Crystal Castles - Year of Silence
Апрель, 1997 — Дамблдор знает, — Драко влетел в комнату, едва дыша. Гермиона ждала его как обычно в выручай-комнате. В четыре часа каждый четверг они договаривались встретиться в комнате потерянных вещей. В этот день проводились тренировки по квиддичу у команды Гриффиндора, поэтому она могла спокойно исчезнуть, не боясь, что Гарри следит за Малфоем при помощи карты Мародеров. — И что теперь? — Грейнджер подскочила к парню, хватая его за плечи. — Он… — Он сказал, чтобы я придерживался плана. — Что? — Он сказал, чтобы я действовал так, как и собирался. Впустил Пожирателей в школу, за исключением Сивого, чтобы делал то, что должен делать. Гермиона не верила услышанному, она открыла рот, желая еще что-то спросить, но на ум ничего не приходило. Дамблдор подписывает себе смертный приговор. — Я, — Драко отстранился от девушки, отворачиваясь. — Я должен делать то, что и собирался. Я мог вообще ничего ему не говорить... Думаю, нам стоит закончить наши встречи, ведь по итогу будем сражаться по разные стороны, Грейнджер. — Драко, — она попыталась развернуть его к себе, но он напрягся и закрыл глаза, не желая встречаться с ней взглядом. — Я могу помочь. — Как? — Не знаю, — её голос вздрогнул, слезы подкатили к глазам. — Я не хочу тебя бросать, я хочу быть просто рядом. Ты… Ты не заслуживаешь всего этого, тебе нужен друг. Наконец он повернулся к ней. Его лицо было оскорбленно-удивленным. — Друг? И со всеми друзьями ты целуешься? — холодная насмешка, пропитанная болью. — Нет, но если это им поможет, я готова, — тут она запнулась, понимая насколько глупо звучат её слова. — А если им нужно будет трахнуться, ты и ноги раздвинешь? — опять яд. Его чертов яд. — Нет! Драко, прошу, - она умоляюще на него посмотрела, пытаясь показать глазами то, что не могла передать словами. Он покачал головой, а затем резко схватил её за плечи. — Грейнджер, Дамблдор буквально приказал убить его, я стану чертовым убийцей, и никто не будет спрашивать почему, понимаешь? Меня ждет Азкабан! Все твои друзья будут ненавидеть меня. И черт, я поцеловал тебя потому что ты мне нравишься, а не потому, что искал утешение в твоих тонких неумелых губах! Гермиона вспыхнула от оскорбления, но сразу же расслабилась в его руках, крутя в голове его фразу о том, что она ему нравится. Может, по этой же причине и она не стала его отталкивать? — Не уходи, не прощайся со мной, — прошептала она, прежде чем прижалась своим телом к его. На секунду ей показалось, что он оттолкнет её, но он лишь тяжело вздохнул, а затем обнял в ответ. — Мы в таком дерьме, Грейнджер.***
Октябрь, 1998 Гермиона перевязала кровоточащую руку, разъеденную волшебными чистящими средствами, которые не предназначались для ручного пользования. Чертова Кэрроу с её наказаниями. Кожа рук жестче, чем на её облезших туфлях. Иногда она жалела, что не оставила волшебный мир, вернувшись в магловский Лондон, или в Австралию. Можно было переехать с родителями в Австралию и забыть обо всем как о ночном кошмаре. Все равно пользы она никому не принесла. Война проиграна, несмотря на её статус «самой умной волшебницы». — Вы в курсе, что происходит? — Симус влетел в общую гостиную, перебивая поток ее мыслей. — Что? — поинтересовался какой-то мальчик, младше её. Она практически никого из них не знала по именам. Весь её мир вертелся вокруг Гарри, Рона, семьи Уизли и однокурсников. — У нас пополнение! — воскликнул Симус. — Помните зубрилу-слизеринца Нотта? Тот, который сбежал с папашей перед войной? Его поймали во Франции. — И куда его определят? Он же предатель крови, получается? — удивилась Джинни. — А вот это уже вопрос. Среди «крысят» еще не было слизеринцев, — пожал плечами Финниган. — Не думаю, что Волдеморт, — подала голос Гермиона, игнорируя вздрогнувших друзей. — Не думаю, что Волдеморт позволит чистокровному стать «крысой», — она намеренно повторила его имя. — Ну посмотрим. Через час ужин, там и должны объявить, — хмыкнула Джинни. Для «крысят» был отдельный стол, куда доходили остатки еды после слизеринцев и когтевранцев, однако во время распределения «пирствовали» все. Гермиона присела за стол, наполненный такой же едой, как и у остальных факультетов, и в душе обрадовалась, что сегодня сможет нормально поесть. Ей было глубоко плевать куда отправят отпрыска Ноттов, она никогда не обращала на него внимания, поэтому сразу же набросилась на еду. — К сожалению, Темный