О слабостях Второго Предвестника

Тонкие пальцы подносят пахлаву к уже липким от мёда губам Доктора, уставше и лениво смотрящего на Регратора. Дотторе уже, в его нынешнем состоянии, не способен ни на что кроме как на размеренное поглощение небольших приторно-сладких кусочков Сумерского десерта. Тяжёлый вдох и выдох. Плащ и кожаные ремни портупеи стягивают и сдавливают мягкие бока, живот и грудь, но в этом ощущении нет ни грамма дискомфорта, лишь только приятная боль, ради которой Предвестник готов продолжать это всё. Право слово, по сравнению с Вторым Панталоне, сидящий на крае рабочего стола мужчины и аккуратно, с присущей ему манерностью скармливающий Доктору сладкие ломтики, настолько сильно отличается как эмоционально, так и внешне от вышеназванного, что это не может не вызывать особенных ощущений. — Ох, Архонты, Доктор,— прекратив своё занятие, тянет нараспев Девятый, нахально улыбаясь и укладывая вторую ладонь на мягкое тело коллеги,— до чего же Вы себя довели? Право слово, до чего? Широкие бёдра, объёмный живот, мягкие бочкá, наросшая вокруг того места, где ранее была довольно подтянутая талия, жировая ткань, распирающая теперь рубашки и натираемая портупеями… В любом случае, даже так это всё ему нравилось. Нравилось до дрожи. И это про сами последствия в том числе, но первостепенно про… Хах, мы все всё понимаем. Кому не понравится плотно и вкусно есть, когда и как часто захочется? Вот и Доктору это понравилось. — Выглядите как откормленная на убой свинья,— и ведёт так, по-наглому, поднимаясь рукой по округлому, набитому под завязку животу, цепляя крупную жировую складочку в самом его низу,— Даже смотреть на Вас со стороны тяжело. И вновь Панталоне возвращается к своему занятию – надо же закончить хотя бы с одной коробкой (хотя, вероятно, в Дотторе больше и не влезет) сладостей – второй рукой всё также оглаживая тело Доктора, укрытое натянувшейся до предела тканью накидки, дабы то ли помучать его лёгкими прикосновениями, то ли, наоборот, облегчить ощущения от чрезмерной заполнености. — Абсолютно и беспросветно запустили себя. Ну просто посмотрите на это,— цепляет рукой нижнюю складку объёмного живота, чуть потрясывая её, заставляя мягкие телеса колыхаться,— Даже мне стыдно за Вас, а что Вы? Вы наслаждаетесь этим.. Вы.. Вы,— кажется, что у мужчины закончились все те оскорбления, что, как оба Предвестника знали, нравились им обоим: для Регратора они были фетишем, а для Доктора… ему, с недавнего времени, приносило удовольствие то, что изменения в его теле подчёркивают, так что. — А мне не стыдно, Регратор,— короткая пауза, сопровождающаяся довольной улыбкой,— А теперь, будьте добры, раз уж высказались, заканчивайте своё дело. Вы здесь не для того, чтоб рассуждать.