Ген убийцы

      Мэриленд Клаб, закрытый клуб балтиморской элиты, основанный в середине XIX столетия, собирался в здании старинного особняка в Маунт Вернон. Три этажа благоустроенных залов и комнат, дресс-код и фейс-контроль, эксклюзивные мероприятия, лица с телевизионных передач и популярных интернет-площадок… Регулярные встречи Клуба Художников проходили там же.       На втором этаже патио, с белоснежным мрамором полов и колонн, в сиянии огней искусственного декоративного света гости творческого вечера певицы Люси Циммерман обсуждали последние политические новости, сплетни личной жизни местного бомонда и модные тренды. Страшным историям про каннибалов и убийц в их мире не было места – потому что на подносах официантов были благородные вина и аппетитные закуски, уши ласкала приятная музыка, глаз радовали изысканные костюмы.       Каждый раз на подобном мероприятии Кэтрин попадала в мыльный пузырь, с радужными перламутровыми разводами, блестками и волшебной пыльцой. Когда она под утро возвращалась домой на такси, ее ошеломлял контраст грязных улиц, однотипных зданий, бредущих куда глаза глядят бездомных и наркоманов, похожих на зомби из фильмов ужасов… Балтимор был городом контрастов, лишь в малой части него была сказка со счастливым финалом.       Кэтрин родилась в Катонсвилле, в юго-западу от Балтимора, а после окончания школы, как только поступила в колледж, жила в студенческом общежитии. Потом они с Памелой переехали на съемную квартиру – в противоположную сторону города, на северо-восток. Добираться до работы в кофейне было чуть меньше часа на автобусах, но она уже привыкла… Место было хорошее, она не хотела его терять.       Кейтеринг только казался легкими деньгами – когда за ночную смену мероприятия получаешь месячную зарплату. Ноги отваливались, спина разламывалась, к концу вечера было сложно улыбаться пьяным гостям и наливать им напитки, своевременно прибираться на столах и любых поверхностях, на которые гости любили ставить бокалы и тарелки.       Быть красивой, заметной девушкой на празднике жизни тех, кто привык всегда получать желаемое, тоже было непросто. Кэтрин Бушер не покупалась на сказку, потому что то, что ей предлагали, ей было не нужно. Ее привычка быть самостоятельной помогала отличать ловушку от возможности.       Коллег на вечере Циммерман Кэтрин видела впервые, это была сборная солянка лучших официантов Балтимора – судя по тому, какие имена были вхожи в Мэриленд Клаб и лично поздравляли певицу с очередной победой в какой-то музыкальной номинации.       Юноши и девушки официанты были одеты одинаково, в белоснежные рубашки с галстуком бабочкой и черные брюки на подтяжках. Кэтрин на удивление достался идеально подходящий костюм, его шили специально на заказ, по меркам, указанным ей в анкете. Даже брюки на узкой талии и широких бедрах сидели хорошо – что было редкостью на ее тип фигуры. Она надеялась, им после отдадут эти костюмы – если их переиспользовать не планировали.       – Не в эти бокалы, – шепнул ее коллеге на розливе, парню с андеркатом по имени Рон, юноша-официант с каштановыми волосами, уложенными волнами. – Вот в те.       – Какая разница?       – Большая. Им будет невкусно.       – Все всегда так делают, и никто еще не жаловался.       – Он прав, – подхватила Кэтрин. – Надо в другие бокалы.       – Самые умные? Им насрать, что они пьют, они через два часа будут в говно.       – Если нас уличат в том, что мы не держим сервис, нам заплатят только половину, – нашлась Кэтрин. – И вычтут еще за ту бутылку, которую ты налил не в тот бокал.       