Альфа+Альфа=

Открывать для себя Сону с разных сторон интересно. Особенно, если это не сторона паясничества, сарказма и ворчания. Ким любит фильмы, Сонхун бы хотел сводить его в кино, но ни одна попытка не увенчалась успехом. Хотя диван и телевизор никто не отменял. Так себе романтика, конечно, в растянутых футболках с миской чипсов и баночным пивом. Сону даже пиво пьёт. На которое омежки фыркают и морщатся. Блять, у него альфа. Реально альфа. Охренеть. Место очевидно не публичное, но это и неплохо вовсе, как понимает Пак позже, потому что Сону сегодня на удивление покорный, спокойный и пахнет так… Ну так головокружительно. Он то ли духи какие-то новые купил, то ли средство. То ли Сонхун новые тропы чужого естественного аромата находит. Но он так хорош, хочется залезть на Кима с ногами, вжаться носом в шею и дышать, нюхать, успокаиваться. Пак старается смотреть эту мутную муть, которую выбрал Ким, но всё время отвлекается. На разные вещи. То в туалет, то на пиво, то на Сону, совершая попытки обнять его, но всё что получается, это лишь закинуть руку за спину, укладывая ту на спинке дивана, и бедром к чужому прижаться. Тепло так. Он бы хотел затянуть Сону к себе на колени, но это сравнимо подвигу Геракла. Сонхун сегодня не в настроении, чтобы со всякими гидрами бороться. Сону лопает снеки, пьёт пиво, мило икает периодически и Сонхун вообще забывает, что смотреть нужно на телевизор, а не на Кима. — На мне фильм показывают? — всё-таки замечает Сону. — Да такой фильм херовый, что я бы смотрел на что угодно, но только не его, — пояснил в стиле младшего Пак. То с какой силой Сону глаза закатывает, казалось бы, могло повредить его зрению. — Мой дом, мой телевизор, мой фильм, — обозначает Сону гневно и подчёркивает взмахом руки. — Ты забыл «мой альфа». Сону не воспринимает его подсказку, снова обращая внимание на телик. Сонхун тоже старается вникать в фильм, ну там может обсудить какие-то сцены с Сону потом, хоть как-то эту мёртвую точку двигая. На самом деле, он и так неплохо их отношения встряхнул. Особенно в плане близости. До секса пока не дошло, но вторгаться в свой рот языком Сону после небольшой битвы позволяет. Сдаётся почти. По всем фронтам… Они вместе живут, вместе ходят за покупками, готовят, спорят ещё чаще, но с вот этим вот подтекстом… вот когда спор можно закончить не надутыми губами, а кайфовыми зажиманиями у стены и опухшими губами. И это вроде как становится обычным делом. Привыкание. Сону, конечно же, все ещё верещит о том, когда он свалит с его квартиры и сколько можно его обнюхивать/целовать/обнимать/гладить и т.п. Но даже он, видимо, уже не против, хоть и ведёт себя как недотрога. Становится слишком тихо, сцена в фильме какая-то печальная, со слезами, с признанием. Пак чуть не зевает от нудятины, он смотрит на свои ноги, потом в угол комнаты, а потом на Сону и… — Ты что плачешь?.. Ким Сону — мастер язвительности, непробиваемый камень, миссис «Я сведу тебя с ума своим игнором», плачет. Так мило. Глаза в тёмной комнате блестят, капельки на ресницах собираются и щеки чуть более розовые чем обычно, а лицо бледное. Сону не отвечает, отворачивает голову и быстро глазами моргает, ещё хуже делая. — Детка, ты чего? — у Пака улыбка эта щемительно ласковая и рука за плечи уже уверенно обнимающая. Ким уходит от прикосновения, пытается отползти на другую часть дивана, но Сонхун не позволяет. Он наваливается на Кима и с шипением младшего прижимает его к дивану. — Малыш, я не хочу смотреть как ты плачешь. — Не смотри, — щетинится младший альфа и пытается от Пака отбиться, но он лезет лицом ближе и целует гладкий после недавнего бритья подбородок, — не целуй меня! — Я сейчас ещё и лизну. Такой фильм трогательный? — Если бы ты смотрел на телевизор, а не на меня, то знал бы, — Сону ворчит, но уже не отталкивает от себя, наоборот затихает и осторожно, словно боязливо руку на его бок кладёт. — Ты прекраснее любого фильма, малыш. — Фу, хватит уже эти пошлости. «Малыш», «детка», мерзко слышать, — на удивление Сону лишь выражает недовольство, не пытаясь хоть как-то принести увечья, как он это любит делать. — А как не мерзко? Ты мой малыш и детка, я так показываю, что ты мой, что ты мне нравишься. — Есть же другие обращения, — бурчит Ким, незаметно подставляясь под новые поцелуи, которые Пак обрушил на его лицо. — Какие? Какие тебе нравятся? Сону по ощущениям каменеет, когда понимает, что он сказал. — Ой, что мы начали. Никакие! — Скажи! Скажи, Сону, — давит