Мой милый одуванчик

Теплота. Почти полночь, зима, вот-вот пробьют новогодние куранты. На улице небольшой мороз лишь слегка расцеловывает щёки. Шалунишка-ветер любит поиздеваться над теми, кто желал одеться покрасивее, а не потеплее. Но в объятиях альфы тепло, уютно, хорошо. Тэхён стоял, не шевелясь, точнее, он хотел оттолкнуться, однако его предательское тело утонуло в этих крепких и сильных руках. Будто превратилось в игрушку, и делай с ним все что угодно. Уткнулся носом прямо в грудь альфы, вдыхая аромат бергамота с сандалом. Приятный и слегка дерзкий, как и сам Чонгук. Слышалось, как он спокойно дышит ему в кудрявую макушку, а сердце… — Чонгук, — отпрянув, проронил он, смотря ему прямо в глаза. — Что такое, Тэхён? — парень уже представил себе, как сейчас его отругают за неподобающее поведение. Ведь он накинулся с объятиями на совершенно незнакомого омегу. Не посчитают ли извращенцем? — Твое сердце. Почему оно так колотится? Что же ответить? Хм, кто поверит в то, что я влюбился с первого взгляда? — Чонгук не знал, что сказать. Он сам с трудом верил в эту чепуху, связанную с «полюбил с первого взгляда». Ему казалось это тем ещё бредом. Невозможно такому произойти. Альфе верилось, что нужно время, чтобы полюбить кого-то. Да, симпатия вполне реальна или то же увлечение… но сразу аж любовь? Ни за что на свете. Чувства нуждаются во времени и большом количестве сил. Тем не менее в этот раз, альфа сам себе противоречит целиком. Тот, кто совершенно не верил в подобное, сейчас видит всё наоборот. Хоть ещё и не уверен полностью, но такие чувства он не испытывал ни к кому, кроме как сегодня к Тэхёну. Впервые увидел, а по венам кровь мгновенно закипела. Сложно описать словами то, что творилось внутри Чона. Неужели, он действительно влюбился с первого взгляда? — Не знаю… Чувствую себя как-то странно, — несмело ответил он. — Может, в больницу? — с волнением спросил Тэ. — Какая больница? Успокойся, это душевное, — признался альфа. В душе всё распирало от умиления. Впервые, кто-то обратил внимания на его состояние. В основном всем было плевать на его проблемы и тому подобное. Он для них будто робот с идеальной программой, который не должен приносить проблем, ломаться и уж точно не должен испытывать эмоции. — Точно всё в порядке? — ещё раз поинтересовался омега. — Уверяю тебя. Они шли вдоль реки Хан, долгое время не проронив ни слова. Они молча наблюдали за другими людьми, которые казались счастливыми. Кто-то с семьей, кто-то в паре… все с улыбками ожидали тот самый момент. Каждый год он почти одинаковый и одновременно разный. — Давай выпьем, — предложил вдруг Тэхён. — Ты уверен? Ты достаточно уже набрал, — Чонгук и вправду в шоке от такого предложения. Обычно, подобные заявочки ничем хорошим не заканчиваются. — Да! — подтвердил омега. — Ну, Чон Чонгук! Давай выпьем где-нибудь. Двое одиноких парней сидели на берегу реки Хан и глоток за глотком поглощали соджу. Всегда за рюмкой настигают воспоминания. Пока ещё не очень в стельку, вспоминаются хорошие моменты, а когда уже на грани — начинаешь вспоминать все самое худшее. — Чонгука! — протяжным голосом произнёс омега его имя. Изо рта появилось облачко тёплого пара, которое быстро растворилось в ночном морозном воздухе. — Да? — Почему ты сегодня один? Почему грустишь и пьешь весь вечер, вместо того, чтобы весело отпраздновать праздник с кем-то? — любопытно спросил Тэхён. — Хм, а как на счет тебя, одуванчик? — Эй! Я первый спросил! — Нахмурив брови и надув щечки, напомнил