Рон скривился, но послушался. Бутылка, которую он держал в руках, стоила больше, чем его заработок за смену. Парень с каштановыми волосами подмигнул ей и подхватил поднос с уже готовыми шале Шампанского и исчез в толпе гостей. Он понял, что она соврала Рону про штрафы, но одобрил тактику убеждения.       Вскоре Рон перешел на другую зону, а в паре с ней оказался бокальный эксперт. Его звали Аллекс, он, казалось, совсем не унывает, пусть и при ближайшем рассмотрении были заметны подглазины под слоем тона.       – Зря ты замазал веснушки, тебе идет, – сказала Кэтрин.       Аллекс вскинул выразительные брови.       – А, это. Не из-за веснушек. Мне сказали, что по мне слишком видна депривация сна, – хохотнул он. – Маскировка уже испортилась?       – Нет, все на месте. Что за консилер, что за тональник?       – Господи, Кэтрин, откуда я знаю? Мне помогли. Мне даже волосы уложили – чтобы не торчали, как у клоуна в разные стороны.       У него было гладко выбритое фактурное лицо с квадратными скулами, заостренный вздернутый нос, очень активная мимика и широкая улыбка. Когда он улыбался, на щеках появлялись ямочки.       – Хотя бы штаны в задницу не впиваются, и на том спасибо, – пожал он плечами.       Аллекс не мог долго стоять на месте, он либо пританцовывал, либо ходил вокруг столика, либо совершал круг по патио и возвращался с пустым подносом. Они менялись в проходе по очереди, чтобы потом не гудели ноги и не стало тошно от однообразия.       Когда к их стойке подошел высокий золотоволосый мужчина в белом костюме, Аллекс зачем-то залез под стол и начал делать вид, что что-то старательно ищет.       – Безалкогольное, – небрежно сказал золотоволосый.       Кэтрин видела его не один раз. Пока она пыталась вспомнить, кого он ей напоминает, тот со скучающим видом изучал костюмы и аксессуары проходящих мимо гостей. Он не обращал внимания на персонал, они были для него черно-белыми тенями, он ушел, как только бокал оказался в его руке.       Перед тем, как подняться на ноги, Аллекс скорчил ему вслед рожу – так, чтобы никто, кроме Кэтрин, не увидел. Она не успела ничего сказать, взгляд ее упал на знакомую светловолосую фигуру, стоявшую на входе в мраморный зал патио. Кэтрин почему-то тоже захотелось залезть под стол – от смущения.       Когда фигуру отвлек беседой какой-то человек, Аллекс проследил за ее взглядом и прокашлялся.       – Это Блейк, да? – шепнул он.       Кэтрин неуверенно кивнула, уши и щеки горели. По ней всегда видно, когда ей неловко, у нее белая кожа, она сразу краснеет так, что это не скрыть.       Она не знала его фамилию, она знала, что он художник и живет неподалеку от ее работы, что он в Клубе Художников… Он не пришел в кофейню ни днем, ни к обеденному перерыву, она подумала, что он потерял к ней интерес.       – А это кто с ним?       – Подруга.       – Девушка?       – Нет, они дружат…       Александра ходила в кофейню каждый день, она всегда брала латте, даже в жару. Когда она привела Уильяма впервые, он долго выбирал напиток, и чтобы приободрить его, она взяла с ним за компанию ледяной латте. Она брала без сиропа, Уильям – с карамельным сиропом.       Александра любит его, они снимают квартиру вместе… Еще с ними живет Кристофер, Кристофер – настоящий ураган, в кофейне он болтает со всем персоналом, когда заходит за синей матчей – и все время смеется, что матча такая странная на вид.       Александра уже отбила Уильяма от очередного собеседника, Уильям вздыхал с облегчением и оглядывался по сторонам. Александра тоже оглядывалась – и когда увидела вдалеке Кэтрин, всплеснула руками. Она потащила Уильяма за собой к Кэтрин, он мгновенно просиял.       Аллекс нарочито сосредоточенно разливал вино по бокалам, едва сдерживая смех.       – Привет, Кэтрин!       – Здравствуй, Кэтрин.       – Добрый вечер.       