Лорд не может присутствовать на сегодняшнем распределении, — подал голос Люциус Малфой, являющийся директором нового Хогвартса. Он со второго курса Грейнджер «метил» на эту должность, а после того, как сдал их троицу Волдеморту, получил свое «прощение» и должность директора. — Теодор Нотт, бывший слизеринец, является сыном предателя, который не только сбежал от Темного Лорда, но и поддерживал финансово всеми известный вражеский Орден Феникса, — Гермиона отвлеклась от поедания куриного бедра и наконец посмотрела на стол преподавателей. Возле Люциуса стоял темноволосый парень, растрепанный, в такой же серой мантии, как и у «крысят», он смотрел невидящим пустым взглядом на стол слизеринцев, на своих друзей, и молчал, пока Люциус продолжал обливать грязью его и его семью. — Добро пожаловать в Хогвартс, — наконец закончил свою речь Малфой. — Ваш стол там, — он указал на стол, за которым сидела Гермиона и остальная «грязь». — Поверить не могу! — прошипел Симус, который не отвлекаясь на еду, наблюдал за всем, что происходило. — Его и правда определили к нам! Как же он и его папаша насолили Тому-Кого-Нельзя-Называть? — Интересно, старший Нотт в Азкабане? — спросила Джинни. — Его отец помогал Ордену? — удивленно спросил Невилл, который обычно молчал. Голос Невилла заставил Гермиону вздрогнуть от неожиданности и посмотреть на друга. — Кому какое дело? – наконец ответила она. — Давайте нормально поедим. Я соскучилась по нормальной еде! — Напоминаешь Рона, — хмыкнула Уизли, а затем погрустнела и уткнулась в тарелку. Джинни редко упоминала кого-то из своей семьи, поэтому от одного имени её лучшего друга у Грейнджер подкатила тошнота. Не хотелось больше есть. Она вздохнула. — Так что, я теперь среди «крыс»? — прозвучал позади спокойный с ноткой самоуверенности голос. Гермиона даже не стала оборачиваться, ведь знала, кому принадлежал вопрос. — Что-то типа того, — ответил Симус, настороженно глядя на «новичка». — Глупое название, — парень подвинул первокурсника, сидящего рядом с Гермионой, и плюхнулся возле девушки, стукнувшись с ее коленями. — Крысы бегут сразу с тонущего корабля, а мы почему-то застряли. Впервые ей захотелось улыбнуться. Эту же фразу она сказала, когда только попала на факультет.***
Май, 1997 — И зачем я делаю домашку, если завтра буду убивать директора? — недовольно спросил Малфой, заканчивая писать свое эссе по «Истории Магии». — Я не знаю, — Гермиона хотела что-то сказать о важности домашнего задания, однако в его горьких словах было так много правды, что она и правда не знала зачем. — То есть, послезавтра я тебя уже не увижу? Думать об этом было больно. Было больно еще месяц назад, когда он сказал ей точную дату, но чем ближе она становилась, тем страшнее, тревожнее ей было. Еда не лезла в горло, учеба не помогала отвлечься от мыслей. Её тошнило. Несколько раз уже вырвало завтраком и ужином от одной лишь мысли о том, что совсем скоро закончатся их встречи в выручай-комнате, закончатся их медленные нежные поцелуи, которые с каждым днем становились все отчаяннее и грубее, и объятия более страстные и откровенные. Как она будет держать всё в себе, когда он уйдет? Как сможет молчать обо всем, что было, не признаться в своих отношениях с Малфоем никому? — Получается, что так, — спокойно ответил Драко. — Будем надеяться, что вы, ребятки, как можно быстрее выиграете эту войну. — А когда победим, что будет дальше? Между нами? Вопрос, который мучил еще сильнее, чем осознание того, что должно произойти совсем скоро. — Я женюсь на тебе, и ты мне будешь отправлять шоколадных лягушек в Азкабан, чтобы я там совсем не сошел с ума, — усмехнулся парень, ставя точку на пергаменте. — Ты идиот, — Гермиона шлепнула его книгой по плечу. — Ты не сядешь в Азкабан, я не позволю! Он свернул пергамент и засунул его в свою сумку, затем откинул ее подальше и повернулся всем телом к Гермионе. — А если я умру? — Что? — она вздохнула, отложила свой пергамент и повернулась к нему. В ее глазах читались только усталость и грусть. — А если я умру девственником? — вдруг весело спросил он, меняя настроение в комнате. Всего одно слово заставило Грейнджер превратиться в красный помидор. Он уже не первый раз намекал, пытался продвинуться дальше во время их поцелуев, становился более отчаянным и страстным, прикасался там, где её еще никто не касался. Она не раз чувствовала его возбуждение и иногда сама прикасалась к нему, а когда