он. — Тебе я расскажу, так уж и быть. Разделю свое горе с тобой. — Горе? — Я не уверен, как это теперь назвать. Ведь благодаря этому эпизоду из моей прошлой жизни, сегодня мне удалось встретить одного милого и очаровательного омегу… — Ну, рассказывай уже. Не томи. — Эх, — злость, грусть и разочарование осенили глаза Чонгука. — Пожалуй, начну с самого начала, чтобы легче было понять всю суть дела. Усевшись, Тэхён принялся внимательно слушать. Спешить ему некуда, да и интересно до чёртиков узнать, что там стряслось у альфы. — Сейчас мне двадцать шесть лет. С детства я рос с отцом. Папа умер, когда я был еще маленьким. Не помню его, видел только на фотографиях. Отец много работал, дабы прокормить меня, бывало даже сутками не возвращался домой. За мной частенько присматривал дядя. Отец постоянно говорил мне, что нужно быть послушным, покорным и уважать других. Он говорил, что если я буду слишком упрямым и высокомерным, к добру это не приведёт. В мою сторону частенько прилетали оскорбления, что я сын распутного альфы и, якобы, вырасту таким же. Пока был маленьким, не понимал, о чём они говорят. Я не знал, кто такие шалавы и чем они занимаются. Когда спрашивал у отца, он злился и ругал меня, иногда поднимал свою тяжелую руку. По сей день помню его удары. Чонгук сделал короткую паузу, прикоснувшись рукой к своей щеке. Затем продолжил рассказ: — Я не смел плакать перед ним, боялся, что охвачу ещё больше. Терпел молча. А потом уходил в свою маленькую комнатку, и только когда он засыпал, я мог дать волю слезам. Со временем мне стало известно, о чём именно судачили сплетники. Также узнал о делишках, которыми занимался мой отец, и насколько они противны. Мне было до жути стыдно, хотелось провалиться под землю и скрыться от всех и всего. Но больше было обидно из-за того, что отец так легко наплевал на смерть папы, ступив на эту мерзкую дорожку. Неужели, нельзя было найти нормальную работу? — Чонгука, — Тэхён нежно притронулся к его руке. — Это ещё не самое страшное… На Новый Год он попросил меня навестить его. Я тогда жил в общаге при университете. Ничего даже не подозревая, собрался и поехал. Глупо надеялся прекрасно отпраздновать праздник с отцом, посидеть, поговорить с ним по душам. Каким бы он ни был, он все равно мой отец и единственный дорогой человек, который остался в моей жизни. Сначала всё так и случилось: он встретил меня с улыбкой, бенгальскими огоньками и ёлочными игрушками. Предложил украсить ёлку. Не представляешь, насколько сильно я был счастлив в тот момент. Мы поболтали об учёбе, я похвастался, что выиграл конкурс, где мои фотографии признали лучшими. Но у меня появилось ощущение тревоги. Уж слишком ванильно и приторно-сладко вёл себя отец. Чувствовался некий подвох. Я внушил себе, что из-за моего любимого праздника отец просто не хотел ругаться и создавать какую-то неуютную атмосферу. Но счастье длилось недолго: Шесть лет назад… — Мой дорогой сынок, — льстиво произнёс Чон Вониль. — В честь Нового Года не хочешь ли ты мне сделать подарок? — Какой? — Он весь напрягся, понимая, что не зря всё это время ощущал себя в западне. Неужели, его сюда позвали ради выгоды? — Закрой глаза, я отведу тебя, и ты сам всё поймёшь, — лукавая ухмылка не сходила с лица отца. Но Чон наивно верил, что Вониль ничего такого ужасного не спланировал. Чонгук закрыл веки и доверился отцу, как и любой другой ребёнок. В конце концов, ведь ни один нормальный родитель не навредит своему чаду. — Не подглядывай! Ещё немножко. — Хорошо, отец. Я