В ту ночь Джейк остался один на один со своими отпрысками, так как Нейтири была вынуждена сопровождать тсахик Мо’ат в соседний клан, в котором срочно потребовались ее лекарские навыки. Женщины после обеда оседлали своих икранов, Нейтири поцеловала мужа и дочерей, велела сыновьям не позорить фамилию, и обе они растворились в плотных зеленых кронах родного леса. Оло’эйктан остался один на один со своей маленькой оравой, мысленно желая тому, из-за кого жена была вынуждена покинуть дом, максимально болезненных ощущений во время лечения! Благо Норм забрал с собой вечно крутящегося вокруг Майлза, да и ужин готовить ему не пришлось. Для чего еще в семье нужны две старшие дочери? Убирать после ужина так же не понадобилось. Для чего тогда иметь в семье двух сыновей? Оставалось дело за малым, уложить все семейство по гамакам да рассказать им очередную историю из своего детства вместо сказки. Однако именно сегодня привычный порядок был нарушен стихийной неопределенностью семьи Салли, именуемой Ло’аком.
— Пап, а расскажи нам какую-нибудь страшную историю! — протянул просительно мальчик, делая умоляющий взгляд, как у небезызвестного Кота в Сапогах из старинного мультика, который Джейк с братом смотрел в далеком детстве по каналу ретроспектив.
— Откуда ты вообще знаешь об их существовании? — удивленно спросил Джейк сына.
— В разговоре с дядей Максом сегодня всплыло, — смущенно ответил мальчик. — Он узнал, что мама с бабушкой улетели, и спросил, как великий вождь клана собирается справиться с маленьким войском в отсутствие главного военачальника. Представляешь, он почему-то решил, что мама главнее тебя. Вот глупый! Так вот, я ответил, что ты как всегда будешь нам рассказывать на ночь истории о Земле. Дядя Макс уточнил, не страшилки ли ты нам рассказываешь, а я не понял, что такое «страшилки». Он рассказал, что на Земле дети рассказывают друг другу страшные истории, чтобы напугать себя, понарошку. Вы с братом их тоже рассказывали друг другу?
— Было дело. Рассказывали. — с улыбкой вспоминая, ответил Джейк. — Томми их боялся до жути. Прятался под одеялом, а сам требовал истории еще и еще пострашнее! Однажды он так впечатлился, что не спал двое суток! От вашего деда мне тогда знатно влетело, когда он узнал причину его бессонницы. Страшилку рассказать не трудно, но они все основаны на страхах Небесных людей. Вы и половины понять не сможете и будете заваливать меня вопросами вместо того, чтобы засыпать.
— Ну па-а-ап! Ну пожа-а-алуйста! — дружно завел песню сводный детский хор имени Торука Макто.
— Ладно, ладно! Только не нойте. — с улыбкой ответил Джейк, поднимая ладошки к верху, признавая власть мелкой толпы. — Только чур, потом не жаловаться! И маме не рассказывать ни в коем случае! Мой хвост мне еще дорог, знаете ли. Попробую переделать для вас одну страшилку. Все улеглись? Готовы слушать?
— Да! — дружно ответил набор писклявых голосков.
Джейк добавил веток в догорающие угольки очага и лег на свой гамак, с грустью отмечая, что теплого тела Нейтири, к которому можно было прижаться прохладной ночью, сегодня для него не предвидится. Он поднял взгляд в небо, в который раз любуясь непревзойденной красотой звезд системы Альфа Центавра, и начал рассказ.
В одном небольшом лесном племени на’ви, на самом краю деревни в небольшой палатке жил старый-престарый шаман. Он был настолько старым, что уже сам не помнил, сколько лет коптил воздух джунглей, растущих вокруг своего клана. Старичок терпеть не мог маленьких на’ви, которые постоянно дразнили его, подшучивали над ним и строили старику мелкие пакости. Но больше всего шаман не любил, когда после заката светила детишки клана вместо того, чтобы ложиться спать, начинали бегать возле его жилища и шуметь как стайка молодых пролемуров. Самую большую злость он испытывал к двум братьям из одной многодетной семьи, которые беспокоили его чаще всего. Кстати, такой же большой семьи, как наша! Эти молодые на’ви были примерно в возрасте Нетейама и Ло’ака.
— А чего сразу Ло’ака? — возмущенно промычал мальчик со своего гамака. — Чуть что, так Ло’ак крайний!
— Заткнись, длинноухий! — зашипела на него Кири, — И не мешай папе рассказывать!
— Фи. Как грубо. Может, тот шаман плохо видел и спутал одного из братьев с его сестрой?! — пробурчал тот в ответ, чем вызвал смех у остальной детворы и строгий вопрос отца.
— Мне продолжать? Или без страшилок заснете?
В мгновенно наступившей тишине он продолжил рассказ.
— Так вот. Злость на детей его копилась изо дня в день, и он никак не мог придумать, как сделать так, чтобы те боялись его. Ночи напролет он думал над всевозможными вариантами и настолько увлекся этими мыслями, что ему во сне явился злой дух лавовой пещеры из огненных гор. Тот предложил шаману жуткую идею, и старик решился на ее воплощение.
