***
Человек, на спасении которого от бандитов ранее настаивал Вэш, оказался невероятно богатым инженером-конструктором пустынных пароходов, посулившим награду, достойную королей, и его нисколько не насторожило имя своего спасителя — «Вэш Ураган». — Друг Вэша Урагана — мой друг, и, если я когда-нибудь впредь услышу, что кто-то плохо отзывается о Гуманоидном Тайфуне, то, что ж, этот номер со мной не пройдёт! — бормотал тогда что-то мужчина, то судорожно пожимая руки Вэшу и Вульфвуду, то вкладывая в эти руки монеты. — Кто друг? Я?! — завопил Вэш в ответ, краснея от смущения, а Вульфвуд дерзко ухмыльнулся, скрывая взгляд под солнцезащитными очками. Все в плюсе — Вэш добивается своего, спасая каждую несчастную душу, с которой он имел честь пересечься, а Вульфвуд получает небольшой бонус за свои старания. Путников проводили в скрытый от посторонних глаз небольшой городок, но можно было сразу заметить, что шло строительство домов, земля использовалась с толком, а те, кто оказался у самого подножия социальной лестницы — дворники, ночные официантки в салунах, пожилые продавцы из овощных лавок — не особо бедствовали, и это было видно даже по их внешности. — А денежки-то ваши мимо города не проходят, не так ли, мистер инженер? — протянул Вульфвуд, чем вызвал заинтересованный взгляд Вэша и удивление Мэрил, — Держу пари, вас тут считают покровителем. — Я вкладываю в свою общину, да. Что хорошего от пары сэкономленных бумажек в пустыне? — усмехнулся инженер, подтверждая слова Николаса. Мэрил, Вэш и Вульфвуд вскоре оказались в небольшом, чуть больше обычного, доме, в котором единственными признаками истинного богатства были лишь несколько служанок, суетливо носившихся туда-сюда, да отсутствие безвкусного максималистского декора, которым так вызывающе хвастались многие богачи. Вэш украдкой проскочил на кухню, когда все три служанки поспешили приступить к приготовлению «особого ужина» для гостей, как было приказано хозяином дома. Мэрил, тем временем, предложили воспользоваться главной ванной комнатой, так как другая предназначалась для работников, и она быстро приняла приглашение помыться перед трапезой. Вульфвуд же, голодный, но не желающий вести себя невежливо из-за заканчивающегося терпения, извинился и вышел покурить, чтобы притупить аппетит. На заднем дворе было зелено, и это ещё раз подтвердило все предположения о высоком статусе владельца дома. Николас отдыхал в безмолвном уединении, наблюдая через окно, как Вэш самолично наполняет тарелки и как инструктируют его служанки, контролируя процесс. Священник не слышал, о чем именно шёл разговор, но Вэш весь просиял, получив, по-видимому, похвалу за свои старания. За ужином все трое вылизали тарелки дочиста, не отказавшись от добавки. Ещё бы, это была их первая домашняя еда после стольких месяцев ужинов в салунах и поглощения остатков пайков. Так, сытые, Мэрил, Вэш и Вульфвуд сидели и смотрели, как старшая горничная забирает их тарелки и возвращается с кофейником, ставя перед каждым гостем по блюдечку с перевернутой вверх дном чашкой. — Я отдал распоряжения местной гостинице, она не очень большая, и довольно-таки переполненная, так что прошу прощения, что номера лишь два, но, надеюсь, это сможет компенсировать все неудобства, — хозяин улыбнулся, видя непонимание в глазах своих гостей. Однако стоило Мэрил перевернуть чашку, как она открыла рот в изумлении, а Вэш и Вульфвуд удивлённо изогнули брови — маленькая шоколадка лежала на блюдце. — Погодите-ка, — хрипло сказал Вульфвуд, поднимая свою чашку, чем вызвал очередную ухмылку хозяина дома. — Истинный подарок в благодарность за моё спасение. Вэш заёрзал в кресле и, прищурившись, рассмотрел свой. Реакция друзей ему была не понятна. Шоколад можно было считать чем-то вроде роскоши, но не было ничего невозможного в том, чтобы раздобыть кусочек, надо просто знать места. Он посмотрел на Вульфвуда и Мэрил, перевёл взгляд на подарок, снова посмотрел на Вульфвуда и Мэрил и медленно поднёс лакомство ближе. Обёртка была украшена маленьким зелёным листиком, и он никогда раньше таких не видел. Может, узор указывал на фирму, и друзья о ней знают? — Что ж, не откажусь! — Вэш улыбнулся и отправил в рот весь кусок. Шоколад оказался зернистым, но вкусным. — Вот это по-нашему! — хлопнул хозяин Вэша по плечу, когда тот проглотил сладость. — Если вы такой богатый, то зачем решили отдать деньги городу? — спустя некоторое время спросил Ураган. Они вели беседу со своим новым щедрым другом, наслаждаясь кофе и свежей выпечкой. — Я приехал из деревни, где каждый был сам за себя. Никакой взаимопомощи. Такой индивидуализм делал всех нас лёгкой добычей для преступников, ведь они знали, что жертве попросту никто не придёт на помощь. Я же хотел жить где-то, где люди будут заботиться о других, и мне посчастливилось самому создать такое место… Какой прок от роскошного дома, полного ценностей, если жители города голодают? Такое расточительство лишено смысла… — Вэш, поражённый, на мгновение уставился на мужчину, прежде чем его искрящиеся щенячьи глаза наполнились слезами. — Так красиво сказано! Сэр, вы такой крутой! — всхлипнул он, слушая гордый рассказ хозяина дома о его городке. Несмотря на приятный разговор, желание добраться до гостинцы до захода солнца и понимание, что, дай Вэшу волю — и он будет болтать всю ночь напролёт, победило в Мэрил, поэтому она рассыпалась в