волнуюсь, что же там? — Осторожно, порог. Ты готов? — Да, — странный запах пырнул в нос альфу. Горечь полыни и вонючий дым сигарет. Но маленькая надежда на что-то хорошее продолжала тлеть в сердце Чонгука. — Один. Два. Три. Открывай глаза, сыночек мой. То, что Чонгук увидел у себя перед глазами, повергло его в большущий шок. Он посмотрел на отца, а тот всего лишь, лукаво улыбался и толкал мальчишку вперёд. Перед ним на кровати лежал альфа — огроменный и примерно такого же возраста, как и Чон Вониль. Мужлан был полностью голым. Своим липким взглядом измерил тело молодого Чона. А юноша разочарованно посмотрел на отца, который, в свою очередь, наблюдал за представлением. — Отец! — Ты уже взрослый, Надеюсь, этот вельможа будет удовлетворен! — Отец! Да как ты… с-смеешь? — со слезами произнес Чонгук. — Я не буду! — А тебя никто и не спрашивает! Я сказал, значит, делай! Мне долг нужно возвращать, а другого способа я не вижу. Так что помоги своему отцу. — Мерзость! — юноша не знал, что ему делать. Нужно немедленно отсюда выбираться и бежать куда глаза глядят. Вониль со всей силой толкнул его на кровать. Чонгук ударился головой об изголовье, и слезы покатились одна за одной. — Я не хочу! Выпусти меня отсюда! — Он смотрел словно в пустоту. Надеяться на отца было бесполезно. Там нет ничего святого. — Господин, я вас оставлю. Хорошо повеселитесь тут. И, надеюсь, мой долг вы спишите с меня, — Чон Вониль поклонился и закрыл дверь на ключ. — Отец!.. Вернись, не бросай меня, умоляю! — Не кричи! Это бесполезно, — лениво произнёс этот мужлан и схватил Чонгука за руку. — Не прикасайтесь ко мне! — заорал юноша и отодвинулся в дальний угол комнаты. Куда деться в четырёх стенах? Куда убежать от похотливого взора этого шакала? — Мальчик, не бойся ты так. Как верить ему, когда даже родной отец так обошёлся с ним? Чонгук сидел, как маленький зверек, загнанный в угол, и дрожал от страха. Хотелось расплакаться, но привычка сдерживать слёзы не разрешила расслабиться. Да и от них толку ноль. Наверное, даже рыдая во всё горло, сердце человека, который живёт только ради удовольствия, точно не вздрогнет. Чонгук пытался не смотреть на этот ужас, но и не смотреть тоже не мог. — Тебя ведь Чонгук зовут, не так ли? — спросил альфа, на что юноша промолчал. Он ни слова не хотел промолвить этому мужлану. — Мне было очень любопытно, на что готов пойти Чон Вониль ради погашения долга. Позвал меня к себе, пообещал нечто интересненькое. Уж не думал я, что он настолько опустится и притащит своего сына расплачиваться вместо него. Он ужасен. Услышав это, Чонгуку стало ещё противнее. С каких пор отец стал относиться к нему, как к товару? Неужели, из-за каких-то долгов, он готов принести его на блюдце кому угодно? — Я ещё раз убедился, какой он. Юноша, мне искренне жаль тебя. Давай, я помогу тебе выбраться из этого проклятого дома, а после беги и никогда больше сюда не возвращайся. Забудь всё как страшный сон и живи счастливо, — этот альфа оказался не настолько плохим. Ему было больно видеть растерявшегося мальчишку. Он должен был хорошо отпраздновать Новый Год, а в итоге получилось такое. Неужели, этот мужлан поможет ему сбежать? С трудом верится, однако стоит послушать его план. — Сбежать как? — Он впервые за время, которое просидел в углу, промолвил пару слов. — Слушай, — он вздохнул и продолжил, — давай так, я притворюсь, что всё прошло хорошо между нами, даже аннулирую его долг, чтобы наверняка поверил. Затем скажу ему, что отведу тебя в хорошее