Sometimes I Think the Way We Met Happened Too Fast

Пожалуй, больше всего его раздражала украденная сигарета. Его не беспокоило, что его команда проиграла The Saints. Его не беспокоило, как Таш взбежал прямо по трибунам, чтобы сбить Нила с ног, как будто они были главными героями романтической комедии, несмотря на то, что ни один из них не был ни капли смешным.  Здесь не о чем было беспокоиться. Спасибо за попытку, повезет в следующий раз, хорошая игра!  Как и большинство подобной ерунды, эта влетает в одно ухо и вылетает из другого. Вернемся к сигарете. Она была последней в его пачке, но если бы он не был так решительно настроен на изменения, он бы выбрал время получше, чтобы бросить, имея пачку в запасе. Нил не мог этого знать, но это чертовски было похоже на какую-то изощренную уловку, чтобы еще больше вывести Эндрю из себя. Не то чтобы его волновало остальное. Несмотря на жалкое поражение, его команда собиралась напиться этой ночью по случаю. Эндрю обдумывает, стоит ли ему идти, пока смывает с себя пот в душе после игры, а затем решает пойти.    К черту все. Если он не может курить, то хотя бы напьется за счет команды. Одно из преимуществ быть частью большой команды заключается в том, что им трудно вести себя тихо; нескончаемая болтовня помогает поддерживать стабильный гул в голове Эндрю, без мыслей, без слов, без чувств. Он старается не вспоминать, что чувствовал, когда Нил был так близко, и не размышлять о том отчаянии в голосе Нила, умоляющего Эндрю дать ему то, что не способен дать никто другой. Что ж, получается он думает об этом, даже когда музыка в клубе поглощает его целиком. Его мысли о нем подобны призраку, который не может пересечь границу миров, застряв на этой бренной земле до тех пор, пока не выполнит какую-то бессмысленную миссию, позволяющую отправится в загробный мир. Так, к черту загробный мир. Ему и здесь будет хорошо. Эндрю ставит пустой шот и берет другой из многочисленного ассортимента, расставленного на их столе, и только собирается опрокинуть его, как кто-то вопросительным тоном произносит его имя. — Эм, Эндрю? Эндрю Миньярд? Каждый, кто знает его, прекрасно осведомлен, что к нему лучше не приближаться, поэтому Эндрю позволяет говорящему парню на мгновение отступить. Он не делает этого, но выглядит так будто вот-вот обмочит штаны. — Мы проиграли сегодня. Тебе не нужен мой автограф. Парень улыбается, потирая затылок. Он симпатичный, с красивыми глазами, красивыми губами и тонкой талией.  — Оу, я не хотел… как бы я не хотел получить ваш автограф, я просто хотел представиться. Я Джесси, — он протягивает свою руку, на которую Эндрю пристально смотрит. Джесси убирает ее, ничуть не смутившись, и улыбается. — Я твой большой фанат. Даже если вы проигрываете. И я хотел бы угостить тебя выпивкой, если ты не против? Эндрю смотрит на стопку в своих пальцах и размышляет над ответом, затем опрокидывает шот и быстро сглатывает. — Ладно. Он позволяет симпатичному парню купить ему выпить и позволяет ему пару минут болтать о сегодняшней игре, прежде чем решает, что нет больше никакой выгоды слушать как кто-то говорит об экси. — Джесси, лестью ты ничего не добьешься, потому что, если вдруг ты пропустил, мы проиграли. Джесси, с его большими яркими глазами и красивыми розовыми губами, краснеет и тут же мотает головой.  — Но я не пытался… — Ага, как же, — отвечает Эндрю, потому что он понял намерения парня, как только увидел его. — Это не сработает, но я все равно позволю тебе отсосать мне. Симпатичный парень краснеет еще больше. — Оу, хорошо. Ничего себе. Эм, поедем к тебе или… Эндрю направляется в уборную, расположенную в задней части клуба. Он стоял здесь на коленях и раньше, но сегодня он не намерен повторять сценарий той единственной ночи. Вместо этого он расстегивает ремень, доставая свой член из штанов, когда Джесси опускается на пол, и говорит держать ему руки за спиной, иначе он рискует получить коленом по лицу. Красавчик Джесси кивает и как все мужчины, которым наконец-то удалось реализовать свои влажные фантазии, он превращается в ненасытное животное. Это приятное ощущение. Оно не кажется знакомым.  Это тепло, в которое Эндрю не против погрузиться, потому что он сможет навсегда отстраниться от этого, когда все закончится.  Он представляет, как бы это могло пройти: безмолвно и бесстрастно. Но что плохого может сделать этот незнакомец? Эндрю сильнее, ему нечего терять. Би, несмотря на все ее бесполезные советы и слова поддержки, предложила им разыграть сценарий, в котором Эндрю говорит: чего он хочет, на что он надеется и в чем он нуждается. Это был такой же глупый совет, как и все остальные, потому что даже если бы он сказал это Би, слова бы не превратились в реальность, но… Но что плохого может сделать этот незнакомец? — Ты… — и это оказалось сложнее, чем он думал, заставляя Эндрю чувствовать себя таким глупым и таким — маленьким. Но это вовсе не про него. Он боролся всю жизнь, чтобы не быть ни тем, ни другим. — Это… это приятно. Джесси улыбается с членом во рту и отстраняется ровно настолько, чтобы пробормотать: — Да? Помогает то, что ты буквально самый горячий игрок в лиге. Эндрю хватает Джесси за его вьющиеся белокурые волосы прелестного мальчика и уже практически дергает за них, чтобы заставить