Сонхун, не позволяя отвернуться, глазами за его следуя. На удивление быстро. Он слушается, краснея. — Ты… ты раньше так говорил пару раз, — то насколько прекрасен чужой румянец на щеках сложно описать. — Как, скажи мне, — ласково интересуется Сонхун, взглядом задерживаясь на месте, где уже могла быть его метка. Сону молчит упрямо, ведёт ладонью по его боку, забираясь на саму спину. Вау, он и так умеет. Сонхун же не железный, в этом плане он даже не бумажный. Ему валить и любить во всех позах уже так хочется, что сил нет. — Ой, всё, я что-то… Не нужны никакие милашничества. Мы же альфы, — отмахивается Ким. — Разве для того, чтобы ласково называть друг друга нужно быть не альфой? Я люблю тебя и я хочу тебя мило называть. Как тебе нравится, скажи. Всё что угодно, проверим насколько у тебя интересная фантазия. Пельмешек, персик, круассанчик? — гогочет тихо Пак, дёргаясь от тычка в бок. Стоит заметить, почти не больно и даже синяка не будет. Боже, изменения на глазах. — Чё еда сразу?! — возмущается Сону. — Потому что ты вкусный и сладкий, конечно, я ещё не всё распробовал, был бы ты посговорчивее, то уже б давно по вкусам расписал каждый участок твоего тела. — Был бы ты понормальнее, может что-то бы уже и перепало. — Ох, какие высокие у тебя стандарты… нормального он хочет… Сонхун снова целует пока возможность есть. В губы пухлые вжимается, тело расслабленное под себя подминает и снова повторяет. Сону по ощущениям парит в небе, чужой запах уже родной, сколько бы он не вредничал, окружает с ног до головы и появляется та самая нотка острая с горчинкой. Возбужденная. Ким слишком слабый, чтобы снова прекратить, он понимает насколько они неправильные, но ничего поделать не может. Он начинает понимать, что Сонхун это то, чего ему давно не хватало. Вроде бы Пак к нему в дом пришёл, а ощущение, что домом это место стало только с его появлением. Тепло в центре груди. Сону его правда целует. Ни кусает, ни соревнуется, заталкивая собственный язык так глубоко, что аж больно. Он целует нежно, мягко, не рвётся за лидерство, а просто наслаждается, глаза прикрыв. Они отрываются нехотя, но оба чувствуют, что пора уже, ведь момент сладкий растягивали долго, до покалывания в губах и сбившегося дыхания от волнения. Сону глаза опускает, пальцами футболку сжимает и тихо-тихо, так, что почти не слышно, бормочет себе под нос: — Солнце. Сонхун слышит и не понимает сначала, но потом снова в памяти копошится и наконец осознает, улыбку на губах растягивая. — Солнце, — повторяет он специально чуть ниже и тише в чужое ухо. Сону только сжимается и от прикосновения влажного пытается уйти. Пак не даёт, его рука приподнимает порозовевшее лицо за подбородок, заставляя смотреть прямо в глаза. — Моё ласковое маленькое солнышко. — Ой, ну хватит. Придурок. — Ким фырчит, Сонхун смеётся, мягко его волосы накручивая на пальцы, притупляя куда-то полный нежности взгляд, но не долго молчаливая идиллия была, потому что Сону её нарушает, продолжая, — ты тоже что-то хочешь? О, он много чего хочет, в этом плане «что-то» просто синоним к «Ким Сону». — Ты меня уже несколько недель мудаком не называешь, о чем-то большем я и не мечтаю, — ёрничает Пак и Ким толкает его в грудь почти неощутимо, больше игриво, губы дуя. — Я серьёзно. — Если серьёзно, то… может немного уважения? — звучит как очередная шутка, но Пак тут же себя поправляет, — то есть, «хен». «Хен» было бы хорошо. «Сонхун хен», я знаю, что разница небольшая, но мне нравится, когда ты говоришь «хен». Пак боится, что младший это воспримет как очередную попытку доминирования и превосходства, но в глазах Кима мелькает понимание. Он называл его «хен» редко, больше язвительно. На самом деле, это было весьма грубо, если смотреть с точки зрения третьего человека. — Это не должно звучать как просьба… Это в порядке вещей, прости, я немного забылся, Сонхун хен, — видно, как Кима бросает в пристыженный жар и он смотрит со всевозможной серьёзностью. — Капец, кто ты и что ты сделал с моим Ким Сону? — замечая стыд и сожаление, и ласку от поглаживающих пальцев, округляет глаза Пак, на что тут же удар по бочине получает коленкой. Он бы эти колени… раздвинуть хотел. — А нет, он. Вопросы отпали. — Дурак! — Ну мы же договорились! — Дурак хен. — Предела нет твоему прогрессу, ай. Сону мстительно кусает его за нос и смеётся резко. Теперь это глупое выражение «бьёт — значит любит» играет для Сонхуна новыми красками. Ну, точнее, заебывает значит любит.