Джейк специально понизил голос и стал медленно растягивать гласные, придавая соответствующий антураж истории.
— На следующий вечер дети решили напугать шамана. Они набрали горючей смолы с деревьев на краю деревни и разлили ее пред входом в его старое жилище. После того, как смола разгорелась, то детвора сразу же убежала оттуда. Однако шаман уже успел крепко заснуть и не слышал того, что вытворяют детишки. В ту ночь поднялся сильный-северный ветер, и огонь перекинулся прямо на ветхие стены палатки, и шаман сгорел заживо. Юные на’ви, узнав о трагедии, никому ничего не сказали, решив сохранить причину пожара в тайне.
Джейк почувствовал, как под его бок пробралось что-то теплое, и с улыбкой посмотрел на пятилетнюю Тук, в глазах которой смешивались в равных пропорциях предчувствие страха и отчаянное любопытство. Он обнял девочку рукой и произнес.
— Может все-таки мне не стоит рассказывать эту страшилку? А то смотрю, некоторым уже становится не по себе!
— Нет, папочка, нет! Продолжай! Нам интересно! — раздались умоляющие голоса.
— Тогда я должен вас предупредить, — зловеще произнес Джейк, нарочно понижая голос, — Были случаи, что после того, как эту историю произносили вслух, то события из нее начинали сбываться в том самом месте, где ее рассказали.
Джейк попытался скрыть улыбку, когда увидел, что Кири быстренько перебежала на гамак Ц’Тири и буквально воткнула свое худенькое тело в объятия сестры. Он дождался, пока девочки устроятся поудобнее и продолжил.
— Прошла практически неделя после трагических событий с шаманом. В деревне посчитали случившееся несчастным случаем и предали тело старого на'ви священной земле. Однажды вечером отец той самой многодетной семьи, частью которой были вышеуказанные братья, пытался уложить детей спать после ужина. Как вдруг огонь в их семейном очаге резко погас. Отец семейства удивился и разжег огонь заново. Но стоило ему разгореться, как пламя костра вновь потухло за одно мгновенье.
— Да что с ним такое? — сказал отец, удивленно разглядывал потухшие угли костра. Дети же вконец разбесились и никак не хотели укладываться спать. Шум их детских голосов становился все громче и громче. Уставший отец уже принялся кричать на своих детей, дабы те успокоились и тут, вдруг… (Джейк выдержал драматическую паузу) … внизу, за пределами жилища раздался жуткий вопль. Все дети резко затихли и медленно начали заползать на свои гамаки. Только младший из братьев, которого звали Ка’ол, оставался стоять на плетеном полу своей хижины. Он повернулся к своему отцу, нервно улыбнулся и произнес.
— Видимо, в деревне кто-то дикого икрана увидел, вот и вопит среди ночи! Ха-ха-ха… — и тут же, после его слов, вдруг раздался громкий стук. Бум! Сначала один раз. Бум-Бум! Потом стук повторился дважды и, спустя мгновение, раздался и тройной стук. Бум-Бум-Бум! После этого чей-то страшный старческий голос произнес.
Тот, чьи ноги, хвост иль руки
К полу прикасаются,
После стука он на муки
Тут же отправляется.
Если громко кто-то скачет
И кричит, спать не дает,
Мертвый на’ви c черной кожей
В ночь к нему тот час придет.
— В хижине настала полнейшая тишина, и все дети тут же посмотрели в сторону Ка’ола, который все еще стоял на полу. Улыбка исчезла с мордашки мальчика. Он быстро вскочил на свой гамак, свернулся в клубочек и затих. Испуганные дети больше не шумели, а отец решил, что это был кто-то из их друзей, решивших неудачно пошутить. Опытный охотник даже не мог предположить, что произойдет дальше…
Тут Джейку пришлось сделать еще один небольшой перерыв в повествовании. Под воздействием небольшого ветерка огонь в их собственном очаге создал на стенах причудливую игру теней. Кири и Ц’Тири, испуганно пискнув от этого зрелища, бегом перебежали от своего спального места и прижались к отцу с противоположной от Туктирей стороны. Рассказчик мысленно поблагодарил Эйву за то, что та помогла ему не рассмеяться в полный голос от этой забавной картины. Он приобнял свободной рукой старших дочерей и продолжил.
— Так вот. Среди ночи Ка’ол проснулся, чтобы сходить в туалет. Вся его семья крепко спала. Он спустился с Дерева-Дома и быстренько добежал до ближайшего куста папоротника. Стоило ему только прикоснуться к повязке, как все растения вокруг, ярко освещающие окрестности, вдруг резко погасли! Мальчик затаил дыхание, опасаясь пошевелиться. Его сердце начало колотится в груди все быстрей и быстрей. Вдруг резко подул холодный ветер, и мальчику стало ужасно холодно. Было настолько темно, что он даже не видел собственных ладоней. Ка’ол вдруг на своей коже ощутил вымораживающее дыхание. Он протянул руку в темноту и нащупал чье-то лицо. В следующее мгновение на его плечо опустилась тяжелая, ледяная рука неизвестного…
— Пап?! — раздался чуть дрожащий голос со стороны спального места Нетейама.
