, чтобы обновил напиток. — Я в последнее время только и делал, что думал.       — Как бы то ни было, ты несчастен сейчас. Скучаешь по нему, я же вижу, да ты телефон только за последние пять минут разблокировал раз десять. И вот не надо мне говорить, что не ждешь сообщения от Чонгука.       Он нахохлился и не нашелся, что ответить. Ну потому что Хосок был прав — он ждал. Сам толком не понимал, чего именно. Но Чонгука ему отчаянно не хватало.       — И откуда ты такой внимательный взялся, а? — пробурчал он недовольно.       — Хах, — хохотнул Хосок. — Знаешь что? Не езди сегодня в общагу, переночуешь у нас с Юнги, нечего тебе сидеть в одиночестве. Что скажешь?       — Скажу, что это отличная идея, — он действительно обрадовался, одному становилось совсем тяжело.       — Вот и хорошо, — Хосок одобрительно хлопнул его по плечу. — Кстати, о Юнги, — сменил вдруг тему. — Говоришь, он побил Чонгука?       — Угу, — промычал согласно, вновь отпивая от стакана. — Но Чонгук умеет драться, поэтому, я подозреваю, что они скорее побили друг друга.       — Вот как? — нотки недовольства легко угадывались в голосе. — Забыли, что было в прошлый раз? И сколько пришлось заплатить, чтобы не возбуждали дело?       — Да я-то помню, — осторожно ответил Тэхён, понимая, что ляпнул лишнего и теперь, кажется, кое-кому прилетит. — Но и ты пойми, Юнги переживал за меня, именно поэтому полез драться, — попытался он выгородить друга.       — Ой, вот только не надо мне тут заливать, — отмахнулся тот. — Сколько можно все проблемы решать мордобоем, а?       — Какого хрена ты мне это выговариваешь? — возмутился он.       — Да, действительно, — ответил Хосок, глядя куда-то в сторону. Тэхён проследил за его взглядом и поморщился — Юнги как раз шел по направлению к ним. Ой, что сейчас будет. — Привет, Юнги-я, — зловеще так улыбаясь.       — Привет, — осторожно ответил тот, стреляя взглядом с Тэхёна на Хосока и обратно.       — Не подскажешь мне, что с твоим лицом?       Тэхён коротко кивнул, намекая, что Хосок все знает.       — Ну, понимаешь, — замямлил сразу сбледнувший с лица Юнги, — тут такое дело…       — Какое дело, Юнги? А? — тут же вспылил в ответ, — я сколько раз тебя просил не ввязываться в неприятности. Эй! Ты куда побежал?! А ну, стоять! — срываясь с барного стула, рявкнул Хосок, перекрикивая музыку. — Стой, я сказал!