благодарностях, намекая на завершение вечера. Вэш широко улыбнулся и кивнул, а Вульфвуд лишь добродушно махнул рукой. По дороге товарищи встречали горожан, которые благодарили троицу за спасение своего покровителя, а когда кто-то из них восхвалял непосредственно Вэша, тот покрывался стыдливым румянцем, что очень забавляло Николаса. — Дамы вперёд, — Вульфвуд открыл дверь перед Мэрил, когда они, наконец, добрались до ночлега — и без разговоров было понятно, кто будет делить одну комнату на двоих. К тому же долгая дорога лишила Вульфвуда и Вэша возможности побыть вдвоем, насладиться обществом друг друга. Как можно упустить такой шанс в столь располагающем месте? Николас отвёл взгляд от Вэша, от этого безусловно статного высокого мужчины, которой порой, прямо как сейчас, вёл себя как неугомонный щенок. Он сновал туда-сюда меж столов, непринуждённо болтая с местными и то и дело посмеивался. Когда Вульфвуд снова обратил внимание на своего спутника, Вэш уже сидел в кресле рядом с пианино, чем-то довольно чавкая. — Ты же заплатил за еду, малыш? — тихо спросил Николас, нависая над мужчиной и протягивая руки вниз, чтобы помассировать широкие плечи сквозь красное пальто. Вэш довольно заурчал, наслаждаясь прикосновениями Вульфвуда настолько, что почти забыл ответить. — Мне и не пришлось, это Мэрил дала. Вульфвуд удивился, ведь Страйф ничего не покупала перед тем, как пойти наверх, а остатков еды после их скитаний уже не осталось. — Что же она тебе дала? — Шоколад, — рассеяно промычал Вэш, забываясь в слаженных прикосновениях Николаса. Не веря своим ушам, Вульфвуд медленно склонился над сидящим Вэшем, а тот лишь удивлённо уставился на священника слегка покрасневшими глазами. — Ты съел ещё один? Почему? Почему она дала тебе ещё один кусок? — поражённо спросил Вульфвуд, но Вэш медлил с ответом, зависнув на добрых пятнадцать секунд. — Она сказала, что не ест такое… Она сказала, что должна оставаться «в форме»… Но разве может навредить такой небольшой кусочек? — ответил Вэш, прожёвывая каждое слово. — Но так что же она дала его тебе? — вспылил Николас. Вэш снова глубоко задумался, глядя на своего напарника, который упёрто ждал ответа, прежде чем в конце-концов собрался с мыслями и произнес: — Она сказала… Отдай Вульфвуду шоколад… Он знает, как его продать… — Тогда зачем ты его съел? — после продолжительной игры в гляделки спросил Вульфвуд усталым голосом. — Кого съел? — Шоколад. — Шоколад? — Шоколад, Вэш. — А! — сообразил Вэш, — Шоколад у меня, — он вытащил из кармана пустую скомканную обертку и безмолвно уставился на неё, прежде чем снова посмотрел на Вульфвуда воспалёнными глазами и добавил, — Был. И только тогда Вульфвуд осознал, что Вэш понятия не имел что было в тех шоколадках.***
Николас затаскивает, наконец, Вэша в номер, прежде чем второй кусок шоколада возымеет свой эффект. Он и сам однажды на себе испытал его действие, получив сладость в подарок от состоятельных клиентов, на которых работал, а ведь большинство людей никогда в жизни ничего кроме пустой обертки не видели, довольствуясь лишь слухами об этом веществе. Ключевой ингредиент был не просто редким, а уникальным, и многие умирали, так и не попробовав этот шоколад. Свой кусок Вульфвуд приберёг на другой раз, рассудив, что было бы неосмотрительно им вдвоем быть под кайфом. Ничего же плохого не произойдёт, верно? Вэш наверняка просто опьянеет, как от алкоголя. К тому же, Ураган обладал приличной выдержкой, и часто притворялся пьяным. Однако две шоколадки, да еще такие… Вульфвуд задумчиво почесал затылок, осознавая, что скоро ему придётся позаботиться об очень, очень обдолбанном Вэше, но они хотя бы в безопасном месте. Группа только что вышла из череды стычек с бандитами, и каждый из троицы с облегчением выдохнул, когда представилась эта возможность отдыха с более чем сносными условиями. Вэшу с Вульфвудом и думать было некогда о том, чтобы насладиться обществом друг друга как следует, у них едва ли было время на перепихон. Николас уже и не помнил, когда в последний раз заставлял Вэша трепетать и заливаться краской в попытках сохранить самообладание, слушая похвалу и наслаждаясь вниманием в свой адрес. Нежно взглянув на Урагана, Вульфвуд понял, что соскучился. Соскучился по играм с его слабостями: немного лести, немного романтики, сокращение дистанции, прикосновение к пояснице, затем загнать парня в темный угол, пришпиливая к стене сильной рукой, и неподобающе близко кинуть игривое «часто приходишь сюда, красавчик?». Этого достаточно, чтобы щёки Вэша горели огнём, и он забыл собственное имя, пытаясь ответить хоть что-то внятное Вульфвуду. Однажды Николас так и поступил, устроив грандиозный спектакль перед целой толпой вооруженных головорезов, сидящих в салуне. Тогда Вульфвуд приобнял Вэша за плечо и спросил, что такой милашка делает в месте для взрослых, заставляя последнего уставиться на пол и залиться краской. Их «игра» заставила всех и каждого краснеть от неприличия, и пара смогла быстро ретироваться из здания. — Как ты мог так меня опозорить? — скулил Вэш, зарываясь лицом в ладони. — Тебя узнали, и это был прекрасный способ вытащить тебя оттуда, лучше бы спасибо сказал! Сейчас Вэш свернулся калачиком на постели, вяло вздыхая, а Вульфвуд стряхнул пепел с сигареты, окончательно решая, что сегодня они оторвутся по полной программе. Николас снял пиджак и повесил его на