— Что, сынок?
— А можно я лягу рядом с Туктирей, — смущено спросил двенадцатилетний подросток, нервно вращая кончиком хвоста, — Мне кажется, что со мной рядом ей будет не так страшно!
— Ложись конечно! Тук теперь будет защищена с обеих сторон! — ответил улыбнувшийся Джейк и чуть сдвинулся, освобождая место для еще одного ребенка. Его старший сын, делая невозмутимый вид, ускоренным шагом дошел до узелка из синекожих тел родственников и забрался на родительский гамак, обняв приветливо улыбающуюся ему Тук за плечи. Джейк выждал минуту, ожидая, что Ло’ак так же найдет повод перебраться к ним в компанию. Но младший все еще делал вид, что его смелость выше самых высоких камней в парящих горах Аллилуйя. При этом он даже не замечал, как напряжено его тело, а глаза так и бегают по темным уголкам их жилища. Джейк, слегка пожав плечами, продолжил.
— По всей округе разлетелся жуткий крик мальчика. Отец и остальные дети проснулись от этого крика. Кто-то из них начал плакать, а остальные не понимали, что происходит. Осмотрев детвору, отец понял, что одного не хватает. Он спустился с дерева и бросился на поиски Ка’ола. Он обнаружил его сидящим на земле. Глаза мальчика были круглыми от страха, и он угрюмо молчал, не отвечая на расспросы отца. На земле перед сыном взрослый на’ви обнаружил рисунок, выцарапанный на земляной поверхности при помощи небольшой веточки, которая валялась неподалеку. В рисунке легко угадывалась жилая палатка, почему-то объятая пламенем. Отец мальчика не понял смысл этого рисунка и отнес испуганного сына обратно в жилище.
— С тех пор во всех кланах в округе дети стали часто слышать странные стуки: бум… бум бум… бум бум бум… И если кто-то из них прикасался к полу ногой, рукой или хвостом после последнего стука, то приходил черный на’ви и… Лучше вам не знать того, что происходило после этого.
Джейк закончил рассказ и вновь посмотрел на Ло’ака, который все-таки набрался смелости перебраться к нему на гамак, но завис, опасаясь ступить на пол своей пятипалой ступней. Все остальное семейство Салли в легком напряжении следило за тем, как в конечном итоге поступит их брат. Останется ли он спать у себя в гамаке или рискнет коснуться пола своей конечностью.
— Ну же! — подначила брата Кири, — Иди к нам! Ты же не поверил в эти сказки?! Или боишься?
— Конечно же я не боюсь! — упрямо ответил юный храбрец и, решившись, соскочил обеими ногами вниз.
Бам… Бам-Бам… Бам-Бам-Бам… Пугающим эхом распространился по дому жуткий стук.
— А-а-а! — заорала детвора. А громче всех завопил Ло’ак, в один прыжок перепрыгнув расстояние между гамаками и приземлившись на Джейка, охнувшего от удара маленькими острыми коленями сына в живот. Он крепко обнял испуганного мальчика и с широкой улыбкой на лице попросил остальных детей посмотреть сквозь плетеные ячейки их растянутого под общим весом гамака. Уже давно пропустив свой хвост сквозь одно из отверстий спального ложа, он вновь демонстративно издал еще одну серию звуков, ударяя его кончиком о глиняную крышку большого, пустого сосуда, в котором супруга томила для семьи мясо с овощами. Бам… Бам-Бам… Бам-Бам-Бам…
Дружный смех всех присутствующих моментально разрядил напряженную обстановку. Однако, на всякий случай, никто из детей не отправился спать по своим местам. Джейк понял, что в данный момент его семья вряд ли сможет заснуть, и решил порадовать их еще одной сказкой. Он повертелся, удобней устраиваясь, и начал новый рассказ.
— Так уж и быть, расскажу вам еще одну сказку. Жил на границе дремучих джунглей и широких степей один на’ви со своей женой и двумя детьми. Мальчика звали Ген’зель, а девочку — Гре’тель. На’ви охотился в лесу, а его жена и дети собирали съедобные ягоды и растения. Однажды в их краях наступил засушливый период. Дождей не было уже много дней, и вся живность ушла далеко в глубь леса. Еды стало мало, а ягод и растений еще меньше. Отец долго думал, что ему делать, и решил посоветоваться с женой.
— Я не знаю, что нам делать, дорогая? Как нам прокормить наших детей, нам-то ведь и самим есть нечего!
— А знаешь что, — отвечала жена, — Давай-ка пораньше утром, только начнет светать, заведем детей в лес, в самую глухую чащу; разведем им костер, дадим каждому по куску лепешки, а сами уйдем. Дороги домой они не найдут, вот мы от них и избавимся…
***
Вернувшаяся с первыми рассветными лучами Нейтири с удивлением и с максимальной дозой умиления смотрела на то, как на спящем супруге, рукой неизвестного скульптора, были разложены в хаотичном порядке спящие тела всех их пятерых детей.