Кэтрин и Уильям смотрели друг на друга, Александра взяла бокал. Аллекс уже улыбался, но лишь косился на них.       – Прости, я хотел устроить сюрприз, потом передумал и хотел предупредить, что приду, а потом я…       – Все в порядке.       – Если я тебя отвлекаю, скажи.       – Нет, не отвлекаешь.       Александра Штерн ретировалась, вскоре она исчезла в соседнем зале, там, где через несколько минут должна была начаться авторская музыкальная программа. Аллекс тоже решил не мешать Уильяму Блейку и Кэтрин, которая, как оказалось, очень даже близко с ним знакома.       Еще один круг по патио вдоль ограждения балкона под стеклянной крышей, над которой куполом нависала облачная летняя ночь… Волосы, старательно расчесанные и уложенные суперстойким гелем для укладки наверняка растрепались, дурацкий грим тонального крема, которым Беверли Катц, криминалист подразделения поведенческих наук ФБР, несколько часов назад так тщательно замаскировывала его подглазины, уже наверняка скатался. Работа агента – это не только места преступления, опрос свидетелей и погоня за преступником. Агент Аллекс Серрет на один вечер перевоплотился в официанта на светской вечеринке, в другой вечер его могут отправить в наркопритон изображать героинщика – ему не приходится выбирать.       Тонкопалая рука в серо-голубом костюме протянулась к бокалам, Аллекс повернулся к гостю, по привычке коснувшись взглядом лица, одарив приветливой улыбкой, и тут же отвел взгляд – чтобы гость не ощутил прикованного к нему внимания. Уильям Густавссон – золотоволосый двадцатипятилетний певец, известный ангельской внешностью белокурой бестии, провокационными клипами, комбинацией хоррора, эротики и трагической лирики. Густавссон – настоящий артист, он умеет перевоплощаться, умеет улыбаться, даже когда не хочется, грим на нем наложен безупречно, прическа всегда идеальна, взор серо-голубых глаз ясный и приветливый.       Густавссон – протеже и приемный сын Армана де Даммартена, местного мецената, де Даммартен ведет какие-то дела с Джозефом Серретом – именно поэтому Аллекс на всякий случай решил спрятаться от него под столом. Все власть имущие Балтимора знают друг друга, но никто не знает, кто убил Бэнкс, Крейн и Нолан… А, быть может, среди гостей ходит убийца.       Бодибилдеров было немало – как следящих за собой артистов, продюсеров и музыкантов, так и манекенщиков, натурщиков и моделей. Ни у одного из них не было лицевого дефекта или дисморфофобии – по крайней мере на первый взгляд. Аллекс уже выучил все эти холеные рожи, почти у всех – пустые кукольные глаза.       У Густавссона глаза не пустые – пусть и он тщательно это изображает. Еще лет пять в террариуме – и он обратится в такого же, как и они, вампира.       Он выпил бокал совиньон блана залпом, затем еще один. Очень интересный способ употребления вина – особенно накануне выступления.       Густавссон был похож на инопланетного долговязого кота, движения были плавными и легкими. Аллекс проследил, как рука поставила пустой бокал обратно на поднос, как золотоволосая фигура поплыла в соседний зал.       Он выпил вина как будто бы назло. Назло де Даммартену?       Испепеляющий взгляд на своем затылке агент Серрет почувствовал сразу – но повернулся несколько мгновений спустя. Кристофер Марло таращился на него в упор – и явно не для того, чтобы подойти и взять бокал. Даже если учесть, что он по какой-то причине понял, что ФБР, опрашивавшая его соседей накануне, явилась на вечеринку Циммерман, он не должен быть настолько раздосадован – если только Дилан Вермиллион не передал ему визитку с именем агента.       Кто их разберет, этих людей искусства?       Марло фыркнул и вскоре пошел дальше, затерявшись в толпе. Блейк и Кэтрин были по-прежнему у стола, Аллекс направился следом за Марло.