спинку деревянного стула у маленького столика в углу комнаты, наблюдая, как Вэш буквально утыкается лицом в подушку, бессознательно мыча. Внезапно он дёрнулся, сел на кровати и огляделся. — Музыка? — пробормотал Вэш, выскользнув из-под одеяла и, покачиваясь, направился к окну. Мелодия пианино с веранды доносилась до него теперь отчётливей — Вэш открыл окно, плюхнулся на пол и положил локти на подоконник, подставляя лицо вечернему ласковому ветру. Луна освещала улицы, звёзды сверкали на небе. Огонёк зажигалки подсветил лицо Вульфвуда, когда он закурил сигарету, а затем медленно затянулся, скользя взглядом по фигуре напротив. Вэш всё ещё не мог обнажить свое тело перед Николасом, не отпустив несколько глупых самоуничижительных шуток или не извинившись за свой вид. Он всегда прикрывал себя руками до последнего, пока полностью не расслаблялся и не позволял отпустить себя под умелыми ласками и настойчивыми увещеваниями Вульфвуда. Но теперь, после того как эффект шоколада достиг своего пика, Вэш встал напротив окна, выставив свое тело на всеобщее обозрение, забывая про свои шрамы и протез. Широкие плечи, руки, мускулистая спина, упругий торс, миниатюрная талия, а дальше — стройные бедра, покрытые лишь тканью нижнего белья, которая облегала округлые ягодицы. Вульфвуд впился в мужчину глазами, надеясь выжечь в своем мозгу хотя бы часть представшей перед ним соблазнительной картины — Вэш абсолютно расслаблен и так заворожён моментом. В конце-концов Вульфвуд подошёл и прижался к спине удивлённого Вэша, взывая к голосу разума. — Блонди, музыку можно слушать не только на полу, — прошептал он Вэшу на ушко, и тот довольно выдохнул, когда ему помогли подняться на теплую постель. Да, таким умиротворённым и спокойным Вульфвуд Вэша ещё не видел, и, возможно, всё это ставило их безопасность под угрозу. Ураган даже ночью обычно спал полуодетым на всякий пожарный, а после секса обязательно натягивал на себя хоть что-то, тоже на всякий случай. Однако сейчас Вульфвуд был абсолютно трезв и мог справиться с непредвиденными обстоятельствами в случае чего. Он мельком взглянул в окно — в переулке вниз по улице стоял торговец с бочками для купания. Табличка указывала на цену за полчаса в горячей воде. Почему бы и нет? Пока Николас обдумывал идею с купанием, Вэш перевел на него потерянные глаза и уткнулся носом в тёплую загорелую шею. — Ну что за прелесть? — ласково усмехнулся Николас, отвечая на нежность. Рукой он прошёлся по светлым волосам Вэша, усыпал его подбородок лёгкими поцелуями, вызывая слабый стон, прижал его голову к своей груди, и Вэш вздрогнул, утыкаясь в неё носом, — Готов баиньки или сначала искупаешься? — спросил Вульфвуд низким мягким голосом, и Вэш чуть приоткрыл свои затуманенные глаза. — Тут есть ванная? — пробормотал Вэш в ответ, слыша «да» Вульфвуда сквозь поцелуи, — А я мылся сегодня? — Не мылся, — ответил Вульфвуд, потянувшись к ближайшему комоду и вытащив одной рукой два полотенца. — А ты мылся сегодня? — спросил Вэш, с усилием вспоминая события сегодняшнего дня. — Не мылся, — сказал Вульфвуд, помогая Вэшу снять трусы, и обернул полотенце поверх мускулистых бёдер так, что был виден светлый пушок волос, идущий полосой от пупка и ниже. Вэш что-то промычал, будто бы понял, и стал наблюдать, как Вульфвуд сбрасывает с себя одежду, как оголился мускулистый торс, как виднеются темные волосы на груди и руках, как устремляется от живота вниз широкая полоса, как он оборачивает полотенце поверх своих бёдер. Уверенно, но нежно Николас положил ладонь на шею Вэша и повёл того через гостиницу и дальше через улицу к банным бочкам. Одурелый и сговорчивый, Вэш даже не думал о том, что виден его протез, а потому не возражал, хотя фигура всё равно была скрыта в темноте ночи. Он медленно перевел взгляд с бочек на огонь под ними и также медленно протянул к нему руку, выставив указательный палец. — Вот это да… С ума сойти! Вульфвуд захохотал, и его громкий смех передался Вэшу. — Ещё бы, Блонди. Наверняка неплохая штука, что думаешь? — попытался взять себя в руки Николас. Он бросил пару монет продавцу, прислонил Каратель к ближайшей стене и помог подрагивающему Вэшу подняться на табуретку и нырнуть в дымящуюся воду. Внезапный ах вылетел изо рта Урагана, прежде чем он полностью погрузился в воду, опираясь подбородком об край бочки. Можно было видеть, как у Вэша слипаются веки под запотевшими очками. Шипя от удовольствия, Вульфвуд нырнул в свою собственную «ванну», вплотную стоявшую рядом. Закусив очередную сигарету и ощутив расслабление в мышцах, Николас наблюдал за вечерней городской суетой: открытыми остались только две лавки с едой, бар на первом этаже гостиницы был почти полон, а мелодия пианино была хорошо слышна, гудел соседний салун, некоторые пары прогуливались по улице. Однако поток мыслей был прерван ворчанием из соседней бочки, и Вульфвуд переместился ближе, протягивая руку и массируя Вэшу загривок. В ответ священник получает череду бессвязных стонов, и мужчину, ластящегося всё ближе к руке. — Ты слишком очаровательный сегодня, Тонгари, — усмехается Вульфвуд, делая глубокую затяжку и выдыхая. — Я всегда очаровательный… Я ангел… Ангел мира и добра… — лепечет Вэш, морща носик. — Ангел, значит? И как тебе, Ангел? — ухмылка пробегает по лицу Вульфвуда, и он снова затягивается, спуская руку ниже, к лопаткам, растирая кожу ритмичными движениями. Если