он становился более возбужденным и происходила имитация секса через одежду, внутренний страх сковывал её и она просила его остановиться. — Значит, постарайся не умирать, — жестко ответила она, закрыв учебник. — Ты жестока! — воскликнул смеясь Драко. — Я ухожу на войну, а ты даже не хочешь сделать меня мужчиной! — Война сделает тебя мужчиной! — сквозь зубы прошипела гриффиндорка и поднялась со стула, складывая учебники и пергамент в сумку. — А если серьезно, Грейнджер? У нас остался день и две ночи, станем ли мы ближе за это время? — он посмотрел на неё с какой-то щенячьей надеждой, что заставило Гермиону смущенно сжаться. — Я не хочу об этом говорить, — она опустила взгляд, а затем развернулась к выходу из комнаты, переваривая в голове произошедший диалог.***
Октябрь, 1998 Всего пару дней, а Теодор Нотт стал новой звездой их факультета. Достаточно смелый, веселый, острый на язык парень стал огоньком в их угасающем настроении. Гермиона удивлялась тому, что никогда не обращала на него внимания. Ей казалось, что слизеринец достаточно скрытный, закрытый, никогда не оскорбляющий другие факультеты, местами такой же зубрила, как и она, но больше ничего примечательного. Откуда взялись его лидерские качества, она не имела понятия, но продолжала игнорировать его до тех пор, пока ей не пришлось поговорить с Джинни. В тот день в комнату влетела Уизли, окрыленная, улыбающаяся, с вновь горящими глазами. — Гермиона! — Грейнджер отложила учебник под названием «Чем опасны маглы?» в сторону и удивленно посмотрела на подругу. — Что-то случилось? — она подняла одну бровь, внутренне напрягаясь. — Мы будем бунтовать! — Джинни присела на её кровать. — Мы с Ноттом решили, как усложнить жизнь Кэрроу и слизеринцам. Но нам нужна помощь. Твоя помощь! — Нет! — Что? Но… - Джинни, - Гермиона привстала и схватила подругу за руки. – Нельзя рисковать! Любой бунт, даже со стороны слизеринцев, будут перетягивать на нас! Потому что мы здесь козлы отпущения, понимаешь? Твоя мать… — Не надо! — Джинни гневно вырвала руки и поднялась, обнимая себя за плечи. — Хватит угрожать мне моей матерью! Мои братья… Они бы никогда не прогнулись под этих мерзких тварей. Они бы лучше погибли, чем стали драить полы и становиться подопытной мышью для забав чистокровных уродов! И моя мать. Лучше мы умрем! Я больше так не могу. И… — Ты все, что у неё осталось, Джинни, — Гермиона вскочила с кровати и подошла к подруге. — Пожалуйста, Джинни. Мы так не победим. — О какой победе идет речь? — закричала она. — О какой, Гермиона? Мы проиграли! Так позволь нам… — Нотт чистокровный сын Пожирателя! Доверять ему будет самой большой глупостью, которую ты можешь совершить. — Он не такой! Он… — Что он? – перебила подругу Грейнджер. — Он как Гарри, - прошептала Уизли, а затем отошла к окну. — Они похожи. Даже внешне. В нем столько надежды, борьбы за правду. А еще смешит меня, поддерживает, — она мечтательно закрыла глаза и отвернулась к виду на улицу, скрывая улыбку. — Тебе он нравится? — Его отец помогал Ордену. Откуда было финансирование как ты думаешь? Он всегда был на нашей стороне. Он... — Тебе он нравится? — Это не важно! – покачала головой Джинни. Только этого не хватало. Только не еще одна влюбленная в слизеринца дурочка. — Прошу, Джинни, — Гермиона вновь подошла к ней, но уже не прикасалась. — Слизеринцы обманчивы. Не доверяй ему. — А кому тогда доверять? Тебе? Ты сдалась. Тогда ты могла напасть на Кэрроу с палочкой. Ты могла... — Умереть? Выстоять против толпы вооруженных слизеринцев? Подставить вас всех под огонь? Джинни... — Да лучше умереть! - взревела Уизли, отлетая от Гермионы. — Черт, Гермиона! Мы проиграли! Дай хотя бы умереть героем, а не загнанной крысой! — Змея, — вдруг произнесла Грейнджер, сжимая кулаки. — Это последний крестраж. — Крестраж? Что ? — Крестраж - предмет или существо, прячущее осколок души Волдеморта. Убьешь змею, сможешь наконец убить Волдеморта. Убить можно мечом Гриффиндора, клыком Василиска или Адским огнем, — на одном дыхании выпалила она. — Теперь ответственность за будущее на тебе. Ты не имеешь права подставляться, раз уж тебе плевать на мать, то подумай обо всем волшебном мире. — Ты не смеешь, — глаза Джинни расширились от ужаса. — Нет, ты не имеешь права взваливать это на меня. Я же теперь... — Теперь ты не будешь рисковать своей головой, — холодно закончила за подругу Гермиона. — А с Ноттом я разберусь. Будет тебе бунт.