его замолчать, но останавливает себя. Если не дать кому-то высказать свои мысли — это не помешает ему думать о них. Все, что бы ни говорил этот парень, не может причинить ему вреда; не имеет значения, если на самом деле он не подразумевает сказанные им слова, поэтому неважно, сможет ли Эндрю им соответствовать. Эндрю может попросить, и не важно, если и это отнимут. В любом случае, он не рассчитывает задержать его дольше, чем на час. — Ты можешь… — Эндрю перестает сжимать челюсти и выдыхает. — Используй свою руку. Джесси моментально достает одну руку из-за спины и обхватывает основание члена Эндрю, где побывало всего несколько других рук. Он явно опытный, непоколебимый и бесстыдный, пока дрочит Эндрю там, куда не дотягивается его рот. Он отстраняется, чтобы спросить, будто читает прямо по сценарию, мысленно написанным Эндрю. — Тебе это нравится? Эндрю смотрит в потолок и стискивает зубы, ответ подступает к горлу, словно желчь. Секс — одна из самых прямых и однозначных форм желания. Он хочет позволить себе это. Он хочет, чтобы ему это нравилось, потому что, что тут может не нравиться? Он говорит «да». Он позволяет этому случиться. Это приятное ощущение. Это даже кажется правильным. Такое чувство, что в тот момент, когда он признает, что ему это нравится и он этого хочет, оно перестанет для него существовать. — Нет, — говорит Эндрю на выдохе и поднимает колено, чтобы оттолкнуть Джесси назад, как если бы он был большой собакой, пытавшейся запрыгнуть на Эндрю. — Ты можешь остановиться. Джесси убирает руки и держит их поднятыми вверх, его глаза, округляясь, становятся большими и печальными, словно он собака, которую Эндрю только что пнул. — Ладно? Я сделал что-то не так? Эндрю натягивает штаны обратно и выпрямляется. — Нет. — Хорошо, тогда какого черта? — Людям позволено что-то не любить. Джесси садится на корточки и смотрит на пах Эндрю в замешательстве. — Ладно, да, это правда, — с раздражением говорит он. — Но людям должно быть позволено разрешать себе любить что-то, если им это нравится, верно? — Я сказал «нет». Джесси встает и пожимает плечами. — Я не пытаюсь убедить тебя в обратном, Миньярд. Я лишь говорю, что, если это было приятно, нет ничего плохо в том, что тебе это нравится, — прежде чем Эндрю успевает придумать ответ, Джесси проходит мимо него к двери кабинки и открывает ее, не задевая Эндрю. Он еще раз окидывает Эндрю взглядом и улыбается. — Например, я бы все равно попросил у тебя автограф, даже если бы вы проиграли, понимаешь? Ладно. И что, черт возьми, он теперь должен с этим делать? Раздраженный и по-прежнему испытывающий тесноту в штанах, Эндрю ждет, пока Джесси уйдет, прежде чем захлопнуть дверь кабинки, просто чтобы услышать звук ее грохота. Как будто это сможет успокоить его мысли. Этот призрак устал, и если позволить кому-то, кто не является Нилом Джостеном, прикоснуться к нему не было решением проблемы перехода, тогда он в растерянности. Он инстинктивно тянется за пачкой сигарет только для того, чтобы обнаружить — его карманы пусты. Он бы хлопнул дверью еще раз, если бы это могло хоть чем-нибудь помочь. Он покидает клуб, не сказав ни слова никому из своей команды. Он вел машину сегодня и мог бы сесть за руль снова, но ему не терпится ощутить вес и текстуру сигареты между пальцами. До такой степени, что у него дрожат руки.  Он направляется в круглосуточный магазин, расположенный вниз по улице от клуба, с ноги распахивая дверь. Раздражающий звон колокольчика извещает о его присутствии, но никто на него не смотрит. Он покупает сигареты той же марки, что и обычно, и зажимает одну во рту прежде, чем кассир успевает распечатать чек. Потом он сидит на обочине в темноте, наблюдая за счастливыми и неряшливыми пьяницами, проходящими мимо. В оцепенении он выкуривает две сигареты, затем вытаскивает третью и держит ее в руке. Затем поджигает. А затем выбрасывает. Вместо того, чтобы достать четвертую сигарету, он вынимает пачку и бросает на землю, растаптывая ее подошвой ботинка, пока полностью не расплющивает коробку на тротуаре. Тогда он заходит внутрь и покупает новую.  Эндрю срывает пленку и бросает позади себя, но не удосуживается открыть пачку. Он убирает ее в карман, где она обычно лежит, и направляется обратно в клуб за своей машиной. Охранник, работающий на парковке, отказывается отдавать ему машину, раз он собирается сесть за руль, угрожая вызывать полицию, если Эндрю не послушается и не сядет в ближайшее такси.  Спор того не стоит, даже если он трезвее, чем когда-либо, поэтому Эндрю уходит. Поездка домой проходит в тишине, несмотря на радио, которое чертов водитель выкрутил на полную громкость.  Как только они останавливаются перед домом, Эндрю выходит из машины и хлопает дверью сильнее, чем следовало бы, просто потому что он может. Водитель показывает ему средний палец, на что Эндрю с радостью отвечает тем же, прежде чем потянуться за пачкой сигарет.  Он уже подносит сигарету ко рту, когда видит его, вышагивающего перед дверями здания, будто он прождал там всю ночь. Пока что Эндрю убирает сигарету. Не похоже, что она ему понадобится.  Потому что Таш Ароди держит свою собственную сигарету между двумя пальцами, поднимая ее на уровень глаз Эндрю при его приближении. — Думаю, она может быть твоей.