бы Вэш был трезв, он бы взволновался, услышав ласковое обращение и, заикаясь, попытался бы сменить тему, но сейчас он лишь краснеет, прикрывая глаза и застенчиво бормоча в ответ. — Мне… Хорошо, — Вэш вздрагивает каждый раз, когда легко, словно пёрышком, пальцы Вульфвуда касаются середины лопаток. Вульфвуд любовно смотрит на пышные ресницы, на закрытые глаза, и вспышка вины обжигает священника. Они угроза этому мирному городку, этому мгновению покоя, их вообще не должно здесь быть. Одно их присутствие влечёт опасность для всех вокруг. С другой стороны, зачем так глубоко зарываться? Надо довольствоваться тем, что есть, этим моментом, потому что после сегодняшней ночи, кто знает, когда им ещё так повезет. Аргумент кажется достаточно веским, и Вульфвуд наклоняется к Вэшу, оставляя поцелуй чуть ниже уха, в месте, где сходятся мочка с шеей. Холодный металл серёжки целует Николаса в ответ. Вэш ахает, всё его тело содрогается, запуская рябь по поверхности воды, и он изумленно моргает, не понимая, почему наэлектризованные мурашки бегут и бегут по его позвоночнику, а приятное чувство наполняет пульсацией всё естество. Он хочет спросить, что произошло, но вместо этого выплёвывает лишь бессвязный набор букв. — Да ты не в себе, сладкий, — довольно скалится Николас после очередной затяжки. Вэш медленно крутится в бочке вокруг своей оси, ловя каждую деталь вида улиц, прежде чем косится на Вульфвуда воспалёнными глазами. — А в ком? Вульфвуд с трудом подавляет смех и протягивает руку, нежно поглаживая Вэша под подбородком, как если бы гладил кота. Ответа Вэш не дождался — его разум уплыл слишком далеко, и он просто снова погрузился в воду. Реакции трезвого Вэша на флирт довольно милые, но реакции под кайфом — это отдельная степень очарования. Вульфвуд решает, что ему однозначно нравится обдолбанный Вэш. Когда их время подходит к концу, Николас выводит Вэша из бочки, плотно обернув полотенце вокруг талии, и пытается загнать дуреющего Урагана обратно в гостиницу, держа Каратель одной рукой. Вэш, напрягшийся от ощущения прохлады на распаренной влажной коже, с любопытством глядит в переулок, где какие-то дети жгут костёр и играют в битву тенями, делая руками фигурки волка и слона. — Ник, мне страшно, — дрожащим голосом говорит Вэш, повернувшись к Николасу. Вульфвуд зажимает себе рот ладонью, чтобы остановить рвущийся наружу истерический смех, осознавая, что при обычных обстоятельствах он дразнил бы Вэша ещё с неделю, но сейчас перед ним опьяненный встревоженный мужчина. — Интересно, есть ли в гостинице пончики… — не желая усугублять ситуацию и дать Вэшу впасть в окончательную панику, намеренно бросает Вульфвуд. Налитые кровью глаза Вэша тут же озаряются, а все плохие мысли и страхи уходят. — Пончики… — будто эхо, повторяет он, а Вульфвуд подталкивает его в направлении гостиницы. Нормальные люди вернулись бы в комнату, переоделись бы, вернулись бы к стойке, и подошли бы тогда к официанткам, которые наполняли чашки и собирали тарелки после ужина, но Вэш в мгновение ока исчезает из поля зрения Вульфвуда, устремляясь прямо к прилавку, вызывая смех и возгласы добродушных посетителей. — Чего желаете? — вежливо спрашивает официантка, на силу сдерживая смешок. — Я бы хотел… — Вэш замер с открытым ртом, потому что, вопреки стараниям, слова не выходили. Он думает, сощурившись, — Э… Я бы хотел… — Пончик, — невозмутимо говорит Вульфвуд. Он наконец-то нагнал Вэша. — Пончик, — повторяет тот, поворачиваясь к официантке. Вульфвуд сразу же ведёт Вэша в номер, как только им отдают пончик. Причем, на удивление, расходы записывают на счёт того самого покровителя, поэтому Николас решает взять ещё и стакан виски. Когда Вульфвуд открывает дверь, от пончика остаются только крошки, а Вэш с восторженным «Кровать!» падает лицом в матрац в одном лишь полотенце. Николас ставит Каратель в угол погруженной в полумрак комнаты, вешает полотенца и, зажав стакан в одной руке, забирается к хмыкающему Вэшу на постель. Он смотрит на широкую спину, которая изгибается вниз в районе тонкой талии и переходит в шикарную задницу. Одно колено Вэша согнуто, подтянуто к туловищу, лицо — повернуто в противоположную от священника сторону. Глаза Вульфвуда фокусируются на расселине между бёдер, и он видит очертания промежности, скрытые тенью. Ему нужно потрогать Вэша, совсем немного, а потом они лягут спать. Вульфвуд допивает остатки виски и со звоном ставит стакан на тумбочку, прежде чем протягивает руку и нежно гладит Вэша по внутренней стороне бедра, покрытого шрамами. Вэш вздыхает и глубже зарывается в подушку, дёргаясь и съёживаясь сильнее. Он чувствует покалывание по всему телу, но плотный туман в голове мешает понять, откуда оно взялось, ведь ощущения проходят сквозь всю кожу. Вульфвуд склоняется ниже, покусывая область между лопатками, и тело Вэша вздрагивает и выгибается в попытках уйти от пронизывающих его мурашек. Еле слышные стоны срываются с губ Урагана, и Вульфвуд усмехается, прислоняясь к коже возлюбленного. Ему ничуть не стыдно за использование чужих слабостей. По-прежнему ощущая отголоски прикосновений, Вэш смотрит сквозь Николаса красными, напряженными глазами, изо всех сил пытаясь держать их открытыми. — Так приятно… — отчаянно шепчет он. — Да? Ангел, я сделаю так, что тебе будет ещё лучше, хорошо? — воркует низким голосом Вульфвуд, укладывая своего любовника на живот. Пьяное «хорошо» слетает с губ Вэша, и он резко выдыхает в матрац, когда руки Вульфвуда перемещаются на поясницу, массажируя и расслабляя скованные после долгой дороги мышцы. Николас медленно переходит на середину спины, затем на лопатки, и так до плеч и шеи, осознавая, что всхлипы Вэша грозят скорой эрекцией. «Сильнее? Или полегче?», — спрашивает Николас, когда массирует новое место, но Вэш отвечает лишь приглушенными стонами. Как же Николасу нравится обдолбанный Вэш. Вульфвуд рассеянно проводит руками по бокам Вэша и приподнимает брови — Вэш откидывает голову назад, задыхаясь и вздрагивая от легкого, словно пёрышко, прикосновения. Заинтригованный, Николас повторяет это движение, и Вэш впечатывается лицом обратно в матрац, дрыгая ногами в поисках опоры, отчаянно вопя и заводя руки назад в попытке перехватить предплечья Николаса. — С-слишком! — задушено пищит Вэш, дрожа всем телом. Вульфвуд задумывается на мгновение, пока не вспоминает, как во времена начала их дружбы он ткнул Вэша пальцем в бок. Чего Николас точно тогда не ожидал, так это того, что мужчина завопит, отпрыгнет и будет кричать об уважении личного пространства до посинения. С озорной ухмылкой на лице Вульфвуд хватает Вэша за талию и игриво щиплет. Догадка подтверждается — Ураган резко выдыхает и пытается вырваться, но он слишком опьянён, чтобы уйти от коварных рук Вульфвуда. — Нарочно дразнишь меня, Ангел? Ты и вправду сегодня слишком очаровательный, — лукаво спрашивает Вульфвуд, продолжая свою игру. Он проводит пальцами по левой стороне талии Вэша, наслаждаясь каждым стоном любовника. Тело содрогается и движется вправо. Вульфвуд щиплет пальцами правый бок Вэша, упиваясь хныканьем, вырывающимся из закусанных губ — тело отползает влево. Николас хватает обеими руками ямочки изгибов талии и щекочет их, ухмыляясь, потому что Вэш подпрыгивает, желая уйти от прикосновений и кричит «Я… Я!». Только когда тело Вэша внезапно содрогается, и он всхлипывает в матрац, Вульфвуд, наконец, всё понимает. Перевернув тяжело дышащего и неспособного унять дрожь в теле Вэша на спину, священник поднимает одну ногу блондина и видит покрытые влагой светлые волосы и скользкую от смазки, темно-красную щель. — Извини, я не… Прости… — всхлипывает Вэш, пытаясь сфокусировать воспалённые глаза на Вульфвуде, — Мне так хорошо, всё ощущается слишком хорошо, я не понимаю, почему я… Вульфвуду очень, очень нравится обдолбанный Вэш. Он склоняется меж красивых бёдер, низко присвистнув, и проходится костяшками по влажной киске. Бедра дрожат, и Вэш давится собственным стоном. — И ты скрывал от меня такое, прелесть? — рычит Вульфвуд, натыкаясь на осоловелый взгляд. Вэш, прижав кулак ко рту в тщетной попытке сдержать рвущиеся звуки, косится на Вульфвуда отчаянными красными глазами и отрицательно качает головой. Тогда Николас начинает покусывать складку, где внутренняя поверхность бедра переходит в промежность, и легкими касаниями пальцев кружит по набухшему клитору Вэша, упиваясь видом закатившихся глаз и искривлённого в безмолвном крике рта. — Почему у тебя трясутся ноги, детка? — невинным тоном дразнит Николас, но Вэш не может ничего ответить. Пальцы священника спускаются ниже, поглаживая складки половых губ, и Вэш с нетерпением подаётся бёдрами вперёд, — Терпение, малыш, я никуда не денусь. Электрические импульсы пронизывают всё тело Вэша, пока его разрабатывают, сантиметр за сантиметром погружая палец внутрь, вскоре подключая и второй. Отчаянно втрахивась в руку Вульфвуда, Вэш перестает отдавать себе отчёт в чем-либо, но тут мёртвой хваткой рука смыкается на его бедре, удерживая мужчину на месте. — Тише, — мычит Вульфвуд, медленно, чертовски медленно погружая пальцы в жаркую тесноту и ритмично поглаживая каждый уголок. Он знает, что будь Вэш трезвым, то ужаснулся бы влажным, хлюпающим звукам, которые издавало его тело в мольбе о большем. Николасу стоит больших трудов не загнать свой истекающий смазкой член в мокрую киску Вэша, пока тот рыдает и метается по кровати, краснея от ушей до груди. Насаживаясь на неторопливые пальцы, Ураган сжимает и рвёт простыни, а его спина выгибается дугой. — Не могу, не могу, не могу, не могу… — хнычет он, прежде чем ряд вспышек удовольствия прокатываются по всему его телу. — Что, прям так и кончишь, детка? — дразнит Вульфвуд, покусывая шрамированную кожу бедра. Очередной всхлип, и Вэш со всей силой выгибается на кровати, умоляя. — Я… Я сейчас, блять, описаюсь, с-стой, прекрати-и-и! Вульфвуд обожает обдолбанного Вэша, и его член, пачкающий кровать, тоже. — Не описаешься, не бойся, давай, выпусти это, кончи для меня, красавчик, — рычит Николас и не сбавляет темп движений. Тугой узел в животе наконец раскрывается, и, словно волна, удовольствие обрушивается на Вэша. Он кричит, влагалище сжимается на пальцах, которые медленно и мучительно вырисовывают круги в том самом местечке внутри, ни на секунду не останавливаясь. Тело пульсирует от жара, глаза закатываются, Вэша окончательно уносит, и он кончает струей. Вульфвуд наклоняется, чтобы поцеловать клитор, и капли попадают ему на лицо. Николас вдавливает Вэша в кровать сильной широкой рукой, а тот яростно дёргается, ощущая как его опухший чувствительный бугорок нежно посасывают. Опоздай священник на пару секунд, и не смог бы удержать Вэша на месте. Нечеловеческий крик рвётся из лёгких Урагана, потому что стимуляции слишком, слишком много. Пальцы всё ещё двигаются в его киске, и дрожь снова пробирает все его тело. Очередная струя заливает Николаса, когда Вэш снова кончает, ловя воздух ртом, и оргазм не отпускает его, доводя до головокружения. Вэш продолжает насаживаться на пальцы, терзающие его в безжалостно медленном темпе, так глубоко, как только может, пока тело не превращается в желе, а стенки влагалища не расслабляются. Вульфвуд смотрит в кроваво-красные одуревшие глаза Вэша и гладит большим пальцем родинку на его щеке. — Такой хороший для меня, правда, сладкий? Такой чертовски сексуальный, устроил тут полный беспорядок. Я хорошенько позабочусь о тебе сегодня, — только и может разобрать Вэш. — Прости… — едва слышно мычит он. — За что? За самое горячее зрелище в моей жизни? — Вульфвуд выгибает бровь, поглаживая Вэша по волосам. — Я описался… — хрипит тот, зарываясь головой в подушку. Повисает тишина, прежде чем Вульфвуд начинает в голос смеяться, утыкаясь носом в шею Вэша и заставляя последнего что-то пропищать и вздрогнуть. — Ты не описался, Блонди. — Нет?.. — виновато бормочет Вэш, косясь одним глазом на священника. Твердая рука сжимает его челюсть, и он медленно моргает, чувствуя как что-то влажное и теплое скользит в рот, заставляя дуреть ещё сильнее. Вэш выдыхает, ощущая покалывание во рту и на своем языке, который повторяет движения языка Николаса. Ураган прикрывает глаза, а Вульфвуд медленно прокладывает дорожку поцелуев от подбородка к чувствительной коже шеи, и эти мягкие щекотные касания сотрясают тело Вэша горячими волнами желания. Ураган был уверен, что мастерски сохраняет полное молчание, однако эта иллюзия разрушается, когда он громко скулит и отчаянно стонет, ощущая пульсацию между ног от засосов, укусов, лёгких щипков и поцелуев на своей шее. Вэш пытается выбраться из-под Вульфвуда, но тяжёлое тело, пригвоздившее его к кровати животом вниз не оставляет и шанса на побег. Ласки на шее заставляют Вэша содрогнуться от удовольствия, которое проходится от позвоночника до кончиков пальцев вибрирующим потоком, и он сжимается в попытке защитить чересчур чувствительную шею, но Вульфвуд тут же заставляет раскрыться, чтобы продолжить свои поддразнивания. — Не сдерживай свой голос, я хочу всё слышать, — отчитывает партнёра Вульфвуд, прежде чем снова покрыть шею легчайшими, еле ощутимыми поцелуями, и эти прикосновения к пьяному, перенапряжённому телу отдаются пульсацией, усилившимся жаром в киске Вэша. — О, черт, о, черт, я снова кончу, я сейчас ко-… — всхлипывает Вэш. Влажные стенки влагалища сжимаются на отсутствующих пальцах, он раскачивается из стороны в сторону на матраце, когда волна удовольствия окутывает его, и кончает, нетронутый, а поток влаги вытекает из его возбуждённой щели. — Какой хороший мальчик, вот так… — подбадривает Вульфвуд между поцелуями. Дезориентированный и слабый, Вэш выпадает из реальности на несколько мгновений, пока вновь не ощущает череду прикосновений, кружащих изуверски медленно по лопатке, а затем — по каждому ребру. Он снова сжимается, не понимая смеяться ему или стонать, мычит от удовольствия, когда поцелуи следуют по спине вниз, проходятся словно пёрышко, оставляя за собой приятный зуд, и не сопротивляется, когда его ставят на колени задом кверху. Волны возбуждения уносят Вэша далеко, но, когда поцелуи переходят на копчик, он приходит в себя. — Ник, я, — но слова застревают в горле, потому что Вульфвуд проводит тёплым языком по анусу, заставляя нуждающуюся обделённую вниманием вагину и пульсирующий клитор сжаться в ожидании. Николас медленно, широкими мазками вылизывает задний проход, — О, ох, черт, как хорошо, как хорошо. Вэш пытается насадиться на дьявольски медленный язык, а Вульфвуд удерживает его за бёдра, не позволяя двигаться. Горячий язык лижет и лижет вход, кружит, и узел подступающего оргазма снова туго скручивается внутри Вэша. — Я думаю, я думаю, что кончу снова… — заикается в ужасе он. Вульфвуд активнее посасывает и лижет тугой ободок мышц, пока влагалище Вэша снова не сжимается на пустоте, каждая складочка половых губ не промокает, а нетронутый клитор не пульсирует. Тут глаза Вэша закатываются, все его тело выгибается, и он задушено кричит, что кончает, в матрац, а разряд удовольствия пронизывает все его тело. Этот оргазм превращает тело в лужу, желающую растечься по кровати, но Вульфвуд не отпускает Вэша, держа его бёдра разведёнными, и ещё раз широко лижет анус напоследок. Ураган, рыдая, падает на кровать, его ноги сотрясаются от перевозбуждения. Вульфвуд садится у изголовья кровати и закуривает сигарету, успокаивая Вэша поглаживаниями по спине, и позволяет мужчине отойти от череды оргазмов. Николас и сам на грани от увиденного этой ночью — его сладкий сверхчувствительный одурманенный шоколадом Вэш заставляет стоящий колом член течь от желания. В конце-концов Вэш садится, затуманенными глазами глядя на Вульфвуда, и закусывает губу, когда замечает у партнёра поросль темных волос в паху и истекающий предэякулятом член. Одурелый, он устраивается между бедер священника и выцеловывает дорожку от низа живота до паха, утыкаясь носом в основание члена. Николас мычит от удовольствия и обхватывает ладонью челюсть Вэша, проводя пальцами по его губам. Ураган глядит на Вульфвуда притворно-невинно и скользит языком по мошонке, и, прежде чем Николас успевает грязно выругаться, заглатывает