местечко. Тебе нужно согласиться и побыть несколько минуточек паинькой. Таким образом мы выберемся из дома. Затем мы разойдемся своими путями. — Но зачем вам это делать? Жертвовать своими деньгами ради меня? — похоже на бред. Не придётся ли потом пожалеть, что подписался на такую авантюру? — Поверь, Чонгук, я ненавижу, когда в дела между двумя деловыми партнёрами впихивают кого-то ещё, совсем не связанного с этим. Ты просто напомнил мне моего друга. Подобная ситуация давным давно произошла с ним, и сейчас я не позволю, чтобы вновь пришлось кому-то пострадать. — Хорошо, — с опасением согласился Чонгук. Маленькая надежда всё же есть. Всё прошло более чем гладко. Чон Вониль аж засверкал от радости, узнав, что его долг погашен. На Чона он даже не обратил внимания, словно его там и нет. Он только лукаво льстил этому взрослому альфе и благодарил. Машина двинулась с места. Мужчина спросил, куда отвести Чонгука, на что получил ответ с просьбой остановиться подальше от общежития. Он опасался, что потом мужчина будет преследовать его и однажды потребует желаемое. Они распрощались, и этот альфа уехал неизвестно куда. Когда юноша убедился, что его нет, поймал такси и направился в общагу. Всю дорогу он рыдал. Чувства переполнили, и он сдался. Невыносимо больно и обидно. Почему всё так? Папа умер, а сегодня он потерял ещё и отца. Он живьём похоронил его в своём сердце. Больше человека с именем Чон Вониль не существует для Чонгука. Не важно, как тот будет жить и где, но сына своего потерял окончательно. Их пути разошлись навеки. Чонгук вспомнил это омерзительное событие, и аж лицо свело. Глаза потемнели, а сердце разрывало от боли. Прошло шесть лет, но помниться так, будто это случилось вчера. Ненависть и обиды не притупились со временем. Чонгук по-прежнему ненавидит отца и с того дня ни разу не пересекался с ним. Желания нет совсем. Чонгук завидовал тем, кто счастливо может отпраздновать праздники со своими родителями. Грусть настигала каждый раз именно в Новый Год. В детстве он любил этот праздник больше всего, ведь хотя бы тогда отец оставался с ним, иногда даже подарок приносил, но после этого возненавидел и отца, и сам праздник. Всё, что напоминало о нём, угнетало, злило и портило настроение. Сможет ли он однажды заменить те воспоминания чем-то хорошим, и вновь полюбить Новый Год? — Какой ужас! — Тэхён, слушая все это, разрыдался. Он и представить себе не мог, что жизнь бывает столь жестокой. Омега понял, что сравнению с историей альфы… с ним сегодня приключился сущий пустяк. И зря драматизировал. — Ну, одуванчик, почему ты плачешь? — он взглянул на это милейшее личико омеги, и на душе теплее стало. Боль прошлого стихла, иные чувства зародились глубоко в сердце. — Я не знаю. Наверное, потому что я почувствовал твою боль, когда ты рассказывал это мне. — Ну. Не плачь, Тэхён, — альфа вытер пальцем слезки на глазах у парня. — Всё хорошо. — Чонгука! — Да? — Спасибо, что поделился своей болью со мной, — он взял Чонгука за руку и посмотрел ему прямо в глаза. Альфа сам не знал, почему растрещал всё, как стих в школе, но Тэхёну хотелось открыть душу. И после ему стало легче. — А что насчёт тебя? — в ответ спросил Чон. — Из-за чего ты сегодня будто кислая мина? Что стряслось? — Да, пустяки. Не бери в голову, — хоть и пытался выдавить фальшивую улыбку, но грусть читалась в его глазах. — Давай, рассказывай. Так нечестно. Я поделился с тобой всем, а ты? Но если не готов, я подожду… Однажды мне поведаешь всё. — Да всё хорошо. Я расскажу.