головку. Священник стонет и вскидывает бёдра. Вэш прижимает их и посасывает, смакует головку члена, скользя по ней языком, а Вульфвуд утробно рычит, делая глубокую затяжку, и удовольствие пронизывает его от вида этих отсутствующих, светло-зелёных глаз напротив. Николас видит, как Вэш сжимает свои ноги, создавая давление в промежности, и ублажает член в хаотичном ритме. — Ох, черт, так хорошо принимаешь меня, вот так, продолжай, — и Вэш качает головой вверх-вниз, — Заливай всё своей слюной, детка, — шипит Николас, а влажный рот вбирает его длину всё глубже и глубже до упора, до самого основания, до тёмных волос на лобке, — Продолжай, и я кончу… — выдыхает сквозь сомкнутые зубы священник, ощущая, как в животе бурлит лава. Но Ураган вместо того, чтобы замедлиться, сжимает бёдра Николаса сильнее, насаживается ртом всё быстрее и быстрее, продолжает буравить его затуманенными глазами, пока Вульфвуд, наконец, не кончает, содрогаясь и отбрасывая голову назад с протяжным, низким стоном. Струи спермы орошают горло Вэша, но он не останавливается. — О-ох, б-блять, я кончил, кончил! — шипит на Вэша Вульфвуд, но тот продолжает сосать, играясь с самым кончиком, и перехватывает ловкой, как змея, рукой-протезом чужие запястья, удерживая их на месте. Выпустив головку члена изо рта, Вэш хватает её второй рукой и неистово трёт, а Вульфвуд пытается сомкнуть ноги, но не может, не в силах — между ними сидит Вэш, — Блять, пре-кра-ти! Стой! Глаза в кучу, всё тело дрожит, а мозг натурально кипит, и Вульфвуд откидывает голову назад, дёргается, пока прозрачной струей из его члена выстреливает жидкость прямо на волосатую грудь. В глазах темнеет, и он извивается и рычит, пока Вэш, наконец, не отпускает его запястья и член, на последок лизнув головку. Николасу понадобилась добрая минута, чтобы отдышаться и взглянуть на Вэша — под кайфом, с лопнувшими капиллярами в белках глаз, покрасневшего, взмокшего, с блядским румянцем на щеках, жадного. Он рукой сжимает челюсть Урагана, тянет податливое тело к своему бедру. — Должен ли я заставить тебя рыдать на моём члене за эту выходку? Ты этого хочешь? Нарочно вынуждаешь преподать тебе урок? — шепчет Николас прямо Вэшу в ухо. Эти слова провоцируют ноющую пульсацию в киске Урагана, и он краснеет, скулит, пытается вырваться, чтобы не чувствовать это горячее дыхание на своём чувствительном ухе, но одна рука Вульфвуда удерживает его на месте, а вторая тянется вниз, к промокшим лобковым волосам, к клитору. — О, поверь, я хорошенько позабочусь о тебе. Очень хорошо позабочусь, детка. Ты кончишь на моём члене, и будешь молить меня остановиться, но я не остановлюсь. Я продолжу трахать тебя, и буду трахать до тех пор, пока ты больше не сможешь кончать, — смеётся у ушной раковины Николас, обдавая её горячим дыханием и заставляя мелкую дрожь пробежать по бёдрам Вэша. Ураган подаётся назад на несколько сантиметров, тяжело дыша от перевозбуждения, чувствует чужую хватку, сжавшую его ногу, и член, потирающийся о складки губ и о вход влагалища. Вульфвуд руками насаживает мужчину на себя, проникая только головкой, а Вэш уже шипит, потряхивая ногами, и пытается сесть на член полностью. — Полегче, — останавливает его Вульфвуд, делая вид, что ругается, а Вэш отчаянно скулит. Николас начинает толкаться вверх медленно, едва ли позволяя головке полностью скользить внутри, и глаза Вэша блуждают по комнате. Он на грани, и может кончить только от этого, но хочется совершенного иного. Того, ради чего он еле держится на самом краю, а жар расползается по низу живота, — Ну же, кто хороший мальчик? — вкрадчиво, приторно сладко спрашивает Николас, а Вэш краснеет от смущения, и мышцы влагалища сжимаются на верхушке члена, — Ответь, Тонгари, и я дам тебе то, что ты хочешь. — Не заставляй меня, — хнычет покорённый Ураган, чувствуя как сказанное заставило бугорок нервов между ног пульсировать в желании, и отворачивается, но тут же давится воздухом, потому что Вульфвуд входит в его киску глубже и фальшиво бранит: — Давай же, кто хороший мальчик? Скажи, кто хороший мальчик? — Я… Я хороший мальчик, — хлюпая носом, выдавливает из себя Вэш, а его широкие плечи трясутся, потому что он не просто на грани — он в отчаянии. В глазах белеет, когда Николас входит на всю длину, и рот раскрывается в немом крике. — Верно, ты мой хороший мальчик, — Вульфвуд держит Вэша за бедро, насаживая на свой член, а тот ничего не видит, ничего не слышит. Единственное, что он чувствует, это то, как жгучий узел в животе и мелкие волны удовольствия удерживают его на самом краю. Вэш жалобно бормочет, всхлипывает, плачет слезами перевозбуждения, которые застилают ему глаза, а его киска сжимается на члене Николаса с каждым толчком вглубь. Каждая клеточка внутри Вэша кричит и гудит от стимуляции, жар внутри всё сильнее и сильнее, мышцы напрягаются с каждым движением, и он так близко, так близко, чтобы наконец… И тут Вульфвуд свободной ладонью упирается в лобок Вэша, нежно проводя большим пальцем по скользкому, налитому кровью клитору. С воем Вэш откидывает голову назад, а всё его тело прошибает дрожь, и новая горячая струя брызгами летит на волосатый живот и грудь священника, но он продолжает толчки и поддразнивания вспухшего бугорка. — Блять, да. Это мой хороший мальчик. Вот так. Посмотри, как хорошо ты меня принимаешь. Почему бы тебе ещё раз как следует не кончить на этом члене? — игриво спрашивает Вульфвуд, не прекращая массировать клитор, но уже в противоположном направлении, и бёдра Вэша дёргаются от чрезмерной стимуляции, и он снова сжимается, а небольшая струя снова забрызгивает живот священника. То, что ранее было воем, превращается в отчаянное рыдание. — Я не могу, не могу, пожалуйста, я не могу! — молит в слезах Вэш, и те сползают из воспалённых глаз, но Вульфвуд даже и не думает останавливаться, доводя тело любовника до невыносимого «слишком». — Ох, Ангел, но тебе придётся, — в притворном сочувствии отвечает Николас, и выходит из Вэша с мокрым хлюпом, переворачивает мужчину на живот и вдавливает грудью в кровать, приподнимая ему бёдра, чтобы снова погрузиться во влажный жар, сантиметр за сантиметром. Вэш вздрагивает, и постанывания выходят из его рта, пока Николас входит до упора. Голова окутана дурманом, телу так тепло. Оргазмы, которые накатывают всё чаще и проще, нисколько не ослабевают. Вэш уже не понимает, он кончает, кончил или только что начал кончать, но этот цикл-ловушка не прекращается. Он пытается вырваться из тисков Ника на своих предплечьях, но тот вдруг проезжается головкой прямо по чувствительному местечку внутри, и Вэш рыдает в матрац. — Как я и думал, тебе нужно ещё, так? Давай, ты сможешь кончить ещё раз, — рычит Николас, вбиваясь в Вэша, буквально выдаивая из его мокрой скользкой киски оргазм. — Ещё… — застенчиво скулит Ураган, и священник отпускает руки, нависает над ним, хватает за шею, удерживая тело на месте. — Мой хороший мальчик, я дам тебе всё, что захочешь, — рычит Вульфвуд, входя в Вэша и набирая практически причиняющий боль темп. Священнику кажется, что он слышит своё имя среди всех этих смазанных стонов и рыданий, но продолжает втрахивать Вэша в матрац лицом, пока тот наконец не замирает, крича, что кончает снова. Вэш стонет в намокшую ткань простыни, когда Вульфвуд выходит, чтобы перевернуть мужчину к себе лицом и закинуть его ноги себе на плечи. Николас наклоняется вперед, практически сгибая Урагана пополам, и проскальзывает внутрь одним медленным, глубоким движением. Он удерживает руками предплечья Вэша, наблюдая всю дрожь тела, все рыдания. — Знаю, знаю, я здесь, рядом, будь послушным и кончи ещё раз для меня, хорошо? — любовно шепчет Николас. Вэш пьяно кивает, когда член Вульфвуда ещё раз проходится по стеночкам, а лобок соприкасается с клитором, издавая мокрый хлопок. Шею Вульфвуда обвивают руки в желании быть ближе, тесно соприкоснуться, полностью слиться и раскачиваться на кровати вдвоем с каждым толчком. — Я люблю тебя, — выдыхает Вэш, ощущая, как горит тело и как болезненно близко он к оргазму. — И я тебя люблю, о да, просто, блять, обожаю, покажи мне, как тебе всё это нравится и ещё раз кончи, — Вульфвуд утробно рычит, ощущая как накатывает волной собственный оргазм. Он утыкается носом в лицо Вэша и прижимается к его губам, ловя каждый всхлип. Тело под Николасом трясётся, и в последний раз живот священника обдаёт горячей жидкостью, а нутро Вэша — густым семенем. Они застыли в поцелуе на мгновение, все еще тяжело дыша, прежде чем Вульфвуд со стоном выскальзывает из Вэша, и тот яростно содрогается от того, как чрезмерно сильно ощущается это маленькое движение. Николас обтёр сухим полотенцем отрубившегося от перевозбуждения Урагана, а затем попытался посадить бессознательное бормочущее чепуху тело на кровать. — Знаю, знаю, сейчас ляжешь спать, и я оставлю тебя в покое. Чистый, но абсолютно обессиленный, Вэш льнёт под одеялом к Николасу, а тот убаюкивающе легонько гладит вверх-вниз спину партнёра. Если честно, Вульфвуд чуть не сдох. Никогда, никогда в жизни Вэш не кончал так много, и никогда прежде они так долго не трахались. Ну кто подозревал, что эффект шоколада будет настолько сильным? Николас, конечно, обещал иметь Вэша до тех пор, пока тому больше нечем будет кончать, но самому Вульфвуду приходилось бороться с собой каждую секунду, чтобы не заполнить Вэша в первый же заход. Кажется, Николас полюбил Вэша ещё сильнее. И, кажется, у них есть ещё одна шоколадка.***
Священник хмурится, раскрывает глаза и ворочается. Нельзя было ложиться, не попив воды. Комната частично освещена, ставни пропускают лучи утреннего солнца, слышится шум улицы. Вэш всё ещё крепко спит, прижавшись к груди Николаса, и тот осторожно выбирается из-под любовника, чтобы одеться и спуститься вниз. Вульфвуд на цыпочках возвращается с кувшином и двумя стаканами, аккуратно закрывая дверь, но еле слышного скрипа оказывается достаточно, чтобы Ураган зашевелился и недовольно промямлил что-то, поворачиваясь с боку на бок. Пора вставать, и Николас открывает ставни, наполняет стакан и, игриво шлёпнув Вэша по заднице, говорит: — Надо тебя отпоить, здоровяк. Вэш стонет, медленно садится, и его глаза напоминают щёлочки, которые не хотят открываться ни на миллиметр шире в этой ярко освящённой комнате. Он берёт чашку у Вульфвуда и осушает её одним махом. — Тяжёлая ночка, сладкий? — ухмыляется Николас, присвистнув, и Вэш кивает, глядя на священника налитыми кровью глазами. Чего?! У Вульфвуда моментально отвисает челюсть, он не верит, не хочет верить, что Ураган всё ещё под кайфом. Организм уже давно должен был вывести наркотик. Но спустя всего мгновение и неловкое движение Вэша, Николас видит липкую полоску влаги между бёдер Урагана. — Ник… — скулит Вэш, а